Битва у Триполи

Комментарии

Текст книги печатается по новой орфографии с единственного русского издания, выпущенного «Универсальной библиотекой» в Москве в 1915 г.

«Битва у Триполи» Ф. Т. Маринетти (1911), брутальный и динамичный памятник раннего итальянского футуризма, относится к числу книг, неизбежно напоминающих о вековечном вопросе «гения и злодейства». Книга эта в полной мере отразила и литературное мастерство Маринетти, и те воинственные националистические и милитаристские взгляды, что вскоре привели его в лагерь Муссолини и зарождающегося итальянского фашизма. «Он был Иоанном Предтечей фашизма» — кратко и точно сформулировал В. Шершеневич, который внимательно следил за эволюцией своего бывшего вдохновителя.

«Если вы перечтете книги Маринетти сейчас, особенно «Манифесты» и «Битву у Триполи», то вас поразит злободневность мыслей» — продолжает поэт в мемуарах, написанных в тридцатые годы (Шершеневич Вадим. «Великолепный очевидец. Поэтические воспоминания 1910–1925 гг.». Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова. М., 1990. С. 500). «Идея «великой» Италии, идея освобождения страны от иностранной зависимости, лозунг «Родина нам дороже свободы», идея национального величия, идея «войны как гигиены человечества» — разве не это нам сегодня передают фашистские радио? Разве не об этом пишут фашистские газеты?»

Вместе с тем, нельзя не отметить этические и эстетические расхождения Маринетти с фашизмом и прежде всего его осуждение ползшего из Германии, как коричневая зараза, нацистского расизма. Но пока что, воспевая в окопах Триполитании откровенно захватническую колониальную войну, Маринетти создавал не политический манифест, а литературное произведение. «Битва у Триполи» стала первым и еще робким опытом применения ряда принципов футуристического письма, сформулированных Маринетти чуть позднее в «Техническом манифесте футуристической литературы» (1912) — тех самых принципов, которые были превращены Шершеневичем в теоретическую базу русского имажинизма (см. подробнее в комментариях). Книга была также переходным этапом на пути к более радикальным экспериментам по «уничтожению синтаксиса» и «освобождению от психологии», испробованным Маринетти в «Zang Tumb Tumb» (1914). В «Битве у Триполи», отмечает Д. Шнапп, «слова на свободе» выступали как литературный аналог нового, механизированного и прозрачного поля боя и основанной на монтаже эстетики репортажа, пришедшей из примитивного документального кино» (Schnapp Jeffrey Т. «Propeller Talk». Modernism/modernity. September 1994. Vol. 1. № 3. C. 169).

Но если «Битва у Триполи» является фактом литературы, она никак не является историческим сочинением. Несмотря на точные подробности и энергичный строй описаний, Маринетти дает фантастическую картину сражения; поэтому нелишним будет вкратце обрисовать общее положение дел в Северной Африке и ход боя 26 октября 1911 года.

Эта схватка была одним из больших столкновений начального этапа итало-турецкой войны после высадки итальянского корпуса и начала оккупации будущей Ливии в октябре 1911 г. За три дня до сражения, 23 октября, турецко-арабские силы сумели нанести итальянцам значительные потери в бою у Шара-Шата в окрестностях Триполи.

Приблизительно в пять утра 26 октября турецкие войска и их триполитанские союзники атаковали по всей линии итальянских укреплений. Острие атаки было устремлено на так называемую «виллу Джамиль-бея» в середине итальянской дуги обороны. Нападавшие сумели выбить из виллы итальянских пехотинцев, захватили часть траншей и попытались двинуться в направлении кавалерийских казарм. Последовала контратака итальянской пехоты и спешенной легкой кавалерии, а мощный огонь морской и полевой артиллерии обратил большую часть атакующих в бегство. Стычки с арабами, которые укрепились в отдельных зданиях или рассеялись по оазису, отстреливаясь от итальянцев, длились в основном до полудня, хотя в некоторых домах повстанцы продержались до 27 октября.

«В 5 часов утра <…> летчиками с аэропланов было обнаружено наступление кавалерии турок и арабов против фронта почти всей позиции, начиная от Триполи и кончая Шарашатом» — описывает бой по горячим следам С. Масловский (Масловский Сергей. Итало-турецкая война. СПб., 1911). «Арабы еще до рассвета приблизились к позиции и с рассветом сразу появились на сравнительно небольшом расстоянии. Сильный артиллерийский и ружейный огонь итальянцев заставил вскоре кавалерийские части отступить, но их сменили пешие части турок и арабов, которые направили главный удар опять-таки на более доступную левую часть позиции от Месри — Хейи до Шарашата, причем в нескольких местах дело дошло до штыковой схватки. На крайнем левом фланге скопившиеся конные арабы пытались прорваться в тыл и сперва имели успех, но итальянцы загнули фланг и сильным ружейным огнем заставили арабов отступить. Результатом дня и на этот раз было повсеместное отбитие итальянцами неприятельских атак, но все-таки энергичные действия турок и арабов <…> убедили итальянцев, что они имеют более серьезного противника, чем думали, а потому наличными силами трудно оборонять столь длинную позицию. <…> Сокращение итальянцами своих позиций дало туркам возможность снова громко оповестить миру о победе над врагами, причем на этот раз у них было доказательство успеха — занятые ими итальянские позиции».

Вполне очевидно, что бой 26 октября отнюдь не был турецкой победой, но не был он и тем грандиозным триумфом итальянского оружия, какой изображал Маринетти в «Битве у Триполи». Итальянцам не помогло ни громадное превосходство в живой силе и технике, ни самое современное вооружение и полное господство в воздухе и на море. В скором времени последовали новые схватки, поражение при Тобруке в декабре 1911 г. и нелегкие для итальянцев столкновения под Дерной весной 1912 г. Объявив свою власть над заморскими территориями (название «Ливия» появилось только два десятилетия спустя) и заключив в октябре 1912 г. мирное соглашение с Турцией, Италия до 1915 г. контролировала лишь прибрежную полосу региона и в дальнейшем вынуждена была лавировать между различными ливийскими фракциями. Жестокая «реконкиста», начатая в двадцатых и сопровождавшаяся массовыми репрессиями вплоть до концлагерей, привела к покорению Триполитании и Феццана, однако в Киренаике бои с враждебными племенами сенусситов продолжались до самой поимки и казни одного из главных лидеров сопротивления Умара эль-Мухтара осенью 1931 г.

Гибель десятков тысяч людей в ходе итальянской колонизации 1920-х гг. заставляет многих современных историков говорить о «геноциде» ливийского населения (Totten Samuel et al. Dictionary of Genocide. Westport-London, 2008. C. 259). Но сведения о жестокостях итальянской армии — расстрелах пленных триполитанцев и подозрительных лиц без суда, сожжении деревень, расправах с мирным населением — начали распространяться в немецкой, французской и британской прессе уже в первые недели войны; Италия отвечала опровержениями и рассказами о зверствах врагов, чему и посвящены статьи, вошедшие в книгу Маринетти.

Для критиков Рима «трескучий», как его нередко именовали, пафос Маринетти стал олицетворением итальянской колониальной политики в Северной Африке. «Эта итальянская авантюра — невероятная литературная, поэтическая, журналистская, археологическая продукция. Этой войной «заправляют» безумные футуристы и импрессионисты. В своей «Битве у Триполи» синьор Ф. Т. Маринетти уверяет, что итальянское правительство отныне «футуристическое», что артиллеристы «истинные футуристы» и авиаторы тоже «футуристы». Да наставит их Бог!» — писал военный корреспондент Фрэнсис Мак-Куллах (McCullagh Francis. Italy's War for a Desert, Being Some Experiences of a War Correspondent with the Italians in Tripoli. Chicago, 1913. C. 171). Упомянутую книгу Мак-Куллаха трудно назвать беспристрастной (автор зачастую отказывает итальянским солдатам и офицерам в малейших признаках мужества, непомерно превозносит стойкость и храбрость их турецких и арабских противников и приводит сомнительные сведения), однако ее можно рекомендовать читателю как детальное обобщение обвинений, выдвинутых против Италии в первые недели войны.

