Благословенный труд. Карьера, успешность и вера

-

В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его, идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? И, когда вошли они в лодку, ветер утих. Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий.

Мф. 14: 26–33

Хлеб земной и хлеб Небесный: в поисках золотой середины

Владимир Лучанинов

Приступая к этой непростой теме, я хотел бы начать с самого, может быть, сложного вопроса. Верующий человек зачастую испытывает диссонанс: у него есть сильное внутреннее стремление к хлебу Небесному, а обстоятельства жизни понуждают его все силы отдавать поиску хлеба земного, и в этих заботах далеко не всегда видна четкая грань, о которой бы совесть засвидетельствовала: «Эту грань я никогда не переступаю». Может ли существовать золотая середина между небесными устремлениями и земными желаниями на жизненном пути христианина, и можно ли этой мерой определить его успешность?

Протоиерей Максим Первозванский

Успех (а именно к нему стремится как верующий, так и неверующий человек и в земной, и в небесной сфере) — это не золотая середина, а совпадение цели и результата.

Общество предлагает свои критерии успеха. Например, говорят: «Плох тот солдат, который не хочет стать генералом», — но совершенно очевидно, что большинство солдат вовсе не стремятся в генералы, при этом многие из них, будучи рядовыми, ставят перед собой цель: получить звание ефрейтора.

Помимо внешних критериев, существуют и внутренние представления человека об успехе, — в их созвучии и формируются жизненные установки. Таким образом, осознанно или неосознанно человек ставит перед собой цели и стремится к их достижению. Если все складывается или получается даже лучше, чем хотелось, человек сам себе говорит, что он добился успеха, то же говорит о нем и общество. Но есть еще одно, самое важное измерение: для верующего человека необходимо, чтобы его цели совпадали с Промыслом Божиим.

Часто человек ставит перед собой такие задачи, к решению которых он не призван. А общество ставит перед ним цели, к достижению которых он не способен и которые по большому счету вовсе не нужны ни самому человеку, ни обществу. И человек лезет из кожи вон, пытаясь достигнуть успеха. У него что-то может получаться, может не получаться, но и в том, и в другом случае он не будет успешен.

Я знаю людей, очень успешных с точки зрения общества, пришедших к Богу на фоне глубокого разочарования в жизни. У человека в распоряжении личный самолет, в доме — унитазы с позолотой, не в переносном смысле слова, а в прямом, при этом он — совершенно несчастный страдалец, живущий в ощущении пустоты и глубочайшего внутреннего дискомфорта. А извне он постоянно получает всяческие подтверждения своей крутизны и значимости. И здесь мы видим, что достижение всех мыслимых и немыслимых целей не принесло ему никакого удовлетворения.

Очень важно, чтобы человек стремился достигать тех целей, которые задумал о нем Бог. Я подчеркиваю, что это самое важное измерение успешности. И, конечно, речь не идет о прописных духовных директивах, никакие общие формулы не помогут нам разобраться в своей жизни. В разное время и для различных людей призвания могут быть совсем не похожими друг на друга. Даже в житиях святых мы видим множество самых разных образов святости и поприщ, на которых человек достигает личной святости. Согласие целей человека с Промыслом Божьим вовсе не исключает успеха в обществе, хотя не следует забывать, что успех в обществе — вещь крайне шаткая.

«Почему же мы, по крайней мере, не плачем подобно Адаму и Еве? У нас же большею частью забота о стяжании благ, только, к сожалению, часто земных и временных, а не небесных. Забываем мы, что земные блага скоропреходящи и неудержимы, тогда как блага небесные вечны, бесконечны и неотъемлемы».

Амвросий Оптинский

Представления об успехе меняются от эпохи к эпохе, как, например, и образ женской красоты в истории человечества. И поэтому важно стремиться понять, к чему призван Богом непосредственно ты. И если удается достигнуть такого понимания, человек, безусловно, достигает успешности, о чем будет явно свидетельствовать его душа, даже если общество будет о нем иного мнения.

Например, известно, что члены городского совета Лейпцига долго не хотели давать Иоганну Себастьяну Баху[1] должность кантора[2] церкви святого Фомы, а когда все-таки предоставили ему эту должность, один из них сказал: «Если не удалось заполучить лучших, придется работать с посредственным». Как мы знаем, этот «посредственный» именно в Лейпциге[3] написал свои выдающиеся шедевры: «Пасхальную ораторию», «Страсти по Матфею» и «Монументальную мессу».

Но в жизни никогда не бывает стандартных ситуаций, иногда, напротив, именно внешняя оценка общества приносит человеку понимание, к чему он призван. Например, некто, считавший себя великим писателем, умудрился издать книгу, но она оказалась никому не нужна. Мы далеко не всегда можем адекватно оценить свои способности, а сегодня, когда уровень отчуждения от самого себя слишком велик, отказ от мечтаний становится особенно важным этапом в поиске своих личных талантов. Человек воспарил, а его опускают по земле походить — это вообще всегда полезно.

«Иногда жизнь складывается так, что человек очень рано начинает осознавать, к чему он призван. Тогда вопрос о выборе пути решается сам собой: человек становится тем, чем он всегда хотел быть.

Но нередко юноша на пороге зрелости не знает, чему посвятить жизнь. У него либо слишком много вариантов, и он колеблется, не зная, что выбрать. Или, наоборот, ему кажется, что он ни на что не способен, и он в нерешительности стоит на перепутье. Как в таком случае быть? Как молодому верующему человеку найти свое призвание и не обмануться, не ошибиться, не вступить на ложный путь?

Прежде всего, нужно помнить, что „от Господа пути человека исправляются“ (Пс. 36: 23). Твоя жизнь будет по-настоящему достойной и драгоценной только в том случае, если ты проживешь ее так, как это угодно Богу. Бог всегда считается с твоей волей, но попробуй и ты узнать Его волю: может быть, Его воля и твоя совпадут. „Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду, яко к Тебе взях душу мою“ (Пс. 142: 8). Эти слова или другие подобные им могут стать ежедневной молитвой христианина, который еще не нашел своего пути. Не надо бояться молиться Богу своими словами, изливать перед Ним чувства сердца. Если ты усердно молишься о том, чтобы Господь Сам открыл тебе твое призвание, такая молитва не останется неуслышанной».

Митрополит Иларион (Алфеев)

Протоиерей Андрей Лоргус

Для меня пример преодоления диссонанса прежде всего являют люди, соединяющие христианскую веру с активной работой, творчеством и призванием. Есть целая плеяда молодых ученых, которые, будучи чадами Церкви, активно работают в науке. Много добрых примеров можно увидеть сегодня в издательском деле России. В современном большом бизнесе и политике есть успешные верующие люди. Если человек стремится к успешности не ради реализации чувства зависти или самоутверждения на фоне ошибок и слабостей других, а с желанием реализовать свое призвание, — этот человек не закапывает свой талант в землю, а пускает его в дело.

