Безликая королева

Глава 6 Точка невозврата

Хаара почти бесстрастно смотрела на первый и второй бои, происходящие между незнакомыми ей мужчинами. Она не испытывала к ним жалости. Преступники недостойны ее жалости. Отец всегда говорил, что велары обязаны пройти обряд очищения через кровь. Девушке было противно наблюдать за тем, как кого-то убивают, ей не хотелось думать о том, что когда-нибудь придется убить самой. Учителя предлагали действенный метод: обезличь противника, воспринимай его как предмет, а не человека, тогда убийство не покажется чем-то ужасным. Предметы имеют свойство ломаться. Их просто заменяют другими. На практике Хааре ни разу удалось представить, что перед ней не человек, но, сидя на трибуне, она слишком сконцентрировалась на ненависти к Лонгрену, поэтому происходящее внизу не казалось ей чем-то важным или впечатляющим. Арена в очередной раз взорвалась рукоплесканиями и воплями, близился заключительный бой.

Когда велары вышли на арену, в глаза бросилась разница в комплекции. Тот, кого назвали Эдд Цирюльник, был на голову выше и гораздо шире в плечах. Хаара осмотрела его противника – мужчину неопределимого возраста. Заросшее клочковатой бородой лицо с мученическим выражением казалось смутно знакомым. Его представили с особым пренебрежением: Ниан Евнух. Имя напомнило что-то из прошлой жизни. Девушка прищурилась, чтобы лучше рассмотреть его черты. Ниан… Она знала лишь одного человека с таким именем.

Юноша из благородного рода, любимец судьбы, не иначе. Поцелованный солнцем, статный, вызывающий у девушек нескромные мысли, он был лучшим другом Иландара. Конечно, только в том смысле, в каком разрешалось им быть. Из того типа людей, у которых все выходит если не с первого, то со второго раза точно. Они часто виделись во дворце, иногда вместе тренировались. Хаара помнила, как Ниан неоднократно становился противником Иландара, и брату приходилось напрягаться, чтобы сразу не очутиться на земле. Добродушный и отпускающий глупые шутки, Ниан часто разряжал гнетущую атмосферу. Луч света в царстве безнадеги. Будучи старше Хаары всего на несколько лет, сейчас он казался человеком другой эпохи. Если Иландар превратился в изуродованного призрака, то Ниан стал олицетворением последней крохи избитого благородства. Воскресив его образ в памяти, Хаара как будто вновь видела знакомого юношу, только постаревшим, грязным, озлобленным.

Его взгляд… Она отчетливо помнила, с каким добродушием Ниан смотрел на окружающих его людей. Даже Иландар никогда не смотрел так в ее сторону, да и как он мог, зная, с чем придется столкнуться наследникам? Однако сейчас во взгляде Ниана сквозило что-то чужеродное, несвойственное ему. Всепоглощающее желание терзать, душить, воскрешать, чтобы мучительно убить вновь.

Хаара невольно подалась вперед. Захотелось прикоснуться к нему, сорвать маску жестокости, ощутить радость оттого, что нашла нечто давно утраченное. Она испытала смутное чувство, будто снова видит брата… Пусть Хаара не общалась с ним так тесно, как Иландар, сейчас, поглощенная чувством внутреннего одиночества, она безумно хотела очутиться рядом с кем-то, кто был связан с ее семьей. На мгновение Хаара представила, как они встретятся. Может, даже обнимутся, расскажут друг другу о накопившемся, разделят общую боль.

Солнце пекло, раскаляя песок арены.

Прошли годы… Иландар сгнил, Ниан стал незнакомцем. Да и что можно сказать о ней самой? Узнал бы ее Ниан? Когда целая страна верит, что ты мертва, сама ощущаешь это, мнишь себя кем-то другим.

– Кто этот Ниан? – поинтересовалась она у сидящего рядом мужчины. Хаара не думала, что однажды придется увидеть его на Арене.

– Предатель. Их уж немного осталось. – Мужчина хохотнул. – Этот стойкий, уже несколько лет здесь держится.

– Предатель? Что же он сделал?

– Неместная, что ли? Поддерживал Иландара Слабого. Такой же богохульник и слабак. Первый год подобных ему привязывали к столбам на площади и заставляли молиться Геулу за всех мимо проходящих горожан. А потом отправили на Арену искупать собственные грехи. Король милосерден, дает шанс попасть в Аридон даже такому ничтожеству.

