Biohacked

По словам Ботао Сяо и Лей Сяо, команды ученых из Южно-Китайского технологического университета, которые являются авторами оригинального отчета, «последовательности геномов пациентов [страдающих COVID-19] были на 96% или 89% идентичны коронавирусу Bat CoV ZC45 [первоначально найденному в подковоносых летучих мышах, с которыми экспериментировал WHCDC]». Почти сразу после того, как ученые загрузили свой документ в международную базу данных, он был удален (и теперь его можно найти только с помощью архивного поиска в Интернете).

Сколько вы хотите поставить на то, что кураторы ЦКП дали двум ученым предложение, от которого они не смогли отказаться - что-то вроде: откажитесь от доклада и не высовывайтесь, пока мы вам не скажем, или исчезните навсегда?

Более того, WHCDC находился рядом с больницей Union Hospital, где первая группа врачей была заражена новым коронавирусом. Ботао и Лей Сяо предположили в своем теперь уже отмененном докладе, что, возможно, болезнь нарушила свою локализацию в WHCDC и перешла в близлежащую больницу Union Hospital, где инфекция вскоре распространилась. Конечно, это все спекуляции, но не потому, что те, кто считает, что новый коронавирус мог просочиться из лаборатории, являются теоретиками заговора, а потому, что Пекин имеет большой опыт сокрытия таких ужасных событий, чтобы "сохранить лицо", что является продуктом тоталитарного мышления, которое доминирует в китайской коммунистической системе.

Со своей стороны, два автора доклада 2020 года заявили на своих профилях в LinkedIn, что они отказались от первоначального доклада из-за отсутствия конкретных доказательств, подтверждающих их утверждения. Однако мы знаем, что к тому времени, когда их доклад был распространен среди международного научного сообщества, КПК уже находилась в состоянии массового сокрытия. Помните доктора Ли Вэньляна? Он был не единственной жертвой реакции КПК на самый угрожающий на сегодняшний день биологический кризис нашего поколения. Было бесчисленное множество других, некоторые из которых были просто отчитаны, а другие "исчезли" в результате действий режима, который задолго до пандемии COVID-19 не уважал права человека. После пандемии Китай еще меньше уважал эти права, особенно когда китайские граждане рассказывали правду о вспышке заболевания международной прессе.

Что касается заявлений Ботао и Лэй Сяо о том, что им пришлось отозвать свои работы из международной базы данных из-за отсутствия доступных данных? КПК провела полную очистку жизненно важных геномных баз данных в течение нескольких недель и дней, предшествовавших официальному признанию Пекином наличия пандемии COVID-19 в Китае. Сразу после возникновения пандемии миру было отказано в доступе к важнейшим китайским биомедицинским и геномным базам данных.

Фактически, ВЦПЗ был физически перемещен 2 декабря 2019 года. По словам доктора Бена Эмбарека из Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), человека, которому изначально было поручено определить происхождение пандемии для ВОЗ, начало декабря 2019 года было "периодом, когда [COVID-19] начался". Доктор Эмбарек - интересный случай. В конце концов, он был человеком, который провел начальный период пандемии, отвергая любые заявления о том, что COVID-19 был получен из лаборатории, как не более чем "фальшивые новости". Однако через год после начала пандемии, когда он возглавил исследовательские группы, пытавшиеся определить происхождение COVID-19, он все больше убеждался в том, что в так называемой "теории утечки из лаборатории" что-то есть. WHCDC "переместил объект всего за несколько дней до начала первого крупного известного случая COVID-19 8 декабря 2019 года - и что такие перемещения "могут нарушить работу любой лаборатории".

Естественно, ВГКЦД настаивает на том, что переезд прошел гладко, и что ничего не вышло из его оболочки во время переезда. "Здесь не на что смотреть, ребята!". Но доктора Эмбарека это не убеждает. Кроме того, команда доктора Эмбарека сообщила, что когда они прибыли в Китай для проведения своего расследования, на них "давили" китайские власти, чтобы они игнорировали теорию утечки из лаборатории.

Это, конечно же, привело Эмбарека и многих его коллег-исследователей ВОЗ к выводу, что в гипотезе об утечке из лаборатории должно быть что-то еще. Интересно, что агентство самого Эмбарека, ВОЗ, попыталось публично преуменьшить значение его комментариев относительно теории утечки из лаборатории, заявив, что документальный фильм датского телевидения (в котором он высказал свои первоначальные опасения) неправильно перевел некоторые комментарии Эмбарека. Однако доктор Эмбарек совершенно четко заявил, что считает "весьма вероятным", что COVID-19 заразил мир из-за утечки из лаборатории.

ВОЗ уже давно ведет двойную игру, пытаясь эффективно реагировать на COVID-19 и в то же время умиротворяя руководство Китая. Причин тому две: во-первых, на протяжении многих лет Китай является одним из основных спонсоров деятельности ВОЗ. Хотя некоторые утверждают, что финансирование Китаем ВОЗ не столь значительно, как сообщалось в 2020 году, факт заключается в том, что Китай действительно имеет значительное влияние на ВОЗ - гораздо большее, чем большинство стран-членов ВОЗ. Это особенно актуально после того, как президент Трамп, в понятном приступе гнева на ВОЗ за очевидное преуменьшение ответственности Китая за пандемию COVID-19, прекратил критически важное американское финансирование ВОЗ. Здесь следует отметить, что Джозеф Р. Байден, став сорок шестым президентом США, восстановил американскую поддержку ВОЗ.

Есть еще один важный фактор, когда речь идет об отношениях ВОЗ и Китая. Китай находится на вершине мировой цепи поставок антибиотиков (и других важных лекарств, на которые ежедневно полагаются жители Запада). Расстроить китайское руководство, возложив на КПК ответственность за самую страшную пандемию за последние десятилетия, возможно, перевернет глобальное распределение основных антибиотиков. Однако Эмбарек пока не смог подтвердить или опровергнуть свои утверждения - и его подозрения набирают обороты.

Фактически, дружественный КПК руководитель ВОЗ, бывший министр иностранных дел Эфиопии доктор Тедрос Адханом Гебрейесус, как сообщается, "признался" члену Европейского парламента, что он, как и доктор Эмбарек, считает, что пандемия пришла из лаборатории в Китае. В частности, доктор Тедрос считает, что COVID-19 был получен из Уханьского института вирусологии. Но, как и остальные его коллеги из ВОЗ, он отказывается признать это мнение публично, предпочитая лишь призвать Китай к большей прозрачности, чтобы избежать "политизации" вопроса.

Конечно, если подозрения Тедроса верны (как я подозреваю), Пекин никогда не допустит большей прозрачности в отношении происхождения COVID-19. И бывший госсекретарь администрации Трампа Майк Помпео, и бывший директор национальной разведки Джон Рэтклифф убеждены, что пандемия возникла в Уханьском институте вирусологии. Как вы увидите, китайские военные ученые в Уханьском институте вирусологии проводили интенсивные тесты на усиление функции и другие эксперименты с похожим на COVID-19 заболеванием, переносимым летучими мышами, при минимальной заботе о безопасности как своих исследователей, так и населения за стенами печально известного института.

Уханьский институт вирусологии

Тайна происхождения COVID-19 не начинается и не заканчивается в WHCDC. Более известная теория утечки из лаборатории связана с таинственным Уханьским институтом вирусологии (WIV). Как отмечалось ранее, Уханьский институт вирусологии был лабораторией четвертого уровня биобезопасности (BSL-4), что означает, что в нем содержались одни из самых смертоносных патогенов, известных человеку.

Что еще важнее, он был вовлечен в производство смертельно опасных патогенов. WIV был первым в своем роде BSL-4 на материковом Китае. Его строительство обошлось в 300 миллионов юаней (44 миллиона долларов), и он был построен совместно китайской и французской фирмами. Построенная далеко над поймой реки Ухань, она может выдержать землетрясение магнитудой 7 баллов. Передовая лаборатория была задумана и одобрена в 2003 году, примерно в то время, когда в Китае свирепствовала атипичная пневмония, но строительство было завершено только в 2014 году. Сама лаборатория начала работу только в 2018 году. Многие сотрудники ВИВ прошли обучение в Лионе, Франция, поскольку китайские ученые не знали, как управлять лабораторией BSL-4. Первая партия исследований в ВИВ будет проводиться на коронавирусах, похожих на атипичную пневмонию.

Многие эксперты по биобезопасности не верили, что Китаю нужна лаборатория типа BSL-4. Ричард Эбрайт, молекулярный биолог из Ратгерского университета, выразивший обеспокоенность по поводу создания лаборатории в статье в журнале Nature за 2017 год, заявил, что «вирус атипичной пневмонии неоднократно выходил из высокоуровневых изолированных помещений в Пекине». Эбрайт скептически отнесся к необходимости наличия в Китае вообще каких-либо исследовательских помещений BSL-4. По мнению Эбрайта, это особенно актуально потому, что "китайские исследователи сталкиваются с меньшей бюрократией, чем западные", когда речь идет о радикальных экспериментах - особенно с приматами и другими животными, на которых обычно накладываются жесткие ограничения, как из опасения нежелательной вспышки болезни, так и из моральных соображений безопасности животных, на которых проводятся эксперименты.

Как сетовал Эбрайт в журнале Nature в 2017 году, стремление Китая построить несколько объектов BSL-4, начиная с WIV, было вызвано скорее национальной гордостью, чем научной необходимостью. Более того, BSL-4 может использоваться для разработки "потенциального биооружия". Эти объекты по определению являются лабораториями двойного назначения: эксперименты, проводимые для создания следующей великой вакцины для спасения человеческих жизней, могут быть легко перепрофилированы в разработку следующего великого биооружия. Вспомните доклад Госдепартамента от 2019 года, в котором утверждалось, что китайские ученые на самом деле занимались рискованными биологическими исследованиями, нарушающими Конвенцию о биологическом оружии.

Другим экспертом, беседовавшим с Nature в 2017 году, был Тим Треван, основатель компании CHROME Biosafety and Biosecurity Consulting Services, расположенной в Дамаске, штат Мэриленд. Треван предупредил, что жестко конформистская и иерархическая структура общества в Китае сделает эксплуатацию WIV чрезвычайно сложной. Интересно, что представитель Китайской национальной академии наук (CNAS), который беседовал с автором статьи в журнале Nature 2017 года о создании объекта WIV, попросил убрать его имя из статьи. Предполагалось, что WIV начнет исследования вирусов, подобных атипичной пневмонии, в качестве доказательства концепции; чтобы просто проверить возможности лаборатории перед тем, как перейти к исследованиям более опасных патогенов, таких как Эбола и западноафриканский вирус Ласса. Шокирующе, но исследование лабораторией коронавирусов, подобных атипичной пневмонии, было признано безопасным "тестом", поскольку, с технической точки зрения, проведение исследований заболеваний типа атипичной пневмонии не требовало наличия объекта BSL-4 (напомним, что такие объекты, как WHCDC, считались BSL-2, и они работали - или неправильно работали, в зависимости от того, кого вы спросите - с коронавирусами в своих лабораториях).

Примерно за год до вспышки COVID-19 внутренняя проверка безопасности ВИВ, проведенная китайскими властями, показала, что «лаборатория не соответствовала национальным стандартам по пяти категориям». Более того, эта же комиссия установила, что «ученые небрежно обращались с летучими мышами». Мы знаем, что сотни летучих мышей были доставлены из различных пещер в субтропических регионах Китая в ВИВ для медицинских экспериментов.

До вспышки COVID-19 в Ухане ученые, проводившие исследования на летучих мышах в WIV, где, очевидно, не соблюдаются стандарты биобезопасности (несмотря на то, что он считается объектом BSL-4), имели несколько инцидентов, которые вызвали сильное беспокойство даже у тех, кто там работал. Например, сообщалось, что летучая мышь, проходящая инвазивные тесты на коронавирус, стала агрессивной и напала на китайского исследователя, в результате чего кровь летучей мыши попала на открытые участки кожи исследователя. Этот же ученый был помещен в карантин на две недели после того, как другая летучая мышь помочилась на него, заразив его созданным в лаборатории коронавирусом, с которым они экспериментировали. Другой ученый, по сообщениям СМИ, позже пожаловался начальству, обнаружив живого клеща от зараженной летучей мыши за пределами изолятора. Клещи - еще один прекрасный источник передачи болезней от представителей животного мира - в частности, от летучих мышей - людям.

С тех пор как WIV начал функционировать в 2018 году, руководство Китая стало беспокоиться о последствиях бесконтрольных экспериментов в лаборатории. В конце концов, китайские ученые не были испытаны в самостоятельном управлении таким объектом, как WIV. Это, в сочетании с жесткой иерархической культурой и непрозрачной, репрессивной политической системой, означало, что участие в рискованных медицинских экспериментах может обернуться для Китая катастрофой. Считается, что культура открытости и приверженности честности на рабочем месте жизненно важна для обеспечения безопасного проведения высокорискованных экспериментов. В китайской системе сохранение лица и умение держать язык за зубами ценится превыше всего.

