Боец поневоле. Чужая война

— Рукопашник или кикбоксер. Но не восточные техники — подумал Антон. Это уже было неплохое начало для боя — Антон не понимал, не знал и поэтому побаивался восточных боевых техник.

Несколько секунд сближения пар закончились внезапной атакой ногами противника Седокова. Ленька один удар, левой ногой в голову сблокировал руками, а второй удар правой ногой в живот получил сполна и отлетел на канаты.

В ту же секунду на Антона обрушился боковой удар правой ногой в голову — противник в легком прыжке достал Дока, когда тот на мгновение отвлекся на Леньку. Антон интуитивно выставил блок руками, который был пробит как лист бумаги, и Антон полетел на помост, грохнувшись всем телом — он не был готов к этой атаке. Противник подскочил и нанес несколько тяжелых ударов ногами по бедру и по печени Антона. Этих нескольких секунд и сильная боль взорвали Антона дикой яростью: он лежа захватил одну ногу врага и со всей силы нанес удар свободной рукой ему в пах. Тот согнулся, свалился, как сноп, и закачался от боли.

Ленька тем временем, получив еще пару сильных ударов ногами и руками, наконец, пришел в себя и стал молотить своего противника как грушу, хотя враг умело уходил от ударов и маневрировал.

Антон поднялся на ноги: его противник тоже вставал с колен с перекошенным от боли и ярости лицом. Антон не раздумывая, прыгнул на него с выставленными вперед, жестко сжатыми в локтях руками. Удар всем телом и локтями в голову получился сокрушающий и просто смял противника. Антон, сидя сверху добил врага короткими и жесткими в голову, пока тот не потерял сознание. В ту же секунду Антон получил мощный удар ногой в голову — он не успел заметить, что из-под канатов вынырнул еще один противник, хотя это запрещено правилами, и внезапно атаковал Антона.

Леонид, тем временем, расправился со своим противником тяжелым прямым ударом правой в голову, а потом несколькими ударами коленями в пах и в лицо. Он вошел в боевой раж, как настоящий берсерк, и, когда на него прямо с канатов прыгнуло еще двое врагов с монтировками в руках, он взревел от ненависти и буквально растерзал их жестокими ударами. Кровь летела во все стороны от сражавшихся.

Новый противник уже добивал ногами Антона, когда Леонид, в течение десятка секунд расправившийся со своими новыми врагами, набросился на этого врага. Это был только один удар — правой в голову. Враг не отлетел от удара — его голова откинулась назад под кулаком, и он просто рухнул на помост. И больше не шевелился.

Тут началась массовая драка — на помост полезли десятки разъяренных мужчин, возле ринга сцепились между собой все, даже немногочисленные женщины. Вскоре дракой был охвачен весь зал. К потолку взметнулись крики, ругань, женский визг и свистки охраны.

В этой каше Леонид подобрал под мышки Антона и потащил его с ринга, получая удары и отбиваясь ногами. Антон был без сознания. Седоков вытащил его из здания ДК, протискиваясь через толпу выбегающих людей и прорывающихся внутрь нарядов милиции. Вскоре они оказались в сквере среди стоящих зевак. Вид, конечно у Седокова с Антоном был неприглядный: голые по пояс, все в крови и с заплывшими от кровоподтеков лицами. Антон пришел в себя, и сел на пожухлой траве с трудом соображая от дикой головной боли и боли во всем избитом теле. Один глаз совсем заплыл. Седоков присел возле Антона:

— Как ты?

— Хреново.

Больше они ничего не успели сказать друг другу — в Доме Культуры раздался чудовищной силы взрыв, разметавший громоздкое строение как домик из спичечных коробков. Не успел затихнуть грохот рассыпающегося здания, как в городе вспыхнула ожесточенная стрельба.

Это начался мятеж.

Глава 18

Мятеж. Под пулями на улицах

Антон ничего не понимающим взглядом смотрел, как рассыпается на глазах здание ДК, засыпая обломками оказавшихся рядом людей. Все это было, как в немом замедленном кино.

— Док! Док!! — затряс Антона за плечо Седоков — Валим отсюда!!

Седоков поднял на ноги Антона, подхватил его под плечо и они побежали в сторону от места взрыва. Вокруг свистели пули. Приходилось перешагивать через тела убитых, которые валялись везде — в основном гражданские.

— Сюда! — Седоков затащил Антона во двор какого — то одноэтажного жилого дома, выбив ногой запертую калитку.

По улице бежали люди, кричали, падали. Прямо среди толпы бежали вооруженные патрульные и милиционеры с белыми повязками на правых рукавах и вели огонь по окнам домов, сея хаос и панику. Где-то в центре города слышалась ожесточенная перестрелка из стрелкового оружия и гранатометов, бухали разрывы гранат.

— Что это за фигня? — завыл Антон, обхватив руками голову, разрывающуюся от боли.

— Мятеж в городе. Видишь — менты с патрульными переметнулись, и стреляют во всех подряд. Давай уйдем дворами отсюда подальше, а то по бегущей толпе все стреляют.

Тут дверь дома приоткрылась, и на беглецов уставился ствол автомата:

— А ну, валите отсюда! — крикнул через дверь какой-то мужик.

— Идем, идем, не стреляй! — поднял руки Седоков и, затем, подхватив Антона, потянул его за дом. Они пробежали мимо сарая и выбежали в огород. Сзади, в доме, раздались короткие очереди из автомата. Антон инстинктивно пригнул голову

— Это не по нам. Хозяин дома отбивается от кого-то. Быстрее! — крикнул Седоков, переходя на бег.

Перебежали к следующему дому и, завернув за угол, нос к носу столкнулись с тремя вооруженными автоматами милиционерами с красными повязками на рукавах.

— Стоять! — на беглецов взметнулись автоматные стволы.

— Не стреляйте, мы простые работяги! — выпалил Седоков, подняв руки, — там такое валиво на улицах! Бежим мы оттуда.

— Не трогай их — сказал, по-видимому, старший среди ментов, и спросил Леонида:

— Что видели?

— ДК взорвали! Народ бежит оттуда. Ваши менты и патрульные с белыми повязками стреляют по окнам и по людям.

— Это мятежники — сказал старший милиционер, разглядывая полуголых и окровавленных мужчин — А вы куда бежите?

— На свой завод, начальник! — не задумываясь, выпалил Леонид, — на припортовый.

— Давайте, дуйте быстрее. И передайте заводской дружине, чтобы держались сколько можно. Да смотрите, не суйтесь через центр — там бои с мятежниками. Сейчас не поймешь — где свои, где чужие.

— Есть начальник! — ответил Седоков, и они с Антоном выбежали на улицу. На пустой узкой улочке навстречу ехал БТР с какими-то бойцами на броне, которые сразу стали стрелять по беглецам. Леонид дернул Антона за руку, и они влетели обратно во двор и поползли на четвереньках за угол дома. Пули лупили по стенам, обсыпая беглецов штукатуркой. Менты, которые только что задерживали Антона с Ленькой, рассыпались по двору, и, заняв позиции за колодцем и углом дома, открыли кинжальный огонь по остановившемуся напротив дома БТРу.

Леонид с Антоном заползли за дом.

— Бежим обратно, через огород! — дернулся было Антон.

— Куда, ты, придурок! Замочат как в тире. Давай в подвал! — зашипел Седоков и потащил Антона в полуоткрытые двери в погреб. Там, скатившись по земляным ступенькам, очутились среди кучи картошки и стеклянных банок с консервацией. На пришельцев со страхом смотрел женщина в платке, девочка, которая спряталась за спину матери и мальчишка, лет тринадцати, который с угрозой сжимал в руках лопату.

— Не бойтесь, мы вас не тронем — сами прячемся — сказал спокойно Антон, — пересидим немного и уйдем. Стреляют там, возле дома.

Обитатели погреба успокоились.

Стрельба наверху, возле дома сначала стихла, а затем прекратилась вообще.

— Все! Побили ментов — прошептал громко Леонид — сейчас могут прийти за нами.

Но нет — снаружи опять раздалась ожесточенная стрельба, затем взревели дизеля БТРа и вскоре все опять стихло.

— Ушли, что-ли? — спросил сам у себя Леонид.

Посидев в тишине еще минут пять, Седоков сказал Антону:

— Идем, глянем. Если все тихо — будем уходить.

Док кивнул в ответ.

Осторожно выбрались наружу — на заднем дворе никого, все тихо. Крадучись выглянули из-за угла — БТРа на улице уже не было. На дворе перед крыльцом лежали убитые милиционеры. Их автоматы валялись рядом.

— Тащи их в кусты, чтобы с улицы не было видно — скомандовал Седоков.

Вдвоем они оттянули трупы в густые заросли малины. Вернулись и забрали автоматы. Антон присел и начал проверять оружие. А Седоков стал раздевать убитых.

— Ты что, Ленька, спятил?

— Да ты не дергайся. Им уже все равно, а нам одеться нужно — холодно ведь. Нужно побыстрее, а то остынут жмурики, и уже так просто с них одежду не снимешь.

Оделись в теплые светло — серые камуфляжные куртки, в карманы запихнули по два полных рожка с патронами. Пистолеты засунули за пояс брюк сзади, под куртки. Седоков снял с убитого и затянул у себя на ноге ножны с ножом. Документы убитых положили под их тела. Черную шерстяную шапочку Антон отказался одевать наотрез.

— Ну и зря! — буркнул Седоков. — А вот красные повязки давай поснимаем — не надо дразнить людей — глядишь, пальнут еще.