Хааре захотелось выхватить меч и снести идиоту голову. Он, предавший веру в истинного короля, поддержавший узурпатора, смеет рассуждать о милосердии и слабости! Неужели, видя это, Геул до сих пор не позволил ему подавиться рыбьей костью? Почувствовав на себе обеспокоенный взгляд Карлайла, девушка поджала губы. Тем временем схватка началась.

Ниан умел сражаться, и это действительно помогло ему протянуть здесь столько лет. Это вселяло надежду. У девушки даже мелькнула сумасбродная мысль помочь ему сбежать из заключения. Одновременно она понимала ее безнадежность, но позволила себе немного помечтать. По правилам турнира велары могли сами выбрать оружие. Ниан стоял с двуручным мечом, а Эдд – с двуручной булавой. Булава – хорошее оружие для атак на поле боя, где противникам трудно развернуться и где, как правило, тела воинов защищены доспехами. Здесь же, на Арене, где веларов ничего не защищало, булава казалась бесполезной против меча. Парировать ею удары непросто, а чтобы наносить, нужно сокращать дистанцию. Ниан же с двуручным мечом мог спокойно удерживать противника на расстоянии.

Осознавая свое преимущество, Ниан напал первым. Приняв боевую стойку, он нанес удар, целясь противнику в шею, но Эдд успел нагнуться, так что лезвие его не задело. Он тут же попытался сократить расстояние и нанести ответный удар, но Ниан отскочил и осыпал противника градом отточенных ударов. Несколько раз меч даже достигал цели, но порезы не были глубокими. Правильные движения ног играли большую роль, но песок заставлял стопы вязнуть, мешал действовать стремительно, из-за чего Ниану приходилось осторожничать. Хаара знала, что на ровной поверхности он двигался гораздо быстрее, здесь же, в искусственно созданной пустыне, приходилось следовать иным правилам. Эдд был достаточно проворным, Ниану никак не удавалось смертельно ранить его. Меньше всего Хааре вновь хотелось заводить разговор, но любопытство терзало.

– Почему Цирюльник?

Мужчина чудом расслышал ее вопрос в поднявшемся восторженном гвалте. Эдду снова удалось сократить дистанцию, но Ниан пнул его в грудь, после чего рубанул в область плеча. Эдду чудом удалось уклониться. От лезвия его отделяли миллиметры.

– До Арены он им был, но здесь род деятельности слегка извратился. Теперь Эдд снимает скальпы. Ты смотри, сама увидишь.

Хаара надеялась, что не увидит. Когда жестокость становится необходимостью – это одно, но стоит ей превратиться в неоправданное действие, как она вызывает тошноту. Порой даже у тех, кто не гнушается ею. Эдд замахнулся булавой и попытался нанести стремительный удар в голову. Ниан парировал его, отходя назад. Эдд сделал выпад, решив ударить Ниана в солнечное сплетение, но тот успел отскочить и ответить рубящим ударом. Эдд на удивление ловко парировал его. Ниан нанес еще несколько ударов сверху, после чего начал опускать меч для нижнего. Эдд тоже опустил булаву, намереваясь отбить его, но та выскользнула из рук. Ниан развернул меч и сделал подсечку. Эдд не успел уклониться, и меч оставил на его бедре достаточно внушительную рану. Мужчина пошатнулся.

