Без имени

Глава 2. Незаменимый

В ногу стреляет болью при каждом шаге. Лейб морщится и старается не думать, во что превратилось содержимое сумки. Части инструментов ничего не будет — больше уж Лейб пострадал от них, на бедре наверняка расплылся синяк. Но есть там штучки и посложнее. Ещё материалы для схем, некоторые, наверное, в труху. Стоило взять нормальную, армированную сумку для инструментов, но она слишком приметная. Точно привлекла б ненужное внимание.

Рури тоже едва заметно прихрамывает и держится за бок, но идёт вперёд с упорством заводной куклы. Из тех, что собирал из всякого лома Герзе, а Лейб потом вкладывал свеженькие схемы. Получалось недурно.

— Ты, значит, магичка? Тогда, первый раз, пули аж размазало.

Лейб с кряхтением перелезает через завалившие тропку камни вслед за Рури. После стычки с людьми Герзе она сначала повела Лейба через какой-то бурелом, потом — вдоль маленького звонкого ручья. Эти места Рури, похоже, вправду знает получше многих. Лейб правильно сделал, что выбрал её в проводники, прямо как сердцем чуял. И это ещё не говоря о прочих её способностях.

— Да, — коротко отвечает Рури. — Поговорим, как доберёмся до грота.

Её глубокий, грудной голос сейчас звучит хрипло и не очень располагает к беседам. Лейб послушно замолкает.

В окружении Герзе всегда много необычных людей. Лейб, конечно, уже не раз видел тех, кто способен использовать магию напрямую, без всяких приборов. Кто может рисовать схемы голыми руками на чём угодно, а не вынужден выверять материалы и пользоваться кучей примочек, как Лейб. Только идиот станет добывать огонь трением, когда есть зажигалка, поэтому чаще всего маги всё равно прибегают к готовым схемам. Просто делают это… как-то свободнее, что ли. Выставить щит или маскировку Лейб смог бы и сам, будь при нём браслет — но по браслету Герзе отследил бы его по щелчку пальцев, пришлось бросить. А вот швырнуть схему так, как это сделала Рури, у Лейба вряд ли вышло бы.

Вообще-то о многом хотелось бы расспросить её. Но тогда придётся взамен рассказывать о себе. Лейба, в общем, устраивало, что Рури не пыталась ничего узнать о попутчике раньше. Хотя теперь-то вопросы наверняка возникнут.

Ручей уходит в широкую расщелину в крутом и каменистом склоне — точней, выходит из неё. Рури смело ныряет в тёмный проход юркой ящеркой, а Лейб неуверенно останавливается.

— А ты точно знаешь, что мы тут пройдём?

Меньше всего хочется оказаться запертым в огромном каменном гробу. Или попросту раздавленным сдвинувшимся монолитом. Лейб не помнит, бывают ли в Красных горах землетрясения?

— Я не могу «точно» знать о том, что не случилось, — с усталым терпением отвечает Рури. — Я знаю, что мы «можем» здесь пройти.

Лейб по-прежнему мешкает.

— И я знаю, что этим путём мы успешно пройдём с наибольшей вероятностью, — добавляет Рури.

Она смотрит ещё мгновение, а потом отворачивается и равнодушно идёт вперёд — Лейб скорее угадывает её движения, чем видит. Выругавшись, он поспешно протискивается следом. Лейб шире в плечах, и стены кажутся ужасно близкими и тесными, хоть пока его не касаются.

— У тебя клаустрофобия? — спрашивает Рури, не оборачиваясь.

— Нет. — Лейб мрачно нахохливается.

С чего она вообще взяла? Просто неуютно.

В темноте Лейб почти сразу ступает в воду и тихо матерится. У Рури каким-то образом выходит идти по кромке ручья, не хлюпая. Лейб пытается тоже, но лишь глупо корячится.

— Эй, может, посветишь браслетом? Тут хоть глаз выколи, как ты вообще идёшь?

Рури останавливается — так тихо, что Лейб едва в неё не врезается.

— Посвечу. Я чувствую, куда наступать.

Лейб растерянно хмыкает, пока Рури возится с настройками.

— Как это — чувствуешь?

— Просто чувствую. Пожалуйста, Лейб, давай потом поговорим.

Наконец на стены вокруг проливается слабенький, блёкло-белый свет. Он теряется в паре шагов впереди — Рури явно экономит заряд.

Она закатывает рукав над браслетом и быстро, как будто раздражённо, потирает предплечье. Наверное, ушибла или оцарапала во время их головокружительной беготни и кувырков. Встряхивает рукой и вытирает пальцы о штаны, словно избавляясь от прилипшей паутины.

