Блин - сокрушитель террористов

Глава XXI X
Общественная группа захвата

Блинков-младший достал из сумочки сотовый телефон Суворовой и набрал номер Радистки Кэт.

– Ты озверел! Час ночи! – заревел Костя, услышав его голос в трубке. – Кстати, Блин, где моя игра?!

– Сколько человек ты можешь собрать именно сейчас, в час ночи? – перебил его Блинков-младший.

Радистка Кэт замолчал. Понятно, больше всего ему хотелось бросить трубку. Но речь шла о его авторитете. Разве мог Радистка Кэт, дворовая знаменитость, ответить: «Никого я не могу собрать»? Получилось бы, что всем на него по большому счету наплевать. Что его не настолько уважают, чтобы среди ночи вставать с постели и бежать неизвестно куда.

– Да мне только скомандовать, и весь интернат прибежит, – неуверенно ответил Радистка Кэт. Его спортивный интернат был в двух остановках, поэтому Костя учился там, а жил дома. – Блин, что у тебя случилось-то?

Блинков-младший объяснил, что случилось.

– Ладно, – сказал Радистка Кэт. – Как раз ночью это не проблема. На весь интернат двое дежурных преподавателей, ребята просочатся. А днем-то многих не отпустили бы с тренировки…

И войско Блинкова-младшего увеличилось на «весь интернат» Он очень надеялся, что Костя приведет хотя бы человек двадцать спортсменов. Договорившись с ним еще кое о чем, Блинков-младший отключился. Теперь надо было позаботиться об оружии.

Блинков-младший решил действовать с террористами их же методами. В одном из киосков он видел китайские фейерверки, не то завалявшиеся с прошлого Нового года, не то дожидавшиеся следующего.

– Подождите меня здесь, – сказал он морячкам, вышел из кафе и отправился к этому киоску.

Подрывать квартиру всерьез Блинков-младший не собирался. Он же, в конце концов, не террорист. Главное, чтобы погромче бабахнуло. Так, чтобы эти гады сразу – лапки кверху!

Ведь как действует настоящая группа захвата? Впереди бойца в окно, в форточку, в малейшую щель влетает светошумовая граната. Грохота и света от нее столько, что противник на время глохнет и слепнет. Пока он тычется в углы, как слепой щенок, его скручивают и надевают наручники.

Разумеется, так поступают не всегда. Например, морячков брали тихо. Контрразведчики не были уверены, что они и есть те самые террористы, на которых поставлена засада, и боялись нашуметь. А Блинков-младший, наоборот, хотел нашуметь. Он готов был потратить на это все деньги, которые копил на свой банк почти два года.

Блинков-младший дошел до киоска и всунул голову в окошечко.

– Что у вас погромче бабахает?

…Компания, которую близнецы Топтыгины сразу же обозвали общественной группой захвата, собралась под фонарем в парке.

Радистка Кэт приврал меньше, чем думал Блинков-младший. Он привел человек пятьдесят, в том числе команду академической лодки-восьмерки. Это были настоящие великаны. Даже близнецы Топтыгины разговаривали с ними снизу вверх.

Спортсмены есть спортсмены. Мускулов общественной группы захвата при справедливом дележе хватило бы на всю Митькину школу. Но самым ценным бойцом интернатовцы считали парня, который не выделялся ни ростом, ни мускулами, ни чем-нибудь еще, кроме ушей. Они были похожи на разварившиеся пельмени, эти уши. Даже на вид казались мягкими. Блинков-младший решил, что обладатель таких замечательных ушей – скорее всего, борец. Он тысячи раз выскальзывал из зажимов противника, а уши при этом цеплялись и в конце концов потеряли форму.

По лычкам на погонах борец узнал в Сереже старшего и подошел к нему. Он разговаривал, как взрослый, хотя был года на четыре младше морячка:

– Старшина, объясни, в чем дело. Ребята собрались ловить каких-то террористов. Я, конечно, не мог их бросить одних. Но почему такая самодеятельность? Что, в милицию нельзя позвонить?

– Милиции они не по зубам, – объяснил Блинков-младший.

Сережа молча кивнул на него, дескать, он здесь распоряжается, и Митек стал объяснять свой план. Он успел переодеться в джинсы и футболку, но следы нарисованных бровей домиком остались. Их не удалось отмыть ни пивом, ни слюнями. Борец поглядывал на них и улыбался, а потом задал вопрос, беспокоивший самого Блинкова-младшего:

– Много там террористов?

– Я видел троих, – сказал Митек, припомнив «рабочих», которые то и дело мелькали во дворе.

– И ты хочешь подставить ребят под пули? – в лоб спросил борец.

– Наоборот, я хочу, чтобы террористы не сделали ни одного выстрела. Сейчас нас человек шестьдесят, а после взрыва начнут выбегать соседи. И настоящая группа захвата должна подоспеть. Представляете, какая будет толпа?

– Думаешь, террористы побоятся стрелять?

– Уверен.

– Мне бы твою уверенность, – сомневался борец. – А ну как один из троих – дурак и рубанет из автомата?