Очевидно, что опасения, связанные с созданием Китаем лаборатории BSL-4 в Ухане, были вполне обоснованными. Это место управлялось как салун на Диком Западе, а не как высокочувствительная исследовательская лаборатория, проводящая эксперименты с критическими вирусами - любой из которых, если он вырвется за пределы лаборатории, может убить несметные тысячи людей и нарушить мировую экономику.

По данным Nikkei Asia, президент Си Цзиньпин выступил с речью, в которой изложил свои планы по созданию обширных законов о биобезопасности, призванных обеспечить безопасную работу лаборатории BSL-4 в Ухане. В речи Си, произнесенной на заседании Центрального планового комитета Коммунистической партии Китая в начале февраля 2020 года, всего через несколько недель после 23 января, когда Си приказал первоначально закрыть Ухань и ввести в городе "контроль военного времени" для сдерживания вспышки заболевания, содержался призыв к принятию более широких мер "биобезопасности". В своей речи Си выступил за принятие "закона о биобезопасности", который обеспечил бы более безопасное управление чувствительными объектами биологических исследований, такими как ВИВ. Высказывания Си побудили тогдашнего президента Дональда Дж. Трампа поддержать идею о том, что новый коронавирус действительно появился в китайской лаборатории (именно в этот момент Трамп начал называть COVID-19 "китайским вирусом").

Однако многие китайские источники настаивают на том, что речь Си была завершением многолетней дискуссии в высшем эшелоне КПК, которая началась в тот момент, когда Китай решил построить WIV. Целью дискуссии было принятие программ, которые бы заверили другие передовые державы мира в том, что Китай может запустить собственную установку BSL-4. В частности, некоторые аналитики утверждают, что речь Си была ответом на дело Хэ Цзянькуя, китайского ученого, который в 2018 году провел генную селекцию клеток ВИЧ из двух близнецов, которые были еще в утробе матери, без какого-либо одобрения со стороны государства или международных специалистов по биоэтике. Такая возможность действительно существует, но она больше похожа на прикрытие для катастрофического управления ВИЧ в Китае. И даже если бы это была настоящая причина, учитывая, что в Ухане, когда Си произносил свою речь, вспыхнул COVID-19, очевидно, что Си также говорил для того, чтобы отговорить мир от обращения к Китаю за его вопиющее поведение в отношении зарождающейся пандемии.

Женщина-летучая мышь" из Уханя

Подковоносые летучие мыши, которых многие подозревают в том, что они стали источником вспышки, содержались в ВИВ в рамках обширных исследовательских программ, связанных с коронавирусами. На самом деле, еще в 2005 году китайские исследователи обнаружили то, что можно назвать предшественником COVID-19 у подковоносых летучих мышей в пещере в Гонконге. Эти летучие мыши были собраны для изучения. Подобные программы проводились по всему Китаю с 2005 года. В ВИВ был реализован проект по созданию «химерного вируса с использованием системы обратной генетики вируса атипичной пневмонии». Многие в то время знали, что если этот созданный в лаборатории штамм просочится в человеческую популяцию, он может нанести огромный ущерб.

Ши Чжэнли - известный китайский вирусолог, которая помогала проводить такие исследования коронавируса в ВИВ. В ходе пандемии она стала известна в мировой прессе как "Женщина-летучая мышь" из Уханя. Доктор Ши получила это прозвище благодаря "ее экспедициям по поиску вирусов в пещерах летучих мышей в течение последних шестнадцати лет". Именно ее эксперименты на подковоносных летучих мышах многие скептики версии о возникновении COVID-19 считают наиболее вероятным источником пандемии. На самом деле, доктор Ши даже признала такую возможность в редком интервью, которое она дала авторитетному изданию Scientific American.

По словам Ши, она выступала на медицинской конференции в Шанхае, когда получила сообщение о вспышке COVID-19 в Ухане. Тогда Ши немедленно села на поезд обратно в Ухань, опасаясь, что болезнь могла прийти из незащищенного района ВИВ. Как отметила Ши в Scientific American, "Ее исследования [коронавирусов] показали, что в южных, субтропических провинциях Гуандун, Гуанси и Юньнань существует наибольший риск перехода коронавирусов от животных к людям - особенно от летучих мышей, известного резервуара".

Но, несмотря даже на ее личные опасения, что пандемия возникла в неправильно защищенной части ее лаборатории, доктор Ши утверждает, что генетическая последовательность COVID-19 не совпадает ни с одной из генетических последовательностей коронавирусов, которые она и ее команда создавали. Ее американский коллега, эколог Питер Дасзак, возглавляющий EcoHealth Alliance - "базирующуюся в Нью-Йорке некоммерческую исследовательскую организацию", занимающуюся "[сотрудничеством] с исследователями, такими как Ши, в тридцати странах Азии, Африки и Ближнего Востока для обнаружения новых вирусов в дикой природе" - настаивает на том, что доктор Ши "руководит лабораторией мирового класса, отвечающей самым высоким стандартам" в ВИВ.

Однако вокруг утверждений доктора Ши, ее лаборатории и тех, кто на Западе, например, Питер Дашзак, бросается на ее защиту, ведется много споров.

Во-первых, известно, что КПК занималась всесторонним сокрытием информации в течение нескольких месяцев, предшествовавших публичному признанию Си Цзиньпином пандемии в Китае. В период между тем, когда, по мнению американской разведки, болезнь действительно появилась в Китае (уже осенью 2019 года, как настаивает бывший госсекретарь Майк Помпео), и тем, когда Си публично признал существование болезни, власти Китая приняли решительные меры для сокрытия важнейших деталей. Следует отметить, что КПК уничтожила генетические образцы, взятые китайскими учеными в самом начале пандемии, которые позволили бы мировому научному сообществу определить истинное происхождение COVID-19. Знание генетического кода и происхождения патогена крайне важно для ученых, поскольку они стремятся определить, как болезнь попала в человеческую популяцию, и разработать терапию и вакцины для борьбы с ней.

Кроме того, считается, что правительство Китая руководило уничтожением обширной базы данных патогенов ВИВ. Алина Чан сообщила об этом тревожном факте на своей популярной странице в Твиттере в 2021 году. По словам Чан, когда доктора Ши спросили на Би-би-си, почему база данных патогенов ВИВ была удалена, Ши объяснил, что это было сделано «по соображениям безопасности». Французская газета Le Monde доказала, что база данных действительно существовала, но с тех пор была удалена. Безусловно, имеет место сокрытие. Если COVID-19 был полностью естественным и не имел ничего общего с научной недобросовестностью - или, что еще хуже, военным сутяжничеством - в WIV, то с какой стати Китаю пытаться скрыть что-либо об этом заболевании, особенно когда хорошо известно, что во время начала пандемии радикальная прозрачность среди мировых правительств и научного сообщества необходима для предотвращения биологической катастрофы?

Учитывая, что самые ранние генетические образцы были уничтожены китайскими учеными по приказу их коррумпированного правительства, маловероятно, что мы можем поверить доктору Ши на слово, что образцы не совпадают. Если она не лжет, то, скорее всего, у нее нет доступа к оригинальным генетическим образцам. В конце концов, объект WIV - это не только место, где проводятся передовые эксперименты с коронавирусами. Это также место, где китайские военные проводят чувствительные эксперименты с биологическим оружием (под видом гражданских программ исследований и разработок). Возможно, что доктор Ши говорит правду, когда говорит, что она сравнила COVID-19 с генетическими образцами собственных коронавирусов подковоносной летучей мыши и не обнаружила совпадений. Возможно, что она не участвовала в военных операциях в WIV. Но учитывая ее статус ведущего специалиста по исследованию коронавирусов в Китае, маловероятно, чтобы она не участвовала в такой операции. Скорее всего, она помогает скрыть правду о происхождении COVID-19.

Если это так, то Ши может просто лгать по той же причине, по которой Ботао и Лэй Сяо отказались от своего отчета о происхождении пандемии COVID-19 в 2020 году: потому что ей угрожало правительство. Нет смысла сопротивляться правительству, которое отправит вас в трудовой лагерь или убьет за неповиновение. Как и другие ученые, Ши, возможно, под принуждением распространяет ложь Пекина о происхождении пандемии.

Или она может быть добровольным участником этой лжи, чтобы защитить свою репутацию и доступ к передовым западным медицинским базам данных и опыту, на которые она полагалась на протяжении всей своей карьеры - доступ, который наверняка был бы оспорен или, по крайней мере, ограничен, если бы ее и ее лабораторию признали ответственными за вспышку COVID-19. Если бы Китай действительно был признан виновным, последствия были бы катастрофическими для КПК и президента Си. Маловероятно, что мир когда-нибудь узнает наверняка, что произошло в Ухане - особенно если западные правительства и международные организации здравоохранения откажутся требовать от Китая полной ответственности в этом насущном вопросе.

Что касается видов исследований, которые проводились в ВИВ, мы знаем, что институт занимался не только поиском противоядий от вирулентных заболеваний. Заместитель советника администрации Трампа по национальной безопасности Мэтью Поттингер сообщил CBS News в 2021 году, что американская разведка подтвердила, что «китайские военные проводили секретные эксперименты на животных [в ВИВ] еще в 2017 году». Это прекрасно согласуется с вышеупомянутой статьей в Nature от 2017 года, в которой эксперты по биобезопасности д-р. Ричард Эбрайт и Тим Треван выразили глубокую обеспокоенность тем, что ВИВ будет использоваться для проведения рискованных экспериментов на приматах и других животных, которые могут нарушить изоляцию, и что ученые в ВИВ могут также проводить опасные эксперименты по созданию биооружия "двойного назначения".

И, наконец, есть дополнительная сложность, связанная с тем, что западные ученые поспешили выступить в защиту Ши. Вспомните Питера Дасзака и его Eco-Health Alliance, некоммерческую организацию в Нью-Йорке, которая занимается выявлением новых вирусов среди диких животных по всему миру. Поначалу Дасзак казался авторитетом в таких вопросах, как честность доктора Ши и рассудительность, с которой она и ученые из WIV проводили свои смертоносные исследования. Увы, впоследствии выяснилось, что Дасзак вряд ли был беспристрастным наблюдателем.

Национальный институт здравоохранения США направил в Конгресс США письмо, в котором признал, что финансировал эксперимент по усилению функции через посредника - не кого иного, как EcoHealth Alliance Дасзака - который создал коронавирус, более заразный для мышей в Уханьском институте вирусологии. Другими словами, это был высоковирулентный коронавирус, созданный в лаборатории. По данным NIH, EcoHealth Alliance получил грант от финансируемой налогоплательщиками США правительственной организации на проведение экспериментов над коронавирусами вместе с WIV. Игнорируя стандарты, NIH утверждает, что EcoHealth Alliance "не смог немедленно сообщить" о результатах своих экспериментов с коронавирусами и мышами. Эти испытания включали "ограниченный эксперимент", в котором мыши, инфицированные "ранее неизвестным вирусом летучей мыши [W1V1], связывались с клеточным рецептором 2 ангиотензин-превращающего фермента человека в мышиной модели".

Эти мыши были заражены так называемой "химерой", а именно коронавирусом под названием "SHC014" (подробнее об этом позже), при этом мыши, на которых проводились эксперименты, "заболели сильнее, чем те, которые были заражены [коронавирусом летучей мыши W1V1]". По сути, NIH, через EcoHealth Alliance Питера Дасзака, финансировал шоу уродов в Ухане. Многие считают, что COVID-19, скорее всего, появился в результате этих экспериментов, финансируемых NIH.

В течение многих лет NIH возглавлял доктор Фрэнсис Коллинз. Коллинз - человек, которого я уважал как за его приверженность науке, так и за его хорошо известную христианскую веру. К сожалению, в последние месяцы он, похоже, участвовал в сокрытии информации на высоком уровне. Коллинз, а также один из его подчиненных, глава Национального института аллергии и инфекционных заболеваний NIH (NIAID), доктор Энтони Фаучи, многое скрывали о происхождении COVID-19. Если то, что NIH нехотя признал в своем письме Конгрессу о щедром финансировании чрезвычайно рискованных тестов на усиление функции в WIV, правда, то у Америки есть более серьезные проблемы, чем просто наказать Пекин за безответственные, возможно, враждебные действия с биологическими материалами.

Это означает, что решительная защита Дасзаком доктора Ши и ее команды на WIV вряд ли была беспристрастной. Очень вероятно, что его поддержка д-ра Ши была основана на сильных корыстных интересах. В таком случае Дашак и многочисленные западные ученые, выступившие вместе с ним в защиту д-ра Ши, также помогали в величайшем сокрытии тайны века. Если бы они поступили иначе, то, конечно, эти западные ученые, скорее всего, были бы вовлечены в преступное поведение, которым занимался ВИВ.

Еще более неприятным было то, что Дасзак сыграл непомерно большую роль в длительном расследовании происхождения COVID-19, организованном ведущим научным журналом "Ланцет". Это расследование возглавлял профессор экономики Колумбийского университета Джеффри Сакс. Его пришлось закрыть, поскольку Дашак участвовал в расследовании, и, естественно, возникли опасения по поводу его многочисленных конфликтов интересов. Закрытие расследования Lancet нанесло серьезный ущерб международной миссии по выяснению происхождения COVID-19, поскольку оно фактически отстранило некоторых ведущих мировых экспертов от расследования, не дав ничего, кроме скомпрометированных результатов.

