Благие намерения

Глава 8

Было уже далеко за полночь, когда Трейси услышала, как Дуг дубасит в дверь. Свой стук он сопровождал воплями, достаточно громкими, чтобы разбудить и покойника. К счастью, они не разбудили Дональда.

— Трейси! Ты дома? Трейси Мари, проснись и впусти меня! Ну, давай, Трейси!

Он забарабанил еще сильнее, и она слышала, как дребезжит дверь на петлях. А судя по тому, как он глотал слова, она поняла, что он прилично надрался. Она перекатилась на другой бок, зарылась головой под подушку и попыталась снова заснуть.

Через некоторое время на смену производимому им шуму пришли раскаты грома. Она довольно улыбнулась, угнездилась поуютнее под одеялами и погрузилась в глубокий, безмятежный сон.

Спустившись утром вниз, она отодвинула тяжелое кресло от входной двери и вышла наружу Прежде всего она обратила внимание на чистый, свежий запах вымытого дождем воздуха. Она глубоко вдохнула, очищая легкие, и пошарила во все еще мокрых кустах, пока не нашла газету.

Только вернувшись на крыльцо и оставляя босыми ступнями мокрые следы на его полу, она вдруг заметила долговязую фигуру Дуга, свернувшегося клубочком на старом проржавевшем подвесном диване, который она вот уже шесть месяцев собиралась привести в порядок. Заплесневелые подушки сбились в комки, а покрывавшая их ткань, наверняка, была отвратительно липкой на ощупь.

Она должна была бы почувствовать угрызения совести, но нет. Он заслуживал страданий за то, что проделал с ней… и прошлой ночью, и раньше. Она хихикнула помимо своей воли.

Мстить некрасиво, Трейси Мари, упрекнула она себя. Тебе следует помолиться о прощении, как только окажешься сегодня в церкви Святого Луки.

Пока же она сделает вид, что не заметила его, и приготовит чудесный завтрак для Дональда и себя. А Дуг пусть сам позаботится о себе.

Чуть позже, размазывая сироп по своему лицу, Дональд вдруг встрепенулся и спросил. «Где папуля?»

— Спит.

Он покачал головой.

— Не спит. Я глядел.

— Да он на крыльце.

— Почему?

Трейси не ожидала от сына подобного допроса и понятия не имела, как объяснить двухлетнему ребенку, почему она оставила его отца на улице.

— Он так устал, что заснул там, — наконец нашлась она.

— Я позову его, — решил сын и начал сползать со стула.

— Нет. Пусть папочка поспит. Ешь свои вафли.

Дональд было приготовился оглушительно завыть в знак протеста, но передумал и принялся за вафли.

Час спустя, когда лицо и руки Дональда были отмыты и он отправился играть, на кухне появился Дуг, постанывая и растирая рукой затылок. Судя по его виду, ему не повредил бы хороший массаж.

— Почему ты была в таком гадком настроении вчера вечером? — раздраженно осведомился он, наливая себе чашку кофе и садясь напротив нее. Даже с проступившей на подбородке темной щетиной он выглядел просто соблазнительно. — Как ты добралась домой после того, как сбежала из «Дейви».

— Я? — невинно спросила она, стараясь не обращать внимания на электрические флюиды, излучавшиеся из неотразимых глаз Дуга и ускорявшие ее кровообращение. — Я вовсе не была в плохом настроении. Просто решила, что пора возвращаться домой. Не хотелось задерживать миссис Дэннер так поздно. А Милли, добрая душа, подвезла меня.

Его брови изогнулись скептическими дугами.

— Милли? С каких это пор вы стали такими приятельницами?

— С тех пор, как вы с Чарльзом объединились в такой динамичный дуэт.

— Понятно. — Он скривился и опять потер шею. — Почему ты меня не впустила?

— Разве у тебя нет ключа?

— Есть, но дверь заклинило или еще что. Я стучал минут десять.

— Я, должно быть, слишком крепко спала. — Она поспешно отвернулась, пряча ехидную усмешку, которая могла бы выдать ее. — Итак, не пора ли тебе подумать о том, где ты будешь жить теперь, когда тебя взяли на работу? Данная тебе неделя закончилась.

Дуг проигнорировал ее вопрос и перенес свое внимание с затылка на височную часть:

— Господи, как же болит голова!

