Без права на реабилитацию

Шелюг М. Г План "Ост" в нацистско-оуновском исполнении

Генетическое родство фашизма и украинского национализма проявилось не только в общности программной цели — ликвидации социалистического строя на Украине и построении "нового порядка", но и в практических мерах по их реализации. Речь идет о воплощении в жизнь гитлеровского плана "Ост", которым предусматривалось уничтожение основных масс населения оккупированных территорий, прежде всего евреев и славян. Весь аппарат оккупационных властей, включая созданные украинскими националистами местные органы самоуправления, активно выполнял поставленную задачу — избавление от "лишних" людей, с тем чтобы оставшихся в живых заставить работать на Великую Германию.

"Живут ли другие народы в благоденствии или издыхают от голода, — говорил обер-палач Гиммлер, — интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры, в ином смысле это меня не интересует" [1].

Слова у гитлеровских бонз не расходились с делом. Всех лишних и неугодных уничтожали, а остальных, поставленных в рабские условия, принуждали безропотно выполнять приказы "властителей" из "расы господ" как они сами величали себя.

20 августа 1941 года по приказу Гитлера на территории захваченных земель УССР был создан рейхскомиссариат "Украина". Рейхскомиссаром был назначен гауляйтер и оберпрезидент Пруссии Эрих Кох, прославившийся со временем невиданными зверствами над украинским народом. Его резиденция находилась в городе Ровно.

Западные земли были разделены. Ровненская и Волынская области вошли в так называемый Волынско-Подольский округ с центром в городе Луцк. В него вошли Каменец-Подольская область и южные районы Брестской и Пинской областей Белоруссии. Генеральным комиссаром округа стал обергруппенфюрер СС Шене. Что же касается Львовской, Дрогобычской, Тернопольской и Станиславской областей, то Гитлер "определил", что "Галиция должна стать областью германской империи" [2]. "Галицию" включили в генерал-губернаторство, созданное еще в 1939 году из Варшавского, Люблинского, Килецкого воеводств Польши.

Трудящиеся западных областей Украины первыми испытали на себе безграничную жестокость германского оккупационного режима, настоящий военный разбой. Приведем лишь несколько фактов, характеризующих этот режим.

Фашистские оккупанты и их пособники украинские националисты учинили расправу над всеми, кто принимал активное участие в борьбе за установление Советской власти. В частности в городе Яворив Львовской области были расстреляны бывшие участники революционной борьбы в Западной Украине и первых социалистических преобразований Ю. Дацко, М. Сойка, Й. Брындас. Всего в Яворском районе за время фашистской оккупации было расстреляно 7136 человек, в Рава-Русском районе — 42 500, в Бродовском районе — 16 612, в Сокальском районе — 12 418 человек [3].

В городе Збараж Тернопольской области в первые дни оккупации были расстреляны 75 представителей интеллигенции, в областном центре Тернополе — 437 человек. Только за один день 3 августа 1941 года в городе Станиславе фашисты и украинские националисты убили 600 учителей, врачей и юристов [4].

На временно оккупированной территории как грибы вырастали лагеря смерти, в которых погибли десятки тысяч людей. Такие же лагеря были построены во Львове, Ровно, Ковеле и других городах. Печальную славу оставил по себе Лычаковский лагерь в Лисинецком лесу близ Львова. Тут были расстреляны более 200 тысяч мирных жителей и военнопленных — как из Красной Армии, так и из армий других государств, которые воевали против Германии. В Яновском концлагере в окрестностях Львова было уничтожено около 300 тысяч советских граждан. Пытки и расстрелы, доведение до смерти голодом и холодом, подвешивание за ноги, вырывание ногтей и сжигание в камерах крематория еще живых — далеко не полный перечень зверств фашистов и их пособников в обращении с узниками.

Во время пыток и расстрелов палачи принуждали музыкантов исполнять классические произведения, дабы тем самым подчеркнуть возвышенный и высоко гуманный характер их ремесла. Находившимся в застенках профессору Я. Штриксу и известному дирижеру Я. Мунда палачи "поручили" написать "Танго смерти". Оно часто исполнялось во время экзекуций над узниками [5].

Таких лагерей смерти, как Яновский, на всей оккупированной территории Украины было не менее 100 [6].

Применяя всевозможные методы массового уничтожения людей. немецкие нацисты и украинские националисты уничтожили в семи западных областях Украины 1 миллион 473 тысячи 575 человек цивильного населения, в частности: в Волынской области — 165 339 человек; в Львовской и Дрогобычской областях — 679 804 человека; в Ровненской области — 200 946 человек; в Станиславской области — 239 920 человек; в Тернопольской области — 256 040 человек; в Черновицкой области — 15 859 человек [7].

Всего же за годы оккупации Украины гитлеровцами вместе с оуновцами было уничтожено 5 миллионов 300 тысяч цивильных советских граждан, 1,5 миллиона советских военнопленных, 2 миллиона 300 тысяч работоспособных украинцев и украинок были угнаны в Германию на каторжные работы. Миллионы граждан Украины были лишены домашнего крова, родителей и близких [6, с. 590].

В 1943 году оккупанты начали вводить повязки с номерами для советских людей всех национальностей. Фашистские власти, воинские части и полиция (в том числе и украинская) охотились на людей всюду — в домах, на улицах, в общественных местах, заставляя схваченных под страхом людей работать. Даже фашистские пособники были вынуждены в 1943 году констатировать: "В мае продолжались захваты людей на улицах и базарах. В результате этого на работы попадают совсем больные и матери, которые оставили дома маленьких беспризорных детей" [8].

Особенно опасными для населения стали дороги. Охотники за рабами ждали человека на каждом повороте. В инструкции частям вермахта, СС и СД, введенной в действие в ноябре 1942 года, под предлогом борьбы с партизанами предлагалось арестовывать всех советских граждан на дорогах. "Дивизии, полки, полицейские батальоны и вся полевая жандармерия, — говорилось в инструкции, — должны по систематическому плану очищать дороги от всяких странствующих элементов. Странствующие должны сдаваться в руки службы СД, гестапо или доставляться в лагеря военнопленных. Девизом должна служить фраза: "Дорога свободна от другого русского" [9].

По приказу начальника фашистского генштаба генерала Цейтлера от 6 февраля 1943 года трудовая повинность в прифронтовой полосе распространялась и на детей, причем рабочий день для них устанавливался продолжительностью не менее 9 часов.

Немецко-фашистские оккупанты и их пособники беспощадно эксплуатировали трудящихся Украины. В 1943 году исчезла даже видимость оплаты труда. Рабочий день продолжался не менее 14–16 часов. Согласно приказу Гитлера, оглашенному на совещании нацистских чиновников на Украине в 1943 году, украинский крестьянин должен ежедневно работать не менее 8 часов на германский рейх.

Большинство насильно мобилизованных рабочих было загнано в лагеря на такой же зверский режим. Люди работали в неимоверно трудных условиях, жили впроголодь. Двести граммов недоброкачественных продуктов — таков был дневной паек донецкого шахтера, к тому же часто не выдававшийся оккупантами.

Телесные наказания — порка розгами, шомполами — были обычным явлением и применялись по прямому указанию рейхскомиссара Украины. "Целесообразно, — говорилось в этой гнусной директиве, — непокорных или ленивых рабочих после двух предупреждений подвергать наказанию силами украинской полиции или своими силами, без свидетелей, и, наконец, загонять на некоторое время через СД в трудовые лагеря" [10].

Рекомендации пороть без свидетелей обычно игнорировались. На киевском заводе "Транссигнал" рабочих за малейшее неповиновение секли розгами, сажали в железные ящики. Публичное избиение рабочих и крестьян совершалось почти на каждом заводе и в каждом селе.

На заводах существовали карцеры, в которые сажали не угодивших немецкому шефу рабочих. Фирма "Вариже", захватившая один из киевских заводов и организовавшая там концлагерь для рабочих, устроила сырой и холодный карцер, куда оккупанты по поводу и без повода бросали советских людей. Утрата инструментов рабочими каралась по приказу рейхскомиссара Украины тюрьмой.

Жестокое обращение с рабочими всячески поощрялось фашистскими заправилами. "Меры обеспечения, — указывалось в директиве рейхскомиссариата "Украина", — не должны создавать впечатления нашей мягкости по отношению к украинцам. Наоборот, украинцы на протяжении столетий привыкли к суровому режиму и не понимают обычного вежливого отношения, они воспринимают его как проявление слабости… Украинцы не привыкли к самостоятельному труду, исключительно ленивы и флегматичны. Из-за этого за ними нужен постоянный надзор и контроль со стороны выделенных для этого имперских немцев" [10, с. 261, 262].

В период массового изгнания оккупантов с территории СССР наибольшие масштабы приобрел угон трудоспособного населения в Германию. В основном это были крестьяне, занесенные в списки органами местного самоуправления, в которых восседали украинские националисты.

Однако штрафы, карцеры, избиения, тюрьмы, отправка в Германию не могли сломить волю рабочих и крестьян к борьбе. Система рабского труда действовала только в результате подхлестывания ее смертными приговорами и массовыми казнями.

С образованием УПА в западных областях Украины начался массовый террор против польского населения, в основном жителей сельской местности. Он длился до самого разгрома УПА и унес сотни тысяч человеческих жизней.

На этой странице кровавой истории УПА, которую замалчивают апологеты украинского национализма, мы остановимся подробнее.

1. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. — М., 1954. Т. 1. — С. 530.

2. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. — М., 1958. Т. 2. — С. 582.

3. Великая Отечественная война Советского Союза. Краткая история. — С. 110.

4. Історія міст і сіл УРСР. Івано-Франківська область, — С. 68.

5. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. Т. 3, — С. 215.

6. Субтельний О. Україна. Історія. — С. 580.

7. Українська РСР у Великій Вітчизняній війні Радянського Союзу. М., 1969, том 3, — С. 150.

8. Звірства і злочини німецько-фашистських загарбників на Харківщині. — Харків. 1944. — С. 40.

9. Лещинский Л. Хойзингер — военный преступник. — М., 1961. С. 38–39.

10. Німецько-фашистський окупаційний режим на Україні. — К., 1963. — С. 261.

Войцеховский А. А., Ткаченко Г. С Геноцид против поляков

По приказу Центрального провода ОУН-б подразделения УПА в 1943–1944 гг. осуществили широкомасштабную акцию уничтожения поляков, проживающих в Западной Украине. Бандеровцы истребляли поляков целыми семьями и даже селами (колониями).

Поводом к этому послужила давнишняя вражда между украинскими и польскими националистами, оспаривавшими верховенство на смешанных украинско-польских землях Волыни, Полесья и Холмщины.

Но это был только повод, используемый и поныне ревностными адвокатами бандеровщины для оправдания своих подзащитных. Основанием же был приказ сверху, согласующийся с предписанием гитлеровского плана "Ост" относительно искоренения поляков, как и других славянских этносов, мешающих установлению "нового порядка" в Европе. Об этом весьма обстоятельно сказано в книге канадского исследователя Виктора Полищука "Гірка правда. Злочинність ОУН-УПА".

Мы же, чтобы упредить обвинения со стороны оппонентов в плагиате, заимствовании выводов из партийных документов (к чему они сами падки[4]) и тому подобных грехах, сошлемся на материалы следствия по делам бывших участников кровавой расправы над поляками. Одним из них был Стельмащук Юрий, один из верховодов УПА и агент абвера, известный под псевдонимом "Рудой".

Перед тем как процитировать его показания, напомним читателям, что событиям, о которых пойдет речь, сопутствовало сборище бандеровцев, именуемое Чрезвычайным Великим Сбором ОУН. В решениях этого сборища от 3 августа 1943 года записано:

Однако, преднамеренно забывая о провозглашенных ими "принципах" и принятых "решениях", оуновцы действовали по своим, составленным для "керівного складу", человеконенавистническим инструкциям. Вот образец одной из них: "Жестокость против врагов народа никогда не являлась чрезмерной… Нож, пистолет, яд и коварство — это то, чем националист может пользоваться в борьбе с врагом, лишь бы выигрыш был на нашей стороне". И они действовали: ножом, штыком, удавкой, пистолетом… Еще не успели главари ОУН принять и провозгласить "постанову збору", как члены центрального провода дали устные (письменные побоялись) указания о поголовном уничтожении лиц неукраинской национальности.

Обратимся к документам.

Из собственноручных показаний одного из верховодов УПА Стельмащука Юрия[5] от 28 февраля 1945 года.

Столярчук Ф. М., с. Подрожье бывшего Голобского района, июнь 1945 года: "… В марте 1943 года в нашем селе появилась банда, которой руководил Пашкевич. До этого он был командиром немецкой полиции в Голобах. Пашкевич непосредственно подчинялся бандиту "Рудому", который иногда заходил в село Подрожье. В селе насчитывалось 42 семьи польской национальности, которые в конце лета 1943 года были убиты бандитами под руководством "Рудого", их дома сожжены, а имущество разграблено…" [2.]

Карпук Т. П., житель с. Подрожье, июнь 1945 г.: "…Уничтожение польского населения бандами ОУН на территории Голобского района произошло примерно в июле-августе 1943 года. В это время я проживал в колонии Подрожье, в которой насчитывалось более 50 хозяйств. Поскольку я лично знал всех жителей этой колонии, по моим подсчетам, было убито 426 человек, в том числе жена моего сына и их двое детей…".

Севасюк О. П., житель села Марьяновка Ковельского района, 1 июля 1945 года: "…Массовое уничтожение польского населения в Волынской области проводилось летом 1943 года отрядом так называемой УПА под руководством верховода "Рудого". В каждом районе карательные акции проводили банды, входившие в подчинение "Рудого". Например, уничтожением польских колоний Подрожье, Гай, Мыслина руководил бывший комендант немецкой полиции Пашкевич под бандитской кличкой "Лысый", в колониях Засмыки, Грушовка, Яновка, Пересеки — бандит "Рудой". Под руководством "Рудого" на территориях области было замучено несколько тысяч человек польского населения…" [2].

Чтобы иметь полное представление о душегубе Стельмащуке — "Рудом", отметим некоторые штрихи его биографии. Являясь членом ОУН, он в январе 1940 года нелегально бежал на территорию оккупированной немцами Польши, где связался с националистическими главарями.

Позже был завербован так называемым референтом по военным делам центрального провода ОУН агентом абвера Юрием Лопатинским и направлен в немецкую разведшколу. 16 июня 1941 года Стельмащук, получив документы на имя Григория Михайловича Грицкива, в составе группы из четырех агентов фашистской военной разведки был заброшен на территорию СССР с заданием пробраться в район города Сарны для совершения диверсий на железнодорожном узле.

В середине сентября 1943 года бандами УПА в Гороховском и бывшем Сенкивическом районах Волынской области было убито и зарезано около 3 тысяч жителей польской национальности. Характерно, что одной из групп УПА, руководил священник автокефальной церкви, находившийся в ОУН отпускавший грехи своей пастве за учиненные злодеяния [3].

Такая правда об ОУН-УПА вытекает из документальных материалов. И напрасно стараются сегодняшние национал-демократы скрыть от общественного мнения правду о той роли, которую они выполняли в нацистско-оуновском альянсе.

Резня, развязанная бандеровцами в августе 1943 года в северных районах Волыни, а в сентябре и в южных районах, оставила несмываемое кровавое пятно в их "послужном" списке. Убийцы думали, что уничтожили всех "под корень" и в живых не осталось свидетелей, которые могли бы рассказать о их античеловеческих злодеяниях. К их сожалению, а нашему счастью, сотни очевидцев и жертв этой трагедии остались живы. Они перебрались на исконную родину, в Польшу, с годами "отошли" от пережитого и увиденного, а затем многие из них написали свои воспоминания о волынской трагедии.

В 1996 году Варшавское полиграфическое предприятие издало книгу-сборник воспоминаний ряда очевидцев под названием "Свидетели говорят" Сборник состоит из 35 воспоминании лиц, которым удалось пережить эту страшную трагедию, чудом спастись и остаться в живых, его невозможно читать без содрогания [4].

Предоставим слово некоторым свидетелям трагедии.

Чеслав Кувалек: 29 августа 1943 года в воскресенье после обеда к нам дошли сведения об уничтожении польских сел. Реакция у людей была разная: одни не верили, что кто-то может прийти и безосновательно уничтожить польское село; другие высказывали намерения выехать с семьями до Ягодина; третьи предлагали оборонять село. Эта мысль стала доминирующей, но у нас не было ни одного человека, который хорошо знал бы военное дело и имел в этом соответствующий авторитет. Мы не имели необходимой информации относительно сил и вооружения нападающих. В ночь с 29 на 30 августа возле моего дома сформировалась колонна повозок, загруженных семьями, которые намеревались покинуть село. К сожалению, их вернули обратно и предложили участвовать в обороне села. Это привело к напрасной гибели около 480 человек.

Рано утром 30 августа 1943 года село было обстреляно из пулеметов по всей его длине с южного направления. Дорога на Ягодин была отрезана. Естественно, чтобы обороняться от такой силы, необходимо было бы иметь хотя бы 8 ручных пулеметов. Бандеровцы вошли в село после спада тумана. Успокаивая людей, они начали сгонять их в школу якобы для проведения собрания, вначале мужчин, а затем женщин и детей. Перед тем, как идти в школу, я сказал членам своей семьи, чтобы они прятались за сложенными на куче колодами, предназначенными для строительства, а сам хотел сориентироваться в ситуации возле школы. Поскольку родители и вся моя семья сразу за мной пришли в школу, я уже ничем не мог им помочь.

