Безрассудная

Глава 7

– Так вот что ты понимаешь под игрой?

Александр выругался, затем повернулся к Барре с большим желанием, чтобы его младший брат не шел за ним на крепостную стену. Его присутствие стало надоедать, да к тому же смущало. Он хотел подняться на крепостную стену, чтобы попытаться тайком посмотреть, как Эйлис работает в саду вместе с детьми. Александр надеялся, что Барра его поймет, особенно после того, как брат несколько раз за последние две недели после появления Эйлис в Ратморе находил его за таким наблюдением.

Барра ответил ему ироничным взглядом.

– И что это означает? – спросил Александр, изображая спокойствие, которого не чувствовал.

– Ты, может, этого не заметил, братец, но я уже давно не беспробудный пьяница.

– Я это заметил. Это одна из добрых перемен, произошедших у нас за последние несколько лет.

Барра покачал головой, положил руки на парапет и направил взгляд на Эйлис и детей.

– Ты как обидчивый ребенок. Мы живые люди, Александр. В этом нет ничего плохого.

– Ты продемонстрировал немало плохого в последние два года.

– Это правда. Вот почему я столь ясно вижу, как ты не прав. И боюсь, что это к хорошему не приведет. Я видел самую глубину горя и безнадежности, которые только может увидеть человек. Я видел, как легко они могут лишить человека сил и разума. Я наблюдал, как в тебе исчезло почти все человеческое. Ты потерял свой дар понимания и прощения.

– Прощения? – Александр буквально выплюнул это слово, со злостью глядя на Барру. – Ты просишь меня простить Колина Макфарлана за то, что он нас обесчестил, наставив рога нашему отцу всего через несколько месяцев после его свадьбы? Или за его трусливое убийство отца и захват нашей земли? Ты хочешь, чтобы я простил эту гадюку – приемную мать – за то, что она направила нашего несчастного отца в западню Макфарлана? Это было равносильно тому, что она сама перерезала ему горло. Должен я прощать ее за то, что она помогла своему возлюбленному Колину получить все, что он хотел? Она даже использовала свои уловки и власть множества своих любовников, чтобы помочь Макфарлану добиться признания королем его лживых претензий, что лишило нас права на месть, Если бы она не была уже мертва, я бы убил ее голыми руками. И, несмотря на совершенные против нас преступления, мы рискуем оказаться вне закона каждый раз, когда действуем против Колина и его союзников. Я должен простить все это?

– Нет, и ты знаешь, что я тебя просил не об этом.

– Тогда кого я должен простить? – спросил Александр и продолжил раньше, чем Барра смог ответить: – Мои жены? Может быть, первую стоило простить. Она была шлюхой. Мне было стыдно, что у меня такая жена, и больше я к ней ничего не чувствовал. Потом была вторая – сумасшедшая Френсис. Я должен простить ее? Ту, которая убила мою Элизбет, моего единственного ребенка? – спросил он громким шепотом.

– Нет. Не прерывай меня перечислением всех преступлений против нашего рода. Ты знаешь, что я никогда не попрошу тебя забыть эти вещи. Я прошу, чтобы ты перестал ненавидеть женщин, чтобы мы не карали невинных за преступления, совершенные другими.

Александр невесело рассмеялся:

– Мне в жизни попадались лишь шлюхи, лгуньи и любительницы адюльтеров. Я слишком часто прощал. Вот почему мы потеряли так много. Они чувствовали, где моя слабость. И это единственное, что они чувствовали ко мне. Я наконец увидел гниль, что переливается под мягкой кожей и прелестным лицом. Меня больше не обмануть.

– Ты сам не веришь в то, что сейчас сказал. А что ты скажешь о женах твоих лучших друзей? Что скажешь о женщинах клана Маклагана?

– Они только доказывают то, что я сказал. Они тоже принесли с собой одни проблемы.

– Ладно, я вижу, что ты совсем ослеплен. Это прекрасно объясняет, почему ты столь холодно относишься к своим старым друзьям, даже отказываясь от их помощи в сражениях.

– Это наша борьба, а не их. Я не буду рисковать их жизнями ради себя.

