Без пощады 3

Глава 5

28.

Горстка протрезвевших и буквально подыхающих от жесточайшего похмелья покрытых чужой кровью мятежников медленно приходила в себя в одном из многочисленных тупиков «внешнего» сектора. Кто-то еще лежал среди бутылок и дубинок, остальные уже сидели или стояли, покачиваясь и пытаясь осознать постылую реальность. Давно отбившись от большей части мятежников, они ушли в долгий пикирующий запой, разбавив бухло дозерами с наркотой. Кое-как сумев вернуть к жизни те части мозгов, что отвечали за связную речь, они начали вяло переругиваться, одновременно пытаясь вспомнить хоть что-то. Воспоминания не пришли ни к кому – как выяснилось где-то в середине мучительной для всех беседы. Глядя на битое стекло и смятое пластик под ногами, на лужи застывшей блевоты, на обильные следы крови на лицах, в волосах, на одежде и руках, они понимали, что упустили что-то очень важное… но как не старались, вспомнить им ничего не удалось. Все было в сером шипящем тумане, а любая попытка уцепиться за любой блуждающий обрывок случайного воспоминания превращалась в новую вспышку головной боли.

Самый громкий и активный из них, поняв, что так они ничего не добьются, неимоверными усилиями сумел пробудить к жизни хотя бы часть своего давно пропитого разума, понял, что здесь в мертвом тупике оставаться нельзя и начал пинками поднимать стонущих забулдыг.

- Выбираться отсюда надо – булькал он, поднимая очередного мужика на подгибающиеся ноги – Уходить надо…

Поднятые люди тут же опускались обратно за заблеванный пол, чаще всего опять вытягиваясь во весь рост и почти бессвязно умоляя дать воды и наркоты. У уже почти отчаявшегося лидера не было ничего из перечисленного, а последний найденный на дне окровавленной бутылки глоток самогона он выпил сам, выплюнув потом пару чьих-то плававших там зубов. Мерзко? Да нет. Пивал и похуже, а забористый самогон убьет любую заразу. Зато доза алкоголя придала ему сил и он с удвоенным рвением принялся тормошить вялых и ничего больше не желающих мятежников.

Он успел поднять на ноги пятерых из шестнадцати. Еще трое опомнились настолько, что начали помогать. Забрезжил шанс уйти отсюда или хотя бы отослать нескольких на поиски воды, бухла и свежей информации. Что вообще происходит в родном окраинном секторе?

- Мы победили? – с вялым безразличием спросила лежащая у стены женщина с перебинтованной головой и ничем не прикрытыми жесток обожженными руками – Свобода победила?

- Нет – ответил ей насмешливо лязгнувший бодрый голос.

Тупик залило немилосердно ярким слепящим светом. Задавшая вопрос о свободе и победе женщина получила очередь из трех игл в лицо и затихла навсегда среди мусора. В следующие секунды погибло еще семеро, после чего свет чуть угас и в слепящем мареве проявились очертания пяти полицейских в боевой броне. Сделав пару тяжелых шагов, коп направил плечевые фонари в лицо задрожавшего мятежника – того самого, что так пытался поднять и увести остальных.

- Где Мика Доза? – все так же насмешливо осведомился коп, продолжая слепить мятежника ярким светом фонарей.

Этот свет высветил тщедушное телосложение дрожащего ублюдка, висящие вдоль тела тонкие жилистые руки, небритое грязное лицо с потухшим взглядом, ветхий комбинезон, успевший лопнуть во многих местах.

Закон и Мятеж столкнулись лицом к лицу в загаженном тупике.

Закон задал вопрос. И мятежник, поняв уготованную ему участь, проглотил дрожащий и полный страха ответ «Я не знаю», вместо этого гордо выпрямившись и спокойно произнес:

- А пошел бы ты нахрен, чертов ублюдок! – он даже успел плюнуть и его бурый вязкий плево повис на прозрачном бронированном забрале, пока сам мятежник, получив несколько игл в грудь, медленно заваливался на пол.

- Вот же тварь! – выругался коп, поднимая винтовку и перечеркивая очередью игл жизни остальных мятежников – Поганые крысы!

Через пару мгновение в тупике лежали лишь трупы. Развернувшиеся копы ушли прочь, зная, что их преступление останется безнаказанным – тут не было камер наблюдения, не было дронов дознавателей, а их собственные нательные камеры, само собой, были выключены, так как сейчас они находились не на дежурстве.

Переговоры с крысами двенадцатого сектора?

Губы копа скривились в недоброй усмешке. Черт его знает, что там случилось с прогнувшимся губернатором, но он сам и его парни ни с кем из этих вонючих ублюдков переговоры вести не собирается. Безымянный коп прекрасно знал, уяснив эту истину еще от своего отца полицейского, погибшего на улицах этого самого сектора – со здешними ублюдками договариваться нельзя. Никогда.

Их надо давить без пощады. Они боятся только силы. Они уважают только силу. Потому что они даже не крысы, а плодящиеся в любых условиях гребаные тупые тараканы.

Переговоры? Что ж – пусть там успевших покинуть гиблые коридоры мятежников отпаивают бульоном и кофе, а они продолжат безжалостный отстрел тех, кто не успел убежать. Ну а если повезет, то им попадется и сам гребаный отец Микаил, в их базах проходящий как конченный наркоман Мика Доза.

- Не забываем, парни – тот, кто завалит меньшего всего вредителей проставляется вечером в баре! И не только пивом – пусть платит и за пиццу!

Шагающие за ним копы одобрительно заворчали, приветствуя правила охоты. Кто откажется от пары кусков пиццы прямо за барной стойкой? Да никто.

Сворачивая за угол, коп уже куда спокойней и деловитей предупредил:

- Помним о киборге, парни. Помним о Вертинском. Стреляйте сразу! Вы все видели, что он сделал с лейтенантом. Не дайте этому ублюдку шанса!

- Да без медицинской помощи он сдох уже, сержант – хмыкнул шагающий последним полицейский – Хотя хрен его знает…

- Не дайте ублюдку шанса! Его в новостях уже раз десять похоронили, а он все равно возвращается как ни в чем не бывало! – приказал сержант Мудсон, загоняя в винтовку новый картридж с иглами.

- Но без медпомощи ему реально конец – бесстрастно произнес стоящий в центре молодой коп, удивительно схожий в лице и походке с лидером отряда – Такие раны не забинтовать прямо на улице. Да и сам Мика тоже поймал немало игл.

Одобрительно глянув на сына – весь в него - сержант взглянул на браском с картой сектора – Что у нас тут есть рядом?

- Медпункт «Бюджетное Здоровье» и частная клиника «Второй рассвет» - мгновенно произнес младший, явно успев заранее поинтересоваться этой инфой.

Кивнув, сержант Мудсон, глядя на карту, вспомнил весь небогатый ассортимент муниципального медпункта и сделал правильный выбор, приказав:

- Давайте левее. Заглянем в клинику «Второй рассвет». И помним – никаких арестов для этого сброда. Сейчас они пресмыкаются и жалобно скулят, а еще пару дней назад швыряли нам в головы бутылки с зажигательной смесью. Помните это! И стреляйте без колебаний!

29.

- Вот же гребаное дерьмо! – возглас нескрываемого разочарования вырвался у сержанта Мудсона спустя минуту после того, как он первым зашел в распахнутую заднюю дверь клиники и наспех осмотрелся в свете плечевого фонаря.

Замусоренное помещение, груды окровавленных бинтов, ошметки срезанного с ран мяса, россыпь игл, несколько лежащих на мокром от крови операционном столе посиневших пальцев, распахнутые дверцы шкафчиков, вскрытый стенной сейф и полное отсутствие персонала говорили сами за себя.

Мятежники были тут. И получили ту самую медицинскую помощь, в которой больше всего нуждались.

- Там – молодой Мудсон первый заметил кровавое послание на стене, направив на него луч света.

«Отец Микаил воскрес тут!»

Именно это красовалось на стене красными размашистыми буквами. Под стеной нашлось и «перо» - какой-то сплющенный и пробитый иглами внутренний орган. Этой кровавой губкой и начертали радостное сообщение.

- Мика! – выплюнул сержант Мудсон – Ушел!

- Тут разогретый контейнер с лапшой, сержант! – доложил еще один коп – Пустой, но еще теплый! Сожрали не позднее чем минут десять назад!

- По следу! – рявкнул сержант, торопливо разворачиваясь и бросаясь к выходу – Они не могли уйти далеко! Отсюда ведет только два коридора. Одним прошли мы – значит ублюдки утекли вторым. Давайте, парни! Сами знаете, что, если завалим гребаного Мику и его пособников, город не оставит нас без награды. Живо!

Громко топающий бронированный отряд копов выскочил из клиники и рванул по узкому переулку, заставленному контейнерами с гниющим мусором. Несколько пирующих у скрюченного трупа огромных крыс даже не дернулись, поняв, что не интересуют бегущих куда-то хорошо известных им по повадкам и запаху двуногих. Крысы знали, что там, где появляются эти пахнущие смертью и сталью двуногие со слепящими фонарями на плечах и частыми мигалками, вскоре будет много вкусного мертвого мяса на залитом кровью полу…

30.

Никто не знал его имени – тощего дерганного черного наркомана с незаживающими язвами по всему телу, с безобразно раздутыми суставами и дерганной мимикой давно уже кем-то изувеченного лица со свернутым набок и вечно кровоточащим носом. Наркоман и сам не знал своего имени – вернее не помнил. Слишком уж давно никто его не называл по имени, а он сам с радостью откликался на призывы вроде «нарик», «ублюдок» и «язва». Второй год он обитал в своем логове в нише зарешеченной и забранной стальной сеткой ниши с аж шестью вместительными мусорными контейнерами. Переулок с нишей находился у служебного коридора, куда выходили задние двери сразу нескольких заведений уличной едой, напитками и дешевой едой. Неподалеку была клиника, но оттуда мусора не поступало – все сразу уходило на переработку специальным АКДУ.