— Перебрал пива?

— И это, и попытка спать на той проклятой штуке, что у тебя на крыльце. Ее наверняка использовали для средневековых пыток.

— Если тебе было так неудобно, почему ты не отправился к Чарльзу? У него есть лишняя комната. Кстати, ты мог бы поселиться у него. Вы вполне могли бы жить вместе. У вас, оказывается, так много общего.

— Я слишком стар, чтобы делить с кем-то квартиру.

— Если этот кто-то не принадлежит к противоположному полу, — сухо подтвердила она.

Дуг целую минуту разглядывал ее своими удивленными синими глазами, и она почувствовала, — как начинает забывать свой гнев по поводу проведенного ею с ним и Чарльзом абсурдного вечера.

— Когда ты съедешь? — повторила она.

— Я полагал, что мы все уже обсудили. Работу я нашел только в пятницу, детка. Чек я получу лишь через пару недель. К тому же я даже не искал себе квартиру.

Она бросила на стол перед ним газетную полосу с объявлениями о сдаче квартир.

— Тебе будет чем заняться сегодня, пока мы с Дональдом навестим моих родителей.

— Без меня?

— Тебя не пригласили, — многозначительно бросила она.

— Это ты решила или они?

— Я.

— Не скажешь ли почему?

— Ты прекрасно это знаешь. Мы уже говорили обо всем. Если и дальше мы будем вести себя как старая супружеская пара, все подумают, что так оно и есть. Это не дело.

Дуг улыбнулся неуверенно, но все равно самодовольно, и спросил насмешливым голосом:

— Для них или для тебя?

— Для Дональда.

Он хохотнул, и Трейси захотелось забарабанить кулаком по столу.

— На мой взгляд, с ним все в порядке. Да он просто в восторге от того, что его папочка наконец дома.

— О'кей, тогда, черт побери, для меня. Ты выводишь меня из себя.

— Это еще почему?

— Нет необходимости объяснять это. Просто выводишь и все. Тебе пора переезжать.

Он бросил на нее умоляющий взгляд, который она попыталась проигнорировать. Этот взгляд постоянно выручал его в школе, когда он нуждался в ее помощи при выполнении домашних заданий. Поскольку отметки у него всегда были лучше, чем у нее, она понимала, что все дело в его лености, а не в недостатке ума.

А сейчас он говорил слишком знакомым ей льстивым голосом:

— Трейси, будь же благоразумна. Мне совершенно незачем переезжать. Подумай только, сколько ты сэкономишь на приходящей няне благодаря мне. Мы могли бы платить поровну по закладной. Тебе же не хватает того, что ты зарабатываешь у Морти. А так ты сможешь откладывать понемногу, и тебе не придется беспокоиться о готовке и уборке. Я могу заняться всем этим. У тебя будет оставаться больше времени на учебу.

— Дуг, все это время мы жили на мою зарплату, и тебя это, похоже, совсем не заботило. Что же до дома, он достаточно чист, если не заглядывать за холодильник. Я, может, и не блестящая кухарка, но нам с Дональдом хватает витаминов для выживания. Оценки у меня хорошие. Что же касается миссис Дэннер, так она прекрасно справлялась со своими обязанностями до твоего появления. Она живет на пенсию, и ей не помешает дополнительный заработок, что я даю ей. К тому же, Дональд любит ее.

— Но парню нужен отец.

— Его отцу следовало подумать об этом до того, как он исчез. — Как только эти слова слетели с ее губ, Трейси пожалела, что произнесла их, но было уже поздно.

Глаза Дуга сверкнули от гнева, но его голос был относительно спокоен.

— Это нечестно, детка, сама знаешь. Ты не говорила мне о нем, иначе я примчался бы сюда, — он пристально вглядывался в нее. — Трейси, ну почему ты мне не говорила? А моим родителям? Как ты думаешь, разве им не следует знать, что у них есть внук?

— Мне неприятно было скрывать внука от твоих родителей. Если бы я не боялась, что они сообщат тебе, я бы известила их. Но я не хотела, чтобы ты вернулся только из-за того, что у нас родился ребенок. Раз ты пожелал побродить по миру в поисках самого себя, я не собиралась привязывать тебя к трехкомнатному домишку в Сильвер-Фолсе, — она с любопытством взглянула на него. — Кстати, ты нашел себя?