Из — за угла дома на них смотрел мальчишка, который был в подвале. Смотрел молча, не уходил.

— Ну, чего стоишь? Стрелять умеешь? — спросил мирно Леонид.

— Умею — ответил мальчишка.

— Ну, раз умеешь, бери! — Седоков дал ему в руки автомат со снаряженным магазином. — Иди, спрячься в подвале, двери закрой изнутри и защищай мамку да сестру, если что.

Мальчишка кивнул и скрылся за домом.

— Док! Куда двигать будем? — спросил Леонид, обшаривая карманы своей новой куртки.

— Я в больницу — ответил Антон, не задумываясь. — Я там нужен.

— Понял. Правильно. А я в тайгу подамся. Тебя вот только до больницы доведу. Вроде бы как должок у меня перед тобой. Ну, давай, двигаем! За мной, я уже знаю немного город.

Беглецы двинулись короткими перебежками вдоль домов по пустынной улице.

Несколько раз по ним из усадеб открывали огонь, не на поражение — так, для острастки. Жители были готовы встретить незваных гостей. Антон с Леонидом добежали почти до конца улицы, как вдруг Седоков присел возле забора и потянул за собой Антона.

— Что такое? — ругнулся от неожиданности Антон.

— Смотри! — Седоков показал в сторону перекрестка, к которому они приближались: там, метрах в ста от беглецов, разворачивалась густая цепь вооруженных людей, которые шли навстречу по улице, отдельные группы вламывались в усадьбы по ходу движения, где сразу же открывалась стрельба.

— Мародеры вошли в город, теперь всем гражданским конец — этих беспредельщиков некому остановить — в городе мятеж и полный бардак. Давай назад!

— Ленька! — ткнул локтем Антон товарища, оглянувшись назад. — Они и с той стороны обложили все.

Действительно, боевики шли и с другой стороны улицы, навстречу, такой же плотной группой — человек тридцать.

— Вот, б…, писец нам пришел! — заругался Седоков и, пригнувшись, заскочил в ближний двор — благо калитка была не заперта. Антон ввалился вслед за ним.

— Стоять, парни! — раздался грозный оклик старческим, но решительным голосом, и на беглецов из-за поленниц сложенных во дворе дров уставилась двухстволка.

— Дед! Дай пройти! Мы не тронем ничего! — крикнул Седоков, поднимая автомат над головой.

— А я почем знаю? Ходят тут всякие! Нечего через мой дом ходить.

— Отец! Доктор я, пробиваюсь в больницу с товарищем. Сюда мародеры идут, дай пройти — громко, как можно спокойнее, сказал Антон, поднимая, как и Седоков, автомат над головой.

Как в подтверждение его слов, где-то рядом, за пару домов раздалась ожесточенная стрельба и истошные женские крики.

— Ладно, дуйте через огороды — согласился дед, не вылезая, однако, из-за своей баррикады.

— Спасибо, отец! — крикнул на ходу Леонид, — с нами идем, а то порешат ведь тебя вмиг.

— Бегите, сынки! Нельзя мне — в доме невестка с детьми малыми, надо отбиваться.

Антон с Седоковым переглянулись на ходу.

— Забудь об этом — крикнул Леонид, — им все равно конец, а нам ноги нужно унести отсюда.

Не унесли так просто — навстречу, с другой стороны уже убранного огорода двигалась большая группа мародеров. Заметив беглецов, они открыли огонь. Пули засвистели вокруг.

— Назад! — метнулся, пригнувшись Седоков. Забежали на внутренний двор. Через несколько минут они попадут под перекрестный огонь, а дед долго не продержится.

— В сарай! — мгновенно сориентировался Леонид и кинулся в приоткрытые двери сарая. Антон за ним. В сарае было темно, пахло сеном и животными — в углу, в загончике, мирно жевали сено две козы, встревожено прядя длинными ушами, глядя на незнакомцев.

Антон с Леонидом сели по обе стороны двери и приготовили оружие к бою.

— Что, Док, страшно? — ухмыльнулся Седоков.

— Да так. Слушай, может договориться с ними можно как-то? — спросил Антон.

— Договоришься с ними. На том свете. Они убивают всех, никого не оставляют при налетах. Правило у них такое. Только трупы могут молчать.

В ответ Антон, молча передернул затвор своего АК.

В эту минуту со стороны дома раздались торопливые шаги: к сараю бежала молодая женщина в наброшенном на плечи пальто и тянула за руки двух детей лет пяти. В это же мгновение за домом грохнула двустволка деда, а в ответ с улицы раздались автоматные очереди.

Женщина подбежала к сараю и впихнула вовнутрь детей: ' Спрячьтесь в сене, и не высовывайтесь!'. Тут женщина заметила незнакомцев в сарае и вскрикнула от страха и неожиданности.

— Тише, дура! — сдавлено крикнул Седоков, — свои мы, свои.

Женщина замерла на пороге, закрыв рот рукой.

Тут где-то совсем рядом раздались мужские возгласы:

— Вон, баба, возле сарая! Лови ее!

Женщина выпрямилась, взглянула прямо в глаза Антону, затем повернулась, захлопнула дверь и побежала куда-то в сторону дома.

— Держи, бабу! — раздался гогот и улюлюканье мародеров, которые погнались за ней.

Антон, кусая губы от бессилия, до боли сжал руками автомат, глядя в щель двери на происходящее.

Седоков внимательно посмотрел на Антона, потряс его за плечо, и когда тот перевел взгляд на Леонида, покачал головой и пригрозил Антону пальцем:

— И не думай об этом!

Женщину тем временем догнали, сбили на землю, несколько раз пнули сапогами по животу и по лицу, чтобы она перестала кричать, схватили за волосы и потащили в дом, где уже хозяйничали их подельники. Вскоре раздались женские крики, уже из дома.

Желваки на скулах Седокова заходили буграми

— Вот уроды гребаные! Сейчас они обшманают дом, изнасилуют бабу и выйдут шарить по сараям и погребам. Как-то выбираться надо.

— Уже идут — Антон увидел в щель двери, что из дома вышли два мародера и направились к сараю. Один из них остановился возле стены дома и стал мочиться, а второй с автоматом за спиной и дымящей сигаретой в зубах двинулся к сараю.

— Док — шепнул Седоков, — как зайдет, хватай его за ноги и вали на землю.

Антон кивнул.

Мародер открыл дверь сарая и, постояв секунду, присматриваясь вглубь, шагнул внутрь.

Антон схватил его снизу за ноги, рванул их на себя и толкнул бандита плечом из всех сил. Мародер рухнул на пол, даже не успев крикнуть. В ту же секунду на него сверху метнулся Седоков, ударил его рукояткой ножа по затылку, рванул за глазницы голову вверх и быстрым, отработанным движением перерезал горло врагу от уха до уха. Бандит издал какой-то хлюпающий звук, тело его пробила судорога, но Антон и Леонид навалились на него, пока тот не затих.

— Эй, Курчавый, ну что там есть? — раздался возглас, второго мародера, который шел к сараю, с автоматом в опущенной руке, застегивая ширинку другой рукой. Он был расслаблен. На лице была черная вязанная маска с прорезями для глаз и рта.

Из дома донесся какой-то нечеловеческий по накалу женский крик, полный боли и ужаса. Дети, забившись в сене, заплакали.

— А ну, тихо! — сдавлено шикнул на них Леонид, встал за косяком двери, прижавшись спиной к стене, с ножом в руках и показал Антону: мол, я сам этим займусь.

Антон молча кивнул в ответ и оттащил убитого в сторону, освобождая проход.

Мародер ногой распахнул двери и зашел в сарай.

Седоков развернул его рывком к себе и коротким жестким движением, вогнал нож в глаз врага по самую рукоятку. Мародер безмолвно рухнул на пол.

Леонид молча поверхностно обыскал убитых, забрал два пистолета Макарова, — один из них сунул Антону в руку. Потом поднял АКСУ со скрепленными изолентой двумя магазинами и тоже отдал его Антону:

— Брось свое 'Весло', - эта 'Сучка' покороче, и поудобнее. Теперь, слушай Док. Этих жмуриков скоро хватятся, и будут искать, по — любому. Бежать незаметно отсюда мы не сможем — кругом бандюки рыскают. Значит так, будем валить тех, что стоят на стреме у калитки, а там как получиться. Должны прорваться. Понял?

Антон молча кивнул, досылая патрон в ствол своего Макарова.

— Пошли. Спокойно, не спеша. Косим под своих. — Леонид первым вышел из сарая, забросив автомат за спину и засунув руки в карманы. Антон пошел за ним, держа автомат в одной руке, а другой рукой сжимая в кармане куртки пистолет.

Зашли за угол дома — на переднем дворе возле калитки стояло двое караульных, курили и с гоготом комментировали женские крики, доносящиеся из дома. На вышедших из-за дома бойцов они не обратили ни малейшего внимания. Леонид с Антоном неспешно, вразвалочку подошли к ним почти вплотную. Антон бросил взгляд на улицу: там метались люди, полыхал вовсю дом напротив, раздавалась беспорядочная стрельба.

Один из караульных повернулся к приблизившимся бойцам, лицо его изменилось, и руки потянулись снимать автомат с плеча:

— Какого… — больше он ничего не успел сказать. Антон в упор, не вынимая пистолет из кармана, сделал несколько выстрелов. Бандита отбросило назад, и он упал. Второго караульного Седоков застрелил в упор, в шею.

