Часть 4. «И ВООБЩЕ, НЕОБХОДИМО ПОКАЗАТЬ ВРАГУ, КТО ЗДЕСЬ ГЛАВНЫЙ»

Итак, после деблокады непосредственно в районе Ковеля действовали три немецкие дивизии — 4-я и 5-я танковые дивизии, 131-я пехотная дивизия, а также боевая группа дивизии СС «Викинг», не считая многочисленных частей и подразделений от полков до батальонов и рот, в том числе и венгерских. Отличившаяся в боях 190-я бригада штурмовых орудий была выведена на отдых и переформирование, а лыжно-егерская бригада была переброшена южнее, в район Дольска.

Основные фигуры немецкой стороны на шахматной доске сражения были расставлены следующим образом. В сам Ковель вошли части боевой группы дивизии СС «Викинг». 4-я и 5-я танковые дивизии действовали на северных подступах к городу. 131-я пехотная дивизия находилась западнее Ковеля.

Одной из стоявших перед немцами первоочередных проблем стало обеспечение противоздушной обороны города. После передачи района Ковеля в зону ответственности группы армий «Центр» теперь этим должен был заниматься 6-й воздушный флот. На 5 апреля 1944 года противоздушную оборону Ковеля предполагалось обеспечивать двумя легкими зенитными батареями и восемью зенитными прожекторами диаметром 60 сантиметров{211}. Командиром зенитной артиллерии в Ковеле был назначен командир 1-го дивизиона 64-го зенитного полка гауптман Пауль. Также было уделено внимание обслуживанию небольшого городского аэродрома, для чего имелась отдельная «платцкоманда», численностью около 50 человек, под командованием оберлейтенанта Майерхофера{212}.

Воцарившееся сразу после пробития в осажденный город коридора временное затишье было использовано командованием дивизии СС «Викинг» для восстановления боеспособности частей. Так, в 5-м танковом полку СС отремонтировали практически все вышедшие из строя танки, и все это — в полевых условиях. Такое достижение не кажется удивительным, поскольку ремонтный взвод 5-го танкового полка СС, благодаря усилиям своего командира, уже упоминавшегося унтерштурмфюрера СС резерва Эриха Вайсе, умудрялся поддерживать в боеспособном состоянии до 70% техники полка, от танков до автомобилей. Причем в случае необходимости взвод мог организовать капитальный ремонт техники прямо в поле. По статистическим данным, всего в 1943—1945 годах через взвод Вайсе прошло 2300 единиц техники, от танков до автомобилей, причем принадлежавших не только полку, но и другим частям дивизии. Заслуги Вайсе были подчеркнуты еще раз в марте 1945 года, когда он был награжден Германским крестом в серебре{213}.

Согласно рапорту дивизии СС «Викинг», на 10 апреля 1944 года в ней насчитывалось 11 995 военнослужащих (нехватка от штатных норм составляла 8523 человека). В 5-м танковом полку СС насчитывалось 26 танков Pz-IV (из них пять в ремонте) и 68 «пантер» (десять в ремонте). Также в дивизии было 22 штурмовых орудия Stug-III (три в ремонте), 11 бронетранспортеров разных видов (пять в ремонте), 12 противотанковых пушек и 12 артиллерийских орудий{214}. Стоит заметить, что не вся эта боевая техника и вооружение находились на фронте. Часть ее, например, танки Pz-IV и штурмовые орудия базировались в тылу, вместе с не вошедшими в боевую группу частями дивизии.

Соответственно, по этим данным можно рассчитать количество безвозвратных потерь танков «пантера» в ходе операции по деблокаде города — десять танков (исходя из данных о количестве «пантер» в полку на 24 марта — 78 штук). Забегая вперед, отметим, что с другой стороны, эти данные не совсем соответствуют статистике на 1 мая, когда в дивизии снова числилось всего 78 «пантер», с учетом восьми штук, полученных в апреле. Поэтому безвозвратно потерянных «пантер» было все же восемь, а не десять, судя по всему, ремонтникам полка все же удалось вернуть в строй два танка, числившихся в списке безвозвратно потерянных.

Потери дивизии СС «Викинг» за март 1944 года составили 1171 человек. Из них 117 убитых (один офицер), 389 раненых (девять офицеров), 48 пропавших без вести, 604 больных и 13 выбывших по другим причинам. Большинство из этих потерь понесено именно в сражении за Ковель. Но, нужно помнить, что в число погибших входят и военнослужащие, умершие в госпиталях от ран, полученных в Корсунь-Шевченковском котле, то есть к Ковелю никакого отношения не имеющие (однако число их неизвестно и вряд ли оно уж слишком значительно).

В качестве пополнения на 10 апреля 1944 года дивизия получила 1517 человек (10 офицеров) из них 1339 человек непосредственно пополнения (девять офицеров) и 178 выздоровевших раненых (один офицер){215}. Добавим, что в этом же рапорте Гилле требовал от командования людей, тяжелое вооружение и автотранспорт. Также указывалось, что для достижения боеспособности дивизии необходима 6—8-недельная подготовка в спокойном тыловом районе{216}.

Есть также данные о потерях 8-й танковой роты в период боев по деблокаде Ковеля — 15 человек{217}, из которых один офицер—унтерштурмфюрер СС Франц Штайнер, погибший 5 апреля.

С противоположной стороны, войска 47-й армии оставались в непосредственной близости от Ковеля, также всеми силами зарываясь в землю и укрепляя свои позиции. Большое внимание отводилось созданию минных полей. Известен случай, когда 9 апреля 1944 года красноармеец Н.Е. Галицкий из саперного взвода 1028-го стрелкового полка 260-й стрелковой дивизии установил на переднем крае 150 мин, а при отражении немецкой контратаки уничтожил трех немецких солдат. За это он был награжден медалью «За отвагу»{218}. Советская артиллерия продолжала обстреливать сам Ковель, а разведывательные группы все время прощупывали слабые места в немецкой обороне. Была проведена и перегруппировка: 143-я стрелковая дивизия была отведена с фронта окружения и заняла позиции по обе стороны от железнодорожной линии в районе Черкас, фронтом на запад, откуда угрожала немецкому коридору.

Немцы, со своей стороны, отвечали тем же. Создавая в районе Ковеля новую линию обороны, немецкие войска усиленно минировали и укрепляли свои позиции. Одновременно важной задачей стало разминирование дорог, которые красноармейцы, отступая, активно усеяли минами. Для разминирования применялись все доступные средства. Хоссбах отдал соответствующий приказ 8 апреля: «Следует ежедневно начиная с утренних часов проводить разминирование важнейших дорог… методом боронования или с использование деревянных катков»{219}. Стоит помнить, что нередко в этих целях немецким командованием предписывалось задействовать и людские ресурсы местного населения.