Некоторое время я ходил между согнанными к школе людьми и бандеровцами, присматриваясь к их вооружению и обмундированию. По их поведению я пришел к заключению, что они не будут покладистыми и никого не пожалеют. Поэтому решил незаметно исчезнуть со двора школы, чтобы где-то спрятаться. Я ушел из толпы в то время, когда мужчин начали загонять внутрь школы, а детей и женщин — в костел. В это время я заметил, что со стороны села Заполье шла группа украинцев с вилами и топорами на плечах. Я стал удаляться вглубь села, чтобы не дать себя зарубить. Побежал между дворами и оказался в хозяйстве односельчанина Шведа. Тут я попал в ловушку, так как двор обыскивали бандеровцы. Было их полно и на главной улице села. Еще каких-то людей вели в направлении школы.

В этой ситуации я не имел другого выхода из положения, как лечь под забором, который со стороны Шведов зарос кустами, а со стороны других соседей — большими лопухами и красной смородиной. Там я спрятался и долго лежал недвижимый. Через некоторое время послышалась украинская речь: "Видишь, где он сидит". Подумал, что меня заметили и пришел конец. Но в этом момент меня осенила другая мысль: "Пока не увижу над собой ствола винтовки, не раскрою себя". В это время послышался плач мальчика Шведа Феликса, 10 лет, лежавшего между рядами на картофельной грядке. Один из украинцев предложил застрелить его, а другой приказал ему идти в школу. Мальчик с плачем ушел в направлении школы.

Лежа в укрытии под забором, я пережил еще две угрозы. Первая, когда перепуганная корова бежала прямо на меня и могла растоптать. Я пошевелился, и она остановилась, а затем побежала в сторону. Во второй раз был напуган мчавшимся на коне бандеровцем. Его внимание отвлекли входившие в село немецкие солдаты. Услышав их голоса, я вышел из укрытия. Здесь же я увидел своего отца и еще нескольких односельчан. Среди них был мой школьный товарищ Юлиан Трусюк, 18 лет, который немного говорил по-немецки. Он обратился к немцам, прося их спасти женщин и детей, которых бандеровцы погнали по дороге. Немцы отказались. Тогда Трусюк попросил их дать оружие, дабы силами поляков освободить от расправы обреченных односельчан. В ответ немцы рассмеялись и оттолкнули от себя Юлиана. Но и после этого Юлиан Трусюк пытался как-то спасти женщин и детей, среди которых находились моя 50-летняя мать, сестра Оля и брат Генрих. Позже нам стало известно, что в колодце возле дома Трусюков, во дворе которого расстреливали мужчин, находятся тела моего 98-летнего прадеда Владислава Кувалка и трупы многих детей. Через некоторое время детей, брошенных в колодец, вытянули, но опознать их уже было невозможно.

Юлиан Трусюк позже стал воином 27-й Волынской пехотной дивизии Армии Краевой. Он погиб в апреле 1944 года.

…Хочу возвратиться к эпизоду, когда бандеровцы сгоняли поляков в шкоду, чтобы показать их коварство. Они разговаривали с нами притворно вежливо, даже "по-приятельски". Дескать, проведем собрание и по-хорошему разойдемся. Но потом, когда люди были согнаны, бандеровцы показали свое настоящее лицо. Один из моих товарищей, переживших расстрел, рассказал, как все это происходило. Людей клали на землю рядами, лицом вниз, а затем расстреливали их. Укладывая в очередной раз людей для расстрела, бандеровец выстрелил в 3–4летнего мальчика. Пуля снесла верхнюю часть его черепа. Ребенок поднялся, начал кричать и бегать то в одну, то в другую сторону с открытым пульсирующим мозгом. Бандеровец продолжал стрелять, а ребенок бегал, пока очередная пуля не успокоила его…

Ева Швед: В воскресенье 29 августа 1943 года я пошла в костел, а затем к подруге Марцельке Музыке, чтобы узнать, вернулась ли она из больницы и что слышно вокруг, потому что в селе Островки идет какая-то суета. Девушки в селе готовят бинты из старых простыней и рубашек. Люди о чем-то перешептываются, творится непонятная суматоха. Когда я пришла к Марцельке, то она предложила переночевать у нее с тем, чтобы утром мы вместе пошли в костел…

Утром на нас напала националистическая свора. Люди начали убегать в поле. Я направилась домой, но группа бандеровцев, укрывшихся за кладбищем, повернула меня обратно. Некоторые поляки начали убегать на повозках. Я побежала в направлении костела. Навстречу мне двигались люди, вооруженные чем попало, винтовками, топорами, косами, вилами..

Я спряталась в хлебной копне. Здесь же пряталась односельчанка Гелена с дочерью. Нас обнаружили и погнали в костел, где уже было много народа, а отсюда повели к школе. Мужчин отделили и повели во двор Ильи. Там их всех и побили, предварительно вырыв ямы, а нас, женщин, вновь загнали в костел. В колодце, что во дворе Ильи, утопили священника Станислава Добрянского, человека ангельской доброты. Живыми бросили в колодец еще несколько человек. Побитых закопали во рвах. Один из таких рвов находился во дворе Ильи, а другой — у Марцинка. Хотя сегодня не узнать тех мест, но я попыталась бы их найти.

В костеле люди плакали, причитали, дети обещали, если останутся живыми, пешком отправиться на молебен в Ченстохов. Бандеровцы открыли костел и засучив рукава начали вытаскивать людей на улицу. Нас погнали под наше село Сокол. Было нас около 550 человек из сел Островки и Воля Островецкая. Из Воли Островецкой женщины с детьми съехались в воскресенье в Островки на молебен. Здесь находилась наша парафия. Мужчин замучили до нас. В костеле все начали готовиться к смерти: крестились, молились, исповедовались. Когда начали открывать дверь и выгонять людей на улицу, я подумала, что будут поджигать костел. Я легла на гроб Иисуса Христа возле алтаря со словами:

"Господи, ты в гробу, а я возле гроба".

И все же добрались и до меня. Когда нас выгнали на улицу, никто не плакал. Брали по десять человек и клали на землю лицом вниз. Стреляли разрывными пулями. Рядом со мной лежала Михайлина Ваврикова со своим сыном. Я стала молиться, и в этот момент палач выстрелил в меня. Чувствую, что ранена. Поднимаю голову и говорю палачу: "Пусть спадет пелена с ваших глаз. За границей проживает много поляков. Придет время, и вам отомстят". А он мне отвечает: "Ты их видеть не будешь". А я к нему. "Убей меня, только хорошенько, чтобы не мучилась". Выстрел пришелся мне в бок и палец на руке.

Кто-то подошел ко мне и, дав несколько пинков, сказал, что я убита. Долгое время я лежала совсем неподвижно, пока не ушли бандеровцы.

Очнувшись, я подняла голову. Светит солнце, прекрасный мир…

И вдруг вижу вокруг себя трупы близких мне людей. Дочери Марцельки, Музыки Луция и Ядзя держат под руки маленького братика. У Марцельки была размозжена голова. Луция лежала с простреленной головой. Ядзя и братик оказались живы. Они поднялись, взялись за руки и пошли в г. Любомль. Я же пошла в Ягодин. Воля Островецкая вся горела. Здесь на железнодорожной станции сделали мне перевязку. Доехала до г. Дорогуска (Хелмское воеводство). Доктор Вядовский взял меня к себе и вылечил. Говорить об этом очень тяжело: открывается душевная рана.

Тадеуш Которский: До 1939 года я проживал в Ковельском районе на Волыни. Ходил в семилетнюю школу, которая находилась в польской колонии Ружин, что в 15 км от Ковеля. В период немецкой оккупации работал в автомастерских в Ковеле. До конца 1942 года мы жили с украинцами добрососедски. Даже не испытывали обиды, когда в период немецкой оккупации нас в местных учреждениях заставляли говорить исключительно по-украински, поскольку всегда воспитывались в атмосфере уважения к украинской культуре и православной вере. Учили, что необходимо отвечать по-украински, когда спрашивающий не знал польского языка или не хотел им пользоваться. Большинство поляков владело украинским языком, а украинцы, особенно молодежь, знали польский.

Уничтожение поляков бандами УПА началось летом 1943 года, а под осень того же года трагедия достигла своей вершины. Первое действие трагедии имело место 10 июля 1943 г., когда польская делегация в составе Зигмунда Румля, Кристофера Мазуркевича и Витольда Добровольского отправилась на повторные мирные переговоры с представителями УПА с целью выяснения претензий со стороны оуновцев к польскому населению Ковельского округа. Польские парламентарии с переговоров не вернулись. Как выяснилось позже, они были зверски убиты.

Вторая трагедия произошла 27 августа 1943 г. В этот день на глазах жителей колонии и села Ружин были коварно схвачены и связаны колючей проволокой восемь беззащитных молодых поляков. Молодая учительница, обучавшая украинцев и поляков, Александра Магер молила палачей пощадить этих людей. Ее дерзко отбросили от одной из повозок, на которой приехали бандеровцы, и прикладами винтовок затолкали в придорожную канаву. Несмотря на это, учительница не успокоилась и на повозке одного односельчанина поехала вслед за удалявшимися бандеровцами, которые ехали в сторону леса Свинючинский. Тем временем отец трех схваченных бандеровцами юношей Магер Петр действовал по-своему. Он подкупил соседа Митьку Юхимчука, являвшегося старостой и пропагандистом ОУН. Тот сел на мой велосипед и поехал к своему родственнику Ляховскому (или Лясковскому), проживающему в селе Ставок близ г. Турийска и занимавшему важное положение в УПА, с целью спасти жизнь сыновей Магера и их товарищей. Юхимчук Митька возвратился только через неделю. Он рассказал, что был задержан оуновцами и обвинен в пособничестве полякам.

Позже в лесу Свинючинском была найдена могила с телами убитых молодых поляков, чьи останки были опознаны по сохранившимся остаткам одежды. Через некоторое время в колонию Трускоты вторглась развернувшаяся в боевые порядки сотня УПА. Застигнутые неожиданностью в середине дня, жители колонии спасались бегством в направлении железной дороги, т. е. в сторону немецкого гарнизона, охранявшего железнодорожный мост. Убегавшие интуитивно избрали правильное направление: преследовавшие их уповцы не могли стрелять в сторону немецкого гарнизона. В колонии уповцы убили двух поляков — Адольфа Мусялка и Максимилиана Крупку, которые оставались в своих усадьбах, когда появились бандеровцы.

К этому времени в селе Трускоты была организована вооруженная группа самообороны из пяти человек польской национальности. Они открыли огонь по наступавшей сотне УПА и убили, одного бандеровца — уроженца села. Факт самообороны оказался для бандеровцев неожиданным. Боясь потревожить немецкий гарнизон, находившийся неподалеку, бандеровцы не открывали ответный огонь по полякам. Вечером того же дня сотня УПА сожгла школу в селе Ружин. Для меня был и остается непонятным этот акт вандализма. Ведь школу посещали не только поляки, но и украинцы.

11 ноября 1943 г. наша группа самообороны в колониях Ружин и Трускоты отбивала попытки группы УПА ворваться в эти села. На другой день мы покинули Трускоты. Там получил тяжелое ранение в ногу Стефан Сковрон, 18 лет, полный сирота, являвшийся моим хорошим товарищем. Мы оказали ему возможную первую помощь, и он попросил нас оставить его возле дома нашего соседа Гната Юхимчука. На другой день Стах Шимчак пошел забрать Стефана.

Оказалось, что его уже нет в живых. У него был распорот живот, вытянуты все внутренности, выколоты глаза, а с ног сняты ботинки. Вскоре его брат Зигмунд опознал эти ботинки на жителе села Люблинец Леньке Аксютиче.

Большой трагедией для меня стала смерть украинцев Ивана Аксютича и его сына Сергея осенью 1943 года. Человек в годах, Аксютич Иван хорошо жил со своими соседями, не вступал ни в какие политические интриги, имел смелость не поддерживать украинских националистов. Убили его в селе Клевецк с участием племянника Леонида, который для родного дяди избрал страшную смерть — распилил живое тело пилой. Его сына Сергея оуновцы застрелили.

Францишка Косинская: Я проживала на Волыни в селе Дошно, что в 17 км от Ковеля. Соседние села Велимче и Датынь. С болью в сердце вспоминаю трагический день 28 августа 1943 года. Этой ночью мой муж с младшим братом, как это уже было и раньше, спал на сене стодоле. В доме находились сват и сваха, три сестры мужа и я с малым ребенком. Уже было достаточно светло, когда я с ребенком подошла к окну и увидела страшную картину. Вдоль озера бежит Йозеф Савицкий, а за ним на коне мчится бандеровец с саблей в вытянутой вперед руке. Когда лошадь догнала Савицкого, бандеровец взмахнул саблей, и голова убегающего повисла на плечах. Несчастный еще сделал несколько шагов и замертво упал. Я разбудила домашних и с ребенком на руках выскочила на полевую дорогу сбоку дома и спряталась во ржи. Была уже середина дня. Дочь крепко припала к моей шее и шептала: "Мама, пить…" Мне показалось, что в селе уже наступила тишина. Мы встали и пошли в дом соседа-украинца. Мы не успели напиться воды, как к дому подъехала группа бандеровцев на конях. Их было человек 30–40. Один из них с порога спросил: "Где здесь полька Франя?" Я стала против него, внимательно смотрю ему в глаза и отвечаю по-украински: "А если я полька Франя, то нельзя мне жить?" Дочь, прижавшись к моей шее, тихонько просит: "Не говори, мама, по-польски". Я мысленно молилась, глядя в глаза бандиту, которые никогда не забуду. Мой хозяин тем временем убеждал бандеровца, что здесь нет никакой польки Франи, а я просто слабоумная женщина.

— А где она венчалась? — допытывался бандеровец.

— В церкви, где же еще она могла венчаться, — был ответ моего спасителя. Тогда бандит хлестнул кнутом по голенищу и сказал: "Пусть живет"…

Я вышла из дома и побежала к двухсемейному дому моих дядей — братьев отца. Мои дяди Флориан и Петр Рубиновские и наш кузен Казимир лежали на полу лицом вниз, пробитые штыками. Под яблоней, недалеко от порога, лежали мертвые тетя Геня с детьми. У нее и ее сына были разрублены головы. Тетя держала в объятиях наименьшего ребенка. Тетя Сабина, жена другого дяди, была совершенно голая. У нее также была разрублена голова, а у грудей лежали два восьмимесячных близнеца. Тут же увидела бабушку Еву. Она стояла, прислонившись к стене лицом. Я подумала, что она жива. Оказалось, что она пробита штыком и в такой позе умерла, опершись о стену.

Ошалелая бегала я от дома к дому и, наконец, добежала до своих родителей. Отец лежал в комнате возле кровати в одном белье, пробитый штыками, лицом вниз. На него был наброшен стянутый с кровати матрац. Сестра Янина была одета в белое праздничное платье с распущенными волосами, перевязанными голубой лентой. Она лежала под столом. У нее было прострелено сердце. Где ни искала, не находила трупа матери.

Дальше побежала по колонии к трем незамужним женщинам "Цырылянкам", как звали их в селе по имени отца — Цырыля. В доме никого не оказалось. На огороде, где рос картофель, я нашла Михайлину с отрубленными руками и ногами. Стася и Ганя были замордованы в селе. В зернохранилище обнаружила обезображенное тело Каролины Едынович со связанными руками, ее сына Тадеуша и падчерицы Юзи. Ее пасынок Бронислав проживал с женой и тремя детьми отдельно. Из дома их выгнали в стодолу и там превратили в неподдающиеся описанию изувеченные трупы.

Жена Казимира Едыновича Мария увидела людей во дворе своей тети Каролины и пошла разузнать, что там происходит. В это время старший сын Каролины вынес на улицу маленького ребенка, калеку, и отдал его матери. Когда дети увидели, что мать с больным ребенком толкают неизвестные, они убежали во двор к соседу украинцу. Вскоре мать с больным ребенком обнаружили мертвыми. Трое оставшихся в живых детей до вечера пересидели в доме соседа, который накормил их, дал хлеба и сыра и показал им дорогу в село Велимче, где проживала их бабушка.

Украинка Ева дважды выходила замуж за украинцев. От первого брака имела сына калеку. Ее мужья умерли, и она в третий раз вышла замуж за поляка — моего двоюродного брата Леона Рубиновского. Венчалась в костеле. От этого брака также имела сына. В присутствии Евы и ее детей бандеровцы убили Рубиновского. Младшего сына 1617 лет забрали для того, чтобы он показывал дома поляков. Тот привел палачей в дом Павла Рубиновского. Бандиты принуждали его принять участие в убийстве Каролины Рубиновской, ее матери и троих детей. Но юноше удалось, сбежать. В отместку бандиты убили его брата калеку и всю семью Рубиновских.

Так я бегала целый день с двухлетней дочерью от дома к дому, от семьи к семье. Под вечер меня нашел муж и отвел в лес за кладбищем. Когда стемнело, муж привел мою мать и сестру Язю. Украинцы из села Велимче принесли молоко для ребенка и провиант для взрослых.

Около 10 дней мы прятались в лесу. Все время нам оказывали помощь украинцы из села Велимче. Украинец Савлук прежде всего отвел мою мать и сестру Язю в г. Ратно. Через несколько дней другой украинец, фамилии которого не помню, по-уличному его звали Хрипучий Роман, перевел меня с ребенком, мужа и его двоюродного брата в Ратно. Здесь всеми нами занимался украинец по фамилии Козел и его жена [4].