Мне кажется, золотая середина заключается именно в том, что человек стремится быть христианином, при этом его профессиональные амбиции, его стремление реализовать свое призвание не являются преградой для нравственной, аскетической и духовной жизни. В русском языке слово «амбиция» приобрело дополнительное, скорее отрицательное, смысловое значение — «горделивость». А в английском языке ambition — это то, что мы называем стремлением. И мне кажется, в этом значении есть положительный христианский оттенок смысла — это как раз стремление реализовать свое призвание. Ведь призвание — это звонок от Господа, и если человек отвечает всей душой, то в стремлении реализовать свое призвание и быть успешным перед Господом он воплощает идею преображения мира, которую проповедовал святитель Григорий Палама[4]. Человек призван в этот мир, чтобы преобразить его. Культура, наука, технологии — это и есть формы преображения мира словом, текстом, музыкой и теми достижениями, которые идут на пользу человеку. Весь мир открыт христианину, и весь мир ждет той самой соли, о которой говорит Христос: Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (Мф. 5: 13).

Мир, в котором мы живем, — это зона нашей ответственности. И если мы ничего не делаем, отказываемся использовать данные нам способности — это, конечно же, пассивный бунт против Бога. «Еще не пришло время. Я не могу. Я ничего не знаю. У меня не получится. Я такой несчастный. Я жертва», — за всем этим скрывается пренебрежение Божественным даром. У таких людей, как свидетельствует Евангелие, отнимается и то, что было им дано: ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет (Мф. 25: 29). Отнимется по одной простой причине: если ты свой талант закапываешь в землю, зачем тебе он? Верни его.

«Печальная участь ожидает того, кто наделен талантом, но вместо того, чтобы развивать и совершенствовать свои способности, чрезмерно возносится и предается праздности и самолюбованию. Такой человек постепенно утрачивает ясность и остроту ума, становится косным, ленивым и обрастает ржавчиной невежества, разъедающей плоть и душу».

Леонардо да Винчи

Вы упомянули грань, которую нельзя перейти. В этом контексте можно сказать о некоторых областях, которые никак не могут служить преображению мира, сферах человеческой деятельности, которые всегда будут противоречить христианству. Предположим, человек добился успеха в производстве оружия, средства убийства, — это никогда не может быть христианским делом. Это про́клятое ремесло, ведь проклятие лежит на первом убийце в истории человечества: восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. И сказал Господь [Бог] Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал [Господь]: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей (Быт. 4: 8–11).

Всякое оружие массового поражения — ядерное, химическое, бактериологическое — вещь дьявольская. Некоторые возразят: «Оружие необходимо». К сожалению, да. Но если мы говорим о Божественном призвании, реализованном в карьере, — конечно, в этой области оно невозможно. Я знаю людей, которые участвовали в работе над оружием массового поражения, они испытывают гигантское чувство вины, потому что опасность, как дамоклов меч[5], висит над всем человечеством.

Конечно, в армии, в спецслужбах или в структурах охраны порядка убивать иногда приходится, но для христианина это всегда будет грехом, трагедией, и это всегда будет связано с тяжелейшим чувством вины. Такие люди, и я свидетель тому, приходили в церковь и спрашивали: «Батюшка, как быть? Это допустимо?» Я убежден, что ни у одного священника не повернется язык сказать: «Да, сынок. Иди с миром и убивай».

Безусловно, любая деятельность, построенная на взятках и откатах, основанная на обмане и манипуляциях, — изначальное зло. Производство табака, алкоголя и наркотиков; торговля людьми, причем в последнюю, безусловно, включены все, кто связан с так называемым рынком нелегальных мигрантов; конечно же, порнография и все, что связано с бизнесом, основанным на сексуальных извращениях, — дело про́клятое. Области медицины, занимающиеся убийством и искажением гендерного человеческого облика, пограничными репродуктивными технологиями. Всем этим христианин заниматься не должен.

Подвижные границы необходимого: где можно и где нельзя экономить

Владимир Лучанинов

Мы знаем, что человек обязан обеспечивать свою семью, зарабатывать деньги. Я хочу дать своей семье все самое лучшее, в частности, в обеспечении здоровья и в образовании детей. Государство предоставляет бесплатную медицину, но я убежден, что качественную медицинскую помощь моим детям смогут оказать только в платных клиниках. Для кого-то платные клиники, которые кажутся мне эталоном совершенства, имеют знак низкого качества, потому что эти люди доверяют здоровье своих детей только тем медицинским центрам, где счета идут на сотни тысяч. То же самое можно сказать и об образовании. Многие люди совершенно искренне убеждены, что хорошее образование можно получить исключительно за границей. Как определить, что ты не переходишь грань в понимании насущного и чрезмерного?

Протоиерей Андрей Лоргус

Евангельское призвание «блаженны нищие духом» — это вообще-то не про зарплату. Быть нищим или бедным, неспособным оплатить врачей или учителей, — нет такого призвания. Выбор качества врача, или учителя, или школы, или поликлиники — это, собственно говоря, не духовный вопрос. Но в случае, когда человек покупает вторую машину, потому что первая недостаточно шикарна, мы уже должны говорить о духовном повреждении. Если, глядя на соседа, кто-то говорит: «У него более дорогая квартира, и я должен купить себе такую же», — или при выборе зимнего курорта для отдыха с семьей на лыжах: «Болгария — не комильфо, поедем во Францию или в Швейцарию», — с большой вероятностью можно предположить духовное повреждение. Если подобных мотивов нет, не может быть и готовых предписаний о границах, такие выводы всегда делаются ситуативно. Выбор врачебной помощи, например, всегда должен быть ориентирован на врача, которому доверяет семья, все должно определяться его личностью и квалификацией. То же можно сказать и об учителе: образование может быть бесплатным, а может — и дорогостоящим. И если глава семьи зарабатывает для того, чтобы оплачивать счета дорогих врачей и учителей, которым он доверяет, — безусловно, это нормально.

«И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий. Недолго будут у него в памяти дни жизни его; потому Бог и вознаграждает его радостью сердца его».

Еккл. 5: 18–19

Я бы наметил некоторую грань, чтобы стало ясно, что можно считать богатством. Большинство моих соотечественников, как и я сам, живет вдалеке от той границы, за которой начинается богатство. По большому счету недотягиваем мы и до уровня достаточности. Ну, например… Более полугода назад мне пришлось лечить зубы, и я до сих пор не могу закрыть кредит, полученный на это лечение. Мне кажется, такие вещи весьма показательны, потому что нормальный достаток измеряется и доступностью хорошей медицины. И если без помощи друзей или привлечения обременительных кредитов я не могу поддерживать свое здоровье, значит, я нахожусь ниже уровня нормального достатка, то есть где-то в зоне бедности.

