Благословенна Ты в женах. Богородичное правило с размышлениями монахини Елизаветы (Сеньчуковой)

От автора размышлений По дороге с Богородицей

Меня зовут монахиня Елизавета. Я живу в Якутском епархиальном управлении. Несколько раз в неделю хожу по набережной реки Лены, за полтора километра, в Якутскую духовную семинарию – читать лекции.

Как-то сама собой в моем сердце родилась традиция – в дороге молиться Богородице. Не зря к Пречистой обращались сотни святых и простых верующих в любой момент жизни! В мороз эта молитва согревает, утешает и явственно защищает, в теплые деньки – просто радует душу. Идешь по набережной Лены, и кажется, будто идешь не совсем одна – где-то в небе парят ангелы, воспевающие Светлую и Чистую Деву. И Сама Она тоже здесь. И хорошо. И не страшно. И радостно. И небо – голубое, словно Ее покров, или белое, словно Ее лилии из райского сада.

На самом деле река Лена не доходит до набережной, только весной иногда ее воды тихонько плещутся маленькими озерцами среди проталин и появляющейся растительности внизу, за оградой. Поэтому летом я наслаждаюсь прекрасными заливными лугами, осенью – мирным засыпанием желтеющей травы, а зимой – бескрайней снежной пустыней, в особо холодные дни занавешенной загадочным и даже пугающим молочно-белым туманом.

Оказалось, что удобнее всего в дороге читать Богородичное правило, известное в России благодаря преподобному Серафиму Саровскому. Разбитое на десятки, оно позволяет молиться даже без четок – например, в минус пятьдесят, когда на руки надеты шерстяные перчатки, а поверх них еще и меховые варежки: зажимаешь себе пальчики и шепчешь: «Богородице Дево, радуйся…»

На дорогу в один конец уходит около сотни из положенных ста пятидесяти молитв. Рядом с семинарией – Богородицкий храм с чудотворной иконой «Умиление» – почти такой же, как любимая икона батюшки Серафима. Обязательно читаю молитву перед нею. Оставшиеся произносишь на обратном пути. А после этого, если удается заставить себя не отвлекаться на суету, наслаждаешься блаженной тишиной – Ее ответом.

Богородичное правило пришло к нам с Запада и довольно поздно. То есть, конечно, нельзя утверждать, что христианам раньше не приходило в голову молиться Божией Матери, многократно повторяя Архангельское приветствие – это самое очевидное, самое простое обращение к Ней. Тот же преподобный Серафим рассказывал, что, согласно преданию, Божия Матерь еще в VIII веке Сама заповедала произносить Ей сто пятьдесят молитв. Но, пояснял он же, этот завет забылся.

В XIII веке католический монах Доминик1 одним из первых то ли сочинил, то ли получил непосредственно от Пречистой, то ли просто восстановил эту традицию. По крайней мере, самые старые четки для «Розария» (именно так называется это правило в Католической Церкви) относятся как раз ко времени жизни Доминика – к XIII веку.

Розарий – три раза по пятьдесят молитв Ave, Maria. Каждый десяток посвящен тому или иному событию – тайне. «Радостные тайны»: Благовещение, Посещение Елисаветы, Рождество Христово, Сретение, Встреча Отрока Иисуса в Храме. «Скорбные тайны»: Молитва Христа в Гефсиманском саду, Его бичевание, Венчание Его терновым венцом, Крестный путь, Голгофа. «Славные тайны»: Воскресение Христово, Вознесение Христово, Сошествие Святого Духа, Успение Божией Матери, Венчание Ее Небесной славой.

Число 150 не случайно – именно столько псалмов содержится в Псалтири. То есть «Розарий» – это как будто Псалтирь в честь Божией Матери2.

Перед началом каждого десятка читается молитва «Отче наш», а в конце вспоминается «Тайна». Начинается чтение Розария с Символа веры и особой молитвы Спасителю, а завершается – молитвами Господу и Богородице.

Примерно в таком виде Богородичное правило пришло в Россию. Деления на «тайны» у нас нет, в конце каждого десятка читается трогательный тропарь: «Милосе́рдия две́ри отве́рзи нам, благослове́нная Богоро́дице, наде́ющиися на Тя да не поги́бнем, но да изба́вимся Тобо́ю от бед: Ты бо еси́ спасе́ние ро́да христиа́нскаго». Немного отличаются вспоминаемые события – мы размышляем о Введении во храм Пресвятой Богородицы и скорби Девы о смерти родителей или, в другом варианте, о первом чуде Христа по просьбе Матери в Кане Галилейской3. Первый вариант предлагается в карманной брошюрке «Богородичное правило» Серафимо-Дивеевского монастыря, по уставу которого ежедневное прочтение ста пятидесяти «Богородиц…» для насельниц обязательно.

В соответствии со вторым вариантом священномученик Серафим (Звездинский; †1937) добавил молитвы к Божией Матери о живых и усопших4. Вообще молитва к Богородице – событие настолько личное, что в ней неизбежен элемент творчества. Поэтому если вы испытываете потребность добавить какую-то молитву своими словами или, напротив, в какой-то момент помолчать, размышляя о Божией Матери и Ее участии в нашем спасении, вряд ли в этом есть что-то опасное.

Собственно, изначально история Богородичного правила в России связана именно с Дивеевской обителью, вернее, с отделенной окормлявшим ее преподобным Серафимом Мельничной девичьей общинкой – что-то типа скита с особым уставом. Нет смысла подробно пересказывать и так хорошо известную историю «Канавки Царицы Небесной» – небольшого земляного вала вокруг зданий общинки, проходя по которому сестры и читали правило. Эта традиция сохранилась и по сей день, а в советские годы, когда по канавке были проложены канализационные трубы, верующие старались незаметно пройти по пути, заповеданному преподобным старцем, молясь Божией Матери. Сегодняшний паломник, пройдя с сестрами после богослужения крестным ходом вдоль Канавки, и в течение дня может встретить там же сестру с четками. На Канавке всегда царит молитвенная тишина, даже если вокруг шумит туристическая суета.

Молитва питает душу, как говорят святые. Каждому человеку жизненно необходимо хотя бы раз в день побыть наедине с самим собой, с Богом, с Его святыми, начиная с Его Пречистой Матери. Короткая и вдумчивая молитва «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго» лежит в основе практики исихазма, но церковная жизнь ею не ограничивается. Бог дал нам для общения многих – от окружающих нас ближних до святых, первая из которых – Его Мать.

Вся обширная литература по монашеской аскетике сводится к простому тезису святителя Феофана Затворника: «Бог да душа – вот и весь монах». В сущности, монах отличается от мирянина только углубленностью переживания этой мысли. Бог да душа – вот и весь человек. Напоминанием об этом как раз служит Личность Божией Матери, Которая никогда не была монахиней да и вообще жила задолго до рождения христианского монашества. Но Она настолько соединилась с Богом Своей душой, что стала Настоящим Человеком, таким, каким он был задуман до трагедии грехопадения. Смотришь на Нее – и видишь, что́ мы вслед за Адамом потеряли. И что́ вместе через Христа можем приобрести.

И как-то само собой рождается: «Богородице Дево, радуйся…»5