Несколько лет назад в Киеве состоялась представительная встреча общественности (избирателей) с народными депутатами Украины. Присутствовали в большинстве люди в возрасте 25–30 лет. Выступавшие народные избранники говорили много и темпераментно: о "демократическом обустройстве Украины; о достигнутых больших успехах во внутренней и международной политике; рисовали экономические достижения", касались реорганизации Вооруженных Сил, борьбы с организованной преступностью… Но вот поднялся известный депутат, принял артистическую позу, самодовольно погладил седеющую бороду, окинул зал зорким взглядом, слегка откашлялся и начал говорить. Учитывая, что в зале много молодежи, оратор начал в "патриотическом духе" убеждать аудиторию, какие невзгоды терпела Украина от "имперского большевистского произвола".

Затем, как бы между прочим, заговорил об известном командире партизанского соединения Д. Н. Медведеве. "Мы с вами, — продолжал народный избранник, — когда-то боготворили Медведева. А знаете ли вы, что на Ровненщине его банда грабила украинский народ, сжигала целые села и поголовно убивала всех жителей". Считая, что достаточно "промыл" мозги присутствовавших, он с чувством собственного удовлетворения передал слово очередному оратору.

Подумалось, откуда у этого человека столько желчи и зла на все советское. Его выступление затронуло за живое моего товарища, бывшего партизана, лично знавшего Дмитрия Николаевича как храброго и рассудительного командира, скромного, немногословного и доброго человека.

А ведь каждому понятно, что партизанское движение (отряд или соединение) может действовать в тылу и бороться с противником только в том случае, когда оно опирается на местное население, получает от него материальную, моральную и информационную поддержку. Именно таким и было соединение Медведева, успешно выполнявшее возложенные на него задачи.

Осталось загадкой, откуда народный избранник почерпнул такую подлую и жестокую клевету. Приоткрыла тайну книга польского автора Ч. Пиотровского под названием "Кровавая жатва" [5]. Автор лично видел Д. Медведева, являлся свидетелем кровавых злодеяний оуновских банд в 1942–1943 гг. на территории Ровненской и Волынской областей. Оказалось, что все свои кровавые злодеяния оуновцы приписали советским партизанам.

Рассказывая о славных делах медведевцев, Пиотровский, родившийся и выросший в селе Гута Степанская Крстопольского района Ровненской области, поведал и о черных делах оуновцев. Один из его рассказов о семье Ступницких из соседнего села Рудня. В этом селе большинство жителей — Ступницкие. Они были польского происхождения, но давным-давно их предки приняли православие… Братья Степан и Григорий Ступницкие, молодые, пристойные и очень музыкальные ребята, женились на польках из Лидно. Уже в 1942 году местные украинские власти приказали таким семьям в Рудне принять православную веру, пригрозив смертью в случае отказа. Весной 1943 года Степану и Григорию приказали убить своих жен и их родителей. Братья Ступницкие сначала воспротивились этому. Но, поддавшись угрозам бандитов, сами стали бандитами. Степан собственноручно убил свою беременную жену, сына, тестя, тещу и двух сестер жены. Григорий ограничился убийством жены и дочери, а также избиением родителей жены. После этого братья Ступницкие стали активными участниками оуновской банды. Степан погиб в одной из вооруженных стычек с членами польской самообороны, а Григория они поймали и расстреляли возле с. Гута Степанская…

И еще одна история, изложенная Пиотровским.

1943 год. В субботу утром, перед пасхой, к нам в село пришла очередная трагическая весть о массовом убийстве поляков в с. Янова Долина. Вблизи села находился карьер, где в течение многих лет добывался базальт. В период оккупации немцы возобновили добычу базальта. Карьер постоянно охраняла усиленная рота немецких солдат численностью сто человек. Они расположились в здании бывшей гостиницы рудника, обнесенной высоким дощатым забором и примыкавшей к домам местных жителей. Когда немцы заняли это здание под казарму, они в целях безопасности дополнительно оградили его по периметру колючей проволокой и сделали огневые позиции и бойницы в заборе. Большинство солдат роты якобы составляли литовцы, служившие в немецкой армии. Командный состав роты и часть солдат составляли немцы.

В Долине постоянно находился немецкий гарнизон, туда съехалось много поляков, спасающихся от разгула бандеровцев, надеясь на защиту со стороны немцев. Накануне нападения на данное поселение там собралось свыше 3 тысяч поляков.

Украинцы из близлежащих сел Злазно, Постойно, Поддужное, Головин, Берестовец, Ставок и других часто посещали там польские семьи, доставляли им продукты питания, которые обменивали на разные товары. Они предупреждали поляков об ожидаемом нападении оуновских банд с целью уничтожения всех жителей. Большинство поляков, находясь рядом с крупным немецким гарнизоном, просто не верили в это. До поляков дошла угроза "Сделаем ляхам кровавую пятницу". Знали об этом и немцы. Некоторые из них даже предупреждали поляков, чтобы те не ночевали в своих домах.

Атака бандеровских резунов на село, как и следовало ожидать, началась ночью в пасхальную пятницу со стороны реки Горынь и леса в направлении железнодорожной станции и казармы немецкого гарнизона. Множество вооруженных и невооруженных украинцев начали стрелять и поджигать дома. В большинстве случаев в дома не входили. Поджигали их с нескольких сторон, используя при необходимости быстровоспламеняющуюся жидкость, и поджигали выходы спасающихся. Их хватали, убивали топорами и чем попало, а тела бросали в огонь. Тех, кому удалось бежать, расстреливали. Заблокированные в деревянных домах люди не имели никаких шансов на спасение. Поскольку часть домов поселения, примыкавших к немецкому гарнизону, не была окружена, многим жителям удалось бежать и рассредоточиться в ближайшем лесу, однако часть из них попала в руки убийц. Несколько пойманных поляков были повешены или посажены на острые колья. Расправа над поляками продолжалась до рассвета. Команда немецкого гарнизона вела себя пассивно — поляков, пытавшихся найти укрытие на их территории не пускали за ограду. Немцы открыли огонь только тогда, когда бандеровцы начали поджигать дома, примыкающие к гарнизону.

Когда стало светло и догорали пепелища сожженных домов, немцы вышли за ограду своей казармы и, стреляя, стали разгонять бандеровцев. Уцелевшим польским мужчинам даже выдали под расписку несколько винтовок, чтобы те отомстили за убитых. Полякам удалось все же поймать около десяти оуновцев, над которыми с согласия немцев они учинили самосуд.

В пламени пожарищ сгорело свыше 600 человек. Более 500 останков сгоревших похоронили в братской могиле.

В Яновой Долине в полной мере раскрылась коварная политика немцев относительно польского населения на Волыни. Стало очевидным, что антипольские акции бандеровцы проводили с ведома и согласия немцев. Здесь нашли практическое воплощение слова, провозглашенные в 1943 г. рейхскомиссаром Украины Эрихом Кохом на одном из совещаний со своими подчиненными в г. Ровно: "Хочу, чтобы поляк при встрече убил украинца и, наоборот, чтобы украинец убил поляка. Если к этому еще застрелят еврея — это будет то, что нам требуется…". В ходе бандеровских акций уничтожено (полностью или частично) 399 польских сел на Волыни, 218 — на Ровенщине. ⁹

1. Архив КГБ УССР, новый фонд.

2. Архив Управления КГБ УССР по Волынской области, уголовное дело Стельмашука Ю.

3. Архив Управления КГБ УССР по Волынской области, уголовно следственные дела Илюшина и Павловича.

4. Свидетели говорят. Сборник воспоминаний лиц, переживших трагедию поляков в Западной Украине. — Варшава, 1996.

5. Пиотровский И. Кровавая жатва. — Варшава, 1995, — С. 88, 92, 93, 98.

6. Там же, — С. 102.

7. Зарічанський М. Мертві застерігають живих//Діалог. — 1995. -№ 5. — С. 3.

8. Михайлюк Б. Цитована праця, — С. 92.

9. Масловський. В. І. З ким і проти кого воювали українські націоналісти в роки Другої світової війни. М., 1999,

Войцеховский А. А., Ткаченко Г. С Геноцид против евреев

Эта запланированная гитлеровцами преступная кампания началась, как уже отмечено в предыдущей главе, в первые дни оккупации территории Украины и не прекращалась до самого изгнания гитлеровцев с нашей земли.

Благодаря недавно изданной Еврейским Советом Украины "Энциклопедии холокоста" (Еврейская энциклопедия Украины) нам представилась возможность конкретизировать представление о масштабах трагедии, выпавшей на долю еврейского народа в результате нацистско-оуновского геноцида. Сухие статистические данные свидетельствуют, что из 2 млн 700 тысяч евреев, проживавших на территории Украины до войны, оккупантами уничтожено примерно 1 млн 550 тысяч человек, включая 50 тысяч из других государств (Молдовы, Венгрии, Румынии) [1]. Примерно треть всех жертв приходится на 1941 год, половина — на 1942 год. В 1941 году наибольшее количество жертв приходится на сентябрь — около 143 тысяч. Летом было убито 95 тысяч, в октябре — около 120 тысяч, в ноябре — свыше 60 тысяч, в декабре — 100 тысяч евреев. В 1942 году наибольшее количество жертв приходится на август (около 175 тысяч) и на сентябрь (свыше 120 тысяч). В 1941 году оккупанты истребляли ежемесячно 85 тысяч евреев, или более 2 тысяч 600 человек ежедневно, в 1942 году — соответственно 64,5 тысяч и свыше 2 тысяч. Подавляющее число евреев было уничтожено на территории Украины, более 20 % (около 340 тысяч) вывезено и уничтожено на территории Польши. Более 70 % из них были уничтожены путем расстрела, 22–23 % — путем отравления газом, а примерно 5 % (в основном, в румынской зоне) умерли в гетто и лагерях от голода и болезней [2, с. 204].

Иными словами, пятую часть от общего числа людей, погибших на территории Украины за годы войны (5 млн 300 тысяч) одну пятую составляют лица еврейской национальности. Эта цифра намного превосходит отношение численности еврейского населения к числу всех граждан Украины. А это значит, что еврейский народ заплатил за оккупацию Украины наибольшим числом жертв по сравнению с другими народами, воевавшими против фашизма в составе антигитлеровской коалиции. В то же время воины еврейской национальности, сражавшиеся на фронтах Великой Отечественной войны, отмечены наибольшим количеством высших наград Родины.

Самое большое количество жертв нацистско-оуновского холокоста приходится на Западные области Украины — 977 тысяч человек (Львовская область — 260 тысяч, Закарпатская — 125 тысяч, Дрогобычская — 120 тысяч, Тернопольская — 125 тысяч, Черновицкая — 102 тысячи) [1, с. 202]. Объясняется это прежде всего тем, что в этих областях действовали украинские националисты, осуществляющие под контролем в гитлеровце вылавливание и уничтожение евреев.

Как отмечено в "Энциклопедии холокоста", первые убийства евреев были совершены в г. Сокаль Львовской области уже 22 июня 1941 года. В этот день у польского костела были расстреляны 11 евреев [1, с. 107]. По данным Львовского управления КГБ УССР, исполнителями этого преступления была группа украинских националистов, "торжественно встретивших немецких оккупантов" [2].

Новые казни были связаны с деятельностью в городе зондеркоманды 4А. 28 июня эта зондеркоманда расстреляла "17 коммунистических функционеров, агентов и партизан", 29 июня — "117 активных коммунистов и агентов НКВД" и 30 июня — "183 еврейских коммунистов" [1, с. 107].

В конце июня — начале июля убийства евреев имели место в Каменке Струмиловой (180 чел.), Топорове (ок. 180 чел.), а также в Немирове, Нестерове, Раве-Русской.

Много евреев погибло в начале июля во Львове и Золочеве.

В "Энциклопедии холокоста" мы находим описание первых дней пребывания оккупантов во Львове. К сожалению, они расходятся с фактическими данными. Как известно из ряда источников, "охоту" на неугодных людей (прежде всего, коммунистов, евреев и поляков) во Львове уже в первый день вступления в город немецких войск 30 июня 1941 года открыли легионеры из специаль-батальона "Нахтигаль" во главе с Оберлендером, Герцнером и Шухевичем. Легионеры в тот же день на глазах у людей расстреляли 15 человек, 12 человек советских граждан повесили на балконе Оперного театра, много людей вывезли в район Дрожжевого завода и там их расстреляли. За первую неделю оккупации Львова каратели из зондеркоманды 4А и их пособники из "Нахтигаля" уничтожили более 5 тысяч жителей города — евреев, поляков, украинцев, русских [3].

По непонятным причинам о специальном батальоне "Нахтигаль" и его кровавом пути в "Энциклопедии холокоста" не сказано ни слова.

"Во Львове, в который немецкие войска вступили рано утром 30 июня (советские войска покинули город еще 28 июня), — говорится в "Энциклопедии холокоста", — ОУН сразу же сформировала милицию, которая в тот же день приступила к аресту евреев-мужчин. Арестованных доставляли на участки милиции, и там они подвергались истязаниям" [1, с. 107].

Очевидец этих событий немецкий историк Вальтер Брокдорф в своей книге "Тайные команды Второй мировой войны" утверждает, что зверские расправы с львовянами украинские националисты из батальона "Нахтигаль" начали тотчас же по прибытии во Львов утром 30 июня 1941 года, не дожидаясь, пока местная организация ОУН сформирует милицию и начнет доставлять задержанных евреев в милицейские участки. Так что ссылка на "Pohl D. Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien 1941–1944" неуместна. Она ничего не проясняет, кроме того единственного факта, что "в конце июля оперативная команда "Львов" расстреляла в городе еще около 1500 евреев из интеллигенции" [1, с. 108].

Тем же недугом страдает и статья И. М. Левитаса "Неразгаданные тайны Бабьего Яра". При всей обстоятельности описания трагедии евреев в Бабьем Яру, автор обошел молчанием ставшее уже давно известным участие в этих акциях палачей из Буковинского куреня Петра Войновского. По И. М. Левитасу, палачами евреев в Бабьем Яру была эсесовская зондеркоманда 4а. Да, так называлась команда эсесовцев, которая значилась в архивных документах как команда исполнителей расстрелов. Но в тех же документах сказано и о том, что 21 сентября из Житомира прибыла передовая команда украинской полиции во главе с Б. Коником, а 23 сентября — "казачья сотня" под командованием И. Кедюмича. И Коник, и Кедюмич представляли ОУН бандеровского направления, в то время, как прибывший в эти же дни Буковинский курень — ОУН мельниковского направления. К 26 сентября в Киеве собралось свыше 2 тысяч полицейских и эсесовцев" [1, с. 82].

Известно: немцы не оставили записи о конкретных исполнителях расстрелов. Однако о них, как о героях Украины заговорили новоявленные национал-демократы. Один из них, Шкуратюк, публично заявил на сессии Ровенского областного Совета о том, что украинские националисты из Буковинского куреня Петра Войновского участвовали в расстрелах евреев в Бабьем Яру, о чем сообщила газета "Киевский вестник" в 1991 году [4].

Думается, что такие заявления не могут быть игнорированы как "не имеющие под собой документальной основы". Тем более, что преступный путь Буковинского куреня до Киева (в Буковине) и после Киева (в Белоруссии) обозначен многочисленными карательными акциями, жертвами которых стали тысячи советских граждан, среди которых немало евреев [5].

Впрочем, И. М. Левитас не единственный, кто упорно замалчивает участие украинских националистов в уничтожении евреев в Бабьем Яру. Еще ни один государственный и политический деятель "самостійної України", произнося траурные речи по случаю очередной годовщины Бабьего Яра, не упомянул о Буковинском курене как о коллективном соучастнике злодеяния. Такую же позицию заняли и создатели хроникально-документального фильма "Женщины с улицы Бабий Яр" во главе с В. Н. Георгиенко [6]. Показывая и интервьюируя киевлянок, которые в годы оккупации спасали евреев от верной смерти, постановщики фильма даже не поинтересовались, кем были палачи — только ли немцами, или среди них были лица других национальностей. Вопрос этот вытекает из той ситуации, которая сложилась в районе Бабьего Яра: расстрелы наблюдали сотни, если не тысячи киевлян, среди которых были и героини фильма Георгиенко. По описанию американского писателя Леона Уриса, толпы киевлян находились на таком расстоянии от места казни, что хорошо видели лица обреченных и их палачей, слышали голоса тех и других, плач женщин и детей. Можно не соглашаться с писателем, описавшим толпу зевак у Бабьего Яра как "пламенных сторонников идеи уничтожения евреев, восторженно откликавшихся на действия палачей" [7]. Теперь мы знаем, что толпа зевак у Бабьего Яра не была сплошной массой юдофобов — в ней были и те, кого полстолетия спустя назвали праведниками мира, люди, презирающие убийства и убийц. Но в остальном Леон Урис прав: толпа видела в лицо обреченных и их палачей. И в этом — ключ к разрешению еще одной загадки Бабьего Яра, над которой бьются авторы "Энциклопедии холокоста". Уничтожение евреев было заранее спланировано гитлеровскими властями, одобрившими план "Ост", и оуновской кликой, создавшей еще до войны карательные батальоны и полки, в том числе легион "Нахтигаль" и Буковинский курень Петра Войновского.