Потом Леонид быстро подошел к упавшему первому мародеру и выстрелом разнес ему голову:

— Вот сука! В бронежилете был! Док! Покарауль здесь, а я в доме осмотрюсь. Если кто с улицы подойдет из бандюков — посылай их на хрен, скажи, что эта усадьба уже занята. Если что-то пойдет не так, или в доме меня завалят — действуй по обстановке и вали отсюда. Этих жмуриков затащи в сторону, вон туда, за поленницы. Понял?

— Понял, Ленька. Давай я с тобой в дом пойду.

— Я сам разберусь. Лучше прикрой меня с улицы.

Седоков положил на землю автомат, и с двумя пистолетами в руках проскользнул в дом. Антон напряженно прислушивался за происходящим, сжимая в мокрых от предательского пота руках автомат.

Сначала в доме было тихо. Затем послышались выстрелы. Стихло все. Потом опять выстрелы и крики. Потом опять все стихло. Опять несколько одиночных выстрелов. Никто из дома не выходил. Антон отошел к поленнице дров, прижался к ней спиной и взял на прицел дверь в дом. Бешено колотилось сердце, но указательный палец на спусковом крючке не дрожал. Антон был готов начать последний бой.

Дверь приоткрылась, и из дома вышел Леонид, запихивая что-то в карман куртки, в другой руке он тянул за ремни штуки четыре автоматов. Живой, и вроде не раненный.

— Ну, что? — спросил Антон, переводя дух

— Что, что? — порешил я их всех. Не ждали меня, уроды — со злостью сплюнул Седоков.

— А женщина, что?

— Пристрелил ее, чтобы не мучилась, — эти отморозки ей брюхо вспороли ножами. И вообще, на ней живого места не осталось.

— Вот, б…! Ублюдки!

— Да они всегда так делают. Живых не оставляют, когда грабят. Идем отсюда, этот дом смертью пахнет. А я вот, этих, которых кончил в доме, прошмонал — гляди, деньжат набрал — Седоков вытащил из кармана приличную жменю денег. Руки его были в крови. И куртка тоже.

Антон отвернулся.

— Э- эх! Интеллигент ты, Док. Такие на войне долго не живут — нервно рассмеялся Седоков, запихивая деньги обратно в карман, — Пригодятся денежки еще. Давай, дуем отсюда. Хотя, постой, идем мальцов из сарая заберем. И коз.

— Зачем?

— Сожгут мародеры — скоро пройдутся со 'Шмелем' и всю улицу спалят — правило у них такое. А нам пацанята сгодятся — как живой шит.

— Ты, Седоков, такой же отморозок, как и они — сплюнул Антон.

— Да брось ты — это война. Нам выжить надо, да и пацанов, гляди, вывести сможем. Пошли!

Тут к калитке дома подошла группа мародеров, человек шесть:

— Эй, что там у вас?

Седоков, наглым голосом, с вызовом ответил:

— Занято у нас, пацаны в доме работают.

— А мы поможем — приблизился к калитке один из бандитов.

— Иди в п…! — вызверился Седоков, выхватив оба пистолета. Антон вскинул автомат и взял на прицел бандитов.

— Эй, пацаны! — закричал Леонид, не спуская с мушек пистолетов непрошенных гостей, — Пришли помощники тут гребаные, хотят зайти. Выходите, разберемся с ними.

Бандиты переглянулись — эти, перемазанные кровью бойцы, встретившие их у калитки дома стволами, были настроены очень решительно и агрессивно:

— Ну ладно, шмонайте тут сами, мы себе еще найдем. — Мародеры, нехотя, не спуская глаз со стволов незнакомых отморозков, двинулись дальше по улице.

— Иди, Док, забери пацанов и коз, а я здесь прикрою.

Пока Антон, разыскал и вытащил детей из сарая, выгнал пинками из загона коз, которые никак не хотели выходить, Седоков разбил окно и бросил в дом несколько бутылок с керосином, которые он нашел на веранде дома. Потом он швырнул в окно гранату. Грохнул взрыв, и дом всполыхнул изнутри, а из окон повалил густой черный дым.

Подошел Антон. Дети — двое мальчишек лет четырех — пяти, тянули коз за веревки. Дети всхлипывали, стараясь не смотреть на горящий дом.

— Козы то зачем?

— Для антуража — ухмыльнулся Седоков, протянув Антону еще один АКСУ и две гранаты — Я знаю, что делаю. Пошли!

Странная группа из двух залитых кровью бойцов, обвешанных оружием, двух пацанят с козами на веревках двинулась по улице, охваченной насилием и пожарами. Как ни странно, никто из мечущихся по улице в стелящемся дыму, вооруженных и гражданских людей, не обращал на них внимание. Седоков с Антоном шли быстро, но без поспешности. Пальцы — на спусковых крючках автоматов. Стала появляться какая — то надежда на спасение. Дошли до перекрестка. До виднеющейся за крайними домами тайги, оставалось рукой подать. Тут из клубов дыма, буквально вынырнули трое мародеров с автоматами наизготовку:

— Стоять! Кто такие?

— Свои мы. Видишь, коз гоним на базу — сразу нашелся Седоков.

Мародеры недоуменно уставились на мохнатую добычу. Этого мгновения было достаточно, чтобы Леонид срезал всех троих одной очередью практически в упор. Потом он достал пистолет и добил их всех, дергающихся в судорогах, выстрелом в голову.

— А теперь, валим отсюда! Быстро! — Ленька схватил за руку одного пацана, и побежал, пригнувшись, в едкие клубы дыма.

— А козы? — крикнул Артем вдогонку.

— Бросай их на хрен! — не оборачиваясь, ответил Седоков на бегу.

Антон схватил на руки второго мальчишку и побежал вслед за Леонидом, стараясь не потерять его из виду в дыму. Бежали долго, спотыкаясь о трупы и брошенные вещи, петляли между домов, перебегали какие — то улицы, пока не попали под плотный автоматный и пулеметный огонь, который велся из полуразрушенного дома. Залегли прямо на асфальте, прячась за тела убитых гражданских. Хорошо, что огонь велся не по ним, а по группе каких-то вооруженных людей, залегших на другой стороне перекрестка, за каменной оградой сквера.

Седоков подал знак рукой Антону, и они поползли за угол дома, таща за шиворот пацанов. За углом, неожиданно, кто — то схватил Антона за куртку, и втянул в безопасную зону. Антон поднял голову: вокруг стояли менты, вернее, их спецназ в краповых беретах и красными повязками на рукавах.

Антон и Седоков поднялись на ноги, не выпуская оружия из рук.

На них было наставлен десяток стволов винтовок Famas. Дергаться было бесполезно.

— Кто такие? — не опуская ствол, спросил один из ментов, видимо старший команды.

— Доктор Рыбальский Антон Владимирович, Центральная больница.

— Документы! Только плавно, не дергаться.

Антон, похолодев, пошарил в заднем кармане брюк. Нащупал пластиковую карточку Свидетельства о работе. Отдал. Мент опустил ствол, проверил документ, сверил фото и вернул Антону.

— А твои? — направил мент ствол на Леонида.

К счастью, Седоков сумел в этой кутерьме не потерять свой документ. Пронесло!

— Что вы тут делаете и в таком виде?

— Пробиваемся от ДК после взрыва. На нас все трофейное. И оружие тоже — спокойно ответил Антон.

— А что за дети?

— У мародеров отбили — ответил уже Леонид.

Милиционеры враз потеряли всякий интерес к задержанным, и вернулись на свои позиции. Старший команды показал рукой направление движения:

— Бегите туда, тот район контролируют наши и там собираются все беженцы. Сдайте там детей, а сами пробивайтесь дальше. Скажете, что прислал сержант спецназа Никифоров Юра, — вас пропустят.

Леонид и Артем, не вдаваясь в дальнейшие переговоры, взвалили детей на плечи и побежали в указанном направлении.

Пробежав несколько кордонов милиционеров и военных с красными повязками, беглецы оказались в городском парке. Здесь было много гражданских. Подходы к парку обороняли три БТРа и человек восемьдесят солдат и ополченцев, поспешно окопавшихся по периметру.

Антон с Леонидом отдали детей в руки какой — то женщины, присматривающей за кучкой детей, сидевших, нахохлившись в детском игровом городке, в защитном укрытии из мешков с песком.

— Пошли, Док! Мальцов пристроили — теперь можно идти дальше.

Антон с Седоковым перебежали на левый фланг оборонительного рубежа и скатились в неглубокий окопчик. Хозяева окопа были уже мертвы, и новые поселенцы вытолкали тела убитых на бруствер, чтобы получить дополнительную защиту от града пуль, хлеставшего со стороны дымящихся развалин торгового центра, захваченного войсками Возрожденцев.

— Что делать будем? — спросил Леонид, раскладывая возле себя все свои трофейные автоматы.

Антон не успел ответить: откуда-то сверху раздался характерный свист, и в десяти шагах взорвалась мина, похоронив соседний окопчик с его защитниками — началась артподготовка с позиций Возрожденцев. Мины ложились плотно и четко по квадратам, подавляя жидкие очаги сопротивления.

— Скоро попрут! — прокричал Леонид Антону.

Тот в ответ кивнул головой, закрывая голову руками.

И точно: под грохот разрывов мин, послышался гул дизелей и лязг гусениц.

