Бесстыжий

Глава 6 Хантер

Меня передернуло только от одного взгляда, как мой брат снова целует Уиллоу. Это повторилось снова. Волна ненависти полностью застелила мой разум. Я с силой сжал тощие плечи Джеки, до хруста, так, что ее лучевые кости готовы были сломаться. Только по громкому шипению понял, насколько делаю больно сидящему рядом человеку. Оттолкнувшись от стола, я встал и прошел мимо моего счастливого придурочного брата. Даже если она мне не нужна, я не хочу, чтобы к ней прикасался Терренс. И пусть эгоистичная сволочь рождает во мне эти чувства, мне все равно. Громко хлопаю дверью, услышав за своей спиной пустой звук удара дерева об косяк. Пересекаю коридор, выхожу на улицу, оглядываюсь по сторонам и почему-то первое, что бросается в глаза это пожарная лестница. Забираюсь по ней на самый верх. Спрыгиваю на крышу. Мелкие камни разлетаются, когда я отпинываю их со своего пути. Мне не терпится надрать задницу ублюдку, начистить рожу до такой степени, чтобы прикладывал лед еще неделю для снятия отека. Он объявил мне войну. Одним своим глупым поступком перечеркнул пошатнувшееся доверие еще год назад. Я понимаю, что все это дико, ведь не имею никаких прав диктовать ему, как он должен поступать. Тем более что не вдавался в подробности о сложившейся ситуации. И в его глазах именно я увел у него девушку, вытянуть его сюда будет ошибкой. Но Терренс знает, где меня найти, именно здесь мы впервые с ним устроили драку, тут и закончим выяснения отношений. Вдали от родительского дома и осуждающего взгляда матери.

Я слышу гулкие удары обуви по металлической лестнице, они медленные и раздражающие в точности, как и мои отношения с родней. Все уже давным-давно испорчено, к чему сейчас разводить сентиментальные разговоры.

– Режим я-заноза-в-заднице врублен на полную мощность, не так ли? – Терренс запрыгивает на крышу, вытирает грязные ладони о темные джинсы, оставляя следы в тех местах, где прикасается к себе. – Мне нравится это место, вдали от мирской суеты, школьной жизни и, главное, всегда можно взвесить свои действия, чтобы не переборщить с силой.

Я смотрю на него исподлобья, поджимаю губы, кулаки в карманах точно таких же замызганных джинс сжаты до изнеможения и хруста. Как же мне хочется начать первым, размазать его по этим мелким камням, сровнять с землей, несмотря на кровное родство.

– Ты не можешь встречаться с ней, – отворачиваюсь и заглядываю за пределы крыши, высота достаточная, чтобы нас размозжило по асфальту, сколы в нескольких местах довольно опасны, не думаю, что мама переживет смерть хоть одного из нас.

– Хант, я не совсем понимаю, к чему эти ужимки. Ты же не девка, чтобы стоять здесь и рассматривать высоту птичьего полета. Хочешь почесать кулаки, так вот он я. Девчонка не принадлежала тебе раньше, сейчас ситуация не изменилась. Да? – он слишком упрям, чтобы понять то, что ему говорят.

– Она уехала из-за меня, – приоткрываю рот и вытягиваю шею, разминаю. Челка падает мне на глаза, удерживаю отросшие волосы рукой.

– Да ладно, а я думал у ее отца возникли непредвиденные трудности, а оказывается, твоя смазливая морда окунулась в сметану, не так ли? – он делает несколько шагов вперед ко мне, я бы не раздумывая бросился, скажи он еще пару слов.

– Ты тупой придурок. Она держала тебя на расстоянии не потому, что ты ей настолько нравился, – Терренс достает очки из заднего кармана, натягивает их на глаза, на голову бейсболку, и поднимает лицо к солнцу.

– А мне пофиг, даже если все было так, как говорили другие. Она вернулась, и я не хочу упускать возможность. Теперь моя очередь занять твоё место в кроватке. Тем более, ты сказал, что больше на нее не претендуешь. Я ничего не обещал. Разве не так? Как там говорят? Поделись со своим ближним? – один взмах рукой, и тело моего брата начинает пошатываться из стороны в сторону, пафосные очки вылетают с крыши и, наверняка, разбиваются об асфальт. Он выставляет обе руки перед собой, обороняясь.

