Блондинка за левым углом

ГЛАВА 9

Очутившись в материнских объятьях Майка Фергюссона, Сандра Барр расплакалась. Однако, как всякая сильная женщина, очень быстро взяла себя в руки и принялась отдавать распоряжения. Удвоить охрану. Взять другие номера в гостинице. Подать к подъезду бронированный автомобиль.

— Мы все поедем к моей бабушке в больницу! — пояснила она. — Она не родная бабушка, а двоюродная, но у нее есть титул, который она передаст мне.

— А фамильные бриллианты? — тотчас поинтересовалась Синди Бэрри, откровенно разочарованная тем, что ее роль суперзвезды подошла к концу.

— Возможно, есть и бриллианты. О таких вещах не говорят по телефону, верно? Только при личной встрече.

— А что с бабушкой? Она при смерти?

— Слава богу, нет. Она пострадала, защищая мои интересы. Но этой ночью она пришла в себя. Я желаю познакомиться с ней немедленно. Майк, ты велел устроить все, как нужно?

— Конечно, дорогая моя! Как только ты позвонила, я все сделал. Твою бабушку перевелив отдельную палату, принесли цветы и все такое…

Несмотря на то что Медведь специально не вылез из машины, Фергюссон заметил его через стекло и присел от неожиданности.

— Этот человек, — дрожащим голосом обратился он к переводчику Косте. — Я его боюсь.

— Еще бы! — с удовольствием откликнулась Сандра. — Он из КГБ.

— О! — воскликнул Фергюссон, почувствовав, как его зарубцевавшаяся язва оживает в желудке. — Теперь я все понял. Вот в чем дело!

По правде — он ничего не понял. Зачем человеку из КГБ желать его смерти? Может быть, русские подозревают его в шпионаже? И решили упоить до смерти своей водкой?

Лайма помахала Сандре Барр рукой и плюхнулась на заднее сиденье автомобиля. Разобиженного вдрызг Шаталова они завезли домой самым первым. Держа извивающегося Кларитина под мышкой, он удалился, наградив чудесно спасенную — не им! — любимую женщину холодным поцелуем.

— Я шкурой чувствую, что скоро останусь одна! — воскликнула Лайма. — Когда же закончится это безумное дело?

— Как только мы отчитаемся перед Леджером, — откликнулся Корнеев. — Я, между прочим, до сих пор не сорвался с крючка.

— Надо поймать их по отдельности, — предложил Медведь, — этих дурацких Леджеров, и как следует напугать. Тут-то один и расколется. Убийца, я имею в виду.

— Дудки, — покачал головой Корнеев. — Я общался с Леонидом и могу дать голову на отсечение, что, будь он трижды убийцей, рта не раскроет.

— Послушайте, да мы ведь уже догадались, как нужно действовать, — вспомнил Медведь. — Аня Петушкова нам все на блюдечке с голубой каемочкой преподнесла. От Раи она узнала, как целуется убийца.

— Да-да-да, — подтвердила Лайма. — Одной рукой держит жертву, то есть женщину, за подбородок, другой за волосы на затылке. Ну, допустим, мы выясним, что так целуется старший брат. И поймем, что именно он преступник. Но как это доказать? Ведь в убийцу мало ткнуть пальцем.

— Мы ничего не можем доказать, — задумчиво сказал Корнеев. — Потому что не знаем мотива убийства. Не знаем, от чего отталкиваться в своем расследовании.

«А вдруг я знаю? — подумала Лайма. — Ну, хоть бы еще какое-нибудь подтверждение» Хотя бы мелочь, указывающая на то, что я права!"

— Предлагаю все же выяснить относительно поцелуев, — не сдавался Медведь. — Узнав, кто убийца, мы будем за ним следить. Обыщем его квартиру, машину. И что-нибудь обязательно обнаружим.

— Сам будешь с ними целоваться? — с любопытством поинтересовался Корнеев.

Медведь на колкость не обиделся и спросил:

— Может, тебе, Жека, поговорить с бывшими женами Леонида и Алекса? Женщины тебе доверяют. Я заметил: пять минут, и они готовы обнажить душу.

— Не только душу, — буркнула Лайма.

— Ну, нет уж! — отказался Корнеев. — Ты, Вань, возьми это на себя. А то снова придется тебе изображать моего полоумного братца.

— А что я им скажу? — задумался Медведь.

— Покажи удостоверение и попроси посмотреть семейные фотоальбомы. Женщины, как правило, хранят снимки всех возлюбленных, начиная с детского сада. А уж фото первых-то мужей наверняка оставили на добрую память. Там и свадебные фотографии наверняка есть.

— Полагаешь, жених на свадьбе хватал невесту за волосы? — спросила Лайма с сомнением.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, — пообещал Медведь. — Постараюсь не ударить в грязь лицом.

— Да уж, пожалуйста. Принеси свое лицо обратно в целости и сохранности.

Корнеев полез в свой компьютер, где хранились все сведения, касающиеся дела Леджеров. Там были и адреса бывших жен Леонида и Алекса. Получив распечатку, Медведь, посопел над ней, потом спрятал в карман и сказал:

— Советую нам всем немного поспать. Негоже беспокоить женщин с раннего утра всклокоченным и небритым.

— Тогда мне нужно было остаться с Шаталовым! — воскликнула раздосадованная Лайма.

— Интересно, что сейчас делает Мальчиков? — мечтательно проговорил Медведь.

— Думаю, летит за границу прятаться от правосудия, — ответил Корнеев. — Он же похитил звезду мирового кино. Каким бы кретином он ни был, наверняка боится расплаты.

— Жалко, что его не поколотили, — проворчала Лайма, вспомнив двух амбалов с битами наперевес, которых Мальчиков нанял для того, чтобы ее изуродовали. Или даже убили.

— Ну, это еще неизвестно. — Корнеев сладко зевнул. — Может, действительно лечь поспать?

Они гуськом вошли в штаб-квартиру и по очереди скинули в коридоре обувь. Медведь полез в карман, достал из него заветный телефон и положил его на журнальный столик в центре комнаты.

— Да, Лайма! Ты ведь еще не знаешь самого главного. Борис Борисович Дубняк больше не наш босс. Мы подчиняемся теперь другому человеку, который спас тебе жизнь.

