Блядская планета

ГЛАВА ТРЕТЬЯ в которой менеджер добивается законных прав, а Земле отказывают в дееспособности по возрасту, но и здесь тоже связь не прослеживается

Прошел почти месяц, и вдруг Валерий написал в общий чат лаконичное: «пятница».

Тараскин немедленно согласился, что пора выпить пива, например.

Валерий добавил, что он уже давно в городе — по судебным делам мотался.

Тараскин предложил взять пива и пойти посидеть под Цветами в парке напротив его дома.

Валерий усомнился, можно ли в парке пить пиво и не отморозятся ли яйца.

Тараскин объяснил, что под Цветами всегда плюс двадцать три даже в Антарктиде. И пиво там ходят пить все, и Цветами же закусывают, и хрен там кого увидишь, потому что реально же роща.

Валерий предложил тогда поехать в центральный парк.

Тараскин сказал, что тогда он пас, потому что вам по-любому куда-то ехать, а мне придется нырять в метро и тащиться в центр.

Валерий поинтересовался, чего Мигель молчит.

Тараскин предположил, что Мигеля в этот раз не пустит к друзьям жена.

Валерий возразил, что не так уж часто Мигель пьет пиво с друзьями, а сегодня пятница и конец рабочей недели.

Тут появился Михаил и сказал, что уже закупился пивом на всех и едет в парк у дома Тараскина. А что конец недели, это ему без разницы, потому что он отныне безработный.

Парк у дома Тараскина был маленький, зажатый со всех сторон новыми высотками, и носил название «Парк сорокалетия», хотя чего именно — никто не помнил. В те далекие времена, когда Михаил и Валера тоже жили здесь и ходили в местную школу, парк принадлежал воинской части и состоял из голого поля, окаймленного беговой дорожкой для марш-бросков, а в центре были турники и окопы. Появляться здесь группами менее, чем по трое, было опасно — можно было получить в глаз от других мальчишек, а то и лишиться велосипеда. С годами парк облагородился: покрылся асфальтовыми тропинками, оброс клумбами, фонарями и линейками кустов, обзавелся парой вечно отключенных фонтанчиков, потом ржавые турники сменились тренажерами, а вместо окопов выросли удивительной красоты детские площадки на сияющем полу из нежной зеленой резины.

Так было до того вечера, когда с неба посыпались семена Цветов, был показан Фильм и подарена цепь энергоспутников.

Судя по репортажам и видеороликам в сети, падающие с неба семена Цветов выглядели шикарно на всех континентах и взошли на каждом свободном уголке почвы. С большой тактичностью Цветы почти не тронули леса, посевы и прочие природные заповедники. Зато полностью накрыли Сахару, болота, солончаки и остальные некрасивые места планеты. В городах же, деревнях и вдоль дорог Цветы поселились на каждом удобном пятачке.

Огромные, разноцветные, воздушные, они распустились на каждом пустыре, под каждым окном, а в уж городских парках достигали в высоту четырех метров и превращали парк в настоящий тропический лес, смыкая над головой потолок из своих гигантских лепестков. Здесь можно было бродить, не боясь ни дождя, ни снега, ни жары, не холода — под Цветами всегда была комфортная температура.

— Вот же, сука, ГМО! — с уважением сказал Валерий, оглядывая лес-букет, начинавшийся прямо за красными звездами на воротах парка. — Столько в одном месте я их еще не видел!

Михаил удовлетворенно перекинул на другое плечо сумку с пивом и пакетами рыбной нарезки.

— Вперед! — скомандовал Тараскин и зашагал между толстыми фиолетовыми стволами.

Они сделали всего несколько шагов вглубь, и со всех сторон навалилась благостная тишина — разом исчезло тарахтение города и гудки машин.

— Жарко-то как! — Михаил остановился, поставил сумку с пивом на ковер из осыпавшихся лепестков, снял пальто, аккуратно сложил и повесил себе на руку. — А ведь почти ноябрь!

Они пересекли появившуюся вдруг под ногами асфальтовую дорожку парка, и снова зашуршал ковер из лепестков.

— Я тут уже вторую неделю брожу, не вылезаю! — похвастался Тараскин. — Правда работать вообще невозможно. Давайте, мучайте меня обжорством…

Он подпрыгнул, ухватился за нижний лепесток и подтянул к себе всю ветку с мохнатыми тычинками — на ней висела гроздь шариков размером с теннисные мячи. Тараскин сорвал пригоршню самых алых, один засунул в рот, остальные протянул друзьям.

— Ты уверен, что это можно есть? — спросил Михаил, подозрительно разглядывая неведомый плод.

— Ыыа-ааы! — уверенно промычал Тараскин, сочно чавкая. — Минздуав, гоорю, уазрешил.

Михаил уткнулся в смартфон.