А жаль! Безымянному наркоману давно уже было плевать на происхождение попавшей ему в ротовую яму жратвы. Сгодится что угодно! – лишь бы бесплатно, ведь редкие добываемые креды он тратил на дозеры с разбавленной убойной наркотой, что выжигала остатки разума в его спазматически дергающейся головой. Деньги он доставал с помощью тех же мусорных контейнеров, добывая из них скудную органику, убивая крыс, соскребая всякое налипшее дерьмо с напольных покрытий и сдавая все это в автоматические приемники. Деньги начислялись на анонимную денежную карточку, бережно хранимую им в промятой ударом впадине черепа под черной от грязи банданой.

Он не помнил своего имени, но в его изуродованной выжженой памяти изредка появлялись фантомные воспоминания о далекой прежней жизни – когда он был подающим надежды системным аналитиком, работавшем в седьмом секторе. Седьмой сектор! Центр жизни Астероид-Сити! Он уже не мог вспомнить как из обеспеченного умного человека превратился в кусок едва живого дерьма, хотя иногда и пытался с тоской это понять, когда от очередного приступа лихорадки метался в бреду за мусоркой, а за сеткой жадно верещали всегда голодные крысы. Одну из них он назвал Донованом – самую большую и злобную. Он трижды пытался убить этого гиганта из засады за сеткой, но умная тварь всегда избегала его атак. Сдай он ее в приемник и получил бы кредов на дозер с полной дозой… С каждым днем крысиная стая увеличивалась в числе и порой их было так много, что наркоман не рисковал покидать свое убежище, сидя в клетке как в зоопарке для главных никчем человечества…

Когда в секторе началась какая-то большая шумиха крысы надолго исчезли, явно привлеченные каким-то важным для них запахом – скорей всего пахло жратвой. И это позволило наркоману наконец-то выбраться и заняться сбором всего, что могло стоить хоть какие-то деньги. И не успел он начать свои поиски, как буквально за углом наткнулся на нескольких убитых. И он не стал утруждать свой почти уничтоженный мозг лишними вопросами, сразу принявшись шмонать карманы. Раздобыв несколько карточек и пару бутылок с алкоголем, он решил, что попал в рай – особенно после того как знакомый дилер забрал все деньги и бухло себе, но выдал ему три полных дозера и разрешил напиться из большого бака с затхлой водой в багажнике его старой тачки. Дилер что-то говорил ему с тревогой о творящихся в секторе кровавых делах, но наркоман не прислушивался, предпочтя ввести в свои чуть ожившие от воды вены содержимое первого дозера…

Через сутки запасы кончились, снова хотелось пить, а вот о жратве он и думать без тошноты не мог. Наркоман вылез из своего логова, открыл решетчатую дверь мусорной ниши, шагнул наружу и… полетел на пол от сильного удара по лицу. Рухнув, он заскулил, заученно сжался в комок и приготовился к боли. Будут пинать… наверняка будут пинать… И кто-то вроде даже уже собрался пройтись ему по ребрам, но его остановил тихий возмущенный женский голос:

- Ты что творишь?!

- Он шпион! Надо пристрелить ублюдка!

- Это здешний помоечник! Я знаю его! Какой из него шпион? Опусти оружие!

- Он сдаст нас!

- Это наркоман – терпеливо пояснила женщина, смело возражая обладателю хриплого рыкающего голоса – Отстань от бедолаги! Мы сражаемся за таких как он! Пошли уже! Быстрее!

- Надо было пристрелить! – уже отходя, проворчал бугай, сбивший наркомана с ног – Он видел нас!

- Мы не такие, Гутти! – женщина заговорила горячо, с каждым новым словом повышая голос – Мы протестуем как раз против такого скотского поведения! Мы хотим справедливости для всех! Отец Микаил ждет от нас сострадания! Думаешь он похвалит тебя, когда очнется? Мы не такие как безы! Понимаешь?

- Все равно ему конец не сегодня так завтра – уже мягче пробормотал удаляющийся бугай – И откуда ты такие умные слова знаешь? Ты ведь уборщица. Скребешь портовые коридоры, потому что работа самого дешевого дрона стоит в два раза дороже твоей…

- А раньше была учительницей средних классов! Побеждала на олимпиадах! Я человек образованный!

Приподняв голову, наркоман осторожно посмотрел в их сторону и увидел быстро шагающую довольно внушительную группу людей. Их сопровождало два колесных АКДУ, а в центре двигалась малая медицинская платформа – из тех, что закрыта прозрачным колпаком, украшена красными крестами, а вдоль бортов тянутся провода и шланги. Пройдя ближний перекресток, отряд дошел до следующего и там свернул направо. Медленно усевшись, наркоман опустил глаза на пол и обнаружил там бутылку воды и… дозер с со знакомым синеватым содержимым – Денеб 300. Долго думать он не стал, сначала всадив дозу в шею, а затем уже потянувшись за водой.

- Хорошие люди – пробормотал накроман, неверной рукой откручивая крышку с бутылки – Хорош-шие люди… Образованные…

Выпив всю воду, он, пользуясь отсутствием крыс, улегся на грязном липком полу и затих, с блаженной улыбкой глядя в потолок. В этой самой позе его и обнаружили через четверть часа идущие по следу беглецов полицейские в своей свободной и абсолютно незаконной охоте на неугодных закону.

Ткнув грезящего наркомана бронированной ногой в бок, сержант сломал ему пару ребер и вернул к реальности Не обратив на тонкий жалобный крик никакого внимания, сержант присел, схватил стальными пальцами изъеденное язвами ухо накромана и резким движением оторвал его. Новый крик был сильнее, по щеке потекла даже не красная, а почти черная густая ленивая кровь.

- Тут проходили люди – произнес сержант Мудсон чуть ли не отеческим теплым голосом – Пришли вон оттуда и пошли в ту сторону – он указал рукой со все еще зажатым в пальцах оторванным ухом – Скажи мне, куда они свернули и на каком перекрестке? Живо.

- Не видел – выдавил корчащийся от боли наркоман – Не видел… не знаю…

- Видел – возразил сержант, мгновенно опознавший ложь и взявшийся за второе ухо – Говори, тварь. Иначе…

С запинкой, с испугом, но безымянный наркоман произнес абсолютно неожидаемое от него твердое слово:

- Нет.

Второе ухо оторвалось с оглушительным треском – или так ему показалось. Голову пронзила горячая волна боли. И в этот миг он кое-что понял, и кое-что вспомнил одновременно. Он понял, что сейчас умрет. Почти наверняка умрет. А вспомнил он собственное давно забытое имя.

- Я Донован! – крикнул наркоман – Я Донован!

- Да плевать… говори где…

- И крысу тоже зовут Донован! – изумленно произнес наркот, глядя на нависших над ним людей с удивительным бесстрашием – А те, кто прошли – люди добрые и образ… образованные. А вы… вы ублюдки и твари! Твари! Я вас не боюсь!

- И не надо – произнес сержант, чуть отводя снабженную сервоприводами руку – Просто сдохни.

Короткий удар проломил лобовую кость Донована, породив в нем ослепительную вспышку, а затем погрузив там все в вечную непроглядную тьму.

- Идем дальше! – приказал поднявшийся сержант, подавая пример и первым двигаясь по коридору – Их след еще не остыл!

- Они свернули здесь! – подал голос один из ушедшей вперед тройки копов – Тепловизор не врет…

- Я же сказал – сержант широко улыбнулся – Их след еще не остыл…

31.

- Да как же дальше-то! – в голосе уже пожилой пошатывающейся женщины, несущей в руке большой переносной светильник, зазвучала усталость, смешанная с большим сомнением – Запечатано все!

Они стояли перед перегородившей широкую улицу-коридор глухой металлической стеной, сваренной из больших листов. Стену покрывали различные надписи – преобладали матерные – но под всем этим еще проглядывалась большая короткая надпись НЭПР красными буквами. Некогда это был один из самых оживленных коридоров сектора, откуда шахтеры спускались в нутро астероида. Тут свободно могли разъехаться две грузовые платформы самых больших моделей. Сейчас же это был глухой и всегда пустующий тупик. Тупик, что в свое время лишил работы очень многих трудяг, отбросив их за черту бедности.

- Да не запечатано тут ни черта! – буркнул тот самый малозаметный, но как оказалось немало знающий мужчина средних лет, с чьего лица медленно уходило выражение предсмертного мученичества.

В той клинике он получил почти новенький имплант печени вместо того гнилого куска плоти, что был в его правом подреберье, что добавило ему веры в свое будущее и бодрости в голосе. Этот эффект, возможно, был временным, но пока что новые импланты многим из мятежников подарили прежде невиданную уверенность в себе и завтрашнем дне.

- Помоги-ка! – вместе с молодым парнем с замотанной головой он отошел к правой стене, покопался там, зазвенел чем-то, а затем они подцепили один из листов снизу, потянули на себя и вынули его из пазов, следом оттащив в сторону. В стене открылся низкий, но широкий двухметровый проход. Мужчина нетерпеливо замахал руками и впередистоящие, чуть помедлив, один за другим начали входить внутрь, для чего им пришлось согнуться в три погибели.

