Без линии фронта

Крепнущие связи

Не было, пожалуй, ни одного заседания обкома партии, на котором бы не говорилось о положении в Витебске. Нас глубоко интересовало любое, даже самое краткое сообщение из областного центра.

— Что нового в Витебске? — обычно спрашивал И. А. Стулов, открывая заседания бюро.

Пристальное внимание к городу понятно. Фашисты хотели превратить Витебск в один из крупных опорных пунктов гитлеровского рейха на Востоке. Он служил базой для снабжения 3-й танковой армии и других немецких фронтовых соединений. Поэтому работа наших подпольщиков в Витебске была нужна как ни в каком другом городе области.

Как указывалось выше, созданный перед оставлением Витебска руководящий подпольный центр, к сожалению, не справился с поставленной задачей. Нужно было как можно скорее поправить положение. Бюро обкома решило на первых порах всю работу по руководству городским подпольем возложить на аппарат областного комитета партии. В дальнейшем имелось в виду подобрать смелых и способных организаторов и образовать Витебский городской партийный комитет, который бы, смотря по обстановке, весь располагался в городе или направил туда часть своих членов.

Прежде всего требовалось найти человека, который бы взялся за налаживание связей с витебскими патриотами. Сделал это Василий Романович Кудинов. Он родился и вырос в Курской губернии в крестьянской семье. В 1923 году вступил в комсомол, а в 1927 году стал коммунистом. Девятнадцатилетним парнем, в 1923 году, Василий добровольно пошел в органы ОГПУ, служил в погранвойсках на белорусском Полесье. После окончания Высшей пограничной школы занимался оперативной работой, был заместителем начальника Витебского городского отдела НКВД, затем некоторое время находился на руководящей хозяйственной работе. Он хорошо знал Витебск и окружающие его районы, имел в городе немало надежных друзей и знакомых.

В марте 1942 года Василия Романовича как уполномоченного обкома направили в район Витебска. Он надел поношенное пальтишко, шапку, набросил на плечи холщовый мешок с нехитрой снедью, пожал обкомовцам руки на прощание и сказал:

— Бывайте. До встречи!

Много в то тяжелое время бродило народу по оккупированной витебской земле. Одни — в поисках работы и куска хлеба, другие разыскивали своих родственников, третьи искали пристанище. В этой толпе обездоленных затерялся и В. Р. Кудинов. Пробирался он от деревни к деревне, толковал с людьми, прислушивался к их разговорам.

Дорожки приводили уполномоченного обкома в партизанские отряды М. Ф. Бирюлина, М. Ф. Шмырева, А. Ф. Данукалова, Д. Ф. Райцева, М. И. Дьячкова. С каждым командиром и комиссаром он договаривался о налаживании связей с городскими подпольщиками, просил их подобрать надежных людей, которых можно было послать в Витебск.

Не проходило дня, чтобы у Кудинова не побывало несколько партизан. Это были, как правило, витебляне. Одни из них соглашались написать записки родным и знакомым, другие сами изъявляли желание пойти в город и связаться с теми, с кем нужно. Вскоре у Кудинова накопилось немало записок, вроде такой:

«Дорогая тетя! Живу я пока ничего, работаю, и обо мне, пожалуйста, не беспокойся. Подательница этой записки — моя хорошая знакомая, работаем мы с ней вместе. Ее отпустили на денек в Витебск, она обо мне все расскажет подробнее. А ты уж пристрой ее на ночлег у себя. И пришли мне, если можно, портянки и немножко соли. Когда придет срок, я сразу же вернусь домой. Крепко целую и желаю всего хорошего. Петя».

Безобидные, на первый взгляд, записки. Не страшно, если даже и попадут в руки врага. Но с этих листочков начинались большие дела. Записки вручались связным, уходившим в город. Нетрудно себе представить, с какой радостью читали люди дорогие весточки от родных и знакомых, о которых, быть может, они ничего не знали с первых дней войны. И ясно, что человек, принесший записку, сразу же становился доверенным лицом. Родственники партизан укрывали связных, выполняли их поручения. Так, шаг за шагом налаживались связи.

В мае 1942 года обязанности и полномочия у Василия Романовича расширились. Он стал ответственным организатором обкома партии по витебскому кусту. Дел, конечно, было много, но организация связи с городским подпольем по-прежнему оставалась главным.

Число связных уже превысило сто человек. Это были коммунисты и беспартийные. И почти 85 процентов — женщины. Среди них Елена Соколова (подпольная кличка «Певунья»), Прасковья Шаврова («Соловей»), Дарья Кузьмина («Матушка»), Мария Зеленцова («Мария Черная»), Екатерина Анисимова («Железнодорожница»), Вера Кулагина («Лиса»), Евдокия Спиридонова («Соня»), Татьяна Шукина («Скромная»), Тамара Суторман («Бессарабка») и другие.

Немецкие постовые и патрули к женщинам не так придирались, как к мужчинам, особенно молодым. Если у мужчины не оказывалось пропуска, то фашисты хватали его без разговоров и отправляли в полицию для расследования. Оттуда же редко кому удавалось вырваться. Иное дело — женщина. Когда, случалось, патруль останавливал нашу связную и спрашивал, почему нет документов, она пускалась на все женские «хитрости»: и плакала, и умоляла, говорила, что идет за лекарством для больных детей, и т. д. Солдаты и полицаи поначалу отпускали, предупреждая: «Смотри, тетка, в следующий раз без документов не ходи». Но при всех трудностях многие связные — Иван Якимов («Ястреб»), Василий Смельченко («Максим»), Иван Ермаков («Мартынов») и другие — пробирались в город и днем и ночью. Бесстрашные бойцы передавали подпольщикам директивы и указания обкома, доставляли советские листовки, газеты. Из города связные несли в партизанские отряды разведданные о противнике, информацию о деятельности подпольщиков, всевозможные документы и планы, добытые патриотами во вражеских учреждениях. Иногда доставляли партизанам соль, медикаменты, переводили городских жителей и бежавших из плена красноармейцев и командиров в партизанские отряды. Каждый такой поход стоил огромной нервной энергии, физических усилий.

Кудинов не ограничивался передачей записок, а организовывал личные встречи с руководителями подпольных организаций в ближайших к Витебску лесах и населенных пунктах. Туда в те дни нередко приходили секретари и другие работники обкома партии и обкома комсомола. Летом 1942 года состоялись встречи с Н. Нагибовым и его женой Татьяной Шукиной, П. Смирновым, Л. Матвеевой, И. Оноприенко, В. Орловским, Анной Бекешевой и другими. Во время бесед обменивались информацией, совместно определяли задачи, договаривались, кому что делать.

На втором году войны Кудинов имел в Витебске более 200 адресов надежных людей — жителей города, в числе которых были К. Петров, Д. Кузьмина, И. Орлов, М. Оскер, О. Свечкина и многие другие. В домах этих патриотов в любое время могли останавливаться связные, партизаны и подпольщики.

Но в 1942 году фашистские власти ограничили прописку в Витебске. Человек, приехавший в областной центр, мог подыскать работу и найти угол, где намеревался проживать, но и в этом случае часто получал отказ в прописке. Оккупанты как огня боялись проникновения в город партизан и советских разведчиков. Нужно было неделями обивать пороги полиции, комендатуры, доказывать свою «благонадежность», прежде чем тебе поставят злополучный штамп в паспорте. А без прописки проживать нельзя: никуда на работу не устроишься и в любую минуту можешь угодить в лапы полиции. Человек без прописки был для гитлеровцев тем же, что и партизан. С ним разговор короток.

В донесениях, которые получал обком из города, сообщалось, что женщинам несколько легче, чем мужчинам, устроиться на работу, прописаться и получить при помощи врачей-патриотов освобождение от посылки на каторгу в Германию. Этим обстоятельством областной комитет и воспользовался. В августе 1942 года из ЦК КП(б)Б в распоряжение обкома партии прибыли 15 женщин-добровольцев, изъявивших желание работать в тылу противника. Среди них С. С. Панкова, Е. С. Суранова, А. П. Иванькова, А. Ф. Ермакович, Е. Д. Иванова, М. Ф. Исакова, М. Ф. Моисеева и другие. Группу возглавляла Вера Захаровна Хоружая. Их путь лежал в Витебск.

Во время первой беседы в обкоме Вера Захаровна попросила ознакомить ее с обстановкой и организовать переход группы в областной центр.

Мы и раньше слышали о Хоружей, но лично познакомились с ней только сейчас. Эта замечательная женщина долгое время вела политическую работу среди молодежи Западной Белоруссии. Война застала Веру в Пинске. Хоружая не осталась в городе, а вместе с другими патриотами стала партизанкой. Летом 1941 года командование поручило ей перейти линию фронта и доложить ЦК КП(б)Б о боевых делах отряда. Вера успешно справилась с трудным заданием.

Центральный Комитет КП(б)Б направил Веру на работу в глубь страны. Но вскоре она обратилась в ЦК с заявлением послать ее в тыл врага. Просьбу удовлетворили. И вот, оставив на попечение родных четырехмесячного сына и малолетнюю дочь, патриотка прибыла в Витебский обком партии.

По материалам, имевшимся в обкоме, Хоружая изучала обстановку в городе и его окрестностях, людей, с которыми придется встретиться и вместе действовать. Получила она адреса конспиративных квартир, советовалась с членами бюро областного комитета партии и ответорганизаторами.

Наконец все было готово. Женщины получили новые документы. Вере Захаровне выдали паспорт на имя Анны Сергеевны Корниловой. 25 сентября 1942 года группа направилась в Суражскую партизанскую зону. Там подпольщиц встретил ответорганизатор В. Р. Кудинов. Он дал им последние указания и советы, договорился с Хоружей о способах связи, паролях, разработал шифры для переписки.

27 сентября связная К. Болдачева («Береза») провела в город подпольщиц Е. Суранову и А. Ермакович, а 1 октября в Витебск прошла Вера Захаровна. Жила она у людей, которых ей рекомендовал Кудинов. Явочным местом для связных стала квартира подпольщиков Воробьевых.

В. Хоружая, Е. Суранова и А. Ермакович с помощью М. В. Воробьевой, ее сына Василия и невестки Агафьи установили связи с подпольщиками, знакомились с надежными людьми, вовлекали их в подпольную работу. Они собирали сведения о противнике, его военных объектах, войсках и их передвижении. Ответорганизатор Кудинов тогда сообщал в обком: «Вера находится на месте. Всего за это время я ей дал 118 адресов, из них 14 коммунистов, более 20 комсомольцев, остальные беспартийные. 17 работают на железной дороге, три — в немецких столовых, а остальные — в разных учреждениях и предприятиях. По характеристикам, люди преданные, за исключением 9 человек, о чем сообщил Вере, дабы она знала их и опасалась. Для облегчения работы… собрал и послал Вере 30 записок к намеченным… людям от близких родственников и хороших знакомых. Связал Веру с группой „Родина“ — 30 человек, для чего дал ей пароль. Дал пароль для связи с группой „Б“ — 3 человека. Вера пишет следующее: „Обстановка очень сложная. Много нового, интересного. Создана группа 20 человек. Почва для работы подготовлена прекрасно. Как я рада, что уже здесь“».

