2. И увидел Бог, что Его создание хорошо — а потом все испортилось

И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма

(Быт 1:31).

И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле…

(Быт 6:5).

Когда я отхожу подальше от отдельной картины и пытаюсь представить себе панораму всего Ветхого Завета и всей Библии, я вижу нечто подобное названию данной главы: великий замысел, который каким–то образом был ужасающе искажен. Я сразу же поспешу добавить, что, несмотря на всю испорченность и зло, о которых говорит Библия, сохранилось немало доброго и прекрасного. Более того, именно в силу этой катастрофы прекрасного творения Бог задумал нечто еще более прекрасное и внушающее благоговейный трепет — план искупления, который мы рассмотрим подробнее в главе 7.

Библия представляет нам сложный узор, в котором тесно переплетаются между собой зло и добро, ужасное и величественное, и потому нам легко составить ложное представление о Писании в целом. Фактически многие христиане придавали слишком большое значение одному из элементов картины. Некоторые их них с таким пылом прославляли своего Создателя, что забывали о трагических последствиях зла. Другие же христиане так глубоко ранены скорбью и драматизмом жизни, что, даже глядя на великолепный закат, не перестают мечтать о лучшем мире. Разницу между этими двумя типами расстановки акцентов хорошо отражают два названия гимнов: «Это мир моего Отца» и «Здесь я только странник, небеса — мой дом».

Любой сознательный обитатель планеты Земля знает, что жизнь состоит из горечи и сладости, из хорошего и плохого, но куда реже у людей встречается способность одновременно и радоваться этому миру, и стремиться к миру лучшему. Сказать, что весь наш мир прогнил насквозь, было бы неправдой. И в то же время ни один трезвый человек не посмеет сказать, что в этом маленьком уголке вселенной все прекрасно как нигде. Христианину здесь очень важно хранить равновесие: шипы не должны мешать наслаждаться розой, но стоит помнить о том, что на розе есть шипы. Этот принцип важен не только для нашей повседневной жизни, но и для восприятия Ветхого Завета.

В главе 1 я кратко упомянул два подхода к пониманию Ветхого Завета: «возвышенный» и «смиренный» пути. «Возвышенный путь» акцентирует внимание на хорошей стороне Ветхого Завета, в частности оценивая в таком свете жизнь его героев. Яркий пример такого подхода дает нам глава 11 Послания к Евреям, где разные люди в различных жизненных обстоятельствах представлены как образцы «веры». Напротив, «смиренный путь» призывает обратить внимание на ту глубокую бездну, в которой оказался человеческий род, включая и тех людей, кого Бог назвал своим народом.

Поскольку именно «смиренный подход» оказался для меня чрезвычайно ценным, когда я пытался понять Ветхий Завет, я уделю этому подходу к Писанию особое внимание. «Возвышенный путь» способен наполнять нас вдохновением, и возможно, именно поэтому его чаще всего используют в христианских кругах. Однако такой подход плохо готовит читателя к пониманию ветхозаветных повествований. Другими словами, человек может настолько привыкнуть к диете «возвышенного пути», что чтение Ветхого Завета может вызвать у него несварение желудка! Я считаю, что оба подхода возможны и оба полезны, однако нелегко применять и тот, и другой с одинаковым воодушевлением.

Возможно, «смиренный путь» не пользуется популярностью по той причине, что, как показывал опыт, открытие темной стороны ветхозаветных персонажей не всегда приносит добрые плоды. Фактически грехи святых часто использовались в войне против Писания и его Бога для подрыва их авторитета. Тем не менее «смиренный путь» подобен обоюдоострому мечу, который сечет обоими краями. Для примера можно обратиться к любому из благочестивых писателей XIX века, которые защищали Библию от ее хулителей. Последние говорили: «Если Бог допускает подобные вещи, нам не нужна такая религия». На что защитники Библии отвечали: «Именно это оправдывает Библию, которая реалистично изображает падшее человечество и Бога, который снисходит, чтобы ему помочь». Так что для одних людей это сильный аргумент против веры, а для других — опора веры. Мы не сможем здесь рассмотреть крайне сложную психологическую и социологическую подоплеку двух столь разных реакций на один и тот же факт. Однако нам следует признать, что в Ветхом Завете много такого, что возмущает читателя с утонченным вкусом. И когда мы пытаемся это не замечать, мы подтачиваем веру. Мы должны отнестись к таким фактам серьезно и постараться показать, как Бог может исполнять свои замыслы даже с помощью подобных ситуаций.

