Блистательный обольститель

XIX Отряд Кемпбела идет

Еще до рассвета Дерек и Родни отправились в путь. Их провожал профессор Сандервиль. В последнее время, совсем позабыв о своих черепках и древних папирусах, профессор был страстно увлечен военными действиями. Он одолевал Хэйвлокка бесконечными стратегическими планами освобождения резиденции. Прекрасно владевший местными наречиями, он требовал, чтобы его вместе с Дереком отправили в разведку. Однако ему было разрешено лишь проводить Дерека и Родни до стены резиденции, и профессор был страшно горд возложенной на него миссией.

Ночь была безлунной, и все же они старались держаться в тени, падавшей от стены резиденции. Наконец они достигли того места, где им предстояло перелезть через стену. Перекинув веревку, Дерек ловко забрался наверх и минуту спустя был уже с другой стороны, в городе. Вдоль узкой улицы стояли лавки и дома, покинутые жителями, как только началась осада резиденции. Все было тихо. Вдруг где-то наверху послышался хруст, и к ногам Дерека посыпались обломки черепицы. Он замер, сердце бешено колотилось. Но это оказалась кошка, разгуливавшая по стене и столкнувшая хрупкую черепицу. Успокоившись, он дернул веревку, чтобы спускался Родни. Родни с трудом преодолел стену, и Дерек вновь стал волноваться, что у него такой неуклюжий спутник. Когда он все-таки спустился, Дерек снова дернул за веревку, и профессор Сандервиль втащил ее обратно. Вскоре двое мужчин растворились в темноте.

Этой ночью Анне-Лиз дежурила в лазарете. Как всегда, она остановилась около Роберта и, положив ему руку на лоб, убедилась, что жара у него больше нет. Рана на ноге заживала, и дело шло явно на поправку. Она очень надеялась, что скоро он сможет ходить. Роберт спокойно спал. Она укрыла его рваной простыней, и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она увидела Мариан, пристально смотревшую на нее. Анне-Лиз подошла к ней.

— Это правда, что ты собираешься замуж за Дерека? — спросила Мариан резко.

— Да, мы собираемся пожениться через несколько месяцев, — спокойно ответила Анне-Лиз. Ей стало жаль Мариан: лицо этой красавицы было искажено болью — волосы вздымались, как пламя, а бледные руки дрожали.

Не обращая внимания на спящего Роберта, Мариан почти кричала:

— Ты, наверное, сумасшедшая, если надеешься дать ему счастье! Правильно сделала, когда сбежала от него. Почему бы тебе не сделать этого снова?

— Дерек стал совсем другим человеком. Я, к сожалению, слишком поздно поняла это. Зато теперь знаю точно и никогда не изменю своего мнения. Он любит меня и смотрит на меня как на равную. Мне все равно, что ты думаешь об этом…

— Но ты не ровня ему. Если твоя бедность еще может кому-то казаться благородной, то уж твое поведение — нет. Я знаю, что ты спала с ним в Клерморе. Это твоя честность?

Роберт открыл глаза, в них было возрастающее беспокойство:

— Дайте наконец поспать, что вы разорались, как торговки на базаре! — С усилием он поднялся и сел. — Мариан, тебе ли осуждать Анне-Лиз? И вообще, — он понизил голос, — даже мне известно, что ты вышла замуж не девственницей. Тебе давно пора понять, что Анне-Лиз любит Дерека. А ты всегда использовала его только для собственного удовольствия и чтобы потешить свое тщеславие.

— Я достаточно сильно его любила, — возразила Мариан, ее лицо исказилось от злобы. — Ты думаешь, мне было легко отказаться от него? Ведь я была права, когда не хотела ехать в эту проклятую Индию. Я бы сейчас сидела преспокойно в Сассексе, а не в этой идиотской резиденции! Почему Дерек должен разрушить жизнь из-за одной ошибки? — Она остановилась и ухватилась за край кровати. — Верни ему Клермор, Роберт. Дай ему возможность увидеть, что женитьба на этой деревенской девке невозможна. — Она брезгливо посмотрела на Анне-Лиз. — Взгляни на ее лицо. Она не хочет, чтобы он получил то, что принадлежит ему по рождению, она прекрасно знает, что жизнь в Клерморе не для нее, что она там будет выглядеть, по меньшей мере, смешно!

Роберт усмехнулся:

— Я с удовольствием вернул бы Дереку Клермор, но он не захочет… а Анне-Лиз — самая умная и красивая молодая леди, которую я когда-либо знал. — Его глаза сузились. — Нам всем ясны твои амбиции, Мариан. Ты хотела баронства гораздо больше, чем Дерека. И какого черта ты не успокоишься теперь, когда замужем за Родни?

— Я люблю Родни, — не уступала Мариан. — Но я люблю и Дерека. Я хочу, чтобы ему принадлежало то, что должно принадлежать.

— Ты действительно его любишь или ты просто собака на сене? — возразил Роберт.

Мариан кинулась к нему и прошипела:

— Тебе не кажется, что твое внезапное благородство болезненно и подозрительно? Конечно, ты хочешь, чтобы Дерек женился на Анне-Лиз! — Она злобно засмеялась. — Если Дерек женится на ней, тебе не о чем будет беспокоиться. У тебя останутся титул и Клермор!

Роберт вспыхнул от гнева:

— Не суди обо всех по себе! Я хочу, чтобы мой брат был счастлив. А это счастье называется Анне-Лиз.