Вере Захаровне удалось пробыть в городе всего лишь полтора месяца. Но за это время она провела значительную работу. В присланных в обком партии информационных письмах Хоружая сообщала о положении в Витебске, настроении жителей, размещении и передвижении вражеских войск, о деятельности подпольщиков, о налете на город советской авиации и результатах бомбардировки военных объектов противника. Вере и ее подругам было чрезвычайно тяжело: гитлеровцы наводнили город агентами и разведчиками, установили за населением слежку, по улицам и дворам шныряли полицейские и тайные агенты СД.

Хоружая была опытным конспиратором. Но кто-то в ее группе допустил оплошность. О подпольщиках каким-то образом стало известно А. Васильевой, второй невестке Воробьевых, трусливой и подлой женщине.

13 ноября 1942 года дом № 4 по Тракторной улице окружили гитлеровцы. Они схватили Веру Хоружую, Софью Панкову, Евдокию Суранову, Клавдию Болдачеву, хозяйку квартиры Марию Воробьеву, ее невестку Агафью Воробьеву. Василия Воробьева арестовали на работе. Для отвода глаз фашисты арестовали и А. Васильеву, но через несколько дней ее выпустили. На допросах она рассказала все, что знала о подполье.

Больше месяца арестованных продержали в городской тюрьме и в застенках СД. 24 декабря после страшных истязаний и пыток были расстреляны Е. Суранова, К. Болдачева, Мария, Агафья и Василий Воробьевы. А о судьбе Веры Хоружей ничего не было известно. Обком послал в Витебск связную А. П. Иванькову, потом М. И. Маценко — работника из группы ответорганизатора. Однако кроме некоторых дополнительных сведений об обстоятельствах ареста группы и допроса подпольщиков они ничего не смогли узнать.

Советское правительство высоко оценило революционную деятельность и подвиги погибшей в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками славной дочери белорусского народа Веры Захаровны Хоружей. Ей посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Несмотря на зверства фашистов, боевые ряды подпольщиков росли. Но В. Р. Кудинову становилось все труднее направлять деятельность городских подпольных организаций. Чтобы создать условия для более успешной работы, областной комитет партии в начале 1943 года утвердил Кудинова комиссаром 1-й Витебской партизанской бригады вместо заболевшего В. А. Хабарова. Теперь он мог сам из числа своих подчиненных подбирать людей для посылки в город, выделять из фонда бригады тол и приспособления для диверсий. Василий Романович получал постоянную помощь от штаба бригады и бюро Витебского райкома КП(б)Б.

И все же мер, принятых обкомом, оказалось недостаточно. Нужно было руководство подпольными организациями сделать еще более гибким и оперативным, приблизить его к подпольщикам. Поэтому 7 апреля 1943 года бюро обкома партии образовало Витебский подпольный городской партийный комитет в составе секретаря В. Р. Кудинова и членов Б. К. Семенова и М. И. Маценко. В то же время был создан и подпольный городской комсомольский комитет в составе Н. С. Самуйловой, А. Н. Немыкина и Е. А. Крицкой.

Горкомы партии и комсомола базировались в расположении 1-й Витебской партизанской бригады. Работать приходилось в очень сложных условиях. Гитлеровцы установили строжайший контроль за передвижением населения, проводили массовые репрессии. Тем не менее связи с подпольщиками Витебска не ослаблялись.

В едином строю

Витебский окружной комиссар Фишер, командир полицейского полка фон Гуттен, начальник фельдкомендатуры фон Швайдниц часто разъезжали по городу, видели проносившиеся по улицам патрульные машины, подвижные посты и хвастливо говорили, что для подпольщиков в Витебске места нет.

Но место было. В разных уголках города с первых дней оккупации одна за другой возникали патриотические подпольные группы и организации.

— Советский человек не может быть спокоен, пока гитлеровцы находятся на нашей земле, — говорил своим товарищам бывший работник облисполкома комсомолец Александр Ефимович Белохвостиков.

Он договорился о подпольной борьбе с верными друзьями К. С. Шупликовой, И. Ф. Безбогиным, В. Н. и А. П. Пахомовыми, А. Д. Шапуровым, Н. С. Бобровым, П. С. Шляковой и другими. Так возникла и начала действовать сильно разветвленная патриотическая организация.

В Витебске многие знали бывшего станционного повара Николая Яковлевича Нагибова. До войны он был энергичным, активным человеком, а когда пришли немцы, его как будто подменили. Казался Николай вроде бы безобидным. Но это была маска, под которой прятался умный конспиратор, руководитель крупной подпольной организации.

Нагибова знали многие полицаи. И этим Николай Яковлевич ловко пользовался. Бывало, соберет он в корзину тряпья и направится к партизанам.

— Куда идешь? — останавливали его на пропускном пункте.

— В деревню, барахлишко хочу выменять на хлеб или картошку, — отвечал Нагибов. — Может, русского шнапса или яиц раздобуду. Тогда угощу… Когда в следующий раз стоять будешь?

И подпольщик старался вернуться в город в те часы, когда на пункте дежурил «знакомый» постовой. Он обязательно приносил или бутылку самогона или десяток яиц. Полицейский был доволен, а еще больше был доволен Нагибов. В корзине, которую фашист не проверял, он и на этот раз удачно пронес магнитные мины.

Лишь однажды Нагибова задержали. Случилось это в январе 1943 года. Днем возвращался он от партизан в город вместе с женой Татьяной Шукиной и своим товарищем И. Якимовым. Полицейский остановил их, проверил документы и потребовал: «Вываливайте корзины! Что несете?» Николай Яковлевич пытался было уговорить постового, но тот ни в какую. Вываливай, кричит, и все. Вываливать, конечно, было нельзя — в корзинах на дне лежали мины. Тогда Нагибов, не раздумывая, выхватил пистолет и в упор застрелил полицейского. Шукина и Якимов открыли огонь по подбегавшему к ним немецкому солдату и убили его, а сами быстро скрылись.

Связавшись с Василием Романовичем Кудиновым, Нагибов стал аккуратно выполнять указания обкома партии. Это придало больше целеустремленности всей работе возглавляемой им организации. По заданию обкома Нагибов и его товарищи — Татьяна Шукина, Петр Смирнов, Иван Якимов, Александра Якимова, Ефим Хмелев, Николай Ляховский и другие — установили связь с несколькими подпольными группами, подыскали нужных людей, явочные квартиры, вели разведку, доставали документы для партизан и наших разведчиков, выполнявших боевые задания в городе.

С установления связи с обкомом партии начал свою деятельность и руководитель другой подпольной организации коммунист Иван Андреевич Бекишев, бывший работник Октябрьского райисполкома.

— Ты когда-то был электромонтером. Не забыл, поди, это дело. Попытайся-ка устроиться к немцам на аэродром. Нам там очень нужны свои люди, — посоветовал ему Кудинов.

Так Бекишев и поступил. Он сумел войти в доверие к немцам. Фашисты пристально следили за каждым советским человеком, работавшим на аэродроме. Но у Ивана Андреевича, как говорится, дело шло без сучка и без задоринки. Он вовлек в группу свою жену — врача Анну Ильиничну Богданову, которая принимала больных на дому. Под видом больных к Бекишеву приходили подпольщики. Организация, которой руководил Иван Андреевич, за короткое время выросла до 26 человек. Она уже состояла из нескольких групп. Бекишев, кроме того, поддерживал связь с группами В. С. Кулагиной, Е. А. Соколовой и В. Н. Орловского, работавшего на аэродроме. Однажды летом В. Орловский и его брат Геннадий проникли на самолетную стоянку и подложили в два самолета мины замедленного действия. Диверсия удалась. Одна из машин взорвалась в полете и рухнула на землю возле деревни Шевардино. Эти же смельчаки заминировали вход в бомбоубежище для летчиков. При налете советских самолетов немецкие авиаторы бросились в убежище и подорвались. Погибло несколько пилотов и штурманов. Иван Андреевич передал немало ценных сведений об охране немецкого аэродрома, системе его противовоздушной обороны, местах стоянки вражеских самолетов. Все эти данные поступили в штаб 4-й ударной армии.

Выполняя указания обкома партии о восстановлении связи партизанских бригад с подпольщиками Витебска, комбриг А. Данукалов и комиссар А. Щербаков сами подбирали и посылали людей в город, принимали связных от подпольных организаций, интересовались делами патриотов, оказывали им помощь, давали поручения. По заданию штаба бригады подпольщица Галина Крастина похитила из немецкой казармы новый противогаз, только поступивший на вооружение фашистской армии. Через некоторое время патриотка выполнила еще одно очень важное партизанское поручение: проникла в городскую управу и унесла оттуда карту Витебска, на которой были нанесены промышленные объекты, используемые германской армией и оккупационными властями.

Бывшая лаборантка ветеринарного института М. А. Жидович и ее мать Д. И. Кузьмина были связными подпольной группы Владимира Александровича Козловского, действовавшей на городской электростанции. Мать и дочь часто ходили к партизанам, передавали им разведданные, добытые подпольщиками, а из бригады приносили листовки и взрывчатые вещества.

Штаб бригады «Алексея» поддерживал связи с комсомольско-молодежной подпольной группой, которую возглавляла Тамара Александровна Ломоносенко (ныне Бородина).

— Сами и с помощью своих друзей и знакомых узнавайте, где проживают воины, бежавшие из гитлеровских концлагерей, и приводите их к нам, — предложил Данукалов молодым подпольщикам.

И они с большой активностью взялись за это дело. Валентина Лебедева, Анатолий Кононенко, Любовь Матвеева и другие помогли уйти в партизаны десяткам красноармейцев и командиров, которым удалось выбраться из фашистской неволи.

Группа подпольщиков, руководимая коммунисткой Марией Николаевной Коптеловой, передала партизанам 3 ящика патронов, данные о вражеских оборонительных сооружениях на подступах к городу. У Марии Николаевны зрели планы новых боевых операций, но выполнить их не удалось. Враг выследил патриотку. На допросах, сопровождавшихся пытками и истязаниями, она вела себя мужественно. Фашисты отправили подпольщицу в лагерь смерти Освенцим, где она погибла.

По поручению штаба бригады «Алексея» главный врач санитарной станции Р. Ф. Махнов приходил на явочную квартиру О. С. Свечкиной, встречался с подпольщиками и давал задания собирать данные об обороне противника вокруг Витебска. В результате кропотливой работы Махнов составил подробную схему расположения вражеских военных объектов, артиллерийских позиций, пулеметных точек, окопов и траншей. Эту схему связная Свечкина доставила комбригу Данукалову.

В группе Федора Каллистратовича Мехова была в основном учащаяся молодежь. Ее боевое ядро составляли Валентина Богданова, Андрей и Ольга Гогули, Парфиль Гурин, Иван Ерофеев и другие. С мая 1942 года молодые подпольщики начали действовать в тесном контакте с оперативной чекистской группой, которой руководил А. П. Максименко, а позже И. Я. Мишин.

