Мысли медленно и беспокойно переползли к разметке нашей дороги. По уверениям местных лес должен был кончиться ещё день тому назад. Сегодня мы рассчитывали выйти к горам Щхиски и по дварфским тропам пересечь Драконий хребет. За ним, слышала, шалят южные ветра. Они необычайно игривы и часто тащат всё, что плохо лежит. Надеюсь, когда мы дойдём до туда, они будут не в настроении играть. Иначе пусть только попробуют что-нибудь у меня стащить! В порыве гнева я толкнула локтём Ваську в живот, за что тут же получила хвостом по лицу и задней лапой под задницу. Дальше я вела себя очень осторожно и вскоре задремала.
Спать на корнях оказалось неудобно, даже с учётом смягчающего фактора. Над ухом похрапывал кот, а чуть подальше Вольг. Солирующая партия на лесном устрашающем фоне. Ночная идиллия прям. Я недовольно заелозила, однако бока не поддавались и продолжали нещадно ныть. Глаза слипались, но стоило их закрыть - сон не шёл. Сквозь ночную тьму проступали очертания деревьев, на ветвях, словно браслеты у танцовщицы, нанизались грибы. То здесь, то там вились спирали бледно-зелёных светлячков. Кустарник неподалёку зашуршал. Я затаилась, напряжённо всматриваясь. Вроде ничего. Выдохнула и снова откинулась на "подушку". Шуршание повторилось ещё раз или два, а потом ближайшее, как мне казалось, дерево потыкало в меня палкой. От ужаса я замерла и зажмурила глаза. Раздался глубокий голос:
- Это что за дела? Мы с прошлой полусотней не разобрались, а тут нате вам! Лежат!
- Бери и тащи. Пока лежат смирно... А то потом разговаривай, объясняй... ле-е-ень, - протяжно пророкотал второй. - Спать хочу.
- Ещё бы! Ты даже когда спишь, ноешь "спать хочу-у-у!"...
- А ты не подслушивай. Не хорошо. Может, их чем того? ... Для лучшего сна.
- Давай! Вон блохастого! На дух не переношу смазливых наглых...
Послышался вздох, и меня ухватили за руку, приподняли и закинули на широкое плечо. Воздух, пфекнув, покинул мои лёгкие. Кто бы это ни был ?- он очень большой. На другое плечо приземлился Васька. Мягко ударился головой и заполошно заскрёб лапами. Его встряхнули - кот проникся. Я утешающее подмигнула закаменевшему с выпущенными когтями Василию и подняла глаза, столкнувшись с удивлёно округлившейся пастью, в которую без проблем войдём голова моя, Вольга и Васьки до кучи.
- О! - Влажный нос дрогнул и пасть умильно растянулась, бархатисто проурчав: - Прошу прощения за неудобства, барышня! Но мы вас и ваших спутников задержим до выяснения обстоятельств.
- Чего? - сдавленно пропищала я.
- Не знаю. Мы всех тащим кого найдём в лесу. Повышенная безопасность все дела... Да, Бер?
- Пошли уже. Скоро светать начнёт. А я вторые сутки не сплю.
- Он мало разговорчив. - Мой собеседник сокрушённо покачал головой, поправил отчаянно храпящее тело наёмника и поднялся на ноги. Мне представилась возможность хорошо, в наступивших рассветных сумерках, рассмотреть кто сподобился нас подобрать. По моим наблюдениям существо оказался высотой около трёх саженей. Фигура почти человеческая, голова только волчья (может пёсья, один щеркот), одет в одни штаны с бечёвкой вокруг бёдер. Может ещё что упустила, но я просто зажмурилась от страха и попыталась успокоиться. Потому что тот, на ком лежала я, зашевелился. А мне и до этого было весьма нервно.
"Кто же нас подобрал? - мысленно пустилась в рассуждения, скорее от желания отвлечься от того, что происходит, чем действительно сейчас занятая этим вопросом. - Неужели те самые оборотни, о которых нам рассказывали? Простой люд с радостью примет за оборотня любого человека шатающегося ночью по лесу. Но это через чур даже для меня". В горле вопреки моим усилиям пересохло, да и язык точильным камнем прошёлся по губам.
Моё плечо поехало высь и ветер радостно вцепился в мои волосы. Отслеживать путь, вися задом наперёд, мягко сказать, затруднительно. Даже если твой скакун передвигается нешироким шагом. Поэтому сначала я просто лежала, привыкала, в основном к позади идущему... назовём его волком. В честь головы. Интересно тот, на ком я лежу, тоже волк? Ладно, потом узнаю, когда на ноги встану.
А сейчас первый волк настроен вроде бы дружелюбно. В этом я убедилась чуть позже, когда осторожно задала ему вопрос, а дальше из него сам полился поток нескончаемой информации. Ему даже ответ особо не требовался, лишь бы кивать в такт не забывала. Представился он очень "по-рыцарски" - преклонил колено (Вольг опасно закачался) и чинно продекламировал: "Варлак к вашим услугам, милая барышня!". Потом он подпортил мне впечатление, довольно облизав морду. Страшно, такому я только на два укуса.
Бер, его имя ещё не раз упоминал волк, нарушал нашу идиллию громкими протяжными зевками. Он был пониже волка и покоренастее. Хорошо обдумав и присмотревшись повнимательнее, к имени, широкому затылку, округлым ушам и ногу сломит чему ещё, я догадалась, что мой скакун - медведь. Впрочем, я тут же задалась вопросом как объединить волка и медведя в один народ, о котором битый час жужжал Варлак. Себя они называли древопасы. Жили в лесу, мол, он для нас и хлеб и соль и материнское молоко. Что ж, кому земля, кому лес... Раз за разом они переезжали с места на место и искренне считали, что избраны самим Твердобогом.
Я, наверное, с ума сойду, пока найду логику некоей избранности. Потому что из всех четырёх богов самым известным является Твердобог. Не потому что сильнее или мудрее, а просто из-за того, что в каждой бочке затычка. Кого-то прокляли? Твердобог! Благословили? Твердобог! Молоко скисло? Твердобог!! Ни о каких четырёх началах говорить не приходится. Хотя учат с малолетства, мол, Огнебог, Ветробог, Водобог и Твердобог составляют божий крест и силы их равны и мудрость бесконечна и так далее и тому подобное. А на деле... Эх.
Древопасов, как водится, тоже "благословили". Ибо по-другому у меня язык не поворачивается сказать. И теперь вместо молчаливых деревьев, они имеют целые леса страждущих понимания и защиты в общем целом и по отдельности. Они могут бить, ругаться, даже строят козни, словом что угодно только не стоят смирно. А древопасам перебегай от стоянки к стоянке, живи с постоянным "ты должен!" от только что увиденных деревьев. Не жизнь, а кошмар!
Хотя чем любая другая жизнь отличается от их?...
По лесу древопасы передвигались ловко до неуловимости: несётся на тебя с мощью тарана толстая ветвь, а потом раз и она уже за спиной; или широкий овраг с буреломом, а они прямо не останавливаясь, только волк на время замолкал, делают длинный шаг и на другой стороне. Я только и запоминала свист в ушах и непередаваемое ощущение полёта местом, на котором больше сидится, чем летается. Не скажу, что мне понравилось, но ощущения не забываемые. Было бы не плохо изучить некоторые эффекты. Я больше чем уверена, что здесь замешана определённого вида магия. И толи является чертой физиологической, как например, непомерная сила или способность оборачиваться, или умственной, что наглядно демонстрирую я. Поэтому у меня руки чесались чего-нибудь испытать, да протестировать. Но не то положение, щеркотовы кутята!
За моими терзаниями и непрекращающимся словесным потоком мы, наконец, попали в поселение. Теперь я оценила правоту Варлака, ибо здесь взаправду большинство жителей настоящие олени. Также присутствовала пара рысей. Мужчина и низенькая женщина грелись в объятьях друг другу, словно настоящие кошки. Чуть дальше, в глубине, сидел старый бородавчатый кабан, пускал из широких ноздрей красновато-белый табачный дым. Он окутывал его голову и нервно втягивался всё в те же ноздри. За ним я следила до последнего, пока этот старый бородавочник не ухмыльнулся мне, чуть протянув трубку размером с мою ногу. Длинная к тому же, зараза! А так бы опробовала, если, конечно, Бер отпустил. Косулю ещё видела. Но она скучно ткала полотно около дома. Которые из себя представляли что-то похожее на знакомые с детства шалаши, только в виде конусов и сделаны куда более основательно и сноровисто.
У всех жителей без исключения не было рубах, зато все ходили либо в штанах, либо в юбках. Может я бы и засмущалась, но вместо привычной человеку кожи и мышц под ней, у них древесная кора. Кожа начиналась от запястий, от пояса и ближе к шее, переходя в животную голову. Сама грудь щеголяла укрепленной дополнительной бронёй. Из плеч и локтей часто вырастали ветви. На них даже кое-где зелённые листочки качались. Я прищурилась и глянула на своего волка. М-да, а вместо уха-то у него засохшая коряга. То-то мне казалось странным, что шевелит он только одним.
Пройдя напрямик, через всё поселение, мы прибыли на место. Где нас тут же нежно бросили на землю. Голова гудела, перед глазами расплывались красочные пятна. Но даже они не смогли мне помешать рассмотреть тех, перед кем мы предстали. Они расселись полукругом, в котором мы сейчас находились, и были пятью достойнейшими головами во всём этом лесу! Я чистую правду говорю! Такие рога поискать надо! Они просто завораживали своей величиной и бархатистостью, кроме того рога постепенно к концам превращались в молодые побеги и обрастали сочной листвой. А над ними щебетала стайка ярких канареечных пичужек. Красота! Только не обгадили бы...
Всё-таки, если представить, какие должны быть мышцы, чтобы выдержать всё это добро? Я заинтересовалась и поймала себя на том, что уставилась голодным взглядом на оцепеневших глав. Я тут же извинилась, но, кажется, мне не поверили. Один из них откашлялся и всё же поприветствовал нас.
Вольг независимо поднялся, как будто и не он только что искупался в пыли, однако отряхнуться не забыл.
- Уф! И вам будьте здоровы! Не вы ли поставляете замечательную медовуху на диком мёде и с можжевеловыми ягодами? Я как-то пробовал, дух захватывает!
"Я тихо, про себя, застонала, - Горбатого только могила исправит... - но говорить ничего не стала".
- Нет. - Строго качнул увенчанной головой местный старейшина, шумно втянув воздух шрамированным носом, и, не моргнув глазом, добавил: - Наша на дикой вишне и золотолистой тарде, куда как лучше, чем с можжевельником... - и тихо в сторону, - Ох, уж эти конкуренты...
- Т-ш-ш! Не об этом сейчас, - вмешался самый почтенный из присутствующих. Насупил густые с проседью брови и выдвинул вперёд нижнюю челюсть. - Варлак, лес говорит на востоке не спокойно, а вы ещё не выяснили положение по прошлой жалобе. Где Бер? Я не вижу его.
Волк, стоящий рядом с нами, спокойно пожал плечами и покрутил головой, безошибочно указав на широкую спину, привалившуюся боком к толстому полузасохшему древу. Старейшины вздохнули, осторожно покачали головами и приступили к обсуждениям.
Каждый вопрос они "пережёвывали" медленно, обстоятельно. Волк обречённо вздохнул, закатил глаза и исчез минут через десять. Вместе с ним пропал Вольг. Василий посмотрел на меня, на совет, махнул лапой и привалился к древу с другой стороны от Бера. Так они и лежали, почёсывая бока, пока не наступил вечер.
Я не теряла надежды до последней минуты, пока солнце не отправилось за горизонт, а старейшины, хмуро посмотрев на закат, не разошлись. В этот момент моё недоумение можно было резать ножом. Что теперь мне, собственно, делать? Неужели всех, кого притаскивали сюда Бер с Варлаком, проходили через подобное? Кхм, тогда есть обнадёживающий фактор - костей я не видела, значит они не успели состарится и умереть. Может, и мы не успеем. Прервал мои размышления Варлак, который притрусил специально за мной.
- Дождалась? - ехидно проурчал волк и встряхнул богатым загривком. - Пошли, найдём вам ночлег. Поедите, поспите. Наши олени ещё не скоро решат, что с вами делать.
- Но мы не можем задерживаться...
- Придётся. Не вы первые кто куда-то спешит, барышня. А теперь о насущном. Ночью одна никуда не выходи, зови, коль куда приспичит. Остальных я уже предупредил. Поняла?
- Да. А почему?
Варлак зевнул.
- Узнаешь.
Мы шли под привычное разглагольствование волка. Я не знаю что у них здесь за тропы, но меня только и спасала реакция моего спутника, который без устали хватал меня за куртку. Потом ему надоело, и он просто перестал меня отпускать, так и вёл, как ребёнка, придерживая за ворот. И ему легче и мне спокойней. Хотя бывало воздуха не хватало. Зато больше под ноги стала смотреть и на свою голову увидела, как недавно вздыбленный корень, один из многих об который я запнулась, разочарованно хлопнул по земле толстым концом и вальяжно уполз к себе с проторенной тропы. У меня в голове как будто щёлкнуло: Вот оно "благословение"! Как же я могла забыть! Только с чего бы лесу на нас охоту открывать? Или он со скуки балуется? Этот вопрос я не могла не задать Варлаку, но тот лишь пожал плечами:
- Да кто его знает!
Действительно, какая разница убить тебя хотят или покалечить? Гр-р-р!
Пришли мы, как я и подозревала, в гости к Беру. Хозяин дома не нарушал традицию и мирно возлежал в ворохе шкур, лапника и сена. Посреди шалаша бездымно горел огонь, легко понимаясь выше моей головы и выплёвывая раскалённые хлопья. На нём грелся чёрный от копоти чан с водой. Василий обретался неподалёку и ворчливо жаловался на возмутительное отсутствие ужина и на бессовестного наёмника, который кидался подобранными где-то шишками. Я шикнула на Вольга, погладила бедного котика и поспешила выложить на стол с трудом найденные продукты: помятый хлеб и поплывший от жары сыр (остальное - крупы, сырыми не закусишь, а рисковать дружелюбием и готовить мне не хотелось...). Варлак поискал глазами, поводил носом и предложил вяленного мяса, распотрошив хозяйские запасы.
Мы путешественники простые, прожорливые, поэтому согласно умяли и своё и предложенное. Пока ужинали внутрь стали проникать ветви, сначала голые, а потом глядь, листва дрожит под огненными языками и, пригреваясь, переворачивается с боку на бок, как на раскаленной сковороде. Мы подивились и осчастливили волка целым ворохов вопросов, он прям таял от уточнений.
Уснули мы вполне закономерно - сидя и очень-очень поздно.