Первым около дышащего ледяным холодом прохода запротестовал мистер Плэй Макинтош, владелец клиники Второй Рассвет, благодаря опалившему его ужасу вдруг сумевший преодолеть сковавший его до этого молчаливый испуг. Все это время, беспрекословно выполняя все требования этих ограбивших его негодяев, преодолев все эти километры спешной ходьбы по неизвестным ему коридоров, где почти не было света, зато в изобилии встречались трупы, он молчал, стараясь не привлекать к себе внимание. До этого он считал, что его отпустят сразу же как только в нем отпадет нужда. И вот он предоставил им все, что только мог – ресурсы клинки и собственные возможности. Больше он ничем помочь не мог и, честно говоря, он уже грезил тем, как его связывают по рукам и ногам, чтобы оставить там на полу в клинике. Вскоре его бы освободили полицейские и после сочувственной беседы с ними, подрагивая под теплым пледом на плечах и баюкая в руках кружку кофе, он бы отправился домой – и там непременно выпил бы пяток крепчайших коктейлей. Да он был заложником в руках бандитов, но старался планировать, старался вести себя правильно, не выказывал высокомерия, не шумел и все выполнял. Так куда же вы меня тащите?

- Сво… - сипло выдохнул мистер Макинтош – Свободу мне уже! Свободу! Я заслужил!

Он повернулся к тем, кто еще оставался снаружи, скользнул взглядом по медицинской платформе, по усталому и пьяному лицу помощника, по мрачным лицам столпившихся в коридоре мужчин и женщин:

- Смею заявить, что я сделал все, что вы от меня потребовали – заискивающе поведал он, прижав руки к груди – Больше я ничем не могу помочь. Так отпустите же меня. Пожалуйста! Просто отпустите! Я заслужил свободу!

- Да пусть идет – горбатый старик с деформированным лицом махнул трехпалой правой рукой – На самом деле ведь помог.

- Нет! – рыкнул бугай с глубоко сидящими под массивным лбом крохотными темными глазками – Он идет с нами! Если отпустить – выдаст!

- Да почему?! – взвыл мистер Макинтош – Отпустите! Я умею молчать! Я ничего не видел и не слышал!

Он едва не сорвался на визг:

- Я не сделал вам ничего плохого! Отпустите!

- Не сделал ничего плохого – вперед вдруг шагнула женщина в слишком большой для нее рабочей куркте поверх оранжевого комбинезона. Одно из ее плеч было куда выше второго, а жидкие пряди не могли скрыть вздутых шишек на голове – Я вспомнила тебя. Три года назад. Я брела по коридору от шлюза в одиннадцатый сектор. Пыталась получить работу, но всем плевать на брюхатого мута, да еще и с трехлетним ребенком в руках. Я почти ползла по стене, подыхая от голода. И тут рядом остановилась машина – вся такая дорогая, с блестящим лаком, тонированными окнами… а за рулем был ты! – она наставила палец на Макинтоша и тот испуганно попятился, тоже вспомнив это скуластое и удивительно красивое лицо в обрамлении уродливой формы головы и жидких редких прядей.

А женщина продолжала:

- Ты продержал меня там у стены два часа. Два часа! Все расспрашивал о здоровье, о моих детях, о том где болит, какая у меня подвижность и чем я живу. А потом ты дал мне карту с десятью кредами и уехал. Десять кредов! И перед тем как нажать кнопку и закрыть блестящее окно, ты еще вздохнул картинно и пожалел, что ничем не можешь мне помочь… А я пошла дальше…

- Я не сделал ничего плохого – проблеял Макинтош – Я просто скромный обычный человек.

- Я тоже так думала… и не винила тебя, когда у меня случился выкидыш, а потом потеряла и дочь… Я не винили тебя… до тех пор, пока не увидела тебя сегодня снова и не поняла, что ты чертов богатый владелец долбанной клиники! – набрав воздуха, она перешла на крик – Тварь! Ты ведь мог вылечить меня! Мог вылечить мою больную дочь! А ты… ты… интересовался моим здоровьем, сидя на кожаном сиденье дорогой тачки… у тебя были такие добрые глаза…

- Я не сделал ничего плохого! Ничего!

- Нет сделал! – утерев лицо, мокрыми от слез пальцами она выхватила из-за пояса комбинезона большой игольник и направила ствол в лицо побелевшего доктора – Ты мог нам помочь. Мог! Но ты оказался просто развлекавшимся богатеем с фальшивой участливостью. Лезь в дыру, доктор! Хочешь ты или нет, но ты пройдешь наш путь – путь изгоев, мутантов и калек – ты пройдешь его с нами до самого конца! Ты разделишь нашу судьбу, мистер Макинтош! Ты побываешь в нашей уродливой шкуре, богатый лживый господин! И да! На! – другой рукой порывшись в кармане куртки, она вытащила и бросила на пол пару денежных карт – Там сто семнадцать кредов! Я возвращаю тебе долг с процентами! Забирай свои поганые деньги!

- Да что вы… не надо мне денег… я бы тогда помог, но при себе не было и… и я спешил на срочную операцию к одному важному пациенту… я…

- Залезай в дыру или я прострелю твое лживое лицо! И видит бог – я сделаю это! – процедила женщина и заглянувший в ее блестящие от слез глаза доктор Макинтош согнулся и молча полез в проем в металлической стене.

Следом за ним туда же вошли остальные, сначала пропустив чуть опустившуюся медицинскую платформу и оба загруженных всем необходимым АКДУ. Последние из вошедших оглянулись на пустой коридор и умело вернули на место металлический лист, вернув стене ее монолитный вид.

В густой темноте зажглись редкие фонари, осветившие аппендикс упирающегося в уродливую бородавку шлюза коридоров. В стене коридора серели пыльные окна проходной и диспетчерской – к ней и повел отряд тот много чего знающий мужичок, даже не обратив внимания на наглухо запечатанный входной шлюз, скрывающий за собой лифтовую платформу. Там все обесточено и мертво. А вот в диспетчерской есть проход в технический отдел, где имеется достаточно вместительный лифт, созданный для синих воротничков, не желавших трястись на общей платформе с работягами…

32.

Упершие в стальную стену копы не растерялись и отыскали тайный вход с быстротой, говорящей о немалом опыте. Осторожно войдя в темноту, они остановились, потеряв след – здесь было слишком холодно и окружающий металл мгновенно «сожрал» отпечатавшуюся в нем теплоту. Не раскрыл секрета и стылый воздух. Но предатель все же нашелся в этом темном месте – по пыльному полу тянулись отчетливые следы ног и колес, ведущие к законсервированной диспетчерской за номером 12/4. Проследив мощными наплечными фонарями до плотно закрытой стальной переборки, сержант Мудсон бросил приказ и тройка полицейских быстро разобралась с преградой и вошла внутрь. Выстрелов и криков не последовало. Еще через несколько минут они вернулись и доложили о полной пустоте и следах ведущих ко вполне исправному служебному лифту в узкой кишке за офисными каморками техников.

Вот дерьмо…

Сержант отдал еще один приказ, на этот раз приказав оставаться на местах, а сам покинул заблокированный отрезок коридора, с некоторым облегчением выйдя снова на тусклый свет потолочных ламп. Разблокировав забрало, он поднял его, стащил с руки тяжелую перчатку, вытащил стальной портсигар и закурил сигарету без фильтра. С наслаждением сделав пару затяжек, он проследил за тем, как клубы дыма поднимаются к высокому потолку и прочитал на нем знаменитый многострочный девиз, приветствующий всех входящих шахтеров.

Новое поколение выбирает НЭПР!
Расти вместе с НЭПР!
Живи вместе с НЭПР!
НЭПР — это путь в светлое будущее!

- Да пошли бы вы нахрен – пробормотал сержант Мудсон и сделал еще одну затяжку, перед тем как принять очевидное решение и набрать мало кому известный номер пункта связи Службы Безопасности НЭПР.

В полицейский участок он звонить не собирался – знал, что старый ублюдок комиссар мгновенно захапает себе все лавры, опять выставив себя самым гениальным детективом. Безопасники поступят точно также и уже завтра на весь город прогремит слава об очередной их успешной операции, но эти хотя бы умели делиться пусть не славой, но деньгами и дополнительными щедрыми бонусами. Пару раз сержант уже помогал им по мелочи и они никогда не забывали отблагодарить.

Сделать все самостоятельно? Спуститься вниз? Ну уж хрен. Их юрисдикция как копов распространяется лишь на относительно небольшую область двенадцатого сектора – в ее границах они сегодня и совершали свой кровавый прополочный патруль. Да они двигались там, где нет живых камер наблюдения. Но если бы их кто и поймал в тех коридорах – они в своем праве. Обычное дежурство неравнодушных полицейских, радеющих о безопасности вверенных им гражданских лиц. Работают даже в свой законный выходной. Да за это медали должны давать и паек утроенный!

Но это здесь – незримая черта проходила как раз за пятками сержанта, идя вдоль отсекающей коридор стены. Но около шахтного шлюза и там внизу… там всегда была вотчина безопасников, а эти твари не любят, когда у них из пасти вырывают добычу. Ну а главное – копы попросту не имеют права туда соваться. Да можно потом сослаться на горячку погони, на желание остановить подозрительную деятельность мятежников, но… зачем? Ведь можно пойти обычным путем и просто передать инфу безопасникам, зная, что вскоре получишь щедрый подарок. Да и не было ни малейшего желания соваться в каменные кишки приютившего их на своей спине астероида. Там темно, там хреново с воздушной атмосферной, хрен знает что творится с гравитацией, нет карты шахтных коридоров, а еще там так холодно, что тепловизоры уже не помогут и придется долго блуждать в хаосе проходов буквально наугад, надеясь случайно наткнуться на притаившихся мятежников.

Ну и нахрена ему эта головная боль?