Антон выглянул из окопчика, прячась за тело павшего бойца — из переулка, метрах в ста от линии обороны, неловко разворачиваясь в развалинах выполз приземистый железный монстр — танк. Атака началась.

Глава 19

Мятеж. Бои в городе

— Док! Какого рожна мы здесь делаем? — спросил Седоков, высунувшись на секунду из окопа и оценив ситуацию. — Сматываться отсюда нужно, это не наша война — сейчас нас всех здесь передавят. Чем драться с танками? Автоматами, что-ли?

— Как бежать, Ленька? Голову поднять нельзя. Побежим — убьют.

— Вот б…ство! — выругался Седоков. — Смотри, вон там за базарчиком, пролом в заборе. До него метров тридцать, проскочим.

Антон приподнял голову — действительно, недалеко, за опрокинутыми прилавками небольшого рынка в заборе зиял пролом, видимо, пробитый снарядом. Если рванутся, то можно и проскочить.

— Док! — позвал вдруг Леонид, — глянь — ка, поп совсем спятил — идет на танки!

Действительно, из парка, на площадь шел священник в развевающейся черной рясе и с высоко поднятой над головой небольшой иконой. Рядом шли две женщины в платках. Они пели вместе с батюшкой: 'Богородице Дево…'. Стрельба поутихла — обе стороны с изумлением смотрели на странное шествие. Батюшка шел прямо на окоп Леонида и Антона, обошел их и вышел на площадь. В нем не было страха, а только уверенность.

Женщины — немолодые уже, были просто серые от ужаса, но шли за батюшкой с такой же решимостью.

Леонид переглянулся с Антоном, покачал головой и покрутил пальцем у виска.

Батюшка с женщинами прошел еще десяток метров, как вдруг, одна из женщин упала — пуля попала ей в голову. Бил снайпер. Через секунду и батюшка упал, прижимая к себе икону. Вторая женщина заметалась по площади, но пули из танкового пулемета подбросили ее вверх, и она рухнула на асфальт.

Стрельба вспыхнула с обеих сторон с особым ожесточением. Снаряд из ПТУРСА одного из правительственных БТРов попал во вражеский танк, грохнул взрыв, но танк остался цел и стал отползать назад, в развалины, разматывая траки перебитой гусеницы.

Вдруг Антон, воспользовавшись прикрытием дыма и пыли, взметнувшихся на месте взрыва, выскочил из окопа и подполз к упавшим людям: женщины были мертвы, а батюшка ранен в плечо. Антон схватил его за рясу и потащил к окопу. Седоков открыл беспорядочный огонь прикрытия по мелькающим в развалинах фигурам противника.

Пули свистели вокруг Антона, щелкали по асфальту, взбивая фонтанчики пыли и асфальтной крошки.

БТРы дали дружный залп ПТУРСами по позициям врага, заставив его на несколько секунд уменьшить интенсивность огня — это дало возможность дотащить раненого до окопа и сбросить его вниз.

— Ну, я догадывался, что ты придурок, но чтобы такой! — ругался Седоков, затаскивая за шиворот Антона с бруствера в окоп.

Батюшка был в сознании, прижимал к себе икону здоровой рукой: ' Спасибо, сынки! Ангела — Хранителя вам в бою!'. Тут подползли трое ментов, забрали раненного батюшку из окопа, и потащили в безопасное место. Антону и Седокову они бросили подсумок с гранатами и ласково попрощались: ' Ну, вы и отморозки!'

Антон отдышался.

— Слышишь, давай все-таки прорвемся через ту дыру в заборе? — подкатился сбоку Седоков.

— Давай.

Они перезарядили автоматы, распихали по карманам гранаты. Ленька с явным сожалением оставил свое трофейное оружие.

— Ну что, бросаем гранату и на счет 'три'?

— Давай!

Леонид вырвал чеку, подержал в руке гранату несколько мгновений и метнул ее, не глядя, в сторону вражеских позиций. Грохнул взрыв. Бойцы вскочили и со всех ног помчались к базарчику. Странно, но сначала по ним не стреляли — видимо, взрыв отвлек внимание. Когда бойцы уже добегали до пролома, вокруг замолотили пули — но уже было поздно, Антон с Леонидом с разбегу нырнули в спасительную дыру.

— Пронесло! — рассмеялся Седоков, когда они оба повалились на какую-то кучу мусора в закрытом со всех сторон дворике, — Ты бегаешь как ветер, молодец!

Антон молча отдышался — сердце колотилось как бешенное.

— Слышишь, Док! Я таки заметил, откуда бьет их снайпер — по блеску оптики.

— И что?

— А то, что я хочу проведать его.

— Ну и флаг тебе в руки, Ленька! Тебя вечно несет на какие-то приключения. Чуть без головы не остались, а ты опять за свое.

— Ладно. Ты здесь посиди, а я пойду, осмотрюсь. Не приду через полчаса — двигай сам дальше.

— Ну, уж нет — вместе пойдем — поднялся Антон. — Ты же не забыл, что мне в больницу нужно?

— Да не забыл я, не забыл. Доведу тебя.

Бойцы перелезли через небольшой забор, который ограничивал дворик, спрыгнули за груду ящиков, проползли за ней, пролезли под уже надорванной снизу сеткой забора и оказались за сараями какого-то дома. Во дворе слышался грохот: как будто забивали сваи в землю. Леонид осторожно выглянул из-за угла и сразу отдернулся назад

— Т- с- с! — прошипел он, и показал пальцем за сарай. — Во дворе танк ремонтируют, полно солдат. А нам нужно пройти как-то.

Антон показал напарнику, чтобы тот подставил руки для того, чтобы упереть ногу. Через минуту, Антон распластавшись на шифере подполз к краю крыши сарая: во дворе жилого дома стоял танк Т — 72 с желтым флажком на башне. Вокруг суетились солдаты, наживляя траки гусеницы на опорные катки танка. Один, два, три, там, возле ворот еще двое с автоматами, еще один — вылез из танка. За домом на улице постоянно передвигались солдаты, где-то рядом слышалась ожесточенная стрельба — это шел бой на площади, откуда только что ретировались Антон с Седоковым.

Доктор спустился вниз и обрисовал обстановку.

— Предлагаю, снова закосить под своих и просто пройти через двор, не привлекая к себе внимания, а потом раствориться среди Возрожденцев, и добраться куда нам нужно.

— Ты, Док, все правильно говоришь, только глянь, повнимательнее — у них всех форма одинаковая, а мы во что одеты. Ты, так вообще — туфли, гражданские брюки, а сверху ментовский серый камуфляж на голое тело. Мы с тобой и двух метров не пройдем. Что-то надо придумать. Может, атакуем их — они все равно без оружия, а караул пока от ворот добежит, то мы с этими уже разберемся?

Антон ответить не успел — за сарай зашел вражеский солдат, видно по нужде. Услышав шаги, бойцы развернулись, направив стволы автоматов на пришельца. Солдат от неожиданности замер, глаза его округлились от страха, и он рванулся назад:

— Тревога!!! Красные!!!

Выбора уже не было. Доктор с Седоковым выскочили из-за сарая: танкисты, вытянув лица от неожиданности стояли, держа в руках молотки и смотрели на выскочивших из ниоткуда каких-то оборванцев с автоматами в руках.

Антон пустил короткую очередь над головой у танкистов, и те рухнули лицом вниз, закрыв головы руками. Леонид, присев на колено, двумя короткими очередями загнал за угол дома караульных, открывших ответный огонь.

— Док! Прикрой! — заорал Седоков и, швырнув к ногам Антона, свой автомат несколькими прыжками подскочил к танку, взобрался на моторный отсек. Все это заняло секунд десять. Леонид вырвал чеки у двух гранат и бросил их внутрь, в утробу танка через открытый люк, а сам спрыгнул прямо на танкистов, до сих пор лежащих на земле, и помчался прочь, как ракета, крича: 'Ложись!!!'

Антон упал лицом вниз. Громыхнул взрыв, затем второй, просто чудовищной силы — сдетонировали боеприпасы в танке. Башню танка сорвало взрывом и отбросило метров на десять, остов танка всполохнул, как свеча.

Антон подхватил совершенно оглушенного взрывом и ударом о стенку сарая Седокова, и потащил его через двор, к низенькому забору в соседнюю усадьбу. Чадящий дым от горящего танка и солярки, полыхавшей вокруг, заполонил весь двор и создал плотную завесу. Бойцы перевалились через заборчик и заползли в кусты.

— Живой? — спросил Антон, вытирая рукой кровь с рассеченного лба Седокова. — Меня слышишь, хоть?

— Живой. Ну, как я их?!

— Тише! Не ори ты так! — шикнул на него Антон. — Очень лихо. А ты раньше делал такое?

— Нет. Слышал только от бывалых.

— Ладно. Что делать будем, Ленька?

— Пошли, понемногу.

— У нас один автомат — кивнул на свой АКСУ Антон.

— Добудем сейчас что-нибудь — Седоков сел, обхватив голову руками. — Как башка болит! Это же надо — так долбануться!

— Скажи спасибо, что выжил вообще! Тише! Смотри — желтые идут! — Антон залег среди кустов и потянул за собой Леонида — через усадьбу, метрах в двадцати, шли трое Возрожденцев с желтыми повязками на рукавах. Добротная форма, амуниция и вооружение. За плечами одного из них виднелся гранатомет. Они шли к месту взрыва танка, наверное, осмотреться.

— Валим их! А то найдут нас- прошипел Ленька, доставая свой Макаров. — Я того, что впереди, а ты — тех двоих.