– Не одному из нас она не нужна, – задыхаюсь, когда кулак достигает моего живота, с огромным усилием удерживаю свое тело на ногах, следующий удар заставляет меня ответить встречным ударом по ребрам. Мы слишком хорошо знаем наши коронные выпады, я получаю кулаком в ухо, Терренс – сильный удар в скулу. Бросаюсь вперед и валю его на крышу, он скидывает меня с себя и бьет прямо по переносице. Откидываю его от себя и ударяю лбом в нос. Терренс откидывается назад, падает на землю, сжимая переносицу точно так же, как и я. Кровь хлещет и не позволяет ни одному из нас встать. Мы развалились на грязной крыше напротив друг друга, практически в одинаковых позах, как, собственно, и родились.

– Я знал, что вы спите с первого дня. Смешно, что ты не признал этого минуту назад. Она отказала мне и постоянно увиливала от встреч. Ты же удирал от всяких разговоров и стал больно занятым все то время, пока проводил с ней. Я следил за вами и точно уверен, что ты переспал с ней в этом красном пикапе, – мы оба синхронно приподнимаемся на локтях, голова ужасно раскалывается и немного кружится от потери крови. Зажимая окровавленный, опухший нос, мы садимся друг напротив друга.

– Тогда зачем она тебе сейчас? – резонный вопрос, если он обо всем знал, сейчас зачем комедию ломать. – Потому что я тянулся за ней с первого дня учебы в этой школе. И именно я указал на нее и должен был быть с ней. Ты перешел дорогу, так вот и ответь тогда, тебе она для чего? – он ухмыляется, протягивает мне руку, чтобы я поднялся, я хватаюсь за нее, но он толкает меня в плечо, так, что я снова сажусь на задницу, – Хочу попытать удачу с ней. Ты ведь вытащил свой счастливый билетик. И не забывай, мы двойня. Все твоё – моё.

Я самостоятельно поднимаюсь, отряхиваю грязные джинсы и толстовку. Швыряю придурку его бейсболку, которую он потерял после первого моего удара по его тупому лицу. В целом, слова моего брата имеют смысл, я даже сам не понимаю, почему меня до сих пор это так бесит. Да, она мне не нужна, и наши тайны, в которых мы разберемся сами, не обязательно распространять. Понять бы, почему меня настолько сильно раздражают его слова. И как с этим бороться.

Сажусь на край крыши, свесив ноги, подкидываю маленький камушек. Швыряю в гнездо птиц, которые устроили семейную идиллию. Промахиваюсь и повторяю это снова и снова, пока буря в моей душе не успокаивается. Я не слышал шаги, то, как ушел мой брат, не оглядывался лишь потому, что знаю его, как и себя. Терренса терзает обида на нас, он ждет моих извинений. Но как просить прощения за те счастливые мгновения, которые были у нас с Уиллоу? Насколько просто объяснить, каким образом она в одночасье стала врагом? То, что я сейчас к ней испытываю – это клокочущая во мне ярость, смешанная с позорным ощущением горечи во рту, болезненными спазмами в районе грудной клетки. Такими, которые душат до слез…

– Я бы проглотил обиду, оставил вас двоих в покое. Но именно ты перешел мне дорогу, встал как нож в горле, Хант. В какой-то момент я положил на все связанное с вами, пока не понял, что у вас ничего не выйдет. Ты не смог удержать ее. Получается, я зря отошел в сторону, понимаешь? – я сжимаю переносицу и проверяю, не сломал он мне нос.

– Я не хочу ни хрена понимать. Ничего не изменилось. Она моя бывшая, – он пихает меня в локоть, рука соскальзывает, и я испытываю ноющую боль в месте соприкосновения, бью ему на отмажь и попадаю по переносице. Нас обоих немного качает вперед, одновременно хватаемся за выступ и вытягиваем руки друг перед другом, чтобы ни один из нас не свалился с края крыши. Оба тяжело сглатываем и пытаемся не потерять этот зрительный братский контакт.

– Есть еще причины, о которых я не знаю, отчего должен уйти в сторону? – капелька здравого смысла просачивается в мозг моего брата.