Когда я открыла глаза, то сначала из-за царившего сумрака обрадовалась. Думала ночь, можно спать. Но полоска света в стороне от входа быстро привела меня в чувство. Утро на дворе! Хотя так тихо, что никогда и не подумаешь. Дома спать невозможно от криков петухов и ругани, тут уж поспать лишку практически невозможно. Даже если сильно захочешь. А здесь... Ушли все куда, что ли?
Никого в доме действительно не оказалось. Теперь мне не терпелось посмотреть на улицу - вдруг и там все куда-то ушли. Неожиданно совсем рядом раздалось знакомое мурлыканье (обычно таким Васька сообщал, что готов к завтраку), а затем равномерное шкряб-шкряб-шкряб когтями по дереву. Ох, надеюсь, всё же это не мой кот...
- М-ма-ау-ррв-а-а-у-у!!!
Безнадёжный случай.
Я прослушала весь куплет в исполнении моего любимца, растёрла лицо и встала. Кажется теперь пора на выход.
Первым неприятным известием стал уход из поселения Бера с Варлаком, а вторым - нам уходить настоятельно не советовали. Я пренебрежительно фыркнула и натолкнулась на угрожающую ухмылку дуба, разрезавшую могучий ствол, потом на ещё одну и ещё... Естественно мы решили задержаться. На третьи сутки старейшины вещали столь же тщательно, как и в предыдущие, но утекающее время заставляло слушать их внимательнее и искать выход из сложившейся ситуации. Иначе зазимовать недолго! А мне это надо?...
- ...на востоке всё ещё не спокойно. Эти стаи диких лесорубов хуже лесного пожара! Сколько от стада уже зарубили? Много. Надо оповестить охотников. Пусть готовят облаву. Флажки расставят... загоняют... Кого? Наших мало - их много...Как не загоняй их, всё уходят, душегубы...
Не ухватится за этот разговор было бы преступлением. Поэтому я быстро разыскала Вольга (он всё пытался разнюхать, где хранится расхваленная медовуха), и выложила ему свои соображения. Наёмник посоветовал не выдумывать и положиться на Уроборос, мол, великая змея на то и великая, что всё само собой складывается и лучше бы я помогла ему искать... Зашипела и схватила его за ухо, потащив на поклон к старейшинам. Успели мы тик в тик: старейшины уже посмотрели на садящееся солнце, встали, но благосклонно согласились выслушать.
- Мы поможем вам решить проблему с дикими лесорубами на востоке. Вы только позаботьтесь, чтобы не было никаких... неудобств со стороны леса. Ни подножек и ничего прочего ни во время выполнения, ни после...
Рядом оживился Вольг:
- Да-да! Изгнание гарантируем! И предоплата вперёд! - Я украдкой ткнула наёмника в бок, но он перехватил локоть и жарко зашептал: "Как человек со стажем говорю! Без предоплаты никуда! Штаны всегда есть на что починить. Вот после восьмилапого василиска с голым задом почитай чрез две границ...".
Старейшины осторожно переглянулись и многозначительно скосили глаза друг на друга.
- Надо вынести на совет, - протянул почтенный. Остальные согласно покачали головами. - Предлагаю собрать чрезвычайный.
Все вновь покачали. У меня затеплилась надежда.
- Хорошо. Думаю, в этом случае это оправдано, - вступил старейшина со шрамом и первым опустился на своё место...
...Решение было принято к обеду следующего дня. Нам гордо вручили предоплату - колючую ботву с маленькой семейкой похожей на чеснок. Вольг куснул... Никогда не думала, что человек способен в одно мгновение побагроветь от кончиков пальцев до корней волос. А какой у него был изысканный фиолетовый оттенок! Глаза выкатились из орбит, даже слёзы выглядели ядовито жгучими и испарялись с еле заметным паром. Словом, любой дракон бы обзавидовался той элегантной лёгкости, с которой Вольг в тот момент изрыгал пламя. Вот так, благодаря неосторожности и неосведомлённости наёмника я смогла пронаблюдать на практике действие редкого в наших краях нур-люхрача.
Зато, как мне известно, его очень уважают орки, которые нур-люхрач потребляют в больших количествах, причём с ярко выраженным удовольствием на широком зелёном лице, ещё и пальцы возьмут оближут... За это их часто ненавидят, но и уважать уважают.
Недавно пропавшего кота мне вручили как главный приз, украшенного репьями от кончика хвоста до усов, и выжидательно сложили руки. Я поблагодарила, попрощалась и сделала пару шагов. За спиной послышалось настороженное молчание, обернулась - персты указывали в противоположную сторону. Даже одноглазый Василий со слипшимся репьём глазом раздосадовано взирал на меня. Дотянулась и мстительно отодрала самый здоровый шар с кошачьего уха и широко зашагала в указанном направлении.
Меня быстро догнали, кот милостиво привалился к ноге, щедро поделившись колючками, а Вольг посторонил, уронив: "Дай я вперёд. Я неплохо ходил последу. Заканчивалось всё плохо, но ходил я по нему неплохо...". Коротко хохотнул и принялся негромко рассказывать:
- Помню, забрели на какие-то развалины... Помойка страшная! Ходим-смотрим, и вдруг на нас выскакивает чумазый оборванец в круглой шляпе из риса... Ну жёсткая трава такая, над ней ещё кровососы дюже трясутся. Чахнут над сорняком и зубы скалят: "Куда лапы тянешь, хрен с горы?", - пискляво просипел наёмник, потянув вниз края шляпы, и доверительно пояснил: - Хрен у них самое обидное... Ха-ха, им только кажешь его, они сразу в обмок бряк! Ну не дураки ли после этого? ...Вот выскакивает он и бормочет что-то себе под нос. Мы пока вслушивались, что он там бормочет, его кореши нас обошли и такого нам наваляли - мама, не горюй!
У Вольга аж слёзы от смеха потекли и пока я ждала продолжение, он с довольной рожей достал из-за пазухи криво слепленный бутерброд и фляжку, многозначительно ей побултыхав:
- Будешь? Медовуха что надо!
- Вольг!!
- Что? Она оказывается и не охранялась никем...
Привал пришлось делать до темноты. Устали идти по буеракам, да и Василия требовалось привести в порядок. Для последнего этот вечер стал настоящим испытанием на силу воли. Наёмник вольготно устроился на лапнике и на особо жалобные Васькины стоны советовал: "Да побрили бы... во мечом! Он длиной самое оно! Раз одна сторона, раз и другая сторона! И твоя животина гладкая, как лысина императора! ... Или пыхни чем на него! А чё? Сразу южный загар...".
В таком ключе прошёл вечер, а потом пролетели ещё два дня. Мы выслеживали стаю диких лесорубов, выслеживали, а результату фигу. Вольг уверял, что мы вот-вот их нагоним. Но "вот-вот" не наступало. Наша уверенность (к себе я по широте душевной добавила Ваську) таяла, потому что наёмник повторял это с завидной регулярностью, а мы даже какого завалящего лесоруба не видели ни издалека, ни, на худой случай, его следа. Когда я совсем повесила нос, нам помог случай: кот чего-то испугался и дёрнулся в сторону, наступил в чью-то нору и завалился в жёсткие, как колючки ежа, кусты. Я поспешила проверить всё ли с ним в порядке и наткнулась на приятную полянку на самой опушке. Ближе к краю полыхал костёр и маленькие поджаристые тушки капали жиром на шипящий огонь. Вокруг в задумчивых позах сидели здоровые полуголые мужики. При себе они имели: длинные гривы волос, перехваченные платками лбы, бороды, нательные рисунки с головы до пят, разнообразной величины шрамы и суровые взгляды из-под суровых бровей.
- Я же говорил вот-вот! - радостно просипел Вольг.
- А ты уверен, что это они? - недоверчиво пробормотала я. Снизу придушенно вякнул Васька. Мы глянули вниз и смущённо слезли. Подняли, отряхнули и заткнули за наши широкие спины: из-за одной выглядывала голова, из-за другой хвост.
- Сейчас узнаем. - Наёмник бодро направился к стоянке. Я переглянулась с котом и покачала головой. Но сомневалась я зря. Люди всегда больше доверяют эдаким чудакам.
Нас пригласили к общему костру, поделились ужином и рассказали, как они дожили до жизни такой. Мне, кажется, ради этого они нас и пустили, выговорится. Друг друга слушать они уже не могли, а эмоции не отпускали. Даром что мужики здоровые, только перед смертью все едины и боятся её все одинаково. Наши горе-лесорубы каждый год приезжали сюда за сезонным заработком, но в этот раз дело не заладилось с самого начала... Твердобогу коня пожалели, утиных яиц за шиворот не насовали...
- Ты понимаешь?! Мы ни сном ни духом! А теперь? Куда идти? Обратно?! Оно же почитай на наших глазах отхватило Харту от сюда и до сюда! - Черноволосый рассказчик яростно расчертил своё тело и вновь осел, схватившись за голову. - Ты понимаешь? Это ж... что за нечисть?! Хорошо, Зорьки живы-здоровы...
Мужики с любовью глянул в поле, где недалече паслись Марноргнебские горбатые быки. Их если от горба мерить с человека будут, а если от серповидных рогов - с полтора наберётся. Полезные животные, но по какой-то причине с детства не доверяю этим огромным коровам с аршинными рогами и крысиным хвостом.
- Что, все Зорьки? - деловито уточнил Вольг и тоже устремил взор в темноту.
-Да. Все родимые.
Молчаливо встал сутулый парень, единственный кто остался при своём исподнем, и нервно почёсываясь от укусов комаров, отправился за дровами. Оставшиеся, в том числе и мы, мужественно терпели, но периодически ожесточённо расчёсывали кожу до кровавых борозд.
-... Завтра-послезавтра обратно пойдём. Всех не пожрёт! Подавится! - Мужики одобрительно загудели. - В озере искупаться захотели, а ток в воду заходить, оно возьми и выскочи! Ну мы ему по мордасам понятно дело надавали, но оно чёт не утопло... Теперь вот, сидим... - эмоционально мешая выражения, объяснял всё тот же черноволосый, в запале выдирая волосы с головы.
Мне не к месту, а может как раз к месту, вспомнилось, как мы спрашивали короткую дорогу, да как нас пугали неправильными оборотнями. Случится вдруг, что не так уж далеки были те женщины от истины. Бродит-таки по их лесу нечисть наоборот. Ведь если подумать древопасы жаловались на постоянные набеги лесорубов. А те наверняка в озере купались не впервой, так может и бегали не в последний раз... А что? Внешне они и в спокойном состоянии смотрятся вполне устрашающе, а дать им топор в руки и по лесу пустить вообще страх.
Ой, а к чему меня это вдруг заинтересовало? Я встряхнула головой и попыталась выбросить из головы ораву диких лесорубов. А они не хотят! Глаза горят, бороды развиваются, железо в свете Луны сверкает, орут что-то...
- Нечисть? Здесь в лесу? - спросила я напряжённым голосом.
Мужик-рассказчик молча кивнул, закинул в рот кусок жаренного мяса и кинул кость в сторону леса. Остальные подтвердили, но как выглядела эта тварь, никто сказать не мог. Только хмурились и тяжело вздыхали. Я задумчиво теребила в руках несчастную тушку, разламывая и сминая в пальцах мягкое мясо с еле заметной кровинкой. В горло ничего не лезло, голова заработала в одном направлении: кто обитает на озере. На колено опустилась тяжёлая лапа, и Василий мелодично проурчал:
- М-мнема-а-у м-я-уау?
- Чего тебе? - Протяжный громкий ответ и честно вытаращенные жёлтые глазищи. - Не ори. Что ты орёшь? Ну что ты орёшь? Давай, иди спать.
Скинула его лапу и решила ещё подкоптить себе ужин. Кот поворчал, потёрся об меня и, громогласно фыркнув, ушёл спать. Один. Впервые за время нашего путешествия.
Утро выдалось прохладное с изморосью на траве и недовольной мордахой Василия, сморщившейся сушённым боярышником и низко протяжно чихавшей.
Вчера мы (большей частью я) пообещали пойти на озеро и вернуть людям честно нажитый скарб. В любом случае выпроводить из леса людей надо? Надо. Так пусть будет миром. Заодно я посмотрю, что это за озеро и что там творится. Лишние строчки в гримуаре никогда лишними не будут. Нам в который раз за последнее время указали дорогу, рассказали всё, что вспомнили и перекрестили, попрощавшись с нами на веки, благородно пообещав отомстить за нас и Харта.
Сейчас розыски не должны были занять много времени, но чем боги не шутят... В моих краях почитают четверых, о них я уже упоминала. Правда, также никогда не гнушаются поклоны бить перед лесо-поле-печной нечистью. До родных нечистых быстрей и надёжнее достучаться - принёс сластей, расхвалил и он твой, сердцем и душой. Но нечисть нечисти рознь, и раз на раз не приходится... Может она и не любит сласти, подай солёные огурцы и мочёного яблока! А кому и мясо. Вот в проклятых землях домашнюю встретить, как с самим Твердобогом за руку поздороваться, а хищную только руки подставляй.
Кстати о богах. Им преподношение не особо требуется, дай только полюбопытнее историю и не поразрешимей вопрос или не задавай его вовсе, коль не жаждешь получить то, чего не хочешь. Но, к счастью иль нет, каждый бог меряет по своему локтю - один не поможет, другой откликнется. Поэтому люди зачастую творят сразу божий крест, наивно предполагая, что лучше лишний раз призвать всех, чем ничего не получить от одного. И в итоге получают и в помощь и по шее, а иногда и вовсе только по шее.
К озеру мы вышли ближе к вечеру. В вытянутой чернильной капле толстым хвостом уходящей за частокол деревьев. Водная гладь заросла кувшинками, а по краю бахромой тянулась мелкая болотная тина. Подход к нему был хорошо протоптан, и я поискала глазами вещи, оставленные лесорубами, не сразу заметив ещё одного помощника. На берегу пыхтела знакомая красноволосая менестрель. Она увязала всё добро воедино, обвязалась, как селянский битюг, и медленно ползла от нас прочь.
- Что ты делаешь?
Альда замерла, бросила на нас взгляд из-под бересклетовой чёлки и выпрямилась, смахнув пот со лба, и с интонацией "само собой разумеется" произнесла:
- Хочу вернуть остолопам-хозяевам, что же ещё!
- Правда?
- Нет, вру.
Мы удивлённо захлопали ресницами. Первым в себя пришёл Вольг, разродившись глубокомысленным "Вертай на место, ..., а не то...!". Мы с котом подивились его знанию тролльего. Красноволосая тоже призадумалась, уважительно прицыкнув языком, но её ответ ещё больше поверг нас в восторженную зависть.