– Понятно. И ты не будешь рисковать встречаться с женщиной, которая, как ты знаешь, не соответствует твоим убеждениям и твоим обвинениям, которые были рождены твоей болью. Эйлис…

– Эйлис принадлежит клану Макфарланов.

– Только потому, что ей случилось у них родиться, и это все. – Барра покачал пальцем перед лицом Александра. – Она не заслуживает того, что ты делаешь с ней. Ты кладешь ее в кровать с собой каждую ночь, и мне нет нужды спрашивать тебя, испытываешь ли ты к ней желание и учтиво ли с ней обходишься. Это все можно видеть на твоем лице – хоть и короткое время – каждое утро. Однако когда ты вспоминаешь, что она женщина, причем из рода Макфарланов, ты превращаешься в мраморную статую. Ты крадешься сюда, чтобы понаблюдать за ней, жаждешь ее, но редко говоришь о ней или относишься к ней по-доброму.

– Она из рода Макфарланов!

– Да, а ты дурак!

Александр изготовился было ударить Барру, но тут услышал голос Сибил:

– Папа, дядя, вы мне не поможете?

Барра повернулся к Сибил, и Александру пришлось взять себя в руки.

Барра поднял девочку и поцеловал ее в щеку, а потом мягко побранил:

– Ты знаешь, что тебе не следует здесь находиться, дорогая. Это опасно. Почему ты не осталась с Эйлис? Ты вроде как развлекалась в саду.

– Я там была. – Сибил чуть закусила нижнюю губу и закрутила пышный локон вокруг грязного пальца. – Ты мне нужен.

– Ну, я рад помочь, но что я могу сделать такого, что не можешь сделать ты? И что не может сделать твоя тетя?

– Я должна спасти маленьких щенков.

– Что за маленькие щенки?

– Те маленькие щенки, что упадут в воду. – Она потянула Барру за кафтан. – Пойдем, папа, ты должен спасти щенков. – Она начала плакать, и ее слова стали неразборчивыми.

– Ты знаешь о каких-нибудь щенках, Александр? – Барра погладил Сибил по голове и недоуменно развел руками.

– Нет. – Александр подавил в себе укол зависти, возникший от вида Барры с Сибил. – Несколько моих собак должны скоро ощениться, но не думаю, что речь идет о них. А тот выводок, что был раньше, уже слишком большой, чтобы называть его щенками.

– Но они щенки! – завопила Сибил. – Они щенки! Ты должен вытащить их из воды. Мы должны!

– Думаю, об этом лучше поговорить с Эйлис, – сказал Барра, видя, что никак не может успокоить Сибил.

Александр пробормотал проклятие и последовал за Баррой со стены. Он не хотел видеть сейчас Эйлис. Барра его очень больно задел перед тем, как его прервала Сибил. Александр не мог не желать сладостной страсти, которую он разделял с Эйлис по ночам, но больше в этой женщине он не признавал ничего. Это был единственный известный ему способ сохранять между ними некоторую дистанцию, хотя он ощущал себя самым худшим из лицемеров, поскольку сам однажды прочитал лекцию одному из друзей о том, что в подобную игру играть недостойно. Он по ночам удовлетворял желания своего тела, а большую часть дня избегал Эйлис, опасаясь привязаться к ней.

Однако не все шло, как он задумал. Александр обнаружил, что ему хочется ее видеть, говорить с ней, слушать ее голос. Именно поэтому он начал подглядывать за ней, хотя это и не изменило его намерений. Стремление избегать ее было единственным его оружием против Эйлис – женщины, способной разрушить его защитную оболочку. Он чувствовал, что Эйлис Макфарлан достаточно захотеть, и он никогда больше ее не отпустит.

Александр внутренне напрягся. На ней все еще была одна из его рубашек, но вместо брюк она надела юбки. Увидев, что Эйлис вынуждена носить мужскую одежду, женщины Ратмора быстро сшили ей несколько платьев. Ее густые черные волосы, заплетенные в косу, свисали ей на спину. Рукава полотняной рубахи были засучены, и ее руки были по локоть в земле. Земля широкими пятнами прилипла и к ее лицу. Она была ничуть не чище, чем близнецы, которые ей усердно помогали. Александр обнаружил, что не может сдержать улыбку, и это его раздосадовало.