— Ага. Примерно через месяц после отъезда. Я сообразил, что просто создан для того, чтобы быть мужем, что у меня есть дом в любимом городе и будущее такое светлое, о каком я мечтал. Еще столько же времени потребовалось, чтобы признать это. Никому не нравится признавать, что он был дураком.

— Дураком?

— Полным дураком. Я сообразил, что совершил величайшую ошибку в своей жизни, когда ушел от тебя. — Он изобразил свою нечестивую улыбку. Ее сердце забилось с перебоями под взглядом его блестящих синих глаз. — Даже если ты и погоняла меня немного своим треклятым веником.

— Ты был готов пуститься в путь задолго до того, как я схватила тот веник, так что не пытайся винить меня в своем уходе. Дуг Магир. Ты полагал, что перед тобой открывается весь мир и что я помешаю тебе обрести его.

Он пристально смотрел на нее, пока ее не охватило смущение, подобное тому, какое охватывает ребенка, пойманного на чем-то предосудительном.

— Я никогда не говорил ничего подобного, наконец произнес он. — Только что я сказал, что мне нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли. Я стремился обрести независимость. Мы женились слишком рано, в чем я был больше виноват, чем ты. Я подтолкнул тебя к браку. Теперь-то я знаю, что поступил так потому, что боялся потерять тебя.

— Потерять меня? Я любила тебя без памяти. Почему же ты боялся, что потеряешь меня?

— Я сомневался в том, что мог дать тебе достаточно. А та история с Вирджинией Сью подтвердила, казалось, мою правоту. Я понял, какой несчастной я тебя делаю, подумал, что ты заслуживаешь лучшего.

Трейси удивилась бы меньше, если бы он сказал ей, что они живут в плоском мире, и предъявил бы бесспорное доказательство этого.

— Так ты уехал ради меня?

— Некоторым образом. Пожалуй, я был более неуверен в себе, чем мог себе представить. Когда я выходил на бейсбольное поле, то чувствовал себя человеком. Здесь же я не был так уверен. Я думал, что мне чего-то недостает, что мне следовало бы найти работу получше и устроить для тебя более приятную жизнь.

— Мы довольно хорошо устроились для начинающей супружеской пары. Что было не так?

— Ну, во-первых, этот дом не подарок.

— В этом доме не было ничего плохого, — возразила она. — Я его любила и люблю до сих пор. Его лишь нужно было привести в порядок.

— И все еще нужно.

— Это требует времени и денег. В конце концов мы сделали бы это.

— Но я хотел купить тебе один из больших новых домов, что построены в другом конце города. Если бы только мы послушались наших родителей, думал я, и я закончил бы колледж до нашей женитьбы, мы могли бы иметь все это.

— Ты не считал достаточным то, что мы имели?

— Только не для тебя. Вы что-то особенное, леди, и мне хотелось, чтобы у тебя было все самое лучшее. Я хотел, чтобы ты одевалась в лучшие наряды, которые показывали бы в выгодном свете твое очаровательное тело. Я хотел иметь возможность выводить тебя в свет и возить по всему миру, скажем, в Европу или Китай. В твоих глазах всегда появлялось мечтательное выражение, когда ты заговаривала о далеких странах. Я хотел, чтобы ты повидала их. В жизни столько всяких восхитительных вещей, а я не давал их тебе.

Трейси внезапно охватило тягостное ощущение вины. Неужели она дала Дугу почувствовать, что он был недостаточно хорош для нее? Она и думать не думала о таком. Она всегда считала его нежным, ласковым, но и постоянно готовым защитить ее зверем, прекрасным фоном для нее, мужчиной, готовым терпеть ее капризы. Она даже не подозревала, что он принимал так близко к сердцу ее выходки и страдал от ее критического отношения к нему.

— Дуг, прости меня. Я вовсе не имела в виду ничего подобного. Ты мне очень много давал.

— Много душевных страданий, — поправил он ее. — Тот случай с Вирджинией Сью…

— Черт меня попутал, — признала Трейси. — Теперь-то я понимаю это. Ты знаешь меня. Ты знаешь, как я всегда должна была спустить пар по любому поводу. Дьявол, кто бы попытался заниматься любовью на розовом кусте?!

В его глазах вновь вспыхнула смешинка.