Лайма замерла на месте.

— Ничего себе! — наконец сказала она. — И кто же он такой?

Медведь пожевал губами и, вздохнув, ответил:

— Его зовут Орех. В смысле — это его псевдоним.

Лайма заснула раньше Корнеева, опустив голову на диванную подушку с утками. Ему пришлось устраиваться на короткой тахте, потому что других спальных мест в комнате не было. Однако Корнееву было все равно. Зачастую он засыпал на вертящемся стуле перед компьютером, скрутив позвоночник самым затейливым образом, и просыпался бодрым, как йог. Медведь растянулся на полу, бросив на ковер жеваное диванное покрывало. Однако спал недолго, и, когда Лайма через несколько часов открыла глаза, его в квартире уже не было.

— Послушай, Евгений, а где те ключи, которые Иван позаимствовал, у участкового? — спросила она, свесив ноги с кровати.

— Ты это о чем? — простонал Корнеев, открыв один глаз. — Какие ключи?

— От квартиры Раи Метелицы.

— Что тебе у этой Раи — медом намазано? — рассердился тот. — Я там был, все видел, понимаешь? И Медведь был. Нет там ничего особенного. Ее под поезд столкнули аж в Кокорине. А вовсе не дома прикончили, правильно? Почему вот ты к Ане Петушковой домой не стремишься?

— Ну-у… Там милиция поработала. Кроме того, в деле Раи меня интересует мотив. Это — самое главное.

— Мотив, я так понимаю, кража? Но если Рая украла у Леджеров какую-нибудь раритетную фигню, ты тоже ее не опознаешь на вид. Я однажды в антикварном магазине видел чашку с блюдцем, которые стоили больше, чем моя квартира. А на вид — старое дерьмо.

— Да, я не специалист по антиквариату, — согласилась Лайма.

— Кстати, если тебе уж так приспичило, мы можем пригласить специалиста.

— Нет! — У Лаймы был задумчивый вид. — Я хочу сама туда сходить.

— Тьфу на тебя. — Корнеев потер глаза кулаками. — Мне тоже придется ехать. После того как тебя в парке схватили, я себе клятву дал.

— Ну, поедем, — пожала плечами Лайма. — А ты не боишься встретить в подъезде Ларису?

— Думаю, она во мне разочарована.

Они кое-как привели себя в порядок, взяли ключи от квартиры и выехали к месту назначения. Когда поднялись по лестнице и остановились перед коричневой дерматиновой дверью, Лайма совершенно неожиданно занервничала. Ей представилась молоденькая девушка, нашедшая свою любовь в Интернете. Как ей, должно быть, было больно, когда выяснилось" что прекрасный принц на самом деле — чудовище. Или она до последней минуты не подозревала об этом? И когда он толкнул ее под поезд…

Нет, не толкнул. Бросил. Он должен был поднять ее в воздух, чтобы перекинуть через перила. Или сильно прижать к ним, а потом опрокинуть…Вероятно… Вероятно…

— Вероятно, они целовались на мосту, — пробормотала Лайма и с чувством добавила: — Гад.

Ей, как никогда раньше, захотелось вывести гада на чистую воду. На пороге комнаты она внимательно огляделась по сторонам и, презрев комод, уставленный статуэтками и шкатулками, прямиком прошествовала к журнальному столику.

Столик действительно был новенький, со стеклянной поверхностью и затейливыми ножками.

— Евгений, помоги мне его перевернуть, — попросила Лайма.

Тот послушался и, крякнув, уложил столик на пол.

— Может быть, все же поделишься своими мыслями? Моя дедукция в данном случае отдыхает.

— Я хочу знать, из какого магазина привезли эту вещь.

— Ну, здрасьте! — удивился Корнеев, распрямив спину. — Как же мы это узнаем? Даже не смешно. На столики гарантии не выписывают, вряд ли у Раи сохранился чек на покупку.

— А ты все-таки поищи, — попросила Лайма. — Вон там, в секретере. Больше тут бумаги негде держать.

Корнеев вздохнул и отправился перебирать коробки со старыми записками и счетами. Однако, кроме квитанций по квартплате, ничего не обнаружил.

— А я вот что нашла! — похвасталась Лайма. — Смотри, на ножке сбоку прилеплена бирка. Тут какие-то цифры и написано: «Дейли».

— «Дейли» — это магазин. Огромный магазин на Кольцевой. Товары для дома. Собираешься тащить меня туда?

Лайма собиралась. Вдвоем они осторожно отодрали бирку и сели в машину.

— Ход твоих мыслей мне не ясен, — продолжал приставать к ней Корнеев. — Если Рая Метелица что-то украла из набитой антиквариатом квартиры Леджера или с дачи, на худой конец, какое отношение эта кража имеет к новому столу? И убийство тоже.

— Давай сначала попробуем узнать про этот стол поподробнее.

Однако в магазине «Дейли» ее ждало жестокое разочарование. На втором этаже в отделе мебели они нашли нужный товар, но продавец, узнав об их интересе, вытаращил глаза.

— Да что вы?! — изумился он. — Как я могу вспомнить, кто покупал такие столики за последние не то что месяцы, недели! Это дешевый товар, но неплохого качества. Довольно ходовой.

Испытывая уважение к удостоверениям, он повел Лайму и Корнеева к девушкам, которые занимались оформлением доставки. Лайма продиктовала адрес Раи Метелицы, и через некоторое время стало ясно, что столик увезли просто так. Вероятно, на машине.

— У Раи не было машины, — напомнила Лайма.

— Ну и что? Она могла такси взять, — пожал плечами Корнеев.

— Ах, какой облом, какой облом! — воскликнула Лайма. И тут же глаза у нее зажглись азартом. — Послушай, ты же у нас все еще Абражников?

— Бр-р-р…

— Можешь придумать какой-нибудь повод для того, чтобы вызвать обоих братьев в квартиру так называемой Нины? Или Дарьи?

— Ну… Наверное, могу. Но я сам тоже поеду, — предупредил он. — Тебя одну не отпущу.

— Я и не прошу. Давай, позвони прямо сейчас. Может, нам повезет, и они выкроят для тебя часок среди дня?