На Чопинском лесоскладе группу создал коммунист Н. А. Купалов. На водном транспорте работала подпольная группа, организованная бывшим шофером Железнодорожного райкома партии К. Е. Петровым. Обе эти группы с первых дней своего существования были связаны с партизанским отрядом Г. И. Сысоева, а потом — с бригадой М. Ф. Бирюлина.

К концу 1942 года в городе действовало 18 комсомольско-молодежных подпольных организаций. В некоторых из них можно было встретить и пожилых людей. Учительница 9-й средней школы Е. Н. Крастина узнала, что ее дочь Галина состоит в подпольной группе.

— Это хорошо, — сказала она дочери. — Скажи, чтобы и меня приняли…

Так учительница стала подпольщицей. Она оказала большую помощь молодежи. И в другие подпольные группы нередко входили родители и дети, старшие и младшие братья и сестры.

Смелыми организаторами подпольного движения зарекомендовали себя врач городской туберкулезной больницы Ксения Сергеевна Околович, врач Михаил Леонтьевич Мурашко, который сумел устроиться на должность заведующего отделом здравоохранения в городской управе. Около 40 врачей, медсестер, фармацевтов, санитаров активно участвовали в подпольной работе. Им обязаны жизнью сотни жителей города и советских воинов, оказавшихся в окружении или бежавших из фашистских лагерей. М. Л. Мурашко с помощью родных и знакомых узнавал, кто из военных врачей скрывается в городе. Он встречался с этими товарищами, устраивал их на работу в больницы, многим помог уйти в партизанские отряды.

— Я хочу лечить больных и раненых партизан, — заявил Михаилу Леонтьевичу военврач В. М. Величко.

— Постараюсь помочь, — ответил подпольщик.

И Мурашко назначил Величко врачом в Боровлянский врачебный участок, откуда тот быстро нашел дорогу в партизанский отряд.

Мурашко не раз обращался с просьбой к немецким властям освободить из лагеря того или иного советского военного врача, взятого в плен. Михаил Леонтьевич при этом ссылался на нехватку медицинского персонала в больницах. Многих из освобожденных таким образом военврачей он устроил на работу в городе или отправил в партизанские отряды.

Врачи-патриоты лечили раненых советских воинов, которых в 1941 году не удалось эвакуировать из витебских больниц. Фашистское командование вело учет раненых и строго требовало направлять их после лечения в лагеря. Любого, кто пытался убежать из больницы, гитлеровцы расстреливали. Такая же участь ожидала и тех, кто помогал вылеченным бойцам и командирам уйти к партизанам. Но никакие угрозы не останавливали врачей-подпольщиков. Под особым контролем немецкое командование держало в больнице раненых начальника штаба 29-го стрелкового корпуса П. Н. Тищенко, летчика А. Г. Шатарашвили и сержанта-артиллериста А. Н. Куклина. Фашисты надеялись склонить полковника Тищенко и его боевых друзей к измене Родине, широко разрекламировать это на фронте и среди населения. Врачи К. С. Околович, М. Л. Мурашко, Н. И. Чертков узнали об этой провокации и решили во что бы то ни стало спасти воинов. Они раздобыли для них документы, разработали план отправки в партизанский отряд, подготовили людей, которые должны были выполнить эту смелую операцию.

В один из воскресных дней в больницу явился «полицай». Это был партизанский разведчик Вячеслав Трестер.

— Вы арестованы. Немедленно собирайтесь! — приказал он Тищенко и дежурному врачу Л. Я. Посвянскому.

И тот и другой знали, в чем дело, быстро собрались и под конвоем «полицая» направились на окраину города. Там ждала подвода, которая отвезла «арестованных» в лес. В то же воскресенье подпольщики проводили к партизанам летчика Шатарашвили и артиллериста Куклина. На следующий день фашисты всполошились, учинили медицинскому персоналу больницы допросы.

— Мы не знаем, что за полицай приходил, за что он арестовал полковника и дежурного врача, не представляем, куда их увели, — так примерно отвечали врачи и медицинские сестры.

Врач Т. М. Широченко у себя на квартире вылечила раненого танкиста К. Л. Гласьева и помогла ему уйти в партизаны. Подпольщицы К. Околович, Т. И. Пилат, Г. Вишневская, Л. А. Полянина, Т. Бельская, бывший бухгалтер фабрики «КИМ» М. А. Кузнецова, учительница Н. Трафимик обеспечивали нужными документами борющихся советских патриотов. У Ксении Сергеевны Околович хранились паспорта больных, которые, не успев выписаться, уехали из туберкулезной больницы перед самым вторжением фашистов в город. На них искусно менялись фотокарточки, потом эти документы вместе с паспортами больных, выписываемых из больницы, отправлялись в паспортный стол полицейского управления, где делались соответствующие отметки. Подобными документами снабдили около ста человек, в числе которых были разведчики и подпольщики.

П. К. Пономаренко

И. И. Рыжиков

Г. Б. Эйдинов

И. А. Стулов

Я. А. Жилянин

И. Б. Позняков

М. И. Плисс

И. Н. Рябцев

В. И. Лузгин

В. Е. Самутин

Ф. А. Башкинцев

В. Я. Лапенко

Члены бюро Богушевского подпольного райкома партии (слева направо) Е. Н. Прохоренко, А. К. Стельмах, Н. К. Богданов, П. П. Макаренко

Герой Советского Союза П. М. Машеров

С. Г. Филиппович

М. М. Дятловский

Герой Советского Союза М. Ф. Шмырев

Р. В. Шкредо

Т. Р. Ковалевский

Д. Ф. Райцев

М. Ф. Бирюлин

В. Р. Кудинов

Герой Советского Союза М. Ф. Сильницкий

П. И. Василенко

В. С. Кулагина

H. Я. Нагибов

А. Е. Белохвостиков

М. И. Дьячков

Я. Н. Барсуков

К. Ф. Волков

В. И. Израилит

И. Р. Афанасьев

Ф. Е. Рыбаков

Е. П. Василевич

А. В. Романов

Группа командиров из бригады «Алексея» (слева направо) В. А. Блохин, Я. И. Старостин, П. М. Антипов, И. И. Старовойтов, Д. М. Коркин, А. Н. Кудрявцев

Герой Советского Союза А. Ф. Данукалов

А. П. Корнеева

Руководящий состав бригады имени Сталина. В центре — комбриг Р. А. Охотин

А. Т. Щербаков

Т. А. Дубовка

Н. А. Новиков

С. В. Суховей

Руководящий состав некоторых бригад Полоцкой зоны (слева направо): сидят — Е. А. Козлов, А. Я. Марченко; стоят — Я. X. Сташкевич, С. М. Короткин

Герой Советского Союза М. С. Прудников

А. П. Жавнерко

А. В. Сипко

Н. А. Сакмаркин

Н. Л. Герман

Герой Советского Союза Е. С. Зенькова

Б. И. Можайский

Л. Н. Анкинович

Герой Советского Союза К. С. Заслонов

Л. И. Силицкий

В. П. Комлев

А. П. Максименко

Медики выдавали многим жителям ложные справки о плохом состоянии здоровья, по которым люди освобождались от принудительных работ и отправки в Германию. Красноармейцам и командирам, проживавшим нелегально в Витебске, а также многим патриотам, решившим уйти в партизанские отряды, выдавались справки о том, что они находились на излечении в больнице и теперь направляются в деревню по месту жительства. Например, 6 мая 1942 года доктор Околович выдала подпольщику коммунисту И. К. Оскеру такую справку:

«Гр. Оскер И. К. находился на излечении во 2-й больнице гор. Витебска с 2/IV по 1/V 1942 г. от воспаления легких. Возвращается к себе домой в дер. Королево Витебского округа». Оскер свободно вышел из города и благополучно добрался до отряда.

Подпольщики-медики снабжали партизан медикаментами, перевязочными материалами, хирургическими инструментами.

Гитлеровская служба безопасности вела усиленную слежку за медицинскими работниками. Чтобы не допустить провала и гибели людей, ответорганизатор обкома партии В. Р. Кудинов посоветовал группе Околович уйти из города. Осенью 1942 года Ксения Сергеевна вместе со своими боевыми друзьями перешла линию фронта.

В Витебске и ближайших районах действовали разведывательные группы, посланные штабом Калининского фронта. Эти группы возглавляли Ю. С. Рудаков, М. Р. Ефимов, П. А. Крылатых, П. В. Буткевич, Н. П. Соловьев, А. П. Максименко. Партизаны помогали разведчикам проникать в город, связываться с подпольщиками, которые устраивали их на квартиры, снабжали документами для легального проживания, находили им работу.

Областной комитет партии неоднократно обсуждал вопросы о дальнейшем усилении и совершенствовании подпольной работы в городе, о формах легализации подпольщиков. Некоторым патриотам было рекомендовано заняться частной производственной деятельностью.

Руководитель подпольной организации А. Белохвостиков получил от городской управы патент и открыл на улице имени Ленина мастерскую по ремонту металлических изделий. Так же поступил руководитель другой подпольной группы П. Смирнов, у которого была на 17-й Городокской улице сапожная мастерская. По патенту подпольщики В. Шарендо, Е. Быковский, Г. Алексеенко, Е. Бородулин стали хозяевами художественной мастерской. Это были удобные места для встреч подпольщиков. Там они передавали друг другу разные материалы и разведданные, обсуждали планы дальнейших действий. В мастерские нередко заходили немецкие солдаты и офицеры, служащие оккупационных учреждений, которые подчас вели разговоры, представлявшие интерес для патриотов.

Летом 1943 года в Витебске действовали более 60 подпольных организаций и групп, объединявших около 1500 коммунистов, комсомольцев и беспартийных, из них три четверти составляли женщины.

В создании городского подполья, в его непрерывном укреплении участвовали райкомы партии и партизанские отряды и бригады Витебского, Лиозненского, Богушевского, Суражского, Городокского и Меховского районов.

В деревне Букатино Боровлянского сельсовета Витебского района действовала подпольная комсомольско-молодежная группа во главе с Верой Семеновной Кулагиной. В группу входили ее сестры Мария и Анна, Иван и Феня Юпатовы, Николай и Нина Азеуш, братья Петр и Афанасий Юпатовы, Григорий Юпатов. Подпольщики поддерживали связь с командиром бригады М. Бирюлиным и ответорганизатором обкома партии В. Кудиновым, выполняли их задания. Они бывали в поселке Лужесно и деревне Подберезье, познакомились там с местными подпольщиками Зинаидой и Таисией Гвоздевыми, Марией Шашиловой, Николаем Грунтовым, его женой Анастасией и братом Филиппом, Олегом и Евгением Грунтовыми, Макаром Бабакиным. Каждый из них по поручению партизанского командования и ответорганизатора Кудинова не раз ходил в Витебск, выполнял опасные задания.