— Тебе понадобилось чертовски много времени, чтобы понять это.

— Я была взбешена. Но я бы не рассвирепела так, если бы не любила тебя. В такие моменты я становлюсь похожей на грозовую тучу. Но она проходит. Тебе бы следовало знать это лучше, чем кому бы то ни было.

— Ив следующую минуту ты становишься ярче солнечного света, — мягко произнес он, скользя своим пальцем вниз по ее щеке и оставляя на ней огненный след. — Да, я знаю все это. Но к тому времени, когда я сообразил, что единственный способ устроить наши дела — это решать все вместе, было уже поздно. Я оказался на другом конце страны, а ты даже не желала разговаривать со мной по телефону.

— А все моя гордость. Я каждый раз бросала трубку. Так я чувствовала себя лучше… секунд десять. Потом я обычно плакала часами.

— У меня тоже есть своя гордость. Я решил, что не вернусь домой, пока не стану таким человеком, которого ты заслуживаешь. Но клянусь тебе, Трейси, я не забывал о тебе ни на минуту. Я едва не спятил, получив извещение о разводе и тут же вообразив себе, что мое место занял другой мужчина, но я не мог вернуться, пока мне нечего было предложить тебе.

Он умоляюще посмотрел на нее, и ее сердце дрогнуло.

— Мы оба наделали уйму ошибок, и мне хотелось бы исправить их.

— Мне тоже.

Он сверкнул на нее своими синющими глазами.

— Бывали и неприятные моменты, признаю, но я ведь сделал тебя счастливой однажды, Трейси Мари. Ты же знаешь.

И еще какой счастливой, призналась она себе. Он сделал ее такой счастливой, что она представляла себя живущей в розовых садах круглый год. Он смешил ее, побуждал ее думать о многом, будил ее мечты, хотя она уже давно считала, что их мечты не совпадали так, как в дни их юности, когда они беседовали до глубокой ночи на крыльце дома ее родителей.

Но Дуг причинил ей жуткую боль, когда сбежал от нее, и его заверения о том, что он не желал сделать ей больно, отнюдь не снимали эту боль. Она до сих пор не была уверена, понимала ли до конца, что случилось тогда, почему дурацкий эпизод с Вирджинией Сью развел их в стороны. Из того, что Дуг говорил сейчас, выходило, что тот эпизод был всего лишь катализатором. Между ними стояли более серьезные проблемы, которые требовали своего решения. Очевидно, каждый из них испытал свою долю колебаний, и они должны быть готовы встретить свои проблемы лицом к лицу и преодолеть их, если собирались жить дальше вместе.

Все говорило о том, что Дуг готов попробовать. Но это могли быть и просто красивые слова. Дуг всегда умел чертовски ловко говорить и сейчас мог прибегнуть к очередной уловке, чтобы заманить ее и причинить новую боль.

Словно прочитав ее мысли, Дуг мягко произнес:

— Я отдаю себе отчет в том, что из-за всей той боли, что я причинил тебе, пройдет немало времени, прежде чем ты начнешь снова доверять мне.

— Доверять? — это слово она произнесла так, словно оно было чуждо ей. Она призналась себе, что все еще любит Дуга, даже хочет вернуть его обратно, но доверять? Ну, нет. Пока нет. Понадобится больше подтверждений, чем она видела за прошедшую неделю, чтобы доказать ей, что она может доверять ему всем сердцем, как прежде. Их проблемы казались очевидными сейчас, но они лишь приступали к их решению.

Чтобы убедиться, знает ли он, как в действительности обстоят дела, Трейси заметила решительным тоном:

— Я поверю тебе, Дуглас Магир, когда птицы полетят на север на зиму. Это не случится вдруг.

Ее оборонительные рубежи могли и рассыпаться, как песчаные замки, построенные слишком близко к воде, но ему необязательно было знать об этом. Такое знание дало бы ему слишком большое преимущество.

Он наградил ее ослепительной самоуверенной улыбкой.

— Тогда в ноябре смотри из окна широко открытыми глазами, дорогуша, и ты сможешь заметить изменение в расписании полетов.

Еще пытаясь осознать значение сказанного им, Трейси подумала, что Дуг, похоже, совершает еще один поворот на сто восемьдесят градусов. Казалось, он совершенно забыл о той боли, которую, предположительно, причинила ему она.