Я не успеваю ответить или вообще не собираюсь, нас вовремя прерывает свист охраны, доносящийся с другой стороны крыши.

– Эй, поганцы, что вы тут устроили? Суицид? Пошли вон отсюда, марш в кабинет директора, – новенький охранник, еще не в курсе, кто мы такие, иначе не стал бы с таким рвением спасать нас.

Терренс отряхивает о бедро бейсболку, натягивает ее глубоко на глаза, в последний раз смотрит на меня, пока я вытираю кровавый нос о изнанку толстовки.

– Уже уходим, мистер, – дерзко отвечает он, и его макушка исчезает за стеной, скрип металла и скрежет камешков под моими ногами, свист в ушах после нашей драки, и звуки успокаивающейся горячей крови, стучащей в моих висках. Охранник подталкивает меня к лестнице, отдергиваю руку и грозно смотрю на него. Не стоит меня трогать и без того задирать. Я привык к дракам с моими братьями, у нас по-своему решаются вопросы. Только неизвестно, доносим ли мы свои мысли подобным способом. Звонок извещает о том, что закончился урок высшей математики, учащиеся стремительно выходят из центральной двери на улицу, я наступаю на разбитые очки Терренса, лежащие под моими ногами. Оглядываюсь, когда в дверях появляется Уиллоу, она останавливается, как вкопанная, преграждая путь остальным. Винни поднимает руки к лицу, прикрывает рот в немом ужасе. Вытираю все еще сочащуюся кровь из носа рукавом, запрыгиваю в машину и завожу мотор не с первого раза. Двигатель рычит и стучит, прежде чем издать победный звук того, что наконец-то он соизволил завестись. Терренс обходит со спины Уиллоу, полностью закрывая ее от меня, со всей дури бью по рулю от чего раздается громкий звук сигнала. Винни подпрыгивает на месте от неожиданности, я не вижу Уиллоу, но очень надеюсь, что она трижды подумает, прежде чем связаться с моим братом. Резко давлю на педаль газа, по пути практически сношу совершенно новые мусорные баки, выворачиваю и направляюсь домой. Мне необходимо переодеться и идти на работу, сбросить пар вместе с тупой насмешкой судьбы.

Мы и раньше были не совсем дружными, отец всегда говорил нам, что мы можем надрать задницы друг другу, но не терять при этом уважения. Потому что мы родные братья. Он будто смотрел в будущее, ожидая, когда мы начнем делить Уиллоу Чемберс. Хотя никто из нас не рассказывал о ней, не делился подробностями о девочке, которая вскружила нам голову. Я все еще надеюсь, что первым, кто ее полюбил, был именно я, может, это мой эгоизм или желание самоутвердиться, не знаю. Естественно, я не делился своими мыслями с парнями, мне достаточно было наблюдения со стороны. Терренс притащил ее в прошлом году к нам домой разыграть партию в x-box. То, что мы с Чейзом были потрясены и устроили ему потом побоище, можно не рассказывать в красках. Но пока Уиллоу сидела на нашем стареньком диване в своих крошечных шортиках и топе, мы изнывали от жары, исходящей от ее тела. Красивые очертания голых плеч сводили меня с ума, до такой степени я хотел прикоснуться к ней. Какое-то время я пытался делать вид, что она меня не интересует, пока не нашел в себе храбрости сесть прямо напротив нее. Я пялился на ее лицо, в то время пока мой брат показывал, как он может уделать в игре Чейза. Она делала вид, что не замечает этого, пока не посмотрела мне прямо в глаза. Именно тогда стало ясно, что она не будет встречаться ни с одним из них, только со мной. Я не мог позволить этому случиться.

Не снижая скорости на повороте к дому, я влетаю на подъездную дорожку, торможу практически у самой лестницы. Выпрыгиваю из машины, даже не позаботившись заглушить двигатель. Распахиваю дверь, где на пороге с перекинутым через плечо полотенцем стоит мама.

– И что все это значит? – она приподнимает тонкие брови, стягивает ткань с плеча, хлопает ей по ладони. – У тебя особое отношение к школе? Или определенные часы посещения?