Они вышли на стоянку перед магазином, добрели до своей машины и устроились в салоне. Корнеев достал мобильный и набрал номер.

— Сначала Леонид, — пояснил он для Лаймы. — А потом уж Алекс.

Разговор длился недолго. Корнеев заявил, что у него накопились вопросы, и лучше бы их снять в квартире Нины. Леонид согласился приехать через час — потрясающая оперативность! Поэтому Корнеев сразу же направил автомобиль в сторону проспекта Мира.

— Алекса братец постарается заполучить тоже. Если все срастется, он подъедет немного позже.

В этот момент позвонил Медведь с очередным донесением.

— Мне ничего не удалось выяснить, — грустно констатировал он. — Я с обеими встретился, и ни одна не сказала ничего путного про поцелуи. Хотя обе страшно обрадовались, что их бывшими мужьями заинтересовалась антитеррористическая служба безопасности.

— Ну, что же ты так!

— Они не желали вдаваться в подробности.

— А ты бы прямо сказал, что родине нужно знать, как целуются их бывшие мужья. В целях безопасности всей страны.

— Я и сказал, — вздохнул Медведь. — Первая ответила, что ее бывший целуется, как пылесос. Я спросил: «А что он при этом делает?» И она ответила: «Громко втягивает в себя воздух».

— О! — воскликнула Лайма. — Иван, ты просто младенец. Любая юбка может поставитъ тебя на колени.

Иван обиженно запыхтел.

— Ну а вторая?

— Вторая краснела, как девочка, попавшая в мужскую баню. О поцелуях вообще не захотела разговаривать. Уперлась — и ни в какую.

— Блин, — прокомментировала Лайма. — Блин, блин, блин.

«Похоже, и в самом деле придется принести себя в жертву», — решила она. Потом вспомнила, что плохо выспалась, кое-как причесалась, а косметичку забыла в ванной комнате. Костюмчик, переживший вместе с ней невероятные приключения, требовал чистки и глажки. Вряд ли деловому Леониду или стильному Алексу придет в голову к ней клеиться. А уж лезть целоваться и подавно.

Однако она оказалась не права. Лихорадка, снедавшая ее, была мгновенно замечена Леонидом. Роль секретарши Леночки у Лаймы получалась плохо — она уронила сначала блокнот, потом ручку, потом сумочку. Галантный Леджер все по очереди поднимал. И каждый раз смотрел на нее внимательно.

— А вот это что такое? — спрашивал Корнеев, стараясь изо всех сил, чтобы вопросы, ради которых он вызвал клиента в квартиру исчезнувшей Нины, не были откровенно глупыми. — А это?

Заметив взгляды, которые бросал на нее Леонид, Лайма так разволновалась, что пошла на кухню — попить водички. В этот момент приехал Алекс, и Корнеев немедленно переключился на него. Леонид некоторое время постоял в дверях, покачиваясь с пятки на носок, потом отправился на кухню вслед за Лаймой. Вошел и небрежно закрыл дверь.

— Что с вами? — спросил он странным глухим голосом. — Вы нервничаете.

Мысль о том, что она, возможно, оказалась лицом к лицу с безжалостным убийцей, неожиданно лишила Лайму остатков самообладания. Она икнула и отступила к столу. И проблеяла:

— Вы мне… Вы мне… Очень нравитесь…

Тогда Леонид сделал широкий шаг в ее сторону и очутился совсем близко. Глаза у него были чудовищные — выпуклые, как у жабы, светло-синие, с осколками антрацита вместо зрачков. К его лицу прилила кровь, покрыв щеки и скулы неровным румянцем; Губы стали ярко-красными, неприятными. У Лаймы подогнулись коленки. И тогда Леонид взял ее одной рукой за подбородок, а другой — за волосы на затылке. И изготовился к поцелую.

Но тут в комнате что-то загрохотало. Да так, что вздрогнули стены.

— Леночка! — донесся до них визг Кррнеева. — Неси скорее веник! И тряпку!

— Черт, — пробормотал Леонид, — Черт!

Он Отступил, а Лайма схватила веник, стоявший в углу, и метнулась в комнату. Ее трясло мелкой дрожью. Возле окна валялись осколки огромной напольной вазы — гордости квартирной хозяйки. Она купила ее на распродаже в ближайшем цветочном магазине и вставила туда веник сухой травы, уверенная, что сдаваемое внаем помещение может гордиться теперь почти европейским дизайном. Лайма подозревала, что Корнеев специально кокнул вазу.

— Здравствуйте, Леночка! — воскликнул Алекс, глядя на ее выставленную вверх попу.

— Здрасьте, — невнятно ответила мнимая Леночка.

Вбежав в комнату, она бухнулась на колени и тут же принялась собирать осколки. И, естественно, порезала палец.

— Ай! — воскликнула она и сунула его в рот.

— Да вы что?! — изумился офтальмолог. — Выньте сейчас же руку изо рта, вы занесете туда микробы! Пойдемте поскорее в ванную, там наверняка есть аптечка. Я наложу вам повязку.

— Какой я неловкий! — причитал Корнеев. Потом схватил Леонида за локоть и потащил к стеллажу. — Вы можете сказать, какие книги читала Нина?

— Да здесь и нет почти никаких книг. Вы же видите — одни справочники.

Дальнейшего Лайма не слышала, потому что Алекс протащил ее по коридору и втолкнул в ванную комнату. Здесь действительно висел ящичек, где обнаружились лейкопластырь и целая куча антисептиков.

— Лучше зеленкой, — простонала Лайма, увидев, что Алекс схватил пузырек с йодом.

— Не вредничайте. Только время потеряем. Я никогда не трачу драгоценные минуты на раздумья. Всегда выбираю то, что стоит первым в списке. Это очень облегчает жизнь.

— Йод будет жечь…

— Давайте сюда вашу руку, — потребовал доктор и склонился над порезом. Его светлые волосы посыпались вниз, обдав Лайму пряным запахом. Да уж, Алекс знал толк в парфюме.

— Ну что, так лучше? — спросил он, распрямив спину и оказавшись в непосредственней близости от своей пациентки.

У него были совсем другие глаза, нежели у брата: ярко-синие, приветливые, но с холодным дном — как у прирученного зверя. Блеснула цепочка в вороте рубашки. Алекс наклонился и пробормотал Лайме в самые губы:

— Леночка, вы такая… возмутительно хорошенькая!