Яростные филиппики Мак-Куллаха и его демонстративный отказ от аккредитации при штабе итальянских войск в Триполи не остались незамеченными Маринетти. В марте 1912 г., когда в Лондоне проходила первая выставка футуристической живописи, итальянские футуристы (привычные к кулачным дракам и дуэлям с идеологическими противниками) добрались и до пылкого ирландца.

«Я писал эту книгу в уединенном доме в Суррей-Даунс, и в один прекрасный день мне помешало прибытие трех джентльменов, которые приехали из Лондона на автомобиле и хотели поговорить со мной» — рассказывает Мак-Куллах (ibid., с. xxii-xxiii). Среди них был синьор Ф. Т. Маринетти, который называет себя «поэтом» — он сказал, что только что вернулся из Триполи и остановился в отеле «Савой»; синьор Боччони, «футуристический» художник, если не ошибаюсь; и третий джентльмен, не назвавший свое имя — подозреваю, лондонский корреспондент «Giornale d’ltalia». Цель автомобильной поездки этих джентльменов из самого Лондона состояла в том, чтобы вызвать меня на дуэль, и им удалось застать меня дома одного, когда в доме никого больше не было, кроме горничной. Это было второе подобное предложение с тех пор, как я вернулся из Италии. Я сказал, что в надлежащее время дам им знать о себе; услышав это, один из них пригрозил тотчас напасть на меня. Во всех итальянских газетах, похоже, был напечатан длинный, но неверный отчет о данном происшествии; я обнаружил его во флорентийском «Nuovo Giornale» в виде телефонного сообщения из Рима, где он несомненно появился в «Giornale d’ltalia». Собственно говоря, случилось лишь то, что я обещал найти противника в отеле «Савой», если когда-нибудь почувствую нужду сразиться с ним на дуэли. После этого «поэт» вскочил на ноги и разразился речью, которая продолжалась четверть часа и немало меня позабавила. Он заявил, что я никогда не бывал в траншеях Триполи и, вероятно, прятался в какой-нибудь городской кантине. Он сказал, что м-р Грант из «Daily Mirror» придумал итальянские зверства, чтобы его изгнали, поскольку он страшился холеры, а газета не соглашалась его отозвать. Все это было очень забавно, а еще забавней было наблюдать, как мой посетитель напыщенно расхаживал по комнате, словно герой мелодрамы».

В нашем издании приводится впервые переведенное на русский язык приложение к книге Мак-Куллаха, направленное против Маринетти и его «Битвы у Триполи».

С.Ш.

С. 7. Если самое имя Ф. Т. Маринетти… — Шершеневич несколько преувеличивает степень неизвестности Маринетти в России. В 1909–1915 г. о нем писали А. Луначарский, П. Буцци, М. Кузмин, С. Алерамо, Г. Тастевен, М. Осоргин, М. Первухин и др., в российских изд. публиковались манифесты Маринетти и прочих итальянских футуристов (обзор этих публикаций см. в: Марков B. Ф. История русского футуризма. СПб., 2000. С. 129–142). Кроме того, в прессе широко освещался визит Маринетти в Москву и Петербург в январе-феврале 1914 г., причем газеты уделяли немалое внимание также позиции русских авангардистов по отношению к Маринетти, связанному с ним расколу в стане футуристов, печатали их заявления (см. Харджиев Н. «Веселый год» Маяковского. Статьи об авангарде. М., 1997. Т. 2. С. 14–29; Крусанов А. В. Русский авангард: 1907–1932. Исторический обзор. Т. 1. Боевое десятилетие. СПб., 1996. С. 164–178; он же. «Маринетти в России». Сумерки. 1995. № 16. С. 112–149; Алякринская Н. Р. «Маринетти в зеркале русской прессы». Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. 2003. № 4. С. 77–89). Подробные воспоминания об визите Маринетти оставили Б. Лившиц (Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. Воспоминания. М., 1991. C. 162–195) и сам Шершеневич, который был при Маринетти «официальным переводчиком» и состоял в переписке с итальянским футуристом (Шершеневич Вадим. «Великолепный очевидец. Поэтические воспоминания 1910–1925 гг.». Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова. М., 1990. С. 498–506). Необходимо отметить значительную роль Шершеневича в популяризации Маринетти в России: он являлся основным переводчиком манифестов и прозы Маринетти (см. ниже), переводил также стих, и пьесы (Шершеневич Вадим. Ibid., с. 499). Однако художественные произведения Маринетти, как справедливо замечает Шершеневич, переводились сравнительно редко и на русском языке до сих пор не существует сколько-нибудь показательного корпуса его поэтических и драматических сочинений.

С. 7. Идейный роман «Мафарка-футурист»… — Роман Маринетти, первое изд. на французском языке в Париже в 1910 г. с подзаголовком «Африканский роман». На русском в переводе Шершеневича вышел в свет в 1916 г. (Маринетти Ф. Футурист Мафарка. М., 1916). «Я выпустил <…> «Футуриста Мафарку», которого цензура конфисковала и вырезала ряд страниц» — вспоминает поэт (Шершеневич Вадим. Op. cit. С. 499).

С. 7. Памфлеты на д’Аннунцио и папу… — Габриэле д’Аннуцио (1863–1938) — выдающийся итальянский поэт и писатель, националист, политический авантюрист и искатель приключений, наряду с Маринетти — один из идеологических и стилистических вдохновителей итальянского фашизма. Герой-авиатор Первой мировой войны, прославился захватом г. Фиуме (Риека в совр. Хорватии) и созданием там «республики» с собою в качестве «Дуче» (1919–1920). Для Маринетти д’Аннуцио был одновременно двойником, ролевой моделью и антиподом; пережив период глубокого влияния старшего поэта, уже в книге «Интимный Габриэле д’Аннуцио» (1903) Маринетти пытался избавиться от этого влияния путем своеобразной «деконструкции» образа д’Аннунцио, а в манифесте «Мы отвергаем наших маэстро символизма, последних любовников луны» («Футуризм», 1911) призвал к «войне с Габриэле д’Аннуцио всеми возможными средствами», обвинив мэтра в болезненности, одержимости роскошью и пагубной страсти к прошлому. Отношения притяжения-отталкивания продолжались годами, от определений типа «кретин с проблесками слабоумия» (Маринетти о д’Аннуцио) и «фосфоресцирующий кретин» (д’Аннунцио о Маринетти) до взаимных реверансов в связи с военными подвигами. В своих манифестах и выступлениях Маринетти неоднократно нападал на католическую церковь, к описываемому времени издал резкий антикатолический «профетический роман в свободных стихах» под названием «Моноплан Папы» (1912, итал. изд. 1914).

С. 7. Манифесты об искусстве… — см. Маринетти. Манифесты итальянского футуризма. М., 1914 (пер. Шершеневича).

С. 7. Книга Le Futurisme… — Маринетти. Футуризм. Пг., 1914. «В предлагаемой книге Маринетти, инициатора, вдохновителя и вожака футуристического движения, читатель найдет футуризм во всей его широте и полноте, со всей его взъерошенностью и растрепанностью, со всеми его уродливыми, отталкивающими и грубиянскими сторонами, с проповедью национализма, милитаризма, войны, как «гигиены человечества», с восстанием против клерикализма и социализма, с прославлением демократических свобод, анархических дерзновений и всяческой разнузданности, с походом против любви, против синтаксиса, против традиций, с поклонением науке и с обоготворением машины <…> Я думаю, что читатель сам разберет, есть ли жизненные и серьезные элементы в этом новом нашествии вандалов и сумеет вынести ему приговор; но для этого нужно, чтобы он знал его в полном составе, без пропусков» — писал в предисловии переводчик этой книги М. Энгельгардт.

С. 8. Еще в итало-турецкую кампанию он отправился добровольцем к окопам Бумелианы… — Это утверждение не соответствует действительности, поскольку Маринетти находился в Африке как военный корреспондент. Бумелиана — см. комм. к с. 18.

С. 8. Маринетти уехал волонтером в ряды французской армии… — Во время Первой мировой войны Маринетти служил в батальоне итальянских велосипедистов, затем в альпийских войсках, написал популярную среди солдат брошюрку «Как соблазнить женщину» и был тяжело ранен в пах; вернувшись на фронт, сел за руль броневика, участвовал в успешном наступлении на Витторио Венето в 1918 г. (см. об этом «пережитый» роман Маринетти «Стальной альков», 1921) и закончил войну с двумя медалями за доблесть.

