Бей!.. – но выслушай!..

Пустыня любит муки,

Миражит нам глаза,

Рисует там фелуки,

Где желть и бирюза.

И мы кричим устало:

«Гляди – вода, вода!» –

Над нами солнце ало,

И небо, как слюда.

Мы жаждем тьмы и ночи,

Кончины злого дня,

И голос слаб пророчий

От полудня огня.

Идем… В истоме муки

Закрыли мы глаза –

И вот нас мчат фелуки,

Где желть и бирюза.

Ликом милым незаходным,

Серццу сладостно угодным

Днем томительно исходным

Светишь ты.

И доколе лес игольчат,

Змей в изгибах звонко-кольчат,

Будет голос томно-звончат

Для Мечты.

Словно ты – моя Людмила,

Словно гибнет Ночи сила,

Словно сумраки пленила

Мощь кольца.

Я с тобой – два вечно ярых

Чуда в пламенных ударах,

И огню в сердец пожарах

Нет конца.

Я сплетаю, заплетаю,

Словно воск послушный таю,

Верю радостному Раю,

Милый брат.

День томительный недолог,

Скоро снидет темный полог,

Станет ясен вещий Пролог,

Сны кадят.

Ты, как прежде ал, крылатый,

Крыл размах голубоватый,

А в углу глядит Распятый

Светлый лик.

Милый брат, ты так далече,

К ночи радостная встреча,

Сумрак – благостный предтеча

Уж поник.

Она меня любила матово,

Как волны – тихое весло,

Как точно смотрите на скаты Вы

Сквозь потускневшее стекло.

Она меня любила бешено,

Любила бешено остро,

И было алое привешено

К берету черному перо.

И дни казались укорочены,

Как в сенокос – лугов трава,

И были мехом оторочены

Ее хитона рукава.

Она меня любила бешено,

Любила бешено и зло –

И было в спальне занавешено

С утра и до утра стекло.

Быть крылатым,

В воздух взятым,

В высь подъятым!

Улетел!

Солнца звонкий самострел

Мечет тучи рдяных стрел.

Там смеются хутора

В светлых радостях утра –

О, игра! –

Зыбь искрящихся пучин,

Лента пыльная путин,

Сада легкий кринолин.

Боже, светлый, добрый Боже!

Сердцу радости дороже

Солнца вечного игра,

Лет сверкучего пера!

И над змейностию рек,

Над убожеством калек

Улетаю

К свету рая!

В неба сводчатый напев;

В хоровод блаженных дев.

Не будь, как Марфа, суетлив,

Будь, как Мария, веще-чуток,

Мир так таинственен и жуток.

Как над водой – склоненье ив.

Будь вечно радостно-крылат,

Великодушен, юн и добр,

Пусть зевы гибельные кобр

Ужалы темные таят.

Уже к концу склонился день,

Тускнеет яркое светило,

И ярость света поглотила

Несыто-жаждущая тень.

Зажглись вечерние огни…

Для сердца ночи нет – нетленно

Оно горит и бьется пленно

И рвется с криком: «Раввуни!»