Подпольщики сообщали командованию бригад и отрядов о передвижениях вражеских подразделений. Очень смело действовала Вера Кулагина по кличке «Лиса». Ей нередко приходилось встречаться с немецкими солдатами и полицейскими. Она незаметно выведывала у них нужные партизанам сведения. Когда Ю. С. Рудакову понадобилось укрепить армейскую разведгруппу новыми бойцами, комбриг М. Ф. Бирюлин порекомендовал ему взять к себе Кулагину. И она оправдала надежды командования. Веру направили в Витебск, где она устроилась на постоянное жительство и успешно вела подпольную работу.

В тесном контакте с подпольщиками Витебска работали также подпольные группы П. К. Ляховского в Старом Селе, И. А. Сидоренко-Побудея в деревне Бабиничи, Г. М. Леонченко в Городокском районе. В город тянулись нити связи и из Богушевского района. По заданию Богушевского райкома партии руководительница одной из подпольных групп учительница-комсомолка В. Д. Шелухо неоднократно ходила в Витебск, где встречалась с подпольщиками. А летом 1942 года, выполняя партийное поручение, она переселилась в город и вместе с коммунистами В. А. Пятницким и Л. Н. Овсянкиной создала подпольную группу, которая поддерживала тесные связи с богушевскими партизанами, собирала для них разведданные, передавала медикаменты. Патриоты познакомились с чехами Вилимом Креузигером и Вацлавом Шмоком, насильно мобилизованными в гитлеровскую армию и работавшими на витебском аэродроме. Те согласились помогать советским друзьям. Они вели разведку, срывали ремонт самолетов, а потом ушли в партизанский отряд.

Немало подпольщиков действовало на Витебском железнодорожном узле. В первые месяцы оккупации здесь развернула работу молодежная группа под руководством Николая Павловича Красовского. В конце 1941 года полиция выследила и схватила Н. Красовского. Патриота расстреляли, но молодежь продолжала начатое дело. Смело выполняли боевые задания подпольщики группы бывшего ревизора станции Витебск П. В. Буткевича Виктор Бородин, Петр Насыр, Валентина Нетрина, Анна Ковалева и другие. Постоянно проявляла инициативу подпольная группа в составе железнодорожников Андрея Гогуля, Анатолия Иващенко, Акима Лопухова, Парфиля Гурина.

Подпольщики витебского паровозного депо применяли самые различные формы борьбы — при ремонте не меняли все отработанные детали, в результате чего вывели из строя 17 паровозов и 76 вагонов, портили систему водоснабжения узла, закладывали в уголь толовые шашки с запалами, которые взрывались и повреждали локомотивы в пути. 5 октября 1942 года в пригороде Витебска, недалеко от станции Княжица, подпольщики спустили под откос паровоз и две платформы. 29 октября подорвали второй вражеский эшелон, при этом сгорело 30 цистерн с бензином. 5 ноября 1942 года возле Чепинского моста произошло очередное крушение, взорвалось 6 цистерн с горючим, а 23 ноября возле самой станции Витебск налетел на мину состав. В январе 1943 года был спущен под откос товарный поезд, в результате разбито 6 и повреждено 11 вагонов.

Однажды железнодорожник Виктор Иванов увидел, что на станцию Витебск прибыл вагон, груженный осветительными ракетами. Эшелон усиленно охранялся. И все же патриот сумел пробраться под один вагон и подложить мину. Вскоре раздался взрыв. Вагон загорелся. Гитлеровцам с трудом удалось отцепить его и предупредить катастрофу.

Подпольщики часто устраивали столкновения паровозов при формировании поездов, неправильно переводя стрелки.

Летом 1943 года фашисты дважды восстанавливали часть витебского вокзала, но как только работы подходили к концу, здание опять подрывалось. Делали это подпольщики во главе с Леонидом Вяловым. Для пресечения диверсий немецкие военные власти значительно увеличили численность солдат, охранявших депо, угольный склад, станционные пути.

Подпольщики похищали из складов и вагонов оружие и боеприпасы, продовольствие, распространяли листовки и газеты.

Диверсии совершались и на предприятиях, в немецких учреждениях, в клубах, на улицах города. В 1942–1943 годах патриоты три раза поджигали фанерный завод, из-за чего он надолго прекращал выпуск продукции. Осенью 1942 года члены группы П. С. Смирнова («Медного») подожгли здание, в котором фашисты разместили свой военный госпиталь.

В ремонтных мастерских, на улицах и дорогах вблизи Витебска подпольщики подорвали десятки автомашин с солдатами и грузами. Очень тонко и расчетливо работали патриоты на хлебозаводе № 1, выпускавшем продукцию для гитлеровцев. Они портили оборудование, сырье и готовую продукцию, немало хлеба выносили с завода, минуя охрану.

Смелую диверсию совершил подпольщик Г. Залека. Он пробрался в помещение, где размещалась типография газеты «Новый путь» и немецкой газеты «Панцерфауст», и заложил две мины — в дымоход и печь. Здание сильно пострадало. Перепуганные оккупационные власти перевели редакции и типографию на железнодорожную станцию под охрану войск. В январе 1943 года подпольщица Василиса Вялова по кличке «Дина» подложила мину в здание паспортного стола, которое сильно пострадало от взрыва. Многие сотрудники полиции были ранены.

За 1942–1943 годы подпольщики совершили более 70 диверсий и десятки нападений на гитлеровских солдат, полицейских, работников фашистских оккупационных учреждений. 30 января 1942 года патриоты убили предателя — заместителя бургомистра Витебска Л. Г. Брандта, а спустя 10 месяцев отправили на тот свет его сына — редактора газеты «Новый путь» А. Л. Брандта. Эту операцию провели И. П. Наудюнас, В. Ф. Кононов, Е. Г. Филимонов и М. Г. Стасенко. Им помогали В. М. Бруханова, семья Л. Г. Омелькина, Е. С. Мазикова и Иосиф Наудюнас.

Убийство редактора А. Л. Брандта привело в смятение немецкую свору и вызвало большой политический резонанс не только в Витебске, но и во всей Белоруссии. Ведь таких предателей, как Брандт, фашисты широко рекламировали. Гитлеровцы утверждали, что в них видят пример «счастливого сотрудничества немцев с местным населением». Заметим, кстати, что Брандт тогда только что вернулся из поездки в Берлин и готовился выступить с серией докладов, а также статей в печати о могуществе Германии, жизни в немецком «раю».

В отчете группы тайной полевой полиции ГФП-703 за май 1943 года подчеркивалось, что из расследования «витебского дела» видно, что рабочие, обслуживающие склад трофейного оружия, систематически выносят из него винтовки, пулеметы, автоматы, пистолеты, взрывчатку. И далее в отчете говорилось: «Русские, работающие в немецких службах, много раз воровали служебные удостоверения личности с железной дороги, а потом снабжали ими вражеских агентов… Люди из этого круга совершили убийство редактора газеты в Витебске, подорвали мост и подложили бомбу в здании местной полиции города Витебска».

Подпольщики использовали каждый удобный случай для уничтожения вражеских солдат и офицеров, а также полицейских. Патриоты из группы П. Смирнова вели настоящую охоту за гитлеровцами. Только летом 1942 года они убили 17 фашистов. 28 октября 1942 года заложили мину на железнодорожном перегоне Витебск — Залучье и оставили ее незамаскированной. Расчет подрывников оправдался. Вскоре на пути оказался патруль из шести солдат. Они заметили мину и начали ее рассматривать. В это время подпольщик Н. Нагибов, лежавший в придорожных кустах, дернул шнур, который был хорошо замаскирован на земле. Раздался взрыв. На полотне остались лежать убитые и раненые фашистские патрульные.

Не единичны случаи, когда немцы и полицейские находили смерть от пуль патриотов при проверке у них документов и вещей. Летом 1942 года связная Е. Спиридонова несла в Витебск магнитные мины в корзине под ягодами и яйцами. Недалеко от деревни Зараново ее остановили два гитлеровца и стали рыться в корзине. Еще секунда и мины были бы обнаружены. Но Евдокия не растерялась. Она выхватила из кармана пистолет и в упор пристрелила обоих фашистов. На помощь к Спиридоновой подоспели партизаны из группы Рудакова. Они убрали убитых и распустили слух среди населения, что гитлеровцы ушли с народными мстителями в отряд.

Одной из важнейших своих обязанностей подпольщики Витебска считали разведывательную работу. Секретарь подпольного горкома партии В. Р. Кудинов имел план города, разбитый на тысячу клеток. Точно такие же планы были в обкоме КП(б)Б, штабе 4-й ударной армии и Белорусском штабе партизанского движения. Каждая клетка с подробным описанием соответствовала определенному участку города. Посмотришь на такой план, и сразу видишь, где расположены вражеские объекты. Причем на основании сведений, поступавших от подпольщиков, партизан и разведчиков, в этот план оперативно вносились необходимые изменения. Советское командование в любой момент знало, что предпринимает противник в городе, какие производит переброски войск и грузов, где располагает склады боеприпасов, горючего, продовольствия. Пользуясь этими данными, наша авиация нередко наносила точные удары по важнейшим целям, причем о результатах бомбардировок подпольщики сразу доносили в горком и обком партии.

О масштабе нашей разведывательной работы догадывалось гитлеровское командование. В докладной записке руководителя группы ГФП-703 в апреле 1943 года утверждалось: «…Нужно иметь в виду, что вражеская разведка поддерживает постоянный контакт почти со всеми нашими учреждениями административного характера и большими предприятиями города Витебска».

Подпольщики прибегали к самым различным способам, чтобы установить связь с военнопленными: передавали им записки, в которых призывали совершать побеги из лагерей, во время мимолетных разговоров уславливались о местах встреч после их побега и т. д. Подпольщик Константин Иванович Слимборский в сентябре — октябре 1943 года привел к партизанам 35 человек, в том числе капитана-авиатора Виктора Попова и лейтенанта Виктора Орлова. Из железнодорожного восстановительного батальона, прибывшего летом 1943 года в Витебск из Брянска, с помощью подпольщиков бежали 72 военнопленных, из них более двадцати чехов и поляков. В октябре 1943 года фашисты пригнали военнопленных для ведения земляных работ у Гапеевского моста. Патриоты установили с ними связь. Началась подготовка к побегу. Военнопленные убили четырех охранявших их гитлеровских солдат и с помощью подпольщиков все 40 человек пришли в отряд 1-й Витебской бригады. К партизанам убежали 20 военнопленных, ремонтировавших автомашины в немецкой части ТКП-620. Подпольщики помогли совершить побег 89 советским военнопленным, работавшим на фанерном заводе. Вместе с ними убежали к партизанам и 8 чехов. В августе и сентябре 1943 года только в 1-ю Витебскую партизанскую бригаду подпольщики вывели 100 человек, из них 80 военнопленных и 20 жителей города. Многие попросили переправить их за линию фронта для продолжения службы в Красной Армии. Эта просьба была удовлетворена.