С. 8. Поэт громил неправильность и несправедливость итальянского нейтралитета и громче, чем всегда, выкрикивал: «Долой Австрию!» — С 1882 г. Италия вместе с Германией и Австро-Венгрией являлась членом военного Тройственного союза, однако мечтала завладеть австрийскими территориями в Далмации, Тренто и Истрии и в том числе Триестом и в 1902 г. заключила секретное соглашение с Францией, фактически аннулировавшее союзный договор. После начала Первой мировой войны Италия отказалась от участия в боевых действиях, настаивая на оборонительном характере Тройственного союза, и официально соблюдала нейтралитет до 1915 г. Затем, заключив тайный «Лондонский договор» с Антантой и заручившись обещаниями территорий и военным займом, Италия 23 мая 1915 г. объявила войну Австро-Венгрии, а в конце августа 1916 г. и Германии.

С. 9. Вскормленный черной грудью африканской кормилицы, о которой он позднее упоминает в своем манифесте об искусстве… — «О, материнская канава, чуть ли не до краев заполненная грязной водой! Чудные отбросы фабрик! Я глотал твою возбуждающую жижу, которая напомнила мне священные черные груди моей суданской кормилицы» («Основание и манифест футуризма». Le Figaro. 1909. 20 февраля).

С. 9. Так, уже в пятнадцатилетием возрасте <…> Маринетти основал в Александрии журнал «Папирус». К двадцати годам поэт окончил Сорбонну и поселился в Милане… — ряд неточностей Шершеневича. «Le Papyrus» Маринетти основал в феврале 1894 г. в возрасте 17 лет; журнал просуществовал недолго, т. к. Маринетти отправился в Париж, где должен был сдать экзамены для подтверждения звания бакалавра. Осенью 1894 г. Маринетти поступил на юридический факультет университета Павии, затем перевелся в университет Генуи, который закончил летом 1899 г.

С. 9. Здесь он организовал журнал Poesia, роскошное издание, где почти все страны были представлены поэтами, печатавшимися в оригинале. Не забыта была и Россия — журнал «Poesia» («Поэзия») издавался в 1905–1909 гг. В 1909 г. в журнале были напечатаны итальянские версии первых двух футуристических манифестов Маринетти. Из русских авто-ров в «Poesia» печатался В. Брюсов (Марков В. Ф. История русского футуризма. С. 130).

С. 9. Спенсера… Уэллса и Беллами… — Г. Спенсер (1820–1903) ^— английский философ, социолог, эволюционист, сторонник «естественных процессов» в обществе; Г. Дж. Уэллс (1866–1946) — британский писатель, великий фантаст, социалист, защищавший идею «всемирного государства»; Э. Беллами (1850–1898) — американский фантаст, социалист, автор популярнейшего утопического романа «Looking Backwards» («Взгляд в прошлое», 1888).

С. 10. Ницше… пессимист, шествующий по вершинам Фессалийских гор… Его сверхчеловек… — Ф. Ницше (1844–1900) — великий немецкий философ, чье учение о Сверхчеловеке («Так говорил Заратустра», 1885) было грубо извращено нацистами в Германии и итальянскими фашистами. Фессалия — регион в Греции, где находится гора Олимп, вотчина древнегреческих богов.

С. 11. Сын Гоббса и Макиавелли… — Т. Гоббс (1588–1679) — английский философ, основоположник западной политической философии, выдвинувший в книге «Левиафан» (1651) теорию общественного договора (здесь указывается как символ материализма); Н. Макиавелли (1469–1527) — итальянский политический деятель, мыслитель, сторонник сильного государства, чье имя стало синонимом политических козней.

С. 12. «Очаровательной митральезы»… — Митральеза — многоствольное орудие, стрелявшее картечью (от франц. mitraille — картечь), у Маринетти — раннее название станкового пулемета.

С. 12. Трансформистскую гипотезу Ламарка… — Французский ученый-биолог Ж. Б. Ламарк (1744–1824) утверждал, что в природе господствует стремление к прогрессу и имеет место наследование приобретенных живыми существами в приспособлении к окружающей среде признаков.

С. 13. Механического сына, плод чистой воли… — в романе Маринетти «Футурист Мафарка» (1910) африканский властитель Мафарка, аллегория футуристического творца, порождает машинообразного сына Газурмаха, бессмертного гиганта с «несокрушимыми крыльями», воплощающего футуристический миф авиации и полета.

С. 13. Дредноута, с его эскадрой островов-миноносцев… — Дредноут — военный корабль класса линкор с мощной броней и большим количеством тяжелых пушек. Первым кораблем такого типа стал английский HMS Dreadnought, спущенный на воду в феврале 1906 г.; название его переводится как «Неустрашимый». Появление дредноутов привело к масштабной гонке вооружений в Европе. Военные суда, как и аэропланы, оказывали на футуристов, в том числе русских, гипнотическое воздействие: в ранних брошюрах «Подвиг «Новика» (1904), «Потопление «Севастополя» (1905) и «Бой при Чемульпо» (1905) Игорь Северянин воспевал военно-морские подвиги, В. Маяковский в шуточном стих. «Военно-морская любовь» (1915) рисовал вольные игры на волнах миноносца и «миноносицы» и т. д.

С. 13. «Триест! Ты багровое и гневное лицо Италии…» — см. комм. к с. 8.

С. 13. Азинари де-Бернеццо… — Генерал-майор Витторио Азинари де-Бернеццо (1876–1943), командующий третьим корпусом итальянской армии со штабом в Милане, был смещен в 1910 г. за антиавстрийские выступления перед офицерами. «Мы завершили второй футуристический вечер (Милан, «Театро лирико», 15 февраля 1910) криками: «Да здравствует война, единственная гигиена мира! Да здравствует Азинари де-Бернеццо! Долой Австрию!». Эти призывы, кинутые в лицо четырем тысячам зрителей и повторенные толпами студентов, подарили нам свистки, оскорбления и презрительные замечания здравомыслящих этого века пацифизма» — писал Маринетти в «Манифесте футуристической политики» (1915).

С. 14. «…Страшный год. Газетное витийство…» — цитата из стих. Н. Некрасова «Страшный год» (ок. 1872-74).

С. 15. «Она (война) идет… с бессмысленным кровавым приговором»… — цитата из стих. А. Голенищева-Кутузова «Шествие войны» (ок. 1877).

С. 15. «Бывший человеческим и ставший зверским вид»… — искаженная цитата их стих. К. Бальмонта «Война», вошедшего в сб. «Литургия красоты. Стихийные гимны» (1905); в оригинале: «Бывший человеческим и ставший зверским взгляд».

С. 15. «Мне странно подумать, что трезвые люди…» — цитата из стих. К. Бальмонта «Война, не вражда» из сб. «Литургия красоты. Стихийные гимны» (1905).

С. 15. Тянущихся переживаний героя «Четырех дней»… — «Четыре дня» (1877) — антивоенный рассказ участника русско-турецкой войны писателя В. Гаршина, написанный им в госпитале после ранения. Отметим, что в отличие от ряда русских футуристов, уклонявшихся от призыва и чуждых военному пафосу Маринетти, Шершеневич в 1915 г. зачислился вольноопределяющимся в автомобильную часть и провел некоторое время на фронтах Первой мировой войны.

