Бизнес от сердца. Принципы основателя имидж-лабораторий «Персона»

Глава 1 Рождение и выбор Пути

Я родился в Запорожье в июле 1969 года. Через год после моего рождения отец окончил с отличием институт по специальности инженер и решился на смелый поступок – поехать на стройку того десятилетия: строительство города Тольятти и АвтоВАЗа. Впоследствии отец стал техническим директором АвтоВАЗа и очень уважаемым человеком в нашем городе. Он был щедрым, невероятным жизнелюбом, обладал большой силой воли, целеустремленностью и приверженностью своему делу.

Отец затем несколько раз в жизни делал резкие повороты в своей судьбе и, как следствие, в судьбе нашей семьи: уход с поста технического директора АвтоВАЗа в коммерческую структуру, оттуда в «АВТОВАЗБАНК». Позже он вернулся обратно на ВАЗ, где построил завод в заводе, который выпускал спортивные автомобили, а также запустил автоспорт как серьезный маркетинговый ход для автопрома Тольятти, что позитивно сыграло на развитии завода в целом и принесло славу местным автомобилям. Подобные крутые повороты под силу только свободолюбивым и смелым людям. И, мне кажется, я унаследовал эти качества.

Мама, учительница русского и литературы, все детство окружала меня невероятной любовью и заботой. Ее самоотверженность, временами жертвенность по отношению к родным, высокое чувство долга и ответственности были тем самым базисом, который сформировал меня как человека. Мамин подвиг был всегда, сколько я себя помню, она просыпалась не позже пяти утра и засыпала обычно у телевизора без сил, и так всю жизнь. Когда я лежал в больнице и когда лежал в больнице папа перед своим уходом, мама приезжала ежедневно, до этого несколько часов простояв у плиты, чтобы привезти свежую и вкусную домашнюю еду. Сколько бы времени ни уходило на дорогу, она всегда была рядом. Подобной приверженности я никогда так близко не ощущал и не встречал.

С любовью всегда была щедрость, направленная на нас: мы всегда были одеты в чистое, обильно и вкусно накормлены, дома были беспрецедентные чистота и порядок. Естественно, нам с сестрой Ольгой всегда прилетало, если мы отставали от маминых стандартов. Папа также всегда стремился соответствовать маминым требованиям. Он заботился о большом быте: квартире, даче, загородном доме, мама же наполняла дом уютом и гостеприимством, ее цветы и порядок на грядках были предметом зависти и восхищения соседей, так происходит и до сегодняшнего Дня.

Помню, как-то муж моей сестры попал в сложные жизненные обстоятельства, и это косвенно коснулось и нашей большой семьи, нашей фамилии. Я очень злился на мужа сестры, был недоволен его действиями в тот момент, считал, что он должен был поступить по-другому. Мы сидели в кафе с отцом, Ольга только что уехала от нас, и мне хотелось решительных действий: я очень негодовал и выражал активно это в отношении родственников. Но папа сказал тогда слова, которые я запомнил на всю жизнь: «Мы ничего не добьемся, если будем давить на Ольгу и винить ее в случившемся. Это приведет лишь к тому, что мы поссоримся с ее семьей. Только любовью мы сможем согреть ее и помочь выйти из сложившихся обстоятельств, сохранив ее в нашей семье, дав поддержку». Так и случилось, получив поддержку от родителей и брата, Ольга со временем и свою семью сохранила, и осталась с мощной поддержкой родных.

Меня и сестру всегда плотной стеной окружали безопасность и опека. Когда мне было четыре с половиной года, меня чудом не украли из детского сада. По всей видимости, это была цыганка или инопланетянка, так как загипнотизировать двух воспитателей и увести у них из-под носа могла только женщина со сверхспособностями. Мне дали большое яблоко и с ним довели до ворот детского сада «Медвежонок». Чудом, мгновение в мгновение, с противоположного входа шла моя мама и, не увидев меня гуляющим с остальными детьми, кинулась искать и практически настигла похитительницу на выходе из садика! Воспитательницы так и не смогли внятно ответить, каким таким образом отдали меня незнакомому человеку. Интуиция мамы поистине безгранична!