Я уже давно не боюсь получить тумаков от нее, но грозный материнский вид всегда наводил особые мысли на расплату.

– Уроки закончились, – бурчу я себе под нос, боком прохожу мимо нее, за что получаю по шее полотенцем.

– Да конечно. И нос распух, потому что к тебе хорошо относятся. Ухо тоже в неравном бое раскромсали? – толкает меня в плечо и идет за мной по пятам. – Это Терренс тебя так отмутузил?

– Мам, нет такого понятия «отмутузил». Мы надрали друг другу задницы, он остался, я вернулся. Что непонятного? – стягиваю с себя толстовку, швыряю ее в корзину через всю комнату, та накреняется и падает. Мама, молча, указывает мне на нее, чтобы я немедленно поднял. Кряхтя, делаю то, что она хочет. В нашей семье мама – диктатор, единственная женщина которую мы обязаны уважать и любить. Отец говорил, что мы трое мужчин должны закрыть рот и молча делать то, что она даже не сказала, и понимать все с одного намека. Это кажется ненормальным, но мы любим нашу маму, и не стали бы огорчать ее ни при каких обстоятельствах.

– Мне понятно только то, что появилась Уиллоу Чемберс. Вы снова решили сводить меня с ума. А знаешь что? Она же дружит с Чейзом, не так ли? Я приглашу ее к нам в гости, вы ведь и раньше торчали здесь часами, – я выставляю палец вперед и машу им из стороны в сторону. – Не указывай мне, Хантер. Вы меня в том году извели своими ссорами. Я чуть не потеряла всех сыновей разом. И сейчас ты стоишь передо мной, как коктейль «кровавая Мери»: опухший и кровавый. Я обязана вмешаться в ваши проблемы, пока вы все не испортили между собой, – я стону, ложусь на кровать и закидываю руки за голову. – Сними джинсы, поганец, я только поменяла постельное белье, – с психом, растягиваю пуговицы, дергаю бедрами и скидываю тяжелую ткань на пол. – Так-то лучше.

– Если бы я знал, что дома меня ожидаешь ты, ушел бы сразу на работу, – говорю я в пустоту, потому что отчетливо слышу звук шаркающих тапочек по деревянному полу, затем звук по нарастающей возвращается, и я замолкаю от греха подальше. С миссис Кинг нельзя спорить. Вскрикиваю, когда на моё лицо приземляется ледяной горошек в упаковке, из глаз от боли брызгают слезы, мама начинает привычно гладить меня по волосам.

– Твоему отцу казалось, что я влюблена в хлюпика Джо, – из меня вырывается смешок, отчего мама давит на пакет сильней. – Молчи там. Он сходил с ума, выпрыгивал из штанов, а я не замечала его дурацких ухаживаний. Как бы то ни было, он решил действовать такими же методами, как ты. То за волосы дернет, то оскорбит. Мне надоело его поведение, и я действительно начала встречаться с Джо, – я начинаю ржать во все горло, она приуменьшает: Джо не просто хлюпик, он задрот и алкаш до сих пор.

– Мам, не говори, что он мог быть моим отцом, иначе я сдохну от смеха, – она дергает меня за волосы на макушке, убирает замороженный горошек от носа к уху и удерживает.

– Смейся сколько влезет, но такие красивые мальчики могли родиться только от вашего отца. Когда я находилась на свиданиях с хлюпиком, отец решил, что может встречаться с Корри, которую я ненавидела. Все бы ничего, но у них вполне могло завязаться нечто серьезное. Я это к тому, что может, не нужна она тебе? Вы, мальчики, любите просто устроить друг другу взбучку, поспорить и сам процесс соревнования. А оставь ее в покое каждый, нужна ли она кому-то из вас? Когда вы все наиграетесь, все встанет на свои места. И если у нее есть к кому-либо из вас чувства, она не станет дразнить и ерепениться. Прости, вот в данный момент ты ведешь себя, как ребенок, позволяешь манипулировать собой и ведешься на вызов. Пусть Терренс без тебя сделает шаги. А ты в это время устраивай свои отношения, не оборачиваясь, – она заглядывает в мои глаза и целует в лоб. – Я люблю тебя, сынок, будь мудрее.

Теперь понятно, почему мой папа женился на этой женщине.