Конечно, уровень достаточности определяется не только финансовыми возможностями, но и мировоззрением людей. Некоторые вполне довольствуются самыми скромными услугами, и при этом живут в достатке. Чтобы глава семейства заботился о семье, не обязательно быть богатым. Один мужчина много зарабатывает, чтобы обеспечить семью, другой не зарабатывает, но заботится о семье иным образом. Предположим, он прекрасно ведет домашнее хозяйство, все ремонтирует, строит и конструирует своими руками. Возможно, он талантливый творческий организатор быта и совместного досуга. Достаток ведь не измеряется только деньгами. Достаток — это удовлетворение всех потребностей семьи и дома, когда в доме уютно и тепло, все исправно, люди веселы и сыты. А вот количество телевизоров и кабельных каналов на квартиру — это не мера достатка, а мера извращенности, потому что все это мешает здоровой жизни семьи с детьми, общению, выражению эмоций, взаимопониманию.

Объективно большинство наших соотечественников живут ниже уровня достаточности. Поэтому тянуться к этому уровню — не просто нормально, а необходимо. Если есть возможность отвести внучку на прием в хорошую платную детскую больницу — значит, ради этой возможности мне как мужчине стоит трудиться. И я с удовольствием это делаю.

«Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке».

Флп. 4: 12

Протоиерей Максим Первозванский

Богатство аще течет, не прилагайте сердца (Пс. 61: 11), — это слова Священного Писания. Безусловно, обеспечить достаток своей семье ты обязан, однако вы верно указали тонкие места. Вопросы безопасности, здоровья и образования вообще не имеют границ. Действительно, является ли роскошью молоко с экологически чистой фермы? А может, это вовсе и не роскошь, а острая необходимость для всех жителей мегаполиса? У каждого должно быть свое живое вопрошание к Богу и желание услышать Его ответ. Если я почувствую, что Бог предостерегает мою семью от магазина «Ашан», то я начну искать возможность покупать продукты в «Азбуке вкуса».

Но есть, на мой взгляд, и внешние критерии. Если кто-то из близких болен, необходимо приложить максимум усилий, чтобы он получил лучшее лечение из всех возможных. В вопросах профилактики здоровья, образования и уровня достатка, мне кажется, человек должен равняться на уровень не ниже среднего в своей среде. Но если твой кусок пирога становится слишком большим по сравнению с соседским, то это, безусловно, накладывает на тебя обязанность подумать не только о себе, но и о соседе. Если ты имеешь возможность хорошо зарабатывать, не надо этого избегать и тем более стыдиться, нужно лишь понимать, что богатство накладывает на тебя обязанность широкой благотворительности.

Очень важным является и вопрос целеполагания. Если цели и задачи жизни определены разумно, то стремиться к материальному их обеспечению просто необходимо. Но часто случается, что целые состояния льются в пустоту. Кто-то, пытаясь реализовать несбывшиеся мечты, скажет: «Разобьюсь в лепешку, но мой ребенок станет великим музыкантом». И действительно разобьется, но только безрезультатно. И совсем другое дело, если человек, видя способности ребенка, старается их развивать, не жалея средств.

Как отец я понимаю, что мои дети не должны чувствовать себя обделенными на фоне сверстников, потому что это чувство будет формировать в них деструктивные психологические установки. И как христианин я обязан предоставить своим детям возможность развиваться нормально. Но если я стремлюсь покупать ребенку самые дорогие вещи, я также навязываю ему искаженные ценности.

Если для моего дальнейшего профессионального и творческого развития требуется второе или третье высшее образование, мне следует найти возможность на него заработать.

Бывают ситуации, когда человек при всем стремлении не находит финансовой возможности обеспечить самое необходимое, — и это всегда стрессовая и сложнейшая духовная ситуация. Но нужно молиться и помнить, что свое решение есть даже для самой сложной задачи. Возможно, это решение будет совсем не ординарным, поэтому нужно преодолевать страхи и что-то в жизни менять кардинально.

«В какой-то решающий момент нашей жизни Господь обращается к каждому из нас с призывом „пойди“. Одни из нас напряженно ждут этого момента и чувствуют себя готовыми немедленно вступить на указанный путь; другие оказываются застигнутыми врасплох и, услышав зов Бога, сомневаются и колеблются. И в том, и в другом случае самое важное — услышать голос Бога, обращенный к нам, отозваться на него. Самое важное — понять, что Бог хочет тебе сказать, не упустить момент, когда Бог говорит с тобою. На зов Божий можно отозваться сразу, ни минуты не раздумывая, со всей горячностью сердца. Но можно откликнуться и после продолжительного размышления, „на трезвую голову“, тщательно взвесив все „за“ и „против“. Бог терпелив: Он не торопит человека, оказавшегося не готовым откликнуться на зов. Главное — отозваться рано или поздно и пойти туда, куда Бог зовет тебя».

Митрополит Иларион (Алфеев)

Недавно мне попалась таблица распорядка дня великих людей, среди которых были Толстой, Чехов, Менделеев, Ньютон, Дарвин и другие. Так вот, работали они два-три часа в день. Очень большое место в их жизни занимали уединенные прогулки и размышления. И это показательно. Мы так устроены, что не можем одновременно делать и рефлексировать: либо делаем, либо осмысляем сделанное. Нам просто необходимо выделять время для того, чтобы оставаться с собой наедине и размышлять о том, что мы делаем и что могли бы еще сделать. Но современная жизнь слишком интенсивная и стрессовая, и многие люди даже боятся в себя заглянуть.

Есть хорошая старая русская поговорка: «Не желающий поститься будет голодать». В Писании сказано, что Господь ожесточил сердце фараона, то есть Бог перестал сдерживать злобу египетского правителя только для того, чтобы вывести привыкших к рабству израильтян из Египта. Им, несмотря на все унижения, жилось там вполне прилично, именно поэтому, идя по пустыне, израильтяне всю дорогу упрекали Моисея, что он их из Египта вывел.

Вообще жизнь так устроена, что если ты, оказавшись в болоте, не хочешь попытаться из него выбраться, обязательно кто-нибудь придет и начнет твое болото баламутить. И ты либо окончательно утонешь и исчезнешь, либо будешь вынужден начать шевелиться.

«Обломов, дворянин родом, коллежский секретарь чином, безвыездно живет двенадцатый год в Петербурге… Тогда еще он был молод, и если нельзя сказать, чтоб он был жив, то по крайней мере живее, чем теперь; еще он был полон разных стремлений, все чего-то надеялся, ждал многого и от судьбы и от самого себя; все готовился к поприщу, к роли — прежде всего, разумеется, в службе, что и было целью его приезда в Петербург. Потом он думал и о роли в обществе; наконец, в отдаленной перспективе, на повороте с юности к зрелым летам, воображению его мелькало и улыбалось семейное счастие.

