Бич сновидений

Глава 17 ВТОРАЯ ВОЛНА

Закон экспоненты, о котором говорила Клио, действовал в полном масштабе. Вынес из небытия Феликса, возвращал измененных Тайгером дэймосов к прежней жизни. И все происходило слишком быстро. Завершающим ударом стал темный оракул. Хотя именно он был тем самым первым камнем, покатившимся с горы.

Сегодня охотник собирался покончить с анархией, творящейся в его городе.

Дом Мэтта встретил холодом глубокого снега. Бездонным небом, наполненным ледяными звездами, и легким запахом дымка из каминов и печных труб.

Машина сновидящих остановилась возле длинного забора, над которым возвышались безмолвные, застывшие в предзимнем сне деревья. Сквозь голые ветви виднелась крыша дома и яркие пятна светящихся окон.

Хлопки закрывающихся дверей автомобиля звучали вызывающе громко в тишине, окутывающей этот место.

— Никогда не видел ничего более… — приглушенно произнес Адриан, осматриваясь, но подходящего слова для описания окружающего не смог подобрать.

— Я тоже, — ответил Тайгер и пошел к дому.

Его обогнал Аякс, промчавшийся по пушистому снегу и в один прыжок взлетевший на крыльцо.

— И все же. Почему мы должны встречаться именно здесь? — прозвучал за спиной голос Адриана.

— Он считает, что это место дает ему дополнительные силы, — отозвался Герард.

— Кто «он»?

— Увидишь.

Открыл Аметил. Молча окинул взглядом четверых гостей, посторонился, пропуская их, и запер дверь.

Теперь Тайгер знал, что скрыто под деревянными досками пола, слоем земли и камней. Редчайшее место, надежно спрятанное от всех. Не отмеченное ни на одной сохранившейся до современности карте. Уникальное, как и его хозяева. Охотник признавал это.

У Феликса была другая внешность, но желтые глаза — узнаваемые, запоминающиеся — прежние. Как вызов. Как насмешка.

Аметил держался за пределом светового круга лампы. Как и положено дэймосу ниже по рангу чем хозяин… В его взгляде охотник уловил настороженность зверя, жившего в неволе, вырвавшегося на свободу и не желающего возвращаться обратно в клетку.

Тайгеру стало жаль проделанной работы. Столько сил, времени он потратил на Аметила. Перековка танатоса проста, доведена до автоматизма. Все равно что обтесывать глыбу гранита. Целенаправленные удары. Боль за боль.

Крадущие, мороки, ламии… Все примерно стандартно, надо лишь соразмерять силу воздействия.

С искусителем Тайгеру пришлось применить все свое мастерство перековщика, больше того, весь свой талант: чтобы сделать из «заготовки»-дэймоса — эпиоса с уникальными способностями. Второй раз вряд ли возможно проделать ту же ювелирную работу.

Но это потом. Сначала главное. Темный оракул.

Аякс невозмутимо прошелся по комнате и запрыгнул на стол. Адриан оглядывался с жадным любопытством.

— А под моим мостом, может, и цивилизованнее, — сказал он негромко Мэтту.

Тот усмехнулся в ответ, но было видно, думает о чем-то своем.

Герард, которому в этой операции отводилась роль пассивного зрителя, оставался хмур и напряжен.

Вряд ли этот дом принимал когда-либо таких гостей. Во сне или наяву.

Два охотника. Два дэймоса… И два прорицателя.

Встречу с Феликсом Тайгер мог бы назвать мирной. Если бы не зловещее напряжение, буквально окутавшее их — вечных, непримиримых противников.

Говоря откровенно: Феликс обманул Тайгера с помощью сновидящей Бэйцзина и долгие годы пользовался доверием всего Пятиглава. Но Феликс умер для того, чтобы найти врага Полиса и воскрес, чтобы защитить этот город.

Кроме Тайгера, никто из находящихся здесь пока не знал, как решит это дело богиня правосудия, держащая весы, на которые падают черные и белые камни поступков… дэймоса. Сложно представить, что перевесит. Ведь то, что кажется преступлением, может оказаться благородным деянием, если взглянуть на все с другой стороны.