Новым в их защите доктора Ши и ВИВ был не тот факт, что видные западные ученые ручались за китайское научное сообщество и стандарты исследований, применяемые в ВИВ. Напротив, новостью стали их глубокие финансовые и исследовательские связи с Ши и Уханьским институтом вирусологии. Речь идет не только о Дасзаке и его EcoHealth Alliance. Как вы прочтете, большая часть западного научного сообщества испытывает некоторую степень вины за то, что позволила проводить такие безрассудные эксперименты в таком месте, как Китай, где стандарты безопасности и морали настолько ужасающе низки. Эти низкие стандарты, по сути, и привлекли западных инвесторов и исследователей в первую очередь.

Во время Уотергейтского скандала, в результате которого был уничтожен президент Ричард М. Никсон и его администрация, его противники постоянно призывали следователей "проследить за деньгами!". Того же следует требовать и от тех, кто расследует происхождение COVID-19. Следователи должны проследить запутанную финансовую паутину, связывающую американские и западные фирмы, инноваторов и лаборатории с Китаем, и должны быть готовы обнаружить гораздо больше, чем просто происхождение COVID-19.

Коронавирус SHC014 является важным звеном в этой истории между рискованными исследованиями в Ухане, финансируемыми NIH, и опасными исследованиями, проводимыми в течение некоторого времени в Университете Северной Каролины. В течение многих лет Университет Северной Каролины стремился установить более тесные научные связи с Уханьским институтом вирусологии. Эти отношения сохраняются, несмотря на разногласия, возникшие после вспышки пандемии в Ухане. В 2015 году исследователи из UNC совместно с учеными из WIV «создали модифицированный коронавирус, который, как было показано, способен прикрепляться к человеческим клеткам и реплицироваться в клетках легких достаточно эффективно, чтобы вызвать пандемию». Спайковый белок SHC014 был ключом к распространению инфекции среди людей - и этот образец был предоставлен доктору Ши из WIV учеными из UNC.

По сути, никто не должен принимать всерьез защиту Питером Дасзаком доктора Ши и ее команды в WIV. Дасзак просто защищает свои собственные интересы перед все более сердитым Конгрессом. Со своей стороны, Дасзак настаивает на том, что это гигантское недоразумение; он утверждает, как и Ши (и остальные представители китайского режима), что генетический состав COVID-19 не совпадает с генетическим составом коронавирусов, с которыми работала его команда в WIV.

Тем не менее, остается основной вопрос - как и где появился COVID-19? Если он стал результатом рискованных, финансируемых Западом исследований в небезопасной китайской лаборатории BSL-4, то общественность имеет право знать об этом. Более того, Конгресс должен усилить надзор за всей биотехнологической индустрией. Подобные партнерства между западными исследователями и китайскими лабораториями происходят постоянно и могут привести к подобным нарушениям изоляции, которые негативно повлияют на весь мир.

Защита Дасзаком доктора Ши и ее команды была полностью корыстной. Он не хочет, чтобы его обвиняли, так же как Си Цзиньпин и КПК хотят, чтобы их обвиняли - отсюда и сокрытие. На мой взгляд, эти факты отнюдь не оправдывают доктора Ши и ее команду в WIV, а говорят о том, что Питер Дасзак и большая часть научного сообщества Запада являются соучастниками преступления, которое, вероятно, произошло в Ухане.

ГЛАВА 7. ТЕСТЫ НА УСИЛЕНИЕ ФУНКЦИИ

WIV был вовлечен в процесс, известный как тест "усиления функции". Эти тесты считаются критически важными для исследователей, поскольку они позволяют ученым изучить происхождение, эволюцию и способы заражения потенциальными болезнями - в частности, губительными коронавирусами, - способствуя стремлению медицинского сообщества создать вакцины от таких болезней. Но эти тесты на усиление функции рискованны при самых благоприятных обстоятельствах. В китайской биолаборатории, где быстрые результаты были превыше всех других соображений (таких как безопасность или мораль), риск был гораздо выше, чем следовало.

Если, как я подозреваю, теория утечки из лаборатории правдива, то Китай несет ответственность за ущерб, нанесенный миру. Но Китай может быть не только ответственным. В конце концов, американские ученые - многие из них работают в Национальных институтах здоровья США (NIH), финансируемых налогоплательщиками США, - помогли научить китайских ученых в Ухане, как проводить эти рискованные тесты на усиление функции. И, как вы прочтете в последующих главах, американские и западные ученые и инвесторы помогают всему биотехнологическому сектору Китая использовать технологии редактирования генов CRISPR-Cas-9 для разработки передовых биотехнологий, которые в конечном итоге могут быть использованы в конфликте против США.

NIH проводил испытания на усиление функции в течение многих лет. Цель заключалась в том, чтобы позволить ученым изучить генетический код и схему развития болезней для упреждающего создания вакцин. Коронавирусы, такие как COVID-19, атипичная пневмония и ближневосточная респираторная болезнь (MERS), не дают покоя человечеству. В течение многих лет существовали опасения, что следующая большая пандемия, скорее всего, будет вызвана этим семейством вирусов. Понятно, что ученые хотели определить наиболее вероятную следующую пандемию до ее наступления, чтобы в кратчайшие сроки создать вакцину (тем самым снизив уровень смертности). Однако критики этого процесса уже давно утверждают, что его риски намного превосходят возможные преимущества.

Например, в 2012 году Национальный научный консультативный совет по биобезопасности (ННКСБ) рекомендовал правительству США «добровольно приостановить на шестьдесят дней любые исследования с участием высокопатогенных вирусов птичьего гриппа H5N1, ведущие к созданию вирусов, более трансмиссивных для животных». Временный мораторий был введен после того, как ННКСБ рассмотрел две рукописи, написанные учеными, проводившими в своих лабораториях рискованные эксперименты по усилению функции вируса H5N1. В этих рукописях содержалась «молекулярная информация о мутациях, которые позволили вирусу H5N1 стать трансмиссивным у млекопитающих». Что-то в экспериментах по усилению функции вируса H5N1 в этих рукописях настолько напугало членов NSABB, что они не только попросили приостановить все исследования по усилению функции по всей стране, но и отредактировали информацию, содержащуюся в этих рукописях.

После того как в 2012 году истек шестидесятидневный запрет на испытания по усилению функций, администрация Обамы вмешалась и "предложила бессрочно продолжить мораторий на исследования по усилению функций вирусов H5N1, которые могут повлиять на вирулентность и трансмиссивность млекопитающих" до тех пор, пока научное сообщество и правительство не придут к согласию относительно того, что представляет собой приемлемый и неприемлемый риск. Кое-что они все-таки согласовали: спорные испытания Ральфа Барика по усилению функции коронавируса SHC014, обнаруженного у подковоносых летучих мышей, должны продолжаться. Несмотря на мораторий, наложенный правительством США, работа Барика над геном коронавируса SHC014 началась до того, как этот мораторий был введен администрацией Обамы. Исследование Барика, по сути, получило статус приоритетного, так что деньги, потраченные на рискованное исследование, не пропали даром.

Кроме того, NIH изменил определение "усиления функции", чтобы исследование Барика было исключено без предубеждения со стороны регулирующих органов. Как вы видели на протяжении всей этой работы, как китайские, так и американские ученые не стесняются играть быстро и свободно с правилами, призванными защитить уязвимые группы населения от разрушительного воздействия неудачных научных экспериментов, и с ключевыми определениями научной деятельности. Откровенно говоря, в открытии новых вакцин было задействовано слишком много денег, чтобы научное сообщество закрыло лавочку.

Доктор Фрэнсис Коллинз, отвечая на вопрос о том, почему NIH в 2013 году ввел мораторий на тесты по усилению функции, сказал следующее: "Эти исследования, однако, также влекут за собой риски биобезопасности и биозащиты, которые необходимо лучше понять". Он сказал это, когда NIH разрешил исследования Барика. Затем NIH Коллинза изменил определение термина "тест на усиление функции", чтобы обеспечить проведение исследования SHC014, несмотря на мораторий, наложенный правительством бывшего президента Обамы.

Даже после того, как эксперименты с SHC014 в Соединенных Штатах закончились, Альянс EcoHealth Питера Дасзака вмешался, чтобы продолжить исследования в Уханьском институте вирусологии под руководством доктора Ши Чжэнли. У доктора Ши были подковоносы, а Барик и Дасзак придумали, как собрать у них SHC014. Вместе, при финансировании Фаучи и Коллинза, они провели эксперименты с SHC014, чтобы сделать его передаваемым человеку.

Интересно, что в статье, где Питер Дасзак и Ши Чжэнли подробно описывают результаты тестов, проведенных в 2018 году в WIV, признается, что NIAID "совместно финансировал" их исследования вместе с Национальным фондом естественных наук Китая. Также исследователей поддержал грант проекта PREDICT от программы "Возникающие угрозы пандемии" Агентства США по международному развитию (USAID). О чем думали эти правительственные организации США, финансируя биотехнологические эксперименты в китайской лаборатории, которая подозревается в проведении экспериментов по созданию биооружия "двойного назначения"? И что, кстати, выиграло научное сообщество от этих очень опасных экспериментов? По словам Ши Чжэнли, Питера Дасзака и др., их эксперименты по усилению функций позволили сделать вывод, что «Наше наблюдение [за потенциально опасными заболеваниями в животном мире] не является исчерпывающим.... необходимо более широкое наблюдение в этой области». Этот вывод вряд ли стоит головной боли.

К сведению, Питер Дашзак защищал исследование Барика по усилению функции в Университете Северной Каролины в 2015 году, в то время как его организация, EcoHealth Alliance, получала финансирование от NIH на сбор образцов у животных для дальнейших испытаний по усилению функции. Как подробно описал Савио Родригес в своем эксклюзивном репортаже в индийской газете Sunday Guardian, доктор Ши, Питер Дашзак и Ральф Барик в начале вспышки нового коронавируса в Ухане обменялись множеством электронных писем, в которых ученые беспокоились о назначении вируса.

В частности, доктор Ши беспокоился, что вирусологи, называя болезнь "Уханьской пневмонией" (или каким-то другим вариантом) в качестве сокращенного обозначения, "заклеймят" регион, откуда она исходила. Кроме того, высказывались опасения, что название "Уханьская пневмония" побудит критиков обвинить во вспышке болезни Китай. Двое американских ученых от всей души согласились с доктором Ши и постарались через свои контакты с NIH и международным научным сообществом добиться того, чтобы никакое официальное название COVID-19 не давало никакого доверия к региональному происхождению болезни. Очевидно, что если обвинить Ухань, то в какой-то момент, возможно, обвинят и Барика с Дашаком - как и все предприятие по проведению рискованных биотехнологических экспериментов в Китае.

Однако, как публично отмечали другие, отказ от упоминания в публичных обсуждениях болезни по ее региональному происхождению стал отходом от прежней практики. Вот лишь один пример: мало кто может рассказать об A(H1N1) и его историческом значении. Но почти все слышали об этом заболевании под его популярным названием «испанский грипп».

Обмен электронными письмами, который Родригес раскрыл в своем репортаже, ясно указывает на согласованные усилия Ши, Барика и Дашака добиться изменения названия болезни, чтобы не побудить обычных людей связать Ухань и новый коронавирус. Это было частью более масштабной кампании по самозащите в сфере связей с общественностью, которую вели трое ученых. Все это было направлено на управление восприятием и формирование общественного мнения, чтобы отвлечь внимание мировой общественности от их рискованных научных махинаций в Ухане, финансируемых NIH и поддерживаемых Коммунистической партией Китая. Почему этих ученых должно было волновать, если бы это называлось "Уханьской пневмонией"?

Согласно электронной переписке Ши Чжэнли с Бариком и Дашаком, ее собственная команда в Китае стала называть это заболевание "Уханьской пневмонией", потому что это легче запомнить, чем закодированную строку букв и цифр. Названия и ярлыки полезны, потому что они призваны прорезать и прояснить что-то сложное. Однако, когда человек намеренно избегает этих условностей, когда он вместо этого вынужден использовать сложное название, которое создает неопределенность и путаницу, тогда он не заинтересован в истине. Он просто пытается запутать.

Сокрытие информации было распространено не только в Китае, где обман является неотъемлемой частью государственного управления. Откровенная ложь и абсурдные умолчания были столь же заразны, как и сама пандемия. Она распространялась от КПК до международного научного сообщества, а от научного сообщества - до национальных и глобальных организаций, таких как Национальные институты здравоохранения и Всемирная организация здравоохранения. Сокрытие распространилось и за пределы этих областей, в более широкие слои общества, как отмечалось ранее в этой работе.

Выступая перед военной аудиторией во Флориде, когда пандемия распространялась по всему миру (как раз перед началом национальных блокировок в США), я начал рассказывать о западных инвестициях в китайский биотехнологический сектор. За предыдущие два года я читал эту лекцию десятки раз перед военной аудиторией. В связи с тем, что в то время феномен COVID-19 был еще малопонятен, я решил включить в лекцию то, что знал об этой болезни. Используя академические научные работы, в которых упоминались тесты на усиление функции и, в частности, работы Ральфа Барика, я рассказал военной аудитории о том, что мне известно.