А насадили и подогрели юдофобию в наиболее отсталых массах украинского населения доморощенные украинские националисты. Без этого не было бы тех еврейских погромов, которые, как смерч, прокатились по западным областям Украины в первые дни войны и о которых написано в "Энциклопедии холокоста". В главе "Житомирская область" отмечается: "Часть евреев стала жертвами погромов, организованных местными националистами-антисемитами". А далее повествуется о том, что в Овруче, "как писала издававшаяся в годы оккупации газета "Наша боротьба", при отступлении большевики убили 363 жителя. В уничтожении главную роль играли евреи. Реакция населения на бегство красных очень острая. В городе вырезаны все евреи, а с приходом немцев население не захотело скрыть их тела" [1, с. 55].

Что проясняет эта цитата из националистической газеты? Да только то, что ее издатели "оправдали" массовое уничтожение евреев "виной" самих же евреев. А инициаторы и исполнители этого гнусного преступления оказались как бы народными мстителями.

Более полное и, как нам представляется, более вразумительное понимание трагедии евреев в Украине дает книга Александра Шлаена "Бабий яр", изданная в 1995 году. Опираясь на архивные документы, показания пленных офицеров СС, свидетельства чудом оставшихся в живых жертв нацистского геноцида еврее и очевидцев событий, происходивших в Киеве и особенно в Бабьем Яру в 1941–1943 годах, А. Шлаен делает однозначный вывод о причастности к холокосту не только фашистских палачей из айнзатцкоманды СС, но и в не меньшей мере украинских националистов, униатской и автокефальной церквей, верой и правдой служивших нацистам. Для этих целей, — пишет А. Шлаен, — "не дожидаясь, пока из нор повыползут местные (националисты — Ред.), они (немецкие оккупанты) привезли с собой в обозе немало заранее подготовленных, купленных ими еще в довоенные годы на европейских задворках. Положение в Украине эта коллаборационистская нечисть знала хорошо и предупреждала Гитлера, чтобы он проявил к ней особое внимание… С приходом гитлеровцев в Киев на его улицах появились первые повешенные. Под виселицы использовали вековые деревья, фонарные столбы, балконные решетки. Появились первые жертвы нацистского террора. У них на груди были таблички с надписями: "коммунист", "партизан", "жид", появились первые трупы расстрелянных…"

Пройдет совсем немного времени после захвата Киева оккупантами как штадткомиссариат даст городской управе, где восседало немало националистов, указание об установлении адресов интеллигенции, чтобы изъять из ее квартир ценности. Вслед за этим "составили списки и адреса квартир, в которых проживали высшие руководители партии большевиков, работники искусства, науки и культуры, а также евреев, которые имели хорошие картины (оригиналы и копии) и книги…" Но местные и привозные нацистские приспешники, не дожидаясь ничьих указаний уже успели нагреть руки на грабежах.

Это — только цветочки, ягодки были впереди.

Происходившие в центре города взрывы и пожары на некоторое время остудили пыл любителей легкой наживы и они попрятались в своих норах. Но постепенно опрянули и снова принялись грабить. Именно эта категория нелюдей первыми подалась прислуживать гитлеровцам. И те охотно приняли их для совершения их руками самых грязных дел, которые они, "юберменши" поручали, в основном, своим пособникам — "унтерменшам".

А верхушка украинских националистов в верноподданническом экстазе в это время шлет своим нацистским хозяевам признания в преданности и готовности идти с ними до конца — до становления на Украине и во всей Европе "нового порядка". Им грезилась самостийная украинская держава, в которой безграничная власть будет принадлежать им. И потому они были согласны безропотно выполнять любую грязную работу, которую им поручат хозяева. "Требуется кровь — дадим море крови, требуется террор — доведем его до адского кипения" — кричали оуновские главари в ответ на приглашение фашистов ПРИСТУПИТЬ К ДЕЛУ.

И вот уже в городе появились предупреждающие надписи "Nur fur Deutsche" и "Тільки для українців" — на немецком и украинском языках.

…"Из собора святого ЮРА во Львове, из резиденции митрополита униатской церкви на имя Гитлера идет поздравительная телеграмма: "Ваше превосходительство! Как глава греко-католической церкви, я шлю вашему превосходительству мои сердечные поздравления в связи с освобождением столицы Украины — златоглавого города на Днепре — Киева. С особым уважением — Андрей, граф Шептицкий, митрополит"… В первых числах октября 1941 года разнеслась весть об образовании в Киеве "Украинской национальной рады" во главе с профессором Величковским, или, как ее именовали обыватели — украинского правительства. Фактически это был подсобный орган германских оккупационных властей, которым управляли абверовцы Г. Кох и Р. Филь. Деятельность этого так называемого украинского правительства не шла дальше декларирования своей преданности Гитлеру и намерений построить на Украина "новый порядок". Рада намеревалась также создать украинскую национальную армию, а создала украинскую полицию, которая и строила этот "новый порядок", вылавливая евреев и коммунистов и отправляя их на "тот свет", как это делали до них явившиеся первыми в Киев украинские палачи из Буковинского куреня Петра Войновского и примкнувшие к ним уголовники — любители легкой наживы. Они-то и конвоировали согнанных ими со всего города евреев в Бабий Яр и там вместе с немецкими эсэсовцами методично расстреливали их. Как заявляют сами нынешние националисты, Буковинские боевики из куреня Петра Войновского составляли подавляющее большинство палачей в Бабьем Яру. Расстрелы здесь продолжались и тогда, когда Буковинский курень по повелению гитлеровцев был переброшен в Белоруссию для борьбы с партизанами и на его место в Бабий Яр пришли украинские полицейские "правительства" Величковского. Их кровавая деятельность началась с приказа коменданта украинской полиции Орлика, которым предписывалось: "Всем управляющим домами города Киева до 24 часов сообщить о всех жидах, работниках НКВД и членах ВКП(б), проживающих в их домах, в ближайшие комиссариаты и команды украинской полиции по улице Короленко (ныне Владимирская), 15, второй этаж." Укрывательство таких лиц объявлялось преступлением, караемым смертной казнью. Управляющим домами и дворникам разрешалось "самостоятельно доставлять жидов в жидовский лагерь", находившийся при лагере военнопленных на улице Керосинная.

И эти слуги "нового режима" не сидели сложа руки. Многие из них выслуживались перед "украинской" властью и ее повелителями, вылавливая евреев и передавая их в руки палачей.

В то же самое время киевский, митрополит Пантелеймон с согласия и благословения митрополита Украинской автокефальной православной церкви Иллариона (Ивана Огиенко, бывшего петлюровского министра) во Владимирском соборе отпускал грехи украинским палачам и благословлял их на новые кровавые свершенил во имя утверждения веры и искоренения жидо-коммунизма.

С амвона Андреевской церкви ему вторил Степан Скрыпник, бывший петлюровский сотник, преобразившийся в епископ-униата Мстислава.

Так с благословения "святой" церкви осуществлялось одно из жесточайших преступлений века — поголовное истребление евреев как на Украине, так и за ее пределами. Его исполнителями были не только эсэсовские айнзатцкоманды, на чем акцентируют внимание авторы "Энциклопедии холокоста", но и в не меньшей мере украинские националисты, прослывшие наёмными убийцами и фашистами.

1. Круглов А. Энциклопедия холокоста (Еврейская энциклопедия Украины; Под ред. И. М. Левитаса). — К., 2000. — С.203.

2. Архив Львовского областного УКГБ УССР.

3. Чечелюк О. Чорні справи "Сірого". Кому вигідно робити з Бандери "національного героя"?//Радянська Україна. — 1990. — 9 вересня.

4. Шлаен А. Бабий Яр. — Киев, Абрис, 1995.

5. Загрива Е. Бандеровщина: обычный нацизм/Коммунист, 1998, № 45.

6. Архивы КГБ УССР и УКГБ УССР по Черновицкой области, а также архивы КГБ Белорусской ССР.

7. Дрозд В., Полищук А. Полуправда — та же ложь.// "Товарищ", 1992, № 12, ноябрь.

8. Leon Uris. Exodus. — München, 1963. — С. 143.

Войцеховский А. А., Ткаченко Г. С Бандеровский террор в послевоенной Украине

В результате успешного наступления советских войск в январе-феврале 1944 года немецко-фашистские захватчики потерпели поражение под Житомиром, Бердычевым, Кировоградом, Корсунь-Шевченковским, Ровно, Луцком, Николаевым и Кривым Рогом, а вместе с ними и так называемые "восточные походные группы" националистов.

Советское правительство хорошо знало о кровавых погромах и предательских планах украинских националистов и принимало все необходимые меры к тому, чтобы не допустить братоубийства. Знало и о том, что в УПА было много людей, обманутых националистами или взятые ими в УПА под страхом физического уничтожения. Чтобы не вызвать ненужных жертв, украинское правительство 12 февраля 1944 года обратилось к украинским националистам с призывом прекратить борьбу против украинского народа. В этом документе правительство Советской Украины, проявляя гуманность, призывало участников УПА к явке с повинной, гарантируя безопасность и неприкосновенность каждому. В частности, в документе отмечалось, что украинское правительство открывает дорогу к жизни, к мирному труду всем участникам УПА и УНРА, которые чистосердечно и глубоко осознают свою тяжелую ошибку в том, что вступили в состав УПА и УНРА.

Это обращение правительства Советской Украины имело громадное значение в деле разложения УПА и УНРА, созданных украинскими националистами. Однако, несмотря на этот гуманный призыв прекратить братоубийство, многие украинские националисты продолжали метаться по селам западных областей Украины, одержимые страстью расправиться с простыми советскими гражданами, с нетерпением ожидавшими освобождения их доблестными воинами Красной Армии от гитлеровского рабства.

Только на территории одной Львовской области участниками УПА была совершена 25 февраля 1944 года совместно с фашистскими карателями жестокая расправа над жителями села Гута-Пеняцкой бывшего Подкаменского, ныне Бродовского района Львовской области. Обвинив жителей села в оказании помощи советским партизанам, фашистские каратели и украинские националисты заживо сожгли около 700 человек, в том числе женщин, детей и стариков, а их имущество разграбили. Один из очевидцев этой трагедии, оставшийся в живых, рассказывал: "Все село горело, а выпущенный из сараев скот страшно ревел. Было такое ощущение, что это конец света" [1].

В одну из ночей "борцы" за так называемую "самостійну Україну" оуновские бандиты уничтожили семью председателя сельсовета Покотило. Со звериной яростью они изрубили топорами Покотило, его жену и семерых детей. Топором рассекли лоб Пелагее Покотило. Усилиями врачей ее жизнь была спасена.

5 марта 1944 года украинские националисты уже сами сожгли польское село Гута-Верхобужская того же района на Львовщине, уничтожили 50 человек.

В ночь с 13 на 14 апреля 1944 года участниками УПА "Дороша" — Саноцкого Ивана (впоследствии убит) совершено в селе Низы (в прошлом — Прусиков) бывшего Рава-Русского района на Львовщине тяжелейшее преступление, впоследствии названное местными жителями "низовской трагедией". В одну ночь украинскими националистами было замучено и убито 21 человек, в т. ч. 8 детей в возрасте от 2 до 10 лет, 13 женщин и стариков, а их трупы были брошены в старый колодец [1].

В Бусском районе Львовской области действовала группа участников УПА под руководством "Клея" — Купяка Дмитрия (впоследствии бежал в Канаду), которая совершала дикие расправы над советскими гражданами, в т. ч. женщинами, детьми и стариками. Этой группой УПА было убито и задушено около 200 ни в чем не повинных граждан. В декабре 1944 года повешен в помещении сельсовета десятник Гродзевич Петр. В январе 1945 года убита на последнем месяце беременности Ольга Бедрий. В феврале 1945 года задушена Екатерина Политыло, а ее труп брошен в колодец. В мае 1945 года задушена с помощью ремня Мария Кищак. В июне 1945 года задушены заведующая молоко пунктом Анна Голота и председатель сельского потребсоюза Иванна Палига и другие" [2].

Сожжены сотни хозяйств и несколько населенных пунктов. 19 августа 1945 года участники банды "Клея" — "Голодомор", "Береза", "Бенито", "Крук" и другие — совершили налет на село Чучманы-Заболотные Каменка-Бугского района и убили там председателя сельсовета Гончара Степана, его жену Гончар Марию, их дочерей Юлию и Анну, а также жителей этого села Боруцкую Марию и ее сына Федора, Споданюк Марию и Присяжнюк Юстину. Принадлежавшее убитым имущество разграбили.

Более предметно зверства бандеровцев предъявлены в информационной записке Львовского ОК КП(б)У в адрес ЦК КП(б)У от 9 ноября 1944 г.

Несмотря на усилившуюся за последнее время вооруженную борьбу против украинско-немецких националистов и большую агитационномассовую работу среди населения, проводимую партийно-советским активом, в ряде районов области еще имеют место действия вооруженных банд УПА.

Эти банды под лозунгом борьбы за "самостийну Украину" занимаются грабежами, убийствами советских активистов, тормозят в некоторых селах выполнение хозяйственных и политических мероприятий и пытаются путем террора, запугивания и лживой фашистской пропаганды привлечь на свою сторону местное украинское население.

Как свидетельствуют многочисленные факты, эти банды проводят свою преступную деятельность в тесном сотрудничестве и при поддержке немцев, получают от них оружие, боеприпасы, обмундирование. Например, в Бобрском районе, в лесах между селами Сырники, Дюбешка и Романове находятся несколько банд УПА. Этим бандам немецкие самолеты сбрасывали на парашютах в эти леса вооружение и боеприпасы.

В Поморянском районе возле сел Поморяны, Разгадов, Кальче, Жуков, Дунаев и Подусков над лесами, прилегающими к этим селам, в ночное время появлялись немецкие самолеты, которые сбрасывали светящийся груз. При появлении этих самолетов бандиты пускали ракеты.

По показаниям задержанного бандита Жук Дмитрия, в районе села Малая Вишенка Ивано-Франковского района совершали посадку немецкие самолеты, которые доставляли боеприпасы и продовольствие для банд УПА. Установлено, что в составе многих банд УПА находятся вооруженные немцы, принимающие участие во всех действиях этих банд.

Например, при ликвидации банды в Турчинском лесу были убиты. 292 бандита, среди которых оказалось 39 немцев. При ликвидации банды, находившейся в 8 километрах от г. Перемышляны, установлено, что банда была обмундирована в немецкую форму и среди бандитов были немцы. При столкновении с бандой в районе с. Чумчаны-Чумницкое Бусского района в числе убитых бандитов также были немцы.

Таким образом, эти факты свидетельствуют о тесных связях украинских националистов с немцами и, следовательно, разоблачают перед населением подлинную сущность буржуазно-украинских националистов как пособников германского фашизма и врагов украинского народа.

Действуя на руку немецким захватчикам, банды УПА пытаются срывать проведение хозяйственных и политических мероприятий в ряде районов области.

К числу таких мероприятий относится, например, призыв мужского населения в РККА.

В ряде сел бандиты не только запрещают призывникам являться на призывные пункты, но и проводят террористические акты над семьями призванных в Красную Армию. Например, один из главарей бандеровской банды — Огинский В., узнав о том, что из села Зубков Сокальского района мужчины призывного возраста должны идти в райвоенкомат, ночью обошел все село и объявил, что если кто пойдет на призывной пункт, то их семьи будут уничтожены.

В Куликовском районе в с. Артасов группа бандитов с главарем Морозом Василием сожгла 20 дворов жителей села, члены семей которых были призваны и ушли в РККА.

В с. Кишыца Каменко-Бугского района бандитами повешены Глушко Г. А., Кирик Г. И. и Муранец П. В., сыновья которых были призваны в Красную Армию.

Наряду с террором и запугиванием населения нередки случаи, когда бандиты насильно угоняют в леса мужчин призывных возрастов и включают их в состав своих банд. Например, в Куликовском районе в с. Жовтанцы появилась банда УПА численностью до 200 человек. Банда собрала все мужское население и объявила, что все мужчины от 16 до 35 лет должны уйти з лес с ними, а кто уклонится от этого, будет убит и хозяйство его будет сожжено. В результате банда увела в лес 150 человек.

Банда УПА, появившаяся в Сокальском лесу Бусского района, начала делать налеты на села Ямное, Деревляны, Стрептув, хутор Германовка и уводить с собой мужское население. Так, например, из села Стрептув бандитами были уведены 33 мужчины призывного возраста, из которых 4 человека были отпущены, как больные.

В с. Побужаны этого района бандиты увели с собою в лес 50 человек призывного возраста. Из с. Ракотушы Бусского района банда увела с собой 35 человек, за невыполнение требований банды о явке еще 35 человек сожгли 10 домов.

Имеют место также случаи нападения банд на работников райвоенкоматов, проводивших работу по призыву в РККА.

Например, в Куликовском районе группа работников военкомата в 20 человек возвращалась из села Жовтанцы в Куликов. По дороге их окружила банда численностью свыше 200 человек. В бою все работники военкомата погибли. Погрузив на подводы убитых, бандиты увезли их в лес.

В Каменко-Бугском районе группа работников военкомата возвращалась из с. Тишица, где проводила работу по мобилизации в РККА. По дороге их встретила банда и стала обстреливать. В бою с бандитами погибли 3 работника военкомата.

В Перемышлянском районе в с. Липовцы бандиты напали на команду призванных в РККА численностью в 38 человек, сопровождавших команду 4 красноармейцев убили, а призывников увели в лес.