— Ты лицемер… ты…

— Остановитесь! — не выдержала наконец Анне-Лиз. — Прекратите! Я не хочу слышать, как вы поносите друг друга. Вы оба дороги Дереку и должны помнить об этом. — Она коснулась руки Мариан. — Скажи, что ты останешься другом Дерека, что бы он ни решил. То, что я стану его женой, конечно, не должно мешать вашей долгой привязанности.

Мариан уставилась на нее:

— Ты предлагаешь разделить его, как кусок баранины? Ломоть мне, ломоть тебе? — Ее губы презрительно скривились. — Ну, милочка, ты действительно щедра!

— Разделенная любовь становится только больше, — проговорила Анне-Лиз. — С тех пор пока Дерек принял меня в свое сердце, я не добиваюсь права собственности на него.

Лицо Мариан было злым и язвительным:

— Я верю, что ты искренне скромна и доверчива. Но ты не знаешь, что такое борьба за мужчину! Ты все талдычишь о какой-то дружбе. И никак не можешь понять, что я не желаю быть твоим другом. Надеюсь, что скоро ты исчезнешь с лица земли! — С этими словами она выбежала из лазарета.

Роберт посмотрел на Анне-Лиз:

— Я думаю, она хочет иметь целого барана, вернее, барона.

Уже два часа Дерек и Родни шли по главной дороге за Алам-Багхом. Они проскользнули мимо часовых у городских ворот, но пока так и не увидели огней лагеря Кемпбела в долине. Дорога была разбита, и идти было трудно. По обе стороны рос колючий кустарник, так что даже не было возможности немного передохнуть. При свете мутных звезд они видели лишь на восемь футов впереди себя. В конце концов, посовещавшись, они решили свернуть на юг, и через некоторое время Родни схватил Дерека за руку:

— Видишь мерцающий свет? Это, наверное, огонь в лагере Кемпбела!

— Для лагеря одного огня маловато, да и слишком тихо, — начал было Дерек, но тут же увидел, что это горящий орудийный фитиль, который держал в руках индусский артиллерист. Он с силой пригнул Родни к земле, и в ту же секунду над их головами просвистела картечь. Послышались крики индийцев.

— Ну, вот! — грустно прошептал Дерек. — Это баррикада, перегораживающая дорогу на Лакнау.

Толкнув Родни в бок, он указал ему на придорожные кусты. Они продрались через колючки и поползли. Второй залп картечи был ответом на их маневр, пули просвистели рядом, но их не задели: они успели залечь и прикрыть головы руками. Как только пушка замолчала, они поднялись и побежали. Через несколько минут они были вне досягаемости картечи. Одни в полной тишине, они отдышались и отправились дальше. Наконец вдали показалось целое море огней, это скорее всего и был лагерь Кемпбела. Неожиданно сзади послышался звон удил и топот копыт. Они поняли, что несколько сипайских всадников преследуют их.

Чуть впереди, справа, виднелся небольшой холм. Они кинулись туда и, обогнув холм, у подножия которого не было колючек и камней, засели. Дерек выдернул длинный цилиндрический предмет из-под рубашки и воткнул его концом в пыль. Когда черные фигуры на лошадях замаячили на гребне холма, Дерек чиркнул спичкой. Родни уловил лишь короткую вспышку фитиля и взрыв ракеты. Ракета зашипела и ударила прямо по всадникам. Лошади заржали и в страхе понеслись назад, а седоки попадали на землю с криками проклятий. Испуганные голоса послышались со стороны английского лагеря, там начался переполох.

Дерек и Родни снова кинулись бежать, но несколько сипаев, поймав лошадей, бросились в погоню. Их лошади, продираясь сквозь кусты, отчаянно ржали. Дерек обернулся и поджег вторую ракету, держа ее на вытянутой руке. Засвистев, как дух из подземелья, предвещающий смерть, она устремилась к цели, но на этот раз попала в лошадь. Заржав, та упала, и седок перелетел через голову лошади. Вторая лошадь споткнулась о него и тоже упала. Но третий сипай несся к ним. Топот копыт по твердой земле прозвучал, как сигнал.

— Этот твой! — крикнул Дерек Родни и бросил ему магниевую ракету. — Если ты промахнешься, я попытаюсь стащить его с лошади.

— Понял! — Родни зажег фитиль ракеты и положил ее на землю. Выхватив нож, он срезал три ветки с карликовой пальмы и быстро вставил одну из них в свою чалму. Через секунду, когда ослепительный белый свет наполнил ночную тьму, он, размахивая ветками, принялся отплясывать, что есть мочи крича:

— Каллллиииии!

Будто дьявол в перьях выскочил на землю прямо из ада. Всадник остолбенел, а его лошадь встала на дыбы. Дерек подкрался из кустов, бросился на сипая и стащил его. Свернул нож, и воцарилась тишина. Страшная фигура Родни застыла в свете угасающего пламени.

И снова послышался топот. Теперь уже со стороны лагеря Кемпбела. Дерек поспешно сдернул чалму и содрал с себя рубашку. Под ней был китель офицера третьего кавалерийского полка. Остались лишь белые хлопковые брюки, когда Родни прокаркал:

— Торопись, или они подстрелят нас, как куропаток!

Но было уже поздно. Английский сержант и два солдата, выросшие из ночной темноты, взяли их на мушку. Под дулами их мушкетов Дерек выпрямился. Дерек с наполовину снятыми брюками, под которыми были форменные английские, и Родни в своем пальмовом оперении выглядели довольно живописно.

— А теперь скажите, кто вы такие, птенчики? — потребовал сержант, веселый, здоровенный ирландец, голосом очень напомнивший Дереку Конрана О'Рейли.

— Бывший полковник Дерек Клавель и граф Шеффилдский, — ответил Родни спокойно. — Мы как раз переодеваемся к обеду.