Он определенно собирался подарить ей поцелуй. И обе свои руки сомкнул у нее на талии.

— Леночка! — донесся из комнаты вопль Корнеева. Лайма никогда не слышала, чтобы он так пронзительно голосил. — Что ты, черт побери, там делаешь?!

— И что же вы тут делаете? — насмешливо переспросил Алекс, слегка отстраняясь. — Почему вы дрожите?

— Мы почти раскрыли дело, — сбивчиво заговорила Лайма. — Остался последний штрих, последнее доказательство…

— Да? — удивился Алекс. — Какое? Безумно интересно. Можете рассказать?

— Вам — конечно. — Она вскинула на него большие наивные глаза. — Вообще-то мой босс ничего не знает. Я сама напала на след. Я хочу, чтобы он сделал меня своей помощницей…

— Конечно, сделает, — подбодрил ее Алекс.

— В магазине «Дейли» выставлены журнальные столики… Продавец по телефону сказал, что это дрянной товар, его никто не берет. За последние месяцы они продали всего один, и он отлично запомнил покупателя. Сегодня тот продавец не работает, а завтра я поеду туда и расспрошу его поподробнее.

— А что за столик? — полюбопытствовал Алекс. Если обобщение его и поразило, он ничем этого не выдал.

— Леночка!!! — снова завопил Корнеев с таким исступлением, точно отсутствие секретарши отрицательно сказывалось на его давлении.

Вспугнутая «Леночка» вырвалась у младшего Леджера из рук и выскочила из ванной, как пробка из бутылки шампанского. Проскакала по коридору и появилась в комнате с румянцем во всю щеку.

— Мы с Леонидом сняли все вопросы, теперь мне нужен Алекс, — надменным тоном сообщил Корнеев. — Кстати, хочу вам сообщить, — он повернулся к Леониду, — что расследование движется к концу. Завтра, максимум — послезавтра я приду к вам с отчетом.

— Неужели? — удивился тот. Лайма могла бы поклясться, что это удивление искреннее.

«Он убийца! — билось у нее в голове. — И он боится, что его разоблачат. Конечно, боится. Но какого черта он нанял сыщика? И знает ли он, что сыщик не настоящий?» На эти вопросы не было ответов. Да и доказательство вины Леонида было слишком хрупким. Вряд ли суд примет во внимание сообщение, которое Аня Петушкова оставила Сейфу — Толику Топчинскому. И сочтет уликой манеру Леонида Леджера целоваться. Нет, его нужно поймать с поличным.

Столик был ловушкой. Ту же самую басню о продавце из магазина «Дейли» нужно довести до сведения Леонида. Алекс, в сущности, был так — подстраховкой. Это Леонид хватал ее за волосы, собираясь поцеловать. Правда, существовала еще вероятность того, что братья действовали сообща. Но зачем, зачем они наняли частного детектива? Или… это была просто случайность? Леонид убил Абражникова, но что-то забыл в офисе и вернулся. И наткнулся там на Корнеева. Как объяснить свое ночное вторжение? И он на ходу придумывает «дело», прикидываясь, будто, не знает сыщика в лицо. Нина и Дарья действительнсуществуют, но Леонид надеется, что Корнеев не сможет открыть правду. Он даже догадывается, почему тот выдал себя за Абражникова, — от испуга. Ведь его застали в комнате с трупом!

Версия была стройной. Да, она на правильном пути. Если ее догадка насчет мотива преступления верна, убийца должен будет напасть сегодня ночью. Для этого ему необходимо узнать ее адрес. Значит, он попросит телефон.

— Леночка, могу я вам позвонить и пригласить…. М-м-м… На чашечку кофе? — спросил галантный Леонид, когда они на минутку остались в комнате одни.

Лайма дрожащими пальцами накорябала в его блокноте свой домашний телефон и посмотрела снизу вверх доверчивыми глазами.

— Я буду очень рада новой встрече, — выдавила она из себя. — Я сейчас живу в квартире своей подруги Лаймы. Она уехала к родственникам в Латвию. Надолго. Так что я совсем одна вечерами.

Примерно такой же разговор состоялся у нее и с Алексом. Только Алекс вел себя гораздо раскованнее и на прощание исхитрился чмокнуть ее в волосы возле уха.

— Быстро же утешились братцы! — процедил Корнеев, когда Леджеры, один за другим, исчезли на своих красивых машинах. — Они к тебе приставали?

— Конечно, приставали! — радостно откликнулась Лайма.

— И тебе удалось закончить то, что начала Аня Петушкова, когда завлекала их?

— А ты во мне сомневался? — спросила она, двумя руками поправляя волосы.

— Ты целовалась с ними обоими?! — У Корнеева так сильно перехватило дыхание, как будто он прыгнул в ледяную воду.

— Евгений, ты же не просто так вопил во всю глотку. — Лайма ласково посмотрела на него. — Ты отлично знал, чем я занималась с Леджерами на кухне и в ванной.

— На кухне… — потрясение пробормотал Корнеев. — И в ванной…

— Спасибо, что вмешался. А то бы мне туго пришлось.

— Господи, — неожиданно дошло до Корнеева. — Так ты теперь знаешь, кто убийца!

— Знаю, — кивнула Лайма. — А ты сам как думаешь? На кого указывает твоя интуиция?

— На Алекса, — немедленно ответил Корнеев. — Такой хлыщ…

— Твоя интуиция опростоволосилась. Это Леонид.

Корнеев неожиданно вытянул шею, как петух, завидевший зарю, и тонким голосом спросил:

— Он хватал тебя за волосы?!

— Евгений, прекрати. Ты ведешь себя, как жених, застукавший невесту с другим накануне свадьбы. И не вздумай при случае поделиться своими переживаниями с Геннадием. Вы ведь теперь с ним лучшие друзья! — ехидно закончила она.

Дело в том, что после чудесного спасения Сандры Барр именно Корнеев успокаивал и приводил в чувство обозленного и разобиженного Шаталова. Он даже рвался проводить его до квартиры и постоянно похлопывал по плечу, как боевого друга.