Лейб честно молчит следующие неизвестно-сколько-времени, пока Рури уверенно пробирается вперёд. Слабый свет браслета спасает от нескольких внезапных выступов в стене, а вот избегать воды вскоре становится совсем невозможным. Мягкая южная обувь Рури, должно быть, промокает насквозь почти сразу же. Туфли Лейба тоже недолго держатся. Сразу становится ещё более промозгло. А ведь могли бы идти по сухой и тёплой поверхности.

— Мы так и перейдём горы под землёй? Как сказочный народец, — неловко шутит Лейб.

— Нет. Лейб, знаешь, кто ещё постоянно задаёт вопросы? Дети.

Он обиженно пыхтит.

«Ты как ребёнок, Лейб».

Ха, кажется, та девчонка из прошлого тоже так говорила…

Свет принимается плясать по камням — Рури с остервенением чешет руку.

Это ощущается как налипший на кожу клей, который, высыхая, стягивает и зудит. Хочется содрать его. Рури знает, что нет никакого клея и что потом на коже останутся впустую расчёсанные язвочки. Но, кажется, если чесать — «клей» прирастает медленнее. И можно ещё немного не погружаться в это с головой. Так что Рури почти не сдерживается. Хотя, конечно, если позволить «клею» посильней затянуть тело, силы будет больше.

Рури не нравится. Жмёт. Так уже бывало, но — давно, немудрено отвыкнуть. Раньше Рури не приходило в голову отдирать нити, а теперь… теперь разбаловали, вот и хочется.

Тело слабое, давно не кормленное. Болит от дурацких ушибов. И ещё каждый вопрос горит, как слабый ожог. Нужно отдохнуть, чтоб снова научиться без труда отмахиваться от этого зуда, тянуть с ответами и выбирать слова половчей. Но Лейб словно вообще не может держать рот на замке дольше нескольких минут. Лучше б думал, как ему плохо после стычки. Как у него болит нога или что там ещё. Лучше б думал о своей погоне — тогда Рури, глядишь, удалось бы настроиться, разобрать, что их ждёт, просчитать варианты подальше и поточней.

Но он только спрашивает глупости, а ещё заставляет говорить фразами из памяти. Рури давит их, сколько может, но некоторые вырываются. И тогда «клей» сильнее стягивает.

— Светлее как будто? — снова зудит вопросом Лейб, уже забыв про шпильку.

— Светлее.

— Выход?

— Да, но мы им не пролезем. Там… вверх лаз. Узкий.

Если точнее, схемы для подъёма у Рури есть, но сил поддерживать до самого верха, скорее всего, не хватит. А ещё там очень сильно фонит. Здесь, в глубине — ничего, только в некоторые трещины просачивается, но и то — ненамного опасней, чем какое-нибудь городское облучение. Так что Рури ещё не худшим путём ведёт. Можно играть грязней — выбрать дорогу короче, такую, что точно никто их не перехватит. И сделка будет соблюдена, потому что дойти до Карно Лейб дойдёт. Но сляжет через пару месяцев.

Конечно, нет никакого резона тащить домой остаточное излучение с той дороги, а Лейб пока не настолько раздражает. И ещё, когда Рури его бережёт, это немножко засчитывается в плюс. Так, на каплю силы. Как премиальные.

— Это ещё что за хрень? — выдыхает Лейб, когда коридор расширяется и они выходят в маленький грот.

По стенам от дыры в потолке расползаются кристаллы, мягко светятся сиреневым. Это Лейб про них. Думал, наверное, что свет от лаза. Куда там. Если что-то и пробивается, то не так сильно.

— Кристаллы. — Можно было б на этом и закончить, потому что формально честный ответ уже дан. Но Лейб ведь всё равно продолжит спрашивать. — Они впитали в себя излучение. От упавшего дирижабля.

— Твою мать! Они фонят? Может, не стоит тут стоять?

Рури невольно усмехается от нервозных ноток в его голосе.

— Они фонят не больше, чем ваши лампы. Стоять можно. И сидеть можно. Устроим привал.

— Какого?! А если они вдруг взорвутся или что-то вроде?

Уцелевшие застёжки на ремнях заедают, не хотят поддаваться.

— Нам нужен отдых. Не взорвутся, но лучше не трогай.

Наконец контейнер опускается на пол. Рури садится рядом, выбрав место, где нет кристаллов и не доходит вода. Она всё равно вяло журчит где-то у самых мысков мокасин.