Убийствами, террором и запугиванием населения банды УПА также пытались сорвать проведение государственных поставок зерна и других сельскохозяйственных продуктов. Так, например, во многих селах Сокольницкого, Пониковецкого, Одесского, Каменко-Бугского, Магеровского и других районов с начала заготовительной кампании бандиты стали запрещать крестьянам сдавать хлеб государству, там где находили приготовленный к сдаче хлеб и другие продукты, все забирали себе. По отношению к населению, сдававшему госпоставки, бандиты применяли террор.

В с. Ставчаны Сокольницкого района бандиты заявили секретарю сельсовета: если будешь помогать большевикам, тебе не жить, хлеба Советам не сдавать, а если сдадите, все сели сожжем.

После районного совещания председателей и секретарей сельсоветов о хлебозаготовках в районном центре Сокольницкого района недалеко от здания райисполкома бандиты сожгли 18 копен хлеба. В селе Закоморы Одесского района было проведено собрание, на котором крестьяне дали согласие сдать хлеб государству в 2–3 дня. После этого прошло 12 дней, и ни один крестьянин из-за угроз бандитов хлеба не сдал. Была послана в это село воинская часть, там она была встречена пулеметным и ружейным огнем. В произошедшем бою были убиты 7 бандитов и командир бандеровской сотни, а также сгорело 20 домов, откуда отстреливались бандиты.

В селе Каменка Магеровекою района на собрании по вопросу хлебозаготовок выступили 10 крестьян, которые считали необходимым приступить к сдаче хлеба государству. Этой же ночью на село напали бандиты и расстреляли всех этих 10 человек.

В с. Перегноев Глинянского района ворвалась банда и увела с собой представителя РК КП(б)У тов. Босого, проводившего днем в этом селе собрание по вопросу хлебопоставок.

В селе Бодусов (возможно, Богутин. — Ред.) Поморянского района бандитами был повешен председатель сельсовета за то, что выполнил план госпоставок, а также уведен с собой председатель сельсовета с. Ясинув Пониковецкого района за выполнение поставок.

В двух километрах от районного центра Поморяны группой бандитов были обстреляны подводы с зерном для сдачи государству.

В ряде районов банды делают налеты на мельницы, маслозаводы, молочные пункты, уничтожают оборудование и увозят продукты.

Так, в Каменко-Бугском районе в с. Незнание банда разгромила молочный пункт и забрала заготовленное молоко. В селе Батячи этого района банда уничтожила сепараторный пункт.

В селе Николаев Сокальского района банда напала на мельницу и забрала 14 центнеров муки.

В селе Гае Винниковского района банда, вооруженная 4 пулеметами, винтовками и гранатами, совершила налет на мельницу. Бандиты забрали 2 тонны пшеницы, 1,5 тонны муки, сняли приводные ремни, забрали весы и на подводах увезли в лес.

Имеется ряд случаев, когда банда УПА требует от крестьян сдачи хлеба и других продуктов предназначающихся государству. Так, в Сокальском районе в селах Волица Комарова, Зубков, Лучицы, Шарпанцы бандиты потребовали, чтобы каждый двор внес им по 2 центнера муки, по 20 килограммов сала и других продуктов.

Одной из своих главных задач украинско-немецкие националисты ставят уничтожение партийно-советского актива, как присланного из восточных областей так и местного. Главарь одной банды Шеремет, оперирующей в Поморянском районе, все время стремится поймать секретаря райкома партии т. Гробового, чтобы подвергнуть его пыткам и узнать, кто из местных жителей имеет связи с органами НКВД и НКГБ.

В Золочевском районе в 7 километрах от г. Золочева бандиты схватили и увели с собой секретаря Золочевского горисполкома, члена ВКП (б), т. Хуторного Андрея Гавриловича, о судьбе которого до сих пор ничего не известно.

В Глинянском районе директор Вижнянской МТС т. Бондаренко вместе со старшим механиком МТС т. Сердюком при возвращении из районного центра к себе в МТС, расположенной в трех километрах от с. Глиняны, были подвергнуты обстрелу со стороны бандитов. В результате оба были тяжело ранены, но удержались на бричке, и лошади их довезли до МТС. Не успели работники МТС оказать раненым помощь, как банда в 40 человек ворвалась в МТС. Разграбив контору и квартиры работников МТС, банда ушла, взяв с собой т. Бондаренко и т. Сердюка, о судьбе которых до сих пор ничего не известно. 3.ІХ банда совершила нападение на Глинянский сельсовет Глинянского района, уничтожила все документы сельсовета, а также забрала у местных жителей скот и продукты.

15.ІХ в селе Добраничи Перемышлянского района были повешены бандеровской бандой секретарь сельсовета т. Кушнир Николай Алексеевич и его жена Кушнир Юлия. Часть бандитов была одета в немецкую форму.

В ночь на 16.IX бандитами были уведены из села Спас Новомилятинского района зам. председателя и секретарь сельсовета, а также 20 мужчин призывного возраста.

17.ІХ в селе Боршев Перемышлянского района бандитами повешена депутат местного сельсовета Шуль Анна Ивановна и убита ее 12летняя дочь.

В ночь на 17.ІХ в с. Ремнево бандитами была брошена граната в окно секретарю сельсовета т. Ковалихину. В результате взрыва была убита жена Ковалихина, а сам Ковалихин тяжело ранен. Затем бандиты подожгли дом Ковалихина. От пожара сгорело еще 8 домов.

19.ІХ в с. Новый Янов Яворовского района бандитами был убит председатель сельсовета т. Горовский Николай Петрович.

В ночь на 28.IX в селе Выхони Куликовского района избита в помещении школы учительница т. Денисенко. Бандиты написали на классной доске: "Смерть доносчикам НКВД".

В Пониковецком районе в с. Высоцком 8.IX бандеровцами были убиты 6 человек активистов села. Одного человека бандиты повесили в центре села.

В ночь на 1.ІХ бандиты увели в лес и зверски убили зам. Председателя Шуровецкого сельсовета Лопатинского района т. Михальчевского Михаила Яковлевича.

3. Х. в с. Хренов Новомилятинского района были убиты председатель сельсовета т. Мужик Михаил Федорович и его жена Мужик София.

Приведенные факты далеко не исчерпывают всех злодеяний украинско-немецких националистов по отношению к партийно-советскому активу.

Немало зверских расправ учинили банды УПА по отношению к польскому населению. Так, в с. Емельна (Ямельня. — В. С. Ивано-Франковского района банда бандеровцев ночью совершила налет и вырезала 52 человек поляков. В ту же ночь в селе Поглубы этого района банда избила 5 поляков.

3.ІХ было нападение банды на села Великий и Малый Желихов Новомилятинского района. Бандиты убили 9 поляков и разгромили 2 польских хозяйства.

28. IX в с. Черница Подкаменского района бандитами избиты две женщины-польки и трое их детей.

Ночью 30.ІХ банда напала на пос. Мазурки Ивано-Франковского района и учинила погром польского населения. Убит 51 поляк и разграблены их дома.

На протяжении всей своей преступной деятельности банды УПА систематически грабят местное украинское население, забирают скот, продукты питания, одежду. Так, например, в Поморянеком районе в течение 5 дней с И по 15.IX бандеровскими бандами были совершены массовые ограбления жителей сел Жуков, Била, Кропивно и Бачив.

В Куликовском районе 15.ІХ банда ограбила село Белешевода (Блищиводи. — Ред.), забрав у крестьян скот и продукты питания, которые затем были увезены в лес.

В Краснянском районе, в селах Ферлиевка и Зашков банды под угрозой оружия забрали у населения хлеб, молоко, мясо и другие продукты питания и увезли в лес.

В Жолкевском районе в 6 сельсоветах банды под угрозой оружия забрали у населения продукты питания и увезли на свои склады. Одновременно с грабежом населения бандиты громили сельсоветы и уничтожали все находящиеся там документы.

В Пониковецком районе в селах Пониковица (в 7 км от райцентра), Лабач, Майдан, Жарков и др. бандиты совершают грабежи, убийства, не дают производить сельскохозяйственные работы.

В Бродовском районе в селах Клекотав, Шнирев, Ражков, Лешнив бандиты разгромили помещения сельсоветов, забрали коров, зерно, убили несколько человек.

Эти грабежи и убийства, особенно женщин и детей, вызывают ненависть украинского населения к бандам УПА. Уже имеются случаи, когда население само начинает проявлять активность в борьбе с ними.

Например, в селе Чехи Пониковецкого района банда в 40 человек совершила убийство 6 местных жителей. Узнав об этом, население села взялось за оружие и вступило в бой с бандой, несколько бандитов ранило, а остальных выгнало из села.

В селе Любинь Городокского района бандиты потребовали выпечь им 500 хлебов. Население села этого не выполнило, а немедленно донесло об этом вымогательстве в органы НКВД и попросило защитить их от бандитов.

В селе Турчаны (очевидно, Тучапи. — Ред.) Городокского района крестьяне, узнав, что семьи бандитов будут выселяться из района, стали приходить в райотдел НКВД и сообщать, кто в их селе бандит, с тем чтобы семьи их были выселены.

На собрании крестьян с. Чемеринцы Поморянского района, состоявшемся после проведенной в районе операции войсками НКВД по уничтожению банд УПА, крестьянка Степанишина София заявила: "Бандеровцы нам житья не давали, а теперь стало лучше. Все говорят — давно бы пора покончить с этими бандитами, которые наделали нам много несчастий".

В с. Брикун Перемышлянского района крестьянин Кубийлович Илья заявил: "Я человек старый, но не пойму, что такое творится. Русское войско сильное, разбило немцев, а нас какие-то бандиты мучают и грабят. Конечно, они будут уничтожены, но когда это будет? Эти бандиты совершенно не дают возможности работать в поле, гонят домой, говорят, что кто работает, тот агент большевиков. Неужели из-за бандеровцев нам придется пухнуть с голода?".

Эти высказывания свидетельствуют о том, что в глазах крестьян украинско-немецкие банды УПА являются бандами грабителей и убийц.

Одновременно с разъяснительной работой среди населения последнее время значительно усилена также и вооруженная борьба против бандеровских банд. За это время нашими войсками убиты более 10 тысяч и взято около 7 тыс. бандитов.

Видя неизбежность своей гибели, многие бандиты уходят из банд и являются с повинной в органы Советской власти. Например, большинство жителей сел Стрекгув, Спас и Деревляны Бугского района, бьівшиє в бандитских шайках в Сокальском лесу, бежали оттуда и вернулись домой. Вернувшиеся заявили, что среди бандитов наблюдается обострение взаимоотношений между главарями и рядовыми бандитами, которые хотят сложить оружие и явиться с повинной.

После разгрома фашистской Германии доблестный воин Советской Армии Антонюк Степан, демобилизовавшись, активно включился в строительство новой жизни на селе. В одну из ночей в дом Антонюка ворвались бандеровцы и отрубили ему руку за то, что он первый подал заявление о вступлении в колхоз.

Особенно жестоко расправились участники УПА с девушками. Их стригли, сажали на бутылки. Вешали за косы и убивали только за то, что они встречались с уроженцами восточных областей Украины. Кроме того, они жгли и уничтожали школы, клубы, библиотеки и убивали их работников.

В течение 1944–1945 годов было убито в Тернопольской области 127 учителей, в Волынской области — 16 учителей-комсомольцев, в Дрогобычской (теперь — Львовская) — 16 учителей, в Ровенской сожжено и уничтожено 50 школ, в Тернопольской — 50 клубов и хат-читалень. В 1946 году в Тернопольской области убито 133 заведующих клубами и хатами-читальнями [3].

Наряду с убийствами и поджогами, участники УПА продолжали терроризировать местное население различными поборами — забирали скот, свиней, зерно и т. п.

О зверствах украинских националистов широко известно. Приведем один факт, характеризующем их звериное лицо.

В октябре 1979 года спелеологами Львова в пещере, находящейся в лесу, недалеко от Ивано-Франковска, были найдены архивные материалы бывших участников УПА, относящиеся к периоду 1944–1945 годов, издававшие запах цвели и крови. Среди этих документов были обнаружены и протоколы допросов советских граждан, бывших жителей Львовской области, которые допрашивались участниками УПА. Из этих потускневших от времени протоколов допросов видно, как украинские националисты издевались над простыми советскими гражданами, и погубили многих ни в чем не повинных людей.

Так, допрашивая более десяти дней участницу партизанского соединения С. А. Ковпака Питчук Марию, уроженку Ивано-Франковской области, неграмотную, эсбист УПА очень подробно описал ее тяжелейшие условия жизни и труда в немецком концлагере, затем побег из лагеря и вступление в партизанское соединение С. А. Ковпака. Описал также подробно ее героические подвиги в борьбе против фашистских захватчиков в составе партизанского соединения, за что она была награждена орденом Красной Звезды. И в конце протокола приписка: "Ликвидирована".

А в чем провинилась перед украинскими националистами молодая комсомолка Сирошкина Зоя Акимовна из г. Лозовая Харьковской области? Как указано в протоколе ее допроса, вина ее заключалась в том, что она в январе 1945 года по направлению Харьковского облздравотдела как медсестра прибыла в Прикарпатье для оказания медицинской помощи местному населению, а также в том, что ходила в школу и воспитывалась в "московском" духе.

В начале допроса Сирошкиной указано: "Поймана большевистская разведчица", а в конце та же приписка: "Ликвидирована". И далее, почти на всех протоколах допросов — Копача Ивана, Бучковича Михаила и других — "Ликвидирован", "Ликвидирован прилюдно", "Ликвидирован с женой и тремя дочерьми. Хозяйство и скот конфисковано". И снова, и снова это же страшное и зловещее слово "Ликвидирован"! А на одном из таких протоколов допроса — приписка: "Долгие идейные убеждения на него не имели никакого воздействия. Начал говорить только в результате применения к нему мер физического воздействия. Признаться его побудило только то, что он за любую цену очень хотел жить. Ликвидирован".

А сколько было убито советских граждан в других районах западных областей Советской Украины другими участниками УПА.

Навсегда сохранится в памяти народной трагическая гибель пламенного патриота Украины писателя Ярослава Галана. По приказу главарей ОУН его зарубили бандеровцы Лукашевич и Стахур на квартире писателя во Львове 24 октября 1949 года. Галан лишился жизни только за то, что страстно любил свой народ и разоблачал его предателей — украинских националистов и клерикалов.

Годом раньше бандеровцы убили протоиерея Гавриила Костельника, возглавившего инициативную группу, добивавшуюся ликвидации Брестской унии и воссоединения с Русской православной церковью.

Но бандитов ждало народное возмездие. Уже осенью 1944 года по ним был нанесен серьезный удар. Было разгромлено соединение УПА и взято в плен более 300 фашистов, большинство из которых были офицеры вермахта, абвера и гестапо. Они воевали в составе частей УПА по заданию своего начальства.

Этот факт способствовал прозрению многих участников УПА. Воспользовавшись обращением правительства Советской Украины, они явились в органы Советской власти с повинной. Только до конца 1944 года это сделали более 10 тысяч участников УПА и их активных пособников. Многие из них искупили свою вину на фронте в борьбе с фашизмом, другие — в борьбе с оуновцами и в восстановлении народного хозяйства, разрушенного войной.

По мере продвижения линии фронта и освобождения территории Волынской, Ровенской, Тернопольской, Львовской, Черновицкой и Станиславской (ныне Ивано-Франковская) областей от немецко-фашистских захватчиков УПА стремительно начала терять свои кадры. Только в течение января-февраля 1945 года УПА покинули более 60 тысяч человек. Многие из них добровольно явились с повинной в органы Советской власти.

К маю 1945 года УПА была распущена приказом своего командования. Но борьбу с Советской властью продолжили ее боевики, перешедшие в подчинение территориальным проводам ОУН.

К концу октября 1944 года Советская Армия освободила территорию Украины от оккупантов. О задачах, вставших перед Советской властью по восстановлению народного хозяйства, говорят такие цифры: на временно оккупированной территории нацисты и оуновцы уничтожили 714 городов и поселков городского типа и свыше 28 тысяч сел, оставив без крова 10 млн человек; превратили в развалины заводы тяжелого и среднего машиностроения и опустошили Донбасс; большие разрушения претерпел железнодорожный, водный и автомобильный транспорт [4].

В связи с изгнанием с территории Украины фашистских оккупантов и завершением воссоединения украинских земель в составе Украинской ССР VII сессия Верховного Совета УССР 30 июня 1945 года приняла воззвание к украинскому народу, в котором отмечалось: "Настал долгожданный день — завершилось полное воссоединение украинского народа в едином Украинском Советском социалистическом государстве. Историческая несправедливость полностью устранена… благодаря политике Советского правительства и пониманию интересов Закарпатской Украины со стороны правительства Чехословацкой Республики" [5].

Так, благодаря бескорыстной братской помощи всех народов Советского Союза, многовековая мечта украинского народа о воссоединении стала явью.

1. Архив УКГБ по Львовской области.

2. Архив УКГБ по Львовской области, уголовные дела по обвинению Дубецкого П., Гадия Я., Кобака В.

3. Правду не здолати. — Львів: Каменяр. 1974, — С. 214–217.

4. Архив УКГБ по Львовской области, уголовные дела по обвинению Олейника В., Мороза А.

5. История Украинской ССР. — К., Наукова думка. — 1982. — С. 306, 307.

Жертвы бандеровского террора: Н. В. Ватутин, Н. Ф. Кузнецов, Я. А. Галан, К. Сверчевский, Г. М. Костельник, В. И. Масловский

А. Войцеховский, Н. Зазулин Национальный герой — Николай Федорович Ватутин

15 апреля 2004 года исполнилось 60 лет с того дня, как не стало выдающегося советского полководца Николая Федоровича Ватутина. Его имя навсегда вошло в историю Великой Отечественной войны.