— За кого ты меня принимаешь? — возмутился Корнеев и спросил: — Едем в штаб-квартиру? Иван нас там ждет. Надо подумать, что делать дальше. Смешно получается. Я взял у Леджера деньги за расследование и дорасследовался до обвинения в убийстве его самого. Но вот беда — доказательств-то нет! Если я дам ему послушать пленку, на которой Толик Топчинский говорит от имени Ани Петушковой, он только пожмет плечами. И будет прав.

— Даже не знаю, что тут можно сделать, — громко вздохнула Лайма. — Доказательств действительно нет.

Корнеев на секунду отвлекся от дороги и скосил на нее глаза:

— Что-то тебя это не слишком удручает.

— Удручает, еще как!

Она выглядела опечаленной. Излишне опечаленной. Корнеев хмыкнул и решил, что обязательно поделится своими подозрениями с Иваном. Кажется, Лайма что-то задумала. Первый приступ самостоятельности привел ее прямо в логово Аркадия Мальчикова. Не хватало еще, чтобы история повторилась. И если Мальчиков всего лишь взял дурочку в плен, то Леджер, загубивший две молодые жизни, прикончит ее, не задумываясь.

Сама же Лайма ощущала необыкновенный душевный подъем. Она уже забросила сеть и ждала, когда в нее попадется крупная рыбина. Да, конечно, они с Медведем и Корнеевым — команда, но ей очень хотелось продемонстрировать, кто на самом деле капитан корабля.

Время шло к полуночи, когда измученный одиночеством Шаталов набрал номер домашнего телефона Лаймы. К его невероятному возмущению, трубку сняли, и голос любимой пропел:

— Алло, я вас слушаю.

Она слушает! Значит, она дома, не на задании. Но к нему не поехала, надо же. Отправилась в собственную квартиру и теперь сидит там одна. Или не одна?

Перед мысленным взором Шаталова немедленно возник Корнеев со своими эффектными усиками а-ля Джонни Депп. Может быть, Лайма с ним? Он должен знать правду. Невозможно так мучиться.

Он взял ключи от машины, натянул джинсы и огляделся. Кларитин валялся на ковре, похожий на маленькую шкурку. Морда у него была абсолютно счастливая. Корнеев задержал на нем трагический взор. Кот был живой ниточкой, связывающей его с любимой.

Полный нехороших предчувствий, он гнал машину по городу и вихрем ворвался в подъезд, в двери которого, к счастью, сломался кодовый замок. Добравшись до квартиры Лаймы, он сделал глубокий вдох и нажал на кнопку звонка.

— Кто там? — спросила Лайма испуганно.

— Это я, Геннадий. — Его тон не предвещал ничего хорошего.

— А почему там так темно?

— Лампочка на площадке не горит. Ты что, не хочешь меня впускать? Ты не одна, верно?

— Не говори глупостей, — ответила Лайма и широко распахнула дверь.

В ту же минуту на голову Шаталова обрушился мощный удар. Перед тем как потерять сознание, он успел заметить метнувшуюся вперед мужскую фигуру и исказившееся от ужаса лицо любимой женщины. «Я идиот», — подумал он и отключился.

Лайма лежала на кровати в наручниках и с кляпом во рту. Глаза ее были широко распахнуты.

— Если бы не твой ревнивый дружок, — говорил убийца, расхаживая по комнате, — все получилось бы красиво. Большая доза снотворного. Элегантно, черт побери. Лучший способ умереть для молодой женщины. Но из-за него, — он кивнул на оглушенного Шаталова, который раскинулся возле окна, — придется придумывать новый сценарий. Допустим… Мэ-э… Вы поссорились, и ты ударила его по голове. Подумала, что он умер, пришла в отчаяние и включила газ. Откроем духовку — и дело в шляпе. Я пока побуду на балконе. А когда ты потеряешь сознание, я немного проветрю комнату, развяжу вас обоих, снова все плотно закупорю и уйду. А вы, — он развел руками, — вы останетесь тут. Ловко, правда?

Он вскинул к глазам руку с часами на золотом браслете и сказал:

— Думаю, пора начинать. Что ж, прощай… Леночка.

И в этот момент в дверь позвонили.

Убийца вытянулся в струнку, в глазах его появилась настороженность.

— Веселая у тебя квартирка. Наверное, еще один любовничек? Но я не стану открывать — просто выключу свет.

— А я думаю, вам лучше открыть, Алекс, — раздался за его спиной вкрадчивый голос Корнеева.

Алекс Леджер подпрыгнул от неожиданности, развернулся и мгновенно выхватил пистолет, который прятал под широкой рубахой. Корнеев появился из небольшой кладовки в углу комнаты с пустыми руками и абсолютно спокойным лицом. Алекс не успел выстрелить — рука с оружием неожиданно ушла вниз, потом за спину и абсолютно потеряла чувствительность. Всю правую половину туловища пронзила такая острая боль, что он взвыл.

Когда же обрел способность соображать и видеть, то с ужасом обнаружил, что в комнате полно народу. Кроме мнимого Абражникова, был здесь огромный мужик с горящими ненавистью глазками и кулаками размером с мяч и еще два типа с такими скучными физиономиями, как будто их зачали и родили в официальной обстановке.

Вероятно, все они прятались на балконе — занавеска была отдернута, дверь открыта гораздо шире, чем прежде. Освобожденная Лайма всхлипывала на кровати.

— Открывайте, Алекс, — снова посоветовал Корнеев. — Это ваш брат. Он все равно не уйдет. Я позвонил ему и сказал, что мы поймали убийцу его любимой девушки. Это ведь вы вкололи наркотик Ане Петушковой, верно? Что вы ей сказали?

— Ну? — Медведь схватил Алекса за шкирку и встряхнул.

— Я сказал ей, что обо всем догадался. Что выследил ее. Она сначала испугалась, но потом поверила, что убийца Раи — не я, а мой брат. Плакала, конечно. Я подставил ей плечо, а потом пообещал, что сделаю укол успокоительного. Я ведь врач… Она сама протянула мне руку.

Корнеев отправился в коридор и впустил в квартиру Леонида Леджера.

— Сейчас вам будет больно, — предупредил он. — Но тут уж я ничего не могу поделать.