Но дни шли за днями, годы сменялись годами, пушок обратился в жесткую бороду, лучи глаз сменились двумя тусклыми точками, талия округлилась, волосы стали немилосердно лезть, стукнуло тридцать лет, а он ни на шаг не подвинулся ни на каком поприще и все еще стоял у порога своей арены, там же, где был десять лет назад».

Иван Гончаров. «Обломов»

Отношение к богатству: от праотцев до общества потребления

Владимир Лучанинов

Хотелось бы перейти в историческую плоскость: в ветхозаветном мировоззрении прослеживается связь успешности и материального достатка с нравственной жизнью, Новый Завет эти связи разрушает, богатство противопоставляется святости. Богач в Евангелии — всегда фигура отрицательная. Может ли человек стремиться одновременно к евангельским идеалам и общепринятым стандартам богатства и успешности?

Протоиерей Андрей Лоргус

Вообще, мне кажется, огромной духовной проблемой сегодняшнего дня в России является вовсе не христианское отношение к богатству, а христианское отношение к труду. Коммунистический период не только извратил созидательное отношение человека к труду, но и привил к нему неприязнь. Большинство русских людей не любят работать, а некоторые сферы считаются у нас позорными. Часто можно услышать: «Если ты будешь плохо учиться, станешь улицы подметать». А разве плохо подметать улицы? Разве не прекрасно стремиться сделать чистым свой двор, свою улицу, свой город? Самая простая работа может творчески и духовно насыщать человека. Я это знаю, потому что работал со многими людьми, которые любили свои профессии. У меня были прекрасные учителя в юности: токарь, слесарь, кузнец, дворник. Среди них были люди, которые даже школу не окончили, но при этом они являлись настоящими профессионалами. Токарь знал металл и понимал механику лучше, чем любой инженер. Ему приносили самые сложные детали, и он мог воспроизвести любую из них. Кузнец учил меня по оттенкам разных раскаленных металлов распознавать их температуру, он был настоящим самобытным профессором горячей обработки металлов.

Мне повезло, я увидел настоящую любовь к труду. По большей части молодые люди сталкивались с другим отношением к профессии. Большое количество афоризмов, шуток и пословиц, издевающихся над усердием человека, витали повсюду. Причем все они имели происхождение тюремное или армейское: «Копать от забора до обеда» — такое стройбатовское, например, издевательство над трудом. И стройбаты — это как раз одно из основных мест, где прививалось отношение к труду как к повинности и бессмыслице. Никто ни за что не отвечает… Никому не нужный труд… Сколько я видел его в советское время!

— Идите туда, — дают утром разнарядку рабочим, — надо перенести сюда блоки бетонные, а туда арматуру.

А рабочие идут и посмеиваются. Один говорит другому:

— Завтра скажут перекладывать обратно.

— Почему? — удивляется товарищ.

— А потому что он увидит, что неправильно скомандовал, и обвинит нас.

— Так, может, не будем перекладывать?

— А может, и не будем…

Рабочие смеялись над мастерами, над инженерами и над начальниками. Часто действительно приходилось выполнять их глупые задания. Унижение труда привело к серьезной ментальной деградации народа, поэтому такая необыкновенно талантливая огромная страна превратилась в страну с мизерной экономикой.

В советские годы на многих стройках и предприятиях можно было месячную норму за несколько дней сделать, настолько труд был растянут. Рабочим было выгодно ничего особенно не делать почти целый месяц, а в конце месяца за три дня сделать план. И так работало огромное количество людей, конечно, не только на стройках, но и в различных НИИ, министерствах: то есть люди создавали видимость работы и получали за это деньги. Хоть это и были совсем небольшие деньги, но такая система стала очень удобной для маргиналов, для тех, кто не хотел работать. А люди, нацеленные на созидание, часто не могли найти места в этой системе.

«Гений нации самым слабым, отсталым формам национальной жизни придает самый цветущий вид. В этом, может быть, подсознательно сказывается благородный пафос лечения нации, если это вообще возможно. Думаю, что в общей исторической перспективе это возможно.

Великий гуманистический пафос русской классической литературы общепризнан. Томас Манн назвал русскую литературу святой. Но не есть ли это реакция национального гения на жестокость российской жизни, попытка лечения ее?

Великая немецкая философия и великая немецкая музыка, самые поднебесные формы культуры, не есть ли реакция на слишком практичную, приземленную немецкую жизнь? Знаменитый трезвый французский разум, то, что Блок назвал „острый галльский смысл“, не есть ли реакция на французское легкомыслие? Национальный гений как бы говорит своей нации: „Подымайся! Это возможно. Я ведь показал, что это возможно!“»

Фазиль Искандер

В XX веке на одном европейском автомобильном заводе, который был, как и все автозаводы того времени, конвейерным, перед руководством встала серьезная проблема неудовлетворительного качества: были рекламации. Проанализировав ситуацию, руководство завода приняло решение открыть экспериментальный цех ручной сборки, где каждая бригада будет собирать автомобиль от начала до конца. Не конвейерная, а стапельная сборка. И они получили потрясающий эффект! Во-первых, сборка автомобилей стала осуществляться быстрее, чем на конвейере. Во-вторых, вообще не было брака, потому что бригада отвечала за весь автомобиль. Каждый рабочий был заинтересован в результате труда, в качестве. Потребность в труде, в его успешности заложена в первозданной природе человека, поэтому осмысленный труд приносит человеку настоящую радость.

И не стоит забывать, что заповедь о труде лежит в основе замысла Бога о человеке — заповедь возделывать эдемский сад была дана Адаму еще до грехопадения. Есть важное библейское предписание: «Не заграждай уста вола молотящего». Это значит: плати человеку, который трудится, и никогда не плати бездельникам — за обещания, за ошибки, за что-то испорченное. А здесь само государство формировало бездельников из людей и в то же время не давало возможности человеку заработать своим трудом столько, сколько ему хотелось. И мне кажется, проблема неправильного отношения к деньгам и к богатству лежит именно здесь.

«Если вы будете работать для настоящего, то ваша работа выйдет ничтожной; надо работать, имея в виду только будущее».

Антон Чехов

Что касается богатства — надо сказать, это относительное понятие. С каких границ начинается богатство? Я, честно говоря, не знаю. Думаю, что для каждого человека границы будут своими. Но точно знаю, что богатство всегда будет серьезным испытанием для человека — искушением нравственным и искушением духовным, и если подобные искушения человеку уже знакомы — значит, он точно богат.