"Мне здесь делать нечего", - подумала я и решила пойти окормить уточек, пока взрослые люди и альды решают, кому достанутся пожитки стаи диких лесорубов.
Похлопала кота по спине и потянула его к озеру. Сняла сапоги, села на бережку и с удовольствием поплюхала босыми пятками по холодной воде. Василий устроился рядом, но смотрел на всё, как хитроумную ловушку, готовую в любой момент сработать. Мне тоже не стоило спускать глаз, но по другой причине. Под толщей воды я различила потемневший наплечник, правее - новёхонький сапог, а дальше что-то очень похожее на... не утопленник бы! А как же нам увидеть таинственного обитателя здешних вод? Подобрала ноги и сложила на колени голову, искоса посмотрев на Ваську.
"Нет, кота жалко", - поняла я, вздохнула и перевела взгляд на озеро. Кувшинки медленно дрейфовали, ненавязчиво стягиваясь к нашему берегу. Я присвистнула и стала натягивать сапоги, отгоняя ими же Ваську в лес. Устроилась в наиболее удобной для низкого старта положении и стащила с косы бусины. Крупные аккуратные листья медленно плыли, а из-под воды с беззвучным всплеском выныривали белые головки бутонов, словно поплавки на удочке. Вот они оказались на расстоянии вытянутой руки и равнодушно затрепыхались подгоняемые ветром. Какое-то время так и стояли: я смотрела на них, они на меня и, кажется, всех всё устраивало. Может палкой ткнуть?
Но жёстких мер от меня не потребовалось, потому что в один момент кувшинки поднялись на толстых стеблях, раззявили клыкастые листы и угрожающе затрясли бутонами, чуть слышно зашипев. Лес вокруг взволнованно зашумел и, как мне показалось, одобрительно засучил ветвями. Я метнула первую бусину и отскочила. Растение даром, что водное рвануло за мной клыкасто-вонючим клубком. Ещё и мелкую рыбёшку по пути раскидало.
Вольг с альдой всё ещё спорили, но когда увидели, что на них несётся, единодушно выдохнули:
- Что за... происходит?!
Кот выпучил глаза и медленно скрылся в кустах.
Вольг расчехлил меч. Альда втянула носом воздух и заскребла ногами, пытаясь сдвинуться с места, потом попыталась отвязаться от собственноручно завязанных верёвок, но ни то, ни то ей толком не удалось. Кувшинка разъяренно зашуршала листьями и понеслась прямо них. Наёмник поднял повыше меч, уронив его на ожившее растение. Меч тут же увяз в трёх пядях. Однако Вольг не потерял боевой дух, он повис на кувшинке и стал пинать её в бок. Меня нисколько не удивило, что после двух или трёх раз его нога провалилась, противно чмокнув, по колено.
В то время пока Вольг отвлекал внимание, я воспользовалась знакомым трюком - подскочила к кувшинке и засунула ей внутрь разрывных бусин, уменьшив силу заряда, чтобы вместе с растением не прибить ненароком наёмника. Из кувшинки повалил пар, запахло болотом и на траву вывалилась пара ножей, топор, пожёванная клетчатая тряпка и, куда уж без него, Вольг. Он упал чуть ли не под спятившее от боли растение. Красноволосая внимательно проследила за этим процессом и утроила усилия, сносно "побежав" с поля боя.
После взрыва уязвлённый Вольг оскорблено вопрошал:
- Магичество, ты меня добить решила?! - но встал рядом, наблюдая вместе со мной за корчами кувшинки, а когда она прочихалась и вновь узрела нас, взволновано спросил: - Жгучая хреновина, где она...? Ага вот она!
Вольг вдруг выхватил у меня из-за спины нур-люхруч, куда я его приладила, пожалев засовывать в сумку, чтобы не помять. Наёмник и так откусил будь-здоров, хоть оставшееся хотела сохранить. Так нет! Эта отрыжка земляного червя швырнула мой ценный ингредиент кувшинке. Та, не будь дура, разинула пасть и заглотила огненный корень как собака сахарную кость, потом задумчиво замерла, с сомнением кашлянув, и выплюнула струю огня, как-то разом пожухнув и завизжав. А потом как помчалась к родному озеру! Только стебли с цветами и свивались в странного вида закорючки!
- Мой нур-люхрачик... Я из него даже сварить ничего не успела...
- Сплюнь три раза! Туда ему и дорога, - поправил меня наёмник. - Вот мой меч - это да...
Меч так и остался торчать в кувшинке и теперь наверняка покоился на дне озера.
Я насупилась:
- Зачем? Ты им пользоваться, как следует, не умеешь.
- Без меча воин - не воин. Чем больше мотыгу возьмёшь, тем больше уважают. Дикой народ. Необразованный.
Если подумать, то не вижу здесь ничего предосудительного. На кого поставить: на того кто с мечом или без него, для меня ясно, как божий день. Хотя после увиденного и передумать...
- Ох, твоё магичество! Ты сама не знаешь на что способна, а берёшься судить других. - Кажется, дух Вигнара обитает в каждом, даже в Вольге, а я думала это у него только по пьяни. - А где пожарная орясина? Пошли, Сорока, поищем её. Ух, Хорошо! Как после хорошей потасовки. Помню в Горске...или это было в Ванавре... а может Пелендуй? Да не суть! Главное сошлись мы стенка на стенку...
Кивнула и спохватилась, разыскивая знакомые кусты, в которых засел Василий. Заглянула - сидит в полной бое-готовности: лапы расставлены, хвост трясётся, уши прижаты. Поднял голову и посмотрел взглядом "Что ты творишь, бестолочь?! Ты меня раскрыла!", отряхнулся и снисходительно протоптал по моим ногам, мазнув хвостом по лицу. Я чихнула, обругала хвостатого прохвоста и побежала вслед за ними. Как собачий хвост.
Найти альду не составило труда: за ней такая просека осталась, что в пору Марноргнебскому горбатому быку. Может мы и засомневались бы, если бы эти животные не были настолько нежными и ранимыми, что на любые трудности реагировали двумя путями. Либо разносили всё в клочья, либо замыкались в себе и впадали в уныние. А так как хладных тел мы не увидели, унылых животных тоже, имелась одна единственная загнанная особа с бардовой тиролькой набекрень и в клубах табачного дыма. К тому же она нервно пела что-то странное:
Я голосую за мэра гея,
За президента женщину,
Религию на всех одну,
Я выбираю тех, кто никогда
Не выберет войну![5]
Вольг остановился и попробовал малодушно развернуться:
- Что это с ней? Лучше пусть будет подальше от нас.... Вдруг заразно?!
Пришлось упереться ему в спину и хорошенько подтолкнуть. Красноволосая с неугасающим интересом наблюдала за терзаниями наёмника и даже что-то себе помечала на замасленном свитке, не делая никаких попыток к бегству. Оно и понятно, если бы я так талантливо делала вид "я не причём" на вопрос о задолженных монетах, то тоже ни о чём не волновалась. Представилась старая новая знакомая Мирионикой Альд, но попросила звать просто Мирой в честь совместной победы над чудовищем. Ничего совместного я не припоминала, но Вольга от немедленной расправы остановила. Девушка великодушно позволила забрать нужные нам вещи: она попросту окончательно запуталась в собственных узлах и веревках, когда распахивала целину, унося ноги, и теперь исправляла свои ошибки нашими руками. А потом, как ни в чём не бывало, налегке увязалась за нами, вновь распевая странные песни.
Далеко мы не ушли, остановившись на первой попавшейся поляне, и кряхтя попадали на землю. Сил, чтобы что-то готовить и чем-то заниматься, не было. Мы с надеждой посмотрели на альду, но она примерилась к дереву и, даром что здоровая, белкой вскочила наверх. Из листвы свесилась только одна покачивающаяся нога и негромко забренчала дуара. Я обречённо прикрыла глаза.
Дорогу назад к лесорубам мы нашли по чистой случайности - они отправились за нами. Мстить, как веско высказался один из них. Но раз дело сделано, то ничего не попишешь. Остаётся только одно: праздновать! Мне не удалось отвертеться от настоятельных требований праздника, а остальные, включая свалившуюся на нашу голову белку переростка, были очень даже за.
Итак, вновь горел костёр, плавились птичьи тушки, и по воздуху плыл аромат жаренного мяса. Люди горланили песни, заторможено падали на каждом шагу, подразумевая ярые пляски, и были счастливы. Я сидела в стороне и просто любовалась ночью, запоминала ощущения, чтобы в старости писать мемуары и продавать их втридорога, получая неплохие барыши и почётную славу. Таким образом, всё шло своим чередом. Они сами по себе, я сам по себе...
Слева что-то мелькнуло. Я подслеповато прищурилась в ночную мглу, но всё-таки встала и неспешно направилась туда. Остановилась на пригорке - дальше пологим спуском земля уходила из-под ног в открытое поле. На небе резвилась полная стая, ветер трепал высокую траву. Послышались завывания. Вслед за ними в поле выскочили чёрные тени. На бегу встали с четырёх на две ноги и кругами, срезая друг друга, заносились наперегонки с лунной стаей. Мурашки по спине. Зато какое поле для деятельности!... У меня даже руки зачесались!
...Позже я смущённо опущу момент в каком виде меня нашли в том поле.
Как и то, кто же всё-таки в лесу настоящие оборотни наоборот.
Из благодарности нас даже удосужились довезти на нужный тракт, от которого мы сильно уклонились за время срезания дороги. Мужики вскачили на быков, ухватив их за загнутые назад рога, потом помогли забраться нам, а кота, как украденную девицу, перекинули поперёк. Может скакать быстрее, но с непривычки я возблагодарила богов, когда мои ноги коснулись твёрдой земли. Мы тепло попрощались с лесорубами, размялись и со вздохом счастья пошли по утоптанному тракту на юг, в замаячившие голубые горы Щхиски. Мимо ещё мелькали колки, но скоро и они должны были кончиться.
- Барышня!! - Я удивлённо воззрилась на Варлака, сидящего на обочине рядом с дремлющим в тени Бером. Он помахал рукой и плавно поднялся: - Мы шли вам в помощь, но деревья сказали, что они ушли, и мы решили подождать вас здесь. И видимо не зря... - подмигнул огромный волк. - Вот. Я не знаю, зачем вам она, но оленье верховодство настаивало.
Он протянул зажатый в руке пучок листьев. Вольг сморщил перекошенное надеждой лицо, в сердцах сплюнул и растёр ногой. То, что в руках Варлака казалось крохотным, в моих обернулось внушающим почтение растением размером с трёхлетнего ребенка и чем-то напоминающее белую репу.
- Держишь, барышня? Держи его крепко. Они, заразы, доставучие.
- Да, держу. Благодарю вас. И куда вы теперь?
- Мы уходим из этих мест. Подзадержались. Вон даже мандрагоры повылазили. На север пойдём. Не знаю, что мы там ищем, но видимо что-то есть, - волк тихонько рассмеялся и встряхнул гривой.
- Что ж, если будете проходить Сырой Камень, заходите в гости, - злорадно пригласила я, но не покривила душой. Я буду рада увидеть эту парочку, и даже оленье верховодство. Но когда-нибудь потом.
- О, непременно, барышня! - Подмигнул Варлак, и на этом мы распростились. Мы проводили взглядами две широкие спины, исчезнувшие в древесном сумраке, словно в ночной мгле, и отправились дальше. Альда легко шагала рядом и, в конце концов, Вольг лениво поинтересовался:
- Так и будешь нас преследовать?
-Ты видишь здесь ещё одну дорогу в горы?
- Нет...
- Тогда да. Я так и буду вас преследовать.
Я тихонько рассмеялась и не заметила выбоину, запнулась и упала на зашипевшего от возмущения Ваську. Наёмник прервал свои размышления над ответом Мире и вызверился на меня:
-Да положи ты её куда-нибудь! Несёт как писанную торбу!
Ну а что я? Сказано - сделано.
***
Некто встряхнул помятые листы, стряхивая лишние куски пыли и прилипших крошек. С гусиного пера соскользнула черная капля, довольно растёкшись по шершавой бумаге и угрожающе потянувшись к любовно прописанным замечаниям. Встряхнул и перечитал последнее:
"Идёт шестница начала липня 13096 год от сотворения мира.
В городе нашлись неоспоримые факты, подтверждающие не безосновательность моей цели. Великая Экспедиция должна продолжаться!...
Потом почесал за ухом. Послышалось негромкое приятное слуху ворчание на ужасные условия работы, но, как бы то ни было, перо быстро принялось дописывать:
"Идёт седьмица середины липня 13096 год от сотворения мира.
Великая Экспедиция идёт своим чередом. Сделал пару заметок на новую книгу. Черновое название "Всё о двудлиннолапых". Думаю описать опыт нахождения с ними в чрезвычайных, или в не привычной сфере обитания, ситуациях. Например, совсем недавно я был уверен в полном понимании со стороны слуг, за исключением ночлега. Этого девица освоить так и не смогла. Но в новых для себя условиях они могут повести себя более чем странно...
Например, подходишь и вежливо просишь: "Положите мне ещё этого чудесного жаренного мяса". А они смотрят на тебя в упор и орут: "Что ты орёшь??? Ну что ты орёшь?? Иди спать!". Хотя раньше(!) понимали с полу слова.
...Продолжаем продвигаться на юг. Что очень странно, потому что нам надо на северо-восток...
Глава 6.
- Может, устанет и оставит нас в покое?
- Не думаю...
Мы воровато обернулись. Встретились с налившимися кровью "коровьими" глазами альды (Не так давно Вольг разглядел нашу попутчицу и с придушенным гыканьем воскликнул: "Твоё магичество, смотри! Корова! Рогов и хвоста не хватает...!", под этим он подразумевал горизонтальный зрачок Миры, свойственный к слову не только коровам, но поправлять его было поздно. Девушка взялась за удачно подвернувшийся сук, читай дубину: циклоп бы увидел - позавидовал, Вольг - вряд ли, особенно когда красноволосая с остервенением загоняла его, как волк овцу, с упомянутой мечтой циклопа наперевес), а из-за спины кальды в несметный раз выплыл источник наших кошмаров с тоненьким звонким голосочком маленькой девочки. Дарёному коню в зубы не смотрят, но сейчас эта истина насмешкой нависла над нашими головами. Уже который день за нами бежал, шебутно размахивая ботвой, лесной дар. Догнать его не представлялось возможным. Он подпрыгивал и убегал, растягивая постоянно писклявое "Ля-ля-ля!" в одно сплошное "ЛА-А-А!!!". И поверьте, в сравнении с ним рёв медведя казался писком комара над ухом.