С. 15. Образ за образом, образ за образом, почти полное отсутствие простого описания, снова атака образов <…> нагромождение образов, самых разнообразных, зачастую противоречащих друг другу, этот метод политематизма… не были применены с большей удачностью… — В «Техническом манифесте футуристической литературы» (1912) Маринетти писал среди прочего о принципах «цепочек аналогий» и «сеток образов», примененных им в «Битве у Триполи», о равноценности аналогий, ломке синтаксиса и пр. Принципы поэтики Маринетти, по существу, стали основополагающими принципами имажинизма Шершеневича. Впервые излагая в печати имажинистскую теорию (Гаер Г. <В. Шершеневич>. «У края «прелестной бездны». Без муз. Художественное периодическое издание. Н. Новгород, 1918. С. 39–41), Шершеневич дословно цитировал Маринетти: «Образ прежде всего. Первый возвестил эту магию образа самый пламенный декадент футуризма, ученый мальчик, небрежный отец футуризма, столько раз ударявший своего сына тем ударом, который был приготовлен для врага, Ф. Т. Маринетти: «Образы не цветы, которые можно срывать и выбирать с мелочной бережливостью: они составляют самую сущность поэзии. Поэзия должна быть непрерывающимся рядом новых образов, иначе она только анемия и бледная немочь». Ибо образы — это безграничная любовь к отдаленным, часто враждующим вещам; ибо образы — это ощупывание мира! Образы воспринимаются… чем?., лиризмом слушателя, а у интуиции нет умысла и предпочитаний; для нее нет образов высоких и низменных, правильных и не точных, есть только убедительные и старые. Лиризм требует беспрерывья аналогий, эпитетов, «каков». Сетями образов выловить из мира всю его сущность. Понять — определить». Сходные положения были повторены в «Декларации» имажинистов, опубликованной в январе-феврале 1919 г. в «Советской стране» и воронежской «Сирене». Как справедливо отмечал еще В. Львов-Рогачевский, «в сущности теория бывшего футуриста Шершеневича является грубым заимствованием и пересказом манифестов Маринетти, его рассуждений о беспроволочном воображении и словах на свободе, словах без синтаксиса» (Львов-Рогачевский В. «Имажинизм». Литературная энциклопедия. Словарь литературных терминов. М.-Л., 1925). В то же время, уже в кн. «Футуризм без маски» (М., 1914) Шершеневич упрекал итальянского футуриста в проповедничестве и замечал, что «в творчестве Маринетти удалось подметить процесс растворения, а вот процесс индивидуализации пропущен» (ibid., с. 27). Подробнее о взаимоотношениях имижанизма Шершеневича и футуризма Маринетти см. в изд.: Nilsson Nils Ake. The Russian Imaginists (Stockholm, 1970); Lawton Anna. Vadim Shershenevich: From Futurism to Imaginism (Ann Arbor, 1981); Русский имажинизм: история, теория, практика (М., 2003) и др. работах.

С. 16. За войну, единственную гигиену мира… — цитируется манифест Маринетти, датированный 11 октября 1911 г.; полностью включен в «Футуристическое политическое движение» (сб. манифестов Маринетти «Война, единственная гигиена мира», 1915).

С. 17. В L'Intransigeant с 23-го по 31-е декабря 1911… - L’Intransigeant («Непримиримый») — влиятельная французская газета правого направления (1880–1940). В период дела Дрейфуса занимала антисемитские позиции. С 1906 г. под руководством Л. Бальби начала расширяться, постепенно стала ведущей ежедневной вечерней газетой Франции с тиражом в 400,000 экз., тираж резко сократился к концу 1930-х гг. Публикация «Битвы у Триполи» была начата 26 декабря 1911 г. в № 11486 газеты. В газетной публикации текст Маринетти назывался «Современная битва (Триполи, 26 октября). Впечатления участника боевых действий».

С. 17. В других газетах, особенно в немецких… — этот пассаж Шершеневича, безусловно, продиктован не столько сочувствием по отношению к итальянской колониальной политике, сколько патриотическими соображениями и ненавистью к Турции и Германии как противникам в Первой мировой войне.

С. 17. Экземпляр, с которого сделан этот перевод, издан в 1912 году… — имеется в виду отдельное расширенное изд.: Marinetti F. Т. La Bataille de Tripoli. Milan, Edizioni Futuriste di «Poesia», 1912.

C. 18. Близ Бумелианы… — также Бу-Мелиана или Бумелиан, источники с колодцами близ Триполи, место расположения водного резервуара, питавшего город, о котором пишет ниже Маринетти: «тэф-тэф парового насоса, утоляющего жажду города».

С. 19. На берегу оазиса… — Здесь и далее Маринетти использует это понятие для описания всего «оазиса Триполи», как часто называлась данная местность в литературе конца XIX — нач. XX в. Приведем описание русского путешественника А. Елисеева: «В этом обширном оазисе, тянущемся в виде полукольца вокруг города до самого берега моря, шириною от трех до пятнадцати верст, можно сказать, заключается настоящий этнографический музей еще скорее, чем на улицах и базарах Триполи. Под сенью обширного пальмового леса здесь группируются самые разнообразные постройки и ютится самое разнообразное население. Многие горожане Триполи имеют тут свои сады, огороженные стенами и заборами из колючих кактусов, представляющих самую лучшую ограду. Этими стенами и проходящими между ними пыльными дорогами во всех направлениях оазис эль-Мешиа подразделяется на многочисленные отделения, нередко живущие вполне обособленною жизнью своего населения. Загородные виллы итальянских и мальтийских купцов, построенные по образцу европейских построек, пышные конаки и гаремы турок, окруженные тенистыми садами, белые мазанки пригородных обитателей, черные шатры кочевых арабов, разбивающих свое временное становище и, наконец, целые деревеньки негров, состоящие из хижин, сложенных из глины, пальмовых листьев и древесных ветвей, прячутся под сенью многочисленных пальм эль-Мешиа, образуя на каждом шагу самые живописные картины» (Елисеев А. В. По белу-свету. Очерки и картины из путешествий по трем частям Старого Света. СПб., 1902. Т. III. С. 86–87). О том, какой угрожающей казалась итальянцам эта местность в первые недели войны, рассказывает итальянский офицер: «В настоящее время война ограничена одним местом — оазисом. <…> Тысячи вооруженных туземцев скрываются в этих таинственных джунглях, где никогда не слышен топор лесоруба, а густые, спутанные ветви не знают пилы. Здесь высятся гигантские пальмовые деревья, а в их кронах с утра до вечера <…> прячутся арабы, вооруженные до зубов. Во все стороны простираются громадные кустарники и чащобы, стены, дома и хижины; здесь невозможно и шагу ступить без того, чтобы угодить в засаду» ((Irace Tullio. With the Italians in Tripoli. The Authentic History of the Turco-Italian War. London, 1912. C. 166).

C. 20. Дюн Гаргарегиа… — Гаргареш — в нач. 1910-х г. деревня и прилегающая местность неподалеку от Триполи. «В свое время это была римская деревня, названная в честь императора Кара-каллы. Это мирное местечко с белыми домами, зелеными полями и пальмовыми деревьями <…> Дальше и левее остаются каменоломни, также возникшие во времена римлян, откуда добывается большая часть камня, который идет на постройку новой гавани» — пишет путешественница Э. Браун (Braun Ethel. The New Tripoli and What I Saw in the Hinterland. London-Leipzig, 1914. C. 221–222).

C. 23. Маленькую обезьянку уистити… — Уистити или обыкновенная игрунка (Callithrix jacchus) — обезьянка размером с белку, обитающая в дождевых лесах Южной Америки; эти зверьки часто содержатся в неволе в качестве домашних питомцев.

С. 23. Зендадо… — шелковая, обычно черная, шаль или накидка с кистями.

С. 24. Еврейский квартал, обвитый внезапной паникой во время арабского восстания… — Страх арабского восстания преследовал и евреев Триполи, и итальянцев с 23 октября 1911 г., когда итальянские войска были внезапно атакованы турками и восставшим населением Триполи в районе оазиса Шара-Шат (в разл. написаниях Шарашат, Шарашетт и т. д.); по итальянским данным, итальянцы потеряли в сражении до 400 чел. убитыми и 200 ранеными. Ср. ниже, с. 50: «Это произошло 24-го октября, в 9 часов вечера, на другой день после засады Шара-Шат. В городе Триполи царил самый строгий порядок. Тем не менее, в еврейском и турецком кварталах говорили о предстоящем восстании и о большой резне, которая должна была произойти в полночь».

С. 25. Эти три красные огня… Большие фонари… Слушайте эту дробь барабанов… — Ср. в воспоминаниях одного из итальянских офицеров: «Ночью 25 октября, в мрачном, тенистом безмолвии спящей пальмовой рощи, был слышен едва различимый грохот далеких барабанов — отдаленная прелюдия к атаке; а с более высоко расположенных траншей можно было заметить отблеск света, прерывисто мерцавший во тьме ночи» (Irace Tullio. Op. cit. С. 136).