Одного взгляда на зареванную мордашку Сибил хватило, чтобы Эйлис совершенно забыла про Александра и его спутника. Она вытерла руки о фартук и быстро взяла племянницу на руки.

– Тише, моя радость. – Она поцеловала Сибил в лоб, а затем обвиняюще посмотрела на мужчин: – Что вы с ней сделали?

– Ничего, – отрывисто произнес Александр. – Она все время плакала.

Барра поспешил объяснить, как Сибил пришла к нему и что она говорила.

– Когда она начинает плакать, ее невозможно понять. Она хотела, чтобы мы помогли ей со щенками. – Он нахмурился, когда увидел странное выражение на лице Эйлис и лицах близнецов. – Что такое? Что-то не так?

– Ребенок расстроен, вот и все, – негромко произнесла Эйлис. – Вам нет смысла здесь задерживаться. Мы за ней присмотрим.

– Нет, – завыла Сибил и рванулась к Барре, который немедленно обнял ее. – Нам нужно выйти за стены. Ты не можешь идти, тетя, но папа может. Папа может.

– Ладно, Сибил. – Эйлис погладила девочку по спине. – Успокойся, моя радость. Ты хорошо знаешь, что тебе надо быть спокойной, надо четко думать и тщательно формулировать мысль.

– Да, и тебе надо бы побольше молчать, – буркнул Мейнус, за что его тетка отвесила ему шлепок.

– Молчать о чем? – спросил Александр. – Ты хранишь какой-то секрет, Эйлис?

– О да, маленький секрет. – Эйлис горько рассмеялась. – Однако сейчас не время это обсуждать.

– Секреты всегда удобно обсуждать. – Александр протянул к ней руку, чтобы удержать.

Эйлис хлопнула Александра по руке:

– Нет, не время. – Он не обратил внимания на ее грубое обращение. – Теперь мы должны успокоить Сибил, узнать, что ей нужно, и помочь ребенку. После этого мы можем отдать дань вашим подозрениям и враждебному поведению. – Она повернулась к Сибил, больше не обращая внимания на Александра: – А теперь сделай несколько глубоких вдохов и прекрати плакать. Если мы должны спасти этих щенков, о которых ты говоришь, тогда нам надо кое-что выяснить. Где они?

– Они в воде, – ответила Сибил более спокойно, но ее высокий чистый голос все еще дрожал.

– Они стоят в воде?

– Нет, они в мешке. Какой-то человек скинул их с обрыва.

– Подожди, – прервал ее Александр. Эйлис бросила на него недовольный взгляд, но он не обратил внимания. – В Ратморе нет утесов. Нет и рек у нас во внутреннем дворе. У этого ребенка был дурной сон, или она что-то вспомнила.

– Я видела это! Я видела это! – протестующе закричала Сибил.

– Теперь я все поняла. – Глядя, как Барра всячески пытался успокоить Сибил, Эйлис обратилась к Александру: – Я не хотела сразу сообщать об этом, я хотела, чтобы ты стал понимать Сибил лучше. Она видит то, что недоступно другим. – Эйлис не удивило изумление на лице Александра. Это изумление быстро сменилось недоверием, страхом и гневом. Выражение лица Барры было почти таким же, но он не проронил ни слова, продолжая успокаивать Сибил и пытаясь получить от нее ответы.

– Не пытайся вовлечь меня в какую-то игру, – отрывисто произнес Александр. Взяв Эйлис за плечи, он легонько ее тряхнул.

– Нет, но я не думаю, что то, что я скажу, изменит твои взгляды на это. – Эйлис не скрывала, что раздражена его подозрительностью, поскольку после двух недель его открытого недоверия она это недоверие уже выносить не могла. – Единственное, что тебе нужно, – это участвовать в игре и самому решать, что является правдой. Если ты, конечно, не сделаешь каких-либо далеко идущих выводов.

– В данный момент нет, так что можешь продолжать делать из себя дуру.