Отказ от призвания

Когда появляется переизбыток возможностей для удовлетворения своих капризов и прихотей, люди часто отказываются от своего призвания. Например, человек призван к путешествиям и научным открытиям. Его достижения сделали ему состояние, и человек, повидавший сотни прекрасных мест на земле, поселился в одном из них, сказав: «Все, хватит! Настало время пожить для себя…»

Иногда человек говорит cебе: «Вот, я сделал все, я добился своего, теперь буду пожинать плоды…» И это ведь та самая евангельская притча[6], где земледелец накопил много урожая и сказал: «Теперь я разломаю старый амбар и построю новый, и у меня всё войдет, и я долго буду пользоваться плодами достигнутого».

Притча о жадном богаче

Дмитрий Мережковский

Кстати, это очень характерно именно для земледельца: он любит накапливать, в отличие от скотовода, который идет за стадом, и поэтому ему нечего и негде было копить. Сегодня он построит амбар, а завтра придется искать новые луга. Эта ментальная разница между потомками земледельцев и скотоводов и сегодня ощутима в антропологии планеты.

Отказ от деятельности, от поиска, от творчества — погибельное решение, всегда ведущее к распаду личности, это зерно, которое легло на камень и больше не даст ничего. И я, к сожалению, знаю таких людей. И мне очень их жаль: это богатые люди, которые живут в изобилии, но уже совершенно не понимая зачем.

Искушение властью над людьми

Богатство дает власть над людьми, и это огромное искушение. Человек духовно незрелый, инфантильный, в личностном становлении застрявший в детстве, начинает утверждаться через власть, причем делает это далеко не всегда осознанно. Это опьянение властью денег часто приводит к глубокой прелести: к надменности, потребности командовать людьми, унижать людей, подкупать их. К сожалению, у меня перед глазами есть такой пример, и это ужасно. Это преступление.

Искушение инфантильными иллюзиями

Для многих богатство становится искушением воплотить иллюзию. Мечтал, например, молодой человек купить «Ламборджини», яхту и построить особняк на побережье моря, и он взрослеет, и несется к своей смутной идее, попирая нравственные законы, совершая преступления, лишь бы осуществить некую мечту… Это духовный инфантилизм: человек не знает сам себя, у него есть лишь детская идея, критически ни разу не осмысленная.

Как много в Подмосковье дорогих огромных пустующих особняков… Многие из них даже не достроены. Люди строили их, смутные идеи рассеивались, и эти особняки оказывались никому не нужными. Кто-то, выстроив себе частный кинотеатр для интеллектуальных кинопросмотров, продолжает на кухне смотреть боевики на ноутбуке. Иллюзии уходят, остаются подлинные амбиции. Роскошь, которую человек приобретает, никогда не сделает его тем, кем видел он себя в мечтаниях, но очень часто на воплощение в жизнь инфантильных иллюзий уходят целые состояния.

Искушение ответственностью

Богатство — конечно же, это искушение ответственностью. Богатство требует того, чтобы с ним работали, его нужно сохранять и приумножать, и это не каждому по силам. Пьер Безухов был очень богат, при этом он вообще не знал, что происходит с его имением. И когда он поехал в свои имения в намерении привести их в порядок, он ничего не смог сделать, потому что даже не знал, как к этому делу приступить. Толстой смеется над ним. Богатство выставляет человеку серьезный счет, обрекает его на сверхусилия и накладывает на него гигантскую ответственность.

И именно тогда, когда человек воспринимает богатство как труд и ответственность перед Богом и людьми, начинается движение к области, где снимаются подлинные и мнимые противоречия, где обладание состоянием вовсе не является служением мамоне.

И здесь можно выделить два условных этапа.

Возможность жить по совести

Богатство освобождает человека от необходимости делать то, что противоречит его совести. Чаще всего именно бедным людям приходится искать мучительные компромиссы с совестью в поисках заработка. Например, в Афганистане, Вьетнаме, в Камбодже многие крестьяне, чтобы прокормить семью, разводят мак, по сути, производят наркотик. Бедность загоняет их в такие дебри, где они вынуждены становиться преступниками.

«Ежели ты что хорошее сделаешь с трудом, труд минется, а хорошее останется, а ежели сделаешь что худое с услаждением, услаждение минется, а худое останется».

Михаил Ломоносов

Реализовать призвание

Если человек призван к гуманитарному труду, возможно, ему будет достаточно тихого уютного кабинета с библиотекой и хорошего компьютера со скоростным интернетом. Харизматичному администратору, быть может, вообще ничего не понадобится, он сам найдет необходимые ресурсы для организации любых процессов. А если речь пойдет о гениальном инженере, который хочет построить новый завод? Быть может, это ученый, планирующий создать новую уникальную лабораторию. Или врач, имеющий проект очень нужного реабилитационного центра. Я уж не говорю о желании построить храм, открыть сиротский приют или любое благотворительное заведение.

Безусловно, богатство всегда бремя в духовной жизни, как для кого-то и семья, особенно если человек настроен аскетически. Но если человек желает менять окружающую реальность к лучшему, богатство может дать ему такую возможность: возможность реализации своего призвания и утверждения христианских ценностей в жизни. Как минимум поэтому само по себе богатство не противоречит христианству.

В этике русского купечества, дореволюционного русского предпринимательства не было противоречий с Евангелием. Напротив, именно представители купеческого сословия создавали и хранили профессиональные и бытовые традиции, неразрывно связанные с православным мировоззрением. Именно они строили храмы и благотворительные учреждения. Безусловно, были разные случаи: нередко самые богомольные купцы, строившие на свои средства храмы, делали это в надежде «отмолить» свои страшные злодеяния, но это были исключения из правил. Большинство же представителей этого сословия не мыслили своей деятельности без благотворительности. Были крупнейшие промышленники, такие как Боткин, Третьяков, Рябушинские, — их христианская благотворительность выражалась в поддержке науки и культуры. И это было воспринятое в их среде евангельское понимание необходимости служения. Их средства служили развитию русского искусства, живописи, образования. И многие талантливые и успешные в бизнесе люди и сегодня именно так видят свою ответственность за богатство: деньги, которые дает им Господь, должны поддерживать области, не являющиеся коммерческими, но необходимые обществу как воздух.

Сейчас почти все частные замки и виллы в Европе открыты для музейного посещения. Например, я знаком с одной аристократической семьей, которая владеет в центре Рима целым кварталом, названным их именем. Владения их открыты для публичного посещения. И когда входишь в живой музей их аристократической семьи и одновременно понимаешь, что ее история продолжается, смотришь на роскошь совсем в ином ракурсе, в контексте истории, и становится понятно, что все это создавалось веками.

«Талант, как известно, качество весьма неуловимое, летучее и изменчивое, его нельзя проверить алгеброй и можно разве что трудом, произведением — окончательным результатом творчества».