И свой намеченный план они уже выполнили, прикончив три с лишним десятка наглых ублюдков и вонючих мутов. День генеральной уборки прошел неплохо и закончить его хотелось в баре за кружкой пива и стопкой виски, а не блуждая в пыльных кишках большой каменюки…

- Слушаем! – спокойный холодный голос раздался в динамиках и вырвал сержанта из его размышлений.

Кашлянув, он представился, а затем быстро изложил ситуацию. На той стороне ненадолго повисло молчание, затем что-то щелкнуло и в динамиках зазвучал другой уже куда более живой и властный голос:

- Сержант Мудсон?

- Да, сэр… - сержант понятия не имел с кем разговаривает, но мгновенно почувствовал, что человек это крайне важный и не терпящий даже намека на грубость.

- Я Марк Рэйсон. Глава службы безопасности двенадцатого сектора.

- О… к-хм… это высокая честь для меня, сэр! – сержант невольно выпрямился во весь рост и поспешно выплюнул недокуренную сигарету – Я не ожидал, что этим делом заинтересуются так высоко, сэр. Польщен!

- Ты и твои парни молодец, сержант – похвалил его Марк – Благодарен, что ты не утаили информацию.

- Всегда рад, мистер Рэйсон! Будут ли указания? Мы можем подежурить здесь до прибытия ваших парней…

- Я не могу приказывать напрямую, сержант…

- Всегда рады помочь!

- Но могу просить о дружеской услуги – продолжил Рэйсон – Этот Мика Доза… отец Микаил… он прямо гниющая заноза в здоровом теле Астероид-Сити.

- Понимаю… и думаю точно также, сэр.

- Наши силы сейчас далеко и находятся под пристальным наблюдением дознавателей. Я постараюсь прислать несколько человек и пару дронов на подмогу, но мы не можем терять ни секунды. Этих мятежников надо отыскать и… нейтрализовать.

- Понимаю…

- Я могу положиться на вас, сержант Мудсон?

- Полностью, сэр! Но есть небольшая проблема.

- Какая?

- Официально мы сейчас на выходном, мистер Рэйсон. В участке могут возникнуть некоторые сложностей, когда об этом узнает комиссар и…

- Никаких сложностей не возникнет, сержант.

- Принято, сэр.

- Следуйте за мятежниками, сержант. Найдите их. И помните – мы никогда не забываем про благодарность.

- Знаю, сэр! Разрешите выполнять?

- Разрешаю. Найдите их! Не дайте этим крысам зализать раны и снова укусить нас в спину!

- Мы найдем их, сэр – пообещал широко улыбающийся сержант, уже предвкушая себе размер грядущей награды – Мы найдем их, куда бы они не спрятались…

33.

- Твою мать! – в голос рявкнул Ромуальдо, вскакивая и пытаясь стряхнуть с рубашки пролитое пиво.

Но все что ему удалось стряхнуть, так это лишь клочья жидкой пены, а все остальное впиталось в дорогой материал и сейчас стекало холодными струйками по животу, неуклонно уходя все глубже за ремень брюк. Чертыхнувшись еще раз, Ром поймал брошенную ему братом тряпку, расстегнул и стащил рубашку, приспустил брюки и принялся вытирать с себя остатки хмельной жидкости.

В этом виде его и застала вошедшая в небольшое помещение группа хорошо вооруженных парней в одинаковых зеленых футболках и джинсах, поверх которых были надеты пластиковые защитные жилеты. В итальянской общине не признавали фирменных городских комбинезонов, отказываясь от любой расцветки – этим тряпьем дорожили лишь самые обделенные судьбой. Да была молодежь любившая щегольнуть оранжевыми тряпками, но на это смотрели снисходительно – с возрастом такая глупость обычно проходит сама собой.

Вошедший за парнями крепкий старик в синей полувоенной робе увидел спешно натягивающего брюки Рома и насмешливо фыркнул, ткнув в него пальцем:

- Вот так мы все теперь из-за тебя выглядим! Стоим с приспущенными штанами и ждем, когда сюда явятся безопасники и копы, чтобы напинать нам по тупым задницам!

Усевшись обратно за обеденный стол Рам съежился, что при размерах его туши было дело непростым и промолчал, зная, что сейчас лучше не отсвечивать. Ситуация и без того была плохой и продолжала стремительно ухудшаться – хотя казалось куда бы уже.... Но чертов Нортис продолжал свою кровавую поступь, на этот раз добравшись до полицейского героя Астероид-Сити. Теперь проклят не только он сам, но и все кто хотя бы раз кивнул ему в знак дежурного приветствия.

Чертов Нортис…

- Долбанный Нортис! – процедил будто прочитавший его мысли Ром, с силой затягивая ремень – Кто мог знать?!

- Ты! – рыкнул старик, садясь напротив толстяка Рама и подтягивая к себе кусок пиццы – Ты должен был знать! Как ты не мог понять, что имеешь дело с конченным психопатом, Ром?! Он же невменяемый! Гребаный киборг-убийца! А мы с ним сотрудничали и замараны сейчас выше бровей!

- Не был он невменяемым – Ромуальдо тяжело вздохнул и, брезгливо взглянув на почти пустую и уже теплую банку пива, крикнул в сторону кухонной стойки – Водки мне! И солений!

Стоящая за стойкой высокая полноватая девушка одарила его улыбкой свойственной лишь итальянкам и кивнула, утирая запачканную в муке смуглую щеку:

- Си, сеньор. Есть горячие суппли.

- Несите все! – громогласно велел старик, успевший расправиться с пиццей – И водки вдвойне!

- Си, сеньор – ответ был тем же, но при этом отличался куда большим уважением и одновременно прохладной отстраненностью.

Пока остальные вошедшие усаживались за длинный общий стол в просторном кухонном помещении, одновременно служащим столовой с фальшивыми окнами-экранами, показывающими виды Сицилии, Ромуальдо все же допил ставшее мерзким пиво и задумчиво произнес:

- Не был он невменяемым. Он ведь даже улыбался – я серьезно.

- Да видели мы его злобный оскал – хмыкнул старик, неодобрительно глядя на жирного Рама – Димагриччи, рагаццо! Стыдно смотреть!

- Я стараюсь похудеть – пробубнил толстяк, не отрывая взгляда от стола – Работая сидячая…

Словно не услышав их слова, Ром не заметил и прибывший к его руке графинчик с водкой, продолжая думать вслух:

- Он не скалился, а улыбался. У него были разумные цели, он задумывался о деньгах, о том, чтобы не иметь лишних проблем с законом. С самого начала было понятно, что котелок у него на плечах подтекает, но конченным невменяемым психопатом он не был. Мы ведь с ним пиво пили, сидели за одним столом, разговаривали. Он о копах и безах говорил больше меня – переживал как бы не попасться.

Старик недоверчиво прищурился:

- И вот прямо ничего ты в нем не почувствовал?

Потянувшаяся к графину рука Рома замерла на полпути. Помедлив, он кивнул:

- Ну было…

- И что почувствовал?

- Страх – откровенно признался тот, кто за свою жизнь участвовал в немалом количестве драк и перестрелок – Не всегда, но иногда в нем будто что-то проскальзывала и тогда я сам не замечал, как пальцы оказывались на рукояти игольника. Но это был другой страх! Так боишься реально крутого бойца из чужой группировки. Но не психопата!

- Я видел его первые фото после выхода из приюта. Он калека заморыш! – рявкнул старик и опрокинул в рот стопку водки – Крутой боец… как же… все ты прекрасно ощутил и все ты прекрасно понял, Ром. Но загнал свое чутье куда подальше, когда до тебя дошло, что паренек на самом деле сможет оживить ту древнюю рудную технику.

- И ведь он оживил… все до сих пор работает – пробормотал Ром и тоже выпил, с хрустом закусив пряной капустой – Уф… хорошо пошла…

- Раз хорошо пошла – выпей тогда еще одну, а затем смени рубашку и забирай парней. Снарядитесь как следует и снова отправляйтесь на улицы, Ром – тихо проговорил старик, крутя в пальцах пустую стеклянную посудинку – Найдите Нортиса Вертинского и убейте. Не надо с ним разговаривать, не надо ничего ему объяснять. Найдите и убейте. Если однажды этот несчастный паренек попадет на допрос к безам, они быстро выбьют из него все о наших подземных делах. И тогда по наши души придет проклятый НЭПР… корпорации плевать на любые мятежи до тех пор, пока на ее добро никто не накладывает своих лап. Но тронь хоть гран их собственности и…

- Да знаю я.

- Раз знаешь – исправляй.

- Мы сделали уже пару рейдов, притащили сюда нескольких наших подранков, пристрелили пару ублюдков… но Вертинского не нашли.

- На этот раз найди. Назад без результата не возвращайся, Ром.

- Действовать скрытно?

Старик поморщился:

- К черту скрытность. На наше счастье паренек натворил столько бед, что пристрели ты его на глазах комиссара полиции – и он тут же лично вручит тебя медаль и пожмет руку. Найдите и убейте! И чем быстрее – тем лучше. А я пока займусь зачисткой наших следов там внизу, чтобы в случае чего никто и ничего не сумел до…

Он не успел договорить – в помещение влетел запыхавшийся черноволосый парень в песочного цвета куртке и черных джинсах. Придерживая поясную кобуру с игольником, он добежал до стола, почти уронил на него планшет с парой мигающих красных огоньков и выпалил:

- Там кто-то есть!

Разом обмерший Ром с трудом удержался от рвущего глотку кашля и хрипло уточнил, глядя на яростно мигающие огоньки:

- Там внизу?

- Да! Несколько минут назад кто-то прошел мимо наших сторожевых сенсоров.