Соученики Радистки Кэт давно обступили их и слушали.

– Нет, я не позволю им идти, – заключил борец.

– Алеша, извини, но лично я пойду, а то перестану себя уважать, – влез Радистка Кэт. – А если ты не позволишь, все равно пойду, но перестану уважать тебя.

Алеша зачем-то потрогал себя за пельменное ухо и хладнокровно заявил:

– Никуда ты не пойдешь. Я тебе сломаю руку, но спасу жизнь. Поумнеешь – спасибо скажешь.

– Ломай, – ответил Костя.

Тут один из великанов, гребцов восьмерки, встал рядом с Костей и тоже сказал:

– Ломай.

– А о нас ты подумал? Куда мы без загребного? – укоризненно заметил второй великан и встал рядом с ним. – И мне ломай!

– И мне!

– И мне!

– И мне!

Следующий союзник Радистки Кэт молча перешел на его сторону, и больше уже никто не говорил «И мне ломай». Просто спортсмены один за другим становиться рядом с Костей. Борец Алеша смотрел на них, терзая уши обеими руками, а потом тоже встал со всеми.

– Придурки! А если на самом деле получите травму?! – сказал он. – Спортивную карьеру готовы погубить неизвестно за кого… Он хоть парень-то неплохой?

– Полная дрянь, – ответил Радистка Кэт. – Но мы-то не дрянь!

И общественная группа захвата двинулась к Митькиному дому.

Бомбу Блинков-младший приготовил уже давно. Набил в один пакет все, что купил в киоске, и скрутил вместе фитильки, которые скрутились. У множества ракет, шутих, трещалок и прочей дребедени длины фитилей не хватило. Блинков-младший надеялся, что они как-нибудь сами подожгутся.

Толпа втянулась во двор, вошла в подъезд и начала рассредоточиваться. Половина поднялась этажом выше квартиры террористов, половина встала ниже, на третьем. А Блинков-младший с Радисткой Кэт и близнецами Топтыгиными отправились на чердак. В эту часть операции Митек посвятил только тех, без кого не мог обойтись.

– Покажи веревку, – потребовал у Радистки Кэт Топтыгин, который не-«турок».

Костя расстегнул сумку и показал:

– Это не веревки, а парашютные стропы.

Близнец на ходу вытащил из сумки кончик стропы, подергал, пытаясь разорвать, и с уважением заключил:

– Килограмм двести выдержит, а на вид не скажешь.

– Триста пятьдесят, – уточнил Костя.

– Я все равно разорву. Не один, так с Толиком. У нас становая сила под триста кило у каждого, – похвастался близнец. – А длины хватит?

– До земли хватит, – заверил Радистка Кэт. – Только здесь несколько кусков, связать надо.

– Молодец, что сам не стал связывать. Это капрон, он скользкий. Тут надо вязать морскими узлами, – сказал Топтыгин-«турок», тонко похвалив вроде бы Костю, а на самом деле себя.

И они завели разговор о силе, о морских узлах и о прочности парашютных строп, которая была совершенно не нужна Блинкову-младшему. Он хотел спустить на веревке всего-навсего пакет с бомбой.

Универсальная суворовская заколка легко справилась с замком на люке чердака. Темень там стояла чернильная. Но за время конспиративного житья в вагончике Блинков-младший привык обходиться почти без света. Когда глаза немного привыкли к темноте, он уверенно повел свою команду к чуть мерцающему грязному окошку.

На крышу вылезли втроем – Топтыгины и Блинков-младший. Радистку Кэт оставили в арьергарде, как деликатно выразился один из близнецов. Костя был нужен только как владелец веревки. Сунуть бомбу под нос террористам взялись морячки.

Не-«турок» лег на живот, подполз к краю крыши и, просунув голову между прутьями ограждения, заглянул вниз. Задача у него была непростая. Бомбу недостаточно просто спустить с чердака до четвертого этажа. На улице взрыв получится несильным. Топтыгин должен был раскачать пакет с бомбой, чтобы она, разбив стекло, влетела в окно террористам.

– Давай стропу, – прошипел Нетурок. – Пакет не привязывай, мы пока длину измерим.

Блинков-младший сунул конец стропы в его протянутую руку. Близнец сбросил вниз метра три и тут же потянул стропу обратно.

– Ветром сносит, – сказал он. – Ладно, привязывай бомбу. Будем надеяться, что не упустим.

Митек стал привязывать, но тут вмешался второй близнец.

– Ну кто такие узлы вяжет девчачьи?! Это же капрон, он скользкий. Смотри, как надо.

Бомбу привязали по всем правилам, морским узлом. Но тут выяснилось, что пакет по мнению Нетурка легковат. Раньше он об этом не подумал, потому что бомбу нес Митек, она была большая и на вид тяжелая. А Митек не подумал об этом, потому что забрасывать бомбу в окно должны были Топтыгины.