Родители всегда были на виду, всегда были безупречно одеты, несмотря на достаточно стандартные жизненные обстоятельства. У мамы был и остается врожденный тонкий вкус и стиль, элегантность, которая, надеюсь, тоже перешла мне по наследству.

У меня было счастливое детство, наполненное добром и любовью родителей. Вокруг нашей семьи всегда собиралось много друзей и родственников, дом часто был полон гостей. Они очень ценили маму и папу за их сердечность и открытость и с большим удовольствием принимали очередное приглашение.

Помню наши замечательные воскресные дни, когда мы всей семьей занимались домашними делами. Мы прекрасно проводили время вместе. При этом мне всегда было комфортно и наедине с собой. Я очень ценил время, когда дома никого не было. Перед приходом мамы я внутренне собирался, потому что она заполняла собой пространство и воспитывала меня. Да, в мою сторону всегда был направлен тщательный контроль мамы, но делала она это только с одной целью – сделать меня лучше и лучше.

Подарки родителей в копилку моего характера были поистине бесценными. От папы мне достались выдержка и гигантское терпение. Кто знает меня и моих родителей, понимает, что во мне бурно пытаются ужиться мамина приверженность к чистоте и порядку, ее импульсивность и папины долготерпение и выдержка.

Там же уважение к старшим, родителям, вообще к людям. Верность и преданность дружбе и отношениям, партнерству.

В школе я учился довольно хорошо. Мне в большей степени нравились гуманитарные предметы, хотя точные науки я тоже осваивал с удовольствием. Помимо учебы, я активно участвовал в постановках театральных пьес и был членом сначала пионерской, а потом комсомольской организаций. Меня манили компании, которые объединяла какая-нибудь творческая цель – спектакль, агитбригада или дискотека, например. Я мог собрать группу или просто участвовать в подобных авантюрах, где было место юмору, игре, реализации своих талантов. Вот мои главные мотиваторы и тогда, и сейчас! Все, что выходит за рамки классического проживания дней: тапки, диван, газета.

Внешне я был достаточно послушным ребенком и прилежным учеником, но у меня всегда было свое мнение относительно любого вопроса. Я высказывался открыто и придерживался выбранного направления и своего мнения. Был, как говорится, себе на уме. Я как будто что-то знал про себя такое, чего никто не знал, шел к своим каким-то целям, ведомым только мне.

В различных ситуациях мне часто удавалось отстаивать свои интересы. В своем классе я был лидером, мог организовать любое мероприятие, и за мной всегда шли ребята. Когда нам было лет по четырнадцать, мы были довольно неуправляемыми, как это часто бывает в таком возрасте. Однажды произошла ситуация, которая сильно разозлила нашего классного руководителя, и она решила вылить свой гнев на меня. При всем классе она сказала, что у меня «дешевый авторитет». Меня очень задели тогда ее слова: она фактически растоптала мою гордость на глазах у одноклассников. Я был поражен, что учитель позволила себе подобное высказывание. И подумал: «Какая же у нас несовершенная система образования. Абсолютно не ориентированная на личность ребенка». И тогда у меня зародилась идея открыть в будущем необычную школу для мальчиков с нестандартной подачей материала и особым подходом к ученикам. Главную задачу этой школы я видел в раскрытии талантов учеников. И эта идея позже получила воплощение в жизнь в виде школы стилистов «Персона».

Удивительно, но папа еще в мои школьные годы видел и отмечал мои лидерские качества, но никогда не подчеркивал это. А если родители и отмечали мою тягу к лидерству, мне тогда казалось, что это замечания по поводу каких-то не лучших черт моего характера, а не похвала. Сейчас, будучи взрослым и состоявшимся человеком, я понимаю, что моя роль ведущего в коллективе не была неким специальным лидированием – я просто не мог проявлять себя по-другому, не мог вести себя иначе.