Планшет тревожно запищал, а на экране зажглось и замигало еще два алых огонька, установленных на стенах схематично отображенного длинного коридора.

- Пока что движутся к шахтному РМЦ. К нашему РМЦ – выдохнул парень – Судя по скорости идут медленным шагом. Но пришли не от нашего входа – похоже, притопали от четвертой диспетчерской. Это если вошли через один из шлюзов нашего сектора… О… еще один сенсор сработал. Этот на расстоянии двухсот метров от только недавно потревоженного. Точно идут к РМЦ. Там дальше уже просто некуда сворачивать.

- Вот дерьмо! – рявкнул вскочивший Ром – Все за мной!

- Беда не приходит одна – пробормотал неотрывно смотрящий на экран старик – Свяжитесь с нашими там! Предупредите о гостях!

34.

Нортис Вертинский снова пришел в себя.

На этот раз он выплыл из медикаментозного сна уже самостоятельно, а входящие в его тело трубки большей частью были пусты. Но это не остановило парня от главного осознанного действа и первым делом он вытащил из себя все то, что могло подавать в организм усыпляющее средство. На стоящем рядом с его импровизированной койкой экране тревожно вспыхнули и окрасились в красный несколько участков, но Вертинского глянул на него раз и забыл, продолжая отлеплять и отдирать от себя различные датчики. Одним из последних был извлечен катетер. Только после этого он уселся и его стальные подошвы с треском раздавили немало брошенной на пол электронной мелочи и смяли пару пустых бутылок. С этого момента киборг засыпать не собирался. Он уже дважды пытался вырваться их химического сна и даже садился, но тут же впрыскиваемые в его вены лекарства заставляли медленно опуститься обратно на воняющее химией и потом ложе, где он застывал еще на некоторое время.

На некоторое?

Как долго он провалялся в отключке?

Где он?

Почему он чувствует себя так хорошо? И это, пожалуй, главный вопрос. Ведь он, впервые за очень долгое время, чувствует себя действительно хорошо. И дело не в пропавшей острой и тупой боли, что была его верным и постоянным спутником, изменив и покинув его только сейчас. Дело в общем состоянии, дело в отсутствии необходимости заставлять себя двигаться и пробивать толстый пласт болезненного отупения, сковывавшего его разум долгое время.

Допив воду, Нортис уронил бутылку, увидел лежащие на придвинутом к постели ящике питательные батончики. Взяв один, он сорвал яркую упаковку и в этот же момент внутри нее сработало крохотное фирменное устройство, едва слышно пропевшее «Рэнгслэм – вкусно и полезно!». Не обратив внимания на рекламный и заставляющий полюбить эту продукцию лозунг, Нортис принялся пережевывать вязкую питательную массу, не сводя взгляда с продолжающего бубнить экрана. На медицинском мониторе один за другим гасли квадратики и прямоугольники. Вскоре умная электроника выключилась самостоятельно, тогда как пробудившийся разум Вертинского наоборот с каждой прошедшей минутой все сильнее отходил от слишком долгого сна. Изредка отрываясь от новостного экрана, он брал еще один поющий батончик или бутылку с водой, машинально отметив, что все питье и еда были повышенного уровня качества. Такие продукты просто не продавались в двенадцатом секторе, где из-за их дороговизны просто не было спроса.

За прошедшее с момента пробуждения он успел отметить и мысленно оценить многое – место, где находится, наличие на одном из ящиков пока выключенного старого планшета с приклеенным куском писчего пластика, запертую стальную дверь, мобильный туалет в дальнем углу, сложенные стопкой медицинские контейнеры, висящая на стене одежда, свернутые матрасы под потолком, его гусеничный АКДУ с лежащим на нем тесаком. Но пока он не делал никаких выводов, продолжая жевать и смотреть непрерывным потоком льющиеся с экрана новости. Первое что бросалось в глаза, так это отсутствие логотипа новостного канала и крайне необычный формат материала. Начиналось все с идущего в прямом эфире новостного репортажа, где как всегда обаятельные ведущие с искусственными улыбками сообщали те или иные важные известия. Сразу после этого репортаж обрывался и на экране появлялась пара абсолютно обычных людей в столь же обычных и безликих серых футболках, тут же начинающих разбирать новость, дополнять ее или же просто коротко сообщая: «Это все ложь!», после чего включался следующий репортаж с того или иного новостного канала Астероид-Сити. Похоже, сюда стекались новости со всего города и ближайшего космического пространства, где любые происходящие события могли иметь влияние на Астероид-Сити.

За незаметно пролетевшую четверть часа Нортис узнал, что мятеж во «внешнем» секторе практически полностью подавлен, жители сидят по домам, в большинстве областей сектора подняты аварийные переборки, полностью восстановлена подача всего необходимого, улицы очищены от баррикад и сгоревшей техники. Сектор стремительно возвращается к обычной жизни, в некоторых районах все уже в полном порядке и даже открылись некоторые магазины, вернулись к работе некоторые организации и снова разблокированы кабинки ЭкзТермов.

Все эти новости полностью подтверждались той парой в серых футболках, но с важными оговорками и дополнениями – идут тайные аресты, на улицах то и дело находят застреленных мутантов, бомжей и тех, кто принимал активное участие в мятеже, причем убийства явно произошли совсем недавно. Да в сектор снова подается все необходимое, но только не в те районы, где по сведениям полиции засели группы не собирающихся выходить мятежников, прекрасно понимающих, что их будет ждать арест. Общая оценка ситуации двенадцатого сектора – неопределенное затишье. Возможно это затишье перед новой бурей, но быть может все окончательно успокоится и вернется в круги своя. Более возможен второй вариант – двенадцатый сектор обескровлен и больше не хочет бунтовать, если только эту остывающую массу не подпалит ярко пылающий факел вроде исчезнувшего проповедника Микаила. Но о нем нет никаких известий кроме самых негативных – есть информация о его более чем серьезных ранениях во время последней стычки с полицией.

Помимо комментариев официальных новостей, сидящая перед камерой пара задавалась резонными вопросами.

Все? Это конец? Очередной мятеж в корпорационном городе-клоаке подавлен, бунтовщики умылись кровью и снова не достигли никаких целей? Новый провал и опять никакой справедливости?

Ответ – нет, это не так. Результаты достигнуты! В речах безликих ведущих зазвучали звенящие эмоции.

Результаты есть! Слушайте, люди! Результаты есть!

Организация «Нулей» - разбита! Они потеряли десятки боевиков и полевых командиров, убиты многие из тех тварей, что годами безнаказанно терроризировали местное население, насилуя, грабя, убивая и измываясь. Их обходила полиция, но не обошли удары топоров и очереди игл – больше тридцати самых кровавых ублюдков наконец-то захлебнулись собственной кровью и сдохли на грязных улицах «внешнего» сектора! По экрану ползли строчки с именами погибших боевиков «нулей».

Штаб-квартира «Нулей» была разграблена! Сначала оттуда вынесли все ценное, а буквально несколько часов назад туда вошла большая полицейская бригада, а отряды поменьше занимаются остальными логовами. Начата показательная чистка и ловля.

Большой Брат, лидер бандитов, бежал! Пока неизвестно, где он находится, но его ищут, равно как и остальных выживших «нулей». И вряд ли им удастся вывернуться из лап правосудия на этот раз – не после того, как они стреляли в полицейских, ранив и убив многих из них. Такое не прощается.

Но главный свинцовый аргумент – в дело по собственной инициативе вовлечены федеральные дознаватели. И это, пожалуй, главная новость!

Да! Жители Астероид-Сити! Свершилось! Наконец-то свершилось то, о чем мы неустанно молились все эти дни! Федеральные дознаватели перестали быть пассивными наблюдателями и наконец-то взялись за дело! С этого утра по местному времени, дознаватели в их официальной униформе и с подкреплением в виде дронов-пауков и легких штурмботов замечены почти в каждой полицейской группой, входящей в двенадцатый сектор.

Чего теперь можно ждать?

Как минимум – громких арестов.

Редакция свободного и честного новостного канала уверена в этом. Мы видим немало говорящих об этом признаков и самые громкие из них – череда прокатившихся по внутренним секторам внезапных самоубийств. Руки на себя вдруг накладывают богатые, здоровые и обладающие серьезной властью люди. Странно, не правда ли? И это только начало – ведь федеральные дознаватели славятся своим дотошным вниманием даже к мелочам и раз уж они вмешались в происходящее напрямую, то сделают все, чтобы от наказания не ушел ни один из небожителей. Поэтому все те, кто опасается ареста и возможного смертного приговора, сделают все, чтобы обрезать ведущие к ним ниточки и заткнуть рты потенциальных свидетелей.

Пусть ненадолго, но эпоха вседозволенности все же закончилась и нас ждет краткий, но яркий период справедливых судов, щедрой медицинской помощи, чистого воздуха и прошедшей через исправные фильтры питьевой воды.

Крепитесь и верьте, жители Астероид-Сити! Ждите и наблюдайте за происходящим. Слушайте наши новости и вскоре вы увидите, как с насиженных мест летят вниз знаковые и ненавистные вам фигуры официального правления.