Затем я перешел к репортажам из источников, работавших в полевых условиях над определением геномной последовательности COVID. К тому моменту, когда пандемия только начиналась, достоверной информации было мало, но были единичные сообщения о том, что некоторые существующие лекарства, используемые, например, для борьбы с ВИЧ и Эболой, помогают пациентам, пораженным новым коронавирусом. Затем я сослался на то, что в геноме COVID-19 имеются мутации, связанные с ВИЧ и Эболой, что мои знакомые в научном сообществе называют эту болезнь «химерой». Я объяснил своей аудитории, состоящей из специалистов военной разведки США, что, насколько могли судить ученые, работающие над происхождением нового коронавируса, COVID-19 не похож на большинство других коронавирусов. Он напоминал патоген SHC014 - который, как вы помните, ученые назвали "химерой" - над которым Ральф Барик, Питер Дасзак и Ши Чжэнли работали в течение нескольких лет до возникновения пандемии.

И как только я произнес эти слова, человек, отвечающий за подразделение, с которым я разговаривал, впал в апоплексию. После мероприятия, когда я ждал в аэропорту возвращения домой, со мной связался джентльмен, который организует для меня эти переговоры. Оказалось, что полковник был зол на меня. Этот полковник настоял на том, чтобы я написал официальное извинение и объяснение своих высказываний. Я поддерживаю все, что я сказал. После этого полковник запретил мне посещать базу, хотя с тех пор меня попросили вернуться. Официально полковник заявил, что я сделал гомофобный комментарий, потому что сказал, что лекарства от ВИЧ помогают облегчить симптомы некоторых пациентов, страдающих COVID-19. Как это можно назвать "гомофобным комментарием" - уму непостижимо.

Более вероятно, что я говорил о чем-то, что в то время было известно только людям из разведывательного сообщества. Меня нужно было заставить замолчать за то, что я говорил не по делу. И я молчал почти год. Хотя меня еще не раз просили прочитать лекции на других объектах, для разных аудиторий, по множеству геотехнологических тем, прошло более двух лет, прежде чем меня попросили отчитаться о моих исследованиях в области биотехнологий. К тому моменту все, что я сказал той первоначальной военной аудитории в 2020 году, уже стало достоянием общественности - и подверглось нападкам и критике со стороны людей вроде Питера Дасзака и их сторонников как в Америке, так и в Китае.

Конечно, все, что я говорил, было фактической правдой. По крайней мере, во всем мире были ученые, которые говорили то же самое, что и я. Фактически, не более чем через несколько месяцев после того, как я сделал эти комментарии для военной аудитории, многочисленные источники опубликовали результаты анализа геномной последовательности COVID-19.

Да, там присутствовали гены ВИЧ. А также гены Эболы, рака и даже малярии (именно поэтому некоторые противомалярийные препараты помогали справиться с симптомами у людей, зараженных COVID-19). Присутствие генов ВИЧ указывало многим ученым на нечестную игру, поскольку они обычно не встречаются в естественно встречающихся коронавирусах, таких как SARS или MERS.

В мировом научном сообществе преобладало мнение, что наличие этих генов, хотя они и уникальны, не подтверждает, что болезнь точно была получена из лаборатории. Однако их наличие не исключает и такую возможность. Учитывая, что Китай потратил огромное количество времени и ресурсов на сокрытие вспышки заболевания и удаление ключевых геномных баз данных из Интернета, а также то, что патоген SHC014, созданный с помощью тестов на усиление функции, был химерой, схожей по составу с COVID-19, этот сценарий действительно кажется правдоподобным.

Люк Монтанье, легендарный французский вирусолог, удостоенный Нобелевской премии за совместное открытие ВИЧ и с тех пор скончавшийся от старости, настаивал на том, что наличие генов ВИЧ в геномной последовательности COVID-19 доказывает, что болезнь была создана в лаборатории. Он неоднократно публично называл пандемию результатом "производственной аварии" - так он называл случайную утечку в лаборатории.

Немногие другие ученые согласились с Монтанье. В старости Монтанье стал вызывать споры, поскольку был ярым противником вакцин и был убежден, что ДНК излучает электромагнитную энергию. Если не вдаваться в тонкости, его работа считалась "шарлатанством", поскольку он основывал свои утверждения на якобы опровергнутой теории «памяти воды». Монтанье считал, что, используя электромагнитные волны для "взрыва" генов ВИЧ в COVID-19, он сможет сделать болезнь безвредной для человека, в основном потому, что элементы ВИЧ и малярии были искусственно соединены с геномом коронавируса для создания этой химерной болезни. Независимо от того, согласен ли человек с основной частью работы Монтанье или с предложенным им решением пандемии COVID-19, остается много споров вокруг того факта, что ВИЧ и малярия присутствовали в геноме COVID-19.

В ноябре 2021 года, после выступления с лекцией перед группой военных руководителей в Калифорнии о быстром развитии передовых технологий в Китае, меня отозвал в сторону один из слушателей. Я только что закончил говорить о технологическом развитии Китая, обсуждая биотехнологии как одну из ключевых областей, в которой Китай опережает Соединенные Штаты, и вкратце упомянул о своих теориях по COVID-19. Впервые никто не возразил на мои утверждения. Мне было любопытно узнать об этом опыте.

Стало понятно, почему никто в аудитории не оспорил мое утверждение. Этот человек сказал мне, что большинство его коллег считают, что COVID был получен из лаборатории. Этот человек работал в военной разведке США. Он сообщил мне, что специализируется на анализе высокотехнологичных разработок.

В связи с этим была опубликована научная статья, в которой указывается на сильную корреляцию между вспышками COVID-19 и наличием инфраструктуры и использованием интернета пятого поколения (5G) как в Китае, так и в США - это указывает на то, что существует, по крайней мере, вероятность того, что существует некая взаимосвязь между болезнью, генетикой и электромагнитными волнами. Наконец, несколько ученых предложили атаковать болезнь COVID-19 электромагнитным способом, используя электромагнитные волны, чтобы нарушить способность болезни связываться с клетками человека или нарушить ее естественные процессы в электромагнитном спектре. Итак, хотя эти решения могут быть радикальными, они недалеки от того, о чем говорил Монтанье, призывая своих коллег-ученых рассмотреть электромагнитные волны как возможное решение проблемы болезни (хотя ученые, продвигающие эти решения, похоже, не поддерживают более спорную теорию Монтанье о "памяти воды").

Но такие неудобные факты никогда не мешали тем, кто стремится защитить статус-кво, наказывать тех, кто думает иначе. Любой, кто осмеливается задавать такие вопросы, немедленно подвергается цифровой отмене со стороны Big Tech в США или, в Китае, физическому исчезновению или запугиванию со стороны правительственных бюрократов, которым есть что скрывать.

ГЛАВА 8

.

КОМУ ПОМОГ COVID-19?

С момента начала пандемии в 2020 году во всем мире умерло более шести миллионов человек (и до сих пор умирает). То, что последовало в результате политики правительства в ответ на пандемию, вызвало самый сильный глобальный экономический спад со времен Великой депрессии. В сентябре 2022 года президент Джо Байден заявил, что пандемия «закончилась». В типичной манере, заявления президента Байдена были быстро отозваны высокопоставленными чиновниками администрации - в частности, доктором Энтони Фаучи - потому что болезнь продолжала убивать людей. Мы до сих пор не знаем происхождения этой болезни, и вряд ли когда-нибудь узнаем, потому что слишком много влиятельных людей как в Китае, так и на Западе потеряют деньги, престиж и власть от того, что общественность узнает правду. Тем не менее, известно, что фармацевтические компании получили огромные прибыли. Фактически, в результате чрезвычайной экономической политики, проводимой правительством для борьбы с негативным воздействием COVID-19 на социально-экономическую систему Америки, богатые и влиятельные люди стали еще богаче и влиятельнее.

Сейчас, спустя три года после самой страшной пандемии в нашей новейшей истории, люди должны задать себе два взаимосвязанных вопроса: кому помог COVID-19 и как он помог?

От пандемии выиграла не только Большая Фарма. Большие технологические компании тоже получили выгоду. Такие компании, как Google, в частности ее материнская компания Alphabet, сделали себе состояние. Amazon со своим отделом облачных вычислений, который сотрудничал с производителем вакцин Moderna для улучшения цифрового обмена информацией, обогатился во время пандемии. Microsoft, которая инвестировала значительные суммы в партнерство с производителями вакцин для улучшения внедрения вакцины COVID-19, заработала много денег в результате болезни. И не забывайте, что Facebook (да, Марк Цукерберг финансировал поиски лекарства от COVID в 2020 году компанией GlaxoSmithKline в размере 100 миллионов долларов) получил огромную финансовую прибыль. Поскольку эти компании Большого технологического сектора широко диверсифицировали свои инвестиции, глубоко проникнув в биотехнологические разработки, все они стали богаче и могущественнее во время биологического кризиса. Для Big Tech речь теперь идет не только о более быстрых компьютерах или лучших приложениях. Эти большие технологические компании, получая огромные прибыли, инвестируют во множество разнообразных отраслей. Конгломераты, подобные Alphabet, меньше заботятся о своих основных технологических услугах и функционируют скорее как банк.

Это, конечно, не является автоматически плохим. Однако это создает конфликт интересов между компаниями, отвечающими за управление публичными платформами, такими как крупные поисковые системы или крупные социальные сети, и их новыми инвестициями в контрмеры против COVID-19. Эти крупные технологические компании заинтересованы в "доверии к науке" и, таким образом, в подавлении свободного обсуждения на протяжении всей пандемии и после нее. Ваши протесты в Интернете, если их объединить со скептицизмом крупных общественных деятелей или даже компаний, оспаривающих требования к вакцинам, представляли прямую угрозу для прибыли "Больших технологий" в Америке. Ваше сомнение в происхождении COVID-19 было прямой угрозой для тех исследователей, которые могли потерять все, если бы эксперименты по усилению функции были полностью прекращены, не только на Западе, но и в Китае.

И как только бывший президент Дональд Трамп и его последователи начали сомневаться в происхождении COVID-19, когда многие из его последователей поставили под сомнение эффективность блокировок, мер социального дистанцирования и даже самих вакцин, все ставки были сделаны. Большие технологии, которые уже были предрасположены к непропорциональному наказанию консервативных мнений в Интернете (особенно тех, кто поддерживал Трампа), с радостью включились в продолжающиеся дебаты. Поскольку Big Tech владела платформами социальных сетей и поисковыми системами , которыми пользуются все, эти компании обладали огромной властью в качестве регуляторов цифрового общественного пространства. Big Tech использовала свою власть для демонизации и уничтожения любого человека или группы, которые осмеливались бросить вызов общепринятой мудрости. Big Tech выступила на стороне ученых Большого правительства, Большой Фармы и даже Коммунистической партии Китая против простых американцев.

Все началось с одного маленького вопроса: "Откуда взялся COVID-19?". Через два года, поскольку лишь немногие в научном сообществе были честны в своих ответах на этот вопрос, разговор перерос в более глубокие - и до сих пор остающиеся без ответа - вопросы: Кому в правительстве мы можем доверять? В какой степени целостность американского биотехнологического сектора поставлена под угрозу Китаем? Что будут делать Большое правительство и Большие технологии, чтобы защитить свои собственные недобросовестные и коррумпированные интересы? Можете ли вы действительно верить, что вакцины полезны для вас и ваших детей?

Ложь о происхождении COVID-19 была продана такими людьми, как КПК и ее партнеры в западном научном сообществе, которым явно было что скрывать. На эту ложь купились дурочки (а в некоторых случаях и добровольные сообщники) в западных СМИ, правительстве и бизнесе. Сегодня институты, призванные лучше защищать американский народ от болезней, будь то NIH или ВОЗ, не говоря уже о компаниях, производящих лекарства, от которых мы все зависим, потеряли значительную часть доверия общества. Их очевидная готовность заставить замолчать критиков, когда они вынуждают нас принять спорную политику, еще больше подрывает это доверие. Это не сулит ничего хорошего никому из нас, поскольку эти институты крайне важны. И эти важные институты потеряли доверие, потому что перестали уважать индивидуальные права и свободу, краеугольные камни американского гражданского общества, и потому что они начали подражать (плохо, я могу добавить) драконовским практикам тоталитарного Китая.

Вместо того чтобы выступить в качестве маяка правды и честности во время серьезного биологического кризиса, противостоять песне сирен авторитарного обмана, многие (если не все) из самых выдающихся ученых, инвесторов биотехнологий и исследовательских центров Запада приняли искажения КПК. Правительство США, научное сообщество и частные корпорации в целом занимались тем, что Имонн Финглтон, автор невероятной книги 2008 года "В пасти дракона: Судьба Америки в грядущую эпоху китайской гегемонии", назвал "обратной конвергенцией", когда свободные институты Запада стали подражать коммунистическому Китаю, а не поощрять коммунистический Китай подражать им.