Поэтому мы с надеждой следили за приближающимися дварфскими горами, мечтая укрыться в тишине подземелья. Голубизна сменилась знакомым остовом камня и зелёными пятнами короткой, как шерсть, травы. У здешних гор не было пиков, но это не мешала кромке облаков окутывать вершины. На уступах теснились чёрные коряги и горные козлы. Последние равнодушно стояли на верхушках кривых деревьев и, выворачивая челюсть, медленно пережёвывали бородатый мох. Смешно сказать, парнокопытные лазили по деревьям лучше, чем когда-то это делала я. Да, к слову и сейчас тоже.
Вход в подземелья дварфов расположился в самой неприятной части скал. Там, где над головой нависали лавинообразные складки, и постоянно сыпалось крошево. Поэтому этот отрезок мы почти пробежали, выдохнув только у двустворчатых ворот с устрашающей полоской аршинных шипов. Перед глазами, как-то самой собой представилась картина, где белые рыцари трубят атаку и под ликующие крики самостоятельно нашпиговываются на шипы, а за дверью потирают руки бородатые дварфы, коварно сморкаясь в свои клетчатые юбки. Но мы, конечно, не стали действовать столь радикально - нас бы даже на все шипы не хватило, что срамиться? Но ворот я устрашилась: как их открывать-закрывать? Надорваться же можно!
Наверное, поэтому открыты они были лишь наполовину, а в созданном тенёчке развалился привратник в исконно дварфском одеянии: килт до груди, знак отличия на шее, да шапка из гривы здешних обезьян (и это в жару, когда только мухи на солнце не дохнут). Больше никого в поле видимости не было, если не считать вездесущего старого козла. Этот прохиндей был столь же нагл, как и толст. Стоял и не отказывал себе в удовольствии пожевать килт, выплюнуть его и снова пожевать, и снова выплюнуть... Занимательное зрелище. По тому, как он плевался, я предположила, что одежда дварфов качественна и хороша на вкус.
Привратник открыл белёсые глаза, внимательно смерив нас взглядом, и пренебрежительно вздохнул:
- С носа по четверти кладня, рьяха широкомордая. За животное половину.
Альда умело оттолкнула возмущённо разинувшего рот Вольга и затараторила на дварфском так, что даже страж привстал. Потом он прищурился, посмотрел на скачущий кошмар возле нас и покачал головой:
- Да, выпья ваша сыть!
- Да, дромбодь тебя возьми, бери! Дело говорю! Такое больше нигде не достанешь. Деньжищ немереных стоит!
- Да, мерзопакость подсовываешь! Раз стоит, так и торгуй сама. А мне деньги неси.
- Да, едрёна отрыжка, где мне тут? За труды себе и возьмёшь. Честь по чести...
Спорили они долго и со вкусом. В конце, радовались, как дети, каждому новому обороту речи, на ёмкую характеристику своих родных до девятого колена, на описательные вставки и на нетрадиционные сюжетные ветки... Мы с Вольгом играли в карты на щелбаны. Мой лоб был уже багровый и надувалась шишка, а наёмнику смешно, мол, юность ему напоминаю, только рогатого шлема не хватает, ещё и дварф сюжетную линию заваливает, бездарь необразованный! Пообещал, показать на деле мастеров словесных поединков, потому что его слушать я наотрез отказалась. Под боком закатывал глаза Васька и, зажимая уши, слушал ляляканье дареного куста.
Вот раздалось долгожданное:
-Да, щеркот с тобой!
Кот подхватился, рванув к заветной тишине, но застрял у привратника, который в последний момент умудрился прижать Ваську - первая половина прошла, а задние лапы скорбно заскребли наружи - дварф смерил нас суровым взглядом и строго произнёс:
- Идите прямо, никуда не сворачивайте. Свет везде должен гореть. Проще некуда, храпофндыр вам в тележку. - Потом ухмыльнулся в бороду, и кот пробкой улетел внутрь, откуда донёсся жалобный: "Мауштоумея-у это-о-о-у!".
Привратник с видимым удовольствием прислушался к завываниям Васьки и задумчиво почесал красную шею. На него уже внимательно смотрел даренный куст, длинные зелённые листья выжидательно полоскались на хилом ветерке.
Ля-ля?...
Глухой чмафк и за нашими спинами закрылась створка ворот. Наступила тишина, почти звенящая... Теперь её хоть ложками жуй, но как же это, дракон тебя укради, хорошо! А альда у нас молодец. Это ж надо! Мало того, что прошли на халяву, так и от кошмара избавились. Красота!
Теперь мы могли наблюдать, как вперёд уходил бесконечный туннель, по стенам тянулись столь же бесконечные стеклянные коробки с метелью фосфоресцирующих спор. Около входа, почти над одной из стекляшек висели летучие мыши. Целых две. Сам туннель был широк - вчетвером мы свободно шли бок обок, да и головой о потолок не шаркали. Даже высокая альда не сказала дурного слова. Хотя ещё не вечер, так что за ней не заржавеет.
Идти в мёртвенно зелённом свете в замкнутом пространстве удовольствие на любителя, но карабкаться по горам удовольствие, на мой взгляд, на ещё большего любителя. Поэтому мы шли, шли, бежали, снова шли, запнулись об кота, ушастый обиделся, и сделали привал. Любопытно то, что на пути нам ещё никто не попался и не попробовал обогнать. Я думала, что в дварфских туннелях не иссякает народный поток, а оно вон как! Может, случилось что? Надо бы поспрашивать при удобном случае что к чему. Вряд ли та заварушка с империей могла так повлиять. Вроде Винн говорил, что промедли я и не смогла бы выйти за границу, но это для магов. Силы стягивают или кровь для ритуалов цедят, шут их разбери, а торговцы - кто их остановит? Да и зачем? Может, всё дело в дварфах? У них какие нелады творятся. Народ скрытный, подводные камни, расовые волнения всё один к одному... Кхм, хотя таким макаром можно на кого угодно бочку катить.
Исходя из этого вывод один: дурное место, вот дурные мысли в голову и лезут. Не по себе идти по тёмной кишке в таинственном освещении, да ещё стоило мне пожаловаться, что того и гляди какой щеркот выскочит, как Мира радостно взялась травить байки. Правда, раз от раза их конец становился всё печальней, а после дюжины я гадала, когда она начнёт с того, что "Однажды все умерли и никого не стало...".
-Твоё магичество!!! - вскрикнул Вольг.
Я испуганно остановилась:
- Что?!
- Запнулся... - пожаловался наёмник и, как ни в чём не бывало, прошёл мимо. Я мстительно сделала зарубку в памяти, но на что именно не решила.
Кроме этого незначительного случая всё было тих. Считать лампы мне быстро наскучило. Тем более я всё равно сбилась, поэтому решила растормошить альду на какую-нибудь историю:
- Мира, а ты давно ходишь по трактам?
- Не мало. Некоторые столько не живут.
- Да ну?
Красноволосая меня не разочаровала:
- Ну да.
Я обиженно засопела, разгневанным драконом, которому прищемили хвост во время чайной церемонии в покоях принцессы. Но историю мне по-прежнему хотелось. Пришлось поджать отдавленный хвост и зайти с другой стороны:
- А что за песни ты постоянно поёшь?
- Хм, какие?
- Странные, - проникновенно свела брови.
- Ну что ты! Странные я не пою - это против оккультных убеждений, - холодно отрезала красноволосая.
Я тихо охнула:
- Чьих?
- Моих! - Нет. Кажется, надо мной издеваются... Я надулась и замолчала. Больно надо! Просто хотела скрасить наше путешествие. Заодно узнать чего нового... В своих мыслях я была настолько правильной и оскорблённой, что вскоре Мира заискивающе протянула:
- Ну хо-ро-шо... Раз ты так хочешь, чтобы я что-то рассказала... И что же ты хочешь узнать? Что-нибудь жуткое? Таинственное? И, конечно, про любовь? - У меня загорелись глаза. - Не дождёшься! - и громко рассмеялась.
В это время Вольг проявил чудеса тактичности и подпихнул между нами Ваську, чему тот точно не рад не был:
- Магичество, да ты расслабься. Давай, выдыхай! Вон покраснела вся. - Но столь же тактично успел вытолкнуть кота обратно, когда я легла на него, чтобы дотянуться до ухмыляющейся альды. Ещё и за шкирку меня ухватил! Предатель! - Магичество, ты осторожней! Кота отдавишь! А если лапу зашибёшь? Я его не потащу!
Я хрипела и рвалась к отмщению, но Вольг крепко держал, продолжая нести какую-то успокаивающую чушь. А Мира довольно показала большой палец и, снова что-то мурлыча под нос, пошла вперёд, пока не дошла до конца. Точнее, до того момента, как свет в туннеле кончился. Дальше разлилась тьма - что глаз выколи, что с ним останься всё едино.
- Сломались, что ли?? - Вольг быстро бросил меня и подошёл к одному из фонарей. - Может, куда огонёчек кинуть?
- Не надо ничего кидать! Мы потом с дварфами не рассчитаемся, - заполошно схватила наёмника за руку, пытаясь отобрать уже зажженный "огонёчек" и старательно пихаемый им во все щелки. Альда вздохнула:
- Думаю, надо поворачивать. Посмотрим, пропустили чего иль нет?
- А если нет?
- То лучше выйти к знакомым воротам, чем свалится в шахты.
Падать куда бы то ни было плохая идея, и, разворотив таки один стеклянный ящик, мы повернули вспять. Вольг не удержался, видимо на нервах, и перехватил инициативу переругивания с Мирой. Скажу я, занимательное действо в их исполнении. Наёмник настаивал на том, что она как чёрная кошка, только красная корова. Альда давилась смехом и отнекивалась на Ваську (кот! к тому же полосатый!) и меня (...! ведьма! сжечь её! - откуда у неё такие варварские наклонности приходилось только удивляться).
Но вскоре тишина наступила как-то сама собой. Но какая-то ежовая, сопящая и явно нехорошая. И почему всё, что говорится в запале, всегда неприятно к исполнению? Вышли мы снова не туда. Ибо оказались на перекрёстке дорог, где два боковых туннеля исправно горели фонарями, а средний был мило тёмен и пуст. Понятно дело в средний мы точно не пойдём. Но какой из двух оставшихся выбрать? Или снова повернуть назад?
- Разделяться не будем, - значительно проговорил Вольг. Я, Мира и Васька возвели глаза к потолку и посмотрели на наёмника. Он пожал плечами:
- А что я такого сказал?...Всегда кто-то предлагает разделиться в таком случае! - возмутился мужчина. Мы не стали с ним спорить. У нас и так было над чем подумать.
Если сюда мы шли по освещённому, значит и выбирать надо из боковых или всё же идти назад... Остаётся решить из трёх дорог. В голову забрела старая заплесневелая мысль о том, что все маги (поголовно!) должны обладать неким предчувствием. Вигнар всегда и всё оправдывал им, даже разбитую чашку и недельную гулянку у нас дома с битьём посуды, морд и лиц. Сейчас выдалась возможность проверить взаправдашность сказанных слов. Чистый эксперимент в полевых условиях. Как же Вигнар говорил... "Важны лишь чувства. И ты, как маг, должна слушать свой внутренний голос. Запомни мои слова, Рада, и может быть из тебя выйдет толк". Что ж, хорошо!
Встряхнулась, села посреди дороги (Васька снисходительно подвинулся) и прислушалась к себе. Холодный пол, спёртый воздух с примесью кислинки, ноги гудят от усталости, в животе урчит, над ухом ругань попутчиков и ничего похожего на компас или шильду: "Налево выход, направо - всю жизнь пасти горных козлов". Что же делать-то? Не маг я, что ли?
- Идём направо!
- Почему направо? - Двое замерли на месте.
- Я маг! Я лучше знаю! - рявкнула и уверенно пошла направо. Надеюсь, там не "всю жизнь пасти горных козлов"...
Оказалось, нет. Всего-навсего тупик. Но вроде с дверью (всё-таки маг!). Я зажгла светляков и присмотрелась. Невысокая, округлая, около ручки круглое углубление, вся взрезанная животными, птицами и ещё много чем. И это много чем, показалось мне знакомым. Полезла в сумку, еле нашла под нужным хламом браслет (тот, который по весне выиграла на соревнованиях) и примерила к углублению в двери. Савва говорил приладить? Сейчас и попытаемся.
Приставила его к замочной скважине, поднатужилась и затолкала внутрь. Подёргала дверь - заперто. Ну, было бы странно, если всё было так просто... Подковырнула браслето-ключ кинжалом, нервно сглотнув. Застрял! Всякие мысли мигом выдуло из моей головы, и я лихорадочно заработала лезвием. Над душой скорбно дышали, порядком меня нервируя.
В итоге мне удалось изрезать, исцарапать и исковырять браслет, дверь, свои руки, при этом щедро залить это кровью, а что взамен? Чёрная неблагодарность! Вольг вспомнил незабвенное: "Сорока, положи откуда взяла. Убьёшься же...Кто потом будет кормить твою животину?", а альда хмыкнула, скептически глянув на кота:
- Нет ничего эффективнее дубины из-за угла. Отойди! - Она без затруднений вытащила исцарапанный браслет и вручила его мне. Потом присела и сосредоточенно зазвенела связкой отмычек. Замок щёлкнул. Мира довольно поднялась, дёрнув дверь на себя. - Вуаля!
В нас врезался поток горячего воздуха, послышались далёкие глухие удары. Всё исправно горело, пологим спуском уходя вниз. Пара сотен шагов и мы оказались в неровно выдолбленной зале со сваленным у стен хламом. Какие-то пластины, панцири, железные перчатки, огромные болты, несколько кувшинов и железные орясины разной степени гнутости. Мира повела плечами и потом мы только её и видели, как она появлялась то там, то здесь, с видом знатока прицыкивая языком. Мы прошли к другому концу залы, выбрали одну из четырёх дверей, решив, что рано или поздно найдём хоть одного дварфа и тогда уж пусть он разбирается куда нам надо было идти, а куда нет.
Обстановка изменилась с той лишь разницей, что около стен валялся не только хлам, но и готовые изделия. За спиной раздался радостный возглас, и мимо нас пронеслась красноволосая каланча, с разбегу запрыгнув на неизвестного предназначения махину. Потом на ещё одну и ещё... Надо идти дальше и быстрее, иначе менестрель навсегда останется ужасом дварфских подземелий.
Точно такое же повторилась с нами и в трёх последующих залах, пока мы не валились в рабочих цех. Всюду, муравьями, сновали дварфы. Летели искры и плавился металл, огненной патокой сминаясь в руках мастеров. Печи выдыхали жар, а о наковальни стучали молоты. В центре на возвышении возвышалось огромное нечто, утянутое лесами, веревками, кранами и на всём этом строительном хаосе суетилось много, очень много представителей горного народа. Такое количество и разом можно представить разве что пару тысяч лет назад, когда они схлестнулись в войне за обладание Драконьим хребтом. Зачем он им понадобился гадают до сих пор, но на всякий случай хребет решили оставить при себе, положив при этом уйму народа. Словом, если что-то кому-то нужно, значит небесполезно.