Полезли обратно на чердак и в темноте начали искать какой-нибудь кирпич. Нашли ржавое ведро, и Топтыгин-«турок» обрадовался. Он сказал, что ведро – это классика диверсионной работы. В какой-то газете «турок» читал, как именно с помощью ведра один наемный убийца забросил в окно самодельную бомбу и снес целый угол дома. К счастью, жертва покушения в это время сидела в туалете и отделалась нервным расстройством.

Бомбу уложили в ведро, но фитили еще не поджигали. Сначала нужно было отмерить длину стропы, чтобы сгоряча не запузырить бомбу соседям. Нетурок на пробу вырвал один фитилек из ракеты и сжег. Он сгорел ровно за тридцать секунд.

– Успею, – с большим сомнением сказал Нетурок, лег на край крыши и начал спускать ведро.

Второй близнец надвязывал стропы, когда они кончались, а Блинкова-младшего совсем отстранили от дел. Ему позволили только держаться за подрагивающую стропу, тонкую и плоскую, как девчачья ленточка.

Минуты через две всем стало ясно, что план Блинкова-младшего провалился. Уличные фонари светят вниз – вот главная беда диверсанта, которому надо кого-нибудь подорвать ночью, спустив бомбу с крыши. Попросту говоря, не видно ни шиша.

Лежа на краю крыши и свесив головы вниз, Топтыгины шипели брат на брата:

– Поднимай, проехали! Проехали, я тебе говорю!

– Да какое «проехали»?! Наоборот, я только на пятом этаже! Подоконники считай.

– Я-то считаю. От цветочного ящика еще два подоконника вниз.

– Не два, а один.

– Погоди, Коля, а сколько вообще этажей?

– Восемь, – мрачно подсказал Блинков-младший.

Он совершенно ясно видел одно: нужного подоконника не видно. Остается только гадать, а в таком деле это недопустимо. Еще чего доброго влепишь бомбу в окно несчастному князю Голенищеву-Пупырко, у которого и так уже сына украли, или соседям с пятого этажа. Не поймут…

А самое плохое – танцы с бомбой продолжались уже минут десять. На лестнице стояли пятьдесят человек, и они не могли стоять тихо. Ведро с бомбой прыгало где-то поблизости от окна террористов. Те вот-вот засекут опасность если не за дверью, то за окном. Нужно было что-то решать.

– Триста пятьдесят килограмм она выдерживает, а во мне всего-то пятьдесят, – заметил Блинков-младший.

Нетурок подумал, согласно кивнул и начал поднимать ведро. Как назло бомба раскачалась и норовила влететь в какое-нибудь окно. Держа стропу на вытянутой руке, Топтыгин то подсекал ее, то чуть отпускал. Один раз Блинков-младший ясно расслышал сухой деревянный удар. К счастью, бомба попала в раму.

– Ты что, Коля? – изумился «турок». – Я – пас и тебе не советую. Угробим парня, и будет нам дембель на тюремных нарах.

– Нечего вообще было лезть в это дело, – меланхолично заметил Нетурок. – Но, Толик, мы уже влезли! Надо идти до конца.

Блинков-младший понял, что не такие уж близнецы одинаковые. «Турок» Толик веселый, но нерешительный. А его брат – упрямый.

– Не ссорьтесь, – сказал он близнецам. – Привяжите веревку, как вы умеете, морским узлом, и уходите. Я без вас спущусь.

Топтыгины дружно замотали головами.

– Это же капрон, он скользкий, – в который раз повторил «турок». – Не удержишься и соскользнешь, как по мылу… Так и быть, спустим тебя со всеми удобствами.

– На балкон, – добавил Нетурок. Он уже выудил ведро с бомбой.

– …На балкон, а потом с балкона вниз. Тянуть тебя обратно на крышу смысла нет.

Блинков-младший согласился, и Топтыгины стали обвязывать его парашютной стропой. Это оказалось целой наукой: не просто вокруг пояса или, допустим, под мышками, а и вокруг пояса, и подмышками, а в основном – под пятой точкой. В конце концов на Блинкове-младшем связали что-то вроде женского мини-купальника, состоявшего из одних тесемок. Он взял ведро с бомбой и перелез через ограждение.

– Я пошел, – сказал Митек. – Держите.

И бросился с крыши.

Конструкция братьев Топтыгиных оказалась надежной. Он спускался, удобно сидя в петле, а пропущенная под мышками веревка не давала перевернуться. Митек сам не заметил, как проехал мимо балкона восьмого этажа… седьмого…

И тут он вспомнил, что специально купленная для диверсии зажигалка осталась у Топтыгина!

Блинков-младший бешено задергал уходящую вверх стропу. Спуск замедлился.

– Что там? – прошипел кто-то из близнецов.

– Огонь.

Топтыгины потянули его обратно и стукнули головой о балконную плиту на седьмом этаже. Подъем был просто невозможен. Спускался Митек, отталкиваясь от балконов ногами, а подниматься пришлось бы, отталкиваясь руками, которые были заняты ведром с бомбой.

– Спускайте, – решил Блинков-младший, – потом зажигалку передадите.

И его спустили. Он перевалился через перила балкона террористов, присел на корточки, чтобы его не заметили в окно, и сразу же услышал храп.