Основной задачей немецких войск стало упрочение положения в районе Ковеля и занятие более выгодных оборонительных рубежей. Это достигалось серией атак в различных направлениях. Тем временем, 5—6 апреля к 4-й танковой дивизии прибыл ее 33-й панцергренадерский полк, сразу задействованный фон Заукеном в боевых действиях. 10 апреля этот полк при поддержке 6-й роты 5-го танкового полка СС атаковал в северо-восточном направлении. Немцы продвинулись вперед на шесть километров, передвинув тем самым линию фронта на рубеж Бахов — высота 179. У станции Бахов Красная армия ответила контратакой 30 танков «шерман», поддержанных пехотой. 33-й панцергренадерский полк успешно отбил атаку, подбив к вечеру 12 танков{220}.

Через два дня, рано утром 12 апреля, советские войска попытались восстановить статус-кво и с северного направления пехотой и танками атаковали высоту 179. Попавшие в сложное положение пехотинцы затребовали танковой поддержки, как следствие, на командном пункте Муленкампа раздался телефонный звонок с призывом о помощи. Муленкамп снова отправил к высоте 6-ю роту, поскольку танков в ней было больше, чем в остальных ротах.

«Пантеры» 6-й роты выступили в указанном направлении. Шумели двигатели, лязгали гусеницы, скрежетало железо. Навстречу им надвигалось не менее 30 танков, двигавшихся с большими интервалами друг от друга, и стрелковые цепи. Оценив силу противника, командир роты Райхер немедленно разделил свои силы на две части. Взвод унтерштурмфюрера СС Альфреда Гроссрока должен был обойти пехоту слева, пока взвод унтерштурмфюрера СС Георга Йенсена[56] совершал обходной маневр справа, чтобы взять на себя борьбу с танками. Райхер приказал отрезать пехоту от танков и атаковать последние танки в колонне. Пять «пантер» взвода Гроссрока по широкой дуге вышли во фланг тридцатьчетверкам и открыли огонь. Первыми же выстрелами были подбиты два советских танка. Тем временем взвод Йенсена появился на другом фланге, обойдя противника сзади. Четыре советских танка были подбиты на склоне холма, а пехотинцы были прижаты к земле огнем танковых пулеметов.

Бой шел довольно успешно, однако большая часть советских танков прорвалась сквозь огонь 6-й роты и, не ввязываясь с ней в бой, устремилась на юг, к высоте. «Пусть идут! — по радио передал Райхер своим экипажам. — Мы достанем их позже. Сначала займемся пехотой». «Пантеры» устремились вперед. Ф. Куровски следующими словами описал разгром красноармейских стрелковых подразделений: «“Пантеры”, стреляя фугасными снарядами, давили пулеметные гнезда гусеницами и зачищали огнем кусты, откуда русские вели огонь из противотанковых ружей».

Основательно потрепав пехоту, 6-я танковая рота ударила по советским танкам, как раз атаковавшим в направлении высоты 179. Подступы к высоте стали ареной жаркого танкового боя. При в целом равных численных показателях сторон, но с учетом качественного превосходства немецких «пантер» над советскими тридцатьчетверками, не говоря уже о выучке экипажей, исход этого боя можно было предугадать заранее. К 10:30 6-я рота записала на свой счет девять советских танков, а еще несколько были подбиты. Три танка были поражены эсэсовцами прямо в низине, где они пытались укрыться, — были видны только их башни и торчащие пушечные стволы. Один из этих трех танков был на счету Гроссрока, а два других подбили танкисты Холлерманн и Берке. Случались и неожиданные ситуации: около 11:30 прямо перед «пантерой» командира 2-го взвода Йенсена из леса выкатились два Т-34. Не ожидавшие столь резко нарваться на противника, советские танкисты попытались скрыться, однако быстро сориентировавшийся Йенсен уничтожил их один за другим.

Нужно отдать им должное — советские танкисты сражались умело и мужественно, и немецкие танки получили достаточное количество попаданий, однако броня «пантер» в основном справлялась. Одна машина все же была потеряна — танк шарфюрера СС Рикса. Сначала у него была перебита гусеница, но танк продолжил крутиться на месте, огрызаясь огнем из пушки и пулемета во все стороны, пока не получил еще несколько попаданий и не загорелся. Экипаж погиб. Подбиты и обездвижены были еще два немецких танка, однако эта потеря была вполне поправима, так как их экипажи сумели спастись, а ночью танки были восстановлены.

Бой продолжался до часу дня и закончился отступлением уцелевших советских танков. Тем временем занимавшая позиции на высоте 179 немецкая пехота сумела отбить атаки советских стрелковых частей на высоту. Поле боя осталось за немцами. Всего за день 12 апреля 6-я рота подбила 15 советских танков, ценой потери одного своего. Отличившийся в сражении унтерштурмфюрер СС Альфред Гроссрок был представлен командиром полка Ханнесом Муленкампом к Рыцарскому кресту.

11 апреля во время вывода с фронта 662-го саперного батальона артиллерийским огнем был тяжело ранен командир батальона, майор Рудольф Гайсслер. Осколок попал ему в бедро. Через два дня, 13 апреля, Гайсслер скончался от полученных ранений в полевом госпитале в Ковеле, причем, как оказалось, в этот же день он был награжден Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

Несколько упрочив свое положение на севере, немцы взялись за очищение западных окраин города. Даже сейчас советские войска продолжали контролировать отдельные западные пригороды, выход к реке и важную тактическую высоту 189,5 в полутора километрах к юго-западу от Ковеля. Контроль над этой высотой позволял Красной армии держать под наблюдением и обстрелом единственную немецкую дорогу снабжения, ведущую в Ковель, и всю местность к северу и северо-западу от города. Понимая значение этой позиции, красноармейцы хорошо укрепили высоту и все подступы к ней, развернув проволочные заграждения, минные поля и эшелонированную систему обороны из цепи опорных пунктов.

16 апреля группенфюрер СС Гилле собрал своих командиров частей на совещание. Не мудрствуя лукаво, он сразу перешел к делу: «Господа, в час по полуночи мы начнем зачищать западную часть Ковеля, и высоты 189,5 и 188, лежащие западнее. Мы должны взять эти высоты, так как оттуда нам грозит постоянная опасность. Необходимо утвердить контроль над дорогой и над железнодорожной линией Брест — Ковель. И вообще, необходимо показать врагу, кто здесь главный»{221}.