Вольг хмуро осмотрелся, придерживая плюющуюся Миру за шиворот. Он её изловил, когда она неслась к очередной горе. На неё сочувственно поглядывал Василий, но предпочитал сидеть рядом со мной. Я и погладить могу и что вкусного подсунуть. На этом периодически начал попадаться наёмник, и мне нравилось делать понимающее лицо и успокаивающе хлопать его по плечу - кошечек любишь? Ничего, каждый рано или поздно ощущает это в себе...
Но сейчас Вольг окликнул одного из рабочих, для порядка выйдя вперёд. Тот удивлённо оглянулся, сделал страшные глаза и вмиг покраснел:
- Что, отрыжка земляного червя, здесь делаете?!
- Заблудились мы в ваших "идите прямо", "свет везде"... - принялся основательно объяснять Вольг. Но вокруг стало твориться странное. Цех медленно, но верно прекращал работу и к нам стягивались новые и новые дварфские силы.
- Вы видели летучий корабль, - зловеще перебил наёмника один из противостоящих нам.
- Что? Правда что ли? Не, не заметил... - раздосадовано поскрёб макушку наёмник.
- Ни один, едрёна копоть, шпик не выходил отсюда живым! Взять их! - Слушать наши возражения они не стали, бросившись на нас. Мы же в свою очередь бросились вставлять им палки в колеса, то бишь рванули прямо на них вслед за сорвавшейся с места альдой. И если Мира на бегу легко перепрыгивала через дварфов, то мне споро приходилось колдовать, чтобы освободить путь.
А не отстать от опытного менестреля задача оказалась посложнее, чем убегать от соседской собаки в штанах непрокусах. Всё моё внимание сосредоточилось на её спине и возникающих на дороге препятствиях. Васька с вытаращенными глазами скакал рядом, порядком помогая мне при прыжках в высоту. А Вольг замыкал нашу процессию, отбиваясь и отбрехиваясь от погонщиков. Мы сделали широкий круг и нырнули в знакомую дверь.
Мы куда-то свернули, неизвестно куда, но путь был чист и светел, всё как говорил страж, поэтому без раздумий припустили по нему. В боках нещадно кололо и перехватывало дыхание. Знала ведь, что не стоит забрасывать тренировки! Но лень, лень-матушка... За спиной бахнуло и в ладони от меня что-то просвистело. Нервно сглотнула. Значит, щит, который я поставила уже истаял. Надо останавливаться, а потом снова нагонять. Ох, не выдержу!
Но неожиданно Мира предупредительно замерла, повела носом, прислушиваясь, и резко бросила:
- Ищите дверь! Она где-то рядом!
И пока я сдерживала преследователей (Ну как сдерживала... катала. На пол лёд, а в лицо обжигающий ветер. И грозные дварфы ретиво на шикарных бородах поехали назад), мои спутники отыскали нужное. Альда забренчала отмычками и почти без промедления открыла дверь, куда мы и проскользнули прямо перед носом у разъярённых дварфов, которые приноровились к погодным условиям и пылали. Некоторые отмщением, другие взаправду - с ветром у меня всегда были некоторые проблемы.
Как только мы оказались по ту сторону Мира не дала нам и шага ступить. Остановила, загородив обзор с самым загадочным видом, а потом торжественно отступила, насмешливо разведя руками. Мы посмотрели куда вышли и обмерли. Стоим прямо на пятачке уступа, как горные парнокопытные, и с замиранием сердца наблюдаем за подвесным мостом, ведущим на другую гору. Этот самый мост, по чести сказать, доживал не самые лучшие годы: веревки поистёрлись, дощечек не хватает, а расстояние предстояло преодолеть не малое. То, как ругался наёмник, непередаваемо и достойно восхищения. Мира достала откуда-то замусоленный свиток и принялась записывать, кивая в такт логическим остановкам, а я просто. Из солидарности. Дверь содрогнулась, от неё побежали трещины. Нам явно надо торопиться, хоть я и колданула на дверь, но ведь они себе новую сейчас таким макаром сделают!
Первую мы вытолкали альду. Сопротивлялась она вяло, поэтому с этим мы справились без хлопот. У неё из-под ног улетела пара дощечек, но дошла она в целости и сохранности, жизнерадостно помахав нам с другого конца. Настала моя очередь. Шла я вместе с Васькой, которому должна была послужить стимулом, то бишь той самой палкой, которой тыкают вредничающим ослам в круп. Первая половина проскочила незаметно, но чем дальше мы шли, тем сильнее раскачивался мост, и тем страшнее мне становилось. В скалах мне виделись лица, с вываливающимися языками, раскроенными головами, с рогами или расщелинами глаз, в общем, с чем угодно и на любой вкус. Под ногами всё дрожало и медленно плыло. Ветер врезался, рвал с меня волосы, к тому же жесткие веревки грубо впивались в голые ладони. Меня мутило. А кот спокойно топал впереди, грациозно виляя задом.
В себя я пришла уже на другой стороне. В дверь опять со всей дури грохнули, и она вылетела наружу. Вольг был только в самом начале пути. Он не торопясь вышагивал, наслаждался открывающимися красотами, но плита, прилетевшая чуть ли не по голове, сбила весь настой, и наёмник широкими скачками помчался к нам. За ним угрюмо засеменили дварфы, а группа, оставшаяся на выступе, повозилась, повозилась и как жахнула! Всё заволокло густым облаком. Прилетело в саженях трёх от нас. Уши заложило, как будто воды налили. Вот уж точно неприятные ощущения! Вольг, про которого за всем происходящим я постыдно забыла, выбрался и теперь надрывал лужёную глотку:
- Съели?! Я восьмилап...!
Теперь уже Мира схватила его за шиворот и потащила по единственной тропе наверх, на гору. Василий последовал её примеру и ухватился за меня, большей частью повиснув, нежели помогая. Всё-таки удачливый кот, ничего не скажешь.
Не знаю, какую мозоль мы отдавили дварфам с их летучим кораблём, но она была очень больная или очень гордая. И шанс избавиться от погони нам вдался в самый последний момент, почти у вершины, где начинались просторные травянистые поля, на которых паслись баснословные стада обезьян. Крупных, коричнево-рыжих гилад, с красными песочными часами на груди.
Что-что, а затеряться среди них, поверьте, не я это предложила.
Больше всех гиладам по вкусу пришёлся Василий. Они окружили его и заработали лапами, перебирая кошачью шерсть, а он закатывал глаза и зловеще урчал. Остальные искали местечко за чужими спинами. Вольг пристроился к группе пышногривых самцов. Альда улеглась за камень, закинув ногу на ногу и закурив трубку. А я, побегав, пристроилась к самой плотной кучке среди щиплющих траву. Сделанное было чистой воды нахальством, но оно прошло, мельком мазнув по нам взглядом и подстрелив двух обезьян.
Мы выждали какое-то время, разогнали гилад от безвольной кошечьей тушки и подошли к краю. Вниз кольцами уходили зелёные ступени с рыжими точками, медленно кочующих из стороны в сторону. На соседней горе качались стебли кукурузы, виднелись дома, мельницы и падающая вниз белоснежная речушка. Тут же, как назло, захотелось пить.
- Кукуруза... - мечтательно протянул наёмник.
- И что?
- Девка, девка... Слово "виски" тебе ни о чём не говорит?
- Нет. - Отрицательно помотала головой. Вольг поражённо схватился за сердце и ещё долго ворчал под нос: "Как можно?! Лучшее дварфское виски...Лучшее...". Мира усмехнулась и показала мне большой палец. Интересно что это могло значить?
Итак, мы на воле, но ведать не ведали куда идти. Наёмник настаивал, что нам надо как раз через вон те, кукурузные поля. Красноволосая насмешливо хмыкала, но соглашалась, поясняя тем, что дварфы живут кланами, или семьями, и у нас есть неплохая возможность спросить дорогу до того, как станет известно о "шпиках". Больше предложений (в последний момент посмотрела на внимательно слушающего нас Василия - развёл лапами и принялся умываться) не было. И мы отправились под воодушевлённым предводительством Вольга по кратчайшему пути - напрямик, то бишь спуститься, перейти и вновь подняться. Долго, зато точно уж придём на место.
Наверное, после достопамятного леса меня должен был насторожить кратчайший путь, но нет. Не на того напали. Мы спокойно шли вслед за счастливым наёмником, который решил, что альда не единственная кто умеет петь, и горланил что-то абсолютно жуткое. Наверное, реши он это раньше и дварфы сами бы от нас отстали, а так вся "радость" досталась нам. После полутора часов над нами даже падальщики кружили в ожидании, когда же болезненный издохнет.
Мы почти спустились с горы, когда заметили у подножия громадный череп - по виду ящера - с широкими наростами над глазницами. В них буйно цвели сиреневые кусты, а на выбеленных пластинах грелись на солнце хохлатые змеи. В стороне возлежала остальная часть скелета. Меж его ребёр бегали чёрные балахоны и хаотично размахивали руками, издавая пугающие горловые звуки. Может у них ритуал какой? А у меня, как назло, заготовки кончились на случай возжелания жертвенной крови...
С неба медленно упала птица, с шикарным размахом крыльев в две сажени. Этакий пернатый дракон. Лениво села на ребро, отломала кусок от кости и улетела, заглотив её прямо на лету. В вышине завистливо захлопали крылья. Балахонщики продолжали абсолютно бестолково носится внизу.
- Радуха?! - совсем неожиданно ахнул один из них. Причём очень знакомо ахнул.
Помню, во времена, когда я только попала к Вигнару, а Васька совсем котёнком бегал за мной репьём, к нам в гости пожаловала моя тётка. Привезла, как полагается, гостинцы, и отвлеклась на моего наставника: высказать всё, что накопилось за долгое время путешествия. Была она с юга и помимо разных сластей нашёлся красный, как игрушка, перчик... Как же они перепугались, когда из комнаты раздался печальный вой, дескать, умираю! Срочно кота мне и завещание!
И вот, скинув капюшон и сверкая на меня стервозными глазами, стояла та самая тётя Сола. Невысокая сухопарая женщина с короткими пепельно-пегими прядями. Лицом она обладала узким, носом выдающимся, а характером принципиально противоположным от любого другого.
- Что ты здесь делаешь? Где Вигнар?!
Пришлось бегом спускаться. Иначе она могла подняться и насильно всем объяснить чего стоит учёная дева с двадцатилетним полевым-раскопочным стажем работ.
Позже, после бурной встречи, мы сидели на козлах старой кибитки и пили горячий травяной настой. Моя тётя оказывается здесь уже не первый месяц. Ищет подтверждение своей научной теории с помощью этих заплесневелых костей. А остальные, как она выразилась, ей мешают.
На небе разыгрывался закат. На запад лениво удалялось солнце в окружении рдяных торопыг. Их успевали погонять и прихватить за короткие хвосты серые тени. Одна парочка клубком свалилась в траву и рванула по широкой дуге, цепляя по пути не вовремя попавшиеся котелки, срывая балахоны и бросая пыль в лицо. За всем этим безобразием благосклонно наблюдала волчица, насмешливо скалясь в спину соперника. Хоть не одного зайца её стая не поймала, но хоть погоняла вдосталь.
А по нашим ногам и меж колёс оживлённо сновала дюжина ездовых хорьков. Они тащили тёткину кибитку. Стайные животные, выносливые, внешне длинные, как лапша, с короткими лапами и изжелта-кремовой шкурой. Они непосредственно приставали ко всему, что движется, заставив нас постыдно ретироваться на места повыше от земли и от них самих. Только Вольг куда-то ушёл после ужина, на прощание галантно приподняв шляпу. Василий сидел рядом со мной и снобом поглядывал вниз. На него тоже поглядывали, но с заметным гастрономическим интересом. Мира бесцеремонно разлеглась внутри повозки, попыхивая своей трубкой. А тётя Сола, фанатично пылая взглядом, рассказывала о своих изысканиях:
- Радуха, в жизни всё имеет свой цикл. И я думаю, что у развития тоже есть свой цикл. И как раз сумеречные годы стали самым ярким подтверждением. В то время когда с неба упала звезда...
-...звезда рока... - мечтательно булькнула альда, переложив ногу на ногу.
Тётя неодобрительно нахмурилась, но не стала отвлекаться:
- Так вот своим падением она обеспечила новый толчок. И если представить, что жизнь это не спираль, а например, много-много отдельных нитей, то этот толчок сравним с обрубанием лишнего. Как в природе. Слабого съели, сильный выжил. Поэтому я считаю, что образовалось сразу много видов и со временем ничего не менялось. Только вымирали. Ни внешне ни духовно, как было три души, так и они и остались, - самодовольно усмехнулась тётя. После каждого предложения она вставляла утвердительное "Угу-м?", к чему я никак не могла привыкнуть. - Что за глупость сказать, что человек произошел от обезьяны? А орки от кого? От водорослей? Грибов? У них ведь даже самок нет! А тролли?!... Хотя вот тут как раз все ясно... - Она остановилась, как будто с размаху налетела на риф и теперь медленно уходила на дно, но собралась с силами и твёрдо выдохнула: - Из камня.
Она потёрла подбородок и кинула хлебную корочку хорькам. Образовалась куча-мала из попискивающей "лапши".
- А дварфы?
- Ну то, что по их жилам бежит виски совершенно точно!
- Но я... разве... разве не всех слепили боги?
- Что?! Нет, конечно, что разом это да, но боги?! - задохнулась тётка. - Выбрось это из головы! В каком веке ты живёшь?
- Но...
- Нет, нет и нет! Никаких но! - Из кибитки донёсся ядовитое хихиканье, которые всё-таки вывело тётю из себя: - Что смешного я сказала?! Всё веселье внутри! Я говорю о важных вещах!...
За спиной негромко пропела альда:
- "Чтобы жить и наслаждаться жизнью, она купила наручники и телескоп...".[6]
Я заинтересованно прислушалась:
- Что?
- Что слышала, - невинно откликнулась красноволосая. Из повозки раздался скрежет. - Драконий обжиг? Неожиданно.
- Что... ты делаешь? - Развернулась и заглянула внутрь, перевесившись через бортик. Мира лежала на пузе и самозабвенно карябала своим ножом дно.
- Авторские права.
- Какие ещё авторские права на моей малышке?! - разъярилась тётя Сола.