— Пусть поближе подойдут — ответил Антон, беря на мушку вражеских бойцов.

Солдаты, вдруг, присели, осматриваясь вокруг в прицелы автоматов.

Антон с Леонидом уткнулись носами в траву.

Все было тихо. Только слышна была ожесточенная стрельба на передовой.

Антон приподнял голову: солдаты пошли дальше, не заметив ничего подозрительного.

— Пронесло! — шепнул Антон

— Ладно, пусть идут — это ветераны, их так просто не возьмешь.

Антон с Леонидом поползли за сараями, потом среди кустов и небольших деревьев и подобрались к забору и осмотрелись: метрах в ста шел бой — Возрожденцы штурмовали двухэтажное здание Горсовета. Бой уже шел внутри здания, вражеские солдаты, прикрываясь огнем двух БТРов, уже проникли на первый этаж, и с бой уже кипел за верхний этаж.

— Нам туда не нужно — сказал Седоков, — нам — в другую сторону, подальше. О! Смотри!

Антон посмотрел в сторону, куда показывал его товарищ по оружию: через дорогу, во дворе какого-то административного здания, разрушенного пожаром, расчет Возрожденцев торопливо устанавливал миномет. Солдат было четверо и они все были заняты подготовкой позиции. Вокруг не было никого, на улице — метрах в ста, спины атакующих Горсовет солдат.

— Сейчас! Пошли! — крикнул Седоков, перелезая через забор с Макаровым в руках. Антон перелез за ним. Бойцы перебежали улочку и, прижавшись спиной к глухой стене, подошли осторожно к углу дома, за которым располагался двор с минометчиками. Вдруг с противоположной стороны улицы, из окна полуразрушенного снарядом дома по бойцам ударил автомат, потом еще один. Пули защелкали по стене, возле которой укрылись Антон с Леонидом.

— Пошли! — скомандовал Седоков, нырнул во двор и сходу открыл огонь из пистолета. Антон буквально прыгнул за ним, выходя из зоны плотного огня противника. Один минометчик уже лежал навзничь, сваленный выстрелом Седокова. Двое других подняли руки вверх, ошалело тараща глаза на неожиданных врагов. Четвертый солдат, видно поопытней, успел отскочить в глубину двора и уже снимал с плеча автомат, готовясь к бою. Антон срезал его короткой очередью — тот согнулся пополам и рухнул на землю.

Седоков подлетел к поднявшим руки солдатам, целясь в них:

— А ну, на землю, уроды!!! Лицом вниз! Руки за голову!

Один солдат замешкался, опускаясь на колени. Седоков со всей силы пнул его ногой в живот, а потом ударил рукояткой пистолета по затылку. Тот рухнул на землю, как мешок.

— Док! Прикрой! — и Леонид бросился собирать трофейное оружие. Антон залег, держа под прицелом вход во двор. Рядом лежал и скулил пленный, молодой еще парень, держа руки за головой.

— Заткнись! — со злостью крикнул на него Антон. Пленный, всхлипывая, мгновенно замолчал.

Из-за угла дома выглянул вражеский боец. Антон короткой очередью заставил его спрятаться обратно и сразу перекатился в сторону, за установленный уже миномет. Во двор из-за забора со стороны улицы полетела граната. Грохнул взрыв. Осколки просвистели над головой Антона, простучав по миномету. Во двор вбежали вражеские солдаты, и пленные, воспользовавшись паузой после взрыва, рванулись сдуру навстречу, пытаясь вырваться к своим. Началась яростная стрельба — стреляли все и по всем. Откуда-то сбоку в атакующих полетели гранаты — одна, вторая. Громыхнули взрывы. Антон, переждав взрывы, открыл стрельбу по всему, что двигалось в дыму и столбах пыли, короткими очередями, экономя патроны.

— Док! Сюда! — крикнул Седоков сзади. Антон вскочил и метнулся к дверному проему дома, черневшему метрах в семи. Седоков из окна поливал пулями из ручного пулемета двор, заставив залечь уцелевших солдат.

— Пробеги через дом и выпрыгивай там через окно! — крикнул Леонид Антону.

— Понял! — Антон пробежал обгоревший коридор, комнату с остатками мебели и вылез наружу через выбитое уже кем-то окно, свалился в кусты и отполз в сторону, взяв на прицел окно. Через несколько секунд в это же окно тяжело выпрыгнул Леонид, нагруженный двумя автоматами и гранатометом, заброшенным за плечи:

— Прикрой! Они за мной!

Антон выхватил гранату и, подбежав к окну, метнул ее вовнутрь дома, а сам прижался к стене. Где — то, над головой, в комнате громыхнул взрыв. Из окна полетели куски штукатурки и кирпича. Антон поднял над головой автомат и, не целясь, выпустил очередь внутрь дома. До щелчка пустого магазина. Потом Антон отстегнул пустой магазин и со всей силы швырнул его в через окно в дом — хоть попугает и задержит врагов на пару мгновений, а сам со всех ног побежал за угол следующего дома, вслед за Ленькой, на ходу вставляя заряженный магазин в автомат.

За домом, метрах в десяти, за толстым стволом дерева залег Седоков:

— Бери базуку и второй автомат и беги через дорогу, вон к тому магазину. Потом прикроешь меня!

Антон подхватил гранатомет и второй автомат, и побежал к магазину, который был уже давно разграблен и стоял с выбитыми дверями и окнами. Возле магазина лежали тела убитых гражданских и нескольких военных с красными повязками. В магазине Антон осмотрелся: никого, только тело продавщицы, молодой еще женщины да разгромленные прилавки, с которых вынесено все. Антон стволом автомата опустил задранное на шею платье убитой и залег за косяком двери, приготовив оружие к бою.

Ударила автоматная очередь, еще одна — это Седоков встретил преследователей. Потом грохнул взрыв гранаты, и, Леонид, пригнувшись, помчался к магазину. Среди кустов замелькали фигуры. Антон, прицелившись, несколькими короткими очередями заставил врагов залечь. Седоков ввалился в магазин:

— Держи их! Я поищу выход через подсобку.

Антон перекатился к другому углу двери, а то пули защелкали почти над головой. Потом отполз под окно, достал две гранаты и изо всех сил метнул их в сторону врагов. Раздались взрывы. Антон вскочил и, прячась за угол стены, срезал из окна короткой очередью двух вражеских солдат, практически подбежавших к магазину с другой стороны улицы.

— Док! Сюда! — крикнул из подсобки Ленька.

Антон подхватил второй автомат и гранатомет и на коленях, пригибая инстинктивно голову от пуль, рикошетящих от стен, пополз за прилавок к двери в подсобку. Там, в глубине помещения была уже открыта дверь. Через нее был виден Седоков, стреляющий с колена куда-то в сторону. Антон промчался через подсобку к двери.

— Беги туда, за гаражи! — крикнул Ленька, — я прикрою.

Антон рванулся наружу, и тут же почувствовал толчок в бок, земля ушла из — под ног и он растянулся на земле, сжимая в руках оружие, свое и Ленькино трофейное. Сознание не отключалось.

— Док!! — крикнул Ленька и, яростно выругавшись, схватил Антона одной рукой за куртку, потянул его в узкий проход между гаражами и глухой стеной дома. Второй рукой он ожесточенно отстреливался из автомата.

На одном дыхании он протянул раненного Антона по проходу, до выхода на следующий двор, и осмотрелся из — за угла: напротив, метрах в сорока, стояло двухэтажное каменное здание. Насколько Леонид ориентировался в городе, по всей видимости, это было одно из общежитий припортового завода. В торце здания, обращенного прямо к позиции беглецов, была дверь, прикрытая круговой баррикадой из мешков с песком. Из бойниц выглядывали несколько автоматных стволов. Леонид положил Антона на землю и, опустив автомат, выглянув из-за угла, крикнул в сторону баррикады:

— Эй, там, на баррикаде!

— Чего тебе? — отозвались невидимые за мешками бойцы.

— Пропустите нас к больнице! У меня раненный.

— А кто вы такие?

— Ленька я. Седоков. С судоремонтного я. У нас на хвосте желтые.

— Давайте, быстро сюда! — из-за баррикады высунулся боец, держа, однако, беглецов на мушке.

Седоков потащил Антона к баррикаде. Навстречу выбежало двое бойцов, и помогли затащить Антона в здание. Раненного доктора положили на какое-то тряпье и сняли куртку. Антон сел, и, с трудом подняв руку за голову, осмотрел свою рану — ничего страшного: пуля прошила мягкие ткани спины, срикошетила от ребра и ушла навылет, вырвав из бока приличный кусок кожи и мышц. Рана обильно кровоточила.

— Ленька! Дай какую-то тряпку — сказал Антон, шипя от боли.

Вместо тряпки кто-то из бойцов сунул в руки Антону перевязочный пакет. В руку, выше локтя ввели внутримышечно шприц — тюбик с обезболивающим. Антон, с помощью Седокова наложил повязку на рану. Ленька куда-то сходил, и, пару минут погодя принес камуфлированный бушлат с красной повязкой на рукаве.

— Оденься, твоя куртка уже в хлам мокрая от крови.

— Где взял бушлат? Опять с убитого снял?

— Какая разница, оденься — сказал Леонид, помогая одеться Антону.

— Леня! Я прилягу немного, а то развезло меня после укола — сказал Антон, укладываясь на свою старую куртку. Боль уходила, а на смену ей приходила слабость и сонливость. Он закрыл глаза и отключился, уже не заметив, как Седоков снял с себя куртку и укрыл его ней. Все поплыло перед глазами и доктор окунулся в сизые клубы какого — то липкого тумана.

