Без вести пропавшие

ОТ АВТОРА

Мне как бывшему сотруднику уголовного розыска неоднократно приходилось слышать довольно банальные на первый взгляд истории о бесследном исчезновении людей. Кто-то ушёл на работу и домой не вернулся, кто-то вышел в магазин и бесследно исчез средь белого дня. Трудно поверить в подобное, но это так. Вышел и пропал, кто-то на месяц, кто-то на год, а кто-то и навечно. Эту категорию людей в милиции называют «потеряшками» или пропавшими без вести. Что означает этот термин. В словаре чётко прописано, что пропавший без вести — это термин определяющий положение человека, о местонахождении которого нет достоверной информации и не более. Перед тем как приступить к написанию этой книги, я долго работал со статистическими данными. Мне сразу бросилось в глаза разночтение этих страшных для меня цифр. В последнее годы, число без вести пропавших людей в России, устойчиво колеблется по разным данным от 70000 до 100000 человек в год. Вместе с ранее пропавшими людьми, которых ищут от года до пятнадцати лет, общая цифра пропавших составляет 120000 тысяч человек, причем примерно 25 % из них дети и подростки. Всмотритесь в эту цифру, думаю, что эта цифра тоже не окончательная, так как многие люди обращаются в суд о признании своих родных и близких умершими. С признанием суда, розыск этих людей органами внутренних дел прекращается. Сколько пропавших без вести ежегодно признается умершими, не знает никто, они просто автоматически удаляются из этих списков. Статистика пропавших без вести выглядит примерно так: каждый четвёртый несовершеннолетний, каждый десятый пенсионер. Если рассмотреть эту статистику по социальному положению, то в списках чаще оказываются рабочие, пенсионеры, бомжи и, как не странно, бизнесмены. Милиция легко объясняет эту не радостную статистику и считает, что ничего в этом особенного нет: «Бизнесменов похищают вымогатели или кредиторы, рабочие попадают в рабство или мигрируют по городам страны, а бомжи гибнут в драках с собутыльниками или умирают от болезней». Несмотря на устоявшееся мнение, что чаще всего люди пропадают без вести по криминальным причинам, министерство внутренних дел пытается доказать населению страны совершенно обратное. Так из 120000 человек пропавших без вести в прошлом году, жертвами уголовных преступлений стали менее тысячи человек. Я, как бывший сотрудник уголовного розыска длительное время занимавшийся проблемой розыска людей, пропавших без вести, сомневаюсь в достоверности подобной статистики. Следственные органы, как правило, не спешат возбуждать уголовные дела по факту исчезновения граждан, так как подобная практика отрицательно сказывается на имидже правоохранительных органов. Дела возбуждаются лишь в случае установления лиц, причастных к исчезновению граждан. Поскольку сам процесс розыска лиц, пропавших без вести, органами внутренних дел осуществляется чаще всего «дедовскими методами» и часто сводится лишь к самым элементарным проверкам пропавших по учётам больниц и картотеке неустановленных трупов. Я склонен считать, что более 50 % пропавших без вести людей, становятся жертвами преступлений.

Другой, не менее важной проблемой, становится проблема установления личности трупов граждан, количество которых с 2000 года выросло в два с половиной раза. Несмотря на принимаемые милицией меры, все эти трупы были похоронены как неопознанные. В 2009 году правоохранительными органами было поставлено на учёт 119 тысяч неопознанных трупов, из которых 29,1 % имели признаки насильственной смерти. Из этой громадной цифры была установлена личность всего лишь у 12,4 %.

Что мы имеем — это громадное количество лиц, пропавших без вести и приблизительно такое же количество неопознанных трупов граждан, которые по каким-то различным причинам не стыкуются между собой. С чем это связано? Считаю, что это связано с неудовлетворительной работой правоохранительных органов, а именно в форме учёта этой категории лиц. При оформлении заявлений на пропавших без вести, сотрудники милиции крайне поверхностно оформляют документы. В документах отсутствуют такие необходимые сведения для дальнейшей работы с пропавшими, как зубной аппарат пропавшего без вести, сведения о перенесённых пропавшим операциях и т. д. Считаю, что добыча этих сведений должна осуществляться непосредственно работниками милиции, а не заявителями. Только отсутствие подобных сведений не позволяет работникам милиции осуществлять качественную работу с этой категорией лиц.

А.Л.Аввакумов