Блин и главная улика

Глава IV Грязюкинская война

За год и три месяца до описываемых событий, прошлой весной, мальчишки из соседнего села Большие Грязюки увлеклись стрельбой по окнам в дачном посёлке.

На окраине посёлка был длиннющий овраг, всегда заполненный грязной жижей, потому что в штормовую погоду в него попадала вода из озера. Грязюкинцы подъезжали к нему со стороны картофельного поля, нахально становились во весь рост и пуляли из рогаток. По прямой до ближайших домов посёлка было шагов пятьдесят. Пущенная из рогатки гайка на таком расстоянии пробивала тройное остекление.

Поселковые охранники не могли перелететь овраг по воздуху, как гайки. Пока они садились в машину и мчались в объезд, шпана успевала удрать на великах. Бороться с ней было невозможно. Не сажать же мальчишек в тюрьму за разбитые стёкла.

Скажете, за детей отвечают родители? В общем, да. Отвечают, как могут. Но в Больших Грязюках жили самые обычные люди, а в дачном посёлке – банкиры и бизнесмены. Одно шведское окно в их особняках стоило не меньше тысячи долларов. Если сельский житель зарабатывает столько за полгода, соседи считают, что он живёт хорошо. Взрослым грязюкинцам не хватило бы жизни, чтоб расплатиться за меткую стрельбу своих детей. Самое большое, что они могли сделать, – это выдрать своего Петьку или Ваську ремнём. После такой воспитательной работы разозлённый Петька или Васька натягивал штаны, садился на велик и ехал мстить буржуям.

Он и не подозревал, что войной против посёлка тайно командует матёрый уголовник.

Фальшивомонетчик, которого Блинков-младший знал как Палыча, в уголовном мире носил кличку «Гутенберг», по фамилии немецкого первопечатника.

С тех пор как Гутенберг стал подделывать деньги, он провёл двадцать шесть лет за решёткой и только три – на свободе. Выйдя из колонии в последний раз, он обнаружил, что жизнь прошла. Приближалась старость, а пенсию он себе не заработал, квартиру не нажил и не знал другого ремесла, кроме преступного.

Никто не хотел брать на работу старого уголовника. Гутенберг еле устроился дворником, собирал утиль и бутылки и откладывал каждый лишний рубль. Он собирался рискнуть в последний раз. А для того чтобы печатать фальшивые деньги, надо сначала потратить много настоящих.

Пока он сидел, на свободе всё изменилось. Клише старых купюр, которые Гутенберг сумел скрыть от полиции, уже никуда не годились. Теперь он решил заняться долларами, потому что они ходят во всем мире.

Днём дворник Гутенберг махал метлой или лопатой для снега, а по вечерам готовил преступление. На первое клише у него ушло полгода. Гутенберг давно не держал в руках штихеля – основного инструмента гравёра. Несколько раз он проводил неверную линию, и тогда приходилось выбрасывать почти готовое клише и начинать всё сначала. Потом к рукам вернулась прежняя твёрдость, и за следующие полгода он сделал остальные три клише. Ещё восемь месяцев ушло на опыты с бумагой и краской.

Каждое государство делает всё, чтобы никто не мог подделать его деньги. Их печатают на специальной бумаге специальными красками. На них наносят мельчайшие узоры и надписи, которые не может повторить ни один ксерокс. Всем этим занимаются инженеры-бумажники и печатники, химики, художники и гравёры. Никто из них толком не знает работу другого. Фальшивомонетчик должен сам, без учителей и учебников, научиться всем профессиям.

Надо признать, что Гутенберг был по-своему талантливым человеком, раз ему это удалось. Другое дело, что талант – как оружие. Его можно применить и на пользу людям, и во вред. Гутенберг со своим талантом грабил людей, как бандит с пистолетом.

Чтобы не попасться и на этот раз, преступник ещё в колонии придумал план. Во-первых, печатать деньги там, где живут богачи, потому что полиции не придёт в голову искать среди них фальшивомонетчика. Во-вторых, сбывать фальшивки подальше от своего логова. Дачный посёлок на берегу Псковского озера подходил для этого как нельзя лучше. Место тихое. Но, имея катер и машину, можно за сутки сгонять хоть в Петербург, хоть в Москву или даже в Эстонию, сбыть фальшивки и вернуться обратно.