От выяснения отношений нас спас кот. Он внезапно решил, что ему срочно надо спуститься вниз. Он отдавил ногу мне, отломал непонятную ручку и упал на тётку. Она не удержалась и, красиво перекосив лицо, ухнула за борт. У Васьки, как и ожидалось, приземление вышло крайне удачное. И не потому что кошки всегда падают на четыре лапы. Причина была куда прозаичнее и крылась в расчётливости или всё той же удачливости хвостатого проглота, а именно вовремя вытолкнутой вперёд тёте Солы.
Теперь мы просто обязаны были задержаться до выздоровления тётки, да и Вольг не вернулся ни наследующий день, ни через неделю. В воздухе ощущалась подступающая осень и, кажется, моё скорое возвращение в родные края накрывалось медным тазом. В раскопочном лагере байки ходили одна другой круче, мол, троллий конунг решил отвоевать горную цепь Хъялль и побережье Тролльего моря (когда-то всё это им и принадлежало, но что упало, то пропало), также баяли о вольных острогах. Появился де главарь Льга Варедной, изящно творит беззаконие и предаётся большой политике. И напоследок наш Союз всерьёз взялся собачиться всё с той же империей. Надо же! Стоило только выйти из родного дома, как мир вокруг сошёл с ума.
Во время вынужденной задержки я много размышляла, отказавшись от неоценимого опыта раскопок и отпугивания костежоров. Тётя, конечно, вновь принялась за любимую игру на нервах, дескать, бестолковая, бесталанная, так хоть бы чему доброму научилась. Но и я не орком делана! Отвечала я гордо, излюбленным способом - никак. Родственники всё-таки, на ножах жить врагу не пожелаешь - сожрут.
А так с меня не убудет, хвост не вырастет, а честолюбие растёт как на дрожжах. В моей семье почему-то все такие. Вывернутые на этом. Только приложение силы разное. Кто-то как тётя в раскопки, кто-то в семью, кто-то ещё в боги весть что. Словом, в мире всегда найдётся куда себя деть, главное не воспринимать её всерьёз, грозит умственным просветлением и потерей рассудка.
Пока мы прохлаждались, лагерь собрался переезжать (откапывать, как и защищать стало нечего - всё съели, а что не съели, то понадкусали). Тётка же, узнав, куда мы направляемся, радушно предложила довезти, ещё и в гости зазвала. Как-никак живёт недалеко, в пригороде. Там и воздух чище, и улицы спокойнее, и дома дешевле.
В последний момент приплёлся Вольг, чудом нашёл кибитку и на глазах багровеющей от злости тёти Солы завалился спать. На все её попытки как добудится, так и вытолкнуть его особу наружу громко рапортовал: "Да! Крепость взята!", "Дракон побеждён! Жду приказаний!" или "О! Ведьма! Нет, это не к нам...". Пришлось пыхтящей родственнице смириться.
***
Вперёд медленно катилась крытая телега. Хорьки, которые и тянули ту самую телегу, споро перебирали короткими лапами. Порой они путались меж собой и злобно свистели друг на друга. Вожжи держала молодая девка с длинной тёмной косой, рядом с ней сидела альда, дымя курительной трубой. К ним рвался огромный кот, но задние лапы постоянно сползали куда-то вниз, и ему приходилось постоянно за что-то цепляться. За что именно, было не принципиально, будь то дерево, ткань или нога его хозяйки. Крытая часть таинственно колыхалась при полном отсутствии ветра и время от времени оттуда вылетали бутылки. Не всегда пустые, с темно-янтарной жидкостью. За всем этим следила одна из лучших подзорных труб, а вместе с ней и светловолосый дварф в дорогой одежде. Был он невысок, даже среди своего народа, но на дюжих плечах покоилась шкура барса.
- Что показывает барометр?
Его спутник осторожно достал из-за пазухи золотой кругляш и маленькую ручную лупу:
- Одну тысячу двадцать, ахтыжрукожрых. Ясно.
- Хороший знак. - Труба вновь взлетела верх. - Сначала узнаем от кого они...
***
Никогда не думала, что буду настолько рада видеть рожу наёмника. Теперь у тётки появился человек, которого можно третировать почти по любому поводу, хотя и без него она с честью с этим справлялась.
- Поговори мне, клыкастый! Я прикус-то исправлю! - ревела тётя.
- Мадам, все вопросы не ко мне! Обратитесь к Сороке... - Вольг на ходу выскочил на дорогу и побежал рядом, ухватившись рукой за борт. - Что за бабы меня окружают? Ни одной нормальной.... Слушай, магичество, мне кажется или в последнее время слишком много женщин угрожает мне непонятными знаками внимания?
- Тебе кажется,- смалодушничала я.
- А, ну ладно.
Негромко подавилась смешком альда, глядя на озадаченное выражение лица Вольга, и показала мне большой палец. Может, наконец, спросить, что это значит?
Васька жалобно пискнул-булькнул и попытался протаранить меня лбом. Мало того, что ногу чуть не разодрал, так ещё под колёса решил уронить, дуралей! Отпихнула и вновь сосредоточилась на дороге. Мне надо было следить за хорьками, чтобы они бежали куда надо. Делали они это исключительно из-за наживки - мыши, привязанной к палке и болтавшейся чуть выше, чем мог достать хорьковый вожак.
По правую руку от меня, да и от повозки, раскинулось море-океан. Берег всё больше и больше уходил прочь, обнажая широкую прибрежную полосу из мелкой гальки и примеси плесневелых валунов. Склон медленно, но верно набирал высоту, и вскоре вода плескалась от нас на достаточном расстоянии, время от времени доставая солёными брызгами. Тётя Сола пообещала, что через несколько дней доберёмся до места, и мне уже не терпелось увидеть Горск. Этот город был одним из трёх морских городов-государств, где правили...да, кто там только не правил! И кого там только не было! Около половины населения гордо расхаживали орками. Поди, стучат себе деревянными ногами, таскают попугаев на плече, достают руками до земли, не нагибаясь, и вообще творят всякие непотребства. Что-что, а о зелёнокожих ходят не самые лестные высказывания. Виной тому зависть к поеданию нур-люхрача, бесперебойному потреблению рома, рукам не из того места и не той длинны (хотя работает же!) или просто вольногуляющий характер - неизвестно. К тому же они являются одними из лучших корабельщиков и моряков.
Также в большом количестве наблюдается альдские лица, причём всех цветов и расцветок. Сбежались же отовсюду. Раньше тоже жили кланами, как дварфы, а теперь все свои, все родные - сплотились перед лицом неальдской принадлежности. Хотя, как упоминала Мира, даже теперь у них остались какие-то тайные общества, но больше я из неё выудить ничего не смогла. Ко мне подсел Вольг и предложил рассказать слезоточивую историю своего детства. Долго слушала обрывчатые фразы, пока он своим смехом разбудил задремавшую тётю Солу и она взялась за любимое дело: промывать и полоскать мозги, как помешанный на чистоте енот полоскун.
На чём я остановилась? Ах, да! В Горске и люди, конечно, были. Куда без них? Дварфы, и ещё много кого, о ком я знаю меньше, чем хотела бы рассказать. Поэтому, наверное, и не буду. Потом при встрече пороюсь в памяти.
Наконец, я смогла разглядеть громаду, которая вонзалась в чистую линию горизонта, было то - не то гора, не то скала, даже не знаю, что правильней. На ней-то с удобством и расположился Горск. Море полукольцом выело каменное нутро, из-за чего нашлась тихая заводь для кораблей. В воду опускались толстые цепи и вырезанные из камня лестницы. И то и другое давно утратило первоначальные цели, зато теперь по ним быстро добираться до пристани.
Жаль, что мы остановились задолго до того, как я могла бы рассмотреть подробности. Но свора кораблей смотрелась внушительно, а остальное нам вскоре предстоит увидеть.
Наши колёса встали у скромного строгого и на вид заброшенного особнячка. Был он одинок, к тому же стоял на самом обрыве, поэтому из окна можно наблюдать, как плещется прибой о скалы и слушать бесконечно голодные крики чаек. Также дом мог без зазрения совести похвастаться лужайкой. На ней даже трава не росла. От зелёной кровли исходил еле заметный парок на подпекавшем солнце после студёного утра. Доносились детские крики и лай собак.
- Вот мы и дома! - Тётя вздохнула полной грудью. - Давайте, пошлите! Моих крошек мы распряжём позже. Дети! Де-е-ети?
На миг всё стихло, а потом мы услышали топот стада кабанов и радостные возгласы: "Мама! Мама приехала!". Земля дрожала, дом стоически скрипел.
Тётку, нас, всех окружили дети. У меня от страха вырывалось только:
- А...О...Ууу! - На моей памяти их было только пять...
Но когда страсти поутихли, я смогла всех рассмотреть - количество сократилось на треть и то хорошо! С трудом представляю, как их всех запомнить и что с ними делать. Самой старшей было немногим больше Лады, а самый маленький среди этой оравы сорванец радостно расстреливал меня из выдуманного лука. Васька почуявший, что пахнет палёным скрылся, но ненадолго. Его нашили (спрятаться догадалась только первая половина Василия, а весь спиной мозг и хвост остались проветриваться) и ликующими криками выкурили из убежища, то бишь из-под кибитки, куда он забился перед удивлёнными мордами дюжины хорьков.
Потом нас волной унесло в дом, где царил просто идеальный порядок. У меня даже зазудело под ложечкой. Навстречу нам вышел сухощавый лысый мужчина, держа в руках новостные листы с тем самым мужиком, тычущим в нас пальцем: "А ты записался в армию?!...". Также он обладал впалыми щеками, чуть оттопыривающимися ушами и безмятежным взглядом отца многодетного семейства. Звали его Дем. Раньше, до того как осел и обзавёлся домом, был одним из немногих охотников за приключениями. Это не то, что наёмники или даже маги, это собиратели с большой буквы. Только у них можно приобрести что-то по-настоящему редкое. Встретить на своём пути охотника большая удача, а осевший охотник это столь же большая головная боль. Впрочем, тётя Сола тоже не одуванчик, жалеть её не стоит.
К вечеру детей уложили по кроватям, а мы собрались за столом. Первой слово взяла тётя. Она плавно перешла с тоста о возращении на всё те же кости, некое древо и найденных останках. О них она говорила долго и с огромным воодушевлением, размахивала стаканом, била себя в грудь и убеждала нас в необходимости есть побольше рыбы, говорит, для костей полезно, сделаем доброе дело для будущих поколений учёных. Её, рыбы, на столе было более чем в достатке, и к своему большому удивлению я заподозрила за этим потаённый смысл, о котором мне не хотелось думать лет ещё этак с пятьдесят. По крайней мере, пока не обрету славу и почёт, и место для своего портрета в магическом Представительстве. Иначе маг я аль не маг?
Вольг и Мира, благосклонно поддакивая, опустошали стол не хуже голодающих чаек. Кот тоже старался не отстать и под шумок утаскивал угощение - восстанавливал жировой запас после детей и пряток на выживание. Наконец у тёти Солы пересохло горло, был взят короткий ("короткий", - значительно подняла палец) перерыв. После непродолжительного молчания, заговорил её муж в своей хладнокровной манере. Произнёс тост, выпили, посидели. Тётя ещё не оправилась. Опять тост, выпили... Тётя держалась до последнего, но была сражена превосходящими силами брожения. А Дем дозрел до короткого воспоминания, естественно, по традиции после тоста за молодых-зелёных:
- Иду, смотрю, на встречу мне вышагивает... На голове шлем, что дуршлаг, кираса кожаная в заплаточках... ворьё выкинуло, постеснялось... на ногах сандалии...знаете, такие дорогие тряпочки в камушках-самоцветах, в одной руке секира, в другой белиберда какая-то. Рассказывает, тут одно нашёл, тут второе, у циклопа нижнее бёльё уволок... А сам мне под нос какую-то вонючую палку суёт. Сияет, говорит, жезл некроманта. Да были же времена... - Дем мечтательно улыбнулся. - Сейчас такого днём с огнём не сыщешь.
Слушать мужчину было интересно, познавательно. О разных местах рассказывал, о случаях, о драконах. Мол, забрёл в горы, а там дракон-отшельник решил к своим корням вернуться. Наворов...добыл злата, принцесс подстелил и потчует, на скуку жалуется. Тогда-то Дем и встретил тётю. Она гуляла неподалёку и вот те на! Дракон в горах! Диковинка. В общем, она достала отшельника вопросами, и он умолял избавить его от надоедливой девицы. Ему, дескать, своих хватает, а эта оторва их баламутит.
Тихо вздохнул Вольг:
- Спас на свою голову...
Дем тонко усмехнулся.
Незаметно время перевалило за полночь и мы один за одним стали рассасываться по комнатам. Я помогла тёте с уборкой, а потом, выслушав наставления, поднялась к себе. Васька выжидательно просидевший около стола, поднялся за мной, и мы тихонько заглядывали в комнаты, искали куда приткнуться. Но не находили ни одного свободного места и шли дальше, пока не наткнулись на одну "сокровищницу" или скорее хламовницу, но для мага - это равнозначно.
В открытое окно подмигивала Луна и сверкала на острых гранях разнообразного оружия от заморского копья "волчий хвост" или ещё известного, как "волчья метла" до топоров и ятаганов! По стенам были развешаны пугающего вида чучела. С потолочных балок свешивались кипы одежды: кринолины, шубы, кожаный доспех... По углам стояли мешки. Но до них мои руки не дошли.
Утром нас застал на месте преступления Дем. Васька красовался в котелке, повязкой на один глаз, бабочкой и приклеенными усами. Свои кот забавно топорщил и раздувал, обещая страшную месть. Я в пышном платье, остроконечной шляпе и с точно таким же приклеенным украшением на лице кланялась коту в лапы и просила пощады. Тот презрительно кривил морду, вальяжно почесываясь задней лапой под шеей. Глаза дяди приобрели то несравнимое ни чем выражение, когда человека застали за самым сокровенным, а потом он быстро вытряхнул нас из костюмов, и ни слова не говоря, отвёл в комнату, которую нам полагалось делить с альдой.
Но в ней уже никого не было. Открытое окно, убранные кровати. Свежо и пахнет утром. Глаза слипались, но я подошла и выглянула наружу, полюбовавшись на чёрно-синюю плошку океана и красную встрёпанную точку вдалеке. Идёт в город. Под пальцами осталось вырезанное объявление о некой "огненной и зелёноглазой" и короткая строчка: "Не имею привычки что-то обещать. Оно всегда встанет с ног на голову. Мирионика-Альд".
Последнее, что мне запомнилось, как на меня вспрыгнул Васька, помял лапами и почему-то решил, что самое время вымыться (попытался вылизать меня, но дольше отплёвывался от волос). В нос забивался аромат мокрой шерсти. Мне снился дом, Вигнар и грандиозная гулянка, устроенная в мою честь.