Еще из новостей – таинственно исчез и пока нигде не найден живым или мертвым Нортис Вертинский. Многие видели видеозапись с его нападением на полицейских и знаменитого медийного лейтенанта Линдреса в той мясорубке на перекрестке. Многие заметили полученные Вертинским ранения и редакция знает, что сейчас по всему городу принимаются ставки на жизнь или смерть киборга-террориста. Мы ответим честно – нам неизвестна судьба Вертинского. Но мы точно не из тех, кто желал бы продолжения его кровавого пути. Хватит уже с Астероид-Сити и особенно с двенадцатого сектора мятежей и взрывов. Нортис Вертинский! Если ты сейчас слышишь нас, то услышишь и наш призыв – остановись! Хватит! Гражданские устали от рвущего их души страха за себя и близких…

Сидящий на кровати киборг равнодушно отвел лицо от вещающего экрана и предпочел заняться вещами более насущными. Взглянув вниз, он некоторое время оценивал свой перепаханный свежими шрамами торс. Тут не требовалось быть специалистом, чтобы понять главное – он снова перенес более чем серьезное хирургическое внутриполостное вмешательство, в ходе коего были вскрыты старые шрамы и сделаны новые разрезы или проколы. Добавив к осмотру ощупывание его «родной» рукой, Нортис понял, что еще не до конца зажившие шрамы тянутся от середины горла до самого паха. Его в буквальном смысле слова вскрыли как рыбу или как труп на столе патологоанатома. Зашитые и залитые медицинским клеем разрезы появились и на руке в районе локтя и бицепса. Что-то саднило на спине в районе лопаток. Жестко ныли плечи, а в шее вспыхивала острая боль при слишком резких поворотах головы.

Голова… Проведя по ней ладонью, Вертинский понял, что его постригли налысо, но в целом вроде все осталось как прежде.

Глаза… Видел он хорошо и четко. Даже слишком хорошо и четко.

В этот раз острота мыслей подвела его и главное оно понял с большим запозданием. Цвета… он снова различал цвета. Монохромное зрение дешевых глазных имплантатов исчезло, и он опять видел мир в ярких сочных цветах и оттенках. Возможно, он ошибался, но сейчас, переключив на музыкальный канал, вглядываясь в танцующих в ослабленной гравитации пятерку акробатов в разноцветных костюмах, ему казалось, что он различает каждый малейший цветовой оттенок.

Осторожно коснувшись лица, проведя живыми пальцами по глазам, он увидел скользнувший по мгновенно сфокусировавшему поле зрения папиллярный узор пальцев и заодно ощутил две гладкие пластиковые заплатки, занявшие немало места в глазных впадинах. Уродливые штыри старых имплантов исчезли бесследно.

Кем бы не был тот неизвестный или неизвестные, но он или они вернули ему многое. А кое-что возместили в утроенном количестве. Он снова обладал отличным зрением, не испытывал постоянных хронических болей, его не сжигал изнутри токсикоз, а его тело больше не издавало характерных скрипящих, журчащих и щелкающих звуков прогрессирующего разрушения.

Восприняв и оценив эту информацию, с почти фатальным равнодушием приняв тот факт, что больше не умирает, Нортис Вертинский медленно кивнул и медленно поднялся на стальные ноги, чтобы проверить может ли удерживать равновесия. Ножные протезы отреагировали мгновенно и слишком быстро, буквально выдернув его в стоячее положение. В спине вдоль позвоночника полыхнуло болью, что-то отдалось в крестце и пояснице. Нортис замер, оценивая новые данные – протезы работали слишком хорошо. Его артианитовые ноги давно исчерпали свой ресурс, а в последнее время их батареи умирали в буквальном смысле, особенно левая. В результате он ходил тяжело и чуть враскачку, но сейчас… сделав осторожный шаг, он с едва слышным шумом сервоприводов схватился искусственной рукой за трубу, едва не промяв ее. Толчок ногами заставил его прыгнуть и преодолеть больше метра – хотя он и не хотел этого. Похоже, ему придется привыкать к своим новым способностям и сдерживать их. Можно смело предполагать, что его ноги прошли полный ремонт и в них были заменены или полностью заряжены мощные батареи – скорее первый вариант. И если их действительно заменили, то ближайшие полгода ему можно не беспокоиться о запасе энергии в ножных протезах.

Протез руки? Сжав и разжав пальцы, Нортис убедился, что поработали и над ней. Протез слушался идеально.

И что же получается?

Кто-то обладающий немалым количеством ресурсов и доступом к продвинутым медицинским дронам в буквальном смысле спас ему жизнь, после чего провел как минимум несколько больших и сложных медицинских операций. Возможно, ему полностью заменили начинку, возможно просто подремонтировали. Но если взять в расчет крайне дорогие даже по результату использования глазные импланты и все прочее, его операции обошлись в очень немалую сумму кредов.

И понимание этого факта опять возвращало к главным вопросам.

Где он находится?

Кто это сделал с ним?

И самый главный вопрос, что тоже пока оставался без ответа – свободен ли он?

Впрочем, проверить было достаточно легко. Двигаясь намеренно неспешно, шагая осторожно и пытаясь привыкнуть к слишком быстрой реакции ног, Вертинский добрался до закрытой стальной двери, дернул отпирающий затвор и толкнул створку. Дверь с лязгом открылась, показав узкий полутемный коридор и следующую стальную переборку. На переборке висел еще один листок писчего пластика с коротким рукописным утверждением, сделанным толстым черным маркером.

«Да ты свободен, Нортис».

- Свободен – хрипло проронил Вертинский и его снова укололо удивление из-за звучности и живости его голоса.

Закрыв дверь, он провел металлическими пальцами по рукояти ржавого тесака и отвернулся от оружия – пока что. Стоило оторвать пальцы от тесака и на мгновение появившаяся на углу АКДУ улыбающаяся сестренка обиженно надула губы и исчезла.

Вернувшись к постели, он содрал с очередного батончика яркую певучую упаковку, откусил солидный кусок и, медленно прожевывая, уже увереннее подошел к выключенному планшету с запиской, обещающей самое важное. Еще одно рукописное послание гласило: «Пояснения и признание».

35.

Активированный планшет поочередно показал логотип произведшей его компании, полноту заряда, отсутствие сетевого соединение и жалобу на неофициальные модификации операционной системы. Все это Нортису было неинтересно, хотя сам планшет, старый, но еще мощный, пришелся ему по душе. Дождавшись загрузки, он коснулся мигающей посреди экрана пиктограммы и появился проигрывающий запись плеер.

На экране возникло усталое лицо мужчины с глубоко запавшими глазами. Взглянув в камеру, он попытался улыбнуться, но преуспел лишь в недолгом поднятие уголков губ, после чего закурил сигарету с алым фильтром и, выдохнув струю дыма, заговорил.

- Привет. Ты меня не знаешь, но я твой доктор. Впрочем, в нашем незнакомстве нет ничего удивительно – ты был в коме и уже умирал от такого количества причин, что я, честно говоря, даже не знал за какую из них браться первым делом. Но раз ты сейчас смотришь эту запись, значит, у меня получилось и ты жив и относительно здоров, если это понятие можно применять к настолько глубоко кибернетизированному созданию как ты. Но знакомиться с тобой я не собираюсь по очень простой причине – ты мне не нравишься, Нортис. Не нравишься из-за своих способов достижения цели. Именно из-за способов. Взрывы? Ты серьезно?

Кашлянув, он поморщился, взглянул на сигарету, пробормотал что-то о ее излишней крепости и, пожав плечами, затянулся еще глубже и выдохнул вместе с дымом:

- Но я все же врач, а помимо этого, безмерно уважаю того, кто отдает мне приказы и заботится обо мне и моей семье. А еще я люблю делать свою работу хорошо. На этом закончу свои объяснения того почему не хочу с тобой знакомиться и перейду к медицинской и технической конкретике. Итак, Нортис… пока ты был в отключке, я неплохо так поработал над тобой и перечисление каждого пункта длиннющего списка заняло бы слишком много времени. Поэтому я постараюсь кое-что пропустить, но на рабочем столе планшета есть текстовый файл с полным перечислением всего того, что установлено внутри тебя и поддерживает твою жизнь. Там все модели, срок службы, характеристики и все прочее. Сам я добавлю следующе – я заменил вообще все стоявшие внутри тебя импланты на более современные и мощные модели. В твоей предыдущей конфигурации, помимо ее фатальной устарелости и отработанных ресурсов, было столько внутренних конфликтов между устройствами, что это гарантировало твою смерть даже при обычном образе жизни. Да я заметил некоторые изменения в настройках и программные попытки стабилизировать ситуацию – возможно это ты постарался – но они лишь отсрочили неизбежное. В общем я успел вовремя. Теперь ты функционируешь на порядок лучше и быстрее. Помимо этого, перед тем как установить имплантаты, я по требованию свыше вживил в тебя защитную оболочку для органов живых и искусственных. Она закрывает твой торс со всех сторон и практически гарантирует защиту от достаточно мощных игольников гражданских и полувоенных моделей. Разумеется, всегда есть исключения и практически во всем найдется слабое место, поэтому не стоит считать себя пуленепробиваемым. От пули, кстати, или от осколка, оболочка тоже поможет – хотя бы частично ослабит силу удара. Сама оболочка имеет официальное название «Шакра-07М-Ар», а на твоем родном русском языке конкретно эту линейку называют «шкурой». На общем языке это «мешок для потрохов», хотя ты, наверное, в курсе и снова болтаю просто так. Это все от усталости. Итак… Внутренняя оболочка представляет собой живую ксеноткань с вживленной в нее артианитовой мелкоячеистой сеткой и пластинами напротив особо уязвимых и важных органов. Ксеноткань имеет способность к самовосстановлению. Отныне это еще один твой внутренний орган и с этого дня ты нуждаешься в ежедневном приеме особых витаминов и минералов. Оболочку нужно кормить – или она сама отыщет себе еду, взяв его из твоего же организма. Дополнительная важная информация – как не крути, но несмотря на все полезные свойства, это все же чужеродный организм и как каждый живой организм он порой ведет себя непредсказуемо. А еще эта штука любит разрастаться – несмотря на проведенную генную модификацию, ограничивающую ее рост. Не забывай о регулярной полной проверке – и лучше в специализирующихся на ксеноимплантах клиниках с дорогой лицензией и большим опытом. Хотя, о чем это я… вряд ли ты планируешь жить долго и счастливо…

Едва не поперхнувшись серым дымом, доктор затушил тлеющий окурок, помахал рукой, разгоняя туман, после чего щелкнул металлической зажигалкой, подкурил следующую сигарету и пододвинул к себе поближе служащий пепельницей старую медицинскую кювету, заваленную окурками.