Несколько секунд перековщик и танатос смотрели друг на друга, затем обменялись парой невыразительных фраз:

— Мне нужен Прокруст, логосов я оставлю тебе.

— Когда все закончится, ты покинешь мой город.

— Ты знаешь. Эта война не закончится никогда. Мы должны всего лишь выиграть еще одно сражение.

«Всего лишь выиграть».

Иногда на выполнение каких-то задач уходят годы, десятилетия… поэтому мы надеемся, что к нашей окончательной цели придут наши дети или ученики. Возможно придут…

Дэймос древности жаждал жестокости ради жестокости. Логосы другие: молодые дэймосы стремятся просто владеть всем. Править, как они хотят. Что-то менять. По желанию. Своему. Если оно будет. Они уничтожат лишь самых упрямых, самых стойких, остальных согнут и заставят служить.

Тайгер отчасти понимал их. Он тоже считал Полис своим.

И делал всё для его процветания.

— Время, — бросил Феликс и, обменявшись быстрым взглядом с Аметилом, ушел в комнату, смежную с гостиной. Тайгер опустился на диван, прислонился затылком к высокой спинке.

Герард, пытающийся в сжатые сроки дать последние наставления Адриану, опустил руку на голову Аяксу, тот издал тихое мелодичное «р-р-р» и спрыгнул со стола. Взметнув хвост победным штандартом, прошел мимо «молодого оракула», явно требуя, чтобы тот следовал за ним.

— Смотрю, ты тут неплохо ориентируешься, — сказал коту Адриан и, взяв бутылку вина, послушно направился следом.

Мэтт сел за стол. Герард, выдвинув табурет, оперся обеими руками о скрипучую столешницу.

Тайгер закрыл глаза.

Когда он открыл их, все изменилось. И в то же время осталось неизменным. Структура сна не трансформировалась, но наполнение уплотнилось. В грубую, примитивную канву основы вплелись сотни разных цветов, волокна запахов и вкусов.

Феникс ждал у спуска в подвал. В пространстве сновидения танатос выглядел также как в прежней жизни. И Тайгер снова увидел черты того самого юноши, что пришел к нему с посланием от мастеров сна Бэйцзина. Талантливого сновидящего, на которого свалились слишком тяжелые испытания, но тот выдержал их с честью и достоинством. Он был очень симпатичен Тайгеру. И не только ему.

Эпиос, вернувшийся на родину отца, убитого дэймосами. Желающий помогать людям и своим коллегам.

Блистательная ложь, в нее охотник верил долгие годы, а потом она разбилась в один миг.

В глазах Феникса, также в упор смотрящего на воина сновидений, вспыхнуло и погасло пламя. Повеяло промозглым ветром, издалека послышался хруст, вызывающий ассоциации со сломанной ветвью. Мир снов реагировал на эмоции мастера снов и танатоса.

Теперь придется только договариваться.

Тайгер чувствовал, понимал, что Феликс стал равен ему по силе, хотя скорее всего (он мысленно усмехнулся) считает себя сильнее. Но если они сцепятся в схватке, то убьют друг друга. И Полис останется без защиты.

Глупо. Нерационально.

Охотник снова вернулся мыслями к перековке и понял, что больше сделать этого ни с одним из них не сможет. Феликс не позволит. Понимал это и дэймос.

Возникло быстрое, мгновенное воспоминание из прошлого. Очень давнее. Почти неуместное сейчас.

Сновидящие празднуют Сатурналии. Вино, музыка, яркие огни, танцы, смех… Когда Тайгер увидел молодого ученика Геспера, тот стоял с бокалом в руках и рассеянно наблюдал за танцующими. Особенно волшебны были пифии — высокие, статные, полные жизни и огня. Глава Пятиглава подошел к целителю и сказал:

— Сегодня можно наслаждаться жизнью. Прекрасное празднование, где видно всю красоту Полиса… И столько чудесных, привлекательных девушек.