Где бы ни работали военнопленные, к ним обязательно находили дорогу подпольщики. Уж, казалось бы, совершенно нельзя завязать связь с пленными красноармейцами и командирами, которых фашисты включили в рабочий взвод по обслуживанию полевой комендатуры. Гитлеровцы наблюдали за каждым их шагом. Но отважные патриотки М. Солодухина, Л. Березкина, З. Васильева и П. Гауберг все же сумели передать записки военнопленным, указать им путь к побегу в партизанский отряд. 10 июня 1942 года И. Волков, И. Бреев, С. Сахаров, Н. Шпартюк, А. Стародубов, С. Третьян, И. Рапопорт захватили принадлежавшую комендатуре машину «оппель» и по дорогам, указанным подпольщицами, приехали в бригаду «Алексея». Командование приняло их в партизаны и выдало оружие.

Для борьбы с подпольщиками ГФП-703 в начале 1943 года создала из предателей провокаторскую группу «ловцов партизан». Ее возглавил переводчик Печенкин, жалкий трус, пресмыкавшийся перед фашистами. Под стать ему были и остальные провокаторы — Сухов, Ермолаев, Кулагин, Беляев и другие. Они шлялись по городу, заводили знакомства с жителями, выдавая себя за красноармейцев и командиров, бежавших из немецких концлагерей и желающих добыть оружие и уйти в партизаны. Сухов говорил, что он партизан, якобы посланный командованием в город специально для того, чтобы выводить людей в партизанские отряды. Провокатор собирал жителей, изъявивших желание стать народными мстителями, и передавал их полиции. Таким же образом действовали другие «ловцы партизан». Изменники Родины после войны были пойманы и приговорены военным трибуналом к расстрелу.

При помощи шпионов и провокаторов немецкой разведке удалось схватить немало патриотов. В декабре 1942 года гитлеровцы арестовали многих подпольщиков из группы Федора Мехова, спаслись только несколько человек. 23 декабря 26 членов организации, в том числе А. Гогуля, О. Гогуля, П. Гурин, О. Иотко, А. Лопухов, С. Шалаев, Г. Лопухова, после бесконечных пыток были расстреляны на территории бывшего 5-го железнодорожного полка. В январе 1943 года фашисты арестовали и расстреляли бесстрашных бойцов — руководителя группы П. Смирнова, подпольщицу И. Никитину и других. Вслед за этими товарищами гитлеровцы схватили шесть подпольщиков из группы Александры Виноградовой («Кати»). Троих из них, в том числе и Александру, расстреляли, а троих отправили в концентрационный лагерь.

Волна массовых арестов прокатилась по городу в апреле — мае 1943 года. Группа тайной полевой полиции № 703 продолжала забирать людей и предъявлять им обвинения по так называемому «витебскому делу» — приписывала соучастие в убийстве предателя Брандта. Было арестовано 72 человека, из них 35 расстреляно, а остальные брошены в лагерь.

В те дни сильно пострадала одна из старейших и самых многочисленных подпольных организаций — комсомольца Александра Ефимовича Белохвостикова. У него и некоторых его товарищей фашисты при обысках нашли 7 винтовок, пулемет, 2 пистолета, 8 гранат, 18 мин, 50 килограммов тола. Александр Ефимович на допросах вел себя самым достойным образом. Он отрицал свое участие в подпольной группе, на очных ставках с арестованными товарищами говорил, что никого из них не знает. Гитлеровцы пытали его, хотели заставить выдать других членов организации, но комсомолец не проронил ни слова. В мае 1943 года Белохвостиков, его сестра Мария, а также другие арестованные были расстреляны. Несмотря на большие потери, эта организация продолжала действовать. Боевыми группами руководили П. Шлякова, В. Пахомов, М. Романенко и В. Александрова. В июне, а потом в декабре 1943 года гитлеровцам удалось снова напасть на следы этой организации. Фашисты арестовали около 60 человек, из которых 38 расстреляли, а остальных бросили за колючую проволоку концлагерей. От вражеских пуль погибли руководители групп П. Шлякова, В. Пахомов, М. Романенко, В. Александрова.

Немецкие карательные и разведывательные органы считали, что борьба с подпольщиками Витебска может быть успешной лишь при условии уничтожения партизанских отрядов в ближайших к городу районах. По этому поводу один из организаторов массовых убийств местного населения комиссар группы тайной полиции № 703 Гаш писал: «Уничтожение партизанских отрядов, располагающихся в прилегающих к городу районах, будет иметь большое значение в пресечении фактов саботажа, подрывной деятельности, а также добывания сведений». Фашистское командование за первые пять месяцев 1943 года организовало против народных мстителей витебской группы районов три крупных карательных экспедиции под кодовыми названиями «Перун», «Весенний заказ» и «Майская гроза». Повсеместно шли упорные и кровопролитные бои, обе стороны несли большие потери. Однако врагу не удалось осуществить свои планы.

Секретарь горкома партии В. Р. Кудинов в то время сообщал областному комитему КП(б)Б: «…Несмотря на экспедиции, рост партизан и их боевая деятельность усиливались».

Оккупационные власти, напуганные дерзкими действиями партизан и подпольщиков, усилили охрану и патрулирование дорог на подступах к Витебску. Всех гражданских лиц постовые и патрули задерживали, тщательно проверяли у них документы. Даже женщинам-связным стало почти невозможно пробираться в город. Но патриоты приспособились и к этому строгому режиму.

Подпольный городской комитет партии создал широкую сеть из числа красноармейцев и командиров, бежавших из плена и выведенных патриотами в партизанские отряды. Они имели немецкую одежду, немецкие документы, некоторые знали немецкий язык. Эти товарищи ходили в город по два-три человека, нередко брали с собой листовки. Причем ходили на задания в открытую, днем, порой даже ездили на велосипедах. Когда, случалось, гитлеровские посты проверяли у них документы, они показывали выданные им в воинских частях удостоверения, подтверждающие, что являются рабочими автомастерских. Связные доставляли подпольщикам тол, листовки, магнитные мины. Так, в сентябре 1943 года Иван Иванович Оноприенко по кличке «Лисицын» и Иван Михайлович Кузнецов («Бойкий»), бывшие военнопленные, пронесли тол в город и остановились на ночевку в доме № 39 по Суражской улице. Но патриотов выдала предательница. Рано утром около 70 гитлеровцев окружили дом, в котором скрывались Оноприенко и Кузнецов. У них на двоих имелся лишь один револьвер и две гранаты. Партизаны приняли неравный бой, убили унтер-офицера и нескольких солдат ранили. Оба патриота были ранены, схвачены врагом и погибли мучительной смертью.

12 октября бывшие военнопленные Куколев, Салаев, Чайка и Писаревский, ставшие партизанами, получили задание от командира 1-й Витебской бригады захватить «языка». Они переоделись в гитлеровскую военную форму и днем вышли на дорогу возле деревни Тетерки. Через некоторое время показалась легковая машина «мерседес», в которой находились капитан и унтер-офицер. Куколев поднял руку. Фашисты, видимо, решили, что это свои, и остановили машину. Партизаны тут же навели на них оружие. Но вдали показались две автомашины с солдатами. Партизанам ничего не оставалось, как убить капитана и унтер-офицера, поджечь автомобиль и скрыться.

Связные доставляли в Витебск и распространяли там получаемые из обкома КП(б)Б газеты и листовки. В городе их было распространено несколько тысяч экземпляров. Людям передавались и листки со сводками Совинформбюро, которые переписывались от руки. Подпольщик Александр Крицкий, работавший на железной дороге, получил для распространения среди немецких солдат листовки с обращением комитета «Свободная Германия». Сперва он положил несколько экземпляров на дороге и стал со стороны наблюдать, что будут делать солдаты. Первый же подошедший сюда немец поднял листовку. Потом появился другой, тоже поднял и спрятал. Таким образом Крицкий распространил все листовки.

Пренебрегая опасностью, продолжали ходить в город многие женщины-связные. В один из сентябрьских дней 1943 года в город ушла связная Татьяна Деденкова. Гитлеровский патруль ее задержал и доставил в полицию. Там женщину пытали, потом вывезли за город и расстреляли. Однако случилось так, что патриотка осталась живой. Она была тяжело ранена, спустя некоторое время пришла в себя. Ее подобрали проходившие мимо партизаны и доставили в лесной госпиталь.

Иногда командование бригад и отрядов, подпольные райкомы и горком партии использовали для связи между подпольщиками и партизанами подростков. 12-летний Алеша Вялов и его 13-летняя сестра Аня, имевшие подпольные клички «Малыш» и «Малышка», по заданию своего отца — подпольщика Лариона Вялова («Наумова») — несколько раз приносили из города в партизанский отряд ружейное масло и доставляли секретарю горкома партии собранные патриотами разведданные о вражеском гарнизоне в Витебске. Осенним днем 1943 года фашисты схватили юного подпольщика одиннадцатилетнего Володю Бушуева. Под угрозой пыток они требовали от него сказать, где партизаны, но мальчик отвечал: «Не знаю». Тогда гитлеровцы навели на него оружие и заявили, что если он не скажет, где находится партизанский отряд, то будет расстрелян. Мальчик смело бросил врагам:

— Если вы меня расстреляете, то партизаны и красноармейцы всех фашистов перебьют.

Володю отвезли в концлагерь, который располагался на территории бывшего 5-го железнодорожного полка. Через некоторое время юному патриоту удалось бежать, однако его снова поймали. После второго ареста судьба мальчика так и осталась неизвестной.

Члены подпольных организаций находились на трудном и опасном участке борьбы с противником. Когда после длительной работы в подполье патриоты Витебска уходили в партизанские отряды, многие говорили:

— Ну вот, самое страшное позади, теперь мы с оружием и кругом свои.

А ведь партизанская жизнь не многим отличалась от тяжелой жизни подпольщиков.

На линии огня

На клочке бумаги, подброшенном к двери квартиры, корявым, явно подделанным почерком было написано: «Недолго тебе осталось ходить по нашей земле, фашистский холуй». Бургомистр Полоцка Петровский прочитал записку, сунул ее в карман и улыбнулся. «Хорошо… Не догадываются», — подумал он. Дмитрий Брониславович строжайше выполнял наказ секретаря подпольного райкома партии Н. А. Новикова: работать так, чтобы комар носа не подточил. И он старался. Ни один житель города, за исключением нескольких товарищей по организации, не знал, что глава городской управы — подпольщик.

Когда Петровскому предложили устроиться в управу, он сначала наотрез отказался.

— Я не хочу служить оккупантам. Мое место на линии огня, — ответил Дмитрий Брониславович.

Подпольщикам стоило немалого труда убедить его.

— Нам нужен свой человек в управе, — говорили они.

Петровский оказался неплохим конспиратором. Уж если ему удалось устроиться на пост бургомистра, то надо думать, что он умело втирал очки гитлеровскому коменданту, который отвечал за формирование «местных властей». Фашисты ценили Петровского, считали, что с помощью таких, как он, смогут успешнее проводить свою политику на Востоке.

Дмитрий Брониславович делал все, чтобы лучше выполнять указания подпольного райкома партии и как можно больше нанести вреда гитлеровским захватчикам. Он устраивал на работу подпольщиков и партизанских разведчиков, помогал им прописаться в городе, найти жилье, передавал партизанскому командованию сведения о намерениях оккупационных властей.