Ниан наступал. Он снова ударил сверху. Эдд парировал, попятившись. Его пошатывало. Теперь он с трудом опирался на левую ногу. Будто сильнее разозлившись, Цирюльник сделал выпад, стремясь сбить Ниана с ног, но тот заблокировал удар. Не теряя времени, Эдд поднял булаву и попытался размозжить ею лицо противника. Ниан подался назад, поднял меч, но Эдд уже наносил удар сбоку. Булава обрушилась мужчине на руку. Зрители вопили все громче. Следующий удар Ниан парировал, но Хаара заметила, что держать меч ему стало труднее. Оба противника замедлились. Ниан перешел в наступление. Он нанес рубящий удар, но Эдд перехватил булаву горизонтально и заблокировал его. Ниан сделал переход и рубанул противника по животу. Эдд не успел отреагировать. На секунду он застыл. По Арене прокатились восторженные возгласы. Упадет? Хаара сжала кулаки. Удар в живот – один из самых жутких. С большой вероятностью противник отдаст концы, но далеко не сразу. А пока он жив, расслабляться нельзя. Ниан сделал выпад, решив добить противника колющим ударом, но Эдд отреагировал неожиданно резко. Булавой он отвел меч противника в сторону, ухватил его за руку, одновременно притянув ближе и мешая воспользоваться оружием, а через секунду собрал остатки сил и ударил Ниана по голове. Вряд ли последний успел сообразить, что это последняя секунда его жизни. Эдд раскроил Ниану череп и пошатнулся. Словно мешок с соломой Ниан рухнул в песок, Эдд хотел поднять булаву не то в торжествующем жесте, не то для того, чтобы ударить еще раз, но не смог. Он ухватился за распоротый живот и опустился на колени. Жизнь утекала из него медленно, а добить Цирюльника было некому. Хаара понимала – это последний бой в его жизни. В нем никто не победил.

Ниан лежал неподвижно. Повезло. Его смерть не была мучительной. Милосердие ли это со стороны Геула? Внутри Хаары что-то оборвалось. Арена наполнилась ликующими криками. Зрители рукоплескали, а девушка медленно подняла остекленевший, скрывающий внутреннюю ярость, взгляд.

Узурпатор. Ублюдок… Его черты казались смутно знакомыми. Хаара пыталась восстановить ускользающее воспоминание, но не могла. Откуда она знает его? Кто этот человек? Он ведь не мог возникнуть из пустоты. Заговор… Его поддержал кто-то влиятельный. Хаара пробежалась взглядом по лицам и заметила одно на передней трибуне, там, где обычно сидели представители Совета. Правая рука ее отца – Холгер Логенрос. До сих пор жив и здравствует. Хаара хорошо запомнила его – он стал главным свидетелем ее неудачи в битве с братом. Видел, как она летела с обрыва. Советник, служащий уже третьему королю. Поразительная живучесть. И тут Хаара вспомнила.

Ей едва исполнилось тринадцать, когда в честь дня рождения отец решил устроить пир и созвал всю знать Ревердаса. Увеселения во дворце проходили не так часто, поэтому Хизер радовалась возможности отдохнуть от тренировок и просто потанцевать. Она присматривалась к гостям: ей представляли лордов, их жен и сыновей, но девочка плохо запоминала имена. Ей нужно было уцепиться за какую-то деталь, необычную внешность или манеру поведения, чтобы выделить человека из толпы, но фигуры слишком быстро сменяли друг друга. Первым с Хизер танцевал Иландар. Он попросил об этом еще до того, как начался пир, да и Хизер было спокойнее танцевать с братом, чем с чередой незнакомцев. Все гости были старше принцессы, попадались откровенно зрелые мужчины, чьи приторные улыбки вызывали у нее отвращение. И среди них был он. Молодой человек лет двадцати пяти, с каким-то угрожающим, будто точеным лицом. Его представили как племянника Холгера. Все мужчины, что танцевали с ней, пытались льстить, много болтали, иногда резко перескакивая с темы на тему, чтобы блеснуть широтой кругозора, но этот держался иначе. Его рука сжимала кисть принцессы слишком сильно, взгляд буравил несколько секунд, а потом опустел. Хизер показалось: он не питает к ней интереса. Тогда зачем вообще пригласил? Из вежливости? Заставили? Она рассмотрела едва заметный шрам на подбородке: неудачное падение или кто-то намеренно оставил его?

– Боишься смерти? – внезапно спросил он. По спине Хизер пробежали мурашки. Вопрос не показался бы странным в других обстоятельствах: все знали, какое испытание придется пройти наследникам однажды, но сейчас… в разгар ее дня рождения! – Праздник не кажется тебе лицемерным? Каково это – чувствовать, что прожила еще один год и что следующий может для тебя не завершиться?

Хизер постаралась не выдать чувств.

– Король в расцвете сил. Если я и умру, точно не в ближайшем будущем. – Принцесса искренне верила в свои слова, не подозревая, что отца не станет уже через три года.