Подумайте вот о чем: даже администрация бывшего президента Барака Обамы считала, что тесты на усиление функций слишком рискованны и не нужны для развития медицинской науки. NIH - который подчиняется президенту - решил, по сути, игнорировать пожелания своего политического руководства и продолжать поддерживать рискованные эксперименты даже после того, как им было прямо приказано прекратить их. Наконец, когда исследователям стало слишком опасно продолжать эксперименты в США, они перебросили программу в Китай, где стандарты были гораздо ниже. И китайцы были рады проводить эти эксперименты под грифом научных исследований, поскольку Китай получил сложные биотехнологические разработки, которые китайские военные могли затем включить в свою все более сложную программу создания биооружия (которая в конечном итоге угрожает их главному геополитическому сопернику - США).

Ученые, выступающие за проведение функциональных тестов, хотели бы убедить вас в том, что это эффективный способ создания вакцин и борьбы с болезнями, от которых страдает человечество. Однако многие известные ученые выступают против тестов на усиление функций (например, те, кто предостерегал от них Национальный научный консультативный совет США по биобезопасности в 2012 году) из-за больших рисков, связанных с ними. Саймон Уэйн-Хобсон из Парижского института Пастера является одним из ведущих противников таких исследований. Его очерняют с тех пор, как он изначально выступил против тестов на усиление функции, которые проводили Барик и др. в 2015 году. С тех пор его противодействие только подтвердило свою прозорливость.

После этой печальной серии событий началось транснациональное сокрытие, в котором участвовали Коммунистическая партия Китая, международное научное сообщество, Большая Фарма и Большие Технологии - вместе с их добровольными сообщниками в "основных" СМИ. Цель заговора заключалась как в защите опасных исследований по усилению функции, так и в обеспечении огромных прибылей для Большой Фармы и Большой Техники. Наша биобезопасность и свободы - не говоря уже о правде - были принесены в жертву в ходе этого процесса. Если мы не будем осторожны, то вскоре те же самые тесты на усиление функции могут быть возвращены на американские берега, поскольку большинство ученых считают их необходимыми (хотя это явно не так). Даже если они не будут возвращены в США, ничто не мешает биотехнологической промышленности продолжить их в другой стране, например, в Китае, поскольку многие влиятельные представители научного сообщества убеждены, что путь к вакцинам лежит через такие опасные эксперименты.

Теперь мы должны бороться с еще более суровой возможностью: что эта созданная в лаборатории болезнь вовсе не случайно просочилась наружу. Что если, не дай Бог, это было биооружие, которое было запущено намеренно? И даже если это не так, как настаивают многие эксперты, что помешает Китаю поставить на вооружение свою обширную биотехнологическую промышленность и использовать это оружие в политических и военных целях?

ГЛАВА 9

.

БИОЛОГИЧЕСКОЕ 11 СЕНТЯБРЯ

Коронавирусы можно "искусственно превратить в вирус нового заболевания человека, а затем использовать в качестве оружия и развязать невиданным ранее способом", - пишут восемнадцать офицеров НОАК в шокирующем документе 2015 года под названием "Неестественное происхождение атипичной пневмонии и новых видов искусственных вирусов как генетического биооружия". В следующий раз, когда кто-то попытается снисходительно объяснить вам, как и почему с научной точки зрения невозможно, чтобы COVID-19 не только появился в лаборатории, но и был биооружием, просто повторите эти проклятые слова ведущих военных ученых Китая. Если это не изменит мнение вашего собеседника по данному вопросу, то, скорее всего, он является недобросовестным участником этой дискуссии. Следует отметить, что, первоначально отвергнув теорию "утечки из лаборатории", разведывательное сообщество США возобновило расследование происхождения COVID-19 в 2021 году.

Китайская "богиня войны" берет на себя ответственность за ответные меры на COVID-19

Чэнь Вэй - генерал-майор Народно-освободительной армии Китая, ведущий эксперт в области биовооружений. Она пользуется большим уважением не только в Китае, но и во всем международном научном сообществе. Генерал-майор Чэнь помогла разработать назальный спрей для облегчения симптомов атипичной пневмонии во время ее вспышки в Китае в 2003 году. Во время вспышки лихорадки Эбола в 2014 году Чэнь вновь приобрела известность благодаря своему вкладу в глобальные усилия по борьбе с этой вспышкой.

В последние годы ее авторитет возрос, поскольку она возглавила сложные биотехнологические исследования и разработки для НОАК. После вспышки COVID-19 в Ухане и введения Пекином "мер контроля военного времени" для замедления распространения пандемии, генерал-майор Чэнь была назначена руководителем работ по сдерживанию распространения и разработке вакцины. За свои усилия она была удостоена национального почетного звания «Народный герой». В некоторых военных кругах, однако, она известна под гораздо более зловещим прозвищем: "Богиня войны".

Остается много споров вокруг ее контроля над вооруженными силами Китая во время вспышки COVID-19 в Ухане. Официально она и военные взяли ситуацию под контроль только после того, как она достигла кризисного уровня. До начала 2020 года, как нам сообщили в правительстве Китая, военные уступили место гражданским лицам, управляющим Уханем. Но вряд ли с этим можно согласиться, учитывая, что режим там вводит жесткий информационный контроль, чтобы помешать западным СМИ открыть множество правды о ситуации в Китае.

Уханьский институт вирусологии, который фактически прекратил свою деятельность, как только люди начали задавать трудные вопросы о происхождении COVID-19, был восстановлен под командованием генерала Чена. Именно здесь военные ученые НОАК якобы работали вместе с "женщиной-летучей мышью" из Уханя, доктором Ши Чжэнли, над созданием китайской вакцины COVID-19 собственного производства. Критики официальной версии Пекина о происхождении COVID-19 не преминули указать на то, что китайские ученые с тревожной медлительностью определяли якобы естественное происхождение болезни - в отличие, например, от обычно коротких четырех месяцев, которые потребовались китайским ученым, чтобы определить происхождение атипичной пневмонии. Тем не менее, разработка вакцины COVID-19 в Китае для государственных нужд была проведена с рекордной скоростью.

С того момента, как 25 января 2020 года генерал Чэнь приняла командование ВИВ, началась серьезная работа по созданию вакцины. Используя огромные ресурсы, имеющиеся в ее распоряжении, команда Чэнь разработала однокомпонентную вакцину COVID-19, произведенную китайской государственной компанией CanSinoBio Biologics, Inc. на стадии испытаний I в середине марта 2020 года - всего через два месяца после приземления генерала Чэнь в Ухане. Через несколько недель после этого они перешли от фазы I испытаний на людях к фазе II. Следует подчеркнуть, что если гипотеза об утечке информации из лаборатории о происхождении COVID-19 действительно верна, то такие рекордные сроки получения пригодной для использования вакцины вполне логичны. Они уже имели доступ к истинным генетическим данным болезни, которые, согласно этой гипотезе, были созданы в их лаборатории и хранились в той генетической базе данных, которую доктор Ши хитростью убрал из сети до того, как COVID-19 был официально объявлен пандемией.

Мы знаем, что в первые недели и месяцы пандемии доктор Ши быстро переместил обширную геномную базу данных WIV по тестам на усиление функции, которые они проводили в автономном режиме. Лабораториям, которые не были напрямую связаны с НОАК в Китае, было приказано уничтожить свои генетические образцы COVID-19. Всех, кто не мог присоединиться к версии, которую Пекин создавал, чтобы снять вину с китайского биотехнологического сектора, заставляли молчать или, что еще хуже, исчезали. Сам Ухань был не только заблокирован, но и очищен от любых доказательств, которые международные следователи могли бы найти об истинном происхождении болезни. Затем НОАК установила прямой контроль над районом. Имея доступ к обширной (ныне закрытой) базе данных WIV, генерал Чен и доктор Ши, вероятно, смогли выяснить, на каком генетическом шаблоне был основан COVID-19 и как лучше всего создать вакцину. В этом контексте вполне логично, что Китай так быстро создал вакцину.

По мнению большинства медицинских экспертов, китайские вакцины ни в чем не уступают западным. Но китайские версии не стоит полностью списывать со счетов. Китайские ученые активно совершенствуют их. Фактически, генерал Чен сейчас совершенствует свою оригинальную одноразовую вакцину, создавая ингаляционную вакцину COVID-19. Будет ли она столь же эффективна, как западные версии вакцин, представленные в настоящее время на рынке, пока неизвестно. Но скорость создания китайских вакцин вызывает подозрения. Что касается того, почему их вакцины не будут так хороши, как западные версии: помните, что Китай только несколько лет назад получил возможности BSL-4 - и их первая крупная операция, тестирование коронавирусов, закончилась глобальной пандемией.

Генерал Чен была экспертом в создании в своих лабораториях именно тех химерных заболеваний, которые, как я (и многие другие) считаю, представляет собой патоген COVID-19. Как утверждает мой коллега Стивен В. Мошер, геномная последовательность COVID-19 не похожа ни на одну из встречающихся в природе болезней. COVID-19 настолько заразен для человека, потому что он "прокладывает себе путь в человеческие клетки с помощью специального инструмента под названием "сайт расщепления фурина"", - объяснил Мошер своим читателям в New York Post: "Новый научный доклад показывает, что из 1 000 - одной тысячи! - найденных в природе коронавирусов, которые наиболее похожи на новый коронавирус, вызвавший COVID-19, ни один не обладает подобным "сайтом расщепления фурина".

Согласно научной работе, на которую Мошер ссылается в своей статье, опубликованной в 2021 году, COVID-19 не только во много раз более заразен, чем другие коронавирусы, встречающиеся в природе, но и наличие этого сайта расщепления фурина заставило ученых искать нетрадиционные методы лечения заболевания. Например, авторы статьи протестировали "4 000 соединений, включая одобренные лекарства и натуральные продукты", чтобы выяснить, что может противодействовать присутствию этого сайта расщепления фурина в геноме COVID-19. Необычно, но они обнаружили, что "противопаразитарный препарат диминазен показал самый высокий эффект ингибирования фурина". Авторы рекомендовали использовать антипаразитарный препарат в качестве контрмеры против COVID-19.

Для ясности: подобное вмешательство в естественные патогены с целью сделать их более вирулентными для человека можно встретить только в лабораториях, а именно в лабораториях, проводящих биологические эксперименты в неудобной "серой зоне" между исследованиями по усилению функций и разработкой биооружия. Именно поэтому генерал Чен является ключевой фигурой в этой трагической саге.

Даже среди скептиков официальной китайской версии происхождения COVID-19 преобладает мнение, что коронавирус случайно просочился с объекта WIV. По этой теории, как только он просочился за пределы объекта, китайский коммунистический режим перешел на , чтобы скрыть свою ошибку. Однако нельзя не задаться вопросом, не было ли здесь чего-то еще более гнусного. Хотя доказательств, подтверждающих гипотезу об утечке из лаборатории, мало, они все же существуют. Определить, намеренно ли Китай запустил COVID-19 в качестве биологической атаки, будет практически невозможно. Но, с вашего позволения, я хотел бы потратить несколько страниц на предположения.

Био-агент хаоса: Пандемия страха

Выступая перед восторженной толпой сторонников в штате Индиана во время противоречивой президентской кампании 2016 года, Дональд Трамп яростно обрушился на Китайскую Народную Республику. Будущий сорок пятый президент утверждал, что Китай совершил "величайшую в истории мира кражу" против Соединенных Штатов. Трамп обвинил Китай в манипулировании своей валютой, чтобы сделать свой экспорт более конкурентоспособным на мировом рынке. Затем он добавил следующее: «Мы не можем продолжать позволять Китаю насиловать нашу страну!». Магнат недвижимости на Манхэттене, ставший звездой реалити-шоу, затем заверил свою восторженную аудиторию, что в случае избрания он "повернет все вспять" в отношениях с Китаем. В конце концов, по мнению Трампа, "у нас есть карты... у нас много власти в отношениях с Китаем". С этой целью в предвыборной кампании 2016 года Трамп обещал «заключить лучшую сделку с Китаем, которая поможет американскому бизнесу и рабочим конкурировать».

Одним из первых противоречий в администрации Трампа - еще до того, как Трамп был приведен к присяге в качестве президента, в переходный период от президентства Обамы к президентству Трампа - стал его первый разговор с иностранным лидером. По настоянию бывшего лидера республиканского сенатского большинства (и одно время кандидата в президенты от Республиканской партии) Боба Доула, Трамп поговорил с лидером Тайваня, выступающим за независимость, президентом Цай Ин Вэнь. Этот шаг Трампа разозлил Пекин. Через несколько недель после разговора Трампа с лидером Тайваня, 8 ноября 2016 года, китайские ВМС захватили беспилотник ВМС США, работавший в международных водах. По сути, Пекин делал все возможное, чтобы проверить нового, вступающего в должность американского президента, особенно после его враждебных высказываний о Китае во время предвыборной кампании и нарушения дипломатических норм, когда он позвонил президенту Тайваня.