Но какой богач поселит у себя уголовника, да ещё и даст ему катер с машиной? Гутенберг подделал документы. Теперь он был Павлом Павловичем Светловым, или просто Палычем, капитаном первого ранга в отставке. У многих в посёлке были катера, и Гутенберг, назвавшись моряком, надеялся сблизиться с их владельцами.

Оставалось устроиться на работу в посёлок. Палыч решил, что ему подойдёт должность охранника. Он знал, как поставлена эта служба в местах заключения. Но в посёлке «капитану первого ранга» сказали: «Мы, конечно, уважаем ваши заслуги. Но у всех, кому нужно, уже есть личные телохранители, а у ворот в будке сидит сторож. Нам хватает этой охраны, и другая не нужна».

«Будет нужна», – про себя ответил Палыч. И развязал Грязюкинскую войну.

У вожака грязюкинской шпаны Петьки старший брат отсидел три года за хулиганство. Палыч познакомился с этим братцем легко и быстро. Увидел на улице парня с наколотыми на пальцах перстнями и по рисунку на них уже знал всю его уголовную биографию. А потом шепнул несколько слов, и хулиган понял, что перед ним матёрый рецидивист, проживший за колючей проволокой дольше, чем на свободе.

Мелкие уголовники предпочитают слушаться крупных и не задавать лишних вопросов. Палыч объяснил, что ему нужно. В тот же день старший братец сделал младшему дальнобойную рогатку со специальной рогаточной резиной, купленной в охотничьем магазине. Проверить Петькину меткость решили на буржуйских стёклах…

Теперь вам ясна тайная сторона этой истории?!

Грязюкинцы увлечённо бьют окна в посёлке и с нежностью вспоминают день, когда их вожак Петька придумал это замечательное развлечение. Петька, само собой, никому не говорит, что столь блестящую идею подсказал ему брат. А брат, сам не зная зачем, выполнял приказ Палыча.

Измученные шпаной, жители посёлка наняли охрану, потом удвоили её, а ещё позже уволили и набрали другую. Вершиной успеха этой новой охраны была поимка сопливого первоклашки, который тут же разревелся, и его отпустили. Палыч терпеливо ждал. Он хотел, чтобы жители посёлка отчаялись, и тогда он явится к ним как герой-избавитель. Ведь ему достаточно было бровью повести, чтобы остановить войну.

Поселковым жителям вовсе не улыбалось судиться с родителями грязюкинской шпаны из-за денег, которые всё равно невозможно получить. Они стали распродавать свои особняки.

Тогда-то в посёлке и появился банкир Букашин со своим Дэнни.

Старший Букашин был заражён болезнью многих быстро разбогатевших людей. Он думал: «Раз я своим умом и трудом заработал миллионы, то все, кто заработал меньше, глупее и ленивее меня». На самом деле это не так. Раскройте энциклопедию, ткните пальцем в первое попавшееся имя и спросите себя: «Что, маршал Жуков, не спавший трое суток перед московским контрнаступлением, работал меньше, чем банкир? Или он был глупее?»

Короче говоря, старший Букашин считал себя богом, царём и героем, Суперменом, Диппером и Мейбл и вообще всем лучшим, что есть на свете. И учил тому же своего Дэнни.

В посёлке банкиру понравился особняк под медной крышей. Хозяева рады были продать его подешевле, потому что устали от войны с грязюкинцами. Старшего Букашина обо всём предупредили, но банкир не принял всерьёз какую-то мелкую шпану. Он сказал Дэнни: «Вот тебе случай показать, что ты настоящий Букашин. Взрослые не могут воевать с мальчишками, а для тебя это плёвое дело. Ты же сильный, тренированный парень, в спортзале кладёшь на лопатки шестнадцатилетних. Тебе ничего не стоит переловить их и так отлупить, чтобы они боялись за версту подходить к посёлку. А я тебе заплачу за охрану. Хозяева особняка снизили цену на сто с лишним тысяч долларов. Когда ты победишь, они станут твоими».

Америкэн бой не сумел объяснить отцу, что здесь не спортзал, здесь нападают всей стаей на одного и дерутся колами от забора. Банкир не пожелал вдаваться в такие мелкие подробности. Он знал главное: во-первых, Букашины лучше всех, а во-вторых, то, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги. Пообещав младшему Букашину большие деньги, он считал, что вопрос решён.