— Ты вроде бы не был пока готов простить меня за то, что я не сообщила тебе о рождении Дональда, — напомнила она. — Что-то изменилось?

— Не совсем, — признал он. — Это все еще беспокоит меня, но я много думал и, полагаю, могу понять, почему ты так поступила. Не скажу, что ты была права. Просто сейчас я понимаю, что тобой двигало. Скажи ты мне о ребенке, когда я только-только смылся ради утверждения своей независимости, плохо было бы всем нам.

— Если именно поэтому я так поступила, — прошептала она.

— Что ты имеешь в виду?

— Да вот подумала, что, может, мои намерения не были такими уж чистыми. Может, я хотела поквитаться за твой уход и посчитала это единственным способом, — она уставилась на него глазами, полными сожаления о всем том времени, когда она лишала его общения с сыном. — Если это двигало мною, я очень сожалею, Дуг. Честно.

— По крайней мере, у нас впереди еще масса времени, чтобы наверстать все. Если только ты позволишь мне остаться здесь, мы сможем все уладить.

— Не знаю. Дуг. Может, нам лучше жить на расстоянии.

— Мы жили на достаточном удалении друг от друга вот уже почти три года. Ни черта это не дало, если не считать того, что мы жили врозь. — Он посмотрел ей прямо в глаза, и Трейси почувствовала, как неистово забилось ее сердце. — Не хочешь задуматься над этим? Подумай, не стоит ли мне остаться тут.

В конце концов она кивнула:

— Я подумаю.

— Кстати, — вдруг сказал Дуг, — куда запропастился, черт побери, Дональд? Что-то слишком тихо в доме. Он наверху?

— Нет, в подвале. Развлекается со своими игрушками.

И тут они услышали всплеск воды, за ним еще один и громкое хихиканье.

— Что это такое? — воскликнули они дуэтом и бросились к двери в подвал. Уже на середине лестницы их глаза расширились от ужаса. Внизу все было заполнено водой, которая продолжала быстро прибывать и уже достигла третьей ступеньки снизу.

— Что за черт?..

— Дональд? — крикнула Трейси и в панике посмотрела на Дуга. — Он же не умеет плавать! Что если…

— Даже не говори такого, — успокаивающе проронил он, сбегая по последним ступенькам. — Ты же слышала его. С ним, должно быть, все в порядке.

Не успела Трейси догнать Дуга, как услышала его смешок, перешедший в хохот, эхом отдававшийся от стен.

— Что там?

— Ты только посмотри! — воскликнул он, обнимая ее за плечи, когда они спустились на нижнюю ступеньку.

Дональд сидел в прямоугольной пластмассовой лохани, в которой она обычно разводила порошок для мытья полов. Он плыл по подвалу, подгребая своими ручонками, его маленькая кругленькая мордашка светилась улыбкой, а глаза расширились от возбуждения.

— Лодка, па! Я сделал лодку!

— Ну, молодец! — воскликнул Дуг, пересек вброд подвал и подтолкнул «лодку» в сторону Трейси, а затем пошел осмотреть протекающую трубу, непрерывно изрыгавшую воду.

— Проклятая штука проржавела насквозь, — сердито проворчал он. — Ничего удивительного в этом потопе. Когда в последний раз ты проверяла эти трубы?

— Кто проверяет трубы? — обидчиво отпарировала Трейси. — Я почти не бываю здесь. Только когда стираю. У меня нет времени на инспектирование каждого паршивого закоулка и щели в этом треклятом доме. Все было в порядке, когда мы его купили.

— Сколько лет прошло. Все изнашивается, если не следить постоянно, — он нашел нужный кран и перекрыл воду. — Это нельзя оставлять в таком виде. Придется сходить в скобяную лавку и купить новую трубу. А вы двое отправляйтесь в церковь.

Трейси выхватила Дональда из плавающей лохани и стала подниматься по лестнице.

— Трейси!

Она остановилась и оглянулась на Дуга, стоявшего по колени в воде.

— Что?

— Это доказывает правильность моей точки зрения. — От его насмешливой улыбки у нее мурашки побежали по спине.

— Какой еще точки зрения?

— Я тебе нужен здесь.

Трейси решительно покачала головой. Ничего подобного, усмехнулась она. Это доказывает только, что мне нужен водопроводчик.