Он родился в 1901 году в бедной крестьянской семье в селе Чепухино бывшей Воронежской губернии, всю свою жизнь связал с Красной Армией, в рядах которой прошел славный боевой путь от красноармейца до генерала армии.

Наиболее полно и ярко полководческий талант генерала Н. Ф. Ватутина раскрылся в годы Великой Отечественной войны, когда он занимал ответственные посты начальника штаба Северо-Западного фронта, командующего войсками Воронежс-кого, Юго-Западного и Первого Украинского фронтов, особенно в ходе Сталинградской битвы и освобождения Советской Украины.

В ходе операции по освобождению Харькова генерал Н. Ф. Ватутин впервые в истории ввел в сражение на чрезвычайно узком участке фронта две танковые армии. Эта бронированная армада рассекла, словно мечом, группировку войск противника на две части. Затем, ударив с флангов, танкисты расчленили оборону врага. 23 августа 1943 года первая столица Советской Украины войсками Воронежского фронта была освобождена от немецко-фашистских захватчиков.

Открылось новое направление военных операций — Киевское. Накануне наступления командующий фронтом вместе с оперативной группой штаба переместился в район Ново-Петровцы, на команднонаблюдательный пункт, расположенный вблизи переднего края. Отсюда генерал Н. Ф. Ватутин руководил боевыми действиями войск фронта. В результате стремительного наступления наших войск, начавшегося 3 ноября 1943 года, Киев в 4 часа утра 6 ноября был полностью освобожден от гитлеровских захватчиков.

"Надо заметить, — писал бывший член Военного совета Первого Украинского фронта генерал-полковник К. В. Крайнюков, — что в канун Киевской операции наш фронт почти не имел численного превосходства над противником. В том-то и состоит полководческое искусство, чтобы при равных силах суметь использовать их наиболее целесообразно, чтобы разгромить врага… В результате перегруппировки войск и ослабления второстепенных участков командование и штаб Первого Украинского фронта, творчески выполняя директиву Ставки, создали на Лютежском плацдарме на направлении главного удара значительный перевес в силах и средствах".

Фронт шел и шел вперед, освобождая украинскую землю.

29 февраля 1944 г. Н. Ф. Ватутин выехал в Ровно в штаб 13-й армии и в тот же день в сопровождении небольшой группы офицеров и десяти автоматчиков выехал в направлении Славуты. При подъезде к селу Милятин Гощанского района эскорт штабных автомашин подвергся нападению находившихся в засаде бандеровцев. Головная машина, принявшая на себя первый удар, оказалась подбитой. Из следовавших за ней четырех других автомашин выскочили автоматчики и открыли огонь по бандитам. В эти критические минуты сопровождавшие Н. Ф. Ватутина (член Военного совета К. В. Крайнюков и другие ответственные лица) предложили командующему покинуть обстреливаемую зону и увезти с собой штабную документацию. Однако Н. Ф. Ватутин решил иначе. Он отправил штабные документы с одним из офицеров по назначению, а сам взял в руки оружие. В разгар боя Н. Ф. Ватутин был тяжело ранен. Полководца доставили сначала в Ровно, а оттуда в Киев, за его жизнь боролись высококвалифицированные врачи. Но несмотря на все принятые меры, спасти жизнь отважного генерала не удалось, 15 апреля 1944 года Н. Ф. Ватутин скончался.

Следствием, проведенным Ровенским областным управлением КГБ установлено, что в засаде под Милятином, где был смертельно ранен Ватутин, находилась сотня УПА, возглавляемая бандглаварем по кличке Мадьяр. Она совершала нападения на подразделения советских войск, двигавшиеся в сторону фронта, а также на советских патриотов на территории Гощанского и Острожского районов Ровенской области. Последнюю точку в этой истории поставил Ровенский областной суд, рассмотревший в I960 году уголовное дело по обвинению Трусика Ивана, входившего в банду Мадьяра, и шестерых его сообщников, обвинявшихся в терроризме и бандитизме. Суд, заслушав признания подсудимых и показания многочисленных свидетелей, признал Трусика и его сообщников виновными во всех предъявленных обвинениях и осудил пятерых из них к высшей мере наказания и двоих — к длительным срокам заключения.

Весть о смерти Николая Федоровича Ватутина глубокой болью отозвалась в сердцах миллионов людей, знавших его как обаятельного человека и выдающегося полководца, посвятившего свою жизнь защите Отечества и по-сыновьи любившего Украину.

Олицетворением любви и уважения украинского народа к генералу Н. Ф. Ватутину стал гранитный монумент на его могиле на берегу Днепра в центре Киева.

Спустя годы в память о генерале — освободителе Киева — один из новых районов столицы носил имя Ватутина. Однако недавно, перекраивая карту города, "реформаторы", не считаясь с мнением киевлян, ликвидировали Ватутинский район. Не меньшим цинизмом явилось и переименование в ряде западноукраинских городов улиц, названных именем полководца. Так, во Львове бывшая ул. им. Ватутина теперь носит имя одного из тех, кто виновен в его смерти!

Фронтовики, лично знавшие Н. Ф. Ватутина, наш народ уважали его за доброе и чуткое отношение к подчиненным, за скромность и огромное трудолюбие. Не случайно на Памятнике генералу начертано: "Г ерою Советского Союза генералу армии Н. Ф. Ватутину от украинского народа". 29 ноября 2001 года парламент Украины принял постановление "О 100-летии со дня рождения Героя Советского Союза генерала армии Н. Ф. Ватутина", в котором в соответствии с Законом "Об увековечении Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов" рекомендовал органам местной власти возвратить бывшие названия улицам, площадям, районам, учебным заведениям в городах и иных населенных пунктах Украины, которые ранее были названы именем НФ. Ватутина.

^{(Киевский вестник, апрель 2004)}

Теодор Гладков Легендарный разведчик Николай Кузнецов

В нынешней украинской печати можно прочитать самые не вероятные домыслы о судьбе Кузнецова. Один автор утверждает, что дескать, попав в плен к бандеровцам, Кузнецов "раскололся", для спасения своей жизни начал выкладывать все, что знал. Автору даже не приходит в голову простенькая и коротенькая, словно рожденная под бумажным колпачком Буратино мысль: если "Зиберт" стал все выкладывать, то почему он не назвал даже своего имени — ни подлинного, ни того, под которым значился в отряде — "Грачев"? Нет, в документе значатся только "Зиберт" и "Пух". И уж подавно не пришлось бы по сей день гадать, кто такой таинственный "генерал Ф." тем более что никакого особого секрета в фамилии начальника советской контрразведки не было.

Пока убедительно никому не удалось опровергнуть самую простую, уже по-настоящему простую версию: группа Кузнецова в лесу или населенном пункте напоролась на гораздо более многочисленный отряд оуновцев и погибла в коротком бою. Не исключено, что в последний момент Кузнецов покончил жизнь самоубийством.

А. Лукин в свое время высказывал автору свое предположение, основанное на информации все от того же неизвестного источника и подкрепленного логикой, что Кузнецов, Каминский и Белов натолкнулись на группу бандеровцев. переодетых в форму красноармейцев, и только в последний момент поняли роковую ошибку. Такие случаи известны.

Некоторые авторы на Украине ставят под сомнение достоверность телеграммы. Аргументов у них всего два. Первый — почему представитель УПА называет Зиберта обер-лейтенантом, когда тот уже был "произведен" в гауптманы? Ответ прост: надо внимательнее читать. Нигде не говорится, что Зиберт имел на плечах погоны с двумя звездочками гауптмана. И в телеграмме и в рассказах бойцов еврейского отряда отмечается воевавшего на стороне УПА, что он был в немецкой офицерской форме, и только. Нигде его звание не упоминается. Да скорее всего Кузнецов в это время уже снял с шинели и френча ненужные и даже опасные погоны, только и всего. В телеграмме говорится совершенно о другом: что на фотографии в удостоверении он снят в погонах обер-лейтенанта! Новое звание Зиберта — "гауптман" — было внесено на первую же страницу его удостоверения личности, то есть "зольдбуха".

Второй аргумент связан с шофером Зиберта. Он назван Иваном Власовцом по кличке "Белов". В действительности было совсем наоборот. Но откуда тогда взялась настоящая фамилия — Белов? Только не потому, что он был захвачен живым и дал какие-то показания. Бандеровцев совершенно не должна была бы интересовать настоящая фамилия шофера, но тогда они непременно выбили бы из Белова настоящую фамилию Зиберта, это было куда важнее. Белов знал Николая Ивановича как Грачева, но эта фамилия, как мы уже знаем, нигде не упоминается. Значит, Белов его не выдал! Иначе его тоже не стали бы расстреливать по вышеизложенным причинам, даже если бы были убиты Кузнецов и Каминский. Но откуда в таком случае стала известна его фамилия — Белов (а также, возможно, и фамилия Белько, под которой он значился в партизанском отряде). Тут возможно одноединственное объяснение: в нарушение правил конспирации, которые Иван мог в полном объеме и не знать, у него были при себе какие-то справки, письма, надписанные фотографии, где фамилия Белов фигурировала.

Иными словами, даже не зная точно, как именно произошло роковое событие, приходится признать, что все три разведчика были не пленены, а погибли при столкновении с оуновцами на территории, еще не освобожденной Красной Армией.

Существует и такое утверждение: дескать, Кузнецов совершил огромную, недопустимую ошибку для разведчика такого класса, держа при себе тот отчет, подписанный псевдонимом "Пух".

С этим нельзя согласиться. Строго говоря, в этом отчете не содержалось ничего такого, чего немецкие спецслужбы уже не знали бы. А именно: что все акты возмездия во Львове, а также убийство майора Кантера совершил советский разведчик, выдававший себя за гауптмана Пауля Вильгельма Зиберта. Но вот в Москве, в Центре, о них ничего еще известно не было.

С другой стороны, не будь у Кузнецова при себе пакета с этим отчетом, не было бы и переговоров УПА с полицией безопасности, бандеровцы просто закопали бы тела трех убитых. не уведомив об этом гестапо, и мы бы до сих пор числили "Колониста-Пуха", "Кантора" и "Ила" без вести пропавшими…

Есть ли надежда, что когда-нибудь мы узнаем все обстоятельства гибели разведчиков?

Теоретически — да, об этом свидетельствуют две строчки в разных документах, на которые почему-то никто из биографов не обратил должного внимания.

В телеграмме-молнии указано, что трупы "большевистских агентов" были найдены немецкой боевой группой, направленной для проверки высшим шефом СС и полиции на Украине Прютцманом. Это же подтвердил на допросе в 1951 году гауптштурмфюрер СС Краузе: "В марте 1945 года, находясь в Словакии, я узнал о его (Зиберта. — Авт.) смерти. Об этом сообщил генерал Биркампф, по словам которого Зиберт был при попытке перехода линии фронта опознан и убит. Выдал Зиберта находящийся при нем дневник. Дневник с фотографиями Зиберта после смерти передан командованием УПА действующему в этой области СС-обергруппенфюреру Прютцману".

Обратим и в данном случае внимание на два момента: генерал Биркампф сообщил Краузе, что Зиберт был не задержан, а убит, и что его личность была установлена благодаря найденному при нем дневнику. Уже одно это исключает вопрос о пленении. И далее — бригаден-фюрер СС и генерал-майор Вальтер Биркампф точно знает, что найденные при Зиберте документы и его фотографии (у Кузнецова было несколько таких фотографий, сделанных еще в Москве) были переданы людям Прютцмана.

Можно с уверенностью считать, что эсэсовцы Прютцмана со свойственной им немецкой, да и профессиональной дотошностью не только проверили нахождение трупов советских разведчиков, но выяснили все обстоятельства их гибели, о чем, естественно, направили рапорт своему начальству, но никак не оберштурмбаннфюреру Витиске во Львов.

К сожалению, рапорт группы Прютцмана, а также полученные ею документы, найденные при Кузнецове и его спутниках, до сих пор ни в одном архиве бывшего СССР не обнаружены. Опять же, зная немецкую аккуратность, можно предполагать, что если они не были уничтожены службой безопасности и полицией безопасности в последние дни "третьего рейха" в Берлине, то могут быть целы и ныне. Не исключено, что они пылятся среди документов, захваченных в 1945 году на территории Германии нашими тогдашними союзниками. Хранится же, к примеру, в одном из архивов в США полный отчет, составленный гестапо по делу о знаменитой "Красной капелле".

Так что теоретически не угасла надежда, что эти бумаги еще всплывут на белый свет, и тогда мы с достоверностью узнаем о последних днях жизни замечательного разведчика и героя Великой Отечественной войны Николая Кузнецова, его боевых друзей до самого смертного часа Яна Каминского и Ивана Белова.

…В Центре телеграмма-молния была, разумеется, тщательно изучена и по сути содержания, и на предмет подлинности. Об этом автору говорил еще лет за пятнадцать до своей кончины в 1996 году генерал Судоплатов. После доклада сообщения наркому НКГБ Меркулову он сделал на первой странице документа распоряжение:

"Товарищу Зубову.

1. Наркому доложено, что всех троих следует считать погибшими.

2. "Колониста" представить к званию Героя Советского Союза, "Кантора" и "Ила" к ордену Отечественной войны I степени.

^{Судоплатов. 12 октября 1944 г.".}

…Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года Николаю Ивановичу Кузнецову было присвоено звание Героя Советского Союза. Ян Станиславович Каминский и Иван Васильевич Белов были награждены орденами Отечественной войны I степени.

На войне случались и чудеса. Бывало, что воскресали и те, о ком отрыдали, получив похоронки, матери и вдовы… А потому хоть и не было веры, но все же тлел в сердцах тех кто готовил Указ, уголек надежды, потому и не проставили в нем слово "посмертно"…

^{"Слава Родины", №№ 6–7 (58–59), 2004 г.}

^{Памятник Герою Советского Союза Н. И. Кузнецову[6]}

Струтинский М. В Про мого побратима Миколу Кузнецова

Продовжуючи пошук місця загибелі Кузнєцова, нам довелось зустрічатись з багатьма людьми на терені Бродівського та багатьох інших районів Львівщини, у самому Львові, а також Тернополі, Станіславі та далеко за їх межами. Було піднято з архіву сотні кримінальних справ на колишніх ватажків різних підрозділів УПА і тих, котрі вийшли з повинною розмовляти на мирних засадах. В процесі цієї роботи були виявлені страхітливі дії оунівців-садистів, особливо референтів Служби безпеки, які діяли безпосередньо за завданням підрайонних, районних і крайових проводирів ОУН та УПА.

Я впевнений, що якби народ України знав про ці страхітливі дії оунівців, то їм, особливо зверхникам ОУН-УПА, не було б місця на нашій землі, политій кров’ю синів і дочок України, особливо в областях Західної смуги нашого краю.

Слід наголосити на тому, що майже не було села, району від Прип’яті до вершин Карпат, де б цими вояками не було б замордовано людей, а то й цілі сім’ї — чоловіків, хлопців, дівчат, а ще посивілих дідів, бабусь, дітей дошкільного віку, а поде-куди немовлят у колисці.

До того, як відправити групу Кузнєцова до Львова, була раніше відправлена група медведівців Крутикова для підготовки бази Кузнєцову. Однією з баз мала бути хата колишнього лісника Максима Гаврилишина у селі Боратин. У цю групу була включена і Євгенія Гаврилишин (натоді вже дружина Дроздова). Дроздови по дорозі відвідали хату батьків та свою доньку Любу. Про це стало відомо кримінал-комісару фон Папее, який по своїй службі у Львівському СД персонально вів агентурний нагляд за підопічними йому зверхниками оунівців та аковців на периферії.

З того часу за селом Боратин і його жителями німці посилили нагляд. У селі було створено чотири окремі оунівські боївнки. А гестапівець під псевдонімом "Темний" став Бродівським повітовим референтом СБ. Цей кривавий хижак вишукував свої жертви і особисто їх убивав, кого — удавкою, а кого — із пістолета. Пізньою осінню 1943 та ранньою весною 1944 р. "Темний" знищив у Боратині Климчука Степана, Дудися Теодозія, Леуса Йосипа, Дзись Марію та Грицишина Петра.

Усі вони були бажаними людьми свого села, добрими, чемними, чуйними, мирно трудились на своєму клаптику землі.

Водночас майже кожний день безслідно зникали селяни. Їх знаходили задушеними удавками, зарубаними сокирою, з вогнепальними пробоїнами.

Село Боратин було майже зовсім очищене від небажаних оунівцям та німцям елементів. Оунівці тримали під суворим контролем усі дороги, стежки, по яких хтось міг би зайти до села. Сотня "Чорногори" теж постійно чатувала у різних куточках села. Німці та зверхники УПА надіялись на появу Пауля Зіберта. Нарешті дочекались. У глуху морозну ніч з 8 на 9 березня 1944 р. Микола Кузнєцов з Яном Камінським та Іваном Беловим добирались зі сторони Сталашки буковим лісом до хати Степана Голубовича, де усі троє й загинули, підірвавшись на гранаті.

Аналізуючи низку документів таємного листування Герасимовського (Івана Гриньоха) — члена Центрального проводу ОУН із шефом СД Галичини оберштурмбанфюрером Вітіске та іншими високопоставленими діячами абверу і кримінальних управлінь Німеччини, доведено, що Герасимовський отримав від зверхників ОУН-УПА директиву щодо особи Кузнєцова, на пошуки якого були задіяні вищі кримінальні та розвідувальні Управління СД Волині та Поділля, Галичини, абверу… До пошуку невловимого Пауля Зіберта були також залучені підрозділи оунівського СБ, дивізії "СС-Галичина", курені та окремі сотні УПА. Як бачимо тепер, село Боратин вийшло на особистий статус, у якому німці жорстоким терором руками бандерівців навели свій порядок.