«Возвышенный путь» также подливает масла в огонь в спорах об одном вопросе интерпретации Ветхого Завета — это вопрос о характере религиозного опыта в Ветхом Завете: возник ли он естественным путем или был дан Богом в откровении? Большинство современных исследователей Ветхого Завета опираются на предпосылку, что каждый аспект опыта людей подлежит естественному развитию. И такие исследователи описывают развитие ветхозаветных людей, которые переходят от примитивного уровня к более сложному, от суеверий к зрелой и разумной вере. Согласно такой схеме те части Ветхого Завета, которые считают примитивными, относят к более древним, а части с более «развитым» богословием — к позднейшим. Так, они говорят, что повествования глав 2 и 3 Книги Бытия — ранние и примитивные, потому что Бог в них слишком сильно напоминает обычного человека: он гуляет по саду, творит человека из земного праха, а затем извлекает ребро Адама, чтобы создать Еву. Что же касается главы 1 Книги Бытия, говорят они, здесь мы видим позднейшее (и более величественное) богословие Ветхого Завета, которое появилось почти в самом конце ветхозаветного периода, потому что Бог здесь трансцендентен и стоит в стороне от земных дел, Он творит мир своим словом и не марает «рук» грязью ради создания человека.

Частичное откровение Бога

Такой подход к Ветхому Завету настолько чужд консервативным христианам, что мы не используем его для объяснения некоторых проблематичных аспектов ветхозаветных текстов. Консервативные христиане ограничиваются отсылками к новозаветным представлениям о Ветхом Завете, они следуют «возвышенным путем», чтобы утвердить веру в Бога и Его слово, но не пытаются серьезно толковать сами ветхозаветные тексты. Эволюционный подход к Ветхому Завету отпугивает консервативных христиан, так что они просто не желают не то что его обсуждать, но и хотя бы ознакомиться с соответствующими мнениями исследователей.

Я рискую показаться крайним консерватором некоторым моим ученым коллегам и опасным либералом некоторым консервативным друзьям, тем не менее в качестве первого шага к пониманию Ветхого Завета я хотел бы предложить принять ту модель истории, которую содержит сам Ветхий Завет. Я не думаю, что требую слишком многого от любого читателя, как бы он ни подходил к Ветхому Завету: как исследователь или как благочестивый верующий, — и к кому бы он себя ни причислял: к либералам или консерваторам.

И если мы дадим возможность Ветхому Завету говорить за себя, перед нами предстанет удивительная картина — больше всего она поразит тех, кто привык пользоваться исключительно «возвышенным путем» при чтении Ветхого Завета. Приведу краткую схему начала этой истории, которую мы подробнее разберем ниже:


1. Бог создает совершенный мир и называет его весьма хорошим (Быт 1).

2. Человек, наделенный свободной волей, становится противником Бога (Быт 2–3).

3. После «падения» мир портится, он становится трагичным, в нем снова и снова повторяются грехопадения:

A. Каин убивает брата (Быт 4:1–16).

Б. Потомки Каина ненавистны окружающим и сами исполнены ненависти (Быт 4:17–24).

B. Современники Ноя бунтуют против Бога, что приводит к Великому потопу (Быт 6–8).

Г. Сын Ноя Хам насмехается над своим отцом (Быт 9:20–28).

Д. Строительство Вавилонской башни указывает на то, что человечество остается непокорным (Быт 11).

Е. Семейство Авраама служило иным богам (Ис Нав 24:2).

4. Бог, призвав Авраама, делает новую попытку открыть себя людям, которые очень туманно представляют себе его замыслы (Быт 12).


Этот пролог Ветхого Завета крайне важен для понимания всего последующего, именно он создает контекст для всех недостойных и «примитивных» вещей, о которых мы читаем. Начиная с Авраама Бог хочет снова проложить путь к сердцам людей — а эти сердца были лишены той естественной чистоты и того знания, которыми обладала первая человеческая пара.