Атака была спланирована с учетом данных о противнике, полученных разведывательным отделом дивизии во главе с гауптштурмфюрером СС доктором Гербертом Янкуном[57] (в гражданской жизни — известный историк и археолог), на основе показаний пленных и захваченных документов. Из-за хорошо развитой системы советской обороны, атака была возможна только в ночное время. Каждый из командиров подразделений получил ясные и четкие инструкции. План атаки был обрисован следующим образом: боевая группа «Дорр» под личным командованием Ханса Дорра должна была атаковать от железнодорожного разъезда северо-западнее Ковеля и до рассвета продвигаться вдоль железной дороги к высоте 189,5. Штабная, 5-я и 6-я роты 5-го танкового полка СС занимали позиции на западной окраине Ковеля, непосредственно за 50-м саперным батальоном. Как только саперы соорудят переправу через Турью, создадут плацдарм и проложат путь к южному подножью высоты 189,5, в дело вступали танки, с приказом занять казармы в юго-западной части города и саму высоту.

Однако, как уже неоднократно случалось под Ковелем, все тщательно составленные планы пошли насмарку в первые же часы операции. Итак, в час ночи части 2-го батальона 5-го танкового полка СС были в полной боевой готовности. Части 50-го саперного батальона начали выдвижение в 01: 30. Тут же выяснилось, что доведенные до войск разведывательные данные о советской обороне оказались далеко не полными. Красноармейцы засекли выдвижение саперов и отреагировали пулеметным огнем. Саперы тут же остановились. Посланные Муленкампом трое дозорных выяснили ситуацию и доложили командиру полка. Тот тут же отправил два танка, обершарфюрера СС Кнута Петерсена и унтершарфюрера СС Густава Керна, поддержать саперов и подавить сопротивление противника. Однако попытка решить проблему лишь двумя танками не удалась.

Дорога, которую предстояло взять под контроль, была заминирована и прикрыта двумя баррикадами. Саперная рота 5-го танкового полка СС под командованием гауптштурмфюрера СС Ханса Шлиака расчистила от мин дорогу для танков. Предполагалась совместная атака штурмовой саперной группы и «пантер». Сначала все шло успешно, «пантера» Керна ворвалась на советские позиции и раздавила пулеметную точку.

Однако красноармейцы оказались неробкого десятка и атаковали танк с гранатами. Поскольку они оказались в мертвой зоне от огня танкового вооружения, Керн вылез из люка, чтобы расстрелять их из своего МП-40, однако был оглушен запрыгнувшим на броню красноармейцем и повалился в башню. Вслед за ним в раскрытый люк полетели две ручные гранаты, убившие всех внутри. «Пантере» Петерсена повезло чуть больше. Едва подойдя к первой баррикаде, она попала под обстрел четырех советских противотанковых орудий. Точным огнем два из них были подавлены, но затем танк получил снаряд в поворотный круг башни, которую сразу же заклинило. Не испытывая судьбу, Петерсен тут же ретировался и доложил Муленкампу о ситуации. Последний немедленно бросил в бой 6-ю роту, отдав приказ ее командиру Райхеру: «Продвиньтесь к северу и поддержите атаку саперов. Нам необходима переправа через Турью». На часах было полпятого утра.

В 04:45 рота попала под артиллерийский обстрел. «Всем выбирать цели самостоятельно! Стрелять также самостоятельно», — приказал Райхер. Рота атаковала повзводно. На правом фланге двигался взвод унтерштурмфюрера СС Гроссрока, обнаружившего противотанковые орудия спереди и левее. Первым же выстрелом он поразил одно из них. Так танки вступили в огневой бой. За ними шли саперы. Баррикады были взяты, и немцы углубились в западную часть Ковеля, удерживаемую противником. Основной задачей Райхера было выйти на берег реки и найти переправу.

Для поддержки атаки Гилле затребовал авиационную поддержку штурмовой авиации. Пикировщики «Штука» нанесли бомбовый удар по району Воляковельская. В 06:35 Гилле подтвердил эффективность удара в своем сообщении в штаб 2-й армии, одновременно отметив, что атака в юго-западном направлении увязла. Поэтому он снова потребовал удара авиации по району казарм, лежащих вдоль дороги на Турийск{222}. В целом, бой в западной части города длился три часа. «Пантеры» уничтожали опорные пункты и огневые точки. Саперы при поддержке танков шаг за шагом оттесняли красноармейцев, автоматным огнем и гранатами зачищали последние очаги сопротивления.

Тем временем боевая группа Ханса Дорра выступила в 02: 30, следуя вдоль железнодорожной линии Ковель — Турийск. У Дорра было всего лишь 230 солдат, однако это были именно те солдаты, на которых он мог полностью положиться. На острие атаки шел 3-й батальон Хака, гренадеры которого, разделенные на две штурмовые группы, двигались по обеим сторонам железной дороги.

Группа еще затемно вышла к передовым позициям противника, в 1200 метрах южнее железнодорожного узла — два прикрытых проволочными заграждениями опорных пункта, один из которых был оборудован вокруг железнодорожного моста.

Вскоре батальон Хака вышел к указанному мосту южнее железнодорожного узла, где был оборудован хорошо укрепленный передовой опорный пункт красноармейцев, прикрытый проволочными заграждениями. Свои силы Хак разделил на два штурмовых отряда, атаковавших советские укрепления с двух сторон. Эсэсовцам предстояло атаковать без огневой поддержки, так как они вплотную приблизились к позиции красноармейцев, и была вероятность попасть под огонь своей же артиллерии. Советские огневые точки были ловко оборудованы между мостовых опор, что создавало для нападающих дополнительные трудности. Хак лично повел своих людей вперед, и при помощи пяти «панцерфаустов» и нескольких ручных гранат подавил огневые точки противника. Вместе с командиром одной из штурмовых групп — судя по всему, это был унтерштурмфюрер СС Герхард Ман — Хак был первым, кто ворвался на вражескую позицию и вступил в ближний бой, вооруженный пистолетом-пулеметом МП и гранатами. После короткой схватки позиция была захвачена. Осколками разорвавшейся гранаты Хак был ранен в лицо и правую руку, но остался в строю. Доклад Муленкампу был послан оптимистический: «Боевая группа “Дорр” достигла и взяла первый вражеский укрепленный пункт, теперь наступает на высоту 189,5».

Затем Хак свел свои две группы в одну и атаковал второй опорный пункт, также быстро захваченный после рукопашной схватки. После этого батальон Хака начал быстрое продвижение вдоль железной дороги, на острие атаки шел взвод Герхарда Мана. Дойдя до линии высоты 189,5, батальон резко повернул в ее направлении, то есть на запад. К шести часам утра гренадеры полка СС «Германия» вышли к высоте 189,5 и обложили ее с трех сторон. Дорр начал готовиться к штурму.

Чтобы рассредоточить огонь оборонявшихся на высоте красноармейцев, Дорр приказал атаковать высоту одновременно со всех сторон, лично возглавив атаку. Примкнув штыки, гренадеры пошли в атаку. На юго-восточном склоне атака застопорилась, однако штурмовавший северо-западный склон 3-й батальон под личным командованием Хака сумел выйти на вершину высоты и в коротком рукопашном бою захватить траншеи противника, расчистив путь для остальных. Уцелевшие красноармейцы начали отступать к югу, к высоте 188. Дорр быстро оценил все открывшиеся ему после захвата высоты 189,5 преимущества и по своей инициативе начал развивать успех. Передовые подразделения батальона Хака атаковали вдоль железнодорожной линии юго-западнее высоты. С рассветом Хак захватил опорный пункт у путепровода, в 400 метрах юго-западнее от высоты 188. Район железнодорожной насыпи был зачищен эсэсовцами от укрывавшихся тут красноармейцев. Последовавшая советская контратака с юго-западного направления была отбита, и батальон прочно закрепился на достигнутой позиции. К семи часам утра немцы крепко зацепились за этот район. Только после этого Хак обратился за врачебной помощью по поводу своих ранений. За этот бой Франц Хак был представлен к Рыцарскому кресту, причем Дорр указал в представлении на награждение, что Хак — разумный командир, проявивший удаль и исключительную храбрость, благодаря чему и был достигнут результат на этом участке{223}.

Успех гренадер группы Дорра у высоты 189,5 внес коррективы в планы Муленкампа и заставил его начать поиск переправы через Турью немного севернее, чем планировалось заранее. Это сразу принесло обнадеживающий результат: к восьми утра танки взвода Йенсена вышли к Турье. Прямо перед ними через переправу отходила транспортная колонна противника. Ее расстреляли из орудий и пулеметов. После этого полковые саперы начали работу над сооружением переправы, и к девяти утра «пантеры» 6-й роты по гати, наведенной саперами, переправились на другой берег Турьи.

Пока батальон Хака действовал в районе железнодорожной линии, Дорр по собственной инициативе отправил одну из своих рот в западную часть Ковеля. В 09:30 обе боевые группы соединились, когда 6-я танковая рота столкнулась с углубившейся в западные предместья Ковеля ротой, направленной туда Дорром. Теперь эсэсовцы могли действовать более координированно. Пока 5-я танковая рота была на подходе к переправе, переправившаяся 6-я рота двинулась прямо к высоте 188, лежащей южнее высоты 189,5. Сметя советские отряды охранения, немецкие танки сравнительно быстро достигли цели. Как только высота пала, Райхер тут же отправил разведывательный дозор в юго-восточном направлении. Так немцы достигли Люблинца, деревни в четырех километрах юго-восточнее Ковеля, однако штурмовать ее пока не стали, просто обозначив свое присутствие на этом рубеже{224}.

Тем временем части группы Дорра очистили западные предместья Ковеля, выйдя к реке. Вклад в этот успех штурмбаннфюрера СС Дорра был основополагающим: «И снова личное вмешательство Дорра и его выдающаяся храбрость имели решающее значение для успеха»{225}, написано в представлении на награждение Ханса Дорра Мечами к Рыцарскому кресту.

5-ю роту повернули на юг, чтобы вместе с ротой полка СС «Германия» и взводом саперов зачистить западные предместья Ковеля. Пройдя через них, танковая рота достигла гряды холмов, слева от 6-й роты, а ее левое крыло было развернуто в южных казармах. Теперь можно было разведать юго-западное направление, на Городелец. Здесь эсэсовцам также сопутствовал успех, и они достигли северной окраины лесов у Люблинца. В итоге высоты юго-западнее Ковеля и западные предместья города были в немецких руках. Угроза путям снабжения была полностью ликвидирована. За этот бой Франц Хак был награжден Рыцарским крестом, а описание действий Ханса Дорра, как мы уже упоминали, было включено в представление на его награждение Мечами к Рыцарскому кресту.

Достаточно чувствительные удары немцев по 47-й армии, совпавшие с началом подготовки советских войск к новому наступлению, привели к тому, что в конце дня 17 апреля 1944 года была отдана директива Ставки Верховного главнокомандования № 220079 командующему 1-м Белорусским фронтом[58]. По ней фронту приказывалось: «1) Перейти к жесткой обороне во всей полосе фронта; 2) При организации обороны уделить особое внимание обороне на ковельском направлении и на стыке с 1-м Украинским фронтом; 3) Оборону иметь глубоко эшелонированной. В полосе фронта подготовить не менее трех оборонительных рубежей с общей глубиной обороны 30—40 километров»{226}. Таким образом, советские войска прекращали активные наступательные действия и сосредотачивались на укреплении своей обороны.

На 18 апреля 1944 года штаб и 2-й батальон 5-го танкового полка СС имели 48 боеспособных танков: 40 «пантер», четыре командирских танка и четыре Pz-IV{227}. При этом 17 апреля в дивизию прибыло пополнение из восьми «пантер»{228}.

К 19 апреля боевые действия на севере от Ковеля практически прекратились. Действовавшая в этом районе 4-я танковая дивизия успешно отбила все попытки советских войск вклиниться в немецкую оборону и даже немного отодвинула линию фронта от города, захватив несколько тактически важных пунктов.

На 24 апреля дивизия СС «Викинг» все еще оставалась разделенной на две группы. Первой из них была боевая группа «Гилле», действующая в районе Ковеля. Ее состав и численность мы отразили в таблице 2:{229}

Таблица 2
(Часть …… Количество офицеров / Количество унтер-офицеров / Количество солдат / Всего)

2-й батальон 5-го танкового полка СС …… ? / ? / ? / ?

9-й панцергренадерский полк СС «Германия» …… 13 / 55 / 320 / 388

10-й панцергренадерский полк СС «Вестланд» …… 10 / 59 / 434 / 503

Три батареи 105-мм легких потовых гаубиц leFH 18 из состава 5-го артиллерийского полка СС …… 5 / 50 / 158 / 213

5-й разведывательный батальон СС …… 1 / 7 / 67 / 75

5-й саперный батальон СС (две роты) …… 5 / 29 / 232 / 266

Итого …… 34 / 200 / 1211 / 1445

Таким образом, общая численность этой группы равнялась 1445 человек, без численности танкового полка. Обращает на себя внимание крайне слабый разведывательный батальон — практически одна слабая рота.

Остальные части — штаб дивизии (включая начальника оперативного отдела и квартирмейстера), панцергренадерский батальон «Нарва», остальные подразделения 5-го артиллерийского полка СС, 5-й зенитный дивизион СС, 5-й дивизион штурмовых орудий СС, 5-й противотанковый дивизион СС, остальные части саперного батальона и части снабжения были расквартированы в районе Люблина, где проходили реорганизацию. Начальник оперативного отдела дивизии Манфред Шёнфельдер был откомандирован в Германию, на прием к рейхсфюреру СС Гиммлеру, чтобы последний повлиял на Гитлера в вопросе вывода дивизии с фронта для отдыха и пополнения{230}.

В апреле дивизия СС «Викинг» получила восемь «пантер» и 117 бронетранспортеров, а в мае — еще 103 бронетранспортера и шесть самоходных пехотных орудий «Грилле»{231}. Правда, эта техника на фронт под Ковель так и не прибыла, а была направлена в район переформирования дивизии в Польше.

ОПЕРАЦИЯ «ИЛЬЗЕ»

25 апреля 7-я рота 5-го танкового полка СС была подчинена 4-й танковой дивизии. Взамен Муленкамп получил 2-ю батарею 49-го противотанкового дивизиона из состава этой дивизии, укомплектованную самоходными противотанковыми орудиями. Между тем усилия ремонтных служб дивизии привели к значительному возрастанию количества боеготовых танков. На 27 апреля 1944 года дивизия СС «Викинг» имела в боеспособном состоянии 50 «пантер»{232}.

Последние несколько дней штаб 56-го танкового корпуса разрабатывал итоговую операцию по захвату района западного берега Турьи южнее Ковеля. 26 апреля командиры дислоцированных в районе Ковеля частей были созваны в город на совещание, где до их ведома был доведен план атаки. Наступательная операция под кодовым наименованием «Ильзе» была назначена на 27 апреля.

Основную роль в этой операции должна была играть боевая группа «Гилле» и части 131-й пехотной дивизии. 5-й танковый полк СС во взаимодействии с пехотной группой гауптмана Герхарда Вюле из 431-го полка 131-й пехотной дивизии должен был наступать от южной городской окраины к высоте 189, и далее вдоль железнодорожной линии на Люблинец. Затем группа должна была повернуть на юго-восток, захватить высоту 193,3 и перекрыть переправу через Турью возле Городельца.

В 5 утра 27 апреля 5-я и 6-я роты, вместе с полковым и батальонным штабами сосредоточились у ветряной мельницы на юго-западной окраине Ковеля. Южнее были сосредоточены 8-я рота, саперная рота танкового полка, 2-я батарея 49-го противотанкового дивизиона 4-й танковой дивизии и батарея 1-го дивизиона 64-го зенитного полка (на которую изначально возлагалась задача противовоздушной обороны Ковеля).

В 06:10 утра пехота гауптмана Вюле двинулась от железнодорожного переезда, что в трех километрах юго-западнее Ковеля, имея ближайшей целью пройти болотистую местность между переездом и деревней Люблинец, и занять позиции для дальнейшей атаки бронетанковых сил. Пехотинцы наступали вдоль железной дороги Ковель — Сокаль — Львов. Со своей стороны Муленкамп организовал отряд саперов для разведки дорог (многие из которых были заминированы), которые должны были определить подходящие проходы для танков, а затем и провести их. 6-я танковая рота выступила в 07:00.

Тем временем правофланговый батальон группы Вюле вышел к Люблинцу, а левофланговый — к лесу южнее высоты 189,5. Пехотинцы с ходу атаковали Люблинец и быстро подавили в деревне сопротивление противника, судя по всему, застав его врасплох. Через 15 минут Вюле доложил: «Деревня Люблинец крепко в наших руках. Упорное сопротивление противника в лесу восточнее железной дороги». Увы, реальность оказалась куда менее радужной. В момент, когда немцы уже почти очистили лес восточнее железной дороги, советские войска предприняли мощную контратаку, обошли силы Вюле с двух сторон и отбили Люблинец.

Однако ни Райхер, ни его атакующая 6-я танковая рота об изменении обстановки даже не подозревали. Атаку роты снова возглавлял взвод Альфреда Гроссрока. При попытке пересечь железнодорожный переезд Гроссрок первым заметил три противотанковых орудия на фланговой позиции с запада. Не успели «пантеры» открыть по ним огонь, как попали под обстрел трех других орудий, стрелявших из укрытия в районе чуть южнее Люблинца. Командиры танков попытались выйти из-под обстрела, однако были скованы в маневре, из-за близости болота. В довершение всего, один танк наехал на мину и подорвался. С грехом пополам танкам все же удалось откатиться за железнодорожный переезд, где противотанковые орудия не могли их достать. Гроссрок вызвал саперов, чтобы они расчистили проход от мин, однако они попали под мощный обстрел из стрелкового оружия и были прижаты к земле. После этого Райхер радировал в штаб полка: «Удар по железнодорожной линии невозможен. Слишком сильная противотанковая оборона с удобных позиций и, кроме того, минные поля повсюду. Враг пока еще не появился из болот и не представляет опасности для нашей пехоты».

Через час оба командира взводов — Гроссрок и Йенсен, были вызваны на совещание к Райхеру. После изучения обстановки, офицеры решили поставить дымовую завесу и под ее прикрытием пересечь железнодорожный переезд, занять новые, более удобные позиции для ведения огня, после чего огнем поддержать саперов, пока те будут расчищать минное поле. Сказано — сделано, и под прикрытием дыма роте удалось сравнительно благополучно (несколько случайных выстрелов из артиллерийских орудий не причинили вреда) перебраться через переезд и занять позицию. Однако продвижение вперед было сковано артиллерийским огнем противника, минными полями и болотом. Когда одна из «пантер», командир которой, видимо, был очень воодушевлен успешным преодолением переезда, попыталась пройти вперед, то увязла в болоте, после чего сразу же превратилась в мишень для советских артиллеристов.

Вперед снова пошли саперы, с целью расчистить проходы для танков, а «пантеры» огнем из пушек и пулеметов прикрывали их. Красноармейцы отвечали плотным огнем из всех видов оружия. Медленно, но верно танки двигались вперед, вслед за саперами, в общем направлении к деревням Люблинец и Долгоносы (в трех километрах к западу от Люблинца), обмениваясь огнем с советскими противотанковыми пушками, минометами и пулеметами. Не выдержав немецкого танкового натиска, советская пехота отступала на юго-восток. Однако нечего было и думать о продолжении атаки, пока саперы не расчистят минное поле. Воспользовавшись немецкой заминкой, советские войска выдвинулись в леса юго-западнее Старых Кожар, а затем отступили на юго-восток, в район села Долгоносы. Однако советская артиллерия из Люблинца продолжала вести обстрел танков 6-й роты.

В этот момент Райхер получил сообщение из штаба группы «Гилле», что Долгоносы и Люблинец заняты 131-й пехотной дивизией. «Безумие, — в сердцах воскликнул Райхер. — Кто же тогда стреляет по нам оттуда?» Только тут выяснилось, что части гауптмана Вюле выбиты из обеих деревень. Выправлять положение предстояло танкам.

В три часа дня 6-я рота двинулась через болото, штурмовать Люблинец. Однако семь танков застряли в болоте, по обе стороны от железной дороги, и самостоятельно выбраться не могли. Вытащить их до наступления темноты не представлялось возможным.

Приказ командирам оставшихся в строю танков звучал следующим образом: «Атаковать Люблинец! Наступать широким фронтом и уничтожать все, что встретится на пути. Прорваться через центр деревни в противоположный конец и захлопнуть ловушку для противника».

Красноармейцы открыли огонь, когда немцы еще были в двух километрах от деревни. Под обстрел попал взвод Йенсена, атаковавший на левом фланге. По вспышкам выстрелов эсэсовцы определили наличие семи противотанковых орудий на хорошо замаскированных позициях перед деревней. Уже через считаные минуты завязалась артиллерийская дуэль. Мощные 75-мм пушки «пантер» посылали снаряд за снарядом в сторону деревни и артиллерийских позиций противника. Красноармейцы активно отвечали огнем, и осколки противотанковых снарядов и минометных мин засыпали танки, не причиняя им, впрочем, большого вреда. Попадания немецких снарядов привели к тому, что некоторые дома в деревне загорелись.

Поскольку взвод Йенсена отвлек на себя артиллерию противника, танки Гроссрока вышли на огневые позиции на правом фланге и присоединились к обстрелу позиций противотанковых пушек. Это тут же отразилось на частоте и плотности огня советских орудий. Танки упорно приближались к деревне, ведя огонь из пушек и курсовых пулеметов. Видя неумолимое приближение изрыгающих смертоносный огонь стальных громадин, красноармейцы начали оставлять свои позиции и отходить вглубь деревни. «Пантеры» въехали в Люблинец, раздавив по пути несколько орудий и пулеметных гнезд. Красноармейцы отступали так быстро, что не стали цепляться за деревню и эсэсовцы, практически не встречая сопротивления, доехали до противоположного края Люблинца. Довольный поворотом событий Райхер докладывал: «Взял Люблинец. Уничтожено семь противотанковых орудий и много противотанковых ружей. Готов наступать на высоту 191 для прохода пехоты через лес южнее высоты 180,5».

Муленкамп тут же отправил к Люблинцу 5-ю роту, с задачей двигаться на юго-восток и взять высоту 193,3. А 2-й взвод 6-й роты унтерштурмфюрера СС Йенсена получил приказ провести разведку боем на Городелец, с задачей занять деревню и перекрыть переправу через Турью.

Остальные танки 6-й роты двинулись к высоте 191,5, встречая по пути лишь незначительное сопротивление. Через полчаса они вышли в намеченный сектор, из которого вышли во фланг советских позиций у высоты 188,5, откуда красноармейцы пулеметным и минометным огнем сдерживали атаку 131-й пехотной дивизии. При поддержке танков, высота и лес к югу от нее были взяты пехотинцами.

Тем временем Муленкамп начал вводить в бой новые силы, двинув в район к западу от Люблинца 8-ю танковую роту, 2-ю батарею 49-го противотанкового дивизиона и батарею зенитных орудий 64-го зенитного полка, с задачей прикрыть западное и юго-западное направления.

Между тем танки Йенсена двигались вперед, готовые к любой неожиданности. Чтобы обезопасить себя от угрозы с флангов, танковые башни были повернуты на один час и на одиннадцать часов через один танк. До Городельца эсэсовцы добрались без приключений. На подходе к деревне Йенсен передал по радио своим экипажам: «Внимание, впереди Городелец. Попытаемся захватить его быстро. Всем танкам следовать за мной, сохраняя строй. Стрелять, как только цели станут видны, не раньше. Вперед!»{233}

Набирая скорость, «пантеры» шли к деревне. Спорадический огонь нескольких пулеметов не мог нанести «пантерам» никакого ущерба, а единственное противотанковое орудие было подавлено, успев сделать лишь один выстрел, не причинивший вреда, — снаряд отскочил от лобовой брони «пантеры». Танки стремительно ворвались в Городелец.

Внезапное появление эсэсовских танков стало для красноармейцев в Городельце полной неожиданностью — советские части здесь собирались отходить и готовились к отступлению. В центре деревни немцы обнаружили длинную колонну грузовиков, с 12 противотанковыми орудиями на буксире. Ведущий грузовик был сразу уничтожен точным выстрелом из танковой пушки. Однако красноармейцы не растерялись, а мужественно приняли бой, атаковав танки в ближнем бою. И даже добились успеха: танк роттенфюрера СС Лорера был обездвижен. Несмотря на это, сопротивление обороняющихся было сломлено, и уцелевшие солдаты начали сдаваться в плен. Экипаж «пантеры» Лорера остался их охранять, пока остальные танки устремились к переправе через Турью. Здесь они настигли еще одну отходящую советскую транспортную колонну, отступающую в сторону реки. Йенсен объехал колонну слева, вышел к мосту и расстрелял первые грузовики, колонна остановилась, а красноармейцы начали спасаться бегством по направлению к близлежащему лесу. «Пантеры» тем временем перекрыли переправу. Задание было выполнено. Йенсен радировал в штаб полка: «Взял Городелец и перекрыл мост через Турью. Захвачено 12 исправных противотанковых орудий»{234}. Интересно, что согласно приказу 56-го танкового корпуса, отданному в 12:25, Городелец предписывалось взять 131-й пехотной дивизии, а танковые части «Викинга» должны были выйти на западный берег Турьи у северных окраин Городельца и организовать там линию обороны. Так что получилось, что эсэсовцы выполнили задачу армейских пехотинцев. Впрочем, свою роль в наступлении 131-я пехотная дивизия сыграла, зачистив от противника тыловые районы, особенно леса юго-восточнее Старых Кошар и южнее Черкас.