- Идем дальше. Благодаря недавно помершему в одной из наших тайных операциях хорошему солдату и моему лучшему другу, посмертно отдавшему мне, кое-что из своих имплантированных внутренних составляющих, ты получил новые возможности. Но не особо обольщайся – большая их часть есть у всех не прошедших киборгизацию людей. Но хотя бы мой друг погиб не совсем зря. Впрочем, операция достигла своих целей… - доктор криво усмехнулся – И снова я болтаю слишком много… К тому же вряд ли тебе это интересно. Итак… от моего друга тебе достались модификации для ног и ручного протеза. Все уже установлено и работает. Помимо этого, тебе достался нейропривод – я протащил его под кожей на твоих бедрах, затем под тонкими пластами мышц вплоть до затылочного гнезда, которое я тоже частично модифицировал, а затем полностью закрыл. Запомни, Нортис – доктор подался вперед и ткнул зажженной сигаретой в камеру – Не лезь туда! В твоем затылке сходится сейчас так много всего, что не каждый профи разберется – куда уж тебе любителю! Это тебе не тесаком махать и не киборгами дистанционно управлять – хотя сейчас ты сможешь делать и то и другое с удвоенной эффективностью. На планшете, через который ты сейчас наблюдаешь мое усталое лицо, ты найдешь пару приложений и многостраничную инструкцию, которая позволит тебе разобраться со всем новым доступным тебе функционалом. При желании подцепишь на гнездо что угодно – будто то миксер для взбивания фруктового смузи, браском или боевой абордажный дрон. Но не лезь, повторю, не лезь в настройки нейропривода!

Выдохнув, он затушил сигарету и некоторое время сидел, собираясь с мыслями. Снова ожив, он что-то пробормотал, в голос выругался не незнакомом Нортису языке и продолжил:

- Глазные имплантаты поддерживают визуальный вывод немалого количества нужных тебе данных. Сейчас эта функция отключена, но при желании все активируется еще одним приложением на том же планшете. Мой тебе совет – держи посторонних подальше от этого устройства. Думаю, ты не обрадуешься, если кто-нибудь дистанционно отключит тебе глаза или решит повеселиться с нейроприводом. Лучше всего перенести все данные на твой браском, а планшет уничтожить. Но не мне тебе объяснять азы информационной безопасности. Что еще? Ну… я вшил в тебя донора. Одну из самых старых, но самых надежных моделей – Вампир-Б11. Его еще называют бурдюком, и он вполне отвечает этому названию. Думаю, ты должен знать, что это такое, если смотрел хоть один из фильмов или сериалов про космических десантников.

Нортис знал и машинально кивнул, хотя собеседник и не мог его видеть.

Не то чтобы он знал в точности, хотя детали можно узнать в сети, но общее представление имел.

«Бурдюком» называлась внутриполостная емкость, подсоединенная к артериям носителя. В момент активации «бурдюк» был полон физиологическим раствором, что медленно поступал в кровь, а взамен «высасывал» на освободившееся место кровь. После завершения всего цикла бурдюк вмещал в себя до литра крови, заботливо храня ее и меняя, чтобы она оставалась свежей. Образовавшийся же после «укуса вампира» недостаток крови организм восполнял сам за счет функции кроветворения. Дальше все так и оставалось до момента, пока устройство не понимало, что в организме происходит острая кровопотеря. Тогда он активировался и восполнял недостаток крови за счет собственного запаса – что во многих случаях спасало раненому человеку жизнь. Конечно, только в том случае, если наложен жгут, и кровопотеря прекратилась. Но даже при внутренних кровотечениях подобный резерв никогда не бывает лишним. Учитывая размеры устройства его обычно ставили только киборгам, чьи внутренние импланты оставляли внутри брюшной полости достаточно свободного места.

Безымянный доктор тем временем продолжал:

- «Бурдюк» активирован и сейчас потихоньку сосет из тебя кровь, взамен отдавая тебе обогащенный полезными веществами раствор. «Сосать» он тебя будет еще долго, так что пока не планируй получать ранений и обширной кровопотери. Ну и помни, что это не панацея и не бездонная бочка. На этом, пожалуй, и все. Стальных когтей в пальцы я тебе не вставил, равно как и реактивных двигателей в задницу. Прочти внимательно инструкции, помни что ты не бессмертный и приведи наконец немного в порядок голову – ты, кстати, уже получил полный курс особого мозгоправящего коктейля и может хоть ненадолго он приведет тебя в чувство. Удачи тебе не желаю. И повторю, парень – я знаю твои цели. Знаю через что ты прошел. И я считаю, что ты вправе мстить. Ты вправе добиваться своих целей. Но не такой ценой! На этом с тобой прощаюсь и надеюсь никогда больше не увидеться. Как переваришь мной сказанное – ткни по пиктограмме еще раз, но помни, что это удалит мою запись. И большая просьба – не пытайся ее сохранить! К моменту, когда ты просмотришь запись, нас уже не будет в Астероид-Сити, но случайности никто не отменял и не хотел бы однажды испытать на своей шкуре гнев гребаных безов… Прощай!

Картинка пропала, а пиктограмма снова замигала.

Посидев неподвижно около минуты, киборг вытянул руку и коснулся планшета еще раз.

36.

Лик нового человека перед объективом камеры был более чем выразителен на эмоции. Даже Нортис, не особо сведущий в столь тонких невербальных выражениях, заметил на этом лице немалую скорбь и жгучий стыд или же смущение. Человеку на экране на вид было солидно за шестьдесят, но он выглядел подтянутым, а в густой шевелюре все еще преобладали темные волосы, не торопясь проиграть войну седине. Белесая щетина на подбородке и глубокие морщины портили общее впечатление, равно как и сковавшая лицо маска усталости. Надо же – второй незнакомец хочет ему что-то сказать, и тоже выглядит очень усталым. У них явно напряженные времена.

Человек на экране молчал. Он даже не шевелился – был замершим настолько, что Нортис взглянул на хронометраж и убедился в ходе секунд. Можно было подтолкнуть бегунок и перемотать до нужного места, но Вертинский предпочел подождать и еще через семнадцать секунд человека на экране шевельнулся и признался:

- Мне очень стыдно перед тобой, Нортис. Так стыдно, что этого не описать словами. Вот уже много лет случившееся с твоей семьей жесткой удавкой сжимает мне горло. Я знаю всю твою историю, мальчик. Да я не ошибся, назвав тебя мальчиком… ребенком… ведь я видел тебя вживую – а ты видел меня. Хотя вряд ли ты вспомнишь ту беглую минутную встречу, когда я, как всегда, спеша, практически на бегу поприветствовал твоего отца, его очаровательную супругу и тебя с сестрой. Ты был серьезным мальчуганом с мечтательными живыми глазами. В тот день ты тащил на плече достаточно тяжелый рюкзак и держал за ладонь младшую сестру. Ты был таким важным, стараясь выполнить порученное отцом задание…

Настала очередь киборга превратиться в неподвижную статую из плоти и металла. Он вспомнил… да была такая встреча. Все как в тумане, все на бегу, лямка рюкзака врезается в плечо, мокрая ладонь усталой и уже капризничающей сестренки сжата в руке, он чувствует, что отец с трудом сдерживает раздражение, вызванное какими-то задержками в оформлении документов и в получении ключей от обещанной им корпорационной квартиры. Он помнил обстановку и свои ощущения, но не помнил затуманенных временем лиц. Но по пути к новому дому, передвигаясь на транспорте, а затем и пешком по светлым улицам внутренних благополучных секторов Астероид-Сити, они вроде как встречали немало новых знакомых и теперь уже не вспомнить кем из них был этот седеющий мужчина на экране…

- С тех прошли годы, но в моей памяти ты навсегда остался милым, улыбчивым и застенчивым мальчуганом. Да… я помню тебя, Нортис. И я виноват перед тобой. Виноват во многом – в том числе немалая часть моей вины есть и в том, что уничтоживших твою семью ублюдков так и не настигло правосудие. Нет, на мне нет прямой вины, но я причастен как минимум к приглашению твоей семьи в наш проклятый город. И я причастен к сокрытию улик… Все эти годы я знал, кто именно убил твоих родителей и сестру, а тебя сделал калекой. А когда тебя определили в муниципальный приют «внешнего» сектора я знал, но не вмешался. Почему? Потому что за тобой велось наблюдение, Нортис. На тебе висела так называемая красная метка – администрация приюта мгновенно сообщала в службу безопасности о каждом, кто интересовался твоей судьбой или пытался встретиться. Как я считал тогда и считаю сейчас, только забвение тебя общественностью сохранило тебе жизнь. И в этом случае людская черствость и безразличие спасли твою жизнь, дали тебе возмужать и отрастить клыки – которые ты уже успел вонзить в блеющую от ужаса добычу. Уж прости меня за излишний пафос… но я даже заплакал от счастья, когда узнал о гибели первого из твоих кровников.