Пробираясь сквозь этот туман, Антон увидел впереди приглушенный светлое пятно. Свет становился все более ярким, а туман все более прозрачным и Антон через несколько шагов оказался возле какого — то дома. Дом был экзотический, скорее всего это было дорогое бунгало на берегу океана. Был вечер. Тихий, дышащий негой и покоем тропический вечер.

Прямо перед Антоном в нескольких шагах застыла живым стеклом лазурная водная гладь бассейна, подсвечивающаяся светильниками на дне. На той стороне бассейна виднелась открытая большая беседка с крышей, сделанной из стеблей тростника. Где — то сверху, с потолка беседки мягко струился теплый золотистый свет, красиво оттеняющий десяток больших желтых и оранжевых подушек, аккуратно разложенных на толстом коричнево — красном ковре, которым был устлан пол беседки.

За беседкой возвышались огромные пальмы, лениво шевелившие стрелами своих ветвей под легким вечерним бризом.

Там, за пальмами, виднелся Океан, фосфоресцирующий под стремительно темнеющим тропическим небом.

Слева от бассейна возвышалось само двухэтажное здание бунгало, ярко залитое огнями. Деревянные колонны, на которых покоился второй этаж, создавали визуально уютную открытую веранду на возвышении, закрытую с двух сторон легкими стенами из дорогих циновок.

На веранде было расстелено большое толстое белое татами, которое было заставлено по периметру красивыми белыми, красными и желтыми подушками.

Пол между домом и бассейном (именно пол, потому что открытый бассейн был частью дома) был устлан коричневым, шлифованным до блеска паркетом.

Между верандой и бассейном стояли два пляжных кресла с мягким серым покрытием.

Антон подошел к бассейну и опустил пальцы босой ноги в воду — она была теплой и нежной. Белые небольшие светильники по периметру бассейна излучали ровный приглушенный свет.

Что это все значит? Дом, океан, бассейн и покой? Антон с удивлением осмотрел себя: белый махровый халат на голом теле лежал нежнейшим пухом, лаская кожу. Это было все так нереально и так приятно.

Спокойно и тихо все вокруг. Только легкий ветер с океана ласково дышит в лицо.

Антон сбросил одним движением халат на пол и тихо, стараясь не встревожить воду, зашел по большим ступеням в нежно — теплое, прозрачное блаженство. Его окутала бархатная нега роскоши теплой и чистой воды. Он легко оттолкнулся ногами и поплыл. Это было легко и нереально приятно, как тихий полет. Неспешные движения руками напоминали ленивые взмахи крыльев большой птицы. Это было полное наслаждение.

Он перевернулся на спину и замер в покое, рассматривая яркие звезды в стремительно чернеющем небе. Сколько все это продолжалось, он не знал, но хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

Потом он подплыл к кромке бассейна. На одном из кресел лежала женщина в желтом халатике, открывавшем ее красивые сильные ноги. Лица женщины не было видно. Но Антон точно знал, что это лежит Его женщина. Антон легким, как всегда во сне бывает, движением, вылез из воды и сел возле кресла, прижавшись спиной к теплым бедрам лежащей в нем женщины. Женщина стала медленно гладить Антона по голове. Оба молчали. Было уютно, спокойно и защищенно. Как в детстве.

— Антоша! Радость моя! Проснись, дорогой! — послышался знакомый до боли голос. Голос его покойной жены. Антон застонал во сне — он не хотел уходить из этого мира тихой радости.

Антон очнулся от того, что кто-то тащил его по полу. Кругом все полыхало, и едкий дым не давал дышать. Антон закашлялся и попытался освободиться и встать на колени.

— Идти можешь? — крикнул прямо в ухо Антону Леонид.

Антон встал. Седоков подхватил его под плечо и потащил по ступенькам вниз, в подвал. Вокруг ревело пламя и стоял сплошной грохот от стрельбы. Пули свистели повсюду, как рой ос.

Антон с Седоковым скатились по ступенькам вниз, в подвал.

— Как ты? — крикнул еще раз Ленька, стараясь перекричать грохот.

Антон подвигал руками и корпусом — было больно в груди, но двигаться можно было. Шок уже прошел, и можно было воевать дальше. Антону просто повезло, что пуля срикошетила от ребер. Значит — еще не время умереть.

— Нормально — кивнул головой Антон.

Седоков сунул ему в руки автомат и потащил Антона вслед за бойцами, убегавшими по подвалу в сторону запасного выхода.

Добежали. Встали вдоль стен возле приоткрытой двери. Кроме Седокова с Антоном, было еще человек шесть бойцов.

Быстро открыли двери и бросили наружу две гранаты. Все прижались к стене. Громыхнули взрывы и бойцы бросились наружу, сразу уходя в стороны от проема двери. По ним резанули автоматные очереди. Несколько бойцов упало. Остальные, не останавливаясь и ведя беспорядочный огонь в сторону засады, метнулись в разные стороны. Антон мчался за Седоковым что было сил. Не было ни боя, ни пуль долбивших стену в сантиметрах от головы, не было ни страха, ни мыслей — было только желание не отстать от Ленькиной спины в сером камуфляже.

Вдруг, Ленька упал, как подкошенный — из — за угла его кто-то ударил прикладом в живот. Антон, не останавливаясь, сбил корпусом приклад невидимого врага, уже взметнувшийся для удара по голове упавшего Леонида, развернулся и срезал автоматной очередью в упор вражеского бойца, потом еще одного, рядом. Схватил за шиворот Леонида и потащил его в узкий проход между углом дома и горящим БТРом, прячась в спасительные клубы черного едкого дыма.

Леонид пришел в себя, поднялся и побежал за Антоном. Они заскочили в раскрытую дверь какой-то хозяйственной пристройки и отдышались в полутьме помещения.

— Вроде вырвались — громко прошептал Седоков, — только автомат потерял. Вот долбанул меня этот урод! Свалил одним ударом!

Антон не ответил ему, осторожно выглядывая наружу через полураскрытую дверь: за дымом ничего не было видно. Это давало возможность отдохнуть пару минут. Сильно болел раненный бок, но двигаться не мешал — и это уже было хорошо.

— Мы рядом с пищекомбинатом — проговорил Леонид, — он, наверняка, захвачен. Нужно обойти его и через склады пройти до района общежитий, а там до больницы рукой подать. Пошли!

Бойцы, пригнувшись, выскользнули из двери. Антон впереди. Не успели они пройти и нескольких шагов, как их обоих сбили на землю жесткими ударами ног и автоматных прикладов. Лежа на спине Антон, ругаясь от боли и ярости, попытался встать, но в лицо ему уперлись автоматные стволы. Дергаться было бесполезно. Ленька лежал рядом, согнувшись и закрыв руками разбитое ударом лицо.

— А ну-ка, открой личико, Гюльчатай — сказал громко один из нападавших и пнул ногой Седокова по спине.

Голос показался Антону уж очень знакомым. Точно! Это Куцый!

— Ну что, Док, вот и снова мы вместе — сказал Куцый Антону, встретившись с ним взглядом. — А это Ленька, дружбан твой?

Антон не ответил, садясь на земле. Кроме Куцего, вокруг было еще трое бойцов. Отличная экипировка и вооружение, на лицах маски. Стволы автоматов направлены на пленных. Серьезные ребята, эти пристрелят и глазом не моргнут, стоит только дернуться.

— Да пошел ты, Куцый! — прохрипел Седоков, тоже садясь на землю. — Чего надо?

— Вы оба мне нужны, голубчики — ответил Куцый, — я целый день вас ищу.

— Чего это вдруг? — буркнул Седоков.

— Стоите вы дорого, красавцы.

— Куцый! Ты опять за свое взялся?

— А я и не бросал — работа у меня такая. Поднимайтесь! И не вздумайте брыкаться — мы шутить не будем, покалечим, если что, но сдадим живыми. Или мертвыми.

Седоков с Антоном поднялись, заложив руки за голову.

— Куцый!

— Чего тебе? Только без лишнего базара.

— Сколько за нас дают? — спросил Седоков.

— Нормально дают.

— Слушай, давай договоримся. Я тебе денег дам.

— Сторож! Что у тебя, голодранца, есть? Я и так все заберу, что найду.

— Куцый! Ты знаешь законы — я предлагаю договориться. Я первый предложил, до шмона.

— Ладно, что даешь? — немного подумав, нехотя согласился Куцый — были свидетели разговора.

— У меня в куртке, в кармане, пачка бабла. Посчитай — должно хватить. Если не хватит — отдам потом. Ты же меня знаешь — я слово держу. Пацан сказал — пацан сделал.

Куцый кивнул и дал знак своим бойцам — один из них вывернул карманы Седокова, потом и Антона. Достал у Седокова толстую жменю денег. Карманы Антона были пусты.

— Посчитай! — приказал Куцый.

Боец начал считать деньги. Тут из-за горящего БТРа выскочило двое вооруженных Возрожденцев, судя по желтым повязкам на рукавах:

— О! Словили этих гадов! — обрадовались они, увидев пленных с руками за головой.

Куцый молча выхватил пистолет и выстрелами в голову уложил обоих. Свободные Волки Куцего, пригнувшись, метнулись в стороны и заняли круговую оборону.