И здесь я хочу обратить внимание еще на одно крайне проблематичное следствие «возвышенного пути»: он заставляет читателя думать, что от начала мира и далее «дети Божий» (то есть потомки патриархов) знали и хранили все «благовестие» практически в полном его объеме. Такое представление порождает великие проблемы, когда мы читаем о поступках и моральных стандартах в разные эпохи ветхозаветной истории. Христиане всегда утверждали, что вера в Бога прямо отражается на поведении и образе жизни верующего. Иными словами, правильное богословие порождает достойную жизнь. Если этот принцип верен — и я думаю, что это так, иначе христианское богословие не имело бы смысла, — то как же нам объяснить тот факт, что ветхозаветные святые, имеющие в своем распоряжении почти все «благовестие», вели себя отнюдь не соответствующим образом? Как ясно показывает Книга Бытия, Авраам не видел ничего дурного в том, чтобы взять вторую жену. Конечно, это было проявлением неверия, и Авраам, как видно из текста, это осознал. Однако сам принцип полигамии автором Книги Бытия не обсуждается. История Иакова еще яснее показывает, что полигамия была вполне приемлема. Читая между строк в свете позднейших христианских моральных стандартов, мы, конечно, догадываемся о том, что многоженство влечет за собой трагедии, однако Книга Бытия не занимается нравоучениями по этому поводу. Можно вспомнить и другие подобные примеры: Книга Исхода не осуждает рабовладение, а другие ветхозаветные тексты отказывают женщинам в «просвещении».

Но это противоречие между богословием и моралью упраздняется, когда мы читаем Ветхий Завет в его изначальном контексте, не пытаясь найти в нем новозаветную этику во всей ее полноте. Фактически и сам Новый Завет нередко противопоставляет пути Ветхого Завета путям Иисуса Христа (Евр 1:1–2) и говорит о первых как о «тени» подлинной реальности (Евр 10:1). Быть может, здесь уместно упомянуть еще одну знаменитую фразу Нового Завета: «видеть как бы сквозь тусклое стекло» (1 Кор 13:12). Прообраз всегда туманен по сравнению с реальностью, тень не столь ясна, как отбрасывающий ее предмет. Почему мы должны верить в то, что образ Бога в Ветхом Завете столь же ясен, как и в Новом? Сам Новый Завет из практических соображений отрицает то, что Ветхий Завет содержал полноту откровения, одновременно утверждая, что ветхозаветная вера основывалась на вполне надежных свидетельствах (см. Ин 5:46–47).

Из всего этого следует, что если мы хотим понять Ветхий Завет, мы должны реально посмотреть на себя, хотя многим консервативным христианам это трудно сделать.

Возвращаясь к представленному выше прологу Ветхого Завета, я хотел бы высказать предположение, которое основывается на свидетельстве Книги Бытия: знание Авраама о Боге было крайне ограниченным. Он был великим мужем веры и действовал на основе тех свидетельств, которые имел. И хотя его знание о Боге было ограниченным и он порой был неверен даже и этому знанию, он по праву занимает свое место среди великих героев веры. Об его отношениях с Богом ярко свидетельствует повествование главы 22 Книги Бытия, где Авраам готов принести в жертву Исаака, сына обетования. Хотя это же самое повествование содержит проблему для «возвышенного пути» чтения Ветхого Завета. Библейские повествования о дальнейшей судьбе Божьего народа ясно говорят о запрете на человеческие жертвоприношения. Если Авраам знал, что такие убийства греховны, как мы можем видеть веру в его согласии сделать нечто дурное? Такой подход делает и Авраама, и нас самих непоследовательными. А что если Бог явится мне сегодня и попросит меня пожертвовать моим ребенком? И как я пойму, что это голос Божий, когда сам Бог ясно говорит мне, что такие жертвоприношения греховны? Или он пожелает, чтобы я ради послушания Богу не послушался Бога? Совсем нет.

Объяснение загадки заключается в том, что Авраама, вероятно, окружала культура, в которой принесение в жертву своего наследника считалось самой драгоценной жертвой богам изо всех возможных. И только такое культурное окружение могло стать основой для этого испытания веры. Интересно, что при достаточно широкой интерпретации этого повествования мы найдем в ней самый центр евангельской истории. Фактически Бог здесь является Аврааму и говорит ему: «Авраам, я ценю твою верность, но ты не можешь принести в жертву сына. Только я могу отдать моего сына. Я позаботился о жертве, — оглянись, она рядом». Не то же ли самое Бог говорит у креста? «Жертвоприношения от рук человеческих не помогают — я сам приготовлю жертвенный дар, который принесет мир». Понимал ли Авраам все это? Да, но как сквозь тусклое стекло, вероятно, не во всей полноте. Я думаю, именно об этом говорит нам Быт 22.

Великое множество мучительных вопросов, возникающих у нас в связи с ветхозаветными патриархами, просто упраздняются, когда мы понимаем одну вещь: эти люди жили в мире, настолько глубоко пораженном грехом, что истины, изначально переданные Богом человечеству, были забыты или искажены из–за соприкосновения с языческой культурой. И тогда нам нетрудно себе представить, что первоначальное обетование о Мессии, который умрет за наши грехи, было искажено и превратилось в практику человеческих жертвоприношений. Это, разумеется, невозможно доказать, но это вполне соответствует склонности человека превращать дары Бога в плоды собственных рук и в повод для гордости.