Эйлис захотелось высказать, кого она считает дураком, но она сдержалась.

– Есть здесь где-нибудь поблизости место, где человек может бросить что-нибудь с утеса в реку?

– Да, – ответил Барра. – Примерно в миле отсюда. В Паганс-Пойнте.

– Паганс-Пойнте? – переспросила Эйлис.

– Когда люди в этой местности принимали христианскую веру, они относились с терпением к тем, кто остался предан прежним богам. Но потом приехал священник, который начал убеждать нас, что те, кто не принимает Бога, должно быть, принимают дьявола. После этого народ собрал всех, кто придерживался старых верований, и швырнул их с утеса в Паганс-Пойнте.

– О, быстрая смерть, я полагаю, ускоряет путь к Богу. – Эйлис скептически покачала головой. – Тогда давайте отправимся к этому Паганс-Пойнту. Если это то самое место, о котором говорит Сибил, то она узнает его, как только мы к нему подъедем.

– Ты отправишься туда верхом со мной, – произнес Александр, беря Эйлис за руку.

Они направились на конюшню. Пока они шли, Сибил немного успокоилась. Девочка продемонстрировала свой странный дар столь внезапно, что это разволновало Эйлис. Но Александра это взволновало еще больше. Он прижимал Эйлис к себе всю ночь в бурной любовной игре и говорил самые прекрасные слова, какие она когда-либо слышала, но с рассветом он снова стал таким, как всегда, – холодным и отстраненным. Временами он гневался на нее, а порой просто не замечал. Она почувствовала в Александре какое-то внутреннее напряжение, когда он помог ей забраться на лошадь позади себя. Сибил ехала со своим отцом. Близнецы расположились на пони. Замыкали шествие два тяжеловооруженных воина. Александр мрачно выкрикнул необходимые команды, и Эйлис подумала, что он человек на редкость скверного характера. Она не успела попросить конюха сказать Джейму, чтобы он не волновался из-за ее отсутствия, когда Александр приказал двинуться в путь. Ее утешала мысль, что хотя Александр пытается изобразить ее хитрой ведьмой, заставляющей ребенка лгать, ему предстоит испытать потрясение от холодных, неоспоримых фактов. Эйлис молила Бога, чтобы Сибил при этом не пострадала.

Сердце Эйлис болело, и эта боль лишала ее сил. Она чувствовала много больше, чем страсть, но Александр давил в себе выражаемые ночью нежные чувства, как только просыпался утром. Каждую их ночь можно было бы назвать прекрасной, но каждое утро было для нее нестерпимым. У нее появилось ощущение, что ее используют, однако она не могла не ждать горячечной сладости его объятий в следующую ночь. Даже сейчас, когда его рука обнимала ее тонкую талию, а ее щека была прижата к его широкой груди, она желала его, однако он держался напряженно, как оскорбленная старая дева. Эйлис знала, что ей придется скоро принять определенное решение. Если она будет продолжать делить с ним постель, то превратится в его очередную шлюху и лишится остатков самоуважения. Чтобы избавиться от позора, ей нужно получить от него больше, чем пробуждающееся на ночь желание и жестокое равнодушие днем.

Когда Александр натянул вожжи и остановил лошадь, Эйлис отрешилась от своих невеселых мыслей. На другой стороне неглубокого ущелья находился участок выступающей земли. Она решила, что это и есть Паганс-Пойнт. Не ожидая помощи Александра, она соскочила с лошади и поспешила к Барре, чтобы помочь спуститься Сибил. Бедняга чувствовал себя очень неуверенно. Даже то, что близнецы сразу расположились у него по бокам, не подбодрило его.

– Она говорит, что это то самое место, – негромко произнес Барра, после чего посмотрел прямо на Эйлис: – Я хотел бы, чтобы ты сейчас сказала мне, что все это всего лишь игра.

– Не могу, Барра. Поверь мне, я понимаю, как ты себя чувствуешь. Я сама не хотела слышать это, – произнесла Эйлис.

– То, что ты понимаешь, является чепухой, – произнес Александр жестким и злым тоном, направляясь к ним. Его два тяжеловооруженных солдата, держа лошадей, настороженно смотрели на них. – Думаю, эта игра зашла достаточно далеко. Это был всего лишь какой-то трюк, чтобы попытаться бежать.