Боец, сосредоточенно считавший деньги, вскоре закончил:

— Сорок три тысячи рублями, две семьсот пятьдесят зелеными и полторы штуки евросами.

— Негусто — прокомментировал Куцый.

— Сколько еще нужно — спросил по — деловому, Седоков.

— С вас еще две штуки евросами — подумав, ответил Куцый.

— Идет! Рассчитаюсь через две недели — немного задержавшись с ответом, сказал Леонид, — но нужно, чтобы ты помог добраться нам до больницы.

— А если пришьют тебя за это время?

— Возьмешь у ребят из моей десятки. Скажешь, что я должен тебе.

— Годиться! Одевайте желтые повязки этих бойцов — Куцый показал стволом пистолета на только что убитых Возрожденцев, — и автоматы их забирайте. Уходим. Маски оденьте!

— Нет масок у нас.

— На! — вытащил из кармана две шапочки — маски, боец Куцего.

Через двадцать минут, небольшой отряд Волков беспрепятственно добрался до передовой линии напротив больницы — коммунары держали там жесткую оборону, отбив не одну атаку Возрожденцев, и подбив два вражеских танка.

— Ну что, бойцы — сказал Куцый, заваливаясь в развалинах дома, рядом с Антоном и Седоковым. — Мы свою работу сделали. Дальше вы сами.

— Хорошо. Куцый, не пожлобься на пару дымовых гранат — добежать нужно — сказал Леонид, снимая желтую повязку с рукава.

— Ладно, Сторож, держи — Куцый вынул из разгрузки две гранаты, — с тебя еще тридцать зеленых.

— Не вопрос. Прикройте, если что — Седоков бросил обе гранаты вперед, на улицу перед укреплениями красных. Когда плотное сизое облако дымовых гранат расползлось по улице, Седоков и Антон бросились в эти спасительные клубы дыма со всех ног. Антон бежал, бросив автомат, и кричал что есть силы: ' Не стреляйте! Свои! Я доктор! Не стреляйте!!!' Вокруг свистели пули. Дым вязкими и вонючими лапами врывался в раскаленные легкие. Все в жизни сузилось до одного: 'Добежать живым!'

Добежали до окопов. Их обоих сбили с ног и скрутили. Но это было уже не страшно — все — таки прорвались!

Глава 20

Мятеж. Хронология

24 сентября 2011 года. " Территория Дельта 11/ 234. Саульский Ромб".

07: 15 — одновременная атака Туманной лавиной четырех основных баз российской армии на территории Ромба. За Серыми Призраками, подавившими сопротивление караулов, на территории баз ворвались крупные подразделения возрожденцев. После ожесточенного боя, базы были захвачены, личный состав гарнизонов полностью уничтожен. Захвачено 6 танков Т-90, 12 БТР — 80, 10 грузовиков 'Урал', большое количество оружия, боеприпасов и амуниции.

Вертолеты, находящиеся на базах были уничтожены самими защитниками.

07:30 — специальные штурмовые подразделения Возрожденцев внезапно атаковали блокпосты регулярной российской армии, Коммунарской республики и Региональной Армии. Практически все блокпосты были захвачены после коротких боев.

08:00 — на захваченной бронетехнике и автомобилях, подразделения Возрожденцев начали продвигаться по расчищенным от блокпостов дорогам к основным населенным пунктам Коммунарской республики, и территории Региональной Армии.

08: 15 — мятежники захватили базу Региональной Армии 'Север', уничтожили командный состав, и изолировав в казармах остальных бойцов. На территорию базы введены подразделения Возрожденцев.

08:25 — при попытке захвата базы Регионалов 'Юг', группа внутренних мятежников была уничтожена, штурмовые подразделения Возрожденцев были встречены плотным огнем, и вынуждены были отступить, понеся большие потери.

08:30 — объединенные отряды Волков и Возрожденцев начали многоточечную атаку основных стратегических объектов столицы Регионалов — г. Дольное.

09:00 — 09: 40 — г. Дольное полностью захвачен

10:15 — начата контратака Региональной Армии на г. Дольное при поддержке 5 едениц бронетехники

10: 30 — штурмовые отряды Возрожденцев, мародеров и Волков, начали атаку на пос. Звездный на территории Коммунарской республики

10:45 — с мест постоянной дислокации в столице Коммунарской республике выдвинулись в сторону пос. Звездный воинские подразделения и отряды пограничников.

11:15 — основные стратегические районы г. Дольное отбиты обратно, отрядами Регионалов

11: 45 — после массированного минометного обстрела, отряды Возрожденцев и Волков перешли в контратаку, и через два часа ожесточенных боев, вновь захватили город Дольное.

11:50 — колонна подразделений Коммунарской республики, двигающихся на автомобилях ' Урал' и 'Камаз' при поддержке 4 БТР -80 попадает в засаду, возле моста через реку Белая. Понеся серьезные потери, эти подразделения отразили атаки противника, перешли в контрнаступление и полностью уничтожили вражеский отряд численностью до 80 бойцов.

13:20 — в столице Коммунарской республики г. Приозерск, подорван Дом культуры. Воспользовавшись паникой, отдельные группы мятежников из числа военнослужащих ВС Коммунарской республики, МВД и погранслужбы, попытались захватить Верховный Совет, здания МО, МВД, казармы военного училища, главпочтамт, основные арсеналы рабочих дружин на заводах.

13:45 — со стороны озера в Приозерск высаживается десант в составе батальона Возрожденцев, который без боя захватывает порт и прилегающие кварталы, вступает во взаимодействие с отрядами мятежников.

14:00 на окраинные районы Приозерска вторгаются вооруженные отряды мародеров, которые начинают грабеж, поджигая дома, сея панику и беспорядки.

14:10 — пос. Звездный захвачен отрядами Возрожденцев, Волков и мародеров. Гарнизон поселка полностью уничтожен. В поселке полыхают пожары и идут грабежи.

14:45 — г. Дольное вновь перешел в руки Возрожденцев, идет массовые грабежи и поджоги.

!5:00 — центр и часть районов столицы Коммунарской республики полностью под контролем мятежников и Возрожденцев. Захвачены МВД, Верховный Совет, Министерства Обороны. Военное училище и Управление погранвойск, благодаря наличию большого количества бойцов отбили все атаки противника.

15: 10 — отряды пограничников, после уничтожения засады противника на мосту, прибыли в пос. Звездный. В результате упорных уличных боев, основные силы захватчиков были уничтожены, а остатки бандформирований вытеснены в тайгу и рассеяны.

15:50 — подразделения мятежников и Возрожденцев в Приозерске осадили припортовый завод, сталелитейный и стекольный заводы, рабочие дружины которых оказали жесткое вооруженное сопротивление. Пищекомбинат и рыбоперерабатывающий завод были захвачены без потерь, благодаря ударам по дружинникам самообороны нанесенными изнутри местными мятежниками.

16:30 — войска атамана Громова внезапно перешли границу и тремя колоннами вошли на территорию Возрожденцев (Свободной Демократической Республики Возрождения — СДРВ), и атаковали их столицу — город Нерченск. Завязались изнурительные уличные бои с гвардейскими отрядами Возрожденцев, и ополченцами из местных жителей.

16:40 — Штурмовая группа казачества Громова при поддержке двух танков и 8 БТР, совершив форсированный тридцатикилометровый марш-бросок и, выйдя на окраины пос. Дольное, соединилась с частями Южной группировки Региональной Армии. Объединенные силы начали немедленно штурм поселка, и к 20.30 полностью очистили его от противника.

16:50 — десантный конвой СДРВ в количестве тридцати двух мотоботов, трех катеров береговой охраны на подходе к порту Приозерска подвергся атаке с воздуха двумя боевыми вертолетами без опознавательных знаков. Весь конвой и сопровождающие суда были уничтожены.

17: 35 — эти же вертолеты атаковали колонну бронетехники Возрожденцев, входящую в Приозерск. Было уничтожено 3 танка, 6 БТР и 5 грузовиков. Пехота была частично уничтожена, частично рассеяна.

18:30 — в Приозерск прибыли воинские подразделения и отряды самообороны из близлежащих поселков. Они соединились с вышедшими из окружения пограничниками и курсантами военного училища, и, при огневой поддержке вертолетов уничтожили очаги сопротивления захватчиков и мятежников. Здания Верховного Совета, Министерства Обороны отбил у врага небольшой отряд спецназовцев, высадившийся из третьего вертолета без опознавательных знаков, прибывшего в район боевых действий к 18:50.

19:20 — началась зачистка Приозерска от захватчиков и мятежников, которая завершилась только к 10:00 следующего дня.

19:50 — заблокированные в казарме бойцы Региональной Армии на базе 'Север' внезапно прорываются наружу, неся потери уничтожают охрану, отбивают оружейные комнаты и атакуют подразделение Возрожденцев и мятежников, захвативших базу. В результате быстрого и кровопролитного боя, контроль над базой восстановлен. Мятежники и Возрожденцы уничтожены. Личный состав базы собрал всю бронетехнику, в том числе и трофейные 5 БТРов, выдвигается форсированным маршем к городу Дольное, для соединения с группировкой 'Юг'.

21: 10 — Сводный отряд бойцов РА и казаков Громова с колонной бронетехники совершает ночной марш — бросок из освобожденного г. Дольный к столице СДРВ — городу Нерченск

25 сентября 2011 года.