Народ Божий: подъем и падение

Если мы обратимся к дальнейшей ветхозаветной истории, то увидим, что эпоха утраты знания о Боге, описанная в Быт 3–11, была не единственным периодом вырождения и упадка. Потомки Иакова оказались в Египте, где они несколько столетий просуществовали в положении рабов. Библия ясно говорит, что к тому моменту, когда Бог решил освободить «свой» народ, его духовное состояние было плачевным. Хотя какое–то знание о Боге сохранилось, Книга Исхода показывает, что большинство людей утратило представления о Боге, открывшем себя Аврааму, Исааку и Иакову. И не приходится удивляться тому, что положение Моисея как вождя народа было довольно шатким: израильтяне постоянно были готовы отказаться от этого «нового» Бога в пользу привычных богов Египта. И когда толпа бывших рабов пришла к горе Синай, Бог дал Моисею законы, которые показывают, что люди, в страхе и трепете взиравшие на гору, были настолько во власти жестоких, варварских обычаев, что не могло быть и речи о безотлагательной и полной отмене этих обычаев. В лучшем случае можно было лишь слегка «очеловечить» самые варварские из них. Я намеренно употребил слово «очеловечить», поскольку думаю, что законы Пятикнижия прежде всего отражают характер людей, с которыми Бог имеет дело, и только во вторую очередь они открывают характер Бога, избравшего этот народ. Молния и дым, тяжелая Божья рука и странные предписания, данные на Синае, — хулители часто используют эти знамения как улики против Бога. Многие христиане, идущие «возвышенным путем», также сталкиваются здесь с мучительными вопросами, даже если они в силу других причин привержены сообществу верных.

Позднейшие авторы Ветхого Завета показывают, что, когда люди забывают о Боге, они также забывают и о ближних и погрязают в жестокости и насилии. И потому когда Бог желает оживить знание о нем в сердцах настолько опустившихся и отчужденных от него людей, он пытается сделать их не только более «религиозными», но и более человечными. И на культурном фоне народов, окружавших Израиль, законы, переданные народу Божьему, отличаются великой человечностью. Бог принял этот народ с его жестокими обычаями, перенятыми от окружающих, и начал приближать его к себе. Он желал показать ему некий лучший путь. Но поскольку Бог относился к народу как к сообществу реальных людей, обладающих свободой выбора, Он стал показывать этот лучший путь постепенно. Иначе люди воспользовались бы своей свободой, чтобы отвернуться от этих совершенно непонятных им вещей. К, этому наиважнейшему вопросу я вернусь позже, а пока просто хочу обратить внимание на то, что в самом Ветхом Завете описываются «подъем и падение» Божьего народа. До времен Исхода это было преимущественно «падение», и именно поэтому «смиренный путь» поможет нам здесь многое понять.

Прежде чем мы обратимся к вопросу, почему Бог позволил человеку пасть так низко, я хотел бы кратко указать на некоторые другие «падения» народа, о которых говорит Ветхий Завет. Давно ли вы перечитывали Книгу Судей? Или вам не хватило на это выдержки? В главе 6 мы рассмотрим подробно одну из ужаснейших историй, о которой рассказывается в конце Книги Судей, а сейчас стоит заметить, что весь это период был эпохой отступничества, бунта и вырождения с отдельными робкими проблесками света. Если Бог избирал в качестве вождей таких неуравновешенных героев, как Самсон и Иеффай, можно себе представить, каковы были остальные израильтяне. В самом начале заселения земли даже замечательный юноша Иисус Навин, который обычно пользуется почетом при «возвышенном пути», иногда совершает просто шокирующие поступки — во всяком случае, если судить их согласно нашим представлениям о добре и зле. Вспомните, например, главу 10 Книги Иисуса Навина. Когда израильтяне берут в плен пятерых ханаанских царей, Иисус Навин отдает своим воинам приказ: «Подойдите, наступите ногами вашими на выи царей сих». А затем, упомянув о постоянном присутствии и помощи Господа, он убил царей и повесил их тела на деревьях до наступления заката (Ис Нав 10:22–27). Как бы сегодня отнеслась христианская церковь к военачальнику, который подобным образом обращался бы с врагами? Этот вопрос ясно показывает, как далеки были великие мужи древности от наших представлений о добре и зле. Тем не менее они были Божьими людьми и сам Бог избрал их для осуществления своих замыслов. Что это говорит нам о Боге? Либо что он очень жесток — либо что он крайне терпелив. Я выбираю второй вариант, потому что именно такой Бог открывается в Иисусе Христе. На основании моих христианских представлений, которые мне нет нужды скрывать, я выбираю ту альтернативу, которая лучше вписывается в общую картину.