С. 26. Эти миллионы свечей… это и есть турецкие или арабские батальоны в рассыпном строю… — Ср.: «Внезапно тяжкое молчание раскалывает яростный взрыв ружейного огня. Ровно пять утра. Длинная мерцающая линия огоньков с языками трещащего пламени вспыхивает перед нашим фронтом…» (Irace Tullio. Op. cit. С. 137). «Было все еще темно, и песчаные холмы внезапно выступили на черном небе, озаренные тысячами маленьких вспышек огня — то были выстрелы турецких и арабских ружей с гребней дюн. Пустыня напоминала общественное здание, увитое в праздник гирляндами электрических лампочек» (McCullagh Francis. Italy's War for a Desert, Being Some Experiences of a War Correspondent with the Italians in Tripoli. Chicago, 1913. C. 213). О книге Мак-Куллаха см. введение и комм. к с. 59.

С. 28. Перед виллой Джамиль-бея… — «26 октября арабы атаковали пункт в пустыне и прорвались также там. Этот пункт представлял собой виллу между кавалерийскими казармами и Бумелианой, называемую «домом Джемаль-бея». Джемаль-бей — турецкий начальник штаба <в Триполитании> и, возможно, сам командовал атакой» (McCullagh Francis. Ibid. С. 211).

С. 28. Полковника Спинелли… — Спинелли — командир 84-го пехотного полка.

С. 29. В общем, приблизительно, восемнадцать тысяч человек, из которых четыре тысячи как раз атакуют фронт моего полка… — Цифры нападавших колеблются от 1,500 чел. в антиитальянских сочинениях современников до 8.000 у итальянских участников схватки и даже 18,000, как у Маринетти. По современным итальянским источникам, весь турецкий гарнизон в регионе насчитывал около 4,000 чел., к которым присоединилось неустановленное число местных сторонников. С. Масловский (Масловский Сергей. Итало-турецкая война. СПб., 1911) указывает, что численность турецких регулярных войск в регионе не превышала приблизительно «6 1/2 тысяч штыков, 1000 сабель и 36 орудий», из них собственно в Триполи, по германским сведениям, находились около 2500 чел. при 24 орудиях; численность итальянских войск в Триполи к началу октября составила 20–22 тыс. чел. «Число арабов, присоединившихся к турецким войскам, учесть совершенно невозможно» — замечает автор. «Во всяком случае арабы не войско, а лишь необученная и недисциплинированная толпа, не могущая оказать в открытом бою сколько-нибудь серьезного сопротивления регулярным войскам».

С. 29. Моя седьмая рота не может дольше удерживать виллу Джамиль-бея… — 7-я рота 84-го пехотного полка была выбита из виллы Джамиль-бея в самом начале турецко-арабской атаки.

С. 31. Батарея вышла из тропинки… длинные, монументальные лошади… — Ср. в описании Мак-Куллаха: «Скорострельная батарея была поспешно выведена из кавалерийских казарм. Батарея Гольцио, которая в тот самый день лишь высадилась в Триполи, была немедленно отправлена в Бумелиану; ей удалось достичь этого пункта, несмотря на попытки двух смелых и разумных арабов, спрятавшихся в доме, подстрелить лошадей. В Бумелиане эта новая батарея оказалась весьма полезной — а тем временем две другие батареи, которые стояли в Бумелиане с самого начала оккупации, начали обстреливать наступающих арабов, нанося им смертельный урон» (McCullagh Francis. Op. cit. С. 221).

С. 33. Высоком плоскогорий Гебеля — Гебель — здесь западное плоскогорье Ливии, или «аль-джабаль аль Гарби», отделяющее равнину Джефар от пустыни (в русской транскрипции чаще — Джебел).

С. 34. Душистые грезы фруктовых садов… — Благодаря подпочвенным водам вокруг Триполи было множество фруктовых садов. «Говорят, что в Триполи и окрестностях более восьми тысяч колодцев, но так как арабы не любят точные цифры, их истинное число может быть и большим. В каждом саду имеется колодец, простые средства орошения и высокие глинобитные стены, которые защищают сад от вечно наползающего песка. Над этими унылыми серыми барьерами виднеются багряно-красные цветы гранатовых деревьев, олеандры, пальмы и даже вьющиеся розы, намекая прохожему на роскошные радости сада» (Todd Mabel Loomis (Mrs. David Todd). Tripoli the Mysterious. London, 1912. C. 80–81).

C. 34. Это был железный ураган… — Ср. дальнейшее описание артиллерийского обстрела с отчетом Мак-Куллаха: «Превосходная полевая артиллерия, которая к тому времени разместилась слева от морской батареи, препятствовала любым турецким попыткам двинуть подкрепление к песчаным дюнам. Большие пушки каждое мгновение выбрасывали снаряды, которые взрывались среди врагов, поднимая высоко в воздух смешанные облака песка и дыма. <…> Смертоносная шрапнель везде находила врага. Снаряды взрывались на верхушках холмов и в долинах за ними. Было очевидно, что укрыться туркам негде, разве что под землей. И все же иногда несколько из них показывались на гребне холма. В дыму снаряда часто можно было видеть, как они встают и перебегают. Они все-таки продолжали стрелять по итальянским траншеям, но находились слишком далеко и можно было видеть, как их пули взметали фонтаны песка за целую сотню ярдов от итальянских позиций. Артиллерия работала умело и мешала врагу сосредоточиться. Стоило группе арабов начать стрелять, прячась в складках почвы, как над их головами разрывалась шрапнель и нередко заставляла их умолкнуть навсегда. Стоило им скрыться в хижине, как пара снарядов уничтожала крышу и стены, и маленький гарнизон бежал, порой падая под смертельным дождем осколков шрапнели» (McCullagh Francis. Italy's War for a Desert, Being Some Experiences of a War Correspondent with the Italians in Tripoli. Chicago, 1913. C. 221–222).

C. 36. Кавалеристы Феццана… — Феццан — регион оазисов в пустыне, бывшая османская колония, которая вместе с Киренаикой и Триполитанией вошла в состав образованной итальянцами Ливии. Регион расположен на юго-западе современной Ливии.

С. 36. Колоссальные копыта Магометова коня… — подразумевается волшебный крылатый конь Аль-Бурак (в русском написании также Аль-Барак, Аль-Баррак), на котором Магомет совершил мистическое путешествие из Мекки в Иерусалим и на небеса, описанное в Коране в 17-й суре «Аль-Исра» («Ночное путешествие»).

С. 38. Капитан Пиацца… его большой властительный Блерио… — Карло Мария Пиацца (1871–1917) — известный военный летчик, один из пионеров итальянской авиации. Во время итало-турецкой войны командовал Первой аэропланной флотилией (9 самолетов и 11 пилотов), которая в октябре 1911 г. была размещена к юго-западу от Триполи. Во время сражения 23 октября 1911 г. совершил на своем «Блерио XI» первый вылет в обстановке боевых действий. О действиях авиации и в том числе Пиацца 26 октября итальянский офицер пишет: «В этом сражении, впервые в военной истории, авиаторы приняли участие в операциях: они кружили над войсками на высоте 1,800 футов, снижались, чтобы передать информацию о смене врагом позиций, и своевременными советами помогали артиллерии достичь более смертоносного эффекта» (Irace Tullio. With the Italians in Tripoli. The Authentic History of the Turco-Italian War. London, 1912. C. 153). В марте 1912 г. Пиацца впервые в мире использовал разведывательную аэрофотосъемку, сфотографировав с воздуха турецкие позиции. В годы Первой мировой Пиацца, считавшийся превосходным воздушным разведчиком, аэрофотографом и топографом, получил звание полковника и ряд высоких наград. Умер от полученной на войне болезни.

С. 39. Сиди-Мессри… — Сиди-Мессри (также Мессри) — местность близ «виллы Джамиль-бея», где располагался один из защищавших Триполи фортов.

С. 39. Оазису Занзура… — Занзура или Занзур — в описываемое время оазис примерно в 25 км от Триполи, бывший древнеримский курорт Ассария. «Оазис орошается множеством маленьких каналов; они бегут во всех направлениях и получают воду из колодцев. Благодаря отличному водоснабжению, в Занзуре произрастает большое количество злаков и фруктов, а также жасмин, любимый цветок арабов. В оазисе, который в действительности состоит из семи меньших оазисов и служит домом для 12.000 жителей, имеется полтора миллиона пальмовых деревьев» (Braun Ethel. The New Tripoli and What I Saw in the Hinterland. London-Leipzig, 1914. C. 223).