Потоптавшись, Лейб опускается рядом.

— Смелая ты.

Рури молчит. Боль пульсирует в ноге и в боку, в мелких царапинах, и нет пока сил избавиться от неё.

— Ты сказал, что разбираешься в схемах, — говорит Рури наконец. — Разве не должен сам трезво оценивать опасность?

— Это другое. — Лейб, кажется, задет. — Я не маг, а схемы тем и хороши, что держат вот это всё в строго определённых рамках. Достаточно соблюдать правила. Но я знаю, как могут себя вести магические штучки, когда разбиваются.

Боится чистой силы, значит. Потому что не понимает. Потому что она живёт совсем по другим законам.

Лейб ёжится.

— Не замерзла?

— Нет.

— У тебя ноги насквозь мокрые.

Забавные выражения бывают у тех, кому не приходится взвешивать слова на правдивость.

Рури задумчиво шевелит пальцами в мокасинах.

Лейб внезапно придвигается ближе, закидывает руку на плечи.

— Что ты делаешь? — настораживается Рури.

— Грею тебя.

— Мне не холодно.

Нужно потерять гораздо больше сил, чтоб зависеть ещё и от этого.

— Зато мне холодно, — фыркает Лейб. — У тебя нет какой-нибудь схемы для поддержания тепла?

— Нет.

Сейга говорила, такие схемы входят в базовую комплектацию. Но Рури была нужна не базовая комплектация, а место для более полезных вещей.

— Ну да, у вас тут, наверное, популярней что-нибудь от жары, — не удивляется Лейб.

Рури не объясняет, что на самом деле ночи в Тайко промозглые. Если судить по тому, что говорят Мабья и Рисна.

У Рури нет обязательств поддерживать с Лейбом пустой разговор.

Если на то пошло, есть темы поважнее.

— А скажи-ка мне, Лейб, — аккуратно начинает Рури. — Почему за тобой охотятся люди Герзе?

Лейб ощутимо напрягается, потом убирает руку с плеч и отстраняется.

— А откуда ты знаешь, чьи это люди?

Проклятье.

Таинственная незнакомка, которая стояла и смотрела, будто так и хотела предложить помощь. Которая отлично говорит по-мекански, хотя живёт в Тайко. Не тайчанка. Магичка, да и от погони уходит умело. Почему Лейб раньше не задумался, что она может быть связана с Герзе?

— Лейб. — Почему-то её голос звучит устало-раздражённо и так, будто она с трудом говорит. — Я знаю, что это люди Герзе. У них метки. Я не знаю самого Герзе. Если б у меня был резон тебя ему сдавать, незачем было сбегать от них.

Ну да. Вообще-то логично.

Лейб выдыхает. Невольно потирает татуировку под рукавом. Сам Герзе никогда на памяти Лейба не настаивал ставить их, даже больше — однажды пошутил, что это как клеймо у скота. И было очень неловко за свою, уже сделанную на волне… чувства причастности, что ли. Гордости за то, что его приняли в настолько влиятельную группировку. Остальные, должно быть, следовали тем же причинам.

И как только Рури углядела в той кутерьме?

— Лейб. Почему тебя преследует Герзе?

Лейб смотрит на неё угрюмо.

— Послушай, не думаешь, что я не обязан отчитываться? Я ведь не спрашиваю, как тебя занесло в эти горы.

— Думаю, что не обязан. Но было бы лучше, если б рассказал. Ты попросил проводить тебя. И обещал постараться починить генератор. Значит, мне стоит знать, кто у тебя на хвосте и почему, как далеко они готовы за тобой идти. Будут ли всегда пытаться взять тебя живым.

Лейб стискивает зубы, глядя на противно мерцающие фиолетовые кристаллы, уходящие куда-то вверх, словно в воронку. Он сам не знает, будут ли его пытаться взять живым «всегда» или только пока его, вроде как, ещё можно вернуть и заставить работать. Но Лейб уверен почти абсолютно: как только закончит, его сразу пустят в расход. Он слышал это от Ранда.

— Лейб. — Голос Рури звучит вкрадчиво, но, когда Лейб всё-таки переводит на неё взгляд, она злобно щурит глаза. Похожа на кошку. — Тебе целили по ногам, а в меня стреляли на поражение. Рядом с генератором есть люди. В них тоже будут стрелять на поражение. Как считаешь, у меня есть какие-то причины не расторгать сделку и не идти дальше без тебя?