– Оставив Джейма одного? – Эйлис бросила на него неприязненный взгляд, после чего повернулась к Сибил: – Именно здесь ты видела щенков?

– Как она могла их здесь видеть? Она никогда не была на этом месте. – Глаза Александра округлились, когда Эйлис стремительно обернулась и взглянула на него. – Я начинаю уставать от всех этих глупостей.

– Тогда ты можешь уехать. Мы прекрасно справимся без тебя. Думаю, сейчас самое важное – успокоить Сибил. Мы можем это сделать, только поступив так, как она говорит. Когда она окажется права или не права, дело будет сделано и мы все отправимся домой. – Она повернулась к девочке: – Это здесь, моя радость?

– Да, – ответила Сибил. – Здесь. – Она отправилась к краю и показала на место в нескольких ярдах вниз по реке. – Именно там должны быть щенки. Мы должны отправиться туда и поймать их.

– Здесь есть пологий склон, тетя, – позвал Мейнус всего через несколько мгновений после того, как они с Рутом начали поспешно искать путь вниз.

– Ты уверена, что мы должны спускаться, детка? – спросила Эйлис, когда маленькая девочка схватила ее за руку и потянула к каменистой тропинке, по которой вниз уже карабкались близнецы.

– Да, мы должны поймать их там. Мне жаль, что я сказала об этом папе, тетя Эйлис, но я должна спасти щенков.

– Конечно, ты должна. – Эйлис услышала, как Александр приказал своим тяжеловооруженным солдатам присмотреть за лошадями. Она оглянулась и увидела, что владелец Ратмора ловко спускается за ними. – Думаю, вы очень расстроили дядю.

Сибил кивнула:

– Он очень печальный человек.

– Это так, моя радость. – «И я очень боюсь, что мне за это достанется», – подумала она, внимательнее присматриваясь к неровной дорожке.

Александр пробормотал проклятие и поспешно последовал за Баррой, детьми и Эйлис. Он не мог ничего разглядеть на земле по обеим сторонам реки, однако они могли сломать себе шеи из-за того, что девочка решила, что бедняжки там. У Александра было искушение приказать прекратить спуск, но он знал, что Эйлис права. Нужно было дать маленькой девочке проверить свой сон. Это был единственный способ покончить со сложившейся ситуацией.

Когда они наконец добрались до берега, почти столь же каменистого, как и дорожка, Эйлис отряхнула юбку.

– И где твои щенки, Сибил? – спросила она племянницу.

– Они скоро появятся, тетя. – Сибил выпрямилась и внимательно вгляделась в Паганс-Пойнт. Барра в это время отряхивал одежду детей.

Внезапно Эйлис подумала, что она, должно быть, неправильно определила время того, о чем говорила Сибил. Щенки могли не появиться сейчас – и даже через несколько месяцев. Бедная Сибил снова начала говорить о своих снах. Как раз когда Эйлис собиралась спросить Сибил, Александр толкнул ее сзади. Она нахмурилась и тут увидела, что он показывает на Паганс-Пойнт, где вверх по оврагу скакал какой-то человек.

Поначалу Эйлис не знала, на что смотреть – туда, где воплощался в жизнь сон Сибил, или на реакцию Александра. Хмуро посмотрев на Александра еще раз, она поняла, что ему не хочется смотреть. Его лицо стало бледным. Она знала, что он не собирается признавать дар Сибил.

– Там щенки! – закричала Сибил и, когда незнакомый человек потащил щенков к ущелью, зарыдала.

В то время как Александр и Барра взбирались вверх, чтобы вытащить мешок из неглубокой быстрой реки, Эйлис всячески удерживала своих племянников и племянницу. В то мгновение, когда Макдабы положили мешок на берег и Александр его развязал, Эйлис отпустила детей. Потом она направилась за ними, весьма удивленная.

– Поспеши, тетя, – позвала ее Сибил. – Они боятся, и им больно.

– Что она хочет сказать? – спросил Александр, когда она подошла к нему.

