Бледный Курильщик

Глава четвертая

— Вот, — сказала Кэтрин Герральд, — его трубка. В настоящее время наша проблема заключается в одном вопросе: где сам курильщик?

Черная трубка Джона Кента действительно лежала на комоде рядом с пачкой табака. Минкс Каттер пересекла комнату, пожелав осмотреть лежавшие на кровати вещи: мешочек со свинцовой дробью, коробочку с кремнями и кожаный рожок.

— Есть еще один вопрос, — сказала она. — Вот инструменты и принадлежности, но где само оружие?

— Вы думаете, с мистером Кентом что-то случилось? — спросила Мэри Беловер держа лампу с тремя свечами, освещавшую комнату. Это была худощавая дама с длинными седыми волосами, острым носом и удивительной способностью использовать сей хоботок, чтобы вынюхивать дела почти всех жителей города, хотя в целом она была миролюбива и дружелюбна. — Когда он уходил вчера поздно вечером, я чуть не спросила его, куда он направляется… но придержала язык и теперь жалею об этом.

Кэтрин кивнула, молча рассматривая инструменты, используемые для зарядки пистолета. Когда Джон Кент не появился в шесть часов у Салли Алмонд, Кэтрин и Минкс заволновались. Когда же пробило восемь, они поняли, что что-то определенно не так, и пришли к мнению, что уже на час как опоздали со своими подозрениями. Под моросящим дождем они пересекли Нассо-стрит и, войдя в пансионат мадам Беловер, услышали рассказ о том, что хозяйка вечером заметила, как кто-то спускается по лестнице — восьмая ступенька сверху всегда издает скрип, от которого у нее мурашки бегут по спине, но ни один плотник в городе, казалось, не может укротить этого зверя. Выглянув из своей двери, она увидела, как мистер Кент уходит. О, она точно уверена, что это был он, потому что знала всех своих постояльцев и могла похвастаться наблюдательностью, а на нем было то милое пальто из фирнота, и еще она заметила ту странную перчатку, которая всегда была на его руке…

— Да, спасибо, Мэри, — прервала ее Кэтрин. — Можно взглянуть на его комнату?

— У мистера Кента неприятности? — спросила Мэри, пока двое решателей проблем осматривали его жилище. — Он был таким тихим и одиноким, но казался порядочным человеком.

Кэтрин подошла к окну, отдернула занавеску и посмотрела вниз, на мокрую мостовую, по которой как раз катила повозка с грузом бочек, направляясь на юг, к докам.

— Мэри? — обратилась она. — Кто-нибудь еще спрашивал о мистере Кенте? Хоть кто-нибудь?

— Нет.

— Кто-нибудь из тех, с кем вы встречались по вопросам бизнеса, спрашивал, как идут ваши дела?

— Многие так делают. Так уж заведено.

— Конечно. Но кто-нибудь из этих людей спрашивал, проживает ли у вас постоялец, который в той или иной степени был бы странным? Просто так, на всякий случай?

— Ну, я так сразу не могу… — Мэри замолчала и стала постукивать указательным пальцем по своему удлиненному подбородку. — Секунду. Это случилось некоторое время назад… да, это было на прошлой неделе. Я зашла в пекарню миссис Кеннеди… помню, это было рано утром. Затем… туда вошел мужчина и заказал дюжину бисквитов, пожелал мне доброго утра и спросил… но это еще ничего не значит!

Кэтрин смотрела, как капли дождя медленно стекают по стеклу.

— И все же, Мэри, это имело место быть. Продолжайте, расскажите все, что помните. И о ком конкретно мы говорим, кому понадобилась эта дюжина бисквитов?

Мэри назвала имя.

Кэтрин осталась стоять у окна, в этом положении лишь половина ее лица была освещена лампой хозяйки пансионата.

— Остальное, пожалуйста.

— Все было так, как вы и сказали. Мы разговорились — просто поболтали ни о чем… знаете ли, так бывает — и он задал именно этот вопрос… или что-то наподобие, с юмором. Он сказал, что из-за своей профессии видит все слабости людей и уверен, что мы с ним разделяем взгляды на человеческую природу. Конечно, я была польщена этим, он казался таким искренним. У меня создалось впечатление, что он меня понимает.

— Конечно, — ответила Кэтрин с легкой улыбкой.

— Так вот… дайте вспомнить поточнее… он спросил, не живет ли у меня кто-нибудь, кого я могла бы назвать странным, так я рассказала ему о руке мистера Кента в перчатке. Это была невинная тема, просто чтобы скоротать время. Какое отношение ко всему этому имеет тот мужчина?