Не похоже, чтоб тут был какой-то иной путь вперёд, чтоб они могли разойтись, и вряд ли Рури повернёт назад — там могут ждать люди Герзе. Но если она решит, что проще угробить Лейба и выбраться самостоятельно, он вряд ли многое противопоставит магичке. Даже с учётом пистолета в сумке.

— Послушай, тебе всё равно не избавиться от преследования так просто. — Лейб улыбается с напускным спокойствием. — Они видели тебя, а значит, будут искать. Ну так, чтобы дружески спросить, где я, не сказал ли чего…

— Чего «не сказал ли»?

— …Важного, — скрипя зубами, завершает Лейб. — Слушай, я понимаю, вышло некрасиво. Но назад не отмотаешь. Попроси ещё что-нибудь, я же предложил свои услуги. Хочешь, добавлю схем в браслет? Тебе такие никто больше не даст. Хочешь, прямо сейчас добавлю?

Если согласится, стоит ли вывести браслет из строя? Нет, эта и без него превратит в лепёшку, уж лучше правда дать ей что-то годное. Может, так у них будет больше шансов. Хотя — потащатся ли за ними в Тайко? Смогут ли как-то вычислить, где их ждать?

Рури склоняет голову набок, смотрит так, будто что-то высчитывает.

— Не надо. Расскажи мне, почему тебя надо оставить в живых.

Не уточнила, кому надо — Герзе или ей, ха. Лейб бы поёжился от формулировки, но его и так уже немного знобит в этом грёбаном подземелье.

— Я работал над… одним проектом, — сдаётся Лейб. — Очень важным, почти эпохальным. Сначала всё шло хорошо. Мы с Герзе давно знакомы, неплохо общались. Он называл меня очень ценным кадром.

Рури слушает молча и внимательно, не пытаясь вставить слово и не сводя с Лейба завораживающе тёмных глаз.

Он невольно сбивается и замолкает.

— Потом? — всё-таки торопит Рури, выждав немного.

Лейб горько хмыкает, сводит брови.

— Потом… до меня дошло, что это, возможно, мой верх. Что после завершения проекта Герзе будет полезней убрать меня. Ну, чтобы точно никому больше не слил подробности. Я дал дёру — и вот я здесь. — Он усмехается и картинно разводит руками. — Так что да, ты права, они хотели бы вернуть меня живым, чтоб я закончил начатое. Потом меня отправят в топку.

Лейб не может сказать, правда ли на какое-то мгновение видел в лице Рури сочувствие или это только игра света и самообман.

— Что это за проект?

Что за раздражающая настойчивость. А впрочем… пожалуй, Лейб правда может прибавить ценности своей голове.

— Какая ты любопытная. — Лейб фальшиво посмеивается. — А знаешь, что? Давай так: если ты выполнишь свою часть сделки, бонусом к генератору я расскажу про проект всё, что тебя интересует.

Рури выглядит удивлённой.

— Давай, — соглашается быстро.

Глупая. Пусть она хоть трижды магичка, он во что бы то ни стало свалит от неё, как только эти дурацкие горы останутся позади.

— Но скажи ещё, Лейб. — Рури поднимается на ноги. — Ты уверен, что только ты можешь закончить этот проект?

— Да. Некоторые важные детали есть только в моей голове. — Он выразительно постукивает по виску и тянется к контейнеру, чтоб помочь Рури закинуть его на спину.

Та опережает и легко подхватывает сама. Что ж у неё там? Видимо, ничего тяжёлого. Эх, может, стоило прикинуться дурачком и давить, что те люди никак с Лейбом не связаны и, возможно, пришли за грузом? Но, право, Рури так насела.

— Лейб, ты точно уверен? Совсем никто не может? Или может, но на это уйдёт больше времени?

Лейб замирает. Растирает замёрзшие пальцы.

— Существенно больше. — Говорит наконец. — Может, годы.

— Но это что-то, что Герзе не может позволить получить кому-то ещё?

Лейб молчит. Он знает, куда Рури клонит.

Щёлкают застёжки ремней. Рури пытается закрепить и те, что слетели во время побега, но один так и остаётся беспомощно болтаться.

— Значит, если ты уйдёшь достаточно далеко, тебя попытаются убить, а не вернуть, — негромко и ровно замечает Рури.

Она ещё раз поправляет рукав над браслетом, так что на несколько секунд в свете кристаллов становится виден странный, крестиком шрам на предплечье.

Мучительно знакомый.

— Пойдём, Лейб.

— Постой…

Он хочет придержать Рури за плечо, но хватает только воздух — она уже сделала пару шагов прочь.

— Пожалуйста, пойдём, Лейб.

Что ж такое…