– Веришь в себя? Женщины – слабый пол. Вы не умеете сражаться, тем более, править страной. Зачем вообще сохранять жизнь девочке? Чтобы она питалась ложными надеждами? У твоих родителей страсть к садизму. А у твоего брата? Странно, что он еще не придушил тебя во сне.

Хизер попыталась отстраниться, но Лонгрен стиснул ее руку до боли. Тогда она бросила на него гневный взгляд.

– В чем дело? Сбегаешь? Боишься?

– Не будь на мне платья, я надрала бы тебе зад.

– Ты? – Он смотрел на нее сверху вниз, и Хизер чувствовала давление. Его тень как будто пожирала ее. – Поспорим, принцесса? Если проиграешь, я сделаю с тобой все, что захочу.

Хизер хватило ума не спорить. Она изобразила усмешку, пытаясь скрыть страх.

– Боюсь, мой отец не одобрит, и смерть в качестве возмездия не будет для тебя легкой. Вернемся к этому разговору, когда я стану королевой.

Она высвободилась и смешалась с толпой танцующих. С того дня она не видела Лонгрена Теула и скоро забыла о нем, как о минутной неприятности. Во дворце было на что переключить внимание.

Девушка забыла его лицо, последние три года она представляла врага разным, в зависимости от настроения. А теперь их разделяли пышущая жаром арена, окровавленный труп Ниана, которого даже не похоронят по правилам, и неохотно расстающийся с жизнью Эдд Цирюльник. Годы изменили их всех. Хааре снова показалось, что тень Лонгрена нависла над ней. Узурпатор излучал уверенность и силу. Хаара сомневалась, что может ему противостоять. Женщины не умеют сражаться… Чушь! Она умеет. Вопрос в том, насколько хорошо. Чтобы добраться до Лонгрена, нужно пройтись по головам, позволить песку поглотить страхи, выплюнуть свое имя, стоя подле возвышающегося позолоченного стула.

Бой закончился. Люди начали покидать арену. Им с Карлайлом с трудом удалось пробраться через толпу и выйти в менее людный переулок. Духота. Воздух пропитан потом, кровью, людским отчаянием и жаждой зрелищ. Девушка не сняла капюшона, хотя солнце измучило ее. Казалось, стоит выйти на свет – и все закричат: «Вот она, это Хизер Дефоу! Она выжила!» И тогда Лонгрен поймает ее. Нет, ловушку должна организовать она. Но как? Подол плаща трепетал при ходьбе. Сердце стучало в бешеном ритме, доставляя почти реальную боль.

– Ты увидела все, что хотела? – Молчание принцессы, выражение ее лица и резкость движений тревожили Карлайла. В глубине души он надеялся, что теперь она захочет домой.

– Да.

– Ничего не скажешь?

– А что ты хочешь услышать? Что я ненавижу его? Это был Ниан, гребаная бездна… – Мужчина заметил, что в глазах девушки сверкнули слезы, однако она сдержала их.

– Мне жаль. Я не думал, что кого-то из приближенных Иландара оставили в живых.

Хаара покачала головой.

– Ты ни при чем. Мы все равно не могли ему помочь.

– Верно. Но мне жаль, что ты это увидела.

– Не переживай. Это не первая смерть на моей памяти.

«Почему сейчас?» – Хаара задавалась этим вопросом всю дорогу. Ниан протянул на Арене так долго, но умер именно сегодня, когда она появилась в Архорде. Злая насмешка Геула? «Неужели я проклята?» Хаара спешила вернуться в «Пристанище эал», опрокинуть кружку прохладного эля и подумать, как быть. Она видела лицо Лонгрена – человека, занявшего ее дом и отнявшего титул у брата. Мерзкий, ни во что не ставящий ее род ублюдок. Окажись она королевой, он подло убил бы и ее. Злость разбавилась подкатывающим отчаянием. Бездонная пропасть отделяла ее от цели, Хааре не выиграть, просто прыгнув в нее. Однако отказаться от мести она не могла.

В «Пристанище эал» было почти тихо: большая часть народа схлынула в город. Хаара и Карлайл забились в дальний угол, и сегодня девушка рискнула запихнуть в себя местное варево. Желудок скручивало от голода, хотя аппетит пропал. Наблюдая за тем, с какой злостью Хаара разрывает и жует черствую лепешку, мужчина забеспокоился.