– Она чувствует это, – ответила Эйлис, наблюдая, как Барра и близнецы освобождают шесть трясущихся, мокрых, но живых щенков.

– Чувствует это?

– Да, милорд, чувствует. Любой может догадаться, как эти несчастные щенки должны себя ощущать, когда их запихивают в мешок и бросают с обрыва, но Сибил действительно чувствует это.

– И ты считаешь, что я поверю?

– Поступайте, как считаете нужным, милорд, но я бы посоветовала вам быть внимательнее, когда Сибил будет говорить о каком-нибудь человеке. Это может решить вопрос жизни и смерти. – Поскольку Александр на эти слова лишь выругался, она вздохнула, а затем поспешила обратно по дорожке. Ее не удивило, когда через мгновение она услышала за спиной топот копыт. Она повернулась к ошеломленному увиденным Барре.

– Может, это все же была какая-то игра, Эйлис? – спросил Барра, усаживаясь на камень и глядя на детей, внимательно осматривавших щенков.

Эйлис села рядом с ним и похлопала его по руке.

– Я искренне хотела бы, чтобы так и было. К этому трудно привыкнуть, но я все же надеюсь, что этот дар со временем исчезнет. – Он рассмеялся, и она слабо улыбнулась в ответ. – Людям это не нравится. Они этого боятся. И это было бы опасно для Сибил.

Барра скривился и кивнул:

– Мы должны научить ее не все рассказывать о себе.

– Да, и думаю, она этому научится. Она лишь недавно начала говорить о том, что слышит и видит. Говорить достаточно ясно, чтобы я поняла, что у нее есть дар. Я потратила много времени, чтобы научить ее изъясняться более отчетливо. При этом я не обратила внимания на предосторожности, что должна была сделать. Я сказала ей, что люди могут плохо о ней подумать, но детям подобные вещи понять трудно. – Она посмотрела вверх на вершину подъема, где стояли лошади, и подумала о внезапном отъезде Александра.

– Многие люди не признают и не принимают видения.

Внимательно оглядев дорожку, Барра кивнул.

– Александр всегда ненавидел подобные вещи. Однако он не оттолкнет Сибил за это. Может, он и сильно изменился за последние несколько лет, стал грубее и жестче, но он любит малышей. Жаль, что он потерял своего ребенка, поскольку он был бы хорошим отцом. А он был, хоть и недолго.

– У Александра был ребенок? – Эйлис потрясло это известие и, как она поняла, немного уязвило.

– Да, прелестная маленькая девочка, очень похожая на Сибил. Ее звали Элизбет. Она была его ребенком от его второй жены. Она умерла, и Александр женился снова через продолжительное время. Его первая жена оказалась шлюхой, вторая была злобной, жестокой и не в своем уме. Когда она в конце концов умерла, то ушла не одна. Она взяла с собой бедную Элизбет. Этот ребенок похоронен в церковном дворе прямо за стенами Ратмора. Я не думал, что Александр когда-нибудь оправится от горя.

– Да, от такого полностью в себя не приходят, – пробормотала Эйлис. Теперь она лучше понимала Александра и даже испытывала к нему сочувствие. – В его сердце, должно быть, до сих пор море гнева.

– Это так, но в последнее время он прекратил выплескивать его на всех. Даже его друзья теряли терпение.

– У Александра есть друзья? – Когда Барра рассмеялся, Эйлис улыбнулась, довольная, что удивление от дара своей дочери не обескуражило его. – Нам лучше вернуться, в воздухе чувствуется дождь.

Барра кивнул, выпрямился и помог Эйлис подняться на ноги.

– У меня теперь шесть новых щенков, верно?

– Боюсь, что так, – согласилась она, с улыбкой глядя на детей, собравшихся вокруг извивающихся щенков. – У Сибил большое сердце для такой маленькой девочки. Ты когда-нибудь обнаружишь, что стоишь по колено среди брошенных или пораненных животных.

– Тогда мы должны ее научить быть не только более скрытной, но и более разборчивой, – сказал Барра, после чего они с Эйлис направились к детям, чтобы отвезти их обратно в Ратмор.