Как только Трамп стал президентом в январе 2017 года, он приступил к реализации своей амбициозной торговой политики в отношении Китая. Трамп полностью посвятил себя тому, чтобы заставить американские и западные компании уйти из Китая и вернуться в США, в процессе, называемом "оншоринг". Трамп также начал торговую войну с Китаем, в ходе которой он начал вводить обременительные тарифы на все сельскохозяйственные товары, поступающие из США и направляющиеся в Китай. Это, как ничто другое, что Трамп сказал или сделал против Китая, стало главным тревожным сигналом для коммунистического руководства в Пекине.

В 2009 году выдающийся теоретик геополитики Джордж Фридман писал, что больше всего Китай боится американского президента, который реализует программу торгового протекционизма. Китай, в конце концов, зависит от импорта из-за рубежа. Хотя Китай стал развитой страной со второй по величине экономикой в мире, он по-прежнему испытывает проблемы с приобретением ресурсов, необходимых для выживания. Продовольствие, энергия, основные руды - самые строительные блоки современной экономики - эти вещи исторически были дефицитными в Китае. И этот факт оказался стратегической уязвимостью Пекина, которую американские военные планировщики, такие как бывший полковник морской пехоты Т. X. Хаммес, а также Макубин Томас Оуэнс, выступают за то, чтобы воспользоваться этим.

Нехватка продовольствия часто приводила к смене режимов в долгой истории Китая. Когда бывший президент Трамп начал вводить тарифы на экспорт сельскохозяйственной продукции США - в частности, сои - в Китай, пытаясь заставить китайское руководство сесть за стол переговоров, вероятно, многие китайские лидеры, включая президента Си Цзиньпина, увидели в этом нечто большее, чем просто стремление к заключению сделок. Они, скорее всего, восприняли это как объявление войны другими средствами. Скорее всего, они рассматривали это как объявление войны другими средствами. Это было именно то, что китайцы делали с Америкой и Западом последние пятьдесят лет: ведение обременительной войны другими средствами.

Некоторые аналитики на Западе считали, что торговая война администрации Трампа была полной катастрофой. Она действительно имела некоторые непреднамеренные негативные последствия для США. В частности, торговая война нанесла ущерб американским фермерам, которые зависели от Китая как крупного (и растущего) экспортного рынка для своих товаров. Она нанесла ущерб и американским производителям, поскольку сельскохозяйственные компании США продавали в Китай тонны тракторов и другого сельскохозяйственного оборудования. Наложив тарифы на эти товары, президент Трамп вызвал резкий рост цен и замедлил торговлю с Китаем, нанеся ущерб как фермерам, так и компаниям. Кстати, многие из этих людей и отраслей были основными сторонниками Трампа во время президентской кампании 2020 года.

Но несмотря на эти негативные последствия, Пекин в конечном итоге все же сел за стол переговоров. Для президента Си Цзиньпина ситуация осложнялась тем, что в Гонконге вспыхнул пожар, в то время как Трамп давил Китай своей торговой войной. Из Пекина открывалась мрачная картина: продукты питания дорожали, им угрожала возрожденная, более враждебная Америка во главе с Трампом, несмотря на опровержения западных СМИ, явно намеревавшихся объявить торговую войну Трампа проигранной еще до ее завершения.

Затем жители динамичного города Гонконга начали протестовать против нового пекинского закона "О национальной безопасности", который, по справедливому мнению большинства гонконгцев, является попыткой подавить их демократию. Опять же, Си Цзиньпин и его министры, вероятно, рассматривали это как часть далеко идущего заговора американцев с целью уничтожить КПК без ведения войны.

Пекин вступил в переговоры с Трампом с позиции слабости - то, чего китайские правители не делали десятилетиями, когда дело касалось торговли с американцами. За последние сорок лет они фактически выпотрошили американский Средний Запад, лишив его важнейших рабочих мест в обрабатывающей промышленности, и в настоящее время занимаются вытеснением высокотехнологичных рабочих мест и других отраслей "белых воротничков" с Запада посредством односторонних торговых сделок. Так было до прихода к власти Трампа.

Китай овладел искусством так называемого военно-гражданского синтеза. Это именно то, что звучит: объединение частного сектора и правительства, в частности, вооруженных сил, в единую, сплоченную структуру, во главе которой стоит КПК. Это постоянная экономика военного времени, готовая к победе над всеми угрозами, внешними и внутренними, и призванная оттеснить любого соперника на международной арене, чтобы подготовить возможное восхождение Китая в качестве величайшей мировой сверхдержавы. Американские деловые, политические, и научные лидеры считали, что после того, как в 1970-х годах Китай открыл свои торговые отношения с США, две державы стали союзниками. Руководство КПК смотрело на вещи иначе. Китайские лидеры рассматривали Соединенные Штаты как пищу, которую необходимо поглотить, чтобы сделать Китай доминирующей мировой державой к 2049 году, когда исполнится сто лет со дня основания Китайской Народной Республики Мао Цзэдуном.

Поэтому торговая политика с Америкой не рассматривалась Пекином как простое урегулирование взаимовыгодной экономической политики путем переговоров. Напротив, Пекин рассматривал торговлю с США (и Западом) как добычу: ему нужны были передовые производственные возможности для создания в Китае прочного среднего класса, который, в свою очередь, способствовал бы превращению Китая в современную, высокотехнологичную сверхдержаву, способную бросить вызов США - и победить их. Коммунистические правители Пекина стали искусными в использовании жадности американских корпоративных лидеров, а также жадности и наивности американских политиков в своих интересах.

В обмен на огромную краткосрочную прибыль американские лидеры отдали магазин Китаю. Гарвардская школа бизнеса и большинство других элитных учреждений на Западе благосклонно смотрели на торговлю с Китаем как на "беспроигрышный вариант", который в конечном итоге превратит Китай в динамичную демократию, постоянно поддерживающую Соединенные Штаты и их западные ценности. Но китайские правители рассматривали якобы "свободную" торговлю как шанс вытеснить Америку в качестве мирового лидера.

Это объясняет, почему пекинские лидеры взбесились, когда Трамп начал торговую войну. Трамп хотел добиться лучшей сделки, и для этого он нацелился на критически важный для Китая импорт продуктов питания из США. Вскоре в Гонконге начались волнения, потребовавшие военного подавления, а давление на Китай на мировой арене усилилось.

Си Цзиньпин не рассматривал эти события как не связанные между собой. Как высшее воплощение воли к власти в Китае, президент Си увидел злую руку оранжевого американского тирана, который был более внимателен к гнусному поведению Пекина, чем любой лидер США за последние десятилетия. По мнению Си, Трамп объявил войну Китаю, покусившись на его важнейшие продовольственные товары. Си думал, что Трамп молча намеревался принудить Пекин к смене режима, потому что именно так поступил бы Си, будучи лидером Китая. Си чувствовал уязвимость повсюду. Ему нужно было нанести ответный удар по своему несносному американскому сопернику Дональду Трампу.

Но как?

Вооруженные силы Китая, несмотря на историческую и быструю модернизацию, не были готовы к традиционной войне с Америкой. Более того, Китаю по-прежнему необходимо вести бизнес с Западом, поэтому нападать непосредственно на американцев или их союзников было плохой идеей. Кроме того, Си Цзиньпин знал, что большинство представителей американской (и западной) элиты, независимо от политической партии, ненавидят Дональда Трампа. Возможно, Си и его стратеги решили, что лучшим способом "подтолкнуть" Америку к выгодной для Пекина позиции без риска более широкой кинетической войны с американскими военными будет биологическая атака на США.

Доктор Шарад С. Чаухан из "Индийского оборонного обозрения" назвал китайский сложный Уханьский институт вирусологии "авианосцем вирусологии" и напомнил своим читателям, что французские спецслужбы выступили против решения Парижа сотрудничать с Пекином в строительстве китайского BSL-4 в Ухане, когда китайские лидеры впервые предложили это Франции во время вспышки атипичной пневмонии в 2003-04 годах. По данным французской разведки того времени, не было никаких сомнений в том, что Китай перепрофилирует свой BSL-4 для проведения экспериментов с биологическим оружием. Генеральное управление внешней безопасности Франции (DGSE) было обеспокоено тем, что не могло подтвердить, что технология, которую лионская фирма RTV передавала Китаю для строительства WIV, будет использоваться исключительно в гражданских исследовательских целях. По словам Чаухана, "[RTV] зависела от организации, Китайской национальной корпорации по производству оборудования (CNEMC), которая контролировалась Народно-освободительной армией [выделено автором]", чтобы убедиться, что французская технология не используется Китаем для тайных исследований биооружия.

По словам доктора Чаухана, строительство WIV заняло пятнадцать лет только потому, что Китай постоянно нарушал свои обещания Франции о том, что объект не будет использоваться в качестве оружия. На каждом шагу французы должны были приходить и проверять, не планирует ли Китай превратить то, что должно было быть гражданским BSL-4, в объект по производству биооружия - и французам было трудно что-либо подтвердить . Позже французская разведка сообщила, что китайцы полностью отступили от своего первоначального соглашения, после того как строительство WIV уже было практически завершено. Стоит ли удивляться, почему?

Тем не менее, французы продолжали строительство объекта (вероятно, рассматривая его как невозвратные затраты и потому что Пекин, вероятно, смазал колеса, как он всегда делает, когда имеет дело с западными правительствами). Учитывая заявления высокопоставленных китайских лидеров за последнее десятилетие, Пекин явно считает, что вооруженные биотехнологии - это та серебряная пуля, которая нужна его силам для ведения косвенной войны против Америки и ее союзников.

Вы уже читали о том, как генерал-майор НОАК Чэнь Вэй, так называемая "Богиня войны", была назначена командующей WIV во время пандемии. Некоторые ходили слухи о том, что она управляла ситуацией задолго до этого. Зачем назначать генерала армии ответственным за борьбу с болезнью? Конечно, во время кризисов в Соединенных Штатах офицеры занимают руководящие должности. Однако редко кто из них становится высшей инстанцией во время внутреннего кризиса. Почему генерал Чен? Хотя она была ведущим специалистом в области биологических исследований, ее настоящей сферой компетенции было создание оружия из патогенов. Если это должен был быть гражданский ответ на гражданский кризис, почему бы не назначить кого-нибудь вроде "женщины-летучей мыши из Уханя", доктора Ши Чжэнли?

Это была военная операция насквозь. Майор армии США Джозеф Мерфи, работая в Агентстве перспективных оборонных исследовательских проектов (DARPA), «объективно проанализировал [sic] деятельность, запланированную (и осуществленную) Уханьским институтом вирусологии в сочетании с различной сопутствующей информацией [и пришел к выводу], что первоначальный вирус, породивший пандемию, был создан в WIV и случайно просочился оттуда в 2019 году». Д-р Лоуренс Селлин, отставной полковник армии США, отметил, что "в 2019 году [SARS-CoV-2] был отправлен из Восточного театрального командования НОАК в Ухань. Лоуренс Селлин, полковник армии США в отставке, отметил, что «в 2019 году [SARS-CoV-2] был отправлен из Восточного театрального командования НОАК в Нанкине, его штаб-квартиры, в WIV, специально для тестирования на обезьянах». WIV и различные сотрудники и программы НОАК тесно сотрудничали, чтобы "улучшить адаптацию коронавирусов летучих мышей к человеку (что привело к SARS-CoV-2)", по словам израильского эксперта по биозащите Дэни Шохама.

Однако, независимо от этих слухов, положение Чэнь Вэй в военном секторе и скорость, с которой она достигла этого положения (а также ее предыдущие медицинские инновации), указывают на то, что она играет огромную роль в общем биотехнологическом секторе Китая. Это согласуется с обширными исследованиями, демонстрирующими глубокие связи между военными и гражданскими программами Китая. Таким образом, все говорит о том, что все дело COVID-19 было тайной операцией НОАК от начала и до конца.

Это затрагивает суть того, что такое объединение гражданского и военного секторов. На Западе, в частности, в Соединенных Штатах, мы придерживаемся мнения о необходимости разделения государственного и частного секторов - если не всегда на практике, то уж точно в теории. Даже когда большое правительство и большой бизнес сотрудничают, они обычно делают это в ограниченных, специфических областях, и результаты, как правило, не столь эффективны, как в более независимых предприятиях частного сектора. В Китае, как бы Пекин ни прислушивался к созданию сильного частного сектора, в душе они остаются коммунистами и понимают, что единственный способ конкурировать с американцами - это объединить гражданский и военный секторы. Это слияние гражданского и военного секторов принесло Пекину невероятные результаты. Всего за пятьдесят лет при такой модели Китай превратился из аграрного захолустья во вторую по величине экономику мира по ВВП и крупнейшую по ППС. Однако, если откинуть занавес, то за ниточки дергает НОАК. А НОАК подчиняется технократам, которые командуют Коммунистической партией Китая.

Генерал-майор Чэнь принимала активное участие в исследовании коронавирусов летучих мышей. Как отмечалось ранее, она сыграла важную роль для Китая во время эпидемии атипичной пневмонии и вспышки Эболы в 2014-15 годах. Именно ее подразделение, вместе с доктором Ши Чжэнли из ВИВ, экспериментировало с коронавирусами летучих мышей и пыталось сделать их высоковирулентными для человека с помощью тестов на усиление функции, которые жадные, амбициозные и невежественные американские ученые помогали финансировать и организовывать с помощью щедрых грантов NIH. Генерала Чен снова призвали "управлять" вспышкой в Ухане и разработать китайские вакцины от этой болезни, что она и сделала.