– О чем ты думаешь?

– Действительно хочешь знать? – Хаара выдержала паузу, но внимательный взгляд Карлайла не требовал ответа. – О мести.

Глотнув эля, Карлайл медленно отставил кружку.

– Хаара… забудь.

– О чем? О происхождении, доме, смерти родных и чудесных шестнадцати годах жизни? – съязвила девушка.

– Они не принесли тебе ничего, кроме страданий.

– Ты прав. Знаешь, что самое грустное? Я страдала зря.

«И продолжаю страдать», – мысленно заключила Хаара, вспоминая призрак брата и взгляд Ниана за секунду до его смерти.

– Это уже неважно.

– Действительно? Тогда почему ты меня спас?

Воцарилась недолгая пауза.

– Мне было жаль тебя.

– Только меня? А Ронана? А если бы умирал Иландар?

– Они были мужчинами и могли за себя постоять.

– Они были мальчишками. Ронан умер десятилетним.

Хизер скривилась, вспоминая, как брат бледнел и хрипел у нее на руках, а Иландар стоял рядом и смотрел на них пустыми глазами, не в силах добить Ронана или помочь ему.

– Я не мог спасти его. Тебе повезло, потому что ты упала с обрыва. Я знал, что у тебя есть шанс выжить, поэтому не мог остаться в стороне. Не случись этого, Иландар бы тебя зарубил. Я лишь воспользовался возможностью.

– Значит… воля Геула?

Девушка усмехнулась.

– Что ты хочешь услышать?

– Не знаю. Не думаешь, что предки разорвут меня на пороге Аридона, оставь я все как есть?

– Думаю, их больше не беспокоит участь Ревердаса.

– Наталкивает на мысль, что ты никогда не знал их по-настоящему.

Карлайл залпом осушил стакан, пытаясь снизить градус напряжения.

– Доедай, скоро поедем.

– Куда? В Героу?

– А что, у тебя есть замок где-то поблизости?

Хаара нахмурилась, не понимая, специально ли мужчина пытается ее уколоть.

– Вообще-то да, есть.

– Он больше не твой.

– Что, если я хочу его вернуть?

– Хочешь? Да ты не в себе. Посмотри мне в глаза, Хаара. Чего ты действительно хочешь?

И Хаара посмотрела. Она никогда не была искусной лгуньей, но в этот момент принцесса просто не знала ответа и потому могла выдать любой. Она дала простейший, тот, что слышала от брата:

– Справедливости. Я последняя представительница рода и все, что принадлежало ему десятилетиями по праву крови, принадлежит мне.

– Право крови уже ничего не решает. Что ты сделаешь? Заявишься к королю и скажешь, что восстала из мертвых? Готов поспорить, он с удовольствием пошлет тебя обратно.

– Есть и другой путь.

– Захватить власть силой? На это нужны люди и деньги, а у тебя нет ни того ни другого.

– Люди не понадобятся.

На лице мужчины застыл вопрос.

– Арена – вот выход. Закон гласит, что победивший в турнире велар может бросить вызов королю…

– Ты вообще себя слышишь?

Карлайл недоуменно качнул головой, и девушка поджала губы. Вариант действительно отвратительный. Озвучивая его, она не верила сама себе.

– Скажи, все происходящее для тебя какая-то шутка?

– Я разве смеюсь?

– Ты несешь откровенный бред. Никто и никогда не побеждал короля на Арене. Предки не были идиотами, Хаара, это невозможно. В твоем случае будет чудом пережить даже пару боев. Ты же только что видела этих людей: там сидят убийцы, большинство из них сильнее и хитрее тебя. Неужели и правда поверила в то, что можешь убить хотя бы одного из них? Думаешь, ты способна отнять чужую жизнь?

– Способна.

– Да ну? Проверим? Я укажу пальцем на любого человека, а ты вызовешь его на поединок.

– Это бессмысленно. Хочешь, чтобы меня схватила стража? – Хаара поднялась с места, чувствуя, что разговор идет не туда. Что, если Карлайл и правда решит устроить драку? Девушка выплюнула ему в лицо смелый ответ лишь потому, что боялась показаться жалкой, однако она отлично знала, что не выиграет, тем более с больной рукой.

– А как ты планируешь попасть на арену?