Инициативно, с разумным риском действовали и члены подпольной группы в районной управе — начальник строительной конторы А. Ф. Шрамко, учитель Н. А. Манис и другие во главе с бывшим заведующим районо Степаном Васильевичем Суховеем. Только такой смелый и расчетливый конспиратор, как Суховей, мог пойти на связь с переводчиком ортскомендатуры Безером, бывшим начальником геофизической экспедиции Академии наук СССР, оказавшимся в немецком тылу.

Каких только не было в городе кривотолков о Фридрихе Карловиче Безере! Все обходили его стороной. И лишь Степан Васильевич разгадал, что в этом человеке бьется сердце советского патриота. Помог случай. Однажды Фридрих Карлович, идя с комендантом, сделал легкий кивок в сторону полицейского, стоявшего на углу улицы, и сказал, что, по имеющимся данным, он связан с большевистским подпольем. Суховей, оказавшийся свидетелем этого разговора, знал полицейского, видел, как тот прислуживал гитлеровцам. После этого полицай пропал из виду.

Степан Васильевич задумался: «Что это, ошибка Безера или что-то другое?» И он пришел к выводу, что переводчик ведет борьбу против фашизма. Эта догадка вскоре подтвердилась. Суховей встретился с Безером и убедился, что Фридрих Карлович — советский человек, до конца преданный Родине.

— Я пока один, ни с кем из наших не связан, — говорил Безер. — Но уже немало предателей уничтожил. Мне это просто: стоит шепнуть коменданту или начальнику полиции — и негодяя как не бывало.

Фридриха Карловича приняли в группу Суховея. Он снабжал подпольщиков немецкими документами, по его рекомендации многие патриоты устроились на работу в гитлеровские оккупационные учреждения. Но главное его дело — разведка и разоблачение вражеских шпионов и провокаторов. Безер не раз отводил беду от подпольщиков и партизан.

Патриоты шли на любые хитрости, лишь бы обмануть врага. Соседи, глядя на Лилию Павловну Костецкую, не узнавали бывшую учительницу. Она целыми днями уединялась в своей комнатке. Когда люди пытались поговорить с ней о жизни, о войне, она обычно отмахивалась:

— А мне что? Пережить бы только все это.

Полиция зачислила Костецкую в разряд благонадежных. И когда Лилия Павловна обратилась туда с просьбой принять ее на работу, ей предложили место в паспортном столе. Тогда она сообщила командиру отряда М. С. Прудникову:

— Ваше задание выполнено. Приступаю к делу.

Разведчица познакомилась со многими полицейскими, немецкими офицерами. Зная немецкий язык, она стала «своим» человеком в их кругу. Лилия Павловна через связных передавала подпольщикам и партизанам важные сведения, о которых узнавала, подслушивая разговоры гитлеровцев. Она приметила, что немецкий офицер Карл Миллер не проявляет рвения на службе, от него ни разу не слышала обычных фашистских измышлений о советском народе. И у Костецкой мелькнула мысль: «Может, попробовать привлечь этого офицера на нашу сторону?» Но эта мысль показалась Лилии Павловне настолько дерзкой, что она испугалась ее. Ведь одно неосторожное слово — и можно погибнуть. Однако, как ни страшно было, подпольщица не могла отказаться от своего желания. И улучив удобную минуту, разговорилась с Миллером.

— Смотрю я на вас, и кажется мне, что вы какой-то не такой, — начала Костецкая.

— Почему не такой? — удивился Карл.

— Не такой, — улыбнулась подпольщица.

— Что вы имеете в виду? Разве я не похож на мужчину?

— Вы офицер не такой. Мягкий очень, — пояснила Костецкая.

— Русских не убиваю? — спросил офицер.

— Да, хотя бы и это…

— А что это вас заинтересовало? Вы служите нам, а жалеете русских, — Миллер взглянул ей прямо в глаза.

— Я работаю. Вы же бесплатно хлеба не даете, — отшутилась Лилия Павловна.

На этом разговор тогда закончился. Костецкая затем пользовалась любым поводом, чтобы заговорить с Миллером. Их беседы становились все откровеннее. Карл говорил, что ему чертовски надоела война, что он не надеется целым выбраться из России. И однажды Лилия Павловна решилась и откровенно сказала Карлу:

— Чтобы война быстрее кончилась, надо бороться с теми, кто ее начал и продолжает.

— Как это понимать? — взволнованно, с заметным испугом произнес офицер.

Костецкая разволновалась больше, чем собеседник, но силой воли подавила волнение и продолжала спокойно:

— Быстрее покончить с войной и ее вдохновителями — это не измена фатерлянду, а подвиг, который должен совершить каждый честный немец.

— Вот вы какая!

— Я русская! — спокойно и гордо сказала Лилия Павловна.

В конце концов Карл Миллер заявил, что он готов стать вместе с теми, кто борется против войны. Немецкий офицер согласился помогать партизанам и подпольщикам. Он передавал Костецкой ценные данные о гарнизоне, о намерениях гитлеровского командования.

В Полоцке возникали все новые и новые подпольные группы. Павел Самородков, П. Е. Гуков и Д. И. Клепиков вовлекли в дело свыше сорока рабочих и служащих железнодорожного узла. Патриоты срывали его нормальную работу, задерживали выход паровозов на линию, выводили из строя локомотивы и оборудование. В октябре — ноябре 1941 года они спустили с разбитого моста два паровоза и четыре вагона. В ноябре 1942 года подпольщица Л. Терещенко дважды удачно подкладывала мины под рельсы между станцией Горяны и Полоцком: слетели под откос два эшелона — один с боеприпасами и продовольствием, другой с живой силой. Руководитель группы А. З. Еремеев связался с оршанскими подпольщиками-железнодорожниками и по их методу стал изготовлять угольные мины, которые подкладывал в тендеры проходящих паровозов. Число аварий в пути непрерывно увеличивалось.

В городе активно действовала группа Федора Николаевича Матецкого, установившего связь с командованием 3-й Белорусской бригады. Патриоты расклеивали в городе листовки, вели разведку. В конце 1942 года гитлеровцы выследили Матецкого, арестовали его и расстреляли. Однако созданная им группа продолжала бороться.

С первых месяцев оккупации нашла свое место в боевом строю и бывшая заведующая райздравотделом Надежда Павловна Крупина. Она стала работать медсестрой в городской больнице и создала там подпольную группу, в которую вошли Григорий Миндалев, Григорий Зязин, Любовь Волкова, Тамара Никитина и другие врачи, сестры, санитарки. Подпольщики принимали в больницу раненых и больных советских воинов, выдавали их за гражданских лиц, а потом, вылечив, переправляли в партизанские отряды. Таким образом, от немецкого плена было спасено более 40 красноармейцев и командиров. Медики-подпольщики передавали в отряды лекарства, бинты, инструменты. Позже многие врачи и сестры ушли в партизаны, работали там в госпиталях.

Полоцкий райком партии и командование бригад М. С. Прудникова и 3-й Белорусской умело направляли работу подполья города. Большую роль в этом сыграли связные. Днем и ночью, в метель и дождь самые мужественные и смелые патриоты ходили на связь. Среди них Софья Якубова, Мария Янусова, Надежда Муменок, Фруза Соколова, Мария Скрипко, пять сестер и брат Смирновы и многие другие. Эти не знавшие страха люди несли командованию бригад данные о противнике, строительстве оборонительных сооружений, а на обратном пути доставляли подпольщикам тол, мины, советские листовки и газеты, а также передавали новые боевые задания.

Смелостью и настойчивостью отличалась учительница Татьяна Мариненко. Проживая в Сестронковском сельсовете, она с первых дней оккупации установила контакты с руководителями городского подполья С. Суховеем, П. Гуковым и стала связной. Несколько позже она познакомилась с переводчиком СД Владимиром Паромоновым и партизанским командиром М. С. Прудниковым. Таня быстро овладела трудной работой разведчицы и связной. Делая вид, что идет продавать вещи или устраиваться на работу, она часто пробиралась в Полоцк, собирала разведданные и передавала их в партизанский отряд. Много раз ее жизнь висела на волоске. Но бесстрашная патриотка продолжала ходить на встречи с городскими подпольщиками. В августе 1942 года фашисты арестовали Таню и ее 14-летнего брата Лаврентия, а затем их расстреляли.

За мужество и отвагу Татьяне Савельевне Мариненко посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Подпольщики Полоцка не раз производили взрывы на нефтебазе, сожгли немецкие продовольственный и сенной склады, гараж с автомашинами, на длительное время выводили из строя водопровод, электростанцию, лесозавод, валяльную мастерскую, мельницу, линии связи. В результате диверсий были уничтожены десятки тонн горючего, продовольствия, десятки машин, убито немало гитлеровских солдат и офицеров.

Дерзость и находчивость при выполнении боевых заданий проявлял руководитель одной из подпольных групп политрук Красной Армии Д. И. Клепиков. Он проникал во вражеские учреждения и на предприятия, проносил тол, мины, устраивал взрывы. Фашистская служба безопасности долго охотилась за отважным подпольщиком.

Патриоты протягивали нити связи к лагерям, расположенным в окрестностях города, ко всем строительным командам, в которых работали военнопленные. Они помогли бежать из фашистских лагерей почти тысяче красноармейцев и командиров, десяткам медицинских работников. Большинство из них влились в партизанские отряды.

Тимофей Плохотнюк и И. Ф. Литвиненко рассказали:

— Бежали мы из лагеря военнопленных «Боровуха III» в апреле 1942 года. Нас было 10 бойцов и командиров Красной Армии. Помощь в побеге нам оказал житель Полоцка Иван Паньков. Он посоветовал, как выбраться из лагеря, вооружил нас наганом и гранатами, разъяснил, как быстрее и безопаснее пройти в Ушачский район, где искать подпольщиков и партизан. Мы благополучно прибыли туда.

Подобных примеров множество. Почти каждому красноармейцу и командиру, бежавшему из плена, путь к свободе указали подпольщики, местные жители.

Враг старался задушить подпольное и партизанское движение. Сотрудники СД рыскали по городу и деревням, выискивали антисоветские элементы и формировали из них полицейскую службу, создавали сеть тайных агентов и шпионов. По доносам лазутчиков в конце 1941 года и начале 1942 года гитлеровцам удалось арестовать несколько десятков подпольщиков. Их содержали в полоцкой тюрьме и в поселке Дретунь, подвергали пыткам и истязаниям. Только в один из январских дней 1942 года фашисты повесили девять подпольщиков. Люди не просили пощады у врага, предпочитали смерть позору. Среди казненных был и один из активных организаторов городского подполья политрук Дмитрий Иванович Клепиков. Палачи привели избитого и измученного подпольщика к месту казни. Взойдя на эшафот, патриот крикнул:

— Я погибаю во имя нашей любимой Родины. Не верьте фашистам! Красная Армия победит! Бейте гадов! Фашизм — это обман. Смерть немецким палачам!

На грудь замученного патриота фашисты повесили доску с надписью: «Комиссар Клепиков — такая участь ожидает всех комиссаров».