Особняк под медной крышей был куплен, и начались мучения Дэнни. Он каждый день ходил драться с грязюкинцами, и каждый день его били. А банкир говорил: «Ничего, ведь им тоже досталось! Сейчас кому первому надоест ходить битым, тот и проиграл. Ты Букашин, значит, должен победить».

На самом деле синяк-другой, полученный от Дэнни, только раззадоривал грязюкинцев. Драки с банкирским сынком превратились у них в любимое развлечение.

Доведённый до отчаянья, Дэнни заплатил вожаку шпаны Петьке только за то, чтобы ему позволили схватиться с каждым из грязюкинцев один на один. Он действительно был отличным бойцом. Против него никто не смог продержаться больше минуты. Но после того, как Дэнни уложил всех, на него снова набросились стаей.

Драку остановил толстый немолодой дачник. Он владел неизвестными Дэнни страшными приёмами, ничего общего не имеющими со спортивной борьбой. А главное, его совершенно не заботило то, о чём в таких случаях думают взрослые: «Они, конечно, негодяи, но дети. Как бы кого не покалечить!» Толстяк швырял грязюкинцев, как щенят.

В конце концов шпана разбежалась, а у победителя в плену остался Петька. «Ты больше не будешь бить этого славного мальчика, – ласковым голосом сказал толстяк. При этом он крутил Петьке ухо, чтобы вожак грязюкинцев запомнил всё как следует. – Ты будешь охранять его и во всём слушаться. Передай своему брату привет от Палыча. Скажи, Палыч очень беспокоился о его драгоценном здоровьичке. Оно сильно пострадает, если ты или твои приятели хотя бы на километр подойдёте к посёлку».

После драки с грязюкинцами Америкэн бой привел своего спасителя в особняк отца. Палыч рассказал ему, что ищет работу, и всё было решено ещё по дороге: Дэнни попросит у отца катер и возьмёт «капитана первого ранга» мотористом.

Так и получилось. Банкир, довольный победой младшего Букашина, без разговоров купил катер, который выбрал по каталогу «капитан первого ранга». А когда катер прислали, Палыч нашёл себе помощника – Айвазовского-Худышку, сказав, что будет платить ему из своего жалованья.

Новенький катер почти не требовал ухода. К тому же Худышка кое-что смыслил в моторах. С его помощью «капитану первого ранга» удавалось скрывать то, что море он видел только с берега и ни разу не был на борту боевого корабля.

Глаза у Дэнни открылись, когда он случайно наткнулся на тайник, прорезанный Худышкой в набитом пенопластом отсеке непотопляемости катера. В тайнике лежали поддельные паспорта и готовые к переправке за границу фальшивые доллары.

Дэнни слишком боялся отца, чтобы рассказать ему обо всём, и слишком любил своего спасителя, чтобы, не разобравшись, бросаться в полицию. И он пошёл к Палычу.

Это было страшной ошибкой. Уголовник понимал, что не сможет долго водить Дэнни за нос, и давно готовился к решающему разговору. Он сказал: «Да, я преступник. Но тебя я люблю, как родного сына, и не хотел втягивать в свои дела. Через полгода я собирался исчезнуть из твоей жизни. Я бы поднакопил денег, сменил документы и внешность и уехал за границу. Но раз уж ты раскрыл меня, то должен идти в полицию. Пускай меня судят, пускай я состарюсь и умру в неволе – главное, ты останешься честным! Иди, выдавай меня. Только учти: никто не поверит, что вы с отцом почти год укрывали преступников и ни о чём не подозревали. Ты ещё маленький, а твой отец пойдёт под суд как наш сообщник. Его, скорее всего, оправдают, но после этого никто не доверит свои деньги банкиру Букашину. Он разорится, а о том, что будет с тобой, я боюсь даже догадываться. Ты же знаешь своего отца!» «Знаю», – ответил Америкэн бой и решил молчать.

Читателям уже известно, чем это закончилось. Преступника всё равно разоблачили, и опозоренные Букашины, старший и младший, уехали из дачного посёлка.

А спустя всего три дня Палыча отмазали «чёрные» адвокаты.

Гайка, разбившая окно в доме Натальи Константиновны, означала, что фальшивомонетчик вернулся на место преступления. Блинков-младший ещё не понимал, зачем ему понадобилось развязывать вторую Грязюкинскую войну.