— Мне нравятся бэйцзинки, — отозвался Феликс.

Он постарался исправить неловкость почти мгновенно:

— То есть они все выглядят превосходно…

— Я понял, — перебил его охотник. — Не продолжай.

Картинка воспоминания смазалась. Вместо вежливо-отстраненного лица молодого Феликса появилось другое. Белое, покрытое испариной, каштановые волосы прилипли к мокрому лбу, потрескавшиеся губы и волчьи глаза, горящие желтым огнем боли и ненависти…

Насильственная «трансформация» дэймоса. Жесткая и почти бессмысленная, потому что на словах он согласился на переделку своей личности, но на самом деле отчаянно сопротивлялся.

Перековка всегда являлась добровольной. Предполагалось, что те дэймосы, в ком не хватает «пластичности», могут погибнуть. Но, по факту, этого почти не случалось. Большинство, даже в самом крайнем случае воздействия, были вполне способны существовать, жить как обычные люди, обычной жизнью… В конце концов, живут же миллионы людей на планете, не контролируя мир сновидений.

В Феликсе пластичности не было совсем…

Более того, он знал, что не выживет. И сделал Тайгера своим убийцей.

Все это охотник понимал теперь.

Не было никаких ошибок дэймоса, случайно открывшего свою истинную суть перед Пятиглавом. Был план умного, сильного танатоса. План, которому он следовал, не отклоняясь ни на шаг. Он раскрыл себя сам, когда посчитал, что пришло время снять уже не нужную маску эпиоса.

И не сложно догадаться, для чего.

Именно из-за способности Тайгера отсекать сновидящих от мира снов, по сути, от тела сновидения.

Это было сложной, поэтапной работой. Но было возможно. И именно это охотник делал с создателями кошмаров в критических случаях. А затем отдельно работал с физическим телом и отдельно с телом сновидения. Если конкретнее: изолировал его в определенной точке пространства.

Феликс прекрасно подготовился. Он собрал всю возможную информацию, когда работал эпиосом. Проанализировал известные ему случаи гибели целителей при работе с миром снов, а также те, когда они попадали в кому, иногда на годы, а затем выходили из нее… И применил все свои знания.

Таким образом, когда к концу перековки его тело сновидения было отрезано Тайгером от физического: именно это помогло «эхо», Фениксу, найти отголосок такого же сознания. Потому что мозг, который предусмотрительный танатос подготовил для своего возрождения, уже существовал. И для тела снов сигналы от клеток стали равны по мощности, по силе.

А когда прежнее сознание погибло: Феникс устремился к другому, не умер вместе с этим физическим телом. И хотя его новый мозг был погружен в состояние комы, он был мощным. На сознании, которое находилось в нем, никогда не было перековки. И объединиться с ним для «эхо» дэймоса было реально.

Но сначала Феникс получил полную свободу, и надолго ушел в Бездну. Вот почему никто не смог ощутить его…

Степень решительности и воли танатоса восхищали, степень пренебрежения к себе и к боли могли бы показаться даже чрезмерными. То, что он готов был пережить… Долгая кома мозга, затем пересадка в новое тело, «приживание» в нем, долговременная и мучительная реабилитация, заново с нуля обучение всем функциям тела… Тайгер проходил это… и знал, что пойти на все это означало добровольные пытки. Впрочем, самого охотника подобные вещи также никогда не останавливали.

Аякс прошел мимо них и прыгнул в темноту подвала. Напряжение снизилось. Растаяли все призраки прошлого.

Квадрат на полу был наполнен тьмой, в ней чувствовались глубина и холод. Холод не зимы, снега или глубокой воды. Лед древних времен застыл там, внизу. Аякс всколыхнул его, и сразу как будто стало теплее. Следом спустился Феникс. За ним Адриан, сосредоточенный и решительно-мрачный. Ему не было дела до противостояния спутников. Он был нацелен на свою задачу. Тайгер оказался под землей последним.