– Какая разница? Я же не собираюсь туда сейчас.

– Тогда к чему весь этот разговор? Если знаешь, что бессильна, зачем тратишь воздух на пустой треп?

Хаара не ответила. Карлайл редко грубил ей, однако сейчас слова резали по живому. Действительно, что она хочет услышать? Мужчина еще не сошел с ума, чтобы поддержать такую глупость.

Они покинули столицу после обеда. Солнце плавно катилось к западу, полуденный зной миновал. Никто не произнес ни слова. Девушка хмурилась, окутавшись вуалью задумчивости. Арена – единственный шанс что-то изменить, но Карлайл прав – на ней не победить. Неравные условия не оставляют велару шансов. Человеку не дано справиться, а магов на арену не пускают. Безвыходность… неужели придется смириться?

Но что, если… человек приобретет силу, изначально ему не принадлежащую? Что, если она победит не самым честным путем? Хаара не знала, возможно ли такое даже в теории, но закравшаяся мысль подарила смутную надежду. Пусть девушке всю жизнь внушали мысль, что маги опасны и только ждут возможности уничтожить человеческий род, короли не пренебрегали их силой. Придворные лекари, шпионы, Белое око, служащее на Арене, – все они были магами, пусть с ограниченной силой, но все же. Хизер знала о существовании неприродной магии: ритуалов, требующих особой подготовки, знаний и жертв. Возможно, кто-то из магов обучит ее подобному, она сможет использовать силу незаметно, только тогда, когда это действительно потребуется. Наверняка остались маги, владеющие бесценными знаниями. Если бы только найти одного из них…

Карлайл изредка поглядывал в ее сторону, изучая знакомый профиль, частично прикрытый выбившейся прядью светлых волос. Хаара все сильнее напоминала покойную королеву в ее лучшие годы. «Ах, если бы все было иначе…» – думал он меланхолично. Но иначе быть не могло. Терзаемый размышлениями о том, как бы они жили при других королях и устоях, Карлайл впадал в угнетенное состояние. Он начинал сожалеть о том, чего никогда не происходило, и винить судьбу за то, что она не распорядилась иначе. Чтобы отвлечься, он начал насвистывать мелодию, знакомую каждому барду Ревердаса.

Хаара тоже ее узнала, но не решилась подпеть. Ей было совсем не до песен. Вскоре мужчина прекратил, достал флягу с водой и сделал несколько глотков. Вечерело. Воздух насытился свежестью, запах трав и полевых цветов приятно щекотал ноздри.

– Ты молчалива, Хаара. Думаешь о мести или об обиде, что затаила на меня?

– Какая разница, о чем я думаю? – отозвалась девушка сухо, выказывая нежелание продолжать разговор. Он привел бы их к тупику или новой ссоре, потому Карлайл благоразумно оставил вопрос без ответа.

Вскоре совсем стемнело. Путникам пришлось остановиться на ночлег в небольшой низине. Они привязали лошадей к сухим веткам близрастущего дерева, собрали хворост, разожгли костер, перекусили ломтями вяленого мяса, которые захватили с собой из города, и стали готовиться ко сну.

– Будем дежурить по очереди, – предложил мужчина.

– Хорошо. Разбуди меня через несколько часов. – Девушка постелила на траву сукно, накинула капюшон, чтобы не пачкать волосы, повернулась к мужчине спиной и улеглась. Карлайл прищурился, с недоверием проследив за ее движениями, но, убедившись, что девушка действительно собралась спать, перевел взгляд на костер. Языки пламени с жадностью пожирали мрак, до которого им удавалось дотянуться.

Закрыв глаза, Хаара прислушалась к тишине, нарушаемой лишь тихим потрескиванием веток в огне. Она вытянула раненую руку в надежде, что новое положение поубавит боль. Пройдет еще не один день, прежде чем рана затянется и перестанет быть постоянным напоминанием о ее неосторожности.