Василь Быков

И в перспективе столетий богатство этой семьи выглядит как некий замысел, памятник жизни, любви и труда многих поколений семьи, приумножавшей богатство, которое измеряется красотой. Красота — это воплощенная любовь и воплощенный смысл отношения к миру и его познанию.

Я думаю, что этим людям богатство не помешает войти в Царство Небесное, потому что свое богатство они не идентифицируют лично с собой, они ощущают, что все, что у них есть, принадлежит истории и искусству.

Протоиерей Максим Первозванский

Предлагаю все-таки разделить понятия богатства и успешности и посмотреть, как начинал воплощаться Новый Завет в практической жизни, заглянув в послания апостола Павла, где он дает конкретные советы конкретным людям. В традиционном обществе, наверное, со времен Адама и вплоть до начала индустриальной эпохи существовала сословная система. И нам сейчас нелегко увидеть мир таким, каким видели его люди традиционного общества первых веков христианства. Павел отнюдь не призывал разрушить во многом несправедливую классовую систему. Апостол пытался посеять евангельские семена, ввести некие ориентиры света в пределах каждого сословия. И что самое важное, он говорит о братстве во Христе: раб не вещь — он твой брат, с которым вы причащаетесь из одной Чаши, за него ты ответишь перед Христом; хозяин не злодей, а брат, которому нужно служить по совести.

И если говорить о традиционном обществе, то его представления об успешности были неразрывно связаны с соответствующим сословием.

Для крестьян представления об успешности были не абстрактными, — как, например, сейчас ездить на «Хюндай» непрестижно, хоть это вполне качественная машина, а на «Инфинити» — престижно, несмотря на небезупречное качество и дорогостоящее обслуживание. Вопрос стоял иным образом: если не найдешь пропитание — умрешь. Поэтому крестьянин считался успешным, когда он c утра до вечера работал и наращивал свое благосостояние, рожал много детей, которые, вырастая, помогали ему вести это хозяйство. Для князей представления об успешности были иными: насколько сыты их подданные, боеспособна дружина, насколько удачную внешнюю политику они проводят. Все так или иначе сводилось к понятию рода и сытости.

«Потерпи, может, откроется тебе откуда-либо клад, тогда можно будет подумать о жизни на другой лад; а пока вооружайся терпением и смирением, и трудолюбием, и самоукорением».

Амвросий Оптинский

Современное представление об успехе как некоей личной карьере вообще было несвойственно человечеству на протяжении большей части его истории, за исключением отдельных представителей высших сословий.

Что касается богатства, если мы возьмем классический протестантизм, например в его кальвинистском изводе, то увидим, что успешность и материальное богатство считаются там признаком того, что Бог тебя любит.

И если ты заработал доллар там, где можно было выручить два, — ты нагрешил. Собственно, это одна из движущих сил капитализма. А именно в эпоху капитализма начинает формироваться понимание личной карьеры в ее современном виде. Капиталистические идеи и принципы прививались и в странах, где господствующим вероисповеданием оставался католицизм, но именно в протестантских странах идея материальной успешности как критерия призвания Божьего достигла кристальной ясности. То есть быть успешным и состоятельным — не меркантильный, а вполне религиозный мотив.

Интересно, как одно и то же место из посланий апостола Павла объяснял сначала Иоанн Златоуст, а потом Мартин Лютер. Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся (1 Кор. 7: 21). Что значит воспользоваться лучшим, апостол Павел не раскрыл. Иоанн Златоуст утверждал, что лучше остаться рабом, а Лютер утверждал, что лучше освободиться. Очевидно, что в протестантской парадигме остаться рабом значит остаться неуспешным, не использовать данный Господом шанс, не принести Ему плоды.

Если мы попробуем поставить знак равенства между понятием успешности и словом «лучшее» апостола Павла, то наглядно увидим изменение представлений сословного общества с зарождением протестантизма, без которого капитализм был бы невозможен.

Можно сказать, что в этических представлениях православное мировоззрение является антиподом протестантского. Потому что в православии спасение души не связано с внешними признаками успешности.

«Скука унынию внука, а лени дочь. Чтобы отогнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись; тогда и скука пройдет, и усердие придет. А если к сему терпения и смирения прибавишь, то от многих зол себя избавишь».

Амвросий Оптинский

При этом все мы живем в реалиях капитализма, и наши представления об успешности и карьере имеют прямую связь с этими реалиями. Но нельзя сказать, что мы живем во внутреннем противоречии. Спасение души не связано с богатством или бедностью, но оно и не противопоставляется богатству и бедности.

Богатый юноша спросил Иисуса: «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» — «Соблюдай заповеди», — первый ответ Христа. Он говорит: «Я все это соблюл от юности моей». Христос посмотрел на него, полюбил его и сказал: «Все, что имеешь, раздай, приходи и следуй за мной». И юноша пошел с печалью, потому что у него было большое имение[7].

Очень часто задается вопрос: действительно ли каждый человек должен все раздать? Все-таки призыв этот адресный, он обращен далеко не ко всем. Следовать за Христом должен каждый, но при этом не каждый должен все раздать. Если непосредственно к тебе обращается Господь — ты это поймешь, и этот призыв в нашей традиции чаще всего реализуется в монашестве. Если же такого Божественного призыва нет, то, конечно, человек не просто не может, а не имеет права все раздавать, он обязан заботиться о своей семье, чтобы и земная жизнь его домочадцев была счастливой.

«Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного».

Тим. 5: 8

И здесь в отличие от сословного общества могут быть два пути: работа не как преумножение талантов и служение, а как необходимость. Например, у человека есть семья, он ее кормит, поэтому много работает, но выбирает он работу чисто прагматически, то есть ту работу, которая сможет принести больше денег его семье. В принципе, этот путь вполне возможен, достаточно вспомнить заповедь, данную Адаму: «В поте лица будешь есть хлеб свой». В таком отношении к труду, например, когда человек страдает от неудовлетворенности тем, что делает, есть элемент отречения от себя ради ближних. В этом случае неизбежно возникают разговоры о границах, рамках и золотой середине.

Но сейчас мне хотелось бы сказать о втором пути, связанном с нашей темой успешности. Все-таки мне кажется, человек призван искать в своей работе не только материальный достаток — он должен искать в ней служение и призвание. Потому что странно не искать призвание там, куда ты отдаешь львиную долю своего времени и сил.

Ведь если Господь замыслил, чтобы человек стал монахом, а он создал семью, скорее всего, в семье его ждет череда разочарований. Так же и человек, будучи призванным к семейной жизни, но избравший монашескую келью, ничего путного в этой келье не сотворит. Эти же принципы действуют и в области других призваний. Если ты призван Богом к чему-то важному, творческому, большому, и при этом прозябаешь в заколачивании денег рутинной работой, скорее всего, ты будешь ощущать себя глубоко несчастным человеком.