Заговорила Минкс:

— Вы сказали этому джентльмену, какую комнату занимает Джон Кент?

— Нет, не прямо. Но я помню, как он сказал — и все это было сделано в шутливой манере, вы понимаете — что если бы у этого человека было окно, выходящее на Нассо, то он бы остерегался ходить под ним, на случай, если особенность выбрасывания судна на улицу также была частью странной природы моего жильца. Я сказала, что мистер Кент на самом деле живет с той стороны здания, но сообщила ему, чтобы он не боялся, что ситуация с судном находится под строгим контролем и что мистер Кент кажется очень цивилизованным человеком. — Мэри нахмурилась и перевела взгляд с Кэтрин на Минкс и обратно. — Что плохого в шутливом разговоре? Кроме того, он очень помог мне, дал дельный совет, как облегчить боль в коленях, от которой я иногда страдаю.

— Рада это слышать, Мэри, — сказала Кэтрин, отворачиваясь от окна. Она улыбнулась мадам Беловер. — В вашем разговоре не было ничего плохого. Пожалуйста, забудьте, что я спрашивала. — Она еще раз демонстративно оглядела комнату, но их расследование здесь было закончено. — Спасибо, что впустили нас с Минкс. Что касается мистера Кента, то он попросил нас оказать ему небольшую услугу, пока он здесь. Уверена, он где-нибудь объявится. А что касается нас… поскольку мы с Минкс работаем на мистера Кента в пределах своей компетенции, то, пожалуйста, держите при себе, что мы расспрашивали о нем. Это никого не касается. Хорошо?

— Конечно. Но ждать ли мне мистера Кента в ближайшие пару дней? Похоже, он оставил здесь все свои вещи и одежду. Даже оставил свою трубку! Это загадка, не так ли?

— Действительно, — последовал тихий ответ. — Но она, я думаю, будет разгадана очень скоро.

— И кстати, — добавила мадам Беловер, — позвольте поинтересоваться, скоро ли вернется мистер Грейтхауз?

— На это можно лишь надеяться. Но могу вас заверить, что если деньги на пансионат, которые Хадсон оставил вам, иссякнут до его прибытия, я доплачу еще.

— Ах, превосходно! Не подумайте ничего такого, мне просто интересно.

Уже на улице, когда они шли на юг по Нассо-стрит, Кэтрин сказала Минкс:

— А это умно. Ему нужно было только узнать наверняка, что Джон Кент снял комнату с окном на улицу. Тогда ему оставалось только пронаблюдать, какое окно осветится фонарем, как только мистер Кент уйдет от Салли Алмонд. Выходит, Билли Резак выманил его прошлой ночью, и мистер Кент взял с собой заряженный пистолет. Что именно было использовано в качестве приманки, неизвестно, но так как мистер Кент не вернулся, я сомневаюсь, что мы снова увидим нашего бледного курильщика живым. Если только он не лежит где-нибудь раненый, и в этой игре оба игрока оказались выведены из строя. Но я вынуждена признать, исходя из всей истории этого дела, более вероятно, что победителем все же вышел убийца.

— Получается, — мрачно сказала Минкс, — Билли Резак все же одержал верх в этой игре.

Кэтрин остановилась и пристально посмотрела на Минкс, зубы у нее были стиснуты, а в глазах блестели красные угольки.

— Возможно, он и выиграл у Джона Кента, — процедила она, — но теперь в эту игру вовлечены мы… и у нас он пока не выиграл. А теперь давай уйдем с этой мороси, выпьем по чашечке кофе и решим, что делать дальше.

В новом кафе, которое открылось всего две недели назад на Уолл-стрит, Кэтрин и Минкс с удовольствием пили из чашек темный эликсир и наслаждались теплом камина, выстроенного из коричневого кирпича. За столиками сидело довольно много посетителей, большинство из которых были знакомы обеим женщинам, но две работницы агентства «Герральд» целиком погрузились в насущное дело.

— Имя этого джентльмена, — сказала Кэтрин, — было сообщено мне сегодня днем Полли Блоссом. Я решила не упоминать об этом раньше, пока у меня не будет дополнительной информации, но сейчас я расскажу, как было дело.

Она отправилась в розовый дом на Петтикоут-Лейн, где жила Полли Блоссом и где был ее «сад». Сюда джентльмены отваживались прогуливаться и днем, и ночью — в основном ночью, если только кто-то не был пьян или не был возбужден настолько, что мог вызвать панику в обществе, — и тратили деньги на девиц. Все ее «цветы» не были ни особенно красивы, ни молоды, но их опыт имел свои неоспоримые достоинства.