— Алекс?! — воскликнул Леонид, шагнув в комнату и с первого взгляда оценив обстановку, — Леночка? Что все это значит? Кто эти люди? Почему… почему ты в таком состоянии?

— Ваш брат пришел сюда, чтобы убить Леночку, — любезно пояснил Корнеев и нажал на кнопку диктофона.

Из динамика донесся отчетливый голос: «Откроем духовку — и дело в шляпе. А я пока побуду на балконе…» Леонид молча выслушал монолог. Когда пленка закончилась, Лайма длинно всхлипнула на кровати.

— Сядьте, — предложил Корнеев и показал рукой в сторону дивана.

Леджер послушался и без сил опустился на подушки.

— Этого тоже надо посадить, — процедил Медведь, ткнув Алекса ручищей между лопаток. — Чтобы не маячил.

Типы со скучными физиономиями проверили, нет ли у Алекса при себе другого оружия, и силой усадили его в большое кресло. Сами встали позади, словно часовые.

— Алекс, — спросил старший брат, с лица которого все никак не сходило изумленное выражение, — зачем тебе убивать Леночку?

Лайма впервые подала голос:

— Я могу доказать, что он убил вашу подругу — Нину. Я намекнула ему об этом сегодня… специально. И он испугался.

— Это была ловушка, — подсказал Корнеев. — И Алекс в нее попался.

— Ты убил Нину?! — Не сводя глаз с брата, Леонид привстал, потом плюхнулся обратно. — Но почему?!

— Он попал в полосу невезения, — продолжал объяснять Корнеев. — Нина собиралась доказать, что Алекс бросил под поезд ее лучшую подругу.

— Под по… — Леонид подавился страшными словами и сильно побледнел. — Алекс, ты что?! Сошел с ума? Зачем ты убивал женщин?

— А ты как думал? — с неожиданной злостью откликнулся тот, и слюна брызнула с его искривленных губ. — Я все это барахло антикварное на помойках находил?! У него были хозяйки. Которые добровольно расставаться с ним не хотели!

— Но ты говорил, что обрабатываешь старушек… — растерялся Леонид. — Я понимал, что ты их обманываешь, платишь гроши против истинной стоимости вещей. Но убийства…

— Пошел ты на хрен, кретин, — бросил Алекс. — Чистоплюй проклятый. Изображает из себя святого… Сколько ты денежек прикарманил? Ты всех обманывал, даже меня! Наживался на родном брате!

— Зато я никого и пальцем не тронул, — ответил Леонид и повернулся к Корнееву: — Вы можете мне все объяснить, Олег Иванович?

— Да, конечно. Вы же меня для этого наняли. Только я не Олег Иванович.

И он протянул Леджеру удостоверение. Тот бросил на него взгляд и выпрямился.

— Что, мент? — хохотнул Алекс, пытающийся за бравадой скрыть панику. — Какой-нибудь паршивый лейтенантишка.

Корнеев подошел и ему тоже показал удостоверение, заметив:

— По правде сказать, такому серьезному человеку, как я, было жаль тратить время на такую шелупонь, как ты.

— А… А… вон тот мужчина? — спросил Леонид, указав пальцам на лежащего без сознания Шаталова. — Ему не следует оказать помощь?

— Врачи уже едут, — ответил Медведь и мстительно добавил: — Это тоже работа вашего братца.

В ту же секунду позвонили в дверь. Один из молчаливых охранников сходил в коридор и вернулся с санитарами.

— Транспорт подан. И для него, — он кивнул на Шаталова подбородком, — и для него. — Подбородок указал на Алекса.

— Я поеду с Геной! — подпрыгнула на кровати Лайма, но Корнеев ее резко осадил:

— Никуда ты не поедешь. По крайней мере, сейчас. Мы должны отчитаться перед клиентом, а честь раскрытия преступления принадлежит тебе.

Лайма проводила носилки полными слез глазами. Корнеев тоже проводил, пробормотав вслед:

— Ревнивец хренов.

— Куда его? — тихо спросил Леонид, когда Алекса вывели из комнаты.

— Вам позже сообщат. Итак…

Они остались вчетвером: члены команды "У" и Леонид Леджер.

— Из соображений государственной безопасности, — важно начал Корнеев, — я не могу рассказать вам, почему выдал себя за Олега Абражникова.

— Понимаю…

— Абражников к тому времени был убит.

— Отчего вы замолчали? — спросил Леонид глухим голосом. — Абражникова тоже убил мой брат?

— Боюсь, что так. Конечно, предстоит расследование, но… У него был мотив.

— Давайте с самого начала.

— Конечно, — согласился Корнеев и устроился на краю кровати, где, завернувшись в одеяло, сидела Лайма.

Леджер оказался прямо напротив. Он хорошо держал удар, быстро взял себя в руки, но потрясение все еще не сошло с его лица.

— Итак, вы занимались антиквариатом и ворочали большими деньгами, а ваш брат, офтальмолог в маленькой фирмочке, — два дня через два — сидел на зарплате и отчаянно вам завидовал.

— Не знаю, не знаю…

— Он похож на завистника, — поделился с ним своими наблюдениями Корнеев. — Вам лучше знать, как это началось, но однажды он принес вам… Как это говорят — на комиссию? — старинную вещицу.

— Серебряную шкатулку. Дивную, — подхватил Леджер. — Я был очарован.

— Так Алекс впервые получил деньги из ваших рук. Ему это понравилось. И он начал самостоятельно искать источники дохода. С помощью Интернета он знакомился с разными женщинами. И тех, кого находил перспективными, старательно окучивал.

— Что значит — перспективными?

— У кого-то сохранились бабкины иконы или прабабкин веер. Пуфик времен императрицы. Да мало ли что может осесть в семье с сильными корнями? Затем, я полагаю, наступал новый этап — личные встречи. Встречался он только с теми, кто действительно представлял для него интерес. Доверчивая женщина влюблялась… Естественно, она влюблялась, ваш брат хорош собой, это даже не обсуждается. Она приглашала его к себе домой, и там он, наконец, мог своими глазами увидеть, ради чего старался.

— И он их убивал? — моргнул Леджер. — Но тогда… Он просто маньяк!

