Блин и неуловимые киллеры

Глава XIV. ВЗРОСЛЫХ НЕ ПЕРЕУБЕДИШЬ

Было холодно, темно и страшно. Гринев пробирался через боевые порядки пугачевцев, чтобы спасти Машу, которую держал под замком подлец Швабрин. Знакомая ситуация: захват заложника. Главное, в свои шестнадцать лет Гринев был уже прапорщиком, а тогдашний прапорщик – все равно, что сейчас младший лейтенант! И никто ему не говорил: «Это дело не для тебя»…

Митек услышал, как кто-то возит ключом в замке, отложил «Капитанскую дочку» и выключил свет. Пускай думают, что он спит.

Дверь открылась и захлопнулась. Вжик – взвизгнула «молния», бум – упал сапог. Мама.

Он лежал и слушал, как мама разувается, как долго стоит без движения – ага, ясно: заметила свою раздавленную Князем туфлю. Потом – шур-шур – повесила шубу, пошла на кухню.

Гильза, которую искали контрразведчики, стояла на кухонном столе. Ради справедливости Блинков-младший написал записку: «Найдена дошкольником Курочкиным из второго корпуса, благодарность Ване Гордееву, тоже из второго». А про себя – ни слова.

Тишина на кухне была долгой. Блинков-младший представлял себе, как мама замечает гильзу, как читает записку и… Что она там делает?

Незаметно для себя он задремал, и вдруг мама оказалась у его дивана, села в ногах.

– Можно я зажгу свет? – спросила она, как будто не видела, что единственный сын спит изо всех сил.

Блинков-младший решил, что притворяться глупо, и сам включил ночник. Мама увидела Иркины книжки.

– Митек, по-моему, «Капитанскую дочку» вы проходили месяца два назад.

– Классику можно перечитывать всю жизнь, – ответил Блинков-младший. Он эту фразу случайно слышал по телеканалу «Культура».

– Надо же, какая у тебя тяга развилась к классике, – заметила мама. – Неужели ты вырос, единственный сын? А то мы с папой восьмой год заставляем тебя учить понедельничные уроки в пятницу, а ты все равно их делаешь в воскресенье поздно вечером.

– Это не понедельничные уроки. «Лит-ра» по средам и пятницам, а туфлю раздавил не я, а Князь, нечаянно, – выложил сразу все Блинков-младший.

– Неважно, я все равно не носила эти туфли, – беззаботно ответила мама. – Я плохо умею на высоких каблуках. По-моему, их изобрели мужчины, чтобы женщины чувствовали себя беспомощными.

– Нет, – сказал Блинков-младший, – высокие каблуки изобрели женщины, потому что у вас ноги короче, чем у нас.

– Серьезно? – удивилась мама. – Кто тебе такое сказал?

– Валька. А ей сестра.

Мама молча подняла руки, показывая, что сдается перед таким авторитетом. Сестра Вальки Суворовой была известная фотомодель Нина Су.

Блинков-младший все думал, когда же мама спросит про гильзу, а она не спрашивала.

– Мам, это опять плохо, что гильзу нашли не эксперты, а какой-то малявка?

– Плохо, – подтвердила мама. – Он не может быть свидетелем в суде.

– А если зарыть эту гильзу в снег, и завтра ты ее найдешь?

– Это вранье и преступление, – отрезала мама. – Единственный сын, ты на что меня толкаешь?

– На то, чтобы преступников нашли и они не смогли отвертеться в суде, – начал Блинков-младший и выложил все: – Вы сами придумали такие дурацкие законы и сами боитесь их нарушать. Это же глупость! Закон нужен для чего? Для правды. А что это за закон, если по нему судья не верит малявке, который говорит правду, и верит преступнику, который врет? Это неправильный закон! И вообще, если по закону вы нам не верите, то чего ждете от нас? Конечно, мы будем врать!

Мама долго молчала, собрав морщины не переносице. Неужели до нее начало доходить? Блинкову-младшему что-то слабо верилось.

– Ты прав в том, что не все законы хороши, – наконец сказала она (ого!). – Но если закон плохой, это не значит, что его нужно нарушать. Это значит, что его нужно менять, а пока он действует – исполнять.

– Ну почему?!

– Потому что это закон! Допустим, ты стал директором мира и решил отменить все несправедливые законы. Но ты боишься ошибиться и пропустить какую-нибудь несправедливость. Поэтому ты приказываешь вывесить законы на площади, чтобы люди могли вычеркнуть все, что им не нравится. Сколько законов у тебя останется?

Блинков-младший подумал и признал:

– Ни одного. Конечно, преступники начнут все подряд вычеркивать! А я бы их не пускал на площадь.

– А кто такие преступники?

– Ну, воры, бандиты…

– Короче говоря, те, кто преступили закон. Если я сжульничаю с этой гильзой, то стану преступницей, – сказала мама. – Представь, сегодня я «найду» гильзу, а завтра мне не хватит еще одного доказательства, и я подделаю подпись преступника. Почему нельзя, если с гильзой можно? Я же за правду борюсь, а правда в том, что он преступник и его нужно посадить. Но если так будет продолжаться, то в конце концов я начну подделывать доказательства против невиновных людей!

– Но ты же не начнешь! – возразил Блинков-младший. – Ты же честная!

– Вот поэтому я и не делаю первого нечестного шага.

– Ладно, – вздохнул Блинков-младший. – Я с этим не согласен, но мне хотя бы понятно. А про малявок? Почему им нельзя верить?

– Потому что они еще не умеют отличать игру от серьезных дел. Ты как гильзу нашел?

– Это не я…

– Это ты, – перебила мама. – Вышел во двор, сочинил историю про шпионов, и дети кинулись искать.

– Примерно так, – подтвердил Блинков-младший. – Только Курочкин эту гильзу еще раньше нашел. А Ваня Гордеев поменялся с ним на погоны Иван Сергеича.

– Ну вот! Скажешь, это свидетель? Контрразведчики весь день ходили по квартирам, расспрашивали о Никите, расспрашивали, не слышал ли кто выстрела. Взрослый человек, если бы у него была эта гильза, обязательно бы ее отдал. А мальчик припрятал, чтобы не отобрали.

– Это к делу не относится.

– Как же не относится? Твой Курочкин просто не понимал, что скрывает улику! Путал настоящее расследование с игрой. И точно так же, играя, может соврать судье.

Увы, этот мир строили взрослые и все в нем сделали по-своему. Кто рыбку поймал, тот ее и делит. Блинков-младший больше не спорил. Пока взрослых переубедишь, сам успеешь стать взрослым.

– В конце концов, не так уж долго тебе осталось ждать, – поняла его мысли мама.

– Да, – согласился Блинков-младший, – но когда я стану взрослым, я не буду угнетать детей и особенно подростков!

– Кто тебя угнетает?! – удивилась мама.

– Да все! – ответил Митек.