Герард уже рассказал, как перед ним открылся древний храм. Так что охотник был готов к любой неожиданности. Скудно освещенные коридоры, выложенные темно-красными камнями, уходили на необозримые глубины. Тайгер ощущал их как вены в живом организме, или как жилы драгоценных металлов в каменной породе. Если «идти» по ним, можно погрузиться в запредельные слои мира снов.

Феникс остановился посреди небольшой полутемной пещеры с низким потолком, посмотрел на Адриана. Тот явно хотел спросить о чем-то, но Аякс, взлетевший на его плечи, заставил забыть обо всех посторонних вопросах. Ощутив на себе тяжесть кота и особенно его когти, оракул слегка пригнулся от неожиданности. Тайгер шагнул к нему и крепко взялся за плечо. В своей долгой практике воина сновидений ему приходилось погружаться в Волну. Незабываемое ощущение…

С другой стороны руку прорицателя крепко сжал Феникс.

Адриан глубоко вдохнул, словно собираясь надолго погрузиться в воду. Впрочем, почти так и будет. Прыжок в водопад.

Послышался тихий плеск. Такой робкий и вкрадчивый поначалу, он становился громче, настойчивее. Бурный поток, пока незримый, несся, сметая на своем пути дымные струи еще не оформившихся снов.

Пещера и коридоры исчезли в растворяющей их волне. Больше не было ничего — ни красного камня стен, ни песчаного пола, лишь бешеная, неудержимая стихия. Тайгер на долю секунды увидел: ровное негасимое пламя на месте Феникса. Не костер, не факел, нечто гораздо большее. Оно прорывалось сквозь структуру сновидения, охватывая сразу несколько пластов. Вполне возможно, отблеск этого огня падает до Глубин.

Оракул в виде несокрушимой статуи атланта, выдерживающей разрушительную мощь прибоя времени. Высокий юноша с рыжими волосами, опустивший ладонь ему на плечо… нет, черный кот, к плечу припавший. Поток воды треплет его шерсть, пытается сбросить, но зверь крепко держится, не позволяя этого.

— Приближается, — прозвучал гулкий голос Адриана.

Охотник всмотрелся в волну. Мутная пелена вокруг колыхалась, не позволяя различить детали.

— Я его чую… — тихо, на пределе слышимости сказал Аякс, явно собираясь прыгнуть вперед, сквозь «воду». — Близко…

И наконец Тайгер разглядел сам: массивная фигура, вокруг которой кружит водоворот. Она казалась огромной, и оружие в его руке могло перерубить пополам быка.

Огненная стрела устремилась вперед, одновременно с ней воин сновидений закрутил материю сна тугой спиралью, захватывая темного оракула в плотную «сеть», сжал. Почти услышал, как с тихим звоном ломается серп… Двенадцать когтей вспороли пространство сновидения.…и тут же все стихло.

Волна начала спадать, словно исчерпав свои силы. Осыпаться мелкой зыбью. Мелькнула картинка: древний храм, придавивший основанием холм, полоса леса, плеск реки — и все рухнуло в пустоту.

Тайгер открыл глаза и некоторое время оставался неподвижен.

Потрескивал огонь в камине. По комнате плыл едва уловимый запах дыма, дерева и горячего хлеба.

Мэтт и Герард все также сидели за столом, и теперь смотрели на него.

— Ушел, — коротко сказал охотник, ловя на себе эти два настойчиво-нетерпеливых взгляда.

— Что значит «ушел»? — спросил Мэтт.

Из соседней комнаты послышалось краткое, но весьма экспрессивное выражение на бэйцзинском. Появился Феликс, прошел мимо, едва не столкнувшись в коридоре с обескураженным Адрианом. Хлопнула наружная дверь.

— Я вызвал волну… — начал было объяснять новоявленный оракул. — Он появился…

— Мы ударили. Шанса вырваться не было. Но он ушел, — прервал его Тайгер.