В 9-10-м классах я был членом комсомольского штаба «Радуга» и лето проводил в его лагере. С комсомольским штабом мы выезжали на разные мероприятия в городе, читали стихи, пели песни. Даже я без музыкального слуха присутствовал на этих выступлениях: держал девчонок за талию, мы качались в такт и пели песни. Я был очень деятельным и с удовольствием реализовывал свои творческие способности. Но помимо артистического таланта я с детства обладал и талантом быть в команде, многое успевать и живо интересоваться новым, строить отношения с людьми разного возраста и социальных групп. Участие в деятельности комсомольского штаба дало мне умение общаться, доносить до людей свои мысли и, может быть, частично сформировало меня как лидера. По сути, комсомольский штаб тогда был как «Бизнес Молодость» сейчас.

Однажды на открытие смены мы с командой штаба ставили театральную постановку. Я играл царя, который выдавал замуж свою дочь-принцессу и выбирал для нее достойного жениха из представителей отрядов смены. Помню, что так управлял в тот момент залом, что все просто лежали на полу от хохота. Я был на таком энергетическом подъеме в тот момент – во мне пробудилась какая-то невероятная сила, и проявились запредельные физические способности. В какой-то момент я поднял одного из парней над сценой и держал его одной рукой за ногу вниз головой. Уже в зрелом возрасте я понял, что благодаря тому случаю я познал свои возможности и почувствовал, что что-то нас может поднять, что-то обессиливает, забирает ресурс.

Например, меня не подбрасывает от удовольствия что-то проработать, кому-то что-то доказать. Это вызывает недоумение, нежелание, отсутствие мотивации.

Во мне никогда не вызывали азарта ситуации, когда необходимо было конкурировать, соревноваться, чтобы кто-то оценил мои возможности или способности. Раздражали?

Да! Мама часто меня сравнивала с другими детьми и ставила их в пример: «Вот Вася Иванов, какой хороший мальчик, как его хвалили на родительском собрании», или «Саша Сидоров и учится хорошо, и маме помогает» или «Какие воспитанные дети у Татьяны Сергеевны!»…

Или на эти призывы я выработал специальную глухоту, или мне действительно был интересен свой мир, и я видел ограничения и реальные способности Васи, Саши и детей Татьяны Сергеевны.

В детстве и юношестве меня мотивировали признание сверстников, возможность учиться и познавать мир самостоятельно, обретая через это свободу и независимость. Да, хотя я всегда был среди людей, но по своему внутреннему настрою я был одиночкой.

Одной из ключевых встреч в моей жизни на пути становления, лет в 15–16, было знакомство с мужем маминой подруги – Колей Венцовым. Он был одним из первых кооператоров в Тольятти, занимался производством кухонных уголков. Он казался мне невероятно свободным человеком. Коля спросил меня: «Кем ты хочешь быть?» Это был очень простой вопрос, но заданный очень вовремя. В то время я уже был недовольным существующей системой образования. И я ответил: «Я хочу открыть свою школу». Сейчас я уже точно не помню, как я сказал, то ли «необычную школу», то ли «школу для необычных мальчиков». Но суть в другом. Коля пообещал мне тогда: «Я дам тебе денег на ее открытие, но сначала тебе нужно окончить педагогический институт. Отучись и возвращайся за нужной суммой». Казалось бы, это очень простой диалог, но тогда он меня сильно вдохновил. В моей жизни появился взрослый человек, который меня ничему не пытался учить, но поддержал меня! Лет семь назад Коля нашел меня в Москве и попросил занять денег. И, хотя я не слышал о нем 30 лет, я был так рад дать ему деньги! Я понимал, что он не отдаст, но это была моя благодарность, мой долг, за тот импульс, который Коля дал мне тогда, в юношестве. Благодаря этому импульсу меня появилась цель.

В 1986 году я окончил школу и поехал в Москву, чтобы поступить в Педагогический институт имени Ленина. Попытка оказалась неудачной, и я вернулся в Тольятти. Мне удалось пройти вступительные испытания в Политехническом институте, и так я оказался на факультете машиностроения по специальности «Двигатели внутреннего сгорания». Мой отец был счастлив, ведь я пошел по его стопам и стал осваивать профессию инженера. О, мне было уготовано беззаботное будущее, где я, несомненно, смог бы под протекцией отца окончить институт и устроиться на хорошую работу в Тольятти, а там – достичь приличных высот! Но судьба и мой характер вели меня другим путем. Точнее, этот путь мне еще предстояло выбрать.