Рассмотрим кратко два других периода истории Израиля, которые помогут нам почувствовать особенности Ветхого Завета. Они связаны с именами Езекии и Иосии в эпоху монархии и с именами Ездры и Неемии в период после плена. Эпоха монархии длилась около четырехсот лет, и при этом религиозная жизнь Израиля была достаточно пестрой. Там есть великие достижения, в том числе Езекии и Иосии, проводивших в жизнь замечательные религиозные реформы. Реформы Езекии (который действовал примерно на восемьдесят лет раньше Иосии) и организованное им празднование Пасхи достаточно подробно описаны во главах 29–31 Второй книги Паралипоменон. Почему израильский летописец уделил этому так много внимания? Вероятно, потому, что во дни Езекии праздник Пасхи был полным новшеством, так что священники не могли своевременно к нему подготовиться. Пришлось даже привлечь левитов для отправления жертвоприношений (2 Пар 29:34).

Можно было бы думать, что столь торжественное празднование Пасхи будет служить образцом для всех последующих поколений, но Библия, описывая состояние народа на момент прихода к власти Иосии через несколько десятилетий, говорит иначе. Подробный рассказ летописца о религиозном пути самого Иосии заслуживает нашего внимания.

В 2 Пар 34 сообщается, что Иосия стал царем, еще будучи восьмилетним мальчиком (стих 1), но только в шестнадцать лет он начал «прибегать к Богу Давида» (стих 3). Какой же религии он придерживался в то время? Об этом можно только догадываться: Библия на такой вопрос не отвечает. И только после того как в шестнадцать лет Иосия начал прибегать к Богу Давида, он решил сделать что–то конкретное для утверждения веры: стал ниспровергать идолов и разрушать языческие алтари, но взялся за это, когда ему было уже двадцать (стихи 3–7). Можно подумать, что, по крайней мере к этому моменту, он ревностно поклонялся истинному Богу и во всем придерживался своей веры. Но и это не так, потому что в двадцать четыре года он решил восстановить Храм, официальное место для поклонения (стих 8) — и только уже во время восстановления Храма священник Хелкия нашел книгу закона (стих 14). Библия мало говорит о том, что это за книга, но многие ученые считают, что речь здесь идет о Второзаконии или хотя бы о его части. Как бы там ни было, Хелкия принес эту книгу царскому писцу, который тотчас же показал ее монарху. Что бы там ни было написано, царь был глубоко потрясен прочитанным (стих 19). Можете ли вы себе вообразить ситуацию, когда и священник, и царь ничего не знали об этой книге закона — причем дело происходило спустя немного времени после великих реформ Езекии? И если царь и священник ничего о ней не знали, что же мы можем думать о вере обычного израильтянина того времени?

Я помню свою собственную реакцию, когда внимательно прочитал о событиях, описанных во 2 Пар 34. «Возвышенный путь» породил в моем сознании образы верных царей, священников и пророков, которые высоко держали «знамя истины» — и теперь оказалось, что эти образы следует пересмотреть в соответствии с той картиной, которую нам дает сам Ветхий Завет. Как же трудно было Богу открывать себя такому народу, который так легко и так быстро мог снова и снова падать столь глубоко!

Рассмотрим еще одну, последнюю, картинку из ветхозаветной истории: тот период, когда Израиль только что вырвался из вавилонского плена, который, как ясно говорит Библия, был справедливым воздаянием за грехи народа. Считают, что Навуходоносор взял приступом и разрушил Иерусалим в 586 году, а первая невеликая группа иудеев устремилась назад на родину в 536. И здесь мы видим нравственное состояние народа. После одной пламенной попытки восстановить город и Храм местная оппозиция охладила энтузиазм народа, так что Храм остался в развалинах. И наконец, около 520 года, воодушевленный призывами пророков Захарии и Аггея, народ снова приступил к работам и восстановил Храм.