Аметил поднялся, подошел к окну, стал смотреть на улицу. Герард шумно выдохнул. Тенью проскользил по гостиной Аякс, лег у камина и уставился немигающим изумрудно-золотым взглядом в огонь.

Снова хлопнула дверь. Вернулся Феликс. На его волосах таял снег, желтые глаза сверкали от бешенства. Но голос звучал негромко и безэмоционально-вежливо:

— Оракулы могут быть свободны. Мэтт, окажи любезность, проводи.

— Оракулы остаются, — отозвался Герард и указал Адриану на соседний стул, предлагая присаживаться.

— Что произошло? — спросил Аметил.

— Он ушел во времени, — ответил Феликс. — Переместился в волне.

Было видно, что танатос напряженно думает. Его бэйцзинское лицо стало абсолютно отрешенным.

— Я могу вызвать волну еще раз… — сказал Адриан и сам же ответил на свое предложение: — … но похоже это не вариант.

Феликс приблизился к столу, опустил ладонь на столешницу.

— Всем здесь присутствующим уже известно, что этот дом стоит на фундаменте храма Времени. Прокруст разыскивал подобные храмы. Он…осквернял их. Разрушал. Одна из его целей — уничтожить все. Однако сюда он не смог проникнуть. Не буду объяснять. Но лишь мы имеем право зайти в этот дом. Или допустить сюда гостей. Время в этом месте — монолитно. Поэтому владельцы нашего убежища из настоящего: владеют им во всех временах. И если не пустили в него, сами, по своей воле — пройти нельзя нигде…

Танатос мельком взглянул на Мэтта, а тот вдруг вскинул голову и произнес:

— Хэлена…

— Да, — кивнул Феликс. — Как один из вариантов их плана, должна была умереть в этом месте. Надеюсь, тут все понимают, как происходит осквернение… Но когда дом выбросил ее в мире снов, она перестала быть ценностью для «Фобетора».

— Ты подставил ее.

— Интересно, что ты оцениваешь это так…

Казалось, эти двое забыли о присутствующих, продолжая какой-то давний диалог.

— Интересно, как это оцениваешь ты.

— Ну, возможно, это она себя «подставила»?.. И тебя заодно. И… как его… Марка? Вместе с его… начальником.

Он даже мимолетно не взглянул на Тайгера.

Однако сомнений, о ком идет речь, не возникало.

В отличие от остальных, охотник хорошо знал, что имеет в виду танатос. Тенчитолан. Жертвенник. Тело сновидения молодой гурии.

— Ты планировал убить ее? — спросил Мэтт.

— Не планировал.

— Но мог убить!

— Да не мог. Не только я делаю свою работу. Там было, кому решить проблему. Пусть защищают.

В его голосе отчетливо читалось: «…что ты нервничаешь по пустякам?» Но эту фразу Феликс произносить вслух не стал.

— Зачем ему это надо? — вмешался Адриан, возвращая дэймосов к главной теме. — Разрушать их. Храмы.

— Он хочет полностью прервать возможность связи с этим миром архетипа Хроноса, — ответил вместо танатоса ученик.

— Да. Роли Фобетора ему больше недостаточно, — уточнил Феликс. — Он желает сам стать Хроносом. Повелителем времени.

— Это неосуществимо, — сказал Герард.

Он осекся, посмотрел на Тайгера, покачал головой. Понял, что его антагонисту, дэймосу, подобное вполне по силам.

Адриан, хмуро рассматривающий своего наставника, снова подал реплику:

— Но это какая-то ерунда. Как он живет так долго? Что за технологии в далеком прошлом? Почему без модификации, кибернетических возможностей и тому подобного он существует тысячу лет?

Феликс смерил его скептическим взглядом. Однако, что удивительно, снизошел до вполне развернутого ответа.