Вспомните, наверняка вам приходилось «отбывать» рутину ради того, чтобы потом заняться любимым делом. Именно так я учился в институте. Я занимался всем, что мне было интересно: ставил спектакли, организовывал дискотеки, – но только не учился. Это было фантастическое студенческое время, но сопромат и тригонометрия так и остались для меня загадкой. Мне было ужасно скучно на лекциях, поэтому я практически на них не ходил. После того, как я провалил все экзамены на первой сессии, меня отчислили. Естественно, пришлось сообщить об этом отцу.

Мы стояли на широкой лестнице у парадного входа института. Мы в этот момент не смотрели друг другу в глаза. Наши взгляды были устремлены вдаль. Мне кажется, именно это придавало мне силы говорить с ним откровенно в тот момент. Отец пытался меня образумить, предлагал свою помощь, чтобы восстановить меня на курсе, обеспечить мне работу по окончании учебы. Я объяснил ему, что инженерия – это не мой путь и что я хотел бы пойти совсем иной дорогой. «Пусть эта дорога окажется менее комфортной, но так велит мое сердце!» – сказал я ему с небольшой дрожью в голосе.

Отец внимательно выслушал меня и принял мое решение. Он сделал это очень достойно: сказал, что поддержит меня в любом моем решении, и я до сих пор ему за это очень благодарен. Я думаю, это был самый важный и судьбоносный разговор в моей жизни. По сути, я в этот момент отказался от своего рода «царской» жизни и выбрал совершенно непредсказуемый Путь.

Этот разговор с отцом, как я позже осознал, был моей первой, пока еще не осознанной, медитацией.

Я, как и Будда, принял решение уйти из родительского дома. Хотя отец предупредил меня, что, если я не поступлю, как хотел, в педагогический институт в этом году, меня ждет армия. И как же я благодарен отцу за его благословление меня на выбор собственного пути!

Этот выбор был выбором свободы. Без подстеленной родителями соломки, без протекции, но по велению сердца. Да, на нем будут препятствия, но это будут мои препятствия, и на нем будут победы, и это будут мои победы. Каждый из нас рано или поздно оказывается на таком распутье, причем не единожды в жизни. Какой выбор мы сделаем? Пойдем за сердцем или предпочтем комфорт, забыв о своем внутреннем огне, своем предназначении? Этот выбор сформирует вас, сформирует всю вашу жизнь, определит, будете ли вы в ней по-настоящему счастливы.

После того как меня отчислили из Политехнического, я устроился работать пионервожатым в школу № 71 г. Тольятти и много времени проводил в комсомольском штабе. Меня влекло внешкольное общение, единение, братство, таинство посвящения, походы и совместные выступления. Тогда же случилась моя первая любовь. Ее звали Лариса. Мама очень к ней ревновала и была против этих отношений. Забегая вперед, скажу, что нам не суждено было быть вместе: Лариса вышла замуж за другого, пока я был в армии.

В армию меня забрали осенью 1987 года. Хотя я проработал пионерским вожатым всего три месяца, строгая директор Галина Сергеевна, провожая меня, сказала, что будет держать школу для моего директорства и дождется моей демобилизации и окончания мной института. С таким рвением и энтузиазмом я занимался с детьми. Слова Галины Сергеевны были еще одним подтверждением того, что я на правильном пути.

Я служил в погранвойсках в Рени и Измаиле на Дунае. Мои взаимоотношения в армии с сослуживцами были понятные, человеческие, без заискивания. Я был где-то посередине между офицерами и рядовыми солдатами, не занимал позицию ни тех, ни других. Хотя были психологические сложности найти контакт с людьми из разных городов, из разных социальных слоев. Уместиться между «честно и хорошо служить» и «быть наравне с пацанами», которые были в протесте, оппозиции с начальством – это был еще тот трюк! В жизни и в бизнесе мы постоянно лавируем между такими обстоятельствами. К чьей силе прислониться? Решать через чиновников, бандитов или ментов, а может быть, скатиться в оппозицию? Ведь держаться особняком и оставаться на плаву ох как сложно.

