Блин и главная улика

Глава V Блицкриг грязюкинцев

Динь! – тоненько звякнуло второе разбитое стекло.

Блинков-младший кинулся к выходу. Обернувшись у двери, он заметил, что Измятый майор благоразумно сел на пол. По соображениям секретности, полицейскому нельзя было мелькать в посёлке. Многие видели, как он брал Палыча, и могли ненароком сболтнуть о нём «гостю», который придёт за клише.

Грязюкинские стрелки как обычно расположились за оврагом, охранники после первых выстрелов побежали к машине… Блинков-младший наслушался таких историй, бесконечных, как погони Тома за Джерри. Из посёлка к государственной трассе Санкт-Петербург – Псков ведёт новенькая дорога без единой латки на асфальте. Но охранникам надо в Малые Грязюки. Не успев толком разогнаться, они повернут на развилке и поедут в обратную сторону, только уже вдоль другого, правого края оврага. Асфальта там не было никогда. На грунтовой дороге засохла колея, проложенная в дождь колёсными тракторами. По ней больше скачешь, чем продвигаешься, Блинков-младший ездил. Пока охранники участвуют в невольном родео, грязюкинцы будут стрелять, а в последний момент удерут на великах по натоптанным среди картофельного поля тропам. Там не каждый кроссовер пройдёт, а городской седанчик охранников точно забуксует на распаханной земле.

Всего у грязюкинцев было минут пять-семь, и они торопились. Когда Блинков-младший выскочил в реденький молодой сад за теремком Натальи Константиновны, гайки так и жужжали в воздухе. Навстречу ему бежала Ирка с двумя малышами на руках. Блинков-младший хотел помочь, но Ирка крикнула:

– Возьми Анькиных! Ей под лопатку попали, гады!

Энни отстала от Ирки шагов на двадцать. Она пыталась нести двоих малышей одной рукой, а другая висела, как неживая. Блинков-младший перехватил у неё детей и на бегу спросил:

– А где остальные?

– Сами убежали, они постарше… Опять всё начинается. Господи, ну зачем вы поймали Палыча?! При нём хоть всё было спокойно!

Лицо Энни кривилось от боли. Конечно, потом она сама поймёт, что несла чепуху. Но в этот момент, наверное, многие жители посёлка думали так же: «Говорят, что Палыч преступник, но ведь он защищал меня, моих родных и знакомых. А преступник он или нет, надо ещё доказать».

Блинкову-младшему стало ясно, зачем уголовник начал вторую Грязюкинскую войну. ещё месяц осады, и жители посёлка будут кричать: «Не смейте судить нашего доброго, нашего замечательного Палыча! Верните его нам, пусть он будет начальником охраны. А полицаев, которые не поняли его милую шутку с захватом заложников, самих надо судить!»

И ещё Блинков-младший понял: теперь он должен победить грязюкинцев, больше просто некому.

С малышами на руках он влетел во двор, под прикрытие дома, и закричал бежавшей следом Энни:

– Где винтовка?!

Вредная Ирка, само собой, не могла смолчать:

– А пушку не хочешь?! Погоди, придёт Наталья Константиновна, она тебе даст и винтовку, и пушку противотанковую.

Но Энни была слишком зла на грязюкинцев, чтобы думать о том, что скажет её мама.

– За мной! – бросила она Блинкову-младшему и кинулась в дом.

У милосерднейшей Натальи Константиновны, которая не могла обидеть даже комара, хранился целый арсенал далеко не игрушечного оружия. Только большинство людей покупает оружие, чтобы стрелять, а Милосерднейшая его отбирала, чтобы оружие не стреляло больше никогда. Она и у взрослого могла отобрать, а уж поселковых подростков разоружала постоянно. Самым богатым её трофеем был тысячедолларовый охотничий арбалет, который безуспешно выклянчивал у неё обратно один банкир. «Можете подавать на меня в суд, – отвечала Наталья Константиновна, – только учтите: я расскажу судье, как вы стреляли уток не потому, что были голодный, а ради спортивного интереса». И банкир почему-то стыдился, хотя стрелял уток именно ради спортивного интереса и очень хотел пострелять ещё.

В арсенале Милосерднейшей была роскошная немецкая пневматичка. Стозарядная! Блестящие хромированные шарики насыпались в магазин, а дальше нужно было только взводить рычаг для каждого выстрела. И это чудо конструкторской мысли просто валялось в прихожей. Блинков-младший, само собой, добрался до винтовки и успел пару раз пальнуть, прежде чем Наталья Константиновна её отобрала и спрятала. Шарик так глубоко впивался в деревяшку, что его не было видно.