— Прокруст живет в своем времени. И его жизнь идет по обычным срокам. Но он путешествует в волне. Может выйти в любой эпохе. Это первое. Самое простое. В мире сновидений его нахождение может растягиваться: секунды реального сна — это долгие, и очень долгие, эпизоды событий внутри мира сновидений, где он разгуливает по разным временам истории человечества. Это второй фактор «длинной» жизни. Полагаю, ему сейчас хорошо за сорок. Он уже многое успел сделать. Запугал, обманул, много кого убил, множество хороших вещей испортил. Опять же, он сумел закольцевать один из фрагментов прошлого в мире снов. Это дает ему еще дополнительное время для жизни в мире сновидений. Это третье важное обстоятельство.…И он наращивает опыт. Все эти годы — наращивает…

Тайгер подумал о том, что всю жизнь Феликс был одержим одной идеей — выследить своего врага, узнать о нем как можно больше. Легко допустить, что танатос ожидал: именно сегодня его охота закончится безусловной победой. Хотя не счел лишним подстраховаться, два охотника и дэймос против одного оракула — значительный перевес в силах. Однако, это не помогло… Ошибка? Стечение обстоятельств? А возможно, сегодня победы танатос вовсе не ждал. И все, что происходит — отлично срежиссированный спектакль. У которого отыгран лишь первый акт…

Теперь Тайгер слушал Феликса, понимая, что его рассуждения — ни что иное как попытка своеобразного анализа происходящего. Но, озвучивая свои прежние размышления, он подталкивал всех присутствующих к какому-то решению.

— Уже сегодня он, думаю, реально способен попытаться уничтожить Полис, — сказал танатос. — А если проживет заметно дольше пятидесяти лет обычной своей жизни, в своем времени, то не сомневаюсь, он его уничтожит.…К этому сроку он точно присмотрится, где было, что, когда и как: он четко будет знать точки, по которым бить. Подготовит свои удары в настоящем — через прошлое. И еще успеет насладиться полным поклонением в нескольких последующих эпохах.

Он замолчал. Тайгеру показалось, Аметил хотел что-то спросить. Но, похоже, нашел ответ сам: и не стал, а охотник отметил, как чутко реагирует учитель на ученика. Будто Феликс представлял, какой именно момент из его речи требует уточнений для Мэтта, готов дать пояснения… и четко чувствует, когда правильный ответ самостоятельно получен.

Охотнику было интересно на это смотреть: он никогда их рядом не видел… ученик в его жизни появился уже после того, как ушел учитель. Воин сновидений и перековщик вообще никогда раньше не наблюдал взаимодействия двух дэймосов в «спокойной» обстановке сотрудничества.

Неужели два настолько похожих сознания?..

А, может быть, они просто очень хорошо знали друг друга.

Феликс продолжил:

— На наше счастье, он из глубокой дремучей дикости. И не сразу разбирается в ситуации. Но дэймосы, которые служат ему в разных временах, которых он находит и вынуждает служить себе, раскрывают ему то, что знают про свое время. И про возможности своего времени. Это происходит не сразу, потому что «Фобетор» всячески старается создать иллюзию, будто всё знает сам: всё контролирует, всем управляет, ему известно всё. Но постепенно он вызнает то, что ему надо. Собирает и систематизирует информацию. Кроме того, он способен похищать и убивать оракулов, перед этим «выпотрошив» их сознание. Это бесценные знания, и сразу огромный их пласт — учитывая, что все провидцы обладают эйдетической памятью и способны фиксировать всё в мельчайших деталях…

— «Хранилище Фобетора», — прочитал Тайгер по едва шевельнувшимся губам Мэтта. И припомнил, как сумел убедить молодого дэймоса в невозможности существования жестокого бога темных сновидящих.

— … Он с самого начала убивал оракулов. Потому что для него это стихийно, легко. Он очень хорошо чувствует их в волне, а чем сильнее оракул — тем дальше расходится «вибрация» во времени. Но если бы он узнал, что можно, допустим, найти базы данных с адресами в информационной системе Полиса, той самой, «общей сети», и выяснить место жительства, и время, юного Тайгера — он бы убил и его. Там, в прошлом. Это бы решило многие проблемы дэймосов. Сейчас, когда «Прокруст» получил память Андониса, он стал намного более опасен, чем был совсем недавно.