В армии единственным выходом, чтобы не свалиться в чей-то лагерь, была полная загруженность делами. У меня были такая речь и манеры, что поначалу меня приняли за москвича из интеллигентной семьи и хотели отправить служить в штаб. Чтобы остаться с ребятами, я за три дня окончил двухмесячную школу киномеханика. По субботам и воскресеньям я крутил кино. Работа киномехаником давала бонус – у меня была своя кинобудка и хотя бы на 30 минут в день я мог уединиться. Кроме того, такая работа была привилегией, которая позволила завоевать особый статус и уважение окружающих.

Я был одним из лучших по службе, при этом я всегда имел свое мнение и пытался делать что-то нестандартное. Служба не проходила скучно. Мы с ребятами организовали свой театр, и я в качестве режиссера ставил там спектакли. А еще я организовал первый тренажерный зал и добился, чтобы на вышке поставили стулья, потому что у ребят было варикозное расширение вен.

Загружая себя работой, я окончил учебку, и уже через три месяца сидел на ОКПП (отдельном контрольном пропускном пункте, располагавшемся рядом с морским портом на участке границы) на боевом информационном посту – месте, которое мог занимать лишь офицер, минимум, прапорщик. Через год, пропустив ефрейтора, я получил младшего сержанта и стал командиром отделения у «дедов», тогда же я подал заявление на кандидата в компартию. Через год службы мне дали отпуск, что в погранвойсках было большим дефицитом. Получил я его за свои заслуги, в то время как остальные пять счастливчиков получили его по блату.

Ведь в детстве меня опекали со всех сторон, и, если бы не армия, а потом жизнь в общежитии, для меня создание своего бизнеса было бы очень трудным шагом. Они дали мне ощущение реальности и научили способности выживать в сложившихся условиях. После армии вызовы жизни я всегда принимал широко и полноценно. Тогда же понял: единственный способ не утонуть в бушующем океане сложившихся обстоятельств – принять волну этой реальности и стать осознанным.

Из армии я поехал не домой к родителям, а в Москву. Я нисколько не сомневался в правильности выбранного пути. В голове была мысль о той самой необычной школе, которую я мечтал открыть. Я сразу отправился в МГПУ им. Ленина и поступил туда на подготовительное отделение по специальности «Учитель истории».

Почти все ребята, поступающие на подготовительное, были после армии, но я один пришел в форме. На мне были высокие, по щиколотку, ботинки, армейские штаны на два размера больше. Я был абсолютно без дембельских бантов-аксельбантов, вставок в погоны и без фуражки. И был вещьмешок, а не дипломат с дембельским альбомом. Под ботинками у меня красные носки – мать передала мне их перед демобилизацией. Мне, уставшему за два года ношения формы, хотелось чего-то «неформенного».

После успешного прохождения подготовительных курсов я был зачислен на первый курс. Интересно, что в нашей группе не было ни одной девочки, только парни, 20 человек, – для педагогического института это был нонсенс. У нас с однокурсниками сложились хорошие отношения, со многими мы общаемся до сих пор.

Но и в педагогическом институте отозвался мой характер. И тут я практически не посещал занятия. Мне было прикольно запустить институтские дискотеки с Пашкой Сомовым, играть Геракла и Тень в студенческом театре, но только не сидеть на лекциях – мне было откровенно скучно, а предметы не вызывали у меня никакого интереса. Неудивительно, что меня отчислили на третьем курсе за неуспеваемость. Это был январь 1993 года. Но за время учебы еще с подготовительного курса у нас сплотилась уникальная в своей дружбе группа. Парни всем коллективом пошли к ректору Матросову и убедили его восстановить меня. Мой друг Арест Сережа из этой группы спустя много лет вспомнил, что, как только меня восстановили и парни поспешили обрадовать меня, я первым выпалил, что намерен бросить «пед» и заняться бизнесом. Меня манила свобода и неопределенность!