Валерий зачем-то потер спелый шар об штанину и надкусил как яблоко.

— Вкусная вещь! — согласился он. — Как майонез.

— Пишут, там нашли все полезные белки и витамины… — сообщил Михаил, листая пальцем экран. — Уже одобрил Евросоюз, США, Мексика, Канада, Россия, Израиль… Британия колеблется.

— Британия заколебала колебаться.

— Дайте-ка попробовать! — Михаил опасливо откусил кусок и пожевал, а затем запихал в рот целиком.

— Варенье из айвы, кайф! — констатировал он. — Помните двухлитровую банку, которую мои родители на Новый год береглии, а мы нашли и захомячили у меня на кухне? Тараскина еще тошнило потом, в школу не пошел?

— Не, — покачал головой Тараскин, обрывая новую гроздь. — Какое нафиг варенье? Это ж чистый шашлык! Сплошной белок!

— При чем тут шашлык! — обиделся Михаил. — Сахар и фрукты!

— Шашлык с соусом «Ткемали»! — парировал Тараскин. — С пивом вообще отлично.

— Не представляю, как это с пивом, — поморщился Михаил.

— А ты попробуй, — предложил Тараскин, плюхаясь прямо на ковер из лепестков и открывая банку.

Михаил брезгливо огляделся, подстелил под задницу пакет и сел, откупоривая пиво.

— А ты прав, — сказал он задумчиво, — с пивом тоже отлично. Кто бы мог подумать?

— Цветы вообще супер! — поддержал Тараскин. — Сделано с умом специально для нас. Каждый день новые исследования читаю — то они кислорода выделяют в десять раз больше земных растений, то у них лепестки антимикробные… Я вообще теперь за продуктами не хожу. Вышел с пакетиком, погулял, набрал домой листьев и плодов — хочешь ешь, хочешь суп вари, хочешь чай заваривай! И главное, они растут с какой дикой скоростью, на всех хватит! — Тараскин поднял банку. — Давай, за пришельцев!

Друзья чокнулись банками.

Исполинские листья зашуршали, и появилась старушка. В одной руке она несла корзину, в другой — длинную палкой с крюком на конце. Этим крюком старушка ловко потрясла гроздь, и сверху посыпались плоды. Старушка начала бойко их складывать в свою корзину, но вдруг прямо перед собой увидела компанию, смутилась и поспешно ушла в чащу.

— Тут мой старший запускал дрон, — похвастался Михаил, — я вам фотки перешлю, как город с этими цветами выглядит с высоты.

— Таких фоток в сети как грязи, — отмахнулся Тараскин.

— Ну, как знаешь, — поджал губы Михаил.

— Мне больше спутники нравятся, — Тараскин указал пальцем вверх. — Во-первых, красиво ночью светятся. Во-вторых, это ж дармовое электричество гигаваттами!

— Вот растолкуй, кстати, откуда там электричество, по воздуху что ли? — заинтересовался Валерий. — Я так и не понял.

— Там провод сверху спускается, на нем они и держатся, — буркнул Михаил. — Космический лифт. В Италии уже дотянулся до земли, они конец поймали и вовсю с него энергию продают. В Казахстане тоже вчера провод упал в степи, они пока не знают, что с ним делать, подойти боятся.

— Чушь не говори! — вскинулся Тараскин. — Это ни разу не космический лифт! Уже две недели назад доказали! Космический лифт может быть только над экватором. Привязываешь спутник на длинную нить, и он сам наверху держится от центробежной силы! — Тараскин вынул из кармана свою любимую кепку и принялся ее раскручивать на указательном пальце: — Вот такая центробежная сила!

— А если не над экватором?

— Тогда спутник будет колбасить относительно нулевой широты! — Кепка слетела, и Тараскин назидательно замер с поднятым пальцем.

— Я не понимаю твоих слов, — вздохнул Михаил. — Поясни неграмотному.

— Я сам не понимаю, — сознался Тараскин. — Читал, что космический лифт невозможен, потому что нулевая широта. Ну, может, Экваториальные бусы — космический лифт. А Южные бусы и наши Северные — ни разу не лифт! Да и сам как думаешь, они месяц на небе висят, а провода только сейчас опускаться начали. Что их тогда держало в небе, почему не падали?

— Может, они удалялись? — возразил Михаил.

— Алло, профессура! — не выдержал Валерий. — Хорош бредить! Как на одном проводе может спутник висеть с Луну размером? Он же оборвется по-любому!

Михаил и Тараскин загалдели одновременно.

— Да они не с Луну размером, это пленки солнечных батарей в космосе развернуты, они сами по себе ничего не весят! — крикнул Михаил.

— Да это не провод, балда, это неизвестный науке сверхпрочный сверхпроводник! — закричал Тараскин.