«Я такая жалкая, – думала Хаара, медленно погружаясь в туман подсознания, где надеялась отыскать дверь в другую жизнь, в несбыточный сон и стать его героем. – Я бездействую. Только воображаю… мечтаю, чтобы все обернулось так, как я себе нарисовала. Вот голова Лонгрена на пике… вот всеобщий почет, родная постель… Неужели я хочу вернуться? Я действительно хочу домой? Хочу во дворец, снова играть в аристократов? Хочу, чтобы за мной ходили слуги, чтобы мне шили платья и читали по вечерам? Неужели я хочу сидеть на том же троне, где сидел отец? Где сидел Иландар? – Она зажмурилась, не зная, как ответить на эти вопросы. – Неужели я смогу выносить эти стены без них? Хватит ли мне духу переступить порог опустевшего дома, взглянуть на лица чужих людей, которым я никогда не смогу доверять? Чего же мне хочется? Мести или власти? Может, всего сразу? Если бы только Иландар был жив… если бы он спасся, мне бы не пришлось… Я ведь, наверное, и правда, не подхожу на эту роль. Если бы другая я сумела… сделала все за меня, было бы хорошо. Но другой меня не существует, есть лишь образ в моей голове… образ, о котором я мечтаю, но которому не соответствую. Не может слабая запуганная девчонка внезапно стать сильной. Карлайл прав во всем. Меня тошнит от крови. Вряд ли я способна кого-то убить. Короли не плачут. Отец говорил, что эмоции нужно скрывать. Слезы – проявление слабости».

Терзаясь тяжелыми мыслями, Хаара не скоро уснула, но как только мрак обступил ее, она снова увидела брата. Во снах Иландар всегда выглядел более живым. Принцессе снилось, что они сидят на ступенях дворца, неестественного пустого и холодного.

– Просто вернешься? Заглянув в глаза моему убийце, ты решила сбежать?

В голосе, как всегда, осуждение.

– Я ничего не решила.

– Ах да… трех лет было недостаточно, понимаю. Чтобы собраться с мыслями, нужно гораздо больше.

– Что я могу, Иландар? У меня ни денег, ни силы, ни харизмы, ни поддержки. Как я отомщу за тебя? Как верну трон?

– Это твоя проблема, разве нет? Думать о таких вещах – задача выжившего наследника.

Мертвенный холод обступал ее, и Хаара съежилась. Казалось, будто она сидит в сырой могиле.

– А если я откажусь?

– Откажешься? Кто ты без нашей фамилии, без титула? Жалкая крестьянка, примешь предложение вдовца в расцвете сил? Родишь пятерых, может, даже не умрешь от кровопотери.

– Заткнись.

– Никогда не думала, что моя смерть на твоей совести? Геул не любит, когда нарушают установленные порядки.

– Это он тебе сказал?

В равнодушных глазах брата сверкнул бледный огонек агрессии.

– Этого ты не узнаешь. Аридона тебе не видать, жалкие слабаки туда не попадают.

Карлайл потряс девушку за плечи. Дворец растворился вместе с Иландаром. Несколько секунд Хаара не понимала, где она и почему так затекло тело. Ночное пробуждение всегда тягостно, оно влечет за собой чувство неправильности. Девушка озябла, нехотя перевернулась на спину и медленно поднялась, разлепляя сонные глаза. Из сумрака небес на нее смотрели девятьсот девяносто девять глаз древнего бога. Неужели он и правда отверг ее? Из-за трусости она попадет в бездну Шааха? Что хуже: сгинуть там, или оказаться в руках разгневанных предков? Хаара устало зевнула и потерла лицо. Вялое состояние. Костер все еще горел. Судя по всему, Карлайл подкладывал в него хворост.

– Я посплю немного, и поедем с восходом солнца. – Мужчина прилег на траву неподалеку. Хаара кивнула, давая понять, что услышала, плотнее закуталась в плащ и подтянула колени к груди. Она села ближе к костру, чтобы согреться и сбросить полудрему. Ночной воздух приятно освежал. Сон отступал, и чем бодрее чувствовала себя Хаара, тем невыносимее ей становилось. Дурные мысли, осадок от сна, страхи, рвущиеся наружу, – все смешалось. Нужно что-то решать: вернуться в деревню с Карлайлом, позволив истории твориться самой, или…

В голову девушки закралась странная мысль. Враг моего врага – мой друг. Что, если попросить помощи у мага, схитрить? Шаахова сила в умелых руках – хорошее оружие. Сомнительно и рискованно. Она никогда не видела их за пределами дворца, а те, что служили королю, были сильно ограничены в возможностях. Что на самом деле представляют собой маги? Какова их реальная мощь? Светоносцы истребили большинство, найти кого-то даже в западной части государства будет непросто. Хаара знала, что план ненадежный, но Геул ждет… Что случится, если она не выполнит его волю? В таком случае Карлайла придется оставить. Мужчина не согласится поехать с ней, а узнав о затее, начнет всячески препятствовать. Если нужно, свяжет и запрет навеки в четырех стенах, но тогда Хаара точно сойдет с ума.