***
Время... Белоснежный пёс тяжело отталкивался лапами от дороги, и его дыхание вырывались с тугим присвистом горячего воздуха. Хок понимал, что ещё немного и белый зверь упадёт, и никому иному, как ему придётся успокаивающе гладить длинные острые уши, покатый лоб, и виновато прятать взгляд, шипя проклятия в адрес, щеркот её подери, Сороки...
Он никогда не забудет, как простое на вид дело обернулось трёхдневным допросом. Он и всерьёз-то его не воспринимал. Подумаешь, зайти спросить у хозяев, куда делась одна...магичка, но вскоре рыжий понял: шутки кончились, доигрался. Такие мастера на дороге никогда не валялись, готовые в любой момент вынуть душу и разложить её по полочкам. Поэтому Хок не мог поверить в свою удачу, когда уловив краткий миг - дед отвернулся, а девчонка ненадолго отлучилась за водой, недобро причитая: "Чай ставить надо, а воды нет! Но не волнуйся! Я быстро!" - просто, как есть, выпрыгнул в окно.
Потом молодой человек долго передвигался короткими рывками из тени в тень. Отчасти из-за повреждённой при падении ноги, отчасти из страха, что его схватят за шиворот и отволокут назад, на злополучную кухню.
Его память надолго сохранит крохотную комнатку, прибранную, уютную и два абсолютно разных лица, неуловимо похожих друг на друга. Ему чудилось, что они разрывали его на две половины. Их вкрадчивые вопросы то и дело повторялись. Они пытались поймать его. Но на чём? "Значит, жениться надумал? Ну-ну. Расскажи-ка нам, что у тебя за душой...", "Давай, сначала... Так как, говоришь, встретились?", "А сам-то ты откуда? Ненашенский гляжу... Нехорошо". Он всегда старался лгать, как говориться, ближе к телу. Немного недоговорить, немного исказить, но здесь всё теряло всякий смысл. Рыжий парень встряхнулся, как будто стряхивая вязкую паутину кошмара, и стал готовиться ко сну. Сегодня Черч, так звали белого пса, больше никуда не пойдёт.
Позже пёс жалобно лежал - его бока всё ещё ходили ходуном - и провожал взглядом своего хозяина. Тот маятником расхаживал взад-вперёд. Собирал хворост, на ходу кидая в потрескивающий костёр, перекусывал, между делом стряпая ужин Черчу.
Следующим днём они достигли своей цели - дварфских подземелий. Не то, чтобы этот путь был единственным, но точно самым коротким. Но вход был опечатан и наглухо закрыт, а над ним скромно покачивался белый флаг, в котором угадывались фирменные кружевные панталоны одного из дварфских кланов. Этот самый клан безмерно ими гордился и обязал каждого своего выходца непременно носить пару с собой, а лучше две. Для поддержания семьи так сказать. Стоит ли говорить, что его выходцы предпочитали отмалчиваться или сразу бить кулаком промеж глаз на каверзный вопрос?
Неожиданно на дорогу медленно вышел здоровый овощ. Его ботва странно опала, изрядно пожелтев. Он радостно разинул беззубую варежку и...
- Ля-ля?
Пёс чуть не сел на хвост вместе со своим всадником.
- Что за редька?! Черч, фу! Фу, кому сказал! - Хок дёрнул пса, разворачивая его боком к шипастым воротам. Ему совсем не нравилось, что дварфы никогда не поступавшиеся лишними монетами, закрыли проход. Парень чесал затылок и тихонько бормотал: - Это ж надо... Даже в войну ворота открытые стояли, а тут... Пойдём-ка мы отсюда. Не нравится мне здесь... Пусть коротышки сами разбираются, что у них происходит.
И пара поспешила уйти с солнцепёка в тень, а оттуда прямиком взяла направление на горный перешеек в нескольких днях пути отсюда. А ещё рыжий тихо гадал: повезёт, не повезёт с продовольствием. Но на всякий случай придётся урезать пайку. Как найдут какое поселение тогда и пожируют. Ох, не рассчитывал он на подлость дварфов! Но ничего! И не в таком бывал. Выберется!
- Ля-ля! - Дружелюбно запрыгал за ними овощ. Теперь "редька" выглядела куда более жизнерадостно.
- Да отстань же!
- ЛА-А-А!!!
Глава 7.
Проснулась я поздно, и, поворочавшись, решила совершить набег за чаем. На кухне помимо оного нашлась тётка, одиноко кудахчущая у печи. Я молча присела за стол и подпёрла рукой щёку. В детстве моя мать вела себя также. Все ложились спать, а она хлопотала по дому: через прикрытую дверь в комнату, где спали мы с братом, пробивался свет, негромкий шум, плещущейся воды, и её бормотание то на внезапную грозу, то на нашего отца, ещё более непредсказуемого, чем погода. Тётя эмоционально взмахнула руками, бросив тряпку, которой до этого отирала гарь, и крутанулась на месте.
- Радуха? Что ты здесь делаешь? - строго поинтересовалась тётя Сола.
- Чаю хотела...
Тётя кивнула. Она выставила на стол огромный пузатый самовар, налила воды. Мы какое-то время помолчали.
- Мне не нравится та кампания, с которой ты якшаешься. Конечно, твоя жизнь всегда была связана с теми, с кем связывать её не хотелось бы. Особенно для такого ребёнка, как ты, Радуха. - Тётя непреклонно скрестила руки на груди. - Вигнар неплохой человек, но поверять ему ребёнка... Немыслимо, и очень похоже на неё.
- По-моему, поздновато это говорить. Тебе известно что-нибудь о ней? - осторожно спросила я.
- Нет. Ничего. Хотя меня это не удивляет. Ни я, ни она не утруждали себя подобными мелочами. Как и наши родители. Зато я слышала твой брат стал... стал... о, боги! Я забыла! - воскликнула тётя, саданув кулаком по столу. - В то время я как раз нашла... - На меня посыпались термины, ненужные уточнения, и остановить или перевести разговор в другое русло стало невозможно. Мы просидели на кухне до глубокой ночи. За это время я не выслушала прочувствованную подробную лекцию. Затем пришёл Дем и насильно повёл свою дражайшую супругу спать. На прощание он иронично уверил нас обоих, что завтра мы сможем продолжить. Это стало главным аргументом смыться из дома как можно раньше. Я даже завтракать не стала. На что кот обиделся вдвойне. Пошёл, разбудил Дема, вытолкал его на кухню и прильнул к его ноге, как единственному адекватному источнику пропитания. Я с умилением наблюдала как мой маленький котик размером с низкорослую лошадь жмётся к ноге мужчины и закатывает глаза в голодном обмороке. Мужчина покачивался, но стоял. Выражение его лица говорило такое...
Что я предпочла ускорить своё отбытие из гостеприимного дома. А что? За родственников надо платить, ибо какая жена такие и родственники! А то, что её ему всучил ушлый дракон, так никто же не виноват. Кроме ушлого дракона разумеется, вот пусть к нему и обращается, может обменяет.
С собой, чтобы было не скучно, я прихватила наёмника - всё лучше, чем одной. Путь мы взяли в город и соответственно в городскую библиотеку. Я хотела поскорее закончить с делами, которые нас сюда привели. Чем ближе мы подходили к городской черте, тем в больший восторг я приходила: дома кривые косые у подножия, к вершине превращались в нечто абсолютно разваливающееся, зато многоэтажное; недавно представлявшиеся новыми, ярко-красные крыши превращались в гору сушённого жгучего перца; всюду лежали какие-то мосточки, верёвочные лестницы и на всём этом рьяно рос дикий виноград. Да ещё, нельзя не упомянуть о вездесущих голодных кошачьих глазах-блюдцах. Шерстяные клубки сидели на крышах и рядами вдоль дорог, на заборах и даже на загривках смирившихся поселенцев, провожая каждый шаг суровым настороженным взглядом.
Не успели мы войти в город, как в Вольга врезалась толстая баба, ещё и тележкой наподдала.
- Ты куда глаза застишь? - возмутился наёмник.
- Столб соляной! Не видишь на дороге стоишь?! - прикрикнула обрюзглая дама с бородавкой у носа и с яркой пурпурной чалмой на голове. Она нежно прижимала к себе побитую тележку полную всякого тряпья, ещё бы погладила её, если перед ней не стояла прямая возможность полаяться. Но, увы, её прервала другая женщина помоложе, но с явным внешним сходством:
- Где ты пропадаешь?! Базар ждать не будет, пока растелишься! Эти гарпии налетят, быстро места наши займут!
- Ой, идём-идём! - испугалась баба с чалмой, хватая другую под руку и таща её верх по улице.
- Постойте, пожалуйста! Постойте! Красавицы! - На "красавиц" женщины откликнулись, поначалу сделав вид, что ничего не слышат.
- Да? - кокетливо обернулись.
- Не подскажете где местная библиотека. Нам побольше.
- Городскую, - тихо подсказала я.
-...городскую, - покорно повторил Вольг.
Женщины задумались, шипя друг на друга рассерженными гадюками: - Направо или налево? Нормальной или длинной? Ты вечно говоришь: пойдём нормальной! И идём какими-то козьими тропами, а там собаки чьи-то кости догрызают!
- Не нам же! Значит так, - обратилась к нам помоложе, - Идите туда до поворота, а там по прямой. Идите, идите, а там увидите. Вот, ей богу, не пропустите. Если что идите на дым.
- На дым? - Повернулся в указанную сторону Вольг.
- Ну да! Глухие, что ли? Пошли, Ляф!
- Благодарствую, дамы! - крикнул им в спины Вольг и вздохнул: - Ну, пошли, магичество, на дым, как сказали мадамы.
- Интересно, они показали нормальную или длинную?
- Раз "идите, идите", то длинную, хотя ваш женский род не поймёшь. - Рассудительно поскрёб щёку мужчина. - У вас "идите-идите" может и коротко быть, и средне, и криво, и некрасиво, что угодно.
Я пожала плечами, не желая спорить, но в корне с этим не согласная.
Мы продвигались вглубь выше и выше. Неба, как ни странно, становилось меньше. Те немногие лоскуты, открывающиеся в самом городе, заслоняли деревья. Корни можно было встретить и над головой и под ногами и даже приветственно распахивающие объятья напротив. Нелюди и люди самой разбойничьей наружности спешили в солидные питейные дома верхом на грязных до неузнаваемости скакунах. Отдавали узды спешащим к ним слугам, а, позавтракав за бешенные деньги, вразвалочку шли к уже вылощенным и преимущественно чёрным зверюгам.
Пару минут спустя, как мы последовали по указанному пути, за нашими спинами разыгралась любопытная картина: в город входила абсолютно дикая кампания. Впереди бежал пылающее рыжий конопатый парень, таща на поводу здорового пса. Пёс огрызался и громко протяжно выл. Их преследовал до боли знакомый куст. В какой-то момент пёс совершил отчаянную попытку откусить кусок от надоедливого преследователя. Рыжий парень судорожно ухватился за собачий ошейник, но, несмотря на полученный опыт за последние дни, завалился прямо на спешащего мимо светловолосого дварфа. Тот, застигнутый врасплох, повалился навзничь, размахивая руками словно ветряная мельница. Что-то противно звякнуло.
Спутник поверженного дварфа дрожащей рукой нашарил на земле разбитый барометр и заплетающимся языком обронил: "Плохая примета, ахтыжрукожрых! А мы только вошли...". Последнее что можно было уловить - это ликующее ляляканье куста, который бегал вокруг устало поднимающего на ноги рыжего. Насупленные брови горцев не сулили ему ничего хорошего.
В это время мы остановились около небольшого столпотворения, которое задирало головы на близлежащую крышу. Там виднелась крылатая фигура и жалостливо во всё горло голосила: "Я щас спрыгну! Я щас спрыгну!", но не прыгала.
В толпе в основном стояли зеленокожие орки и лениво перебрасывались: "Чи брешет. Чё ему будэт? Нэ поглядэм чё...". Крылатый самоубивец жалостливо изогнулся, ухватившись за косой шпиль, и расчётливо глянул вниз, ожидая реакции. Толпа понятливо разошлась. Самоубивец досадливо крякнул и принял другу позу не менее жалостливую.
- Эй, что тут происходит? - Наконец подоспели стражники, прощупывая окружающих орлиным взором.
- Дэ подився - дракон-суициднэк. С крыши сигануть грозится, - насмешливо пояснили из толпы. Стражники наморщили лоб, меряя высоту предоставленного сооружения.
- Я щас спрыгну! - "вспомнил" самоубивец, обвив хвостом шест, то бишь шпиль.
- Давай скорей! Нам ещё на другую сторону бежать - там вроде ограбление, - миролюбиво откликнулись стражи правопорядка.
- Мы тут уж с полчаса стоим! Сигай! - радостно поддержала толпа.
- Ах, так! - оскорбился дракон-суициднэк. - Как дракон, так нехай с ним?!
- Что с тобой случится, котлета заморская? Сигай! Пади впрэд нас в кабак навостришься!
Дракон задумался, посмотрел вниз на задумчивые лица и вздохнул:
- Эх, ну вам ничего доверить нельзя! Такое представление загубили... Щас спрыгну.
Неудавшийся самоубивец расправил крылья и приготовился грациозно ступить на землю, как раздалось недоуменное: "О, мертвяк! Цэж день - адын крендец!". Дракон любопытно вытянул шею и поскользнулся. Упал он точь-в-точь за спинами отвернувшихся зевак, переключившихся на новое событие в виде только что найденного бездыханного тела.
Убийство то действо, которое вызывает бурю эмоций, но сейчас никто не выказывал никаких полагающихся чувств: все живо переговаривались, в том числе сами стражи, делали предположения и даже бились об заклад, ставя на неизвестные имена, и предполагали как именно был убит несчастный. Восседающая на крышах, окнах и фонарных столбах кошачья орда заинтересованно переступила с лапу на лапу, хищно прищурившись, однако забытый всеми дракон сипло прохрипел: "Я в порядке! В порядке! Приземление выполнено... Ох, моя спина, спина...!". Коты разочарованно сомкнули веки. Ничего, как видно из их количества в городе, они не привыкли отчаиваться.
Стражи спохватились кто в курятнике петух, и поспешили разогнать подступивший народ от нежданной находки:
- Вы затопчете все улики!
- Ба! Какие улики? У тэбэ под самым носом шмякнули! Глаза разуй!
- Поговори, поговори! Посажу в яму на денёк другой! - вкрадчиво осадили стражи, отодвигая топу в сторону и принимаясь за дело: достали из широких штанов свитки и принялись записывать, старательно слюнявя указательный палец. - Тэ-э-э-к... Состав преступления...