Расположившись в опрятной, благоухающей гостиной вместе с высокой, ширококостной, светловолосой и жизнерадостной Полли, Кэтрин объяснила, что ей нужно, в то время как несколько девушек украдкой их подслушивали.

— Имена клиентов, — начала она за чашкой ромашкового чая, — которые, скажем так, как-то по-особенному относятся к пальцам и рукам.

Полли замерла с чашкой у рта, ее ясные голубые глаза удивленно расширились.

— Прошу прощения?

— Сексуальный интерес к пальцам и рукам, — пояснила Кэтрин, — возможно, странный или даже нелепый. Я считаю, это что-то, что определенно запомнится одной из ваших девушек.

Полли отхлебнула чай и изящно поставила розовую чашку на блюдце.

— Мадам Герральд, не сочтите меня грубой, но это самая странная просьба, которую я слышала за весь прошедший месяц.

— Может быть и странная, но все же это верная линия расследования. Я не могу рассказать вам, зачем мне эта информация. Но вам известно о моей работе и репутации. Кроме того, как я понимаю, у вас были весьма приятные отношения с Мэтью Корбеттом.

— О, милый Мэтью! Я молюсь, чтобы Хадсон Грейтхауз уже нашел его!

— Как и все мы. Но я хочу добавить, что если бы Мэтью был здесь, он сидел бы сейчас рядом со мной, задавая этот вопрос вместо меня. Вы должны знать, что это касается текущего, очень важного дела, которое мы с Минкс Каттер…

— Той самой Минкс! — перебила ее Полли, засмеявшись и сверкнув глазами. — Вот это да!

Кэтрин удержалась от вопроса, что это значит, и продолжила:

— … Мы с Минкс расследуем. Поэтому жизненно необходимо, чтобы я получила эту информацию… если, конечно, она у вас имеется.

Полли задумалась, сделав очередной глоток чая. Она улучила момент и сказала молодой темноволосой девушке, что если та не уберется в своей комнате, то скоро будет жить на улице. Во время этой тирады Кэтрин услышала в ее голосе суровость строгого надсмотрщика, что явно было профессиональной необходимостью. Для Кэтрин должность мадам Блоссом была сродни пастуху кошек.

Когда молодая проститутка удалилась, Полли наклонилась к Кэтрин и тихо сказала:

— Назвать имена моих клиентов означало бы разрушить мой бизнес. Доверие в моем деле — это все. Если станет известно, что я выдаю имена, не только четверть мужчин этого города будут высечены их женами, но и пароходы разбогатеют, доставляя тех же самых мужчин в Филадельфию и Бостон.

— Я и не знала, что в тех городах есть подобные развлечения.

Полли коротко и резко рассмеялась.

— Боже мой! В каком мире вы, должно быть, живете! Будь прокляты квакеры и пуритане, когда дело доходит до денег и потребностей плоти. Где есть желания и деньги… хм, будут заведения, подобные этому, а также оборванцы на улицах, делающие то, что они должны делать, чтобы выжить. Но вы ведь и так все это знаете, вы же не дура.

— Надеюсь, что нет, — отозвалась Кэтрин с приветливой улыбкой. — Теперь… к моему вопросу. У вас есть хоть один такой клиент? Я думаю, он может быть вашим частым гостем.

— У нас есть несколько таких, с, так скажем, диковинными вкусами. Но я не судья, и здесь никто никого не осуждает.

— Замечательная философия. И снова я настаиваю на ответе. Особый интерес — возможно даже одержимость — к рукам и пальцам. Ну же, назовите имя.

Глаза Полли сузились.

— Ну что ж. Может, у меня есть такая информация, а может, и нет. Сколько вы готовы за нее заплатить?

Кэтрин и так знала, что дело дойдет до кошелька. После небольших торгов они сошлись на шести фунтах — почти вполовину меньше тех десяти, что просила хозяйка борделя.

Полли назвала имя.

— Он не женат, — добавила она, — так что, если это выйдет наружу, по крайней мере, его не высмеет и не опозорит разъяренная женщина. Но это же не выйдет наружу, не так ли?

— Нет, конечно. Расскажите поподробнее, пожалуйста, в чем именно его интерес?