Валерий махнул рукой:

— Ладно, проехали. Дает электричество на халяву — и спасибо. — Он поднял банку. — За пришельцев еще раз!

Друзья снова чокнулись.

— А это один пришелец или коллективный разум всей планеты? — спросил Михаил. — Я так не понял.

— Никто не понял, — согласился Тараскин. — Но какая фиг разница? Нас здесь тоже восемь миллиардов, а говорит за нас правительство. Комиссия ООНА во главе с этим румыном, как его, забыл.

— Пришелец сказал, что во Вселенной огромное сообщество разумов, — напомнил Валерий.

— Разумных существ или обитаемых планет? — уточнил Михаил. — Вот в чем вопрос.

Тараскин смущено кашлянул:

— Я вам этого не говорил, ребята, но… там бывает и так, и эдак. Обычно зрелая цивилизация объединяется в единый разум. А более молодые цивилизации — они как мы: миллиарды существ, правительства, электронное голосование, бардак, шизофрения, вот это всё, и сами не понимаем, чего хотим… Там есть свой термин, если дословно переводить, то мы в его понимании «ульевый разум». Но это пофиг на самом деле. Яблоко — многоклеточный организм, а хлеб — кирпич из теста, но кто об этом думает, когда ест?

Воцарилась тишина.

— Это ты новую книгу так на ходу пишешь? — поинтересовался Михаил. — Ульевый разум?

— Не я, — покачал головой Тараскин. — Это материалы контакта.

— Ссылку пришлешь?

— Не, — снова покачал головой Тараскин. — Неофициальная информация, не для распространения. Далеко не все материалы контакта в прессу идут.

— А ты где скачал? — спросил Валерий.

— Мне Ренат рассказал. Им в волонтерской группе присылают.

Друзья оживились.

— Во! Слушай, — сказал Михаил, — а чего там вообще говорят? Какие перспективы? Ну так, по секрету?

— Ну если только по секрету… — вздохнул Тараскин, но глаза его блестели — было видно, как ему не терпится поделиться: — Перспективы, короче, фантастика! Он очень хочет общаться. Беседы каждый день. Обещает вечную дружбу. Продумывает, как оформить гостевой визит, чтоб мы увидели как и где он живет.

— Это как? Президенты на звездолете съездят?

— Не знаю. Подарки новые готовит. Говорит, сюрприз.

— А мы ему что подарить можем? — спросил Валерий.

— Мыло дизайнерское! — пошутил Михаил, но осекся, увидев суровый взгляд Валерия.

Тараскин взмахнул ладонями:

— Ничего мы не можем. Чем его удивишь? Альбом «Битлз» ему послать, что ли? Спрашивали много раз — что Земля вам может дать? Нам ведь тоже неудобно только подарки принимать. Он отнекивается — мол, ну что вы, у меня всё есть. Скромный. На прошлой неделе его приперли совсем: ну что тебе дать? И он говорит — а можно мне дать на полюсе шахту пробурить в центр Земли?

— Зачем там шахта? — удивился Валерий.

— А на каком полюсе? На Северном или Южном?

Тараскин кивнул:

— Вот ООНА тоже уточнили: на Южном или Северном? А он так обрадовался, говорит, если и на Южном дадите — о таком подарке я даже не мечтал!

— И чего Земля?

— Дала.

— А это безопасно?

— Он сказал, что принял все меры предосторожности.

— И чего в итоге?

— Пробурил, вроде как.

— Я ничего не заметил, — сказал Валерий.

— А ничего и не заметно. Только он исчез с тех пор и уже несколько дней на связь не выходит. Там опять все волнуются. — Тараскин поднял палец: — Но я вам этого ничего не рассказывал!

Михаил и Валерий клятвенно покивали.

Открыли еще по баночке пива. Михаил, как самый высокий, нарвал плодов.

— Сегодня утром по телеку говорили, — вспомнил Тараскин, — тычинки, вот эти, оранжевые, наверху под бутонами, они вес держат в норме!

— Вес бутона? — не понял Михаил.

— Балда. Вес организма. Там фермент особый открыли, жирные мыши сбрасывают вес, тощие набирают.

— Ого, — заинтересовался Михаил и снова вскочил, рассматривая оранжевые усики в кроне. — И что, их прямо есть надо?

— Как наша жирная мышь оживилась! — захохотал Тараскин. — Только есть ты это не сможешь — горькие, трынец. Можно в кожу втирать, но противно — липкие и жесткие.

— Мыло сварить! — усмехнулся Валерий. — Или крем какой-нибудь. Прикинь, какая очередь толстых девок выстроится за таким мылом! — Валерий закрыл глаза и облизнулся.

— А ты своей Алке подкинь идею, — пошутил Тараскин. — Пусть она тебе за нее денег откатит.