Библия ничего не говорит о том, что происходило затем в течение нескольких ближайших десятилетий. Мы узнаем только то, что когда в 458–457 годах Ездра прибыл в Иерусалим, он застал здесь полный религиозный упадок. Вместе с Неемией Ездра начал восстанавливать как стены города, так и веру народа. Особенно ясно этот упадок отражает последняя глава Книги Неемии. Ездра уже сошел со сцены, а Неемия должен был явиться ко двору персидского царя, хотя Библия не объясняет почему. Примерно через двенадцать лет (то есть не раньше 425 года) он возвращается в Иерусалим и приходит в ужас от того, что здесь видит. Те реформы, которые он проводил в жизнь вместе с Ездрой, совершенно забыты. Прочитайте главу 13 Книги Неемии, и вы снова увидите, что историю Израиля часто следует читать, используя «смиренный путь». Пока Неемия отсутствовал, израильтяне позволили своему откровенному врагу аммонитянину Товии жить на территории Храма, священники и левиты должны были сами искать себе пропитание, субботы не соблюдались, а израильтяне, нарушая Божий закон, брали себе жен из чужих народов. Именно на решение этих проблем были направлены прежние реформы Ездры и Неемии.

Неемия пылко и сурово отреагировал на увиденное. «Я сделал за это выговор и проклинал их, и некоторых из мужей бил, рвал у них волоса и заклинал их Богом», — рассказывает он сам об этом (Неем 13:25). Крутые меры, ничего не скажешь. Но, может быть, они соответствовали той ситуации.

Часто, описывая историю Израиля, говорят, что Вавилонский плен раз и навсегда исцелил иудеев от поклонения чужим богам и сделал их верными закону, что мы особенно отчетливо видим в новозаветные времена. Но даже религия закона давалась народу нелегко. Ветхий Завет показывает, что буквально на протяжении всей своей истории и даже после Плена народ Божий жил так, как мы его воспринимаем, используя «смиренный путь» интерпретации. Трудно обвинять Израиль в неверном поклонении Богу, когда тот не поклонялся Богу вообще! И это случалось гораздо чаще, чем мы привыкли думать.

Рассмотрев некоторые моменты истории, мы теперь должны задаться вопросом: почему Бог допустил такое ужасающее падение? Зачем Он создал мир, если потом этот мир стал удаляться от Него? Такие вопросы мы слышим нередко, и они совершенно справедливы. Проблема зла и греха подобна зловещему облаку, обволакивающему наш мир. Когда дети Божьи не могут увидеть или понять, как Бог действует среди них, они отворачиваются от Творца. Я не могу сказать, что знаю здесь все ответы, но хочу рассказать о моем понимании того, как действует Бог. Это понимание помогает мне видеть Ветхий и Новый Заветы как две части одного откровения благого Бога.

Космическая битва между добром и злом

Как Ветхий Завет, так и Новый Завет утверждают, что Бог всемогущ и всеведущ и является источником всякого блага. Как же мог такой Бог создать мир, в котором царствуют грех и печаль? Библия не пытается ответить на этот вопрос на философском языке, но Писание дает отдельные намеки на возможное объяснение такого хода событий в нашем мире. И когда мы соединяем эти намеки воедино, перед нами возникает картина великой космической драмы. Самое знаменитое описание этой картины, вероятно, оставил Джон Мильтон в «Потерянном рае», но ее элементы есть и в Писании, образами которого Мильтон постоянно пользовался. И эта тема популярна и в наше время, о чем свидетельствуют, например, книги К.С. Льюиса.

Это драматичное противостояние добра и зла, Бога и Врага всякого блага. Про подход Ветхого Завета к этой драме мы подробнее поговорим в главе 3, а пока заметим, что намеки на нее появляются в Библии почти в самом ее начале. Змей из Быт 3, хотя он и был хитрее всех других Божьих творений, был одновременно и противником Бога. Он поставил под сомнение отношение Бога к человеку, уверяя, что Бог намеренно лишил человечество определенного блага. Христианская традиция приписывает этому змею личностные характеристики и считает его Великим Противником Бога, называя сатаной, или дьяволом.

Мысль о великой космической битве между Врагом и Богом развивает и углубляет Книга Иова. Враг обвиняет Бога в фаворитизме, намекая, что Бог просто подкупает Иова. Устрани награду, говорит Враг, и верность Иова сразу исчезнет. В целом Книга Иова изображает нападение Врага на отношения между Богом и человеком. Если Бог хочет доказать свою правоту, пусть Он швырнет Иова в ров со львами. Иов страдает, он спорит, он взывает к безмолвному Богу, но ни на миг не теряет веры в Божью справедливость. Таким образом стойкость Иова показывает правоту Бога.