C. 39. Наверх всплывает зеленый флаг. Кто им машет? Это один из наших!.. — Захват «зеленого знамени Пророка» описывался в Италии как один из наиболее героических эпизодов сражения 26 октября 1911 г. В официальных сводках говорилось, что знамя было захвачено в «блистательной штыковой атаке». По словам итальянского офицера-участника схватки, «толпа врагов бросилась в атаку, выкрикивая стихи из Корана, точно военную песню. Над их головами развевался зеленый штандарт — священное знамя Пророка. Восьмая рота 84-го пехотного, не дожидаясь, пока на нее обрушится вся мощь этого нападения, встретила их залпом с места, после солдаты перепрыгнули через бруствер и бросились на нападавших с примкнутыми штыками и криками «Савойя!». Арабы были не готовы к этой контратаке, но, хоть и были застигнуты врасплох, оказали отчаянное сопротивление. Многие пали и среди них знаменосец, чье знамя с громкими криками триумфа было принесено в траншеи. Теперь оно висит среди военных трофеев 84-го. Это простой зеленый флаг из хлопковой ткани с дырами от ударов штыков» (Irace Tullio. With the Italians in Tripoli. The Authentic History of the Turco-Italian War. London, 1912. C. 146). Однако Мак-Куллах уверяет, что «зеленый флаг был найден после битвы под кучей арабских мертвецов, громоздившейся перед домом Джемаль-бея. Не было никакой блестящей атаки итальянцев. Невидимые пушки и ружейный огонь совершили за них этот героический подвиг» (McCullagh Francis. Op. cit. С. 231).

С. 40. Из деревень Тархуна, Мисрата и Таджюра… по дороге Азизии… — перечислены города Триполитании: Тархун (точнее Тархуна) в 80 км юго-западнее Триполи, Мисрат (точнее Мисурата) в 210 км восточнее Триполи, Таджюра (Таджура) в 14 км к востоку от Триполи. Дорога на Азизие, проходя через Бумелиану, вела непосредственно к городу Триполи.

С. 40. Берсальеров… — Берсальеры — мобильные стрелковые пехотные части итальянской армии, впервые введенные в армии королевства Пьемонт-Сардиния в 1836 г. Отличительная черта берсальеров — черные перья глухаря на шляпах (парадная форма) и касках. В октябре 1911 г. в составе итальянского экспедиционного корпуса находились 8-й и 11-й полки берсальеров.

С. 40. Из засады Шара-Шат… — см. комм. к с. 24.

С. 40. Приняли ямы наших траншей за лавки, торгующие свининой… и они остались навеки с ртами, набитыми сыром, украденным из ранцев наших солдат — Ср. рассказ Мак-Куллаха: «К несчастью, туземцы вновь совершили ту же ошибку, что превратила их победу 23-го в поражение. Их подвела страсть к грабежу. Не успели они выгнать итальянцев из траншей, как начали раздевать мертвых и жадно поедать бисквиты и куски мяса, найденные в карманах убитых. Они также присвоили рюкзаки и всяческие мелочи, найденные в траншеях. <…> Точно так же многие арабы были застрелены на вилле Джемаль-бея, когда они деловито обирали трупы вместо того, чтобы попытаться отбросить контратаку итальянцев» (McCullagh Francis. Italy's War for a Desert, Being Some Experiences of a War Correspondent with the Italians in Tripoli. Chicago, 1913. C. 221–222). О голоде среди повстанцев пишет итальянский офицер: «Несколько раз они атаковали изолированные отряды итальянских солдат лишь для того, чтобы украсть их пайки, которые мгновенно начинали поедать. Мы встретили банду из девяти человек, они ели булки, отобранные у солдат, которых мы позднее обнаружили убитыми в густой кактусовой роще прямо по соседству. Тела арабов, найденные после ужасной вчерашней битвы, такие худые и истощенные, что можно подумать, будто в бой их вела не только религиозная враждебность, но также голод, придающий им смелость и даже безумие» (Irace Tullio. Op.cit. С. 168–169).

С. 41. Я вижу, как быстрые негры… — Ср.: «Нигде, даже в Египте и в Аравии, мы не встречали такой массы представителей всевозможных негритянских племен, как в Триполи, некогда служившем одним из главных рынков торговли черным товаром. Все черные племена Судана до границы Абиссинии, Конго и Сенегамбии имеют своих представителей в Триполи и его ближайших окрестностях, местами представляя даже главную массу населения» (Елисеев А. В. По белу-свету. Очерки и картины из путешествий по трем частям Старого Света. СПб., 1902. Т. III. С. 81).

С. 43. Форта Сультании… — «Наиболее сильным береговым укреплением является форт Султание, к западу от города, называемый часто также фортом Гаргареш, по имени прилегающей местности. Он состоит из группы земляных укреплений, устаревших, но вооруженных орудиями Круппа. По итальянским данным, в вооружение форта входили 210-мм гаубицы; по данным фон дер Гольца, однако, там не было орудий крупнее 150-мм пушки» (Масловский Сергей. Итало-турецкая война. СПб., 1911). Во время бомбардировки Триполи 3 октября 1911 г. турецкие войска вели из форта артиллерийскую дуэль с кораблями итальянской флотилии.

С. 43. Дорогу Энни… — Энни (Гении) — «большая деревня к юго-востоку от Триполи, стоящая в чрезвычайно заросшем и почти непроходимом оазисе» (Irace Tullio. With the Italians in Tripoli. The Authentic History of the Turco-Italian War. London, 1912. C. 117).

C. 44. Di' blondina, lo vorresti mai… — «А не хочешь ли блондинку птичкой для любви?» (итал.).

С. 45. Восемь! Я их убил восемь! … убил десятерых! … — Сам Маринетти в письме к другу похвалялся, что собственноручно убил трех арабских солдат (F.T. Marinetti — Aldo Palazzeschi. Carteggio. Milan, 1978. С. 61–62).

С. 45. Гранафеи, Солароли… — Гранафеи (Гранатеи) и Солароли — лейтенанты кавалерии, погибшие в сражении 26 октября 1911 г.

С. 45. Трупы капитана Фантики, лейтенанта Беллини и лейтенанта Орси — У Маринетти и в др. источниках — Файтини (в русском тексте опечатка или ошибка переводчика). Как рассказывает участник сражения, «всадники из легкой кавалерии нашего полка Лоди немедленно выбежали из казарм и вместе с другой ротой 84-го пытались остановить врага, шаг за шагом тесня его. В этот момент рота потеряла капитана Файтини, который получил смертельное ранение в голову, и лейтенанта Беллини, который схватил ружье своего ординарца и стрелял из него. Он пал, убив четырех врагов» (Irace Tullio. Op. cit., с. 145–146). Ср. рассказ Мак-Куллаха: «Капитан Файтини, радушный и исполнительный офицер, шел во главе своей колонны с моноклем в глазу <…> Приблизившись, они сделали чрезвычайно неприятное открытие — негодяи были вооружены. «Наследники древнего Рима» бежали как кролики, потеряв своего командира, капитана Файтини, лейтенанта Беллини и значительное число рядовых» (McCullagh Francis. Op.cit. С. 232). Этот же автор приводит следующую романтическую историю гибели лейтенанта Орси, обошедшую страницы всех итальянских газет: «Убийцей был старый садовник с виллы Джемаль-бея, который в последнее время готовил еду для офицеров, а жертвой лейтенант Орси из 84-го полка. Дочь старика страдала лихорадкой, и молодой лейтенант несколько дней любезно ухаживал за ней и давал ей хинин. В то утро он принес ей лекарство и чашку кофе из полковой кухни. Но отец девушки, похоже, впал в бешенство и перестал сознавать, что делает, когда несколько минут спустя услыхал оглушительную пальбу атакующих арабов и ужасный боевой клич, «Аллах акбар!» и «Ла илаха илла-ллаху Мохаммед расулу 'ллах!». Схватив нож, он бросился на человека, который спас жизнь его дочери, и ударил его ножом прямо в сердце. Его закололи штыками так быстро, что он упал мертвым на еще теплое тело своей жертвы» (ibid., с. 217).