В апреле — мае 1942 года тайная полевая полиция ГФП-724 арестовала еще 40 участников партийного подполья, в основном рабочих Полоцкого железнодорожного узла. После зверских истязаний многие были расстреляны, а остальные вывезены в концлагеря. Смертью храбрых погиб организатор и руководитель подпольных групп железнодорожников П. Ф. Самородков.

Как ни свирепствовал враг, но он был бессилен подавить растущее сопротивление советских патриотов. Гитлеровцы сами в этом признавались, о чем можно судить хотя бы по донесениям главной железнодорожной дирекции группы армий «Центр» имперскому министру связи в июле 1942 года. В одном из них сообщалось:

«Прежде всего вызывает опасение моральное воздействие партизанских налетов на местный рабочий персонал… Вражеская пропаганда, особенно через листовки, действует очень умело. Все в большей мере среди рабочих и служащих проявляется равнодушие и лодырничество… Одни пытаются уклониться от работы под предлогом ухода в отпуск или по болезни, другие уклоняются без всяких причин.

…Часто самые лучшие работники оказываются партизанами или даже руководителями партизанских организаций и отрядов. Поэтому постоянно возрастает число арестов среди местных железнодорожников. Например, в Полоцке из 86 местных железнодорожников 16 были разоблачены как партизаны и расстреляны. На всей территории, прилегающей к железной дороге, фактически хозяйничают русские комиссары».

Наши бойцы гибли в неравной борьбе, но их строй не редел. В подполье приходили новые люди, заменявшие павших. Организаторы антифашистского движения в Полоцке Я. Сташкевич, И. Гуков и Е. Свирко избежали ареста, вывели из города часть патриотов и 10 мая 1942 года возле деревни Бобовики организовали партизанский отряд, командиром которого избрали Я. X. Сташкевича, комиссаром И. С. Гукова и начальником штаба Ф. Соловьева. В Полоцке оставались коммунисты и беспартийные активисты Д. И. Матюшков, С. Я. Артемьев и другие. Они настойчиво налаживали связи с верными людьми, вовлекали в борьбу с врагом жителей города. В июне 1942 года райком партии потребовал усилить работу по созданию и укреплению подпольных групп. Во главе нескольких групп вместо ушедшего в партизаны Я. X. Сташкевича стал рабочий Артемьев Сергей Яковлевич. Организацию назвали «Ася» (начальные буквы фамилии, имени и отчества руководителя). Усилия патриотов не пропали даром. В конце 1942 года и начале 1943 года в Полоцке и районе число подпольных партийных и комсомольско-молодежных групп и организаций возросло до 38, в них состояло свыше 300 человек.

Укрепили свои ряды антифашистские группы в деревнях Новые и Старые Замшаны, Новый Двор, Ульяново. Изобретательно вели работу среди населения подпольщики деревни Дохнары И. Н. Колосов, З. Т. Бугаев, И. С. Колосов, А. П. Филимонов, Н. В. Литвинов, П. П. Колосов. Не давали покоя врагу члены подпольной комсомольской организации Боровухи I под руководством Ларисы Стаменок, работавшей переводчицей в комендатуре. Молодые подпольщики связались с некоторыми красноармейцами и командирами, находившимися в лагере для советских военнопленных, передавали им листовки, письма партизан, помогали узникам совершать побеги.

Гитлеровское командование и ГФП-724 решили полностью очистить город и его окрестности от «большевистских элементов». В начале октября 1942 года в Полоцк прибыли 200 сотрудников полиции и военной жандармерии. Полмесяца они вели так называемую «подготовительную работу» — с помощью провокаторов выслеживали патриотов, узнавали адреса тех, кто сочувствовал и помогал подпольщикам и партизанам. Все это делалось в строжайшей тайне. О злодейских намерениях полиции не знал даже немецкий офицер Карл Миллер, связанный с подпольщиками, который до этого обычно заблаговременно передавал через Лилию Костецкую сообщения о планах фашистского командования и комендатуры. На этот раз Миллер узнал о готовящихся массовых арестах слишком поздно. В ночь на 20 октября он подошел к домику, где жила Костецкая, тихонько постучал в окно.

— На рассвете состоится облава. Предупреди своих, — сказал Миллер.

В распоряжении Костецкой оставалось слишком мало времени, и она сумела предупредить лишь немногих. А рано утром началась в Полоцке и других населенных пунктах района самая крупная вражеская облава. Фашисты врывались в дома, хватали без разбора людей. И так продолжалось десять дней. В Полоцке было арестовано 350 человек, в Боровухах I и II — 40, в окружающих деревнях — несколько десятков человек. Гитлеровцы забирали многих вместе с их семьями. В тюремные камеры попали активные подпольщики, славные патриоты Дмитрий Петровский с семьей, Григорий Миндалев, Александр Пашкевич, Фридрих Безер и другие. Гитлеровцы жестоко избивали арестованных на допросах, втыкали им иголки под ногти, бросали избитых в холодные подвалы. Ежедневно две-три машины отвозили узников в Боровуху II на расстрел. Враг и здесь изощрялся в садизме. Прежде чем застрелить человека, его подводили к яме и сильным ударом колотушкой по голове сбивали с ног, а потом в упор стреляли из пистолета или автомата. К месту казни фашисты сгоняли местных жителей, чтобы устрашить их. Но реакция у населения была иная. Посмотрев казнь, многие жители, способные носить оружие, уходили в партизаны.

В первых числах декабря 1942 года в комендатуре Боровухи I состоялось совещание начальствующего состава районной полиции. Обсуждался — в который уже раз! — вопрос о борьбе с партизанами. На этом совещании вся территория, занятая народными мстителями, была разделена на зоны, в которые предполагалось ввести войска и полицию. Они должны были разгромить партизан и очистить от них район. Причем предлагалось для достижения этой цели не ограничивать себя в средствах и действиях. Комендант Боровухи I капитан Кремс сказал:

— Не исключена возможность молниеносного наступления Красной Армии. И если своевременно не очистить эту территорию от партизан, то отход частей и создание узлов сопротивления будут не только затруднены, но и невозможны.

Однако врагу не удалось задушить партизанское и подпольное движение и в Полоцком районе. Хозяевами положения оставались народные мстители. В городе, поселках и деревнях возникли новые подпольные организации и группы. Советские люди мужественно боролись с оккупантами. 8 марта 1943 года агенты СД напали на след подпольщицы Лилии Костецкой и попытались схватить ее. Она приняла открытый бой и до последнего патрона отбивалась от наседавших солдат. Лилия погибла, но не сдалась живой врагам.

День ото дня ширилось подпольное движение и в Орше, втором по величине городе Витебской области, который фашисты хотели превратить в один из опорных пунктов группы немецких армий «Центр». Гитлеровцы берегли Оршанский железнодорожный узел пуще глаза своего. Не случайно они держали здесь значительный военный гарнизон и различные службы полиции, жандармерии, разведки.

Обком партии не выпускал из виду Оршанский район, все время заботился о том, чтобы подпольщики там действовали особенно активно. В городе и районе было создано 66 комсомольских групп и организаций, объединявших 594 человека.

На станции Орша работал переписчиком вагонов Василий Пригода — тихий и спокойный с виду человек, который свои обязанности выполнял аккуратно. А в действительности это был неутомимый и бесстрашный боец, руководитель группы из шести железнодорожников. Подпольщики получали через связных из 1-й бригады имени Заслонова магнитные мины и подкладывали их под цистерны с горючим. Этим опасным делом часто занимался сам Василий, поскольку по долгу службы ему приходилось обходить эшелоны, сверять и переписывать номера вагонов и платформ. Крупную диверсию группа Пригоды совершила 26 августа 1943 года. От взрыва подложенных подпольщиками мин сгорел целый вражеский эшелон — 52 вагона и цистерны. При этом было уничтожено около 200 тонн бензина, много авиационных моторов, обмундирования и продовольствия. Железнодорожный путь был выведен из строя на двое суток.

Часто выполняли боевые задания подпольщики Степан Пригода, Георгий Щерба, Федосья Цынгалева, А. И. Мартыновский, П. Шитик, Н. Т. Шабуров, Л. Е. Писарев, В. Р. Свойняк, В. Б. Бугров, Е. А. Наталевич, Ф. Ф. Федосенко, Николай Кушнин, Ефрем Медвецкий и другие. Подпольщики станции Орша в 1942 и 1943 годах подорвали и сожгли более 150 вагонов и цистерн, вывели из строя 79 паровозов, уничтожили подъемный кран на угольном складе, подорвали несколько автомашин на улицах города, убили и ранили десятки солдат и офицеров противника.

— Подпольщики Орши и ее железнодорожного узла не должны испытывать недостатка в минах и других боевых средствах, — неоднократно напоминал работникам обкома первый секретарь Иван Андреевич Стулов.

И эта задача настойчиво выполнялась. Трудно, очень трудно было пробраться в Оршу. Все дороги к городу усиленно патрулировались. Каждый человек на контрольно-пропускных пунктах тщательно обыскивался. И несмотря на это, связные Дмитрий Бохан, Михаил Харланов, Вера Евсюкевич, Владимир Козловский, Иван Васильев и другие только известными им одним путями проходили в город, приносили подпольщикам и мины, и газеты, и листовки. В информационной записке обкому партии в августе 1943 года секретарь подпольного Оршанского райкома КП(б)Б Л. И. Селицкий сообщал:

«С момента образования РК КП(б)Б нам удалось тесно связаться с подпольными организациями гор. Орша. Имеем там свою партийную группу… Оршанские товарищи за июль вывели из строя 6 паровозов, посредством магнитных мин уничтожили 1670 тонн горючего. Нами заслано на узел 80 магниток».

В деревне Шибеки, в которой располагался вражеский гарнизон, Адам Гурин создал подпольную организацию. В нее входили И. П. Василенок, И. Р. Пахомович, Анна Берзен и другие. Патриоты вели агитационную работу среди населения, помогли многим мужчинам и женщинам уйти в партизанские отряды.

Подпольные организации были также почти во всех деревнях Смолянского, Межевского, Стайковского и других сельсоветов. Коммунисты создали подпольные группы в Вязичах и Застенце, где размещались немецкие гарнизоны.

Бок о бок с коммунистами вели борьбу с врагом комсомольцы. Активисты ходили по деревням, беседовали с молодежью. Десятки таких бесед провел секретарь райкома ЛКСМБ Б. И. Петров.

Нашлось немало дельных и смелых ребят, которые повели за собой молодежь. Подпольную комсомольскую организацию Осинторфа возглавлял штаб в составе Станислава Шмуглевского, Василия Огурцова и Людмилы Букатик. В ее рядах находились более 40 юношей и девушек. Весной 1942 года молодые подпольщики установили связь с Константином Заслоновым и получали от него конкретные боевые задания и советы, а позже связались с подпольным райкомом комсомола.

Комсомольцы Осинторфа провели ряд боевых операций. Они срывали восстановительные работы на торфозаводе, сожгли несколько электромоторов, портили другое оборудование.

В феврале 1942 года молодые патриоты подожгли барак, в котором отдыхали прибывшие с фронта гитлеровские солдаты. Комсомольцы вели работу по разложению вражеских «добровольческих» формирований.