Но остается вопрос: какой стратегической цели служит создание COVID-19 в качестве биооружия - и его применение против всего мира и собственного населения?

Новая тотальная война

Вспомните, что происходило в 2017-19 годах. Китай терял лицо на мировой арене. Трамп делал то, что, как предполагали китайские лидеры, не сделает ни один американский президент, и то, чего они боялись: развязывал торговую войну. То, что Трамп нацелился на поставки продовольствия в Китай, поскольку голод был историческим стимулом для смены режима на протяжении всей истории Китая, стало дополнительным оскорблением и поводом для беспокойства. Это, в сочетании с волнениями в Гонконге, должно было вызвать дрожь в позвоночнике Си Цзиньпина. Хотя американская "победа" в торговой войне с Китаем не так уж велика, Трамп показал своему народу - и будущим американским президентам - чего можно добиться, если проявить достаточно наглости и готовности разыграть все карты Америки в торговле. Си должен был переломить ситуацию в свою пользу.

В конце концов, американцы победили Китай в сельскохозяйственной торговой войне, поскольку китайские компании, подвергшиеся воздействию тарифов Трампа, продали в США гораздо меньше продукции, чем продали бы, если бы торговая политика Трампа не действовала. Более того, потери ВВП Китая в результате торговой войны были "в три раза выше, чем у США", согласно оценкам Ян Чжоу, экономиста престижного китайского университета Фудань. Несмотря на то, что утверждали критики Трампа, Китай в конечном итоге пошел на уступки Трампу. Лидеры Китая встретились с бывшим президентом Трампом и подписали новое торговое соглашение, которое должно было уменьшить преимущества Китая в сельскохозяйственном секторе. Какой бы маленькой ни была победа Соединенных Штатов, это все же была победа. Представьте себе, если бы американцы начали делать это по каждому крупному вопросу в отношениях с Пекином. Со временем спина Си Цзиньпина была бы сломана.

Но Си и его министры понимали, что хватка Трампа за власть в лучшем случае непрочна. Трамп не только был окружен врагами, но и был неразорвавшейся бомбой на поле боя - он с такой же вероятностью мог навредить своей собственной политической судьбе, как и судьбе своих врагов. Смысл Си Цзиньпина, развязавшего биологическую атаку на Запад, несомненно, заключался бы в том, чтобы устранить реальную угрозу в Вашингтоне: Дональда Трампа. То, что Соединенные Штаты вступают в год президентских выборов, когда COVID-19 удобно вспыхнул в Китае, не могло быть упущено Си в этом сценарии.

И все же, если смотреть с одной стороны, в декабре 2019 года Трамп казался неудержимым. Экономика США была самой сильной за последние десятилетия. Президент продвигал свою программу "Сделаем Америку снова великой" по всем фронтам с мощным эффектом, несмотря на противодействие своих политических соперников, которых с каждым днем становилось все меньше. Он пережил импичмент. Эта фигура больше, чем жизнь, нависла над Пекином и Си Цзиньпином.

Устранение Трампа обнуляет большую игру в пользу Китая. Американский народ сделает это сам. Допущение утечки вирулентного патогена, достаточно смертоносного, чтобы вызвать планетарную панику, но недостаточно, чтобы разрушить экономику и политическую систему Китая, было идеальным способом достижения этой цели. Да, это было рискованно. Но пока Трамп и его администрация управляют Вашингтоном, присутствие Китая на мировой арене находится под серьезной угрозой.

Новый коронавирус отлично сыграл на руку коммунистам. Во-первых, это был пробный вариант для китайской НОАК: если бы план сработал, это было бы новое средство нападения на Запад. У западных держав было бы мало средств защиты против этого, в конечном счете, бесшумного убийцы, нового агента-невидимки в глобальной теневой войне. Далее, это позволило КПК усилить контроль внутри страны и использовать "контроль военного времени", чтобы заставить замолчать любых предполагаемых критиков режима. Это позволило Пекину придать своему населению менталитет тотальной войны. Патоген COVID-19 непропорционально убивал слабых и пожилых людей - две группы, которые китайские правители исторически рассматривают как бремя для своего общества и его готовности к войне. Затем, когда пандемия достигла Запада, она уничтожила тамошние свободные и открытые общества. Пандемия не только дестабилизировала политический порядок в Соединенных Штатах - что было бы целью операции, если бы COVID-19 на самом деле был атакой с применением биологического оружия - она также убила американскую экономику.

В то время как Соединенные Штаты и остальной Запад боролись с пандемией, Китай смог пережить худшие проявления болезни. Мой коллега из Asia Times, Дэвид П. Голдман, в ярких деталях описал, как китайские правители использовали COVID-19 как возможность расширить свое оруэлловское государство наблюдения, а также испытать новые передовые технологии для смягчения последствий болезни. Искусственный интеллект, использующий беспроводные сети 5G и смартфоны Huawei, которыми владело большинство китайских граждан, был применен с большим эффектом для выявления и изоляции людей, которые могли быть инфицированы. На обширных китайских производственных предприятиях, от которых слишком сильно зависит весь остальной мир в поставках важнейших товаров, в разгар пандемии были задействованы сложные автоматизированные роботы, чтобы дополнить ограниченные возможности человеческих рабочих.

Действительно, пандемия (по крайней мере, в начале) пошла на пользу экономике КПК. Китай открыл свою экономику раньше, чем американцы смогли открыть свою. Летом 2020 года, когда Соединенные Штаты находились в тупике борьбы с пандемией, рост ВВП Китая был звездным, намного лучше, чем в США. Год спустя экономика страны продемонстрировала положительную динамику. Многие считают, что в результате Китай может стать крупнейшей экономикой мира по номинальному ВВП уже в 2028 году. Пекин, похоже, оправдал тот факт, что в китайском языке слово "кризис" состоит из двух иероглифов, один из которых означает "опасность", а другой - "возможность". Кроме того, если решение проблемы пандемии заключается в усилении централизованного контроля, то вполне логично, что высокоцентрализованное общество с жестокими автократами, управляющими страной через оруэлловскую систему безопасности, справится лучше, чем относительно индивидуалистические, открытые и демократические общества Запада. Для коммунистов в Китае это был кризис по заказу.

К 2022 году Гонконг был в основном раздавлен под сапогами КПК. Политические враги Си стали мишенью для нападок, даже когда сам Си, хотя и оставался у власти, столкнулся с более жесткой политической оппозицией на высших уровнях КПК за то, что он, возможно, зашел слишком далеко в своих ответных мерах на COVID-19. Пандемия потрясла Соединенные Штаты до самого основания: в США регулярно говорили о грядущей гражданской войне между левыми и правыми; состояние экономики было наихудшим за последние десятилетия; а на смену динамичному и жесткому Дональду Трампу пришел склеротический, потенциально слабоумный септуагенар Джо Байден, который, вероятно, был в какой-то степени связан с КПК.

С ростом пандемии исчезло всякое подобие существовавшего до нее мирового порядка. 2020 год стал, по сути, нулевым годом в международных делах. Америка была ослаблена, а Китай получил новые возможности. Так же, как и другие американские соперники, такие как Россия, которая решила воспользоваться хаосом и вторгнуться в Украину в феврале 2022 года.

Российско-украинская война в огромной степени дестабилизировала ситуацию на Западе. Она заставила американцев перенацелить свою ограниченную глобальную военную мощь с Азии на Европу (дав Пекину окно возможностей), а вторжение России в Украину, крупную сельскохозяйственную державу, вызвало рост цен на продукты питания во всем мире. В то же время Америка ввела жесткий режим санкций против России за ее незаконное вторжение в Украину, что вывело значительную часть ископаемых источников топлива с мирового рынка, вызвав рост цен на энергоносители для всех, что еще больше усугубило экономический спад в Америке.

И, поскольку это произошло, Россия сблизилась с Китаем как никогда ранее - настолько, что то, что раньше было пустой болтовней о новом мировом порядке во главе с Китаем и Россией, быстро стало мрачной реальностью. Большая часть энергии, которую Россия продавала бы Западу, после того как Америка заставила своих союзников последовать режиму обременительных санкций против российской энергетики, в итоге была продана Китаю. Кроме того, избыточные сельскохозяйственные мощности России (она является сельскохозяйственной сверхдержавой) были проданы Китаю, который находился прямо через большую и пористую сухопутную границу с Россией. В то время как американские силы были отвлечены на побочное шоу в Европе, а администрация Байдена кричала "хаос!" и пускала псов войны в Европе, якобы для защиты Украины, Индо-Тихий океан был широко открыт для китайской агрессии - точно так же, как это было во время двадцати лет бесполезных и безрезультатных войн на Ближнем Востоке, в которые американцы увязли после 11 сентября.

Все это произошло из-за микроскопического патогена, который, вероятно, был создан китайскими военными учеными в Ухане при финансовой и интеллектуальной поддержке американских ученых и биотехнологических инноваторов. Даже сегодня указание на то, что Китай, вероятно, создал COVID-19 в лаборатории, вызывает споры. Среди тех, кто осмеливается говорить об этом, еще меньше тех, кто готов допустить мысль, что это могло быть преднамеренным актом агрессии китайского руководства против американского. Но трудно не заметить последствия китайской биологической атаки с использованием COVID-19, если это действительно была атака с применением биологического оружия.

В 2017-19 годах Си Цзиньпину не давал покоя Дональд Трамп. Пока "оранжевый человек" находился в Белом доме, Соединенные Штаты представляли собой значительную, прямую и растущую угрозу для Китая. Однако как только Трамп был отстранен от власти, американцы вернулись к тому, что было с 1970-х по 2016 год. Исторически сложилось так, что американские лидеры неоднозначно относились к подъему Китая, а иногда даже поощряли его. В одночасье США вернулись от обещания Трампа "Сделать Америку снова великой" к менталитету Барака Обамы "управлять упадком Америки" с избранием Джо Байдена на пост президента.

Страшнее всего то, как быстро навалились на Трампа его соотечественники. По сути, Китай создал нож в COVID-19, который Си Цзиньпин с радостью вложил в руки злобных политических врагов Трампа у себя дома. До того как пандемия поразила Соединенные Штаты, ничто не могло остановить Трампа и никто не мог заменить его на посту президента в 2020 году. Однако, как только коронавирус "Роман" пронесся по буколическим берегам Америки, все ставки были сделаны. Пандемия перевернула все с ног на голову.

В условиях, когда экономика рушилась, а страх перед невидимым врагом царил повсюду, Трампу нечего было предложить напуганному американскому народу, который еще больше разжигала ненависть к республиканцам предвзятая и мстительная машина основных СМИ, работавшая в связке с Демократической партией. СМИ не только стремились искоренить любую общественную поддержку Трампа, но и хотели заменить эту общественную поддержку Трампа поддержкой неуклюжего, стареющего шута Джо Байдена, который при нормальных условиях, как в предыдущие два раза, когда он баллотировался, никогда бы не был избран президентом.

Более того, поскольку элементы собственного научного сообщества и правительства Америки были тесно вовлечены в поддержку WIV - в частности, в испытаниях на усиление функции коронавируса летучих мышей - внезапно наш ответ на политику общественного здравоохранения стал политическим оружием. Сокрытие, охватившее Китай, вскоре охватило и Соединенные Штаты. Слишком многие влиятельные люди могли потерять слишком многое, если бы правда о том, что именно происходило внутри ВИВ, стала известна.

Американская элита восприняла COVID-19 как возможность окончательно избавиться от мешающего сорок пятого президента. Не только избранные лидеры Америки были враждебны Трампу. Это была и постоянная бюрократия - "Болото", как назвал ее Трамп во время предвыборной кампании 2016 года. Хотя они работали на президента, большинство бюрократов в Вашингтоне, округ Колумбия, ненавидели президента Трампа. Это относилось не только к сотрудникам разведывательного сообщества - постоянного жупела сорок пятого президента. Это относилось и к бюрократическим органам здравоохранения, которым поручено защитить Америку от пандемии.

Во время пандемии возникли опасения, что Белый дом Трампа будет вмешиваться в процесс утверждения вакцин Управлением по контролю за продуктами и лекарствами (FDA). Отвечая на эти опасения в шутливой форме, тогдашний помощник министра здравоохранения и социальных служб по связям с общественностью Майкл Капуто и комиссар администрации Трампа по продовольствию и медикаментам Стивен Ханн заметили: "Государственные ученые скорее заберутся на крышу офиса FDA в Белом Дубе в пригороде Мэриленда и подожгут себя, чем примут политические меры". Капуто, как сообщается, добавил: «Ни на одном из электромобилей на парковке в Уайт-Оук нет наклеек с изображением Трампа». Хан и Капуто на самом деле говорили о том, что медицинская бюрократия в Вашингтоне не хочет делать ничего, что могло бы усилить позиции Республиканской партии в 2020 году. Все они были демократами, выступающими против Трампа, самого противоречивого республиканского лидера за последние десятилетия.