Два других ветхозаветных отрывка — знаменитый текст о «Люцифере» в Книге пророка Исайи (Ис 14:12–25) и текст в Книге пророка Иезекииля (28:11–19) — углубляют традиционные представления христиан об этой космической битве. В частности, оба эти отрывка ярко описывают себялюбие и гордыню. Достаточно сделать лишь малый шаг, чтобы увидеть двух основных участников схватки: эгоизм и гордость Врага здесь противостоят жертвенной любви Бога. Эту тему развивают христианские авторы, размышлявшие о миссии Иисуса.

Новый Завет говорит об этой космической драме еще яснее. Когда «семьдесят» возвращаются назад после успешной миссии, Иисус восклицает: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк 10:18). Кроме того, и Матфей, и Лука описывают прямое столкновение Иисуса с Врагом (Мф 4, Лк 4). Оба эти отрывка указывают на космический аспект события, когда дьявол предлагает Иисусу весь мир, если тот падет и поклонится Врагу.

Можно было бы вспомнить и о многих других отрывках Нового Завета, но лучше всего понять характер этой космической битвы нам поможет последняя книга Нового Завета. Книга Откровения (особенно главы 12–14 и 20) рельефно описывает эту битву: там дракон воюет с Михаилом (Откр 12:7). Дракон был повержен и изгнан на землю, где он начал преследовать людей, верных заповедям Божьим (Откр 12:17). Затем дракон ведет свою войну с помощью зверя (Откр 13), который со своими союзниками атакует буквально все части удела Бога. Когда противостояние достигает кульминации, становится понятно, что оно носит религиозный характер, поскольку следующий зверь, получивший власть от первого, требует под страхом смерти, чтобы все поклонялись образу зверя (Откр 13:15). Таким образом, человечество вынуждено принять участие в этой битве. Люди, отказавшиеся подчиниться требованию зверя, названы «святыми, соблюдающими заповеди Божий и веру в Иисуса» (Откр 14:12).

Через всю Книгу Откровения красной нитью проходит тема суда — Бог и Его святые будут судить дракона и его бесовских союзников. Откр 14:6 провозглашает, что час суда настал, а затем в главе 20, где описано окончательное поражение дьявола с его ангелами, суд над злыми силами поручен святым (Откр 20:4). Во всей этой книге образы битвы занимают самое главное место.

И стоит обратить внимание на еще одну деталь: как только в Библии говорится о предмете раздора, за который идет битва, Враг всегда обвиняет Бога в произволе. В главе 3 Книги Бытия змей дает понять, что Бог по своему произволу скрыл от человека некое благо. В Книге Иова звучит обвинение в том, что Бог по своему произволу осыпает Иова всяческими милостями. Но любопытно, что эти же самые отрывки указывают на то, что Бог предоставляет творению свободу: в Книге Бытия человеку дана возможность делать выбор и бунтовать, в Книге Иова Врагу дается право поражать главного героя, его семью и его имущество. Таким образом, библейские авторы показывают, что Бог любит свободу и не боится предоставлять свободу своим творениям, включая самого Врага. Но в контексте великой космической битвы, когда Враг обвиняет Бога в произволе, Бог может заставить замолчать противника только тем же самым способом, каким Он это сделал в случае Иова: Он должен ввергнуть Иова в ров со львами. Если бы Бог не позволил сатане поражать Иова, обвинение Врага получило бы дополнительные обоснования, а сомнения в характере власти Бога стали бы еще сильнее.

А теперь приложим приведенные выше мысли к библейской истории в целом. Если мы поставим ход священной истории в контекст великой космической битвы, где Бога обвиняют в произволе и деспотизме, мы можем лучше понять, почему он создал благой мир, но затем, как бы не вмешиваясь, смотрит на его падение и порчу. Кто стоит за этим падением? Враг.

Мысль о том, что Враг в каком–то смысле распоряжается этим миром и порождает в нем страдания и муки, мы найдем в Книге Иова. Когда все сыны Божьи собираются в небесном дворце, Враг докладывает, что пришел с земли. Может быть, именно потому евангелия называют его «князем мира сего» (Ин 12:31). Когда в истории искушений дьявол предлагает (не бескорыстно!) «уступить» Иисусу свое господство, это также предполагает, что в каком–то смысле демоны господствуют над творением. Если представить себе, что это господство подобно тому, что Враг проделывал с Иовом, можно сказать, что весь благой мир был брошен в ров со львами. То есть все творение должно пережить нечто подобное страданиям Иова в руках Врага.