Все это вовсе не значит, что творческий человек не может быть призван Богом к управленческой работе. Ведь одна из русских проблем — это неумение оптимизировать процессы. Мы изобретательны, умеем запускать и даже развивать дело, но когда приходит время оценивать масштабность и целесообразность сделанного, часто оказываемся вообще бессильными. Ну как можно закрыть стройку социализма, над которой вся страна трудилась! Даже если она стала экономически убийственной для страны. Может, пример покажется смешным, но эта русская особенность в масштабе менее заметных проектов обрекает на провал тысячи очень нужных и благих начинаний.

И когда художник по призванию работает администратором, а гениальный администратор пытается быть художником, оба они не видят Божественного замысла о своем служении. Конечно, Господь будет вносить поправки в их жизнь, но это уже корректировка и реабилитация, а не реализация изначального плана. И мне кажется, когда человек всецело захвачен своим призванием и понимает, что деньги для него — вещь второстепенная, большинство вопросов о границах отпадают сами собой.

О совести и критериях понимания верного пути

Владимир Лучанинов

Наша совесть настолько раздроблена, настолько сложна, и мало среди нас людей, действительно способных отделить наносное от своего и свое эгоистично-человеческое от Божественного. К тому же совесть имеет свойство меняться; переступив через какой-то барьер и введя в практику какие-то вещи, которые ранее казались мне недопустимыми, я постепенно принимаю эти вещи как должные. Если я, не доверяя внешнему воздействию, не всегда уверен и во внутренней этической оценке своих действий, как же я смогу распознать свое призвание в этой мутной воде?

Протоиерей Андрей Лоргус

Работать над совестью необходимо, и это непросто. Да, к сожалению, бывают состояния, когда мы усыпляем свою совесть, обманываем ее, уговариваем. Но бывают — когда просыпаемся и не можем противиться своей совести, она обличает нас до тех пор, пока мы не согласимся что-то в себе изменить, чтобы восстановить Божественную справедливость.

«В нашем языке существует масса этических терминов, то есть слов, которые обозначают моральные явления. Скажем, существуют слова „трусость“, „храбрость“, и гений языка заставляет нас, когда мы употребляем слово „трусость“, мыслить в терминах причинности, то есть мы, например, говорим: „Струсил потому, что опасность была велика“. Иными словами, сам способ, каким мы это слово употребляем, независимо от нас диктует нам причинную терминологию, мы ищем причины трусости…

Совесть — это феномен, который является причиной самого себя и не имеет причин хотя бы потому, что в нашем языке мы его употребляем тогда, когда не ищем причин, то есть слово „совесть“ появляется тогда, когда мы не ищем объяснений поступка, ни социологических, ни психологических, ни биографических. То есть сказать „по совести“ есть конечная инстанция для объяснения, конечный пункт отсылки для нашей объясняющей мысли. Мы сказали „по совести“ и тем самым, во-первых, поняли то, о чем мы говорим, и, во-вторых, мы в силу гения языка поставили совесть на место причин, определили саму совесть как нечто, основанием чего является она сама».

Мераб Мамардашвили

Совесть не является чем-то раз и навсегда утвердившимся в человеке. Во-первых, совесть воспитывается, и воспитывается на протяжении всей жизни. Во-вторых, совесть, конечно, меняется — то есть меняется система ценностей, которую несет в себе человек.

В чем-то совесть становится более утонченной, в чем-то — более требовательной, в чем-то — более снисходительной и мудрой. Это естественно. Совесть при верной духовной жизни стремится к предельному критерию, который определяется личностным предстоянием человека перед Богом. И каждый человек будет держать ответ перед Богом не по своду внешних канонов, а именно через опыт своего ежедневного личного ответа на Божественный призыв. И тогда каждый из нас увидит цену своей совести: осталась ли она острым лезвием бритвы, которое позволяет рассечь зло с добром, или она превратилась в тупой предмет, который ничего уже не ощущает, ничего не разделяет, ни на что не способен. Я как психолог и антрополог убежден, что личность отдельного человека, его опыт, зов непосредственно его совести важнее всех вместе взятых списков грехов. В конечном счете, именно его личность предстанет перед Господом, и когда наступит этот час, человек не оправдается никакими книгами, а только лишь ценой своей совести.

Безусловно, абсолютно у каждого человека есть талант, и каждый без исключения человек может себя творчески реализовывать. И, говоря о совести, следует вспомнить, что творчество далеко не всегда выражается в профессии — само проживание и созидание жизни является творчеством. Если человек относится духовно к повседневности, видит ее через призму смысла в перспективе развития, если он настроен на личностное общение с ближними и с Богом, его жизнь будет наполнена творчеством. Такой человек будет счастлив и талантлив.

«В наше время ощущение бессмысленности жизни проникает повсюду. А в такие времена задача образования должна заключаться не только в том, чтобы дать знания, но и в том, чтобы воспитать совестливого человека, способного в любой ситуации уловить суть требований, которые предъявляет ему жизнь. В наше время, когда многие, кажется, уже позабыли о десяти заповедях, нужно воспитывать человека так, чтобы он был способен уразуметь десять тысяч заповедей, зашифрованных в десяти тысячах житейских ситуаций. Тогда собственная жизнь будет казаться человеку осмысленной, и у него выработается иммунитет против конформизма и тоталитаризма, этих двух порождений экзистенциального вакуума, поскольку лишь человек с беспокойной совестью способен противостоять и конформизму, и тоталитаризму».

Виктор Франкл

Протоиерей Максим Первозванский

Существуют целые пласты вопросов собственной мотивации, почему мы стремимся к чему-то. Я регулярно встречаю в мотивах молодых людей, которым мама в детстве часто говорила: «Ты бездарь, двоечник», неосознанную внутреннюю необходимость доказать, что все, что ему навязывали (причем не обязательно мама), — неправда. Человек неосознанно стремится компенсировать эту травму и доказать, что он крут. Но часто такая болезненная установка приводит человека к полному бездействию и отчаянию. У других молодых людей, напротив, так называемый «комплекс отличника»: ему родители ставили высокие планки, и ребенок все силы отдавал, чтобы соответствовать их ожиданиям, представляя, что только от этого соответствия зависит расположение и любовь родителей. Это не гордыня, а сложившаяся с детства модель взаимодействия с миром — не уронить представления других о себе. И несчастный человек может неосознанно двигаться в направлении, совсем ему не нужном, не в силах что-либо изменить.

Очень много причин, почему человек мотивирован на ту или иную деятельность, почему стремится к построению карьеры или, напротив, не стремится. Есть и внешние факторы давления. Допустим, жена «пилит» мужа: «Посмотри, у соседа какая машина, а на чем мы ездим». И для самого мужа, может быть, это совершенно не важно, но ради семейного мира он становится мотивированным на покупку слишком дорогого автомобиля.