«Он слишком печется обо мне. Я не смогу сделать то, что посчитаю нужным, не смогу стать сильнее, если рядом будет Карлайл. Он не позволит мне осуществить замысел… никогда не позволит».

Хаара украдкой взглянула на мужчину, мирно посапывающего в стороне. Ее терзали сомнения. Неожиданно возникло чувство вины и ощущение, будто она готовится совершить злодеяние: предать родного человека. По коже пробежал холодок. «Словно выбираю между живым и мертвым. Как бы мне не хотелось этого». И все-таки выбор был сделан.

Она поднялась, стараясь двигаться бесшумно, с мучительным чувством еще раз посмотрела на спящего мужчину. Именно благодаря ему Хаара до сих пор жива, но могла ли она сполна оценить эту жертву? Так порой случается: ради членов благородных семей люди сами восходят на алтарь. Будет ли Карлайл разочарован, осознав, что его несоизмеримому труду не придали значения? Проклянет ли тот день, когда спас принцессу от смерти и был вынужден навсегда покинуть замок?

«Прости, Карлайл, – с тоской подумала девушка. – Знаю, ты хотел бы уберечь меня, но здесь наши пути расходятся. Я не могу больше позволить защищать меня и пока не могу дать ничего взамен за услуги. Надеюсь, когда-нибудь мы встретимся».

Прислушавшись к размеренному дыханию и убедившись, что мужчина спит довольно крепко, Хаара направилась к лошадям. Она осторожно отвязала своего жеребца. Тот только фыркнул, но послушно сдвинулся с места, когда хозяйка взяла его под уздцы. «Главное – не шуметь. Безопасно ли оставлять здесь Карлайла одного? Все ли будет с ним в порядке этой ночью?»

Хаара обратила взгляд к горизонту. До рассвета оставалось не так уж много времени. Скребущая в груди тревога побуждала остаться, но девушка воспротивилась ей. Отойдя от временного пристанища на достаточное расстояние, она оседлала Нора и пустила его рысцой. Как только начало светать, конь мчался уже галопом. Нужно было убраться как можно дальше. Карлайл, приди ему в голову безумная мысль, не должен их догнать.

Мужчина проснулся через два часа после восхода солнца, зевнул, с трудом разлепив глаза. Голова побаливала от недосыпа, и Карлайл задался вопросом, почему его до сих пор не разбудили. Им следовало бы уже продолжить путь. Заметив, что Хаара не сидит у прогоревшего костра, он тут же подскочил и осмотрелся, а не обнаружив ни девушки, ни лошади, страшно побледнел лицом.

– Хаара! Проклятье… идиотка! – выругался Карлайл и с досадой сплюнул.

Поступок девушки не укладывался в голове. Сумасбродная девчонка! Он и помыслить не мог, что у нее хватит смелости на побег, ведь Хаара еще ни разу в жизни не оказывалась одна, тем более, не путешествовала. Она не знала ничего об этом мире, о людях, о правилах. Все только из книг, из уст нянек и слуг. Но теория сильно расходится с действительностью. Не дай Геул принцессе узнать это в ближайшие часы. Куда она помчалась? Что собирается делать? Почему вдруг стала действовать опрометчиво, а не доверилась ему? Неужели Хаара действительно так жаждет мести? Как вышло, что Карлайл проглядел это? Недооценил ее способность совершать глупости.

Ругая себя за неосмотрительность, он поспешно собрал скудные пожитки, торопливо отвязал от дерева серого жеребца по кличке Шад и осмотрелся в поисках следов беглянки. Кое-где виднелась примятая копытами трава. Он прошел чуть вперед, вычисляя направление, по которому ушла девушка, затем вскочил на коня и ударил поводьями.

«Святой Геул… лишь дай возможность мне ее вернуть».