Александр остался сидеть на стуле, когда Эйлис вошла в комнату. Ему удавалось избегать ее, Барру и детей со времени, когда они вернулись с Паганс-Пойнта. Он даже не обедал с ними в большом зале. Однако сейчас наступило время отправляться в постель. У Александра было искушение не возвращаться в свою комнату как можно дольше, пока он не удостоверится, что Эйлис спит, но желание быть рядом с ней пересиливало.

«Племянница с даром провидицы», – подумал он и чуть не рассмеялся. Если может быть что-то хуже, чем племянница с кровью Макфарланов, так это племянница с пророческим даром. Одной из причин, по которым он избегал чьего-либо общества после того, как у Сибил обнаружился ее дар, была та, что он хотел убедить себя, что наблюдал какой-то фокус или какое-то удивительное совпадение. Он почти убедил себя, однако все же что-то его беспокоило. Он надеялся, что Эйлис не будет говорить о необычных способностях Сибил, но что-то подсказывало ему, что он не получит в этом вопросе желанную отсрочку. В последней своей попытке избежать разговора на эту тему он разделся и лег под одеяло. Он понимал, что выглядит трусом, но ничего другого придумать не мог.

Эйлис изумилась, когда Александр внезапно забрался в постель. Потом она почувствовала раздражение от того, что он бросил одежду прямо на пол. Великий лэрд в плохом настроении, подумала она про себя, покачала головой и начала мыться. Хотя Эйлис все еще сочувствовала Александру, она не собиралась потворствовать его выходкам.

Раздевшись до ночной сорочки из простой ткани, она подошла к его стороне кровати. Александр лежал на животе. Эйлис знала, что ее положение в Ратморе весьма шаткое, но, в конце концов, она также была теткой Сибил. Она должна была знать, как Александр будет относиться к ребенку.

– Что ты будешь делать с Сибил? – спросила она.

– Я особо об этом не думал. – Он открыл один глаз и тут же пожалел об этом – Эйлис выглядела на редкость привлекательно.

– Ну нет! Ты ни о чем больше не думал после того, как сбежал с Паганс-Пойнта.

Внезапно Александр сел на кровати и мрачно посмотрел на нее:

– Я не сбежал с Паганс-Пойнта.

– Ну нет, ты бежал. Ты умчался, словно тебя кусали за пятки все собаки ада. – Эйлис не ожидала, что он столь разъярится из-за этих слов, но она должна была быть твердой ради Сибил. – Я не забыла ничего. Я – из клана Макфарланов, я твоя пленница, а ты – постоянно раздраженный владелец Ратмора. Я также являюсь теткой Сибил, в конце концов, я ее вырастила. Именно о Сибил я намерена поговорить и хочу, чтобы меня выслушали.

– Вот как? – Александр не мог скрыть своего восхищения этой женщиной, которая стояла перед ним с решимостью защищать свою племянницу.

– Да. Ты думал, она не видит, что ты ее избегаешь?

Краска стыда залила щеки Александра. Ему не приходило в голову подумать о том, что чувствует девочка, – он для этого был слишком захвачен своими собственными противоречивыми эмоциями. Не было сомнения, что Сибил заметила, что ее сторонятся. А теперь было поздно что-то исправлять, поскольку ребенок давно уже спал. Однако посмотрев на Эйлис, Александр решил, что он не будет признавать свою вину.

– Мне нужно подумать о том, что я видел, – наконец ответил он.

– И к какому великому решению ты пришел?

– Я полагаю, имело место совпадение.

– Я тоже поначалу не верила в ее дар.

Александр заметил, что она дрожит, и откинул одеяло:

– Забирайся в постель, а то простудишься.

– Дар видеть будущее. – Эйлис забралась под одеяло, но не отвела взгляд от Александра. – Боюсь, что она унаследовала это по материнской линии. Наша бабушка, мать матери, имела дар предвидения. Она утверждала, что обладала им с детства.

– И ты видела доказательства? – Александр повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Она умерла до того, как я получила возможность убедиться в ее даре.

– Значит, у тебя нет никого – и ничего, – что можно было бы сравнить с Сибил. Ты можешь полагаться лишь на предубеждения и сказки.