Отделить в чистом виде наносное от своего крайне сложно, и мне кажется, что здесь нет вообще никаких общих рецептов, можно советовать исключительно в частном случае и лишь определенному человеку…

Но обратим внимание на греческое слово «энтузиазм». Очень важно, чтобы человек совершал свое дело с энтузиазмом. Мне кажется, косвенным признаком призвания может служить как раз энтузиазм или, по-русски, вдохновение. Если выбранная цель сама по себе не греховна, — например, ты не ищешь самозабвенно четвертую жену или, вдохновившись гангстерскими фильмами, не планируешь ограбление банка, — энтузиазм наполняет всю жизнь смыслом.

«— Эх, Илья! Ты хоть пофилософствовал бы немного, право! Жизнь мелькнет, как мгновение, а он лег бы да заснул! Пусть она будет постоянным горением! Ах, если б прожить лет двести, триста! — заключил он <Штольц>, — сколько бы можно было переделать дела!

— Ты — другое дело, Андрей, — возразил Обломов, — у тебя крылья есть: ты не живешь, ты летаешь; у тебя есть дарования, самолюбие; ты вон не толст, не одолевают ячмени, не чешется затылок. Ты как-то иначе устроен…

— Э, полно! Человек создан сам устраивать себя и даже менять свою природу, а он отрастил брюхо да и думает, что природа послала ему эту ношу! У тебя были крылья, да ты отвязал их.

— Где они, крылья-то? — уныло говорил Обломов. — Я ничего не умею…

— То есть не хочешь уметь, — перебил Штольц. — Нет человека, который бы не умел чего-нибудь, ей-богу нет!»

Иван Гончаров. «Обломов»

Любопытно рассмотреть и внешний взгляд так называемого информационного общества на энтузиастов. Мне кажется, что в современном мире со всеми его пугающими тенденциями есть и много положительных проявлений. Общество оценивает человека все больше не по внешним критериям успеха, а именно по наличию вдохновения. Сегодня люди готовы принять, одобрить человека, совершенно не соответствующего их представлениям об успешности, если видят, что у него есть нечто, чем он вдохновлен без остатка. Таких людей, даже если они совершенные чудаки, не зачисляют в разряд лузеров, и они вполне комфортно сосуществуют с внешней средой. И многие жены, отдающие себе отчет, что семейный материальный достаток совсем не соответствует их ожиданиям, видя, что мужья с энтузиазмом отдают себя какому-нибудь «не доходному» служению, чаще, чем это было раньше, безболезненно принимают свою участь.

Это, мне кажется, явление глобальное. Рамки приемлемости расширяются. Более успешными становятся люди, сознательно отказывающиеся от общепринятых норм, напротив, в лузеры попадают те, кто к этим нормам скрупулезно стремится.

Понижается и планка приемлемости. Раньше, чтобы получить признание, оставаясь не таким, как все, нужно было быть гением, сейчас достаточно вдохновенно идти своим путем.

Но, безусловно, и само по себе вдохновение нельзя брать за неоспоримый критерий Божественного призвания. Мы не можем держать постоянно высокую планку эмоционального и духовного напряжения. Более того, чем выше положительное напряжение, тем жестче бывает и откат. Собственно, у каждого из нас есть свои настроенческие качели — от плюса в минус и обратно. Если для обычного человека свойственны переходы от вдохновения к охлаждению, то для человека с неуравновешенной психикой диапазон может простираться от безудержного слепого оптимизма до глубочайшей депрессии с непреодолимой мотивацией к самоубийству. Нужно понимать, что у всех в жизни бывают такие кризисы, когда вдруг перестает вдохновлять служение по призванию, когда приходится держаться на долге, на ответственности, буквально на жилах, ведь у каждого своя «батарейка», свой предел сил.

«И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо всё — суета и томление духа! И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем. И это — суета!»

Еккл. 2: 17–19

Совершая свое дело, надо знать и понимать свойства собственной психики и не отчаиваться ни в коем случае. Но если период охлаждения и неудовлетворенности затягивается, и ты осознаешь, что уже несколько лет делаешь то, что тебя совсем не вдохновляет, нужно что-то менять, причем не только внешне: возможно, следует менять что-то внутри себя. И здесь все зависит от такой категории, как сердечная чистота: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5: 8). Узрят Бога — значит, и поймут Его Промысл о себе. А если ты прозябаешь в грехе, то, безусловно, энтузиазм твой обречен, может быть, не на мгновенное, но на постепенное уничтожение твоими же страстями, которые всегда и неизменно, опустошая человека, приводят его в депрессивное и бессильное состояние. Человеку очень важно стремиться к чистоте сердца, потому что без этого стремления нормальная жизнь вообще невозможна. Мы упоминали про «золотой унитаз» — так вот, те самые люди действительно достигали своей успешности на энтузиазме, потому что без него ни в одной области ничего стоящего сделать невозможно, но они приходили к разочарованию, потому что сердце наполнялось такой дрянью, от которой человек начинал задыхаться.

Нередко, обретая веру, люди снова начинают выстраивать свою жизнь по каким-то внешним, не связанным с их жизнями лекалам. То есть и здесь человек может точно так же, как и в светской жизни, следовать к «успеху» ложным путем, руководствуясь ошибочными целями.

В девяностые годы, например, многие мирские люди, оказавшись в поле духовного воздействия монастырей, ставили перед собой монашеские цели при жизни в миру. Некоторые находили для себя баланс, потому что им «везло» — попадался духовник рассудительный, понимающий, удавалось околомонашескую духовную жизнь выстроить. Но у большинства не получалось ничего. Люди, пытаясь воспроизвести в своей мирской жизни монашескую, полностью отключались от решения важных вопросов, считая, что от всего «мирского» надо отречься.

У кого-то квартира сдавалась, некоторые трудились при храме, уезжали из мегаполиса и селились в непосредственной близости от монастырей, но, прожив таким образом пять — десять лет, в духовном устроении люди часто приходили к разрушению. Причем разрушались и семьи. Люди, вдруг ощутившие себя живущими в иллюзии, вообще не понимали, что им делать дальше, потому что монахами они не стали, но и за пределами монастыря они тоже ничего не достигли. Годы пролетели, мир изменился, они безнадежно отстали, а приходило время подводить какой-то итог. Первичный энтузиазм в духовной жизни улетучивался, а подтверждения достигнутому состоянию покоя и умиротворения не приходило. Это часто приводило людей к глубочайшему духовному кризису. И все дело в том, что замысел Божий обо всех этих людях был совершенно иным.

Нельзя не упомянуть о важной роли в личностном становлении христианина его духовника, когда речь идет о важнейшей составляющей для правильного выбора — стремлении человека к душевной чистоте, свободе, смиренной оценке своих сил, умении быть собой.