Доктора Энтони Фаучи и Фрэнсис Коллинз из NIH были двумя главными лидерами, назначенными руководить американским ответом на COVID-19. Как вы уже читали, эти два человека финансировали рискованные исследования по усилению функции, как в США, так и, позднее, в WIV в Китае. Именно эти люди якобы служили президенту Трампу. Они не были ни друзьями, ни союзниками, судя по их частным высказываниям и действиям.

В этом сценарии бывший президент Трамп во многом похож на Цезаря (если можно привести слова Оливера Стоуна, относящиеся к Кеннеди): он окружен врагами, и что-то происходит, но у этого чего-то нет лица. В этом сценарии Фаучи, Коллинз и др. не координируют свои действия с Си Цзиньпином. Им это и не нужно. Их интересы просто совпали (как и интересы СМИ, Big Tech и Демократической партии). Эти заинтересованные стороны реагируют на первоначальный вклад Китая - COVID-19 - и действуют быстро и решительно, чтобы защитить свои интересы и продвинуть свою повестку дня - и все это прекрасно сочетается с собственной антитрамповской повесткой дня Пекина.

Эта пандемия стала самым серьезным кризисом в области общественного здравоохранения за всю нашу жизнь. Но по сравнению с другими пандемиями прошлого она не идет ни в какое сравнение. Как писал мой друг и коллега Грегори Копли в 2020 году, COVID-19 была в первую очередь пандемией страха. Страх перед болезнью вызвал каскад ответных мер со стороны мировых властей, которые, в случае Соединенных Штатов, были совершенно несвойственными. Более того, пандемия страха была настолько серьезной, что вызвала ряд ответных мер, которые повернули вспять позитивную траекторию, по которой двигались Соединенные Штаты, и вместо этого поставили страну на путь окончательного упадка. И, что еще страшнее, потенциально на путь катастрофической мировой войны - которую она может проиграть.

Таким образом, если COVID-19 был атакой с применением биооружия, то это было идеальное оружие. Да, оно убило много людей, но это не было похоже на предыдущие пандемии. Атака имела значительный политический эффект, что пошло на пользу КПК. По сути, это был китайский "биологический теракт 11 сентября", совершенный против Соединенных Штатов. Но вместо того, чтобы вызвать военный ответ со стороны Америки, как это сделал Бен Ладен 11 сентября, реакция США на COVID-19 была направлена внутрь страны.

И наконец, рассмотрим реакцию некоторых ближайших союзников Америки на действия Китая после КОВИД-19. Почти сразу после того, как пандемия поразила мир, Австралия, страна, которая беспокоила Вашингтон из-за своих растущих связей с Китаем, полностью изменила свой курс. В Канберре австралийские лидеры, которые раньше были в полном восторге от обещания богатства за счет торговли с Китаем, начали искать пути, чтобы установить дистанцию между экономиками двух стран. Многие австралийские лидеры начали публично осуждать Китай за его роль в пандемии. На самом деле, большинство австралийских лидеров считали, что патоген COVID-19 был получен из лаборатории, и начали публично требовать от Пекина проведения международного расследования ВИВ. Это, очевидно, вызвало большую напряженность в отношениях, которые Пекин когда-то высоко ценил.

По поводу того, был ли COVID-19 биооружием, доктор Марк Кортепетер, эксперт по биооружию с многолетним опытом работы в армии США, в 2020 году пришел к выводу, что, независимо от истинного происхождения COVID-19, пандемия "напомнила нам о нашей уязвимости как общества" и что он не сомневается, что "наши противники делали заметки о том, насколько сложно было США эффективно реагировать" на пандемию. Кортепетер зловеще заключает: «Это лишь вопрос времени, когда мы снова столкнемся с подобным вызовом - либо со стороны матери-природы, либо со стороны противника. Сейчас самое время устранить те уязвимые места в нашей готовности и реагировании, которые обнажила эта пандемия».

Если COVID-19 и был атакой биооружием, то, скорее всего, это была пробная версия; тест, который наши враги использовали для подготовки к тому моменту, когда они будут готовы запустить что-то действительно катастрофическое; оружие, против которого у нашего общества мало средств защиты и которое может дать Китаю преимущества, необходимые для победы над Соединенными Штатами и перестройки мировой системы по своему вкусу. Поэтому доктор Кортепетер прав: последствия пандемии биооружия слишком сильны, чтобы их игнорировать, и время не на стороне Америки, чтобы подготовиться. Судя по тому, как плохо Соединенные Штаты отреагировали на COVID-19, и как легко американская элита приняла тоталитарные стратегии, будущее действительно выглядит мрачным, если мы подвергнемся еще одной пандемии или реальной атаке биооружием со стороны Китая.

Как было отмечено ранее, те же лаборатории, которые в течение последних нескольких лет занимались в Китае рискованными исследованиями по усилению функции вакцин против коронавирусов, теперь возглавляют обширные исследования по разработке вакцины против оспы. Если COVID-19 исходит из китайской лаборатории, которая разрабатывала вакцину против коронавирусов, то люди должны опасаться того, что Китай делает с оспой. Если COVID-19 был неприятностью для глобальной системы , то оспа - один из самых смертоносных патогенов, известных человеку. Сегодня мало кто прививается от нее. Более того, оспа долгое время была предметом пристального внимания разработчиков биооружия из-за своей вирулентности и смертоносности.

Таким образом, если это еще не произошло в виде пандемии COVID-19, общество должно быть готово к биологическому 11 сентября, возможно, с использованием оспы.

ГЛАВА 10. ИЗ ВИННИПЕГА В УХАНЬ

Национальная микробиологическая лаборатория Канады (NML) находится в тихом городке Виннипег, столице буколической провинции Манитоба. Лаборатория имеет престиж единственной в Канаде лаборатории BSL-4. Несмотря на то, что это единственная в Канаде лаборатория BSL-4, она имеет долгую и богатую историю исследований заболеваний. И, поскольку NML находится в Канаде, она поддерживает длительные партнерские отношения с Национальными институтами здравоохранения США, Центрами по контролю заболеваний и рядом других важных американских медицинских исследовательских организаций, как в государственном, так и в частном секторе. СИЗО BSL-4 в Виннипеге является основным источником международных биотехнологических исследований и разработок, то есть это учреждение не только оказывает влияние на Канаду и остальную часть Северной Америки, но и является важным винтиком в глобальной машине биотехнологических исследований и разработок. В NML работают ученые со всего мира, включая Китайскую Народную Республику.

Национальная микробиологическая лаборатория Виннипега пользуется заслуженным уважением благодаря той важной роли, которую она и ее сотрудники сыграли в глобальном реагировании на вспышку лихорадки Эбола в Африке в 2014 году. Если вы помните, мировые державы во главе с президентом Бараком Обамой немедленно направили огромные ресурсы в места вспышки в Африке, что вызвало много споров в то время. Когда я работал в правительстве, ответные меры под руководством Обамы подверглись серьезной критике за то, что, как считали многие руководители, американские (и канадские) ученые без необходимости подвергали риску свои жизни, потенциально подвергая их воздействию болезни, и повышали риск того, что эти люди могут случайно привезти болезнь обратно в Северную Америку. Люди также были обеспокоены тем, что правительство США тратит деньги, которых у него нет, и ограниченное количество оборудования, которое может понадобиться в случае вспышки болезни в Соединенных Штатах. Тем не менее, администрация Обамы была права: устранив источник заболевания, они, вероятно, ограничили угрозу пандемии.

Канада оказала помощь в глобальных усилиях. Фактически, именно канадский НМЛ стал пионером в использовании "моноклональных" антител, которые, по мнению ученых, могут быть использованы для предотвращения заражения здоровых клеток людей вирусом Эбола (а в конечном итоге и другими заболеваниями, как мы сейчас видим на примере их использования против COVID-19). Ученые программы NML "Особые патогены" работали над способами лечения множества родственных заболеваний - от ВИЧ, коронавирусов до Эболы. Одним из наиболее перспективных членов программы "Особые патогены" была молодой врач и биолог из Китая Сянгуо Цю, которая присоединилась к команде вместе со своим мужем, специалистом по ВИЧ и коллегой-биологом Кедингом Ченгом, в 2003 году. В то время моноклональные антитела использовались только для лечения рака, но Сянгуо считала, что их можно расширить для лечения множества вирусных инфекций.

Сложность для Сянгуо и ее коллег заключалась в том, что лихорадка Эбола обычно ослабляет иммунную систему пациента. Это означало, что временной промежуток, в течение которого должно быть проведено медицинское вмешательство, сжимался. Доктор Гэри Кобингер был ответственным за программу по особым патогенам в NML. Мало кто верил, что моноклональные антитела могут быть использованы для лечения такой быстрой и злобной вирусной инфекции до того, как она убьет пациента. По словам доктора Кобингера, «несмотря на то, что все говорили, что ничего не получится, она продолжала работать». Ее упорство в конечном итоге окупилось: во время вспышки Эболы в 2014-16 годах NML возглавил работу по созданию эффективных моноклональных антител. Решение Сянгуо заключалось в том, чтобы перегрузить организм человека, зараженного Эболой, путем одновременного введения трех различных моноклональных антител. Этот протокол лечения стал известен как "ZMAb" (название ему дал Сянгуо).

ZMAb сыграл важную роль в предотвращении вспышки лихорадки Эбола. За упорный труд и преданность делу Сянгуо была удостоена награды генерал-губернатора за инновации в 2018 году. Получая награду вместе с доктором Кобингером, Сянгуо Цю заявила: "Дело не только в том, что мы нашли лекарство от Эболы, наша работа оказывает влияние на все научное сообщество. Она стала образцом для лечения других инфекционных заболеваний". С многочисленными публикациями и крупной наградой за плечами, перед Сянгуо был весь мир. Однако мало кто за пределами научного сообщества когда-либо слышал о ней.

К сожалению, если ее сейчас и помнит широкая общественность, то только в связи с едкими событиями, произошедшими в НМЛ в 2019 году. Тогда сотрудники Королевской канадской конной полиции (КККП) ворвались в лабораторию Сянгуо Цю и закрыли ее. Затем сотрудники КККП конфисковали компьютер ученой и все данные, над которыми она работала. И она, и ее муж были задержаны КККП. В итоге в 2021 году они были уволены со своих должностей под шумок подозрений и споров. Все их исследования и работа были прекращены на неопределенный срок. Хотя КККП не объяснила, почему она задержала Сянгуо Цю и ее мужа и конфисковала их работы, большинство аналитиков считают, что они были уволены из НМЛ за нарушение закона о национальной безопасности Канады. Несмотря на эти странные обстоятельства, многие их коллеги в НМЛ настаивают на том, что судьба научной пары из Китая была "бюрократической ошибкой".

Учитывая положительный вклад Сянгуо Цю и ее мужа, кажется маловероятным, чтобы канадцы произвольно сняли их с должностей и выгнали из своего научного сообщества. Хотя правительственная бюрократия может быть неэффективной, непостоянной и просто ошибаться в любой день, отстранение этой пары произошло не случайно. Эти двое были замечены канадской службой безопасности, и их удаление стало завершением длительного расследования, проводимого RCMP и другими подразделениями канадских служб безопасности в отношении подозрительных связей между парой и их родной страной - Китаем. Поскольку канадское правительство не сообщило подробностей того, что послужило причиной удаления этих двоих из NML, всегда остается вероятность того, что Сянгуо Цю и ее муж являются жертвами. Тем не менее, существует множество косвенных доказательств, указывающих, как минимум, на крайнюю халатность с их стороны. В крайнем случае, они указывают на активный, длительный заговор с их стороны с целью выгрузки чувствительных биологических материалов и исследований из НМЛ в ВИВ.

Вот что известно. Во время своей широко известной работы в канадском NML Сянгуо Цю и ее муж стремились к повышению уровня сотрудничества между своей лабораторией и Уханьским институтом вирусологии. На самом деле, многие их коллеги в NML поощряли эти связи, считая их необходимым разделением бремени дорогостоящих, отнимающих много времени исследований. Многие считали, что такое партнерство позволит сократить время, необходимое для разработки важных вакцин и методов лечения пагубных заболеваний. Однако некоторые люди - в частности, члены Консервативной партии Канады - были обеспокоены растущими связями между NML и WIV. Как и французы, которые в конечном итоге помогли Китаю создать WIV, канадские службы безопасности и Консервативная партия считали, что передача Канадой секретных лабораторных образцов, данных исследований и методик не только даст Китаю возможность похитить канадскую интеллектуальную собственность, но и облегчит Китаю использование этих данных для создания биооружия.

Сянгуо Цю и ее муж были соединительной тканью, связывающей канадский NML и китайский WIV. Без них партнерство и растущая близость между двумя объектами, скорее всего, не возникли бы, когда и как они возникли. В 2018 году отношения охладились, и Оттава начала сомневаться в своей политике тесных связей с Китаем. Вполне вероятно, что переоценка канадским правительством своей общей дружбы с Китаем заставила Сянгуо Цю и ее мужа оказаться под более пристальным вниманием. И то, что обнаружили канадские следователи, обеспокоило их настолько, что они были отстранены от своих должностей в NML.