Коли кримінал-комісарові фон Паппе стало відомо, що жителі села Гута Пеняцька, яке розкинулось у смузі Пеняцького лісу, переховують партизанів-медвєдівців, він пов’язав їх із Баратинським Гаврилишиним та його дочкою і зятем — Дроздовими. Над мирними жителями Гути Пеняцької нависла смертельна загроза, про яку вони навіть не здогадувались. Уже в другій половині лютого 1944 р. на підступах до Гути стягувались підрозділи УПА та їх місцеві боївки, а згодом підійшли дивізійники "СС-Галичина" та підрозділи самих німців, але вони поки що стояли осторонь на випадок необхідної підтримки бандерівцям.

28 лютого 1944 р. облога стиснула село і були знищені всі його жителі, спалені оселі, майно розграбовано.

Про цю звірячу розправу ОУН-УПА разом із дивізією "СС-Галичина" та німцями, що скоїлася 28 лютого 1944 р., розповіли самі учасники цієї кровавої події та її очевидці після звільнення місцевості радянськими військами.

Слід зазначити, що в перші післявоєнні роки верховоди українського нацизму стримувались від наклепу на дії радянських партизанів, в тому числі і проти відомого радянського розвідника Кузнєцова, розуміючи, що це викликало б непримиренний гнів не тільки нашого народу, але й народів світу, тому що Кузнєцов здійснив без перебільшення героїчні операції проти гітлерівців. Лише у Рівному і Львові ним було знищено шістьох нацистських-генералів. Але все-таки, саме із-за "рогу" з’ явились перші наклепи проти Кузнєцова. Так, газета "Українське слово", яка видавалась "першою українською друкарнею" у Франції, у № 711 за 26 червня 1955 р. (редактор 0. Жданович), даючи рецензію на книжку "Під чужими прапорами", писала: "… Згадується в праці "Під чужими прапорами" також, що українські націоналісти вбили прославленого партизана, Героя Радянського Союзу Миколу Кузнєцова. Це правда, — висловлюється Жданович, — і його застрілення було те, що він видав на смерть німецьким гестапівцям сотні українських патріотів. За це й удостоївся честі Героя Радянського Союзу".

Треба сказати, що це було перше публічне визнання оунівцями їхнього злочину. Але правду по загибель Кузнєцова вони так і не відважились відкрити. По-перше, його не було застрелено, а він загинув, як дійсний герой, опинившись у безвихідному становищі, та знаючи однозначно про те, що "оунівці" передають радянських розвідників до рук гестапівців та СД, він, Кузнєцов, підірвав бойову гранату на власних грудях і загинув як герой. Це був останній подвиг видатного розвідника всіх часів.

По-друге. Він, Микола Кузнєцов, не посилав на смерть німецьким гестапівцям (не те що сотні) ні одного українського патріота. Звання Героя йому присвоєно лише 5 листопада 1944 р. за знищення цілої низки гітлерівських генералів, а саме Даргеля, Кнутта, Функе, Геля, Ільгена у столиці окупованої гітлерівцями України — м. Рівне. Окрім того, Кузнєцовим було проведено цілу серію бойових операцій проти німців.

Ми, його бойові побратими, вважали, що Кузнєцов заслуговував на Героя двічі, а то й тричі, але, на жаль, цього не сталось.

Після переїзду до Львова Кузнєцов знищив генерала Отто Бауера та високу персону Шнейдера. Добув вагомі розвіддані. А звання Героя так і не поспішали йому присвоїти, затримавшись аж до листопада 1944 р., коли Кузнєцова уже не було серед живих.

Якщо бути до кінця відвертим, то скажу, що Кузнєцов дуже переживав за долю українського народу, бажав йому щастя та добра і братньої дружби з російськими людьми.

Кузнєцов — це уральський золотий самоцвіт, великий друг України. В історії Великої Вітчизняної війни його ім’я повинно бути викарбоване і українською і російською мовами, бо він загинув за щастя обох братніх народів.

В. Жуковский Непримиримый борец с украинским национализмом и унианством Ярослав Галан

"Западную Украину придавила пята стопроцентного фашизма"

В июле нынешнего года исполнилось 103 года со дня рождения Ярослава Галана, выдающегося украинского советского писателя-публициста.

О нем не прочитаешь сегодня в украинских учебниках литературы, его имени не услышишь ни по радио, ни по телевидению. Еще бы — будучи уроженцем Западной Украины, Ярослав Галан всю свою жизнь боролся против украинского национал-сепаратизма, уродливого искусственного движения, выдуманного в Вене, насажденного сначала в гапицииских землях, а потом, в годы горбачевщины, пустившего свои ядовитые корни по всей Украине.

Ярослав Александрович боролся с предателями нашей великой единой Родины пером, своим великолепными памфлетами и очерками, а они его зарубили топором прямо за рабочим столом. Это случилось в 1949 году.

Может возникнуть вопрос: зачем вспоминать прошлое? Убийцы и организаторы этого злодеяния изобличены и сурово наказаны.

Память о талантливом литераторе жива среди широкой общественности, его помыслы и дела наследуют коллеги-журналисты и писатели республики. Во Львове, например, при издательстве "Каменяр" действовал "Пост Галана". В театрах страны шли его пьесы. Ежегодно к празднованию Дня печати лучшим журналистам республики вручались премии имени видного публициста.

В доме, где он жил, был открыт музей писателя.

За последнее время в периодической печати республики, в теле-, радиопередачах, на различного рода митингах делаются попытки представить оуновских бандитов этакими "национальными героями" и более того — "жертвами сталинизма". Неблаговидные на сей счет поползновения были предприняты и в ходе недавней сессии Верховного Совета Украины, но получили должный отпор народных депутатов.

Реаниматоры бандеровщины, ратуя за "усамостійнення" Украины под националистическими штандартами, распространяют слухи, будто бы дело Романа Щепанского (организатора убийства Галана) и его сообщников сфальсифицировано органами госбезопасности. Один известный поэт, добившийся депутатских мандатов страны и республики, подхватил эту версию, заявив по украинскому телевидению: "Говорят, Галан убит по заданию МГБ. Его убили, вы знаете, люди из боевки, но кто послал, этого я не знаю".

Поэт должен хорошо знать, как все было: он в течение ряда лет жил и работал во Львове. И вот этим своим заявлением "я не знаю" усилил слушок о неправосудности приговора по делу убийства Галана.

Всех, кто желает еще раз лично удостовериться в том, кто направил Стахура и Лукашевича на совершение жестокой кровавой расправы с "неугодным писателем", приглашаем в Украинский государственный музей Великой Отечественной войны, где вся правда представлена в подлинных документах. В витринах — постановления на арест подозреваемых в преступлении, протоколы опознания задержанных оуновцев, допроса обвиняемых, документы следствия и суда, фотоснимки, подтверждающие факт убийства, личности убийц.

Для начала кратко напомним кем был Ярослав Галан, которого смертельно невзлюбили (правильнее сказать — боялись) убийцы и их вдохновители. Вот что говорится о нем в характеристике, подготовленной Союзом писателей Украины и приложенной к следствию. Ярослав Галан, указывается в ней, родился в 1902 году в Дынове (ныне Польша) в семье мелкого служащего. Украинец. Окончив Краковский университет, вошел в организацию "Горно", которая создана на съезде украинских пролетарских писателей во Львове в мае 1929 года. В течение четырех лет (1924–1928) состоял в Компартии Польши. Неоднократно арестовывался за революционную деятельность, активно сотрудничал в прогрессивном журнале "Вікна", в котором опубликованы многие его произведения, разоблачающие врагов демократии — украинских националистов и священнослужителей.

Галан был одним из организаторов и участником антифашистского Конгресса защитников культуры во Львове (1936 год). С 1939 по 1941 год сотрудничал в газете "Вільна Україна". В годы войны — комментатор на радиостанции им. Т. Г. Шевченко. Был спецкором "Радянської України" на Нюрнбергском процессе.

…С тех пор, как Ярослав Александрович еще в двадцатых годах включился в революционное движение, у него не было мирных дней. Активный фронт всегда пролегал через его сердце. Таким — непримиримым и честным — и прошел он по земле сквозь застенки панских тюрем, под пулями полицейских карабинов, по дорогам Великой Отечественной войны, в непримиримых схватках с националистами и униатами. Что бы ни писал он — памфлеты (книга под таким названием представлена в витрине), пьесы "Под золотым орлом", "Любовь на рассвете", публицистические размышления (например, статья "Націоналістичні упирі", напечатанная в "Радянській Україні" за 14 августа 1946 года он оставался солдатом, коммунистом. Вот почему так ненавидели и боялись его оуновцы, но еще пуще — греко-католики и их церковь, которую народ Украины отвергал, чему также есть многочисленные свидетельства жителей края.

Неутомимая деятельность писателя-обличителя костью в горле застряла у униатов, которые пытались запугать Галана: ему угрожали, устраивали слежку, ходили за ним "по пятам", засылали анонимные письма, предпринимали другие акты откровенного шантажа. Видя, что это мало на него действует, они решили расправиться с ним физически. Протоколы допроса Стахура и Лукашевича, представленные в музее, не оставляют никаких сомнений в том, что именно они варварски, из-за угла нанесли смертельные раны писателю трагическим днем 24 октября 1949 года.

На суде были сорваны маски с тех, кто разрабатывал и вдохновлял планы этого коварного преступления. Одним из них был 25-летний надрайонный проводник, сын осужденного за антисоветскую деятельность священника-униата Роман Щепанский (в подполье "Буйтур"). Лишь летом 1953 года органам госбезопасности Львовской области, которые добросовестно и мужественно, нередко с риском для жизни, провели расследование этого дела, удалось напасть на след Щепанского: четыре года оуновец тщательно скрывался по лесам и селам.

Перед нами — дело номер 22, начатое пятого и оконченное тринадцатого октября 1954 года. Это — протокол судебного заседания военного трибунала Прикарпатского военного округа. Суд допрашивает Р. Щепанского. Под давлением неопровержимых улик он, как и исполнители гнусного заговора, не смог опровергнуть ни одного из обвинений.

"Осенью 1947 года, — показывает Щепанский, — я получил задание собирать сведения о Галане, Пелехатом и Козланюке с целью последующей их ликвидации. Нужные адреса дали сыновья священника Лукашевича. Затем руководитель окружного провода поручил продолжать сбор необходимых данных только о Галане, мотивируя это тем, что он в своих выступлениях разоблачает ОУН и Ватикан. Кроме того, говорил проповедник, присутствуя на процессе в Нюрнберге, Галан требовал суда над Степаном Бандерой.

Подробные сведения, касающиеся львовского публициста, "Буйтур" получил от старшего сына Лукашевича Иллария весной 1949 года и передал их референту СБ "Демьяну", вместе с которым и был окончательно утвержден подробный план проведения теракта.

После выполнения задания, — продолжал показания Щепанский, — Стахур и Лукашевич пришли ко мне, рассказали обо всем, а в подтверждение принесли две медали, прихваченные из квартиры писателя".

Это, надо подчеркнуть, была далеко не первая попытка свести счеты с Галаном. Из следственного дела видно, что еще 8 октября того же года "Буйтур" организовал подобную акцию с помощью И. Лукашевича и оуновца Чмиля, но она сорвалась: в квартире писателя оказались посторонние люди.

Чувствовал ли Ярослав Александрович грозящую опасность? Да, это можно утверждать определенно. О неоднократных угрозах, исходивших от националистов и Ватикана, уже упоминалось. И когда бандеровец, в прошлом полицай, Панскив с участием Александра Лукашевича убивает протопресвитера Костельника, председателя инициативной группы по самоликвидации униатской церкви, Галан в присутствии близких людей заметил: "Теперь — мой черед". Было это за год до трагических событий. Здесь уместно сказать также о том, что неспокойное душевное состояние, которое писатель испытывал в последние месяцы жизни, он никоим образом не связывал с какими-либо действиями органов Советской власти, как это хотели бы утверждать некоторые его "защитники".

Документы свидетельствуют: никто из участников преступления не отрицал своей сопричастности к террористической деятельности организации украинских националистов. Видимо, рассчитывая на снисхождение, они изобличали друг друга, пытались переложить вину на "провод" ОУН, чьи указания они, дескать, вынуждены были исполнять. Указания — указаниями, а на чей счет отнести те 20 тысяч рублей, которые, например, получил И. Лукашевич от "провода" за убийство Галана?

Итак, исполнители тягчайшего злодеяния во Львове в октябре 1949 года — бандеровские наймиты, а вдохновители и подстрекатели ничем не оправданной жестокости — воинствующие церковники.

^{Газета "Советский пограничник", 14 сентября 1990 г.}

Д. Табачник Пламенный интернационалист Кароль Сверчевский

В последнее время мне иногда кажется, что на Украину заносится страшная инфекция. Людей все больше одолевает недуг, поражающий мысли, чувства, способность думать, помнить. Первый синдром этой хвори — перечеркивание собственной истории, забвение того, что было на родной земле всего несколько десятилетий назад. И распространители инфекции хорошо понимают, что без замутнения народной памяти не вытащить на арену заплесневелые идеи и кровавых маньяков, не слепить из Бандеры и Петлюры "Национальных героев", не заставить Украину забыть о преступлениях ОУН.

Беспамятство, усилено подогреваемое и раздуваемое, нарастает. Его закрепляют факельные парады, марширующие и горланящие штурмовики в Ивано-Франковске, открытие музея Степана Бандеры в Стрыйском районе на Львовщине, освящение могилы-кургана и памятника "национальным героям Украины воинам ОУН и УПА" на Тернопольщине, толпы молодчиков, избивающие старух и монахов в Киеве возле святой Софии. И, наконец, бессмысленная и безответственная "ухвала" вторых Всеукраинских сборов Руха о полной реабилитации ОУН-УПА и их вождей, которые провозглашены теперь "национальными героями" всей Украины.

Своим самым убедительным доводом в оправдание оуновцев поклонники Бандеры считают факты о преступлениях Сталина и Берии, их кровавых пособников, носивших партийные билеты. Но скажите на милость, разве коммунисты предлагают сегодня называть площади и улицы в честь Берии, Ежова, Кобулова? Разве возводят им памятники? Разве преступления одних негодяев могут служить для оправдания, обеления и провозглашения героями других мерзавцев?

И если сегодня в Тернополе областная организация Руха добивается переименования улицы Ленина в улицу Бандеры, то что подумали бы все психически нормальные граждане Украины о руководителях Тернопольского обкома Компартии Украины, предложи те назвать одну из центральных улиц Тернополя улицей Лаврентия Берии? Такой поворот событий не придёт ведь никому в голову даже во сне, а улицу Бандеры обсуждают на полном серьезе…

Куда же мы катимся? Неужто не ясно, что прикрываясь синежелтыми знаменами, на нашу землю ползет, вернее уже вполз, самый оголтелый национализм — родной брат обыкновенного фашизма? Ведь нужно совсем немного, чтобы понять: между бандеровщиной и фашизмом, между ОУН и СС нет принципиальной разницы. Различия были лишь в масштабах. Ни политическая практика, ни идеология, ни методы достижения целей ни в чем существенно не отличались.

Массовые зверства над мирным населением, заваленные истерзанными трупами людей колодцы, оскверненные тела женщин, выжженные дотла села — все это было и в действиях нацистов, и в злодеяниях бандеровцев.

Но сегодня речь хочется повести о другом. О международном терроризме оуновцев в мирные послевоенные годы, о террористических акциях на территории чужих суверенных государств.

Недавно мне довелось познакомиться с документами и материалами, проливающими свет на убийства из-за угла, убийства из засад, совершенные оуновцами в 1947–1948 гг. в Польше, когда их жертвами пали несколько крупных верных деятелей Войска Польского. И среди них легендарный полководец, национальный герой испанского народа генерал Вальтер, имя которого гремело в Европе в конце 30-х годов XIX в.

Известный оуновский публицист Роман Рахманный, член этой организации с 1937 г., в послевоенные годы — главный редактор газеты "Час" и издатель "Української трибуни", а позднее преподаватель Торонтского университета, в 1948–1949 гг. писал в швейцарском еженедельнике "Ди Вельтвохе", лондонском журнале "Уорлд дайджест" ряде немецких, голландских и бельгийских, аргентинских газет о "подвигах" оуновцев — боевиков Украинской повстанческой армии (УПА) на территории Польши. Полагаю, что сомневаться в симпатиях одного из видных националистических журналистов нет оснований, но даже на основе его публикаций истинное лицо "героев УПА" становится ясным непредубежденному читателю.

Но вначале несколько слов о генерале Вальтере. Он же Кароль Сверчевский — видный военный и государственный деятель Польши, один из создателей Войска Польского.

Будущий генерал родился в Варшаве 22 февраля 1897 года, воевал в 1914–1918 годах. А слава полководца пришла к Каролю Сверчевскому в огне гражданской войны в Испании, где он под псевдонимом генерала Вальтера оказывал помощь законно избранному республиканскому правительству в борьбе с мятежом генерала Франко.