— Кажется, — полушепотом сообщила Кэтрин Минкс, когда они сидели за столом с чашками кофе, — наш джентльмен любит использовать свои пальцы и даже всю руку — обе руки — в сексуальных актах, которые, я думаю, могли бы напугать самого Дьявола. Может быть, я старомодна, а может быть, и стара, но я воспитана определенным образом. Подобные вещи… ну, они оказались настолько экстремальны, что пугали молодую проститутку, которую он любил посещать. Она ушла несколько месяцев назад, уехала куда-то на север. — Сильный дождь барабанил по крыше и шипел в камине. — В дополнение к этой довольно грязной истории, — сказала Кэтрин с таким видом, словно откусила горький лимон, — наш джентльмен заплатил девушке, чтобы она оказала ему такую же услугу.

Внезапный смех Минкс был таким громким, что Кэтрин испугалась, как бы другие посетители не подумали, что у нее случился припадок. От неожиданности чашки у полдюжины посетителей полетели на пол.

— Простите, — сказала Минкс, когда смогла говорить. Она вытерла с глаз слезы веселья. — Я только представила себе все это.

— Мои фантазии о таких извращениях не заканчиваются бурным весельем. — Кэтрин допила свой кофе и, задумавшись, уставилась в пустую чашку. — Черт, — пробормотала она, наконец. — Может, я действительно стара.

После долгой паузы, заполненной размышлениями на эту тему, она выпрямилась и продолжила:

— Твоя задача на завтра — обойти всех владельцев конюшен. Начни с Тобиаса Вайнкупа. Разузнай, есть ли у нашего джентльмена привычка брать напрокат лошадь и гулять несколько дней. Возможно, они захотят узнать, зачем это тебе. Скажи, что это официальное дело. Я дам тебе несколько фунтов, чтобы ты наверняка получила ответы, так как деньги — самое лучшее средство по развязыванию языков. Кроме того, я хотела бы знать, является ли наш джентльмен постоянным посетителем какого-либо игорного клуба. Можешь и это разведать?

— Конечно. Их всего четыре. Я могу попросить Реджи это выяснить.

Кэтрин кивнула. Реджи — Кэтрин не знала его фамилии и не спрашивала о ней — был связным Минкс в неблагополучных кварталах города. Как она заручилась доверием и помощью человека, который, очевидно, был наполовину вором, наполовину бродягой, а наполовину Мистером, у которого повсюду имелись глаза и уши, было исключительным делом самой Минкс. Надо признать, что наем решателя проблем с особыми талантами мисс Каттер имел определенные веские преимущества.

— Если твой Реджи узнает, что наш джентльмен является членом всех четырех клубов, — подвела итог Кэтрин, — и мы убедимся, что он имеет обыкновение совершать путешествия в течение нескольких дней, то, может быть, настало время нам нанести визит этому самому человеку. И это будет решающий шаг. Что ж, поживем — увидим.

Было уже начало пятого утра, когда Минкс улеглась в постель. Некоторое время спустя ее разбудил не стук дождя по крыше, а запах горящего табака.

Она села и увидела в дальнем углу комнаты слабое свечение.

Прямо у нее на глазах оно немного усилилось. В его слегка пульсирующем свете она увидела размытое изображение бледного лица мужчины, вокруг которого клубился дым. Оно не обладало ни формой, ни обликом, просто дымящаяся трубка и дымовая завеса в углу. Мираж продержался несколько секунд, а потом исчез.

Девушка уставилась в темноту.

— Мы его поймаем, — сообщила она призраку, если там вообще что-то было. Потому что ей пришло в голову, что ее встреча с Билли Резаком в тумане ускорила темп игры и заставила убийцу выманить Джона Кента на улицу, увести его туда, где игра могла бы однозначно закончиться в пользу Резака.

— Твое время на исходе, — сказала она человеку в тумане.

— Да, — ответил он. — Время на исходе. Благодарю, что так ясно дали мне это понять. А сейчас вы ведь извините меня, не так ли?

И вместо того, чтобы прямо там, на месте, разобраться со сложившейся ситуацией, Минкс отправилась в таверну выпить, в то время как Билли Резак пошел к пансионату Мэри Беловер. Если Джон Кент действительно умер, была его смерть быстрой или медленной? Как бы там ни было, Минкс чувствовала себя виноватой в том, что пришпорила Резака. Она должна была хотя бы последовать за ним… надо было что-то сделать… что угодно… и этой ночью Джон Кент, возможно, был бы жив.

— Мы его поймаем, — уверенно повторила она.

Минкс откинулась на подушку, но не успела она снова заснуть, как дождь прекратился, и на горизонте забрезжил рассвет.