Молодые бойцы геройски боролись с врагом. Геройски и умирали.

В 1943 году фашисты арестовали ученицу 5-й оршанской школы связную Иру Суходольскую. Гитлеровские палачи долго допрашивали юную подпольщицу, подвергали ее пыткам. Сохранились коротенькие письма девушки к родным, тайно переданные из тюрьмы. В одном из них Ира писала: «На этой или на той неделе меня расстреляют. Ой как хочется жить, не хочется умирать. Уже четвертые сутки сижу в одиночке». А вот другая записка: «Дорогие сестры, уговорите мать, чтобы не расстраивалась. Желаю вам лучшего счастья». В последнем письме Ира писала: «Прощай, родная мама, и не забывай дочь, которая умирает от рук палача. Прощай и не думай, что твоя дочь умирает со слезами на глазах. Нет, она умрет со словами: „Прощай, дорогая Родина, прощай, ненаглядная мать“».

18-летний комсомолец Аркадий Николаев возглавлял подпольную молодежную организацию в оршанской типографии. Он вместе с товарищами выносил шрифт для печатания листовок и подпольной газеты «Ленинский призыв». Полиция охотилась за смелым подпольщиком, но Аркадий уходил от преследований, сбивал со следа фашистских ищеек. Тогда гитлеровцы обрушили свою злобу на семью патриота, арестовали его мать Ефросинью Ивановну, на попечении которой находилось шестеро детей.

— Скажи, где прячется твой сын, и тогда ты вернешься домой, — предложил ей на допросе немецкий офицер.

— Разве мать может предать своего сына? — ответила вопросом на вопрос женщина.

— Нет, ты скажешь, — рассвирепел гитлеровец.

Ефросинья Ивановна рухнула на пол, сбитая сильным ударом офицера. Ее истязали, выкручивали руки, били палками, топтали ногами. Когда патриотка приходила в сознание, она повторяла одно и то же:

— Я русская женщина и ничего вам не скажу.

Она произнесла эту же фразу и перед расстрелом.

Оршанские партизаны и подпольщики не ограничивали свою деятельность городом и районом, а распространяли ее на часть Дубровенского и Толочинского районов, действовали в тесном контакте с командованием партизан и парторганами.

Очень многое для установления связи с населением, сбора разведданных о немецких укреплениях вокруг Орши сделал довоенный начальник Оршанского отдела НКВД, заместитель командира 2-й бригады имени Заслонова, член Оршанского подпольного райкома партии Алексей Петрович Максименко.

Прочный фундамент

У нас было правилом: где бы ни находился райком партии — в большой или малой партизанской зоне, кочевал с бригадой или отрядом по району, — он обязан вместе с командованием бригад постоянно заботиться о том, чтобы распространить свое влияние дальше, за пределы партизанской зоны, проникать в расположение противника.

В июле 1943 года бюро областного комитета партии снова вернулось к вопросу о создании подпольных организаций и руководстве ими. Оно предложило райкомам смелее привлекать к этой работе преданных Родине беспартийных людей. Во избежание провалов, проникновения в ряды подпольщиков провокаторов и агентов СД обком рекомендовал создавать в основном небольшие группы, которые должны быть законспирированы и связаны с определенным уполномоченным местного комитета. Крупные подпольные организации следовало поделить на боевые «тройки», «пятерки». В ряде случаев подпольщики должны действовать и в одиночку. Для поддержания связи с подпольными организациями и руководства ими было предложено райкомам выделить специальных работников.

Это решение воплощалось в жизнь. Сенненский райком КП(б)Б, например, выделил коммунистов во главе со вторым секретарем райкома М. И. Мизовцевым, которые занимались созданием подпольных групп и организаций.

Вокруг коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов объединялись местные жители и включались в борьбу с врагом. Во второй половине 1943 года в Сенненском районе уже действовали 14 партийных и около 100 комсомольских и патриотических групп и организаций, объединявших 360 человек.

В деревне Неймота были три подпольные группы, которыми руководили Мария Гуртович, Трофим Зайцев и Никифор Занько. Гуртович и Зайцева арестовали гитлеровцы. Но группы продолжали действовать. Подпольными партийными организациями руководили: в деревне Расходы — Петр Летецкий, Новобелице — Павел Васильев, поселке Видоки — Михаил Колымеец, совхозе «Пламя» — Апанас Ходерин, деревне Малюши — Кондратий Горбачев, Кожемяках — Николай Шавлис, Митюнове — Иван Козыровский, в Климовичах — Лидия Низовцева.

Одну из первых подпольных организаций в районном центре Сенно создал коммунист Федот Кудряшев. Он привлек к работе своих знакомых Василия Дубенка, Матвея Мурашко, Захара Кучко и некоторых других. Эти коммунисты вскоре создали патриотическую организацию, в которую вошли семь человек.

Всего в поселке было семь групп и организаций. Одним из явочных мест стал кабинет врача сенненской больницы Антонины Ушацкой. Сюда под видом больных приходили подпольщики, партизанские связные, которые передавали руководителям групп и организаций распоряжения райкома партии и командования бригад. Антонина Ушацкая выполнила очень опасное и сложное задание — склонила на сторону партизан бургомистра Владимира Боровского. Через врача Ушацкую он ставил в известность райком и партизанское командование о намерениях немецких военных властей, о готовящихся карательных экспедициях и т. д. Связь подпольщиков с райкомом партии велась через Игната Павловского, Янину Мизовцеву, Надежду Сафанскую. Для маскировки все подпольные организации и группы, действовавшие в гарнизонах противника, были зашифрованы под номерами 118,3; 118,6; 26,1; 26,66 и т. д.

Много славных дел на счету подпольщиков Сенно. Они хорошо знали силы вражеского гарнизона, где находятся посты, когда сменяются часовые, по каким улицам ходят патрули, и поэтому действовали смело, наверняка. Для них даже строгий комендантский час не был помехой. Патриоты взорвали вражеские склады с зерном и бензохранилище, произвели взрыв на электростанции. Подпольщики проникли в немецкий клуб и подложили там мину с часовым механизмом, которая взорвалась во время киносеанса. Погибло свыше 10 гитлеровских солдат. 17 февраля 1943 года взорвалась подложенная комсомольцами мина на квартире немецкого агента. Сам предатель не пострадал, но зато нашли себе смерть один гитлеровский офицер и двое полицейских. В августе того же года взрывом мины был уничтожен сенненский военный комендант.

Подпольщики зорко следили за каждым шагом врага. Комсомольцы Н. Левко и Н. Никопушенко передали в партизанский отряд имени Александра Невского сведения об укреплениях и вооружении вражеских гарнизонов в деревнях Крыльцова и Дубняки. Партизаны воспользовались этим и неожиданно напали на противника, разгромили его. Народные мстители захватили две пушки, 17 винтовок, много боеприпасов и обмундирования.

В Лиозненском районе фашисты боялись появляться в деревнях мелкими группами. Но высшие оккупационные власти на это скидку не делали. Они требовали от подчиненных вовремя собирать в деревнях сельскохозяйственные продукты, которые отправлялись на фронт и в Германию. Лиозненский комендант, как говорится, не хотел ударить лицом в грязь. Желая отличиться, он снаряжал мелкие группы солдат и отправлял их во все концы. Гитлеровцы приезжали в деревни, вызывали старост, приказывали им, к какому сроку и сколько доставить продуктов в Лиозно, а сами поскорей удирали в гарнизон. Этим и воспользовался староста общины деревни Завирино подпольщик Алексей Федорович Ксендзов. Получив задание от оккупационных властей, он вместе с товарищами приступил к заготовке продуктов и одновременно сообщил командованию партизанского отряда, когда и по какой дороге отправится обоз. В пути подводы, нагруженные зерном и мясом, перехватила партизанская засада. А Ксендзов и крестьяне, сопровождавшие обоз, «спаслись бегством», явились в Лиозно с пустыми руками и рассказали гитлеровцам, как попали на засаду и каким-то чудом остались в живых.

Алексей Федорович Ксендзов как староста беспрепятственно ездил в Лиозно. Он ко всему присматривался и прислушивался, узнавал, что где делается. В мае 1943 года в одном из боев тяжело ранило комиссара отряда Николая Шерстнева. Алексей Федорович взял раненого к себе, укрыл его, кормил и поил, перевязывал раны. Когда комиссар стал подниматься на ноги, отправил его в партизанский отряд.

Подпольщики собирали для народных мстителей оружие, теплую одежду. Только одна Мария Вязовик из деревни Самохвалы передала в отряд больше десятка полушубков и валенок. Сбор теплых вещей, не говоря уже об оружии, был чрезвычайно опасным делом. Но несмотря на это, в каждой деревне люди готовили одежду для партизан и передавали ее в отряды через связных и подпольщиков.

Летом 1943 года бригада «Алексея» ушла из Лиозненского района. На месте остались члены подпольного райкома партии — второй секретарь Е. А. Букатин и секретарь райкома комсомола Т. Дубовка, — которые вели работу по укреплению подполья, созданию новых групп и организаций. К концу 1943 года были сформированы два новых партизанских отряда, в которых насчитывалось около 250 бойцов. В них влились более 50 красноармейцев и командиров, бежавших из плена с помощью патриотов, и 32 комсомольца-подпольщика, которые больше не могли оставаться на легальном положении.

Летом 1943 года в Толочинском районе вели работу 35 подпольных организаций. Однажды к станции Толочин подъехала легковая автомашина, из которой вышли три немецких офицера. Они пробыли на вокзале всего несколько минут, но этого оказалось достаточно подпольщице Лилии Гулинской, чтобы подложить в автомобиль магнитную мину. Только машина выехала на дорогу, как последовал взрыв. Три фашиста нашли себе могилу. Член подпольной организации в деревне Вижачи Рая Стаселько заминировала машинное отделение Озерецкого плодовинзавода. Взрывом повредило машины, и предприятие надолго вышло из строя.

В деревне Прошки Освейского района комсомольцы создали подпольную молодежную организацию, которой руководил довоенный комсомольский вожак Василий Лукашонок. Как-то морозным зимним днем в Прошки пришел руководитель антифашистской организации Шкяуненской волости Латвии Александр Михайлович Гром. Он встретился с Лукашонком и договорился о совместных действиях. В прошковскую организацию влилось несколько латышских юношей и девушек из соседних хуторов. Ее ряды выросли до 30 человек. А через некоторое время прошковские комсомольцы установили связь с молодыми подпольщиками деревни Ляхово Себежского района Калининской области, которыми руководила Мария Ивановна Сосновская. Белорусские, русские и латышские подпольщики вели работу сообща, помогали друг другу.

Летом 1943 года в городах и сельской местности вне партизанских зон на территории области боролись с врагом 732 подпольные группы и организации, объединявшие около 5000 человек.

В отличие от партизан многие подпольщики не носили оружия и при встрече с врагом не могли при всей своей смелости в минуты опасности дать открытый бой. Попадая в руки фашистов, они подвергались зверским издевательствам и умирали мучительной смертью.