Неожиданно раздался спокойный холодный голос:
- Лицензия! Всё под контролем. Лицензия! Слышите? - Из тени переулка вышли двое: мужчина и женщина, судя по высоченному росту и остроте ушей - альды. Один прилизанный с презрительно вздёрнутой головой и сеткой синих ниток под тонкой кожей. Он настолько сильно напоминал морскую медузу, что меня передёрнуло. Его напарница красовалась распущенными чёрными волосами, тёмными кругами под глазами, и незажжённой сигарой в зубах. Оба обряжены в хламиды, но за плечами на всеобщем обозрении висели арбалеты. - Будьте спокойны. Мы позаботимся об этом.
Народ до этого любопытно пялившийся на мёртвое тело, резко изменил своё мнение и, негромко переговариваясь, разошелся в разные стороны. Стражи тоже неожиданно быстро засобирались на другую сторону, мол, ограбление, дела горят, всем нужны! Я удивленно провожала их взглядом. В чужой дом со своими порядками не ходят. Но, мне кажется, здесь вообще никакого порядка нет! Чего это за двоица такая, что в мгновение ока разогнала всех по углам?
Серая пичужка, которая давно металась над головами толпы, спасаясь от заполонивших город котов, попала в другие руки. Цепкие пальчики прибывшей альды сжали птицу так, что та замолчала и прекратила биться. Птичье сердце в одночасье вспыхнуло прозрачно-синим пламенем. Женщина нетерпеливо откинула тяжелые прямые пряди назад, из-за чего на пару мгновений открылись унизанные серьгами острые уши, и поднесла "зажженную" птицу к своей сигаре. С наслаждением глубоко затянулась, выпустила струю голубоватого дыма, а затем выбросила птичку в воздух, не заботясь шмякнется ли пичужка или нет. Но та полетела, жить ей осталось немного - ровно два дома вниз.
Мне стало не по себе, я подцепила руку Вольга и рванула прочь отсюда, подальше от этой ненормальной. Это ж надо так мимоходом, не задумываясь, жечь чужую душу! Пусть птичью. Но тот кто может проделать это с птицей с лёгкостью заменит на душу покрупнее. Последнее, что мне удалось услышать это глухой хрипловатый голос:
- Вот беда, опять опоздали. Третий раз за месяц. Не зря город наводнили кошки...
Лающий смешок.
Мы торопливо трусили по узкой, как и все улицы в Горске, извивающейся тропке. Она петляла долго, но вывела-таки нас к конечной цели. Мы совсем не так себе её представляли, поэтому удивлённо поймали отпавшие челюсти и смело остановили старого дедка. Он как раз размеренно прогуливался в длинной ночной сорочке. Думаю, самое то задавать нелепые вопросы.
- Э, прощу прощения, но это библиотека?! - Напротив, куда я указывала, живописно расположились дымящиеся останки строения. Площадь после пожара осталась крохотная. Однако по оставшимся стенам и лестницам можно было предположить, что дом был очень высокий и скорее всего соединялся с соседним подвесным мостом. Его опалённый хвост свисал с торца. Вокруг вились птицы, одинокие и не очень мародёры и, как ни странно, бегающий туда-сюда стражник, пытающийся поймать если не обнаглевших мародёров, то на худой случай птиц.
- Угу, была, - немногословно откликнулся старый дед, негромко заперхав, и было заковылял дальше, но я снова перегородили ему дорогу.
- А... а что произошло?
- Орки. Может тролли. Кто их ночью разберёт?...
- А орки с троллями здесь причём? - не поняла я.
- Ну они же развалили! Что же здесь непонятного?!
- Понятно-понятно, - успокоила я старца. - А библиотекарь? Библиотекарь жив?
- А с ним-то что станет?! - несказанно удивился дед. - Он среди первых был. Сам же и спалил, давно жаловался, что к нему никто не ходит. Да вы может его и найдёте - он уже с неделю отмечает. Пойдите на пристань поспрашивайте его дружков, они чего путного может и скажут. Я так думаю, хотел он руководить банями, - после короткого раздумья вынес смелое предложение дед. - Да-да! Банями! Они ведь там, в своих островах, совсем не моются! Приезжают бани в глаза, ей-ей, не видели! Годами сидят и хоть бы хны! Представляете, годами! Зато здесь, как не идёшь - орки моются!! Спасу нет! Хоть рано утром, хоть поздно вечером! Вот он решил, что бани оно куда лучше, чем вшивая библиотека, ведь так?!
За время самоотверженной речи дедка мы пожалели, что остановили именно его. Моя теория про нелепые вопросы с крахом провалилась. Надо было бежать. Что мы и сделали, когда услышали подходящую паузу. Но как бы ни бежали вслед нам ещё долго неслось: "Ведь бани лучше?!".
- Какой пылкий старикан, - возмутился Вольг, глядя за спину. Там всё ещё маячила фигура в многообещающе развивающейся сорочке. Я согласно закивала и снова перешла на бег, выбрав дорогу под склон. Как раз должны к пристани выйти. Что ж, поищем этого пьянствующего библиотекаря-поджигателя...
- Надо было хоть имя спросить... - внезапно осенило меня. Как мы будем его искать? Тыкать в каждого пальцем и вопрошать: а не библиотекарь ли он? Бред.
- Найдётся! - уверенно отмахнулся от меня Вольг. Вот уж кто ни о чём не волновался. Я вздохнула. Неплохо, если найдётся.
Мне на время пришлось отвлёчься от своих тяжких дум, потому что меня чуть не сбил мальчишка с почтовой сумкой наперевес. За ним разбрызгивая слюни и искры во все стороны нёсся молодой бурый дракон, вопя о том, чтобы тот разделил с ним территорию или он позовёт свою "крышу"! Успела только проводить эту парочку, как увидела следующую. Навстречу нам шла крепко-накрепко сцепленная двоица уже порядком навеселе. Из-под кожаных плащей - я заметила, что в Горске не просто уважали кожаные плащи, здесь их просто обожали - по частям вываливался внушительный оружейный арсенал. Вольг уступил им дорогу и предложил присоседиться к веренице их преследователей. Однако те до того мрачно посмотрели, что мы сочли за благо оставить эту идею.
Как бы то ни было, на улицах становится оживлённей. Это нельзя не заметить...
Городская гавань скорее всего - рукотворный залив, расположенный полукольцом в скале, в чреве которой с удобством разместились разнообразные кабачки, или корчмы, постоялые дворы и, конечно, куда без борделей. Рыболовы уже вышли в море. Их цепочка была хорошо заметна из-за то и дело пикирующих чаек. Здешние причалы по сравнению с остальными постройками в Горске лишь слегка заваливались на бок и напоминали разухабистую расхристанную дорогу. Уже лучше, можно похвалить здешних строителей. Тут же рядышком стояли корабли, с рульками серых парусов.
В то время пока я рассматривала местные красоты, к гавани подгребал, ощетинившись длинными вёслами, троллий драккар. Строением он был гораздо проще, чем орские корабли, на боках красовались яркие круглые щиты, а на носу виднелась саблезубая змея, которая кусает сама себя за кончик хвоста - её тело замысловато переплелось в форме восьмёрки или песочных часов - эта змея некто иная, как почитаемая троллями Уроборос, покровительница и владетельница судеб.
На берегу их заметили и громко заулюлюкали. К причалам стали подтягиваться орки. На корабле это не оставили без внимания - меня не покидало ощущение, что подобное в порядке вещей - они встали левым боком, а затем громко поприветствовали, затронув все самые интересные аспекты жизни зеленокожих. Те тоже не остались в долгу. И очевидцы, коими был и мы, смогли насладится, как взревели на корабле тролли. Их обычно белоснежные, северные, лица молниеносно вспыхнули багровым: целый борт был заполнен красными орущими мордами, потрясающими кулаками и лопочущими с частотой скорострела.
Как ни странно развеселило это немногих. Не знаю, мне было смешно. А большинство искренне разозлилось, взявшись отстаивать честь мундира, то бишь кричать как можно громче. Ещё при большом желании можно было разодрать на себе рубаху. Любоваться на это мне вскоре наскучило и я решила приняться за дело. Правда в основном меня посылали куда подальше, но я не теряла надежды, слоняясь по гавани. К тому же Вольг куда-то запропастился. После его исчезновения меня не покидало зудящее предчувствие неприятностей.
За этим делом мне даже почудилась та пара альд, которая во всеуслышание заявляла про лицензию. Я встретилась с ними глазами, и через томительную паузу они двинулись ко мне, быстро огибая толпу, пока не наткнулись на старую дряхлую кошку. К моему удивлению они будто одеревенели, застыв прямо на дороге. Я ждала, а они всё стояли, пока их не скрыла толпа. Зато в противовес им внезапно объявился Вольг, которого я уже не чаяла увидеть ближайшие пару дней.
- Вот ты где, магичество! Я всё нашёл! - Он схватил меня повыше локтя.
- Точно? Библиотекаря?
- Кого? Нет. - Наёмник неуверенно почесал в затылке, подходя к самому крупному в округе кабаку, широкому округлому дому с плоской крышей. Шильда висела над дверью, тихо поскрипывая, когда разгорячённый ветер в очередной раз врезался в неё лбом. На ней красовалась рыжая девица с одним глазом, второй был надёжно скрыт под копной волос никак иначе, как во избежание обмороков от лицезрения сразу двух прекрасных очей. Она прижималась широкой грудью к броской надписи "Рыжая кабаносья". Из одежды на ней был разве что кокетливый цветок за ухом. - Ну я не спрашивал... Но! Он знает нужную нам историю. Запишешь её и дело с концом, разве не так?
- А если он побасенки сочиняет? Как мы это узнаем? - нахмурилась я. - Нам сюда? Если...
- Э, не смотри на меня как сыч! Ты его даже не видела, а уже "если, если"! Давай, входи. - Вольг распахнул передо мной дверь и хорошенькой подтолкнул меня вперёд, как я обычно подгоняю Ваську, то бишь ногой под зад. Ощущения, скажу вам, ниже среднего, поэтому я уже открыла рот грозно рыкнуть, но так и замерла, заворожено разглядывая зал. Он был круглый, по стенам тянулись винтовые и просто необычно изогнутые лестницы на второй и сразу на третий этаж. На разной высоте мягко светились красные бумажные фонари, ковром застилающие потолок. Под ними стояли круглые столы. Сейчас они до отказа забиты разгульным сбродом, где простой моряк соседствовал с упившимся до розовых свинок чиновником. Зал вдоль и поперёк прочёсывали ночные так называемые феи, а разносчицы не успевали выкручиваться из навязчивых объятий. Под ногами сновали коты, играли гармошки. Орки задорно горланили что-то своё, национальное. Остальные убеждённо орали самое главное, то бишь что могли повторить:
Хаяр-р-р-р!!!......
.......................
Хай-хай-хо! Хай-хай-хэ!
Кь-я-я-я-я!!!........
Хай-хай-хо! Хай-хай-хэ!
Кь-я-я-я-я!!!........
.....................
Хай-хай-хо! Хай-хай-хэ!
Кь-я-я-я-я!!!........
Йо-хо-хо! Эй, дайтэ рому!!!...
Хаяр-р-р-р!!!...
Вольг молча потянул меня вглубь к неприметному столу. За ним развалился орк, лениво потягивая из кубка. При каждом глотке он закатывал глубоко посаженные чёрные глаза. От их уголков разбегались глубокие морщины. Этим его глаза чем-то напоминали мне блестящих чёрных жуков. Чёрные же тяжёлые волосы падали на плечи. Туловище у него было, как у всех орков, квадратное, без широты плеч, но крепкое. Будь оно неладно, но с Вольгом они были два сапога пара!
- А, Волк! Прошу за мой скромный стол. - Он ногой толкнул стул, приглашая меня сесть. - Вольг, почему ты не сказал, что меня ждёт девушка? Я бы меньше выпил, - упрекнул орк наёмника. Говорил он абсолютно чисто, без акцента, может только запинался слегка заплетающимся языком.
- Ты верно много выпил. - Вольг бесцеремонно упал на отодвинутый стул. - Сорока, это Ферк. Ферк, это Сорока. Познакомились? Теперь главное. Ферк, ты говорил, что знаешь одну легенду.
- Конечно, я даже не одну знаю. Кабы знал, что заставляет порой делать скука, никогда б не пошёл в торговлю...
- А? Да-да! Троллий миф о чаше с молоком, про альд ещё что-то...- Грубо перебил орка Вольг, но его голос приглушался по мере того, как он погружался в стоящий на столе кувшин. Я вздохнула - надо брать дело в свои руки:
- Я рада с вами встретится, Ферк. Нам нужна мирополагающая легенда у троллей. Про чашу.
- Что вас могло в ней заитересовать? - Улыбнулся орк, положив голову на руку. Кончики его длинных ушей до альдских размеров не дотягивали, но отскочили назад вполне ретиво.- Хотя, какая мне разница, правда? Конечно, я знаю эту историю. На удивление нудная, но раз вы хотите... Начну, пожалуй, сначала. В стародавние времена, когда мы ещё сюда не приплыли, здесь было чудесное местечко. Прекраснейшие луга, дремучие леса, и ни слова о сумеречных годах. Хорошо звучит, не так ли? На лугах паслись осы - правда, с этим словом у троллей сходно ещё одно, но официально версия, конечно, осы - давали молоко, да не простое, волшебное, чудотворное, но о детальных свойствах этого молока история умалчивает. Зато говорится кто любил им лакомится - боги. Чем сильнее, тем больше они его пили. Боги у них простые, одолеваемые всеми страстями, и однажды не самый выдающийся божок захотел местечко повыше. - Ферк негромко рассмеялся. - Мы уважаем хитрость, хитрость и силу, но вот эта, о которой повествует легенда, не даёт повода для гордости. Этот божок обратился за помощью, наобещал с три короба... Н-да... Но исполнить не смог.
- Но что там было про чашу?
- Про чашу? - Орк пожевал губы. - Есть про чашу. Между делом. Главное то не в ней, а в её размере, и силе, а следственно в обретаемых возможностях. С ними можно призвать Короля.
- Короля? Призвать? Не воскресить или ещё что-то...
- Нет, нет! Только призвать. О нём говорится в ужасно пафосных выражениях и я их пропустил. Эй, друг, друг, с тебя хватит! - Ферк отобрал у Вольга третий заказанный кувшин.- Мог бы позаботиться о добром друге. А то знаешь, горло пересохло. Ай, пьёшь эту кислятину!
- А где она?
- Чаша? - удивился орк, с недовольным выражением лица отставляя кувшин и глазами выискивая разносчицу. - Не знаю. Наверно, у бога. Расколотая, но по-прежнему действенная.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги