Благие намерения

Глава 4

— Так приятно видеть вас снова вместе, дорогая, — говорила Грейс Картер, поливая соусом жаркое и пробуя вилкой печеный картофель. — Я всегда считала, что все образуется, если проявить достаточное терпение.

Опять это слово, подумала Трейси, хмуро глядя на мать. Терпение не имело ничего общего с тем, что происходило между ней и Дугом. Доверие, любовь, обязательность — вот это никакое терпение в мире не могло вернуть.

Дуг с Дональдом остался в гостиной и ввязался в мужской разговор с отцом Трейси. У них все было нормально: даже в кухне она слышала, как они смеются.

Вот и понадейся на родительскую верность. Голосование состоялось и было единодушным: они приняли Дуга так же радушно, как и в день их бракосочетания. Его длившееся два года и семь месяцев прегрешение было прощено быстрее, чем рисунки, которые трехлетняя Трейси намалевала губной помадой матери на стенах гостиной. За ту проделку ее лишили ужина. А Дуга сейчас угощали современным эквивалентом упитанного тельца.

— Мы вовсе не вместе! — страстно возразила она.

Мать пригляделась к ней.

— Дуг, похоже, считает, что вернулся насовсем.

— Бывало, он и раньше ошибался.

— Трейси, почему бы тебе не подождать немного? Если человек желает загладить свою вину, разве не должна ты дать ему этот шанс?

— Он не желает загладить свою вину. Ему нужно только место, где остановиться.

— Черта с два, если не возражаешь.

— Возражаю.

— Трейси, он любит тебя. И всегда любил. Я не одобряла твоего столь поспешного замужества — такие вы были юные и все такое, — но я ни на секунду не сомневалась в том, что Дуг любит тебя.

— А как быть со всеми теми гадостями, что ты наговорила о нем за последние два года? Я припоминаю некоторые эпизоды, которые были не более лестными, чем твое описание гамбургеров, подаваемых в «Морти».

— Ты моя дочь, и он причинил тебе боль. И, разумеется, я должна была вступиться за тебя. Трейси с трудом воспринимала логику матери.

— А сейчас?

— Похоже, он хочет искупить свою вину. Тебе не мешает подумать над этим.

— Здорово ты переменилась, если хочешь знать мое мнение.

— Ну, хотя бы потому, что Дональду не помешал бы отец.

— Папа заменял ему его.

— Твоему отцу не справиться с твоим неуправляемым двухлеткой, и ты знаешь это. Ты же видела, как Дональд утомляет его. Через несколько лет мальчишке захочется играть в бейсбол и ловить рыбу. Если твой отец попытается заняться подобными вещами с его больной спиной и плохой коленкой, одно лечение обойдется нам в кучу денег, не говоря уже о том, что твой отец ненавидит бейсбол. Всегда ненавидел. — Она пристально посмотрела на Трейси и выразительно добавила:

— А я ни в жизнь не соглашусь очистить еще хоть одну рыбину. — Она драматически содрогнулась. — От одной только мысли об этом у меня мурашки по коже.

— Найду кого-нибудь еще для игры в мяч и для рыбалки. Может, Чарльз подойдет. Он будет рад поиграть с Дональдом. Я же почищу рыбу, если придется.

Грейс Картер скептически изогнула брови дугой.

— Насколько я понимаю, Чарльз не так уж заинтересован в обзаведении уже готовой семьей. Так что не лучше ли Дугу оказаться этим кем-нибудь? Он же отец мальчика. Трейси, я не хочу вмешиваться…

— И все-таки вмешиваешься.

— Вмешиваться входит в обязанности матери, — весело отпарировала мать.

— Что-то я нигде не видела этих обязанностей.

— Их никто не записывает.

— Я уже догадалась.

— Просто каждая мать знает, что нужно делать. Сама убедишься. — Она нежно посмотрела на дочь. — Ты все еще любишь его. Сама знаешь. Ты была несчастна с того дня, когда он ушел.

— Да не была я несчастной, — с жаром возразила Трейси. — Во всяком случае не в последнее время. Я давно уже научилась обходиться без Дуга. И жизнь у меня налажена.

— Она могла бы стать лучше. Дай ему шанс, — настаивала мать.

— А что если он опять смоется? Ты же понимаешь, нужно ведь думать и о Дональде. Как это отразится на нем?

— Не думаю, что это случится.

— Опять гадаешь на кофейной гуще?

— Нет. Но я в состоянии прочесть выражение глаз Дуга, когда он смотрит на тебя. Так же, как он смотрел на тебя, когда ты шла по проходу церкви Святого Луки в день свадьбы.

— Ты забыла, на сколько его хватило?

— Ничто не длится вечно. Нельзя упускать свой шанс.

— Меня не устраивают последствия. Тот, кто смылся однажды, вполне может повторить это. Знаешь, как говорят: дело мастера боится.

— О'кей. Тебе опять будет больно, но ты переживешь, как и в первый раз. Да и Дональд тоже, если уж на то пошло. Лучше рискнуть с человеком, которого ты любишь, чем быть несчастной и умирать со скуки с тем, кто тебе безразличен, — подчеркнула мать.

Трейси прекрасно понимала, чего она добивалась. Ее только удивило, что мать влезла в нюансы ее отношений с Чарльзом, вернее, отсутствия таковых.

— Мне казалось, что тебе нравится Чарльз, — робко возразила она.

— Мне нравится. Но не тебе, к сожалению. По крайней мере, ты не влюблена в него, как должна быть влюблена женщина в мужчину, за которого она собирается замуж.

— Кто говорит о замужестве? Мы с Чарльзом друзья. Мы получаем удовольствие от нашего общения. Только вчера мы провели прекрасный вечер.

Глаза матери расширились от шока.

— Ты была с Чарльзом после возвращения Дуга?

— У меня было свидание, и я пошла на него.

— И как Дуг отреагировал на это? Трейси села и мрачно уставилась на мать.

— Да его даже не очень задело, когда он увидел Чарльза. Грейс кивнула.

— Ничего удивительного.

— Ма, ты же мне все уши прожужжала за последние недели о том, какой прекрасный молодой человек Чарльз.

— Верно. Прекрасный и надежный. С тем же успехом ты могла бы удалиться в монастырь.

— Сомневаюсь, чтобы там приняли Дональда, — сухо отпарировала Трейси. — К тому же, после Дуга меня привлекает надежность.

— Этого, вероятно, хватит на несколько месяцев, но не на всю жизнь. Рискни, Трейси Мари. Только так ты будешь по-настоящему счастлива, и в глубине души — если не обманываешь себя — ты прекрасно знаешь это.

— Однажды я уже рискнула, и что получила? Сердечную боль, не говоря уже об оплате закладной на дом и о воспитании ребенка в одиночестве.

— Ну и что? Нельзя перестать бросать кости после первого проигрыша.

— Ма, ты же терпеть не можешь азартные игры.

— Я только хотела доказать свою точку зрения.

Трейси устала от спора. Да и вряд ли ей удалось бы выиграть в нем. Свое упрямство она унаследовала от женщины, которая, стоя перед ней, раскладывала зеленый горошек и раздавала советы.

— Ладно, я подумаю.

— Вот и прекрасно, дорогая. — Мать похлопала ее по руке. По ее тону Трейси поняла, что она считала дело предрешенным. Она тут же подтвердила это:

— Уверена, ты поступишь наилучшим образом для всех.

Сдержав вопль отчаяния, Трейси встала, чтобы помочь матери отнести блюда в столовую.

Как только закончился обед — с непременной молитвой, включившей на этот раз и благодарение за возвращение Дуга, — Трейси была готова взять Дональда в охапку и отправиться домой. Ей предстояло договориться кое о каких вещах с Дугом Магиром. Мужик явился домой поговорить, и они сядут и поговорят, пока она не втюхает в его медный лоб ту простую мысль, что дела уже обстоят совсем не так, как раньше. Теперь она была зрелой, самостоятельной женщиной. Она приобрела сопротивляемость против его неотразимого очарования. По крайней мере надеялась, что приобрела. Как бы то ни было, ему ни за что не удастся играючи вернуться в ее жизнь. Если он думает, что завоюет ее путем привлечения на свою сторону всего этого треклятого городишки, включая и ее собственных вероломных родителей, его ожидает сюрприз.

— Дональд засыпает на ходу, — запротестовал Дуг. — Почему бы не дать ему соснуть здесь?

Совершенно невинное выражение его голубых глаз подтверждало намерение избежать задуманною ею выяснения отношений. Он, очевидно, заметил, как она едва сдерживала гнев на протяжении всего дня, и предпочел бы остаться в сравнительно безопасном месте, пока она не остынет. Но у него ничего не выйдет.

— Дональд прекрасно может выспаться в своей собственной постели.

Ребенок не замедлил предать ее, взобравшись на софу, свернувшись в клубочек и засунув в рот большой палец. Он заснул раньше, чем она договорила свою фразу. Трейси вздохнула в отчаянии.

— О'кей. Подождем, пока он выспится.

— Не сыграть ли нам в бридж? — обратился к Дугу ее полный энтузиазма отец. — Мы практически не играли в бридж с тех пор, как ты уехал.

— Мы с Чарльзом играли на прошлой неделе, — возразила Трейси, не обращая внимания на мрачный взгляд Дуга.

— Этот парень не умеет даже делать ставки, — отпарировал ее отец.

Трейси надеялась, что Дуг придумает какой-нибудь предлог, чтобы не играть. Он всегда ворчал, что терпеть не может бридж и выучился играть в него только для того, чтобы доставить удовольствие ее родителям. По-видимому, он все еще был настроен ублажать их, ибо не сказал ни слова. Он ограничился тем, что наградил ее своей мягкой, ленивой улыбкой, от которой у нее искры побежали по всему телу.

— Принеси-ка столик. Дуг, — скомандовал отец, отвлекая внимание Дуга от нее, что позволило ей перевести дух. — Я достану карты. Грейс, нельзя ли еще чаю со льдом?

Когда столик был установлен, Трейси едва не сбила с ног отца, торопясь занять место напротив матери.

— Женщины против мужчин, — объявила она вызывающим тоном.

Отец озадаченно посмотрел на нее, но безропотно сел напротив Дуга.

— Ну, дамы, вы пропали. Вам не устоять против двух самых лучших игроков в бридж во всем Сильвер-Фолсе.

— Хочешь пари? — поинтересовалась Трейси.

— Треси Мари!

— Я бы поставила на кварту малинового мороженого, ма.

Искра азарта вспыхнула в глазах матери.

— Что ж, тогда нам нужно постараться. Я обожаю малиновое мороженое.

С началом игры Трейси вела себя так, словно от победы зависело все ее будущее, а не цена какой-то кварты мороженого. К несчастью, ей все труднее становилось сосредоточиться на картах оттого, что Дуг сидел в каких-то дюймах от нее, а его нечестивые, ослепительно блестевшие глаза и подначивающая улыбка откровенно насмехались над ней, как только она поднимала свои глаза от карт.

Ей было еще хуже, чем в первые несколько недель после его исчезновения, когда все, к чему бы она ни прикасалась в доме, отдавало запахом его лосьона после бритья или возбуждало в ней воспоминание о каком-либо интимном моменте. Тогда это было настоящей пыткой, а сейчас стало еще хуже. Сейчас он снова находился рядом с ней. И она могла заполучить его обратно, если бы только пожелала.

Если… если…

Нетрудно было бы найти ответ на этот вопрос. Позавчера он был бы однозначным. Она не приняла бы обратно Дуга Магира, даже если бы он пообещал ей солнце, луну и звезды и преподнес бы их ей в серебряной фольге, завязанной большим красным бантом. Сегодня все спуталось от жара, исходившего от его тела, от искр в его голубых глазах и от давления по крайней мере половины города, побуждавшего ее радушно принять его в свои объятья. Жаркая боль внутри нее вызывала у Трейси желание поступить именно так, но воспоминание о месяцах страданий заставляло ее судорожно сжимать карты в руках и прятать свои глаза от его вызывающего взгляда.

— Твоя заявка, Трейси, — мягко произнес он, и у нее задрожали руки от того, как его протяжный голос сжимал и раздирал ее внутренности, обращая их в студень.

— Три бубны, — объявила она дрожащим голосом и вскрикнула, когда туфля матери с силой наступила ей на ногу. Что туфля принадлежала матери, она поняла по ее свирепому взгляду. Объявления бубен она явно не ожидала. Трейси попыталась еще раз сосредоточить свое внимание на игре.

К несчастью, она ничего не могла поделать, чтобы вытащить их из ямы, которую сама выкопала своей необдуманной заявкой. Двадцать минут спустя Трейси уже ехала в ближайший киоск за малиновым мороженым. Она испытывала искушение продолжать ехать, пока не очутится в соседнем округе. Однако чувствовала, что сколь бы далеко ни уехала от Дуга, он будет рядом с ней, как был все предшествовавшие месяцы.

Когда она вернулась, у нее было ощущение, что она вступила в лагерь с вооруженными людьми. Единственная безоружная и не имеющая ни одного союзника.

Пока они смаковали мороженое, Дуг рассказывал о Денвере, Сиэтле, Портленде и всех остальных местах на Западе, где он побывал. В его устах это звучало так, словно золотая лихорадка была в разгаре, а он напал на богатейшую жилу.

— Так ты неплохо провел время, а, сынок? — спросил Рей.

— Вполне. Я приобрел опыт, который уже не забуду, встретил необыкновенных людей.

— В большинстве своем женщин, вне всякого сомнения, — пробормотала про себя Трейси.

— Что ты сказала, дорогая? — спросила ее мать.

— Ничего. Думаю, нам пора домой. Мне нужно еще кое-что сделать по дому, а Дугу надо посмотреть объявления о приеме на работу, сказала она, напряженно глядя на него. — Давай-ка, Дональд, смоем мороженое с твоей мордашки и поедем домой.

— Я умою его после вашего ухода, дорогая. А вы с Дугом поезжайте.

Трейси бросила пытливый взгляд на мать, потом перевела его на отца, который старательно отводил глаза. Он вдруг проявил особую заботу о том, чтобы Дональд отправлял свое мороженое в рот, а не размазывал по своей рубашке.

— Так, — смиренно проговорила она. — Это что еще за новости?

— Твои родители оставят сегодня Дональда у себя, чтобы мы могли побыть одни. Ну разве они не молодцы? — бодро сказал Дуг.

— Еще какие! — рассердилась Трейси. — Дональд поедет домой, где ему и место.

— Хочу тут, — заканючил мальчик, чьи глаза моментально заполнились слезами.

— Не сегодня, объедала.

— Де-е-еда! — завыл Дональд. — Не хочу.

— Пошли, Трейси, — попросил Дуг. — Оставь ребенка здесь. Нам надо поговорить. Я вот подумал, не проехать ли нам вокруг озера. Ночь прекрасна, полнолуние.

— Я была на озере вчера ночью, — напомнила она ему, не обращая внимания на тень неудовольствия, появившуюся на его лице. — К тому же мне нужно кое-что сделать дома.

— Что еще? Я же все постирал.

— Нужно погладить.

— Завези завтра нужное тебе белье сюда, и я его поглажу, — предложила мать, ясно давая понять, на чьей она стороне. Трейси почувствовала себя загнанной в угол, что ей совсем не понравилось.

— Мне надо помыть голову. Или и ее я могу оставить тебе?

— Трейси! — тихо упрекнул ее отец. Это было убийственнее, чем если бы он прикрикнул на нее.

— Прошу прощения.

Она оглядела лица, с ожиданием взирающие на нее над кухонным столом, и вздохнула со смирением.

— О'кей. Прекрасно. Забирайте у меня сына. Гладьте мое белье. Возите меня вокруг озера. — Она обвела их свирепым взглядом. — Но не думайте, что мне это нравится.

Лицо Дуга осветилось улыбкой, и он подмигнул ее отцу:

— Маленькая, но энергичная, как вы любили говорить.

— А идите вы!.. — проворчала Трейси и сжала Дональда в объятиях с такой силой, что он взвизгнул.

— Поехали? — спросил Дуг.

— Почему бы и нет?

— Трейси Мари, тебе следует научиться уступать более грациозно, — прошептал он, когда они подходили к машине.

— Это еще зачем? Чтобы ты опять измывался надо мной?

— Никогда не делал этого. Если уж на то пошло, это ты крутила мной как хотела. Помнишь, как тебе захотелось однажды отправиться на концерт в Мемфисе, а меня ждали на слете скаутов из половины колледжей штата?

К сожалению, она помнила. Дуг пожертвовал финальным матчем своей команды и повез ее послушать ее любимого певца. Они доехали уже до Мемфиса, когда она призналась, что у нее не было билетов на концерт. Ему пришлось уплатить за пару билетов бешеные деньги, а сидели они так далеко, что дома могли бы увидеть и услышать все гораздо лучше по телеку.

— Помню, — ответила она возбужденным голосом. Она не желала вспоминать хорошее, те времена, когда Дуг был готов ради нее на все, те моменты, когда он обращался с ней как с принцессой. Ей отчаянно захотелось вспомнить те ночи, когда она лежала без сна, пытаясь сообразить, где мог находиться в этот момент Дуг, те недели после его исчезновения, когда она засыпала вся в слезах.

Но в намерения Дуга явно не входило позволить ей блокировать память о счастливых временах.

— А тот раз, когда ты захотела отправиться на каток, хотя еще не оправилась от гриппа и твоя мать велела тебе сидеть дома? Помнишь?

Она не смогла сдержаться и хихикнула.

— Я чувствовала себя Джульеттой, когда ты вскарабкался за мной по лестнице, — со вздохом призналась она.

— Ну, я-то совсем не чувствовал себя Ромео, когда твой отец всыпал мне по первое число. Обещал отдубасить меня, если я еще раз выкину подобную штуку и подвергну риску твою жизнь.

— Я слышала сверху, как он вопил.

— Но ты не пришла ко мне на выручку, — напомнил Дуг.

— Они заперли меня в комнате. Мне еще повезло, что меня вообще выпускали из дома той зимой.

В его голубых глазах замерцала нежность, когда он спросил:

— Ты бы спустилась, если б могла?

Трейси почувствовала знакомую теплоту, когда болезненная тяжесть заполнила ее живот.

— Думаю, да, — тихо произнесла она. — Тогда я бы сделала что угодно ради тебя.

— А сейчас?

Она пожала плечами:

— Времена меняются.

— Мы еще можем припомнить кое-что из того, что мы чувствовали тогда, Трейси Мари.

— Не думаю, Дуг. Все похоронено под слишком большой болью.

— Тогда не будем думать о прошлом. Давай сосредоточимся на настоящем. Сегодня замечательная ночь. Теплый воздух, и небо, полно луной. Давай поплаваем в озере. Помнишь, как мы ныряли голышом в такие ночи, как сегодня?

— Думаю, нам следует поехать домой. — Она боролась с желанием поехать с Дугом, очутиться с ним под звездами, позволить магии ночи окутать их так, как это случалось, когда они были юными и влюбленными.

— Все в свое время. Сейчас я хочу поплавать. Если захочешь присоединиться ко мне, я буду счастлив. Если нет, можешь подождать меня в машине, — сказал он, заезжая в естественный шатер, образованный соснами. И хотя в глубине его глаз светилось вожделение, когда он взглянул на нее, он не пытался больше уговаривать ее. Он предложил ей выбор и оставил решение за ней.

Он подождал минутку и, поскольку она промолчала, продолжил таким небрежным тоном, что Трейси подумалось: напрасно она вообразила себе нескромные мысли, якобы одолевавшие Дуга.

— Я уже давно мечтал об этом, — легкомысленно обронил он. — Нет ничего лучше купания под луной, чтобы забыть о своих тревогах. У Трейси разрывалось сердце. — Дуг…

Но прежде, чем она могла продолжить, он уже выскочил из машины и зашагал к воде, освобождаясь на ходу от одежды. Ее глаза следили за ним с вожделением, в котором она не осмеливалась признаться самой себе. Преследовавшее и дразнившее ее в снах тело теперь обнажалось перед ней, еще более прекрасное в серебристом свете луны. У него были широкие плечи с четко прорисованными мышцами человека, привычного к тяжелому физическому труду, а его мощная спина сужалась конусом к тонкой талии, на которой виднелся небольшой шрамик, оставленный острым зубцом скалы во время давнего ночного купания, подобного сегодняшнему.

Когда его брюки упали на землю, на нем остались только коротенькие трусики типа бикини, едва прикрывавшие его тугую попку, вид которой всегда вызывал у нее учащение пульса. Ей доставляло удовольствие поглаживать ее, ощущая, как сокращаются его мышцы в порыве страсти, когда его тело глубоко проникало в нее, наполняя всю ее своей любовью.

Тело Дуга было нескончаемым источником наслаждения. Ее пальцы умели находить его чувствительные точки, пощипывать и покалывать их, пока он не начинал постанывать от желания и его плоть не начинала гореть от возбуждения, сопоставимого с ее собственным. Какой широкий простор открывался для разведки: жесткая щетина, проступавшая на его лице в конце дня, похожие на тонкую проволоку волосы на его груди, нежный сатин его мужского достоинства. Хотя Трейси была физически сильной и в ее небольшом теле не было и унции лишней плоти, она была сама мягкость и нежность рядом с его тугой мускулистостью. Несмотря на разницу в росте, они так чудесно подходили друг другу, словно сам Бог подобрал их под стать. Она была так уверена, что их души предназначены друг для друга… а он взял и оставил ее.

И сейчас, когда она наблюдала за ним, в ней пробудились все эти воспоминания, и ее сердце забилось о ребра, барабаня словно обезумевший джазовый ударник. Ей захотелось выскочить из машины, освободиться от своей одежды и присоединиться к нему в воде, почувствовать его руки вокруг себя, его тело прижатым к ее, как это часто бывало в прошлом.

Но здесь ее подстерегала опасность. Если она последует сейчас за ним, известно, что произойдет потом. И тогда будет уже слишком поздно, чтобы говорить, слишком поздно, чтобы думать о том, что уготовило им будущее, о том вреде, который причинило им прошлое.

И она продолжала сидеть на переднем сиденье машины, сжав кулаки на своих коленях, не в силах отвести взгляд о воды в ожидании, когда вынырнет Дуг.

Когда он наконец вернулся и его неотразимая, покрытая каплями воды плоть притянула ее взгляд к тому месту, которое не оставлял сомнений в его желании, она вспыхнула и отвернулась. И все же всем своим существом она ощущала, как медленно он натягивает брюки, явно провоцируя ее желание сорвать их с него.

— Вода обалденная. Тебе стоило окунуться, — небрежно бросил он, садясь в машину. — Ты часто бываешь здесь с Дональдом?

— Мы с Чарльзом привозили его купаться на прошлой неделе.

Глаза Дуга затуманились, но его тон оставался нейтральным:

— Ясно. Ладно, как-нибудь вечерком после работы выберемся сюда на пикник. Ему наверняка это понравится. Я научу его плавать.

— Я вожу его на занятия в бассейн, — напряженно ответила Трейси.

— Прекрасно. Пацану следует рано научиться плавать. В старые добрые времена мы с тобой проводили много времени на этом озере. Дональд тоже будет в восторге. Он во всем будет походить на папочку.

— О, Господи, только не это! — с жаром воскликнула Трейси и тут же устыдилась, увидев боль в глазах Дуга.

За всю дорогу домой он не сказал больше ни слова, а она, хоть тресни, не могла придумать, что сказать, чтобы как-то загладить свою вину. Одновременно она пыталась сообразить, можно ли вообще поправить что-либо в ее жизни, не означало ли возвращение Дуга, что, все у нее пошло шиворот-навыворот.