Откашлявшись, говоривший подтянул к себе уже знакомую Нортису кювету с окурками, но сейчас она еще была почти пуста – видимо эта запись делалась первой. Подкурив из той же пачки сигарету с алым фильтром, очередной безымянный собеседник продолжил монолог:

- Я не прошу тебя понять меня. Даже не рассчитываю на это. Да я повел себя как трус и пусть не как сообщник, но как тот, кто покрывает гнусных преступников. В те годы моя ответственность распространялась на оранжереи, а также на гидропонику и водорослевые фермы в секторе, где начали работу твои родители. И когда поступил сверху абсолютно внезапный анонимный приказ немедленно удалить все видеозаписи, а затем физически уничтожить носители информации, именно я без малейшей задержки отдал приказ. В тот момент я еще не знал о происходящем, поэтому приказ не вызвал морального отторжения. Я позвонил нужному персоналу, а сам направился к резервному серверу, куда раз в сутки сбрасывались обновленные данные – моя собственная мера дополнительных предосторожностей на тот случай, если кто-то попытается меня подставить. Строить карьеру в Астероид-Сити задача непростая и опасная, а в те годы я был рьяным карьеристом и умел блокировать чужие удары, не забывая ставить подножки. Возможно, ты не помнишь, но в тот временной промежуток пищевые водоросли просто не хотели расти – болели, умирали и ценный продукт уходил на переработку тоннами. Никто не мог с этим справиться – а твои родители смогли решить проблему слету. Да сами они не успели оживить производство, но благодаря их черновым рабочим записям и предположениям я с помощью других специалистов решил проблему. Проблема оказалась комплексной – мельчайшие недочеты в составе воды и в незамеченных нами… хотя тебе это вряд ли интересно. В общем – я как оказалось беспричинно подозревал, что кое-кто пытался меня подсидеть и все это является саботажем. Поэтому я принял дополнительные меры безопасности, о которых знал я и еще один человек, преданный мне до мозга костей. И в тот страшный день, перед тем как выполнить категоричный приказ – а я всегда умел читать между строк и понимал, что за невыполнение меня просто сотрут в порошок – я решил не рисковать и отправился удалять мой собственный банк данных. К тому времени там собралось немало компромата на нижестоящих сотрудников, так что решение было нелегким. Но я забыл обо всем этом, как только не сдержал любопытства и вместо удаления данных, решил на ускоренной перемотке просмотреть записанное в последние часы. Ведь была же причина такому приказу… К тому моменту все данные на других серверах уже были полностью удалены, о чем мне сообщили на браском. Я нажал клавишу, дождался, когда перемотка зафиксирует абсолютно незнакомых на первый взгляд парней, что явно не имели никакого права находиться на режимном объекте пищевого производства и проследил за их передвижениями, пока… пока не увидел то, что эти ублюдки сотворили с твоей семьей и тобой лично. Я видел все, Нортис – лицо мужчины окаменело – И… и это было самое страшное зрелище в моей жизни. Таковым оно осталось и по сию пору. С тех пор я повидал многое, но так очерствел душой, что уже не воспринимал это как удар током по оголенным нервам. В общем… я все видел… и не сделал ничего.

Замолчав, мужчина вытащил из внешнего нагрудного кармана серой куртки небольшую фляжку, с поскрипыванием отвинтил крышку, налил немного прозрачной жидкости в старый граненый стаканчик и неспешно выпил. С шумом выдохнув, он налил еще немного и убрал флягу обратно в карман.

- Я не алкоголик – он улыбнулся в камеру, показав идеальные зубы – Но без алкоголя не могу. Он лечит мою душу. А о теле позаботится наш добрый доктор, что уже заменил мне печень отличным имплантатом. Продолжим же мою краткую скомканную исповедь… Я удалил все данные на своем тайном сервере. Каюсь – удалил. А затем раскурочил физический носитель. Но незадолго до всего этого я сделал одну единственную копию произошедшего на валявшийся там же носитель в виде смешной зеленой лягушки с выпученными глазами и старомодным разъемом. Мой человек забыл его там во время наладки оборудования. Жгущую мне тело лягушку я унес сначала к себе на квартиру, где просмотрел все еще раз и опознал насильников и убийц. Да уж… я был в шоке… и тогда же понял, что это преступление никогда не будет раскрыто. Потом жгущая уже не тело, а молчащую душу лягушка переместилась в мой старый офис, где и нашла возможно вечное упокоение в известном лишь мне тайнике. Я хранил ее на тот случай, если кто-то из безопасников придет по мою душу – я намеревался использовать этот черный козырь в качестве личной мести. К тому моменту я уже прекрасно понимал, что те, кто возражает или мешает бессменному руководителю службы безопасности Виттори Сальвати очень скоро внезапно «покидает» Астероид-Сити, если до этого не покидает в трагическом происшествии или накладывает на себя руки… Я планировал все обустроить таким образом, чтобы запись всплыла даже после моей смерти. Вот только ничего из этого не вышло – меня попросту внезапно уволили и вывели из офиса под конвоем. Затем гражданский суд, обвинения в некомпетентности, лишение корпоративной выслуги лет, нищенская пенсия и вот он я на обочине дороги… Я крупно ошибся в двух вещах за свою, жизнь, Нортис. Вещь первая – я действительно поверил, что на вверенных мне территориях не было саботажа. Но он был и меня переиграли, обвинили, а затем устранили. Классика жанра… И вторая моя крупная ошибка – я поверил, что, храня молчание, что, скрыв свое знание о лишившем тебя семьи и будущего преступлении, я тем самым сохраню свою сытую обеспеченную жизнь. С тех пор я сильно изменился – и в лучшую сторону. Я стал играть за другую сторону. Я начал играть против корпорации, против НЭПР, против ее порабощающих законов. С тех пор я с помощью новых товарищей спас немало жизней. И немало семей… И сегодня тот самый день, когда я, сидя перед камерой и записывая свое послание нечастному искалеченному пацану, готовлюсь покинуть этот проклятый город. Здесь еще есть кого спасать, но за прошедшие годы мы слишком засветились и сегодня наш последний шанс убраться отсюда всем вместе – убраться навсегда!

Переведя дыхание, он выпил содержимое стаканчика и, ткнув им в экран, сорванным голосом просипел:

- И в этом есть и твоя заслуга, Нортис! В том числе благодаря твоим действиям и в особенности благодаря вспыхнувшему мятежу, нам удалось провернуть несколько крайне важных операций, что не были бы возможны, не сними полиция и безопасники немалую часть своих сил с охраны некоторых объектов и с патрулирования пары улиц. И за несколько дней до того, как записать это послание, когда ты попал к нам благодаря помощи одного умного и могущественного, но ограниченного в данный момент союзника, я понял, что это мой шанс хотя бы частично компенсировать тебе твои увечья. Мой шанс вернуть тебе долг хотя бы частично. Ты больше не калека, Нортис. Поселившиеся в тебе технологии вернули тебе полноценную жизнь во всех ее красках. Ты легко пройдешь тестирование в любом медцентре и тебя признают полностью годным для любой работы. Но не здесь… не в Астероид-Сити. К сожалению, я не могу забрать тебя с нами – у меня есть сила голоса, но у остальных тоже и они проголосовали против. Их можно понять – ты убийца. Хотя я все еще помню твою наивную и добрую улыбку доверчивого пацана… Но даже без нас тебе хватит ума найти работающий вариант и покинуть этот чертов город. Там на столе ты найдешь пару анонимных карт – на них лежит несколько тысяч кредов. Этого хватит, чтобы купить место в тесном кубрике какого-нибудь водовоза. Прыгай на корабль и исчезай! У тебя вся жизнь впереди!

Придвинувшись так близко, что его щетина заняла весь экран, он торопливо и горячо заговорил, явно стараясь достучаться до разума неподвижно сидящего киборга:

- Ты проредил ряды ублюдков. Убил тех, кого удалось и до кого сумел добраться. Теперь грохнули лейтенанта Линдреса – только что узнал об этом. И ведь это неспроста, а в госпитале заметили дознавателей. А это все говорит лишь об одном – дальше тебе не продвинуться. Монстр начал обрубать щупальца и закрывать ведущие к нему двери. Кто следующий в твоем списке? Сальвати младший? Тебе до него не добраться, Нортис! Просто не добраться – ведь его отец хозяин города! Он правит Астероид-Сити. Именно он, а не марионеточный шут губернатор Виккерсон. И он никогда не даст тебе забрать у него сына. Да в тайнике в моем старом офисе возможно до сих пор лежит весомая улика… но даже если ее обнародовать, они все равно найдут способ уйти от наказания. Почему? Да потому что они неприкасаемые! Такие люди всегда были и всегда будут. Они могут творить любое зло и оставаться безнаказанными. А всех, кто встанет у них у них на пути, они уничтожат без малейших колебаний. Ты уже сделал главное, Нортис – ты заставил их испугаться! О я уверен в этом – тут ты преуспел. Остановись же на этом! Удовлетворись. И ради своей семьи живи дальше.

Замолчав, он устало сгорбился и некоторое время молча смотрел в экран, наощупь подкурив следующую сигарету. Сделав пару торопливых затяжек, он бросил сигарету в кювету, придавил сверху дном стаканчика и сердито раздавил, после чего поднялся:

- Больше мне и сказать нечего… За пролетевшие годы я собрал кое-какой компромат на нескольких влиятельных фигур не самых элитных секторов и в свое оправдание скажу, что на этот раз делал это не ради себя, а ради общего дела. Все собранное найдешь на планшете. Там же описание места, где пылится никому ненужная лягушка, держащая в своем брюхе старую мерзкую тайну… Ну и нам том же планшете ты найдешь список кораблей, чьи капитаны любят деньги и не задают вообще никаких вопросов. Удачи тебе, Нортис. И удачи всем нам. Выбери жизнь, а не смерть, Нортис. Выбери жизнь!

37.