Захват Городельца стал завершающим аккордом операции «Ильзе». Цель наступления была достигнута — советские опорные пункты юго-западнее Ковеля, необходимые для потенциального продолжения наступления на город, были ликвидированы. Линия фронта была отодвинута от Ковеля на 6 километров к юго-западу. Частями 5-го танкового полка СС было уничтожено или захвачено три танка, 43 76,2-мм противотанковых орудий, шесть 45-мм противотанковых орудий, семь тяжелых минометов, четыре пехотных орудия, 18 противотанковых ружей, 28 грузовиков, три легких зенитных орудия, 25 повозок и множество единиц стрелкового оружия{235}.

28 апреля 1944 года в сводке Верховного главнокомандования вермахта было упомянуто об успехе немецких войск на реке Турья: «Части армии и войск СС с великолепной поддержкой люфтваффе прорвались через глубоко эшелонированную оборону противника юго-западнее Ковеля и отбросили Советы на линию реки Турья»{236}.

День 28 апреля 1944 года должен был стать днем отдыха для танковых экипажей «Викинга». В 11 утра 28 апреля начальник оперативного отдела боевой группы «Гилле» приказал Муленкампу поротно возвращать свои подразделения в Ковель. К 22:30 все части 5-го танкового полка СС возвратились в город и сосредоточились на своих прежних позициях.

«Я ЖЕЛАЮ ВАМ ВСЕМ УДАЧИ»

Последнее крупное боестолкновение в районе Ковеля перед наступлением затишья произошло в самом конце апреля 1944 года. Утром 29 апреля крупный отряд красноармейцев при поддержке танков внезапно ворвался на восточную окраину Ковеля. Немецкие войска оказались совершенно не готовы к такому повороту событий и были захвачены врасплох. Выбив немцев на некоторых участках, советские солдаты сумели быстро закрепиться в захваченных секторах, а попытки пехотинцев 131-й пехотной дивизии и кавалеристов 17-го кавалерийского полка СС восстановить положение контратаками обернулись тяжелыми потерями для атакующих, и провалились. Более того, некоторые отряды советских войск дошли чуть ли не до самого центра города, полностью ошарашив немецких штабистов.

На спешно созванном штабном совещании командир 131-й пехотной дивизии генерал-майор Вебер заявил: «Гилле, нам нужны танки и штурмовые орудия для ликвидации этого прорыва». «Вы получите их завтра утром», — ответил Гилле и отдал соответствующие распоряжения. Для атаки в поддержку 131-й пехотной дивизии им были выделены один взвод 8-й танковой роты и 1-я батарея 5-го дивизиона штурмовых орудий СС.

Утром 30 апреля к Веберу прибыл танковый взвод 8-й роты обершарфюрера СС Шееля (пять «пантер») и батарея штурмовых орудий (шесть самоходок). С этими силами Вебер должен был планировать контратаку. Обершарфюрера СС Шееля генерал-майор инструктировал лично. Свои силы Вебер разделил на четыре атакующие группы, каждой из которых придавался один танк и одно штурмовое орудие. Одна «пантера» и две самоходки оставались в резерве, их планировалось задействовать там, где потребуется массированный огонь. «Я желаю вам всем удачи», — подвел итог совещанию Вебер.

Между тем 30 апреля части 17-го кавалерийского полка СС сумели добиться некоторых успехов в борьбе с отрядами красноармейцев, прорвавшихся в центр города. В этом деле наиболее отличился оберштурмфюрер СС Оттомар Шаффнер, командир 6-го эскадрона, который лично возглавил атаку своих людей. Невзирая на сопротивление противника, эсэсовцы сумели достичь всех поставленных объектов атаки и полностью выполнить боевую задачу{237}.

Теперь наступила очередь сказать свое слово 131-й пехотной дивизии. В 18:30 30 апреля пехотинцы, поддержанные бронетехникой «Викинга», пошли в атаку. Танки и штурмовые орудия катились в сторону железной дороги, следуя вместе со штурмовыми группами пехоты. Их задачей было огнем подавлять вражеские огневые точки и опорные пункты. Шеель увидел вспышки выстрелов из подвалов домов и приказал своему экипажу стрелять. Наводчик выбрал целью дом справа, на углу улицы, из подвала которого велся пулеметный огонь. Два фугасных снаряда уничтожили пулеметное гнездо. Затем два бронебойных снаряда были выпущены в стену второго этажа, после чего огонь прекратился и оттуда.

Шаг за шагом немецкие штурмовые группы медленно продвигались вперед под огнем противника. Сопротивление красноармейцев становилось все упорнее, они сражались до последнего, и их опорные пункты захватывались только после того, как последний советский солдат там был убит или тяжело ранен. Пытаясь усилить нажим, немцы ввели в бой также две резервные самоходки и танк. В один из моментов боя танки остались без пехотного прикрытия, чем тут же воспользовались красноармейцы, атаковав «пантеры» в ближнем бою. Чтобы избавиться от внезапной угрозы, танкистам пришлось вести пулеметный огонь по своим же танкам, расстреляв красноармейцев — истребителей танков, забравшихся на «пантеры». Несмотря на накал сражения, немцам удалось избежать потерь в танках. Ближе к полуночи Шеель отвел их для пополнения боеприпасов и дозаправки.

В час ночи к нему приехали Муленкамп и Николусси-Лек, привезя с собой ободряющие слова и новый приказ: «В 04:20 танки и штурмовые орудия начнут атаку, обстреливая бункеры и вражеские позиции. Затем танки пройдут мимо водокачки и попытаются достичь начала улицы с деревьями и конца станционной улицы, чтобы с обоих флангов охватить укрепленный оплот противника».

Однако эта атака закончилась неудачей. Нет, сначала все развивалось по плану: 1 мая в 04:20 танки и штурмовые орудия открыли огонь. Плотным огнем им удалось подавить советские огневые точки, после чего пехотинцы взяли первую линию обороны. Однако вторая линия встретила атакующих мощным огнем, после чего наступление сразу застопорилось. Поддерживающие атаку танки попали под артиллерийский обстрел, а танк обершарфюрера СС Шобера наехал на мины, и у него перебило обе гусеницы. «Пантера» была обездвижена, но еще могла вести бой, превратившись в огневую точку, досаждавшую красноармейцам своим огнем. В итоге в 15:30 советские солдаты выкатили противотанковое орудие и уже вторым выстрелом подбили танк в башню. Экипаж оказался перед выбором: либо попытаться спастись, либо геройски погибнуть. Выбор был очевиден, и под прикрытием дымовых гранат танк был оставлен, причем три члена экипажа получили ранения, но хоть остались живы.