Если в итоге Бог намерен установить свою власть, он должен позволить править демонам. Все должны увидеть «выгоды» и «благословения» власти бесов, чтобы Бог мог в конце концов снова обрести господство. Бог молчал, глядя на мучения Иова, Он позволил сатане убить невинных детей Иова, Он позволил страдальцу впасть в такое отчаяние, что жена Иова могла сказать своему мужу: «Похули Бога и умри», — и подобным образом Он поступает с нашим миром. Он позволяет демоническим силам править на земле. Он позволяет человеку бунтовать, не угрожая ему за это быстрой расправой. Таким образом, трагическая цепь событий глав 3–11 Книги Бытия говорит о разрушительной силе этого бунта, но одновременно она свидетельствует о Боге, который настолько сильно любит свободу, что дал нам власть самим управлять нашей жизнью и жизнью других.

Однако Бог не отказался полностью от своей ответственности за мир и своей власти. Подобно тому как Он ставит рамки сатане, когда тот атакует Иова, Он поставил границы и для влияния зла. И как в конце Бог прервал свое молчание и заговорил с Иовом, так Он заговорил и с Авраамом, чтобы тот лучше понимал Бога и вступил с ним в новые взаимоотношения, которые должны служить примером отношений между Богом и человеком. Но поскольку этот Бог любит свободу, он не может заставить нас двигаться навстречу Ему. Мы можем это сделать только сами, в ответ на Его приглашение. Вот почему в ветхозаветных повествованиях мы видим удивительную смесь доброго и злого. В некоторых местах Библии добро явно отличается от зла: здесь описаны просто падения людей, их бунт против правды, о существовании которой они знают. Но есть и другие случаи, где Бог в его мудрости понимает, что человек еще не готов совершить следующий шаг. Реформы не могут быть слишком радикальными, иначе можно потерять все. Ради свободы Бог позволил демонам издеваться над его творением, а теперь он должен сокрушить злые силы, ниспровергнуть ложных богов, которые наполнили землю.

Если взглянуть с этой точки зрения на историю Авраама, можно понять, что если бы Бог действовал слишком стремительно, пытаясь завоевать сердце Авраама, у Авраама было слишком много других «богов», к которым он мог бы обратиться. Он не был обязан служить тому Богу, который призвал его в Уре халдейском. Можно предположить, что Бог желал бы сказать Аврааму гораздо больше, но не решался. Авраам еще не был готов перейти от молока к мясной пище!

Таким образом, если мы читаем Ветхий Завет, держа в уме общую картину космической битвы, становится легче понять, как именно действует Бог. И мне тогда странно слышать, как Бога Ветхого Завета обвиняют во вспыльчивости. Гораздо справедливее было бы говорить о его невероятном долготерпении. Если судить по новозаветным стандартам, Ветхий Завет как будто показывает глубокий упадок. Однако Бог действовал и там, призывал к себе людей и завоевывал их расположение.

Нам, однако же, не следует думать, что с призвания Авраама начинается неуклонное движение вперед. Скорее это напоминает движение на аттракционе «американские горки». Свобода позволяет нам и подниматься, и падать, в зависимости от того, отзываемся ли мы на Божий призыв или отворачиваемся от него. Когда один из Божьих детей решает удалиться от Бога, он может постепенно забыть о Его присутствии. Люди очень быстро забывают даже вещи, много для них значившие раньше. Я знаю семьи, которые отошли от христианской общины, забыли про нее и оказались вместе со своими детьми в изоляции. После двух–трех лет такой жизни дети уже просто не могут вспомнить о том, что некогда было столь ценно для их родителей. То же самое происходило с бунтовщиками и отступниками в Ветхом Завете. Вспомним, как Израиль почти начисто утратил свою веру в течение нескольких десятилетий между царствованиями Езекии и Иосии, — и это, скорее, не исключение, но правило, здесь нет ничего удивительного, хотя это трагично.

Подведем итоги всему тому, о чем мы говорили в этой главе. Бог создал прекрасный мир и населил его свободными творениями. Но эти творения взбунтовались и вступили в союз с Врагом. Его битва с Богом породила демоническое правление, которое Бог, любящий свободу, вынужден был дозволить, чтобы оно стало свидетельством о космической битве добра со злом. Ветхий Завет многократно показывает нам, к чему приводит господство злых сил. А одновременно он свидетельствует о терпеливой заботе Бога по отношению к своему народу, через который он хотел возвестить всему миру, что на небесах обитает Бог, источник всех благ. Бог желал открыть и передать своим людям многое. Как только они были к этому готовы, Он передавал им свою благую весть. Беда заключалась в том, что они редко были к этому готовы. Однако Бог продолжал терпеливо наблюдать и ждать. В этом слава Ветхого Завета и слава Бога нашего.

Загрузка...