Охотник окончательно утвердился в своем предположении, что Феликс говорит то, о чем много думал сам и потратил немало времени, чтобы убедиться в своих выводах.

— Однако, самому стать Хроносом — не конечная его цель, — сказал танатос.

— Ну давай, контрольный в голову, — пробормотал Адриан, готовый к очередной неприятной новости.

— Когда он обезопасит себя от «хозяина Времени», и больше никто не сможет влиять на его дар, то сумеет запереть в Глубинах каждого из «богов». Все архетипы. Ему нужно, чтобы никто никогда не смог их призвать, обратиться к ним. Тогда, со временем, он сможет заменить собой их всех. Стать единым. Абсолютом.

— Я Смысл всех вещей… — едва слышно прошептал Аметил, глядя перед собой. — Провидение. Я высший Промысел…

И Тайгеру захотелось закрыть в мысленные кавычки его слова. Он явно цитировал кого-то.

— Да, именно так он и считает, — подтвердил Феликс. — И логично, что стремится, желает, жаждет уничтожить сновидящих. Ведь тогда никто не спустится в Глубины и не сможет использовать умения, которые дают архетипы… Ну, и затем последнее: он сотрет с лица земли всех наследников истории и культуры Полиса — тех, у кого эти древние знания сохранены в генетической памяти. В ком может проявиться дар мастеров сна. Или они просто стихийно будут следовать тому, что «записано» в их биос… Это заключительный этап его плана. Плана на сотни лет… Он ненавидит нас.

Охотник отметил, что танатос не отделяет себя от Полиса. Хорошо.

Значит, будет защищать его.

Уже защищает.

— Мы не сумеем остановить его, — тихо произнес Герард.

Минуты тянулись… медленно текли… подобно каплям в древней клепсидре. За окном сплошной стеной повалил снег. С тихим шелестом в стекло бились снежные хлопья, потрескивали, прогорая, дрова в камине. За кованой решеткой билось яркое пламя, оракул смотрел на него долго… и, наконец, сказал:

— … Но это может сделать истинный Хронос.

Феликс как будто ждал эту фразу. Не говоря ни слова, вышел из комнаты. И вернулся спустя несколько десятков секунд, держа в руках пыльные свитки. Развернул их на столе.

Аякс, заинтересовавшись, прыгнул ближе и звучно чихнул, обнюхав бумаги.

— Пятиглаву будет нужна копия этих карт, — сказал Тайгер, едва взглянув на чрезвычайно ценные схемы.

— А мне копия карт Глубин, составленных Пятиглавом, — немедленно отозвался Феликс.

Мэтт слегка улыбнулся.

— А что, можно сделать карту мира снов? — задал новый вопрос Адриан.

— Можно, — ответил Тайгер. — При должном умении. Карту домов сновидящих. И, что наиболее ценно, схемы, где будет отмечено местоположение архетипов… богов.

Он наклонился над свитком. Кто-то мастерски нанес на бумагу все слои мира снов, для неискушенного наблюдателя они напоминали схему звездного неба. Сотни галактик, сплетенных спиралью в трехмерной проекции. Чтобы создать все это, надо вечность провести во сне и путешествовать по его пространству также бесконечно долго.

— Кто составлял эту карту?

Танатос проигнорировал вопрос. Аметил взглянул на Тайгера и в его взгляде скользнуло сомнение.

Охотник предельно сосредоточенно рассматривал пожелтевшую от времени «страницу». Что-то было в этом рисунке… привлекающее внимание.

— Герард, взгляни, — Тайгер повернул свиток к оракулу и показал на центральный виток спирали.

— «Раковина»? — тут же произнес прорицатель, узнав, вспомнив символ из своего видения.

Никогда невозможно угадать, где именно появится тот или иной знак из Волны времени. Сейчас он оказался на древнем документе, пролежавшим на чердаке дэймоса долгие годы. Прямое указание на то, что они движутся в верном направлении.