Остальным «пантерам» также приходилось туго, можно даже сказать, что им просто не везло. Так, танк обершарфюрера СС Шееля вышел из строя после попадания в башню. Другой танк также получил небольшие повреждения от огня артиллерии, но сумел своевременно отойти. Следующей «пантере» пришлось куда тяжелей: она была подбита и потеряла ход, но ее все же удалось вовремя отбуксировать в укрытие за водокачку, при этом при первой попытке прицепить к ней буксировочный трос выстрелом в голову был убит один из танкистов. У четвертого танка возникли проблемы с радиостанцией, поэтому, подобрав нескольких раненых пехотинцев, он отошел в тыл. С наступлением темноты немецкая пехота сумела продвинуться вперед и заняла траншею в 50 метрах впереди подбитых танков. Один из танков удалось отремонтировать в течение ночи, однако два других оказались потерянными. Потери взвода составили: один танкист убит, и пять ранены. В общем и целом день для танкистов оказался неудачным.

Части 17-го кавалерийского полка были в этот день более успешными. Оттомар Шаффнер вовремя провел разведку и неожиданным нападением упредил готовящуюся советскую атаку, после чего эсэсовцы нанесли стремительный удар и в ближнем бою захватили ряд траншей. Этот успех был тем ценнее, что бои за эти траншеи продолжались уже несколько недель. Трофеями немцев стали четыре 76,2-мм противотанковые пушки, два тяжелых пулемета, большое количество боеприпасов и амуниции{238}.

В итоге немецким частям удалось оттеснить противника с восточных окраин города. На этом боевые действия в районе Ковеля приостановились окончательно, наступило долгожданное затишье.

На 1 мая в составе 5-го танкового полка СС числилось 78 танков «пантера»{239}. В мае боевая группа «Гилле» была отведена с фронта и направлена в район северо-восточнее Хелма к остальным частям дивизии. Солдаты получили заслуженный отдых, а дивизия СС «Викинг» начала полноценный процесс пополнения, восстановления и реорганизации. В этом же месяце из состава «Викинга» был выведен панцергренадерский батальон СС «Нарва», укомплектованный эстонскими добровольцами (участия в сражениях под Ковелем не принимал).

Также несколько слов скажем о 5-й танковой дивизии, обеспечивавшей левый фланг атакующего клина 4-й танковой дивизии во время прорыва к Ковелю. После деблокады города, дивизия находилась севернее Ковеля, на левом фланге 4-й танковой дивизии, занимая позиции на рубеже Мизовое — Городище — Рудники и вплоть до Дубовой. 12 апреля из состава 5-й танковой дивизии была сформирована боевая группа «Липперт», куда вошли штаб и 7-я рота 31-го танкового полка, 2-я батарея 116-го артиллерийского полка, 2-я батарея 637-го артиллерийского полка (реактивные минометы «Небельвефер»), 3-я батарея 600-й бригады штурмовых орудий, а также 53-й пехотный полк и 26-й разведывательный эскадрон из состава армии Венгрии. Группу возглавил оберст Рольф Липперт, командир 31-го танкового полка[59]. Она была переброшена юго-западнее Ковеля, между реками Западный Буг и Турья, с приказом уничтожить действовавшие в немецком тылу партизанские отряды и части 2-го гвардейского кавалерийского корпуса. 18 апреля группа Липперта была усилена 2-м батальоном 698-го гренадерского полка и батарей 185-й бригады штурмовых орудий. Группа действовала до 24 апреля и после выполнения боевой задачи была расформирована.

Однако через два дня, 26 апреля, была создана новая группа «Липперт». На этот раз в нее были включены штаб, штаб 2-го батальона и 7-я рота 31-го танкового полка, одна рота из 1-го (бронированного) батальона 14-го панцергренадерского полка, одна рога из 1-го (бронированного) батальона 12-го панцергренадерского полка 4-й танковой дивизии, рота 79-го саперного батальона (из состава 4-й танковой дивизии), 507-й тяжелый танковый батальон, 3-я батарея 185-й бригады штурмовых орудий. Эта боевая группа была придана 253-й пехотной дивизии генерал-майора Ханса Юнка и с 27 апреля вела бои против советского плацдарма возле Турийска (юго-западнее Ковеля). С советской стороны здесь действовали 4-я и 41-я стрелковые дивизии 69-й армии, усиленные 1205-м самоходно-артиллерийским полком. О накале боев за Турийск свидетельствуют воспоминания начальника политотдела 1205-го самоходно-артиллерийского полка В.Т. Белых: «Противник с еще большей яростью обрушился на город с запада. Он перепахивал землю бомбовыми ударами с воздуха, накрывал избранный для атаки участок ураганным огнем артиллерии и минометов и, когда там, казалось, не оставалось уже ничего живого, атаковал метр за метром, вгрызаясь в нашу оборону. Обстановка накалялась, становилась все тревожней. И хотя на флангах враг успеха не имел, в центре плацдарма бой шел уже на западной и северной окраинах Турийска — в нескольких сотнях метрах от переправы, соединяющей плацдарм с правым берегом реки»{240}.

Рано утром 30 апреля после сильной артиллерийской подготовки немцы перешли в наступление на участке железной дороги и моста через Турью, в направлении на предместья Турийска. Части 4-й стрелковой дивизии оказали ожесточенное сопротивление, но сдержать наступление группы «Липперт» и пехотинцев 253-й пехотной дивизии не смогли. К 10 утра Турийск был взят немцами. Бои на этом участке шли еще несколько дней, пока фронт не установился по реке Турья. Тем самым боевая задача группы была выполнена.

4 мая был отдан приказ о выводе 5-й танковой дивизии с фронта, 5 мая с передовой была отведена группа «Липперт», а 7 мая начался вывод остальных частей дивизии с фронта под Ковелем{241}.

Таким образом, ценой упорных боев до конца апреля 1944 года немецким войскам удалось отодвинуть линию фронта на 10 километров от Ковеля{242}. После этого линия фронта в районе Ковеля являла собой выгнутую к востоку дугу, так что потенциальный маневр Красной армии на окружение города напрашивался сам собой. Однако обе стороны были измотаны боями и не имели сил для дальнейших активных действий. К тому же советское командование на данном этапе отказалось от дальнейших попыток захвата Ковеля, сосредоточившись на более важных задачах — подготовке нового наступления, масштабного и устрашающего. Соединения 1-го Белорусского фронта перешли к обороне, ограничившись усилением и укреплением своих позиций. На поле битвы, наконец, наступило затишье, а обе стороны начали подготовку к грядущим сражениям. Уже менее чем через два месяца стремительный ураган, поднятый советской наступательной операцией «Багратион», сметет группу армий «Центр» и приведет к занятию Ковеля войсками Красной армии.

Загрузка...