С. 45. Наших огромных земледельческих гранат… плодоносную землю… — Маринетти повторяет распространенные лозунги итальянской пропаганды 1900-х гг., в которой регион будущей Ливии преподносился как сельскохозяйственный парадиз, способный обеспечить достойным существованием нуждающихся итальянских крестьян, направить продуктивные силы нации на развитие исторически связанных с Италией земель, а не в заокеанскую эмиграцию, поднять экономику страны и т. д.

С. 45. Уади… — Уади (вади) — ущелье, овраг, русло протока (араб.).

С. 48. Ненадежности наших аванпостов… — «Итальянцы заняли позиции полукругом верстах в двух к югу от окраины города, опираясь обоими флангами на берег моря. Передовые их части заняли линию от форта Султание через колодцы Бумелиан, форты Месри и Хейи к Хамидие, общим протяжением около 8 верст. Такое расположение 20-22-тысячного отряда на неукрепленной заблаговременно позиции, если не считать нескольких незначительных старых земляных укреплений, надо считать безусловно растянутым. <…> Нельзя не обратить внимание на указание о почти полном отсутствии мер охранения и разведывания. Такая крупная погрешность в самой азбуке военного дела положительно непонятна» — писал в своей проницательной книге С. Масловский (op. cit), который предсказывал, кстати, длительную партизанскую войну и «борьбу с сенусси, с еще не сложившимся в устойчивый и целостный организм, но сплоченный уже идейно, одной верой и одной мыслью, «северо-африканским арабским халифатом».

С. 48. Потери врага исчисляются почти в пять тысяч человек. Наши были бы совсем ничтожными… — Итальянский очевидец писал о приблизительно 2,000 убитых и раненых из числа нападавших и о том, что на участке между Мессри и Бумелианой начитали 670 вражеских трупов (Irace Tullio. With the Italians in Tripoli. The Authentic History of the Turco-Italian War. London, 1912. C. 148–149). Потери итальянцев здесь же исчисляются в 130 убитых и 398 раненых, в других итальянских источниках говорится, что итальянцы потеряли 13 офицеров и 361 солдат убитыми, 16 офицеров и 142 солдата ранеными, вражеские потери оцениваются в 2,000 убитых и 4,000 раненых и т. д.

С. 49. Могил Караманли… — Могилы властителей из династии Караманли, правивших Триполитанией в XVIII — первой трети XIX в. «Крутой подъем на холм, мы покидаем берег и через десять минут оказываемся у гробниц Караманли. Здесь мирно спят их царственные покойники, не зная и не думая о всех переменах, что произошли в Триполи с тех пор, как власть ушла из рук их династии. Они выбрали прекрасное место, высоко на песчаном холме, над морем, в одиноком безмолвии. Купола и стены блестят на солнце поразительной белизной» (Braun Ethel. The New Tripoli and What I Saw in the Hinterland. London-Leipzig, 1914. C. 196).

C. 49. «Matin»- «Le Matin», французская ежедневная газета (1883–1944), в период итало-турецкой войны занимала ярко выраженную проитальянскую позицию.

С. 49. Генерал-аншеф Канева… — Карло Франческо Канева (1845–1922) командующий итальянским экспедиционным корпусом, губернатор Триполитании. Участвовал в австро-прусской войне на стороне Австрии, в 1867 перешел на службу в итальянскую армию. В конце 1890-х гг. сражался в Эритрее, где дослужился до звания генерал-майора. Во время итало-турецкой войны неоднократно критиковался в Италии за трусость, излишнюю осторожность и недальновидность, был смещен в сентябре 1912 г.

С. 49. Курс bluffa… — Bluff — блеф, вранье (англ.).

С. 49. С Соннино во главе… — Сидней Соннино (1847–1922) — итальянский политик, либеральный консерватор, в 1906 и 1909–1910 гг. непродолжительное время возглавлял кабинет министров. В качестве министра иностранных дел в правительстве А. Саландра принимал участие в тайных лондонских переговорах, которые привели к вступлению Италии в Первую мировую войну.

С. 50. Джиолитти… — Джованни Джиолитти (1842–1928) — итальянский политик, государственный деятель, в 1892–1921 гг. пять раз становился премьер-министром Италии. Будучи главой правительства в 1911 г., под давлением националистов санкционировал итало-турецкую войну, в 1920-21 гг. на посту главы правительства толерантно относился к деятельности итальянских фашистов и пользовался их поддержкой.

С. 50. Флот должен был укрыться в Кунео… — Кунео — город в Пьемонте, столица итальянской провинции Кунео, здесь приведен как пример города, не имеющего морской гавани.

С. 50. Тот восхитительный редактор «Daily Mirror», который, охваченный ужасом при кратковременном возвращении холеры, оправдывал свое бегство, симулируя глубокое негодование по поводу наших мнимых жестокостей… — Подразумевается Томас Грант, корреспондент британской иллюстрированной газеты «Daily Mirror» (основана в 1903 г. как женское издание, в настоящее время — таблоид), который сообщал о расправах итальянцев над жителями оазиса Триполи и расстрелах мирных жителей в конце октября 1911 г. Вспышки холеры отмечались в Триполи и окрестностях с 1910 г. Осенью 1911 г. началась эпидемия, которая продолжалась до конца декабря; из 1080 заболевших итальянских солдат свыше 330 умерли. «В городе свирепствует холера, и все же офицеры лакомятся перезрелыми дынями и пьют воду из уличных резервуаров. И офицеры, и рядовые «наполняют животы» пивом, фатальным для жаркого климата напитком — особенно в том случае, когда пиво несвежее. Никто, кажется, даже не слышал о такой вещи, как противохолерный пояс» — пишет очевидец (McCullagh Francis. Op. cit. С. 71–72). Этот же автор указывает, что к середине октября холера ежедневно уносила жизни десятки жителей Триполи. Эпидемия холеры распространилась также среди турецко-арабских войск, укрепившихся в Айн-Зара (см. комм, к с. 52), приведя к смерти нескольких сотен человек.

С. 50. Был между ними некто, по имени Вейбель, корреспондент «Frankfurter Zeitung»… который позднее был изгнан немецким консулом за то, что явно подготовлял и поддерживал восстание арабов… — Вальтер Вейбель — корреспондент немецкой газеты «Frankfurter Zeitung» в Триполи. В одном из своих сообщений заявил, что после событий 23 октября «началась дикая охота на людей, и солдатам было даже позволено стрелять по женщинам и детям. До сих пор по меньшей мере 3.000 туземцев были преданы казни или расстреляны… В ходе применения этих мер я лично наблюдал неслыханные жестокости» (McCullagh Francis. Italy's War for a Desert, Being Some Experiences of a War Correspondent with the Italians in Tripoli. Chicago, 1913. C. 260). По утверждению Мак-Куллаха, «поскольку д-р Вальтер Вейбель из «Frankfurter Zeitung» пытался рассказать правду о том, что творится в Триполи, для него стало невозможно жить или работать там» (ibid., с. xxi).

С. 51. «Giornale d'Italia»… — «Giornale d'Italia» (1901–1976) — одна из важнейших газет Италии, основана С. Соннино и А. Саландра (см. комм. к с. 49). Фактически ввела в итальянской прессе технику использования «первой полосы» с наиболее важными новостями. К 1913 г. тираж газеты составлял 130,000 экз.

С. 52. Эта батарея, впоследствии захваченная в плен у Айн-Зара… — Айн-Зара (Айн-Зара) — местность в 10 км от Триполи. «Это место — fonduk или торговая остановка для караванов» Braun Ethel. Op. cit. С. 210). В Айн-Зара, по итальянским источникам, располагалось несколько тысяч турецких солдат и их триполитанских союзников и артиллерийская батарея орудий Круппа; итальянцы захватили Айн-Зара в начале декабря после массированной атаки при поддержке артиллерии.

С. 52. Блокада Фети-бея… — Фети-бей (точнее Фетхи-бей), турецкий военный атташе в Париже, был одним из видных турецких офицеров, которые осенью 1911 г. сумели проникнуть в регион для организации сопротивления итальянскому вторжению. «Рассказывают, что Фетхи-бей пересек тунисскую границу под маской туарега и присоединился к армии, которой теперь командует» (McCullagh Francis. Op. cit. С. 77).

С. 52. Стойкого и непоколебимого полковника Фара, из 11-го Берсальерского полка… — Густаво Фара — командир 11-го полка берсальеров. За героизм в войне в конце декабря 1911 г. был произведен в звание генерал-майора. Был одним из высокопоставленных военных, участвовавших в подготовке фашистского «марша на Рим» в 1922 г.