После Испании Сверчевский работал старшим преподавателем в Военной академии им. М. В. Фрунзе в Москве, а когда началась Великая Отечественная, попросился на фронт. Командовал стрелковой дивизией в тяжелейших боях под Смоленском, Вязьмой, Москвой. С лета 1943 г. включился в создание первых боевых соединений Войска Польского. Был заместителем командира 1-го польского корпуса, заместителем командующего 1-й армией Войска Польского. С августа 1944 г. генерал дивизии Сверчевский — командующий 2-й Армией Войска Польского, знамена которого под его началом жолнежи пронесли до дня Великой Победы. Войска под его командованием освобождали Варшаву и Прагу, штурмовали Берлин и Данцинг, форсировали Вислу и Нейсе, Одер и Влгаву. Завидное мужество и талант полководца Сверчевского были отмечены высшими военными наградами Польши, Великобритании, США, Франции, Чехословакии. Был среди его наград и полководческий орден Суворова 1 степени.

После войны генерал брони (т. е. генерал-полковник) Сверчевский был избран депутатом сейма Польши и в феврале 1946 г. назначен заместителем министра национальной обороны республики. А 28 марта 1947 г. генерал был подло, предательски убит.

До сих пор официальные исторические источники, словари, энциклопедии не говорят всей правды о гибели генерала Сверчевского. Стесняются, что ли, писать о том, как наши земляки занимались политическим бандитизмом на землях соседних держав? Или опасаются показать, что у оуновцев в свое время были очень длинные и кровавые руки? Во всяком случае, в энциклопедических статьях вы ни слова не найдете, что убили его бандеровцы. Советская военная энциклопедия в 7-м томе говорит, что генерал "убит националистами во время инспекционной поездки в г. Балигруд".

А Энциклопедический словарь "Великая Отечественная война 1941–1945 гг." и того лаконичнее: "убит 28 марта буржуазными националистами". Какие же это националисты на территории Польши? Польские что ли?

Но посмотрим, что пишет, не скрывая своих симпатий, оуновский летописец Р. Рахманный: "Я имел возможность говорить со всеми бойцами восьми групп УПА, которым удалось прорваться на Запад через Чехословакию. Между ними я нашел и участников атентата (преднамеренного убийства — Д. Т.), жертвою которого пал польский генерал К. Сверчевский…".

А дальше Рахманный записал рассказ двух "отважных воинов УПА", как он их называет, подстаршины Прикуя и булавного Соколенко из отряда беспощадного боевика Хрина, орудовавшего на территории южной Польши и Словакии и своими зверствами вконец затравившего местное население.

Однако обратимся к рассказу "героев":

"…Целью нашего марша стало шоссе Балигруд-Сянок. Было чудное весеннее утро, снега не было, так что никакие следы не могли предать… Свежая зелень наполняла нас чувством уверенности… (читатель, обратите внимание, как поэтично описана подготовка к убийству — Д. Т.). Когда мы приближались к нашей заветной цели, наш патруль сообщил, что из Балигруда идут четыре танка и четыре тяжелые автомашины с польскими солдатами.

Это было передовое охранение. Осматриваясь, охрана медленно проехала. Глубокая тишина дала ей ощущение безопасности. Наш командир приказал занять позиции параллельно к дороге. Моей задачей было разместиться с пулеметом у края леса, возле самого шоссе. Сам командир был близко, в каких-то 5 метрах сзади меня, три роты (взвода УПА — Д. Т.) спрятались в зарослях леса справа от меня. Через бинокль я увидел, продолжает подстаршина Прикуй, — как слева к нам приближается легковой автомобиль и грузовик, в котором было человек 35 солдат. В легковой машине сидели трое высших офицеров с медалями и орденами, без фуражек. Можно было хорошо видеть их лысые головы.

Все произошло очень быстро. Покуда наши бойцы занимали позиции, автомашина вошла в радиус действия моего пулемета.

Барабанный огонь остановил авто. Высокий и полный офицер вышел из машины и стал командовать солдатами, приказывая бойцам занять позиции против нас. Мы удивились, — это было отважно, но и не разумно, потому что вскоре после этого он упал на землю, и я еще и сейчас слышу его слова: "Генерал, меня ранили…" Его товарищ по поездке, генерал Герхардт не мог оказать ему никакой помощи, так как сам лежал на земле смертельно раненый. Не знаю, выстрелы ли из моего пулемета поразили генерала Сверчевского или нет, но я сразу ввязался в бой со второй автомашиной. Возле меня лежал ротовый (взводный) Грань, бывший лейтенант Советской Армии, который получил во время финской кампании 1940 г. медаль "За отвагу", дезертировал, а теперь принадлежал к командирам УПА, которые внушают самый огромный ужас на Украине. Этот знаменитый снайпер был единственным, способным точно попадать во всеобщем хаосе. Он и добил генерала. Бой продолжался минут пятнадцать. Вечером нам сообщил один крестьянин, что в Сянок привезли 5 убитых и 6 раненых. Среди убитых были знаменитый генерал Сверчевский — "Вальтер", герой красной Испании, и его товарищ по оружию в испанской гражданской войне генерал Герхардт.

…Утром следующего дня наша сотня перешла с польской на чехословацкую территорию" ("Ди Вельтвохе", 12 ноября 1948 г.).

В этой же статье Рахманный подробно, явно смакуя, рассказывает со слов того же Соколенко и Прикуя, как через месяц, в апреле 1947 г., оуновцы на той же дороге в Балигруд зверски перебили 15 польских офицеров из гарнизона в Тисне, ехавших за зарплатой в город. От рук националистов пал и военный комендант Перемышля генерал Венцковский, целый ряд других польских офицеров и чиновники.

После гибели Сверчевского, который должен был попытаться навести порядок на юге страны, польское правительство призвало все население к решительной борьбе с бандеровщиной. Вскоре был заключен специальный "договор трех" — СССР, Польши и Чехословакии о совместной борьбе с бандитизмом. Чехословакия двинула на польскую границу для прикрытия горных дорог специальную горно-стрелковую дивизию. Оуновцы же, чтобы раздуть значение просто зверского и политически бесплодного убийства видного военачальника Польши, чтобы обычному разбою придать видимость какой-то заранее спланированной военно-политической операции, принялись трубить в Европе об убийстве "официального наместника Сталина в Польше" генерала Сверчевского, о том, что ими уничтожен "российский милитарный диктатор Польши", "главный военачальник государства" и т. д. и т. п.

Смехотворность таких утверждений была очевидна для всех — об этом заявили в прессе министр национальной обороны Польши маршал Польши М. Роля Жимерский и его заместитель генерал А. Завадский. Но именно убийство депутата сейма и члена Польского правительства генерала Сверчевского окончательно убедило правительство Польши начать решительную и бескомпромиссную борьбу по уничтожению оуновских банд в Южной Польше совместно с чехословацким правительством Э. Бенеша…

Во всем мире сегодня мировым сообществом осуждается и ставится вне закона международный терроризм. И только у нас, на Украине, предлагают возводить памятник и объявлять национальными героями бандеровцев, международных убийц. Никогда, даже в самые черные годы тоталитарного произвола сталинская охранка — госбезопасность не осмеливалась пойти на уничтожение правительства соседних государств на территории их стран. Бандеровцы превзошли бериевцев и ежовцев даже в этом. Может быть, лидеры Руха вскоре предложат нам воздвигнуть на Украине еще один памятник — монумент международным террористам? Право слово, так можно по чести отметить подвиги ОУН-УПА.

^{("Правда Украины", 9 января 1991 г.)}

Чубенко В. В Захисник православ’я и борець з уніатством Гавриїл Костельник

Щоб зрозуміти постать священика Гавриіла Костельника, його боротьбу і смерть, треба трошки згадати події історії.

Після об’єднання Литви і Польщі по договору 1 липня 1569 року частина українських земель попала під фізичне рабство панської Польщі, але щоб поработити українців і духовно, польські феодали вирішили об’єднати українську православну церкву з католицькою. З використанням зрадників свого народу православних єпископів була досягнута домовленість і 6 жовтня 1596 року в Бресті Собор католицьких і православних епіскопів, представників Ватикану і короля Сигізмунда ІІІ проголосив унію православія з католицизмом.

Щоправда, відрізняючи уніатську церкву від римсько-католицької її назвали греко-католицькою, а згодом ліквідовувались православні традиції й обряди, і УГКЦ, по суті, стала цілком католицькою, слугою польської шляхти і войовничою силою проти православія, проти свого народу.

Особливо себе проявила УГКЦ на чолі з митрополитом Щептицьким під час Другої світової війни, вітаючи окупантів, благословляючи на криваві справи дивізію СС "Галичина", батальйони "Нахтігаль" і "Роланд", а після війни навіть брала безпосередню участь у бандитських акціях оунівців.

У I945 році протопресвітер Гавриіл Костельник очолив ініціативну групу, яка рішуче виступила проти Ватикану, за ліквідацію проклятою народом Брестської унії та воз’еднання з Руською православної церквою. Це той доктор Костельник, який свого часу разом з єпископом Сліпим входив до складу митрополичої капітули, поруч працював у духовній семінарії, а потім служив настоятелем Преображенської церкви у Львові.

Свої дії Костельник пояснив так: "Годі! Ми ситі Римом, ситі унією з Римом. Берестейська унія — це сатанинський витвір эзутв. Вони придумали її для знищення Русі. Берестейська унія створювалася як ініціативна група для окатоличення всього сходу, всіх нароів Росії…"

У зверненні "До всечеснітого греко-католицького духовенства в Західних областях України" група Костельника писала: "Унія — історичний спогад і символ упадку нашого народу, чужинницького поневолення. Багато крові мусив наш народ пролити, щоб скинути з себе те чуже ярмо".

Реакційне духовенство вимагало від каноніка Костельчика відмовитись від своїх намірів, його відлучили від церкви та піддали анафемі. Але незважаючи на погрози і моральний терор його група 10 березня 1946 року провела Львівський собор, який проголосив ліквідацію унії.

Простити це Костельнику уніати та іх духовні вихованці бандерівці не могли. Наприкінці 1945 року для убивства Костельника проводом СУМ були направлені у Львів бандерівці Ординець і Панків, але біля дому Костельника вони були затримані міліцією і завдання не виконали. В 1945 році у Львів прибув посланець Бандері Поліщук — "Хмурий" із завданням примусити Костельника відмовитись від свого рішення і вивести його за кордон. У противному випадку убити його та оголосити його жертвою більшовізма. Цей план теж закінчився невдачею.

Після цього справою Костельника зайнявся особисто один з керівних членів ОУН Щепанський Роман. Він залучив до своїх дій родину священика Лукашевича Дениса (це та сама родина, що брала участь в убивстві письменника Галана), зокрема син Дениса Олександр слідкував за Костельником і про все доповідав Щепанському. Виконання теракту було доручено колишньому поліцаю, секретарю львівського краевого проводу ОУН Василю Панківу.

20 вересня 1948 року, коли Костельник вийшов після служби із собору, Паньків застрелив його двома пострілами, а сам, зрозумівши, що втекти не зможе, бо за ним побігли люди, застрелився.

Гавриїла Костельника було поховано на Личаківському кладовищі Львова, майже поруч із славетним каменяром. А у Преображенському соборі, як і у всіх соборах Львова, служать знову уніати, і у соборі святого Юра, в колишніх палатах митрополита Шептицького, знову воссідають високі чини Ватикану.

Олейник А. И Выдающийся отечественный историк Масловский Виталий Иванович (1935–1999)

(в память о друге)

Свою научную деятельность Виталий Иванович начал в 1968 году в Институте общественных наук Академии наук УССР в городе Львове научным сотрудником отдела истории Украины. Избрав тему кандидатской диссертации "Борьба трудящихся западных областей УССР против классово-враждебных элементов в период социалистических преобразований в деревне (1944–1950 гг.)", изучил документы государственных, партийных, областных и столичных архивов и уже до конца своей жизни не прекращал исследовать и развенчивать идеологию украинского национализма.

Человек энциклопедических знаний в области истории и культуры Украины, прекрасно знал литературу, особенно увлекаясь поэзией, хорошо разбирался в живописи, был глубоко интеллигентным человеком, гуманным, чутким, отзывчивым по отношению к людям. Любил свой народ, язык, свой город, свою природу, своё село на Ковельщине, был патриотом. Но непримиримо относился к тому, когда патриотизм подменялся человеконенавистничеством национализма. Постоянно размышлял над историческими обстоятельствами, способствующими возникновению фашизма, национализма. Сверял свои размышления, взгляды, оценки, касающиеся патриотизма, национальных особенностей, традиций, природы национализма и фашизма с размышлениями, высказываниями И. Франко, Р. Роллана, Р. Тагора, П. Грабовского, Ф. Достоевского, В. Симоненко, В. Сосюры, А. Довженко, В. Винниченко, А. Мальро, В. Вернадского, Питера Устинова, Л. Гумилёва и многих других. Как и Жорис Вольфром (французский писатель), мог о себе сказать: "Я слишком горжусь своей страной, чтобы быть националистом".

Первая научно-публицистическая книга "Жовто-блакитна мафія" вышла в 1975 году, а в 1978 издаётся "Дорога в безодню", в которой значительная часть посвящена борьбе трудящихся против националистического бандитизма.

Увлекаясь публицистикой, Виталий Иванович много выступает со статьями в местных газетах, становится членом Союза журналистов СССР. Изучает творческую и публицистическую деятельность Я. Г алана и публикует научно-популярную книгу "Зброя Ярослава Галана" (1982 г.), в которой на широком документальном материале раскрывает общественно-политическую сторону творчества этого выдающегося украинского писателя и журналиста.

Особенно много статей, направленных на раскрытие сути ОУН-УПА, пишет в 90-е годы, когда во Львове именами Бандеры, Коновальца, Мельника называют улицы, а 30 июня отмечают как великий праздник, когда в честь националистических "героев" воздвигаются памятники и открываются музеи. Хотел, чтобы люди научились по-настоящему различать национализм и патриотизм, ибо зло маскируется под добро. Названия статей говорят сами за себя: "Бандера: прапор чи банда?", "Від правди не сховаєшся", "Акт 30 червня", "Якою була перша українська дивізія", "Метаморфози в ОУН", "Міф про всенародність УПА" и десятки других. Последняя статья была напечатана в сентябре 1999 года "Вересень 1939: вияв доброї волі чи окупація?".

В 1997 году издается брошюра "Трагедія галицького єврейства", а в 1999 — книга "З ким і проти кого воювали українські націоналісти в роки Другої світової війни". Написанная на документальной основе, книга раскрывает антинародную, фашистскую сущность украинского интегрального национализма.

Она служит делу утверждения исторической правды в Украине, которую националисты заполнили "трудами" своих вождей и идеологов, начиная с Донцова и кончая Лебедем и Боровцом. Этого ему не могли простить те, кого он обрекал на вечное презрение и проклятие. Ему неоднократно угрожали по телефону неизвестные лица, говорившие по-галицки, которые и отняли жизнь у этого прекрасного ученого, считавшего национализм самым тяжелым из несчастий человеческого рода.

* * *

Авторы: Арестов В. Н. — кандидат философских наук, доцент; Беляев В. А. — писатель;

Составители и соавторы:

Безродный Е. Ф. — доктор исторических наук, профессор;

Витренко Н. М. — доктор экономических наук, профессор, председатель Прогрессивной социалистической партии Украины;

Войцеховский А. А. — кандидат философских наук, доцент;

Герасимов И. А. -председатель Совета Организации ветеранов Украины, народный депутат, Герой Украины;

Гладков Т. К. — писатель;

Грач Л. И. — доктор исторических наук, профессор, народный депутат Украины, первый секретарь Крымского рескома Компартии Украина;

Дыгас Ж. Т. — член президиума МУСУВ, адвокат;

Жуковский В. А. — главный редактор газеты "Ветеран Украины";

Зазулин Н. В. — член Комитета ветеранов войны Организации ветеранов Украины, публицист;

Короткин Ю. Г. — заместитель председателя Комитета ветеранов войны Организации ветеранов Украины, публицист;

Мазаров В. Н. -зам. главного редактора газеты "Комуніст";

Мнацаканов С. А. — секретарь Киевского горкома КПУ; Масловский В. И. — доктор исторических наук, профессор;

Новосельский Т. А. — доктор исторических наук, профессор;

Олейник А. И. — член Совета Организации ветеранов "Щит", участник боевых действий в Афганистане, юрист; Поддубный Л. А. — доктор исторических наук, профессор;

Полищук В. В. — доктор политологии, кандидат юридических наук Канада);

Струтинский Н. В. — участник партизанского движения на Украине в годы Великой Отечественной войны, публицист;

Табачник Д. В. — доктор исторических наук, профессор;

Ткаченко Г. С. — доктор философских наук, профессор;

Ткачук А. В. — кандидат юридических наук, доцент;

Федуняк А. М. — доктор юридических наук, профессор;

Хмель И. С. — доктор исторических наук, профессор;

Чубенко В. В. — публицист, ветеран внешней разведки СБУ;

Шелюг М. П. — историк, публицист, член Союза журналистов Украины;

Шиловцев Ю. В. — доктор исторических наук, профессор;

Яцко Б. А. — руководитель Центра защиты правды истории Великой Отечественной войны Организации ветеранов Украины, кандидат исторических наук.

* * *

Компьютерный набор — Бойко В. А.

Авторы выражают искреннюю благодарность товарищам В. Г. Воронцову, Ю. В. Петрову, Б. Е. Стекляру, В. А. Малёванному, С. С. Надееву, А. П. Шалоплуту, оказавшим практическую помощь в подготовке рукописи книги к изданию.