— Не-ет, — протянул Корнеев. — Зачем? Он не убивал, он их грабил. Влюбленная женщина доверчивее, чем белка в городском саду. Вероятно, Алекс снимал копии с ключей, проникал в квартиру жертвы, узнав заранее, когда ее не будет дома, выносил все ценное, а потом спокойно шел на следующее свидание.

Вы понимаете всю красоту замысла? Его ни в чем не подозревали, потому что он все время был тут, под рукой — утешал, гладил по головке, целовал. Не думаю, что жертвы докладывали о нем милиционерам. Кроме того, никто из жертв не знал его настоящего имени и места проживания. Отношения ваш умный брат разрывал много позже… Когда события теряли остроту, все успокаивалось.

— Но… Но…. В таком случае, он рисковал, когда приносил мне краденые вещи! Их наверняка искали…

— Да ладно вам, — отмахнулся Корнеев. — Думаю, Алекс намекал, что вещи добыты нечестным путем. И вы продавали их только частным коллекционерам. Из рук в руки. Или просто придерживали где-то. Я ведь не знаю всех тонкостей вашего бизнеса. Верите? Мне это абсолютно безразлично.

И вот однажды Алекс познакомился с девушкой, которую звали Рая Метелица. Она ходила в интернет-кафе в надежде отыскать своего прекрасного принца с помощью компьютера. Рая была одинока, и растила ее бабушка, после смерти которой в квартире осталось много разных вещей. Самой потрясающей находкой оказался старинный столик…

— Он все еще у меня, — помертвевшими губами сказал Леджер. — Вещь уникальная. Стоит не меньше трехсот тысяч долларов. Я никогда не держал в руках ничего подобного…

— Он стоит трех человеческих жизней, — вставил Медведь, который сидел в самом углу комнаты на стуле.

— Алекс, я полагаю, действовал по накатанной схеме. Только на этот раз, не знаю, по какой причине — возможно, он был занят, возможно, куда-то уезжал, — для «разработки» объекта нанял частного сыщика. Он взял газету с объявлениями и выбрал первого из списка. У вас ведь это семейное, не правда ли? А первым в списке стояла фамилия Абражников. Ему и дал Алекс простенькое поручение. Проследить за девушкой, выяснить, где и с кем она живет, кто еще прописан в квартире, распорядок дня… Плевое задание для частного детектива, верно?

— Но он же рисковал! — удивился Леджер. — Когда произошла кража, частный детектив стал опасен!

— Ничуть. Каким образом Абражников мог узнать о рядовой краже в рядовой квартире? Никогда бы он этого не узнал. Итак… Алекс выбрал день, проник в квартиру Раи Метелицы и выкрал столик. Дальше мы ступаем на зыбкую почву предположений и догадок, но, я полагаю, Алекс потом подкорректирует мой рассказ. Тем временем Рая Метелица, не подозревая, чем вызван интерес Алекса к ней, сама следила за вашим братом.

— Вот как? Но почему?

— Она решила, что он женат. Для нее это было важно, я полагаю. Случилось так, что Алекс в тот день встретился где-то в городе со своей бывшей женой, Рая по их доведению догадалась, что они не просто приятели. Ей удалось подслушать их разговор. Алекс сказал, что вечером поедет в Кокорино, на дачу, на последней электричке, потому что у него забарахлила машина. О своей даче он Рае рассказывал. И даже обещал ее туда свозить. Она знала, что на доме есть флюгер в виде стрелки…

— Боже мой! — Леонид зажал руки коленями, чтобы они не тряслись.

— После того как Алекс и его бывшая жена расстались, Рая осмелилась подойти к женщине. И та, вероятно из вредности, сказала, что они никакие не бывшие, а настоящие муж и жена. Рая была потрясена. Она немедленно решила ехать в Кокорино и ждать Олега на станции, чтобы объясниться с ним. Не знаю, может быть, он обещал повести ее под венец… Факт тот, что она была страшно расстроена.

Когда Алекс вышел из электрички и поднялся на железнодорожный мост, Рая выскочила ему навстречу. Можно только догадываться о том, что она ему сказала. Что-нибудь вроде этого: «Подлец, мне все известно!»

— И он решил, что она имеет в виду кражу.

— Разумеется. К станции как раз подходил поезд. Было поздно, потому безлюдно. Он схватил ее, поднял над перилами моста и швырнул вниз. Свидетелей не было. Следствие пришло к выводу, что Рая совершила самоубийство. Незадолго до этого ее видели на мосту — одну-одинешеньку. Она ходила взад и вперед и, судя по всему, сильно нервничала.

Теперь у Алекса появилась новая забота. Просто кража — это одно. А кража плюс смерть хозяйки — совершенно другое. Вдруг кто-нибудь из знакомых или дальних родственников скажет следователям, что из квартиры Раи пропал столик? Старый столик, который принадлежал еще ее бабушке? И он придумал отличный ход. Взял из дома новый журнальный столик, привез его к Рае и поставил на место украденной антикварной ценности. Новый же столик он недавно купил для себя, а сейчас решил воспользоваться им, потому что времени не было. Впереди — только ночь. Конечно, он рисковал. Ему пришлось во второй раз вскрывать квартиру. Зато… все решили, что Рая сама поменяла мебель. Старую выкинула, новую купила.

Теперь мы подходим к той части повествования, которая должна интересовать вас больше всего.

— Нина? — спросил Леонид, вскинув голову.

— Нина, — кивнул Корнеев. — Хотя на самом деле ее звали Анной.

— Алекс и ее?..

— Он сделал ей укол. Она не мучилась, я надеюсь. Анна была близкой подругой Раи Метелицы. И прекрасно знала о том, что случилось. Рыдающая Рая позвонила и все ей рассказала. Сообщила, что едет за город, чтобы встретиться с обманщиком Олегом и бросить обвинение ему в лицо. И когда Аня узнала, что Рая попала под поезд на далекой подмосковной станции, она поняла, что произошло на самом деле. Рая не могла покончить с собой. Ее убили. И виноват в этом тот тип, с которым подруга познакомилась через Интернет.

Аня знала о нем достаточно для того, чтобы начать собственное расследование. Во-первых, у него дача возле станции Кокорино, где погибла Рая. Во-вторых, на крыше дома есть флюгер в виде стрелки. И, в-третьих, Олег, когда целует женщину, берет одной рукой ее за подбородок, а второй — за волосы на затылке. Такая манера, видите ли.