Эйлис рассмеялась и покачала головой, удивленная его упрямством.

– Ты называешь то, что произошло сегодня, всего лишь предубеждениями и сказками? Как ты можешь отрицать то, что видел и что слышал?

– Я видел то, что мы вытащили несколько бездомных собак из воды. Эта девчонка слышала, как кто-то говорил, что щенков утопят. И естественно, добросердечный ребенок расстроился.

Эйлис было трудно удержаться от того, чтобы в раздражении не ударить о кровать кулаком.

– Ладно, мы не будем спорить о ее даре. Но как ты собираешься дальше относиться к бедной Сибил при обсуждении этого вопроса? – Поскольку он молча смотрел на нее, она стала настаивать: – Я хочу услышать ответ.

– Ты держишься весьма нагло для женщины, которой воспользовались, чтобы отомстить, – буркнул он.

Это был грубый выпад. Эйлис очень не хотелось, чтобы Александр думал о ней только так. По мере того как она узнавала о нем больше, она стала лучше его понимать и даже начала объяснять его вспышки теми невзгодами, которые он перенес. Она решила, что сама виновна в том, что позволяла себе столь эмоционально реагировать на его гнев. Ей следовало себе напоминать, что не она является причиной его ярости и что она не заслуживает его горьких слов, и потому должна на них просто не обращать внимания. Она также не должна позволять себе пугаться этого холодного, сердитого Александра.

– Я родственница Сибил в той же мере, что и ты, – холодно произнесла она и заметила мелькнувшее на лице Александра выражение недовольства. – Я не позволю, чтобы из-за тебя страдал этот ребенок.

От этих слов Александр пришел в ярость:

– Я не причинял страдания никакому ребенку!

– Не намеренно, но именно это ты делаешь, когда отворачиваешься от нее после того, как она показала свой дар. Ты очень холоден, Александр Макдаб, но…

– Холоден? – Он внезапно повернулся и прижал ее к кровати. – Я не думаю, что я сейчас как-то по-особому холоден.

Эйлис обнаружила, что игнорировать вскипевшую в ней от его прикосновения кровь она не в силах. И все же она не дала Александру себя отвлечь.

– Я спросила тебя, что ты собираешься делать с Сибил. Я должна получить ответ. – Ее последние слова прозвучали глухо из-за того, что Александр начал стягивать с нее сорочку.

– Я поговорю с Сибил утром. – Александр начал осыпать мягкими поцелуями ее лицо. Поглаживая ее тело руками, он наслаждался тем, как просыпаются ее желания – так же быстро, как и его собственные.

– И о чем ты поговоришь? – Эйлис даже испугалась, с какой легкостью она забывает обо всем, стоит ему прикоснуться к ней.

– Что она останется моей племянницей, даже если у нее вырастет борода и вторая голова, и что я от нее никогда не откажусь. Я дам ей понять, что нравится или нет мне ее дар, я не стану относиться к ней как к ее дару. Теперь ты довольна?

– Теперь я по крайней мере уверена, что ты постараешься поберечь чувства ребенка.

Внимательно глядя ей в лицо, Александр видел, как заалела от желания ее кожа с золотистым оттенком, а ее глаза потемнели почти до черного цвета. В глубине ее соблазнительных глаз он увидел печаль – и вдруг понял, что хочет избавить ее от этого, но не знает как.

– Ты никогда не чувствовала себя по-настоящему счастливой, верно? – мягко спросил он.

– Достаточно счастливой я не была. Я была счастлива, как большинство людей. – Ей не понравилась его внезапная проницательность.

Он медленно накрыл ее своим телом, наслаждаясь выражением удовольствия на ее лице, которое она не могла скрыть.

– Это сделает тебя счастливой?

– Да, на какое-то время. На время, пока это будет длиться.

– Тогда мы должны постараться, чтобы это длилось подольше, – негромко произнес он и поцеловал ее.

Эйлис позволила ему своей любовной игрой увлечь себя в царство слепого желания, но ей хотелось, чтобы она могла сказать ему то же самое, но не только в отношении их страсти.