Сейчас Блинков-младший вслед за Энни ворвался в гардеробную Натальи Константиновны. Энни пошарила на верхних полках, сбрасывая на пол какие-то шляпы, и кинула ему винтовку.

– Держи! Только шарики мама выбросила, чтобы дети не проглотили. Я себе оставила горстку, потому что они красивые.

Скрывая разочарование, Блинков-младший высыпал Эннины шарики в магазин. Шесть штук. Мало!

От окна в комнате Натальи Константиновны остались одни зубастые осколки. Тем лучше, не нужно раскрывать раму. Блинков-младший решил стрелять из глубины комнаты, чтобы его не заметили грязюкинцы. Со второго этажа они были отлично видны – восемь человек.

Вожак стаи Петька, рисуясь, пулял из рогатки от бедра, как эсэсовец из автомата. Остальные постреливали вяло и всё время оглядывались то на свои валявшиеся рядом велосипеды, то на дорогу. Наверное, они уже видели машину охранников и побаивались, но Петька не давал команду отступать. Понятно: хочет смыться в последнюю секунду, чтобы подразнить охранников.

Блинков-младший положил щёку на тёплый пластмассовый приклад и стал целиться. Чудо, а не винтовка. Для щеки специальная ямочка, как у скрипки.

– Прямо в лоб Петьке залепи! – толкала его под руку Энни.

– Не мельтеши, – сказал Блинков-младший и мягко потянул спусковой крючок.

Он, разумеется, не собирался стрелять никому в лоб. (Да и Энни не стала бы подбивать его на такую глупость, если бы сообразила, что можно нечаянно выбить кому-нибудь глаз.) Цель у Блинкова-младшего была поважнее. Если шарик пробьёт велосипедную шину, это может решить исход Грязюкинской войны.

Палец на спусковом крючке выбрал слабину, нажал чуть сильнее… Бац! Мимо. Похоже, шарик врезался в раму велосипеда, потому что Петька обернулся на звук. А самые слабонервные из стаи уже поднимали свои велики – наверное, машина охраны совсем близко.

Блинков-младший торопливо взвёл рычаг винтовки и прицелился во второй раз. Почему-то ему вспомнился ненормальный полковник со своими тремя секундами. Его бы сюда. Это не из пистолета палить в упор, кто быстрее.

Выстрел! Задранное к небу переднее колесо Петькиного велика чуть провернулось. Блинков-младший готов был поклясться, что попал! Но с шиной на первый взгляд ничего не случилось. Если даже в ней появилась дырка, её было невозможно рассмотреть без бинокля.

В оконный проём вплыла пылящая машина, и грязюкинцы вскочили на свои велосипеды. Блинков-младший успел вдогонку выстрелить Петьке в заднее колесо, но на этот раз не был уверен, что попал.

– Что-то я не заметила раненых и убитых, – съехидничала Энни. Общение с Иркой никому не идёт на пользу.

В этот момент Петька, который уже въехал на тропинку в картофельном поле, запетлял, забалансировал и свалился с велосипеда! Машина охраны влетела на грядки и сразу же забуксовала. Но путь к бегству Петьке был отрезан.

Вожак грязюкинской шпаны не убегал. Всё ещё лёжа на земле, он покрутил переднее колесо велосипеда. Блинкову-младшему стало видно, что шина соскочила, обнажив блестящий обод. Соскочила – значит, дырявая.

Не веря своей удаче, охранники посадили Петьку в машину и как пушинку выволокли её со вспаханной земли. Большой трудовой успех, как говорит мама, когда задерживает очередного террориста. Велосипед они догадаются взять или нет? Ага, догадались. Усевшись в машину, один охранник высунул руку в окошко и подхватил велик за раму. Так и поехали. Ничего, им недалеко.

– Влетит мне от мамы за то, что мы винтовку взяли, – без сожаления сказала Энни, преданно глядя на Блинкова-младшего.

Вот уж кто был готов за ним в огонь и в воду! Причём безо всяких вопросов – не то что Ирка. И ещё Энни была красивая и такая начитанная, что без запинки произносила «социокультурный феномен постмодернизма». У неё имелся единственный недостаток: она была не Ирка.

– Анька, – улыбнулся Блинков-младший, – Анюточка! Ты хоть понимаешь, что мы с тобой только что сделали?

– Ага, – кивнула Энни. – Ты сбил его с велосипеда. В мягкое место попал?

– Лучше. Я пробил шину. Теперь мы достанем шариков и будем дырявить им шины. Скоро им не на чем станет удирать, а безлошадные они не страшны.

Если бы Блинков-младший мог знать, как он ошибался!