А еще вспомнилось, как рвалась в Бэйцзин Талия. Почти сверхъестественное предчувствие хариты, ощущающей, что именно из этой части мира в их жизнь ворвется некто прежде близкий ей? Если бы Тайгер отпустил ее туда? По какому сценарию пошла бы сегодняшняя игра, никто не знает…

— Хочешь искать Хроноса в этой области? — перековщик указал на самое плотное «скопление звезд»… Поднял голову и прямо посмотрел в глаза танатосу. Тот ответил таким же прямым взглядом.

— Я бы смог. Найти.

— Сколько мы на это потратим времени?

— В Глубинах можно блуждать бесконечно, — заметил Герард.

— Я знаю довольно много о бесконечности.

— Я тоже знаю о ней кое-что, — проронил Тайгер. — Вот только у Полиса этого времени нет.

Если до сих пор темный оракул наносил точечные удары, а это означает, что он присматривался, то теперь начал действовать: потому что их критическая масса нарастала стремительно.

— И, более того, как ты выведешь Хроноса из Глубин? — осведомился охотник.

— У тебя осталась пуговица того мальчика? — неожиданно спросил танатос, взглянув на ученика.

Тот немедленно развернулся. В смежном крошечном помещении скрипнул выдвигаемый ящик комода, что-то стукнуло и зашуршало.

Феликс протянул руку, и Аметил вложил в его ладонь маленькую пуговицу. Дэймос кивнул ему, проигнорировав всех остальных присутствующих, а Мэтт пояснил:

— Она принадлежит ребенку, сон которого похитили ониры. Я помог ему договориться с божествами сна…

Теперь все смотрели на ученика танатоса. Адриан с недоумением, он не очень себе представлял, кто такие ониры. Герард с пониманием и даже некоторым уважением. Аякс с одобрением… Сам Тайгер мог бы испытать нечто похожее на гордость, если бы чувство не было так сильно разбавлено досадой…

— Ониры смогут поднять Хроноса из Глубин, — задумчиво произнес Феликс, делая вид что не замечает этого общего пристального внимания. — Но остается прежняя задача. Как заставить темного оракула прийти туда, куда нам нужно.

Мэтт вдруг снова отошел к окну. Казалось, что мыслями он уже не здесь. Где-то далеко. Там, где нет ни Тайгера, ни двух прорицателей…

И охотник ощутил: то, что он собирается сделать — смертельно опасно.

— У меня есть книга… — не очень охотно, вынужденно, начал говорить Феликс. — Из собрания сочинений дэймосов. Украдена еще до того как их библиотека была сожжена мастерами снов прошлого.

— Меня уже не удивит, даже если у тебя найдется мак из венка Гипноса, — заметил Герард.

— … по ней можно войти в убежище Прокруста.

— И кто туда пойдет? — осведомился Адриан.

Феликс посмотрел на Аметила.

— Вы что, серьезно? — не сдержав удивления, произнес прорицатель. — Вы же видели этого… Полипемона. С ним нельзя договориться. С ним вообще нельзя ни о чем говорить. Он способен только убивать. Не то что бы я был фанатом Мэтта, но нельзя же отправить к этому выходцу из… гм… прошлого — живого человека. Это убийство.

Судя по выражению лица, Герард думал примерно также. Хмурый Аякс, шурша лапами по старой бумаге, улегся на свиток, видно в своей кошачьей манере «считывая» информацию со старинной схемы.

— Он не будет там один, — сказал танатос.

Тяжелый взгляд Тайгера коснулся Мэтта. Перековщик ничего так и не сказал тому о его обмане, но ученик Феликса в полной мере ощутил все мрачные эмоции.

— Ты ведь понимаешь свою роль в этом деле? — осведомился охотник.

— Вполне.

— Ты должен будешь…

— Знаю.

Он делал это всегда. Усыплял бдительность для того, чтобы более сильный мог прийти и убить.

— Мы не имеем власти над сном любимца ониров, — напомнил Тайгер.

— У нас нет выбора, — отозвался Мэтт.