— Хрен ей, а не мои идеи! — отрезал Валерий.

— Как, кстати, твое дело? — напомнил Михаил. — Ты вроде в суд сегодня ездил?

— Образец заявления сфоткал, — кивнул Валерий. — И квитанцию оплатил. Как найду документы о браке и разводе — сразу подам. Всю дачу вчера перевернул, хрен знает, где эта папка. Алке звонил, сказал, что в суд подаю.

— Это зря… — огорчился Михаил. — Дама богатая, со связями, не надо ей раньше времени знать… Ну и что она?

— Разоралась. Сказала, чтоб я катился к черту. Типа я ее всю жизнь чморил, мыловаркой называл, нервы мотал, два раза ведро на плиту поднял, два раза коробки на базу привез — вот и вся помощь. Типа никакого отношения я к ее бизнесу не имею. А наоборот, одни убытки — если б не я, она бы на несколько лет раньше раскрутилась…

— Мерзко-то как! — поежился Тараскин. — Вот как люди протухают. А такая лапочка была когда-то, такая любовь…

— Если, говорит, хочешь работать — дам приличную позицию в фирме. Мне и электрики нужны, и сантехники, и водители, и менеджеры с толковыми идеями, если пойдешь поучишься сперва… Короче, я сказал, что встретимся в суде и бросил трубку.

— Опа! — оживился Михаил. — А ей менеджеры нужны? А то я теперь безработный, в понедельник заявление пишу по собственному желанию. А у меня семья….

— А чего увольняешься? — удивился Валерий. — У тебя же госкорпорация, соцпакет.

— Увольняют, — вздохнул Валерий. — У нас батареи на окупаются, а сейчас с этими энергоспутниками паника на биржах.

— У тебя же там друг главный юрист, — напомнил Тараскин.

— Коврин? А что он может сделать, весь московский офис сокращают, только Краснодарский остается. Говорит — напиши по собственному желанию, а как только появится возможность, я тебя первым обратно втащу. Либо в Краснодар переезжай, там устрою.

— Не, куда тебе в Краснодар, — нахмурился Валерий. — У тебя здесь жена, дети. Ну и мы.

Тараскин вдруг помотал головой:

— А ты не подписывай! Пусть сами увольняют. Если пойдешь по собственному желанию, они тебе компенсацию за два месяца платить не станут! А должны!

Михаил задумался.

— Неудобно как-то.

— Ну ты олень! — возмутился Валерий. — Чего неудобного? Ты у них сколько лет работал. У тебя двое детей.

— Вообще-то мы с Анечкой третьего ждем…

— Ого, поздравляю! — воскликнул Тараскин. — У тебя трое детей, а они тебя увольняют без пособия? Иди и требуй!

— Хочешь, вместе в суд сходим, — предложил Валерий. — Я там уже всех знаю.

Михаил вздохнул:

— Я-то в суд подам, а отвечать-то привлекут Коврина, он же юрист. И как я другу в глаза смотреть буду в суде?

— Прямо и не мигая! — рассвирепел Валерий.

— У тебя трое детей, а он тебя на улицу вышвыривает! — напомнил Тараскин. — Как он тебе в глаза смотреть будет, лучше подумай!

— Ладно, — смягчился Михаил. — Может вы и правы. Надо еще закон погуглить, точно ли при увольнении за два месяца зарплата положена… — Михаил вынул смартфон и уткнулся в него. — ОХ, НИ ХЕРА ЖЕ СЕБЕ! — вдруг заорал он во весь голос. — Да тут такое творится!!!

— Что там?! — заволновались Валерий и Тараскин.

— Сейчас, сейчас… — Михаил отодвинул друзей ладонью, бешено листая пальцем экран.

Наконец он выдохнул и обвел друзей ошалевшими глазами.

— Короче, там по всем мировым новостям, я так вкратце пробежал — вышли с нами на контакт другие разумы, уже официальные. А тот, наш, который снова на неделю пропал, он не пропал, а под судом. Мошенник, короче. И он вообще не имел права с Землей в контакт вступать. А особенно — полюс наш трогать. Это их всех вообще выбесило. Короче, Земле теперь нужно выступить с показаниями о том, как он ее обидел.

— Энергоспутники снимут? — убитым голосом спросил Тараскин.

— Цветы отберут? — уныло вздохнул Валерий.

Михаил не ответил — он снова листал смартфон.

— Нет, — сказал он наконец. — Наоборот. Типа он состоятельный очень, и Земля имеет право получить с него хорошую моральную компенсацию. И всё Содружество Вселенной на нашей стороне, обещает принять Землю в свои ряды и поддерживать во всем!

— Охренеть, как нам повезло, пацаны! — догадался наконец Тараскин. — Ну, за Содружество Вселенной!