— Это наша общая манера, — признался Леджер. — Мы этим немножко даже гордились, что ли. — Он метнул виноватый взгляд в сторону Лаймы, и та потупила глазки.

Интересно, почему Алекс в ванной комнате положил руки ей на талию? Неужели догадался, что она проводит проверку? Или просто на всякий случай перестал использовать «коронный прием» Леджеров?

— Аня обошла все дачные поселки вокруг злополучной станции и нашла вашу дачу, — продолжал Корнеев. — Оставалось самое трудное — выяснить, как вы оба целуетесь. Не забудьте о разнице в возрасте. Она — студентка, девчонка, и вы — солидные опытные мужчины. Аня решила действовать основательно, как в кино. Сняла две разные квартиры на месяц, придумала два имени — Нина и Дарья — и познакомилась с вами и с Алексом.

— Мы поцеловались в первый же вечер, — признался Леонид.

— Ну да, верю. Однако она оказалась перед сложнейшей дилеммой. Алекс целовался точно так же! И ей пришлось застрять в этом образе Нины-Дарьи и пытаться найти иные доказательства.

— И Алекс ее раскусил, — грустно заметил Леонид.

— Я даже знаю, как это случилось. В тех съемных квартирках — и в одной, и во второй — я увидел пустые рамки для фотографий. Полагаю, Анна держала там снимки любимой подруги. Возможно, она пригласила Алекса к себе и забыла спрятать фотографию. Возможно, он сам проник к ней в квартиру, когда ее не было. Не знаю, для чего. Положить букет роз на подушку или просто так… Для ознакомления.

В общем, он догадался о том, что Дарья — вовсе не Дарья. У нее есть другое имя и другая жизнь. Он выследил ее самостоятельно. Пришел к ней в квартиру — в настоящую квартиру Ани Петушковой — и сказал, что знает о расследовании. Но виноваты во всем вы, его брат. Аня наплакалась за время разговора, и он сделал ей укол — якобы успокоительного лекарства. А на самом деле вкатил большую дозу наркотика. Все за собой прибрал и скрылся.

История с убийствами из-за столика должна была на этом закончиться. Но… поскольку Аня умерла, значит, исчезли бесследно те две девушки, которых она изображала, — Нина и Дарья. Алекс просто развел руками, а что сделали вы?

— Взял газету, нашел колонку объявлений «Частные сыщики» и выбрал первую фамилию из списка! — воскликнул Леонид.

— Именно! И сказали об этом брату. Можно только догадываться о том, что испытал Алекс, когда узнал, что следствие будет вести Абражников. Ведь Абражников некоторое время назад следил для него за Раей Метелицей. В ходе расследования он запросто мог выйти на ее лучшую подругу Аню. Это было опасно, чертовски опасно! И Алекс вас опередил. Он первым пришел в офис Абражникова и расправился с ним.

— А я все не мог понять, почему он так активно отговаривал меня затевать поиск… — пробормотал Леонид. — Но теперь все стало на свои места. Леночка, — обратился он к Лайме, — а почему Алекс пришел к вам домой и хотел… включить духовку?

— На самом деле меня зовут Лайма, — призналась та, свесив ноги с кровати. — И у меня тоже есть удостоверение спецагента. Я подстроила ловушку для вашего брата. Моя версия была очень шаткой. В квартире Раи Метелицы изменение было минимальным. Новый торшер и новый журнальный столик. Торшер я не стала принимать в расчет, а вот столик… Я слышала, что антикварная мебель может стоить очень больших денег. И знала о том, что Раю воспитывала бабушка. Столик мог остаться у нее с незапамятных времен. Так, в сущности, и вышло. Я соврала вашему брату. На том, новом, столике мы обнаружили бирку магазина. И я сказала Алексу, что продавец может описать покупателя — единственного, кто польстился на эту вещь за последние несколько месяцев. И еще — что никто, кроме меня, об этом не знает.

Он так долго заметал следы, что уже не мог остановиться. И пришел сегодня сюда, чтобы заткнуть мне рот.

— Мы ждали его на балконе, — встрял Медведь. — А Евгений прятался в кладовке. Диктофон, реагирующий на звуки, включился сам. Он стоял вот тут, возле кровати.

— Я… Не знаю, что и сказать, — пробормотал Леджер.

— Уж точно не спасибо, — в тон ему ответил Медведь.

— Мне было неприятно открыть вам правду, — признался Корнеев. — Но этому все равно когда-нибудь должен был прийти конец. Вот вам телефон, — он протянул карточку. — По этому номеру вы сможете получать информацию о вашем брате. Нанимайте адвоката, делайте все, что положено в таких случаях.

Когда за Леджером захлопнулась дверь, Лайма вскочила с кровати, в чем была, и воскликнула:

— А теперь я поеду к Гене!

— И не забудь сказать ему, — процедил Корнеев, стараясь не глазеть на ее ноги, — что ревность есть чувство низменное и умными людьми презираемое.

— Да ну вас! — отмахнулась Лайма, всовывая левую руку в правый рукав. — До того ли мне будет! Лучше я скажу ему, что наконец-то свободна! Задание завершено, Сандра Барр возвращается в Лос-Анджелес, а я возвращаюсь к нормальной жизни!

Не успела она договорить, как во внутреннем кармане пиджака у Корнеева зазвонил телефон.

Все сразу замолчали, а Медведь шепотом пояснил:

— Тот самый! Я его по звонку узнаю.

— Лайма, разговор будешь вести ты, — жестко сказал Корнеев, протягивая ей трубку. — Это наш новый босс. Его позывной — Орех. И не забудь, что он спас тебе жизнь. Тебе и Сандре. И тех двух людей, которые увезли Алекса, прислал тоже он.

— Лайма Скалбе слушает, — четко ответила она, нажав на кнопку соединения. — Так точно. Есть отчитаться по старому заданию. — Глаза у нее внезапно округлились, а голос предательски дрогнул: — Есть подготовиться к новому…

Корнеев наклонился к Медведю и шепотом сказал:

— Когда Шаталов выкинет Лайму из своей квартиры, за котом придется ухаживать тебе.