С. 52. Жаном Каррэром… Коррадини… Кастеллини… — Жан Каррэр (Каррер) — римский корреспондент парижской «Le Temps», занимал проитальянскую позицию. В ночь на 1 декабря 1911 г. получил ножевое ранение во время нападения в Триполи, в котором обвинил турецких агентов. Коррадини — Энрико Коррадини (1865–1931), итальянский писатель и видный националист, один из основателей Итальянской националистической ассоциации и редактор националистического еженедельника «L'Idea Nazionale»; активно поддерживал вторжение в Ливию, написал книгу «Завоевание Триполи. Письмо с войны» (1912), впоследствии сторонник фашистов, сенатор при Муссолини. Кастеллини — один из патриотически настроенных итальянских журналистов в Триполи.

С. 52. Форт Гамидие… — Гамидие (Хамидие) — один из фортов, защищавших гавань Триполи. «Единственный форт, обстреливающий вход в гавань, Гамидие, расположен <…> в 3,5–4 км восточнее города и состоит из двух земляных валов, высотой не больше 2 метров и метра 3–4 толщиной. В 1907 г. Banse нашел на нем только одно орудие. По позднейшим сведениям, на форту находились: одно орудие калибром в 240 мм, одно орудие в 152 мм и одно орудие 90-мм» (Масловский Сергей. Итало-турецкая война. СПб., 1911).

С. 52. Прекрасная гарибальдическая фуга… — В период итало-турецкой войны сравнение итальянских сил с войсками народного героя Италии, революционера и полководца Джузеппе Гарибальди (1807–1882) в патриотической прессе было повсеместным. Газеты много писали о гибели капитана Пьетро Верри, который в сражении 26 октября 1911 г. повел военных моряков в штыковую атаку с криком «Вперед, гарибальдийцы моря!» и был убит вражеским револьверным выстрелом в голову. В числе прочих, его воспел Г. Д’Аннунцио в «Песни о Диане» (D’Annunzio Gabriele. Le canzorti della gesta d'oltremare. Milano, 1912).

С. 52. Пятью десятками отважных авиаторов… — Итальянские войска в регионе располагали четырьмя эскадрильями самолетов «Блерио», «Ньюпорт» и «Фарман», которые пилотировали военные летчики и гражданские добровольцы. Авиация в итало-турецкой войне была впервые использована не только для воздушной разведки, аэрофотосъемки и корректировки артиллерийского огня (см. комм, к с. 38), но и для бомбометания: 1 ноября 1911 г. Джулио Гавотти сбросил три гранаты на турецко-арабские позиции у Айн-Зары. В общей сложности в период итало-турецкой войны итальянские авиаторы совершили более 700 вылетов.

С. 54. Мне, например, случилось ранить в руку известного литератора на одной парижской дуэли… — В начале апреля 1909 г. на премьере в парижском театре Малиньи пьеса Маринетти «Пирующий король» была освистана публикой; критик Шарль-Анри Гирш приписал «вульгарность» пьесы итальянскому происхождению Маринетти, после чего оскорбленный футурист публично залепил ему пощечину. Дуэль состоялась утром 16 апреля 1909 г. «Противники сражались яростно и сходились не менее двенадцати раз. У итальянца было преимущество, но француз проявил отвагу. Шпага Гирша сломалась и позднее он получил ранение в руку. Он потребовал продолжать дуэль и рана была забинтована, но постепенно он перестал владеть рукой и секунданты решительно потребовали прекращения враждебных действий» (The New York Times. 1909.17 апреля).

С. 54. Саде Пыток, который на моих глазах открыли в Генни: сотни трупов итальянских солдат… — В ноябре 1911 г. итальянские войска обнаружили в районе Генни (Энни) множество изуродованных тел берсальеров, погибших или захваченных в плен в бою 23 октября. Итальянская и сочувствующая европейская пресса писала, что пленные были подвергнуты пыткам, некоторые из них распяты у стен мечети и т. д. «Нет сомнений, что из восьмидесяти несчастных, чьи тела мы там обнаружили, около половины попали живыми в руки врагов, и всех их притащили в это место, окруженное стенами <…>. Здесь произошла самая злодейская и подлая резня, какую только можно себе представить. Ноги жертв были отрезаны, руки вырваны из тел.

Некоторые были распяты. Рот одного был разрезан от уха до уха; у другого отрезан нос; у других отрезаны уши, ногти вырваны каким-то острым инструментом» — писал знаменитый романист Гастон Леру, международный корреспондент «Le Matin». Критики итальянского вторжения, признавая факты убийства пленных, в то же время утверждали, что они были вызваны жестоким обращением итальянцев с местным населением.

С. 55. Мы подверглись роковому влиянию нашего гуманитарного колониализма… — ср.: «Итальянские солдаты всемерно старались избежать невинных жертв, и я готов утверждать, что в вопросе подавления восстаний мы виновны в излишней снисходительности по отношению к туземцам» (Irace Tullio. With the Italians in Tripoli. The Authentic History of the Turco-Italian War. London, 1912. C. 164). Но даже в этой книге, представляющей собой апологию итальянской политики, можно найти сведения о повальных обысках и арестах, расстрелах повстанцев на месте, сожжении домов и насильственной эвакуации жителей: «Многие дома представляли собой целые арсеналы, не говоря уж о закопанных в земле ружьях и амуниции, которые наши люди находили повсюду. Чтобы покончить с этим положением вещей, генерал Канева велел очистить оазис. Всех людей привели в город; они шли караванами, вместе со своим скотом, а их пожитки и имущество тащили верблюды» (ibid., с. 171).

С. 57. «Галабие»… — Галабие (также галабия, джелабия) — традиционная женская арабская одежда, платье с длинными рукавами и вырезом у шеи, в зависимости от количества вышивок и др. украшений служит либо повседневной, либо праздничной одеждой. Мужская галабия отличается простотой, обычно шьется из полосатой или белой материи.

С. 59. Фрэнсис Мак-Куллах… — Капитан Фрэнсис Мак-Куллах (1874–1956) — британский военный корреспондент, искатель приключений, разведчик, католик и антикоммунист. Писал для «New York Herald», «Westminster Gazette» и др. изданий. Сопровождал русские казачьи отряды во время русско-японской войны и побывал в японском плену. Во время Первой мировой войны служил в Королевском ирландском фузилерном полку, затем занимался разведывательной деятельностью на Балканах. Во время гражданской войны в России находился в Сибири в составе британской военной миссии, после падения Омска попал в большевистский плен. В тридцатых годах писал о событиях в Испании, освещал гражданскую войну с точки зрения франкистов. Умер в США. Мак-Куллах был автором книг «С казаками: История ирландца, который прошел с казаками русско-японскую войну» (1906), «Падение Абдул-Хамида» (1910), «Большевистское преследование христианства» (1924), «Красная Мексика: Власть террора в Америке» (1928), «В Испании Франко» (1937) и др. Его статьи об итало-турецкой войне и часто цитируемая выше книга «Война Италии за пустыню. Некоторые переживания военного корреспондента, находившегося с итальянцами в Триполи» (1913) вызвали международный резонанс. «Эта книга, в которой изложены впечатления и переживания м-ра Фрэнсиса Мак-Куллаха, является красноречивым обвинением в адрес войны как «смеси резни и неразберихи». М-р Мак-Куллах отправился в Триполи в качестве военного корреспондента, предрасположенного к итальянцам. Его беспрецедентное решение оставить свой пост из-за отвращения, которое он испытал к увиденным им жестокостям, вызвало шум по всему миру. Он написал эту книгу, желая поведать миру, что в действительности произошло» (The Publisher’s Weexly. 1913. Vol. 84. Part I. C. 811).

C. 59. Джингоистами… — Джингоизм — радикальный национализм, шовинизм, сопровождающийся угрозами и агрессией в отношении других стран.

С. 60. «Canzone dei Trofei»… — «Canzone dei Trofei» («Песнь о трофеях») — одно из патриотических стихотворений Г. д’Аннунцио, воспевавших военные подвиги итальянцев в Северной Африке, вошло в книгу «Меропа» (1912) из серии поэтических книг д’Аннунцио под общим названием «Прославление небес, моря, земли и героев».