00: 30 в ходе ночных боев подразделения казаков Громова, неся серьезные потери, вынуждено отступить на западные окраины Нерченска, и там закрепиться, отбивая постоянные атаки противника

01:25 — прибывший сводный отряд группы 'Север' и казаков, с ходу вступил в бой, овладел укрепленными опорными пунктами на основных дорогах, ведущих в Нерченск и закрепился в них.

06:00 — после массированной минометной подготовки началась совместная операция подразделений РА и казачества Громова по захвату г. Нерченск.

11:45 — сломлены последние очаги сопротивления гвардии Возрожденцев, захвачены все ключевые объекты Нерченска. Город перешел под полный контроль совместных оккупационных сил. Захвачено военное и политическое руководство СДРВ. По приговору военно — полевого суда инициаторы и непосредственные руководители агрессии СДРВ против соседних территорий расстреляны. Начата тотальная зачистка города от остатков вооруженных групп Возрожденцев и всех, кто оказывает вооруженное сопротивление.

12: 30 — отбиты атаки на Нерченск остатков подразделений Возрожденцев, возвращавшихся после разгрома их сил в Коммунарской республики и на территории Регионалов.

13:35 — разрозненные и деморализованные остатки подразделений Возрожденцев начали отходить в тайгу.

18:00 — все земли СДРВ объявлены оккупированными, и на них введено военное положение. Патрулирование и защита населенных пунктов от мародеров осуществляется подразделениями РА и казачества. Объявлена амнистия для всех членов вооруженных формирований СДРВ и бандформирования Волки. Мародеры объявлены вне закона и уничтожаются немедленно при обнаружении и задержании.

26 сентября 2011 года.

10:00 — на всей территории Ромба объявлен мораторий на ведение боевых действий. Ввиду огромных потерь у всех воюющих сторон, объявлено чрезвычайное положение для устранения последствий войны и недопущения возникновения эпидемий.

16:00 в столице Казачества, в станице Удалая, собралось политическое и военное руководство всех территорий Ромба для выработки Правил и Устава межтерриториальных отношений. От лица СДРВ выступили мер Нерченска, настоятель Нерченского кафедрального собора и несколько боевых офицеров гвардии, амнистированных накануне. После 5 часов совместных заседаний и консультаций, Правила и Устав были согласованы, и приняты в качестве законного регулятора взаимоотношений территорий Ромба. Гражданская война закончилась, нанеся огромные людские и материальные потери всем воюющим сторонам. За шаткий мир пришлось заплатить жизнями более полутора тысяч жителей Ромба.

Но было еще что-то, то, что обсуждалось на переговорах в абсолютно секретном режиме. То, что вновь привело в движение изрядно потрепанные в боях боевые подразделения всех воевавших накануне сторон.

Глава 21.

Женя. Чисто женский подход.

Когда доктор Рыбальский доставил из рейда раненных бойцов, среди них был и пленный наемник, которого почему — то оставили в живых. Женя чуть было не выронила лоток с инструментами, когда увидела пленного на операционном столе: это был ее бывший муж Саша Куницын. Он тоже узнал Женю — глаза его округлились, но он тут же овладел собой и плотно сжал губы — молчи, мол. Женя уняла дрожь в руках и окончательно пришла в себя под жестким и требовательным взглядом Дока. Рыбальский всегда сердился, когда его подчиненные во время операций малодушничали, или делали что-то не так, как он требовал.

Эта операция была тяжелой и долгой, но пленный выжил, несмотря на большую кровопотерю. Когда его перекладывали на носилки со стола после операции, он открыл глаза, поискал взглядом Женю, едва заметно улыбнулся ей обескровленными губами и вновь потерял сознание.

Как Женя достояла все последующие операции этого дня, на каком напряжении всех сил, она не знала. Просто ей нужно было выстоять. И она продержалась столько, сколько нужно было. Из последних сил.

— Что с тобой, Женя? — тревожно и устало спросил Антон, заметив ее состояние и вялость в работе.

— Все нормально, Антон Владимирович, просто я себя неважно чувствую.

— Знахарь! Дай Жене нашатырь, а то она падает совсем.

Резкий запах встряхнул Женю, придав немного сил и внимания

Антона и Иру через пару часов после операций, снова забрали. В новый рейд. Не к добру это — Женя чувствовала интуитивно опасность, нависшую над Антоном и Ирой.

— Ирочка! Будь осторожна и присматривай за Антоном. Не лезьте под пули — шепнула она Пантере, помогая ей собираться, — Я не знаю, как мне быть: этот пленный, которого мы сегодня оперировали — мой бывший муж, Саша. Мы не виделись с ним уже восемь лет.

Голос Жени дрожал. Ира замерла на мгновение, затем посмотрела в глаза подруги и крепко обняла ее.

— Это еще не все, Ирочка. У меня задержка — тихо заплакала Женя.

— Сколько?

— Больше месяца. Меня уже начало подташнивать.

— Антон Владимирович знает?

— Нет — мотнула головой Женя, — Не знает. И не говори ему об этом, прошу тебя!

— Ладно! А что ты решила?

— Поздно уже что-то решать. Я не ожидала этого, думала так, ерунда, сбой месячных. У меня бывало раньше такое. Как мне быть, дорогая?

— Ну что уже спрашивать, сама знаешь — рожать нужно. Я буду рядом и помогу во всем. А сейчас — успокойся и дождись нас с Доком. Потом и поговорим. Разберемся. Все! Держись! — Ира застегнула свою разгрузку, набитую магазинами к винтовке, и пошла за оружием.

Они с Антоном ушли в рейд. Женя весь день не находила себе места от усталости и тревоги.

К вечеру, когда прилетели вертолеты с армейских складов с грузом и раненными бойцами. Антон и Ира не вернулись на базу. Что с ними — никто не знал. Солдаты говорили, что доктор с Ирой, и Соколом прикрывали эвакуацию, а что с ними было дальше — неизвестно. Ночь Женя проплакала в подушку. Хотелось выть от безысходности.

На следующий день на базу прибыла бригада военных врачей с медсестрами. Малыш к концу дня, вернувшись с Ирой, рассказал Жене и Знахарю ситуацию вокруг Дока. Все было плохо. Вернуться на базу Антон уже не мог — его сразу арестуют. Впрочем, было понятно, что и Жене со Знахарем из — за этой истории с чипами, тоже ничего хорошего не светит.

Но Антон был жив — значит, была и надежда, что он что-нибудь придумает, как выдернуть ее, Женю, отсюда, как помочь ей. Надежда, конечно, была, но совсем слабая. Хорошо, что Ира вернулась — она поддержит во всем. Ира вечером подробно рассказала о рейде, об Антоне и Соколе. Женя немного успокоилась — хорошо, что Антон жив и даже не ранен. Он мужчина самостоятельный — выживет везде.

Другой мужчина, бывший ее муж, Саша Куницын, лежал сейчас в изоляторе под охраной. Жене было жалко его. Ведь все-таки — муж был, и любили они друг друга искренне. Сколько лет прошло, как они расстались. Да и жили они вместе совсем недолго — всего три года. Денег было немного, но жили весело, душа в душу. Нужно было думать о ребенке, о своей квартире. Саша принял решение — пойти в контрактники, на два года. Как его не отговаривала жена — он все — равно сделал по-своему. Ушел. И исчез через полгода службы. В военкомате Жене сообщили, что ее муж пропал без вести во время боев где-то на таджикской границе. Выдали пособие. Единовременное.

Так и осталась она соломенной вдовой. Жила, как могла. Ждала. Надеялась на чудо. Но чудо не свершилось. Жизнь шла своим чередом и требовала своего. Через пять лет, Женя оформила развод и завербовалась на работу в Ливию. Нужно было начинать все с начала. Если получится.

Были за эти годы в ее жизни мужчины. Немного. Но достойные. А вот замуж так и сложилось выйти. Да никто особенно и не звал — так складывались обстоятельства.

Антона Владимировича она знала много лет — еще по работе в госпитале в Триполи. Он нравился ей, как впрочем, и многим женщинам в госпитальном коллективе. Он был вдов, в расцвете сил и хорош собой. Но подобраться к нему было сложно — он всегда был окружен женщинами, с которыми у него были романы.

Потом Рыбальского, Женю, Иру и еще восьмерых медработников арестовали. Годы заключения и бесконечных судов никого из них не сделали ни моложе, ни красивее.

Но в Ромбе они с Антоном работали вместе, были сутками рядом друг с другом. Очень близко — часто на расстоянии взгляда глаза в глаза, во время ежедневных операций. Антон нравился Жене все больше и больше. Потом они стали близки. Ей было хорошо с Антоном — спокойно и защищено. Да и секс был очень хорош. Антону тоже нравилась Женя, и он все больше и больше привязывался к ней. Женя видела и чувствовала это всем своим женским существом. И она дела все, для того чтобы Антону было комфортно с ней, максимально комфортно и уютно. Во всем. Это получалось. И Женя была счастлива. Бывали минуты, когда все ее естество пело от радости и нежности.

Была ли это любовь?

Она не знала.

Любил ли ее Антон?

Она тоже не знала.

Но им было хорошо вдвоем, и это было главное. А что такое любовь? Кто точно знает? Может быть, это рождение новых светлых чувств и эмоций между людьми, которые принадлежали им и только им.

Потом в их жизнь, как — то незаметно вплелась Ира, которая была влюблена в Антона как кошка, но, по-видимому, не отдавала себе в этом отчета. Женя видела и чувствовала это. Ревновала ли к Ире? Трудно сказать. Антон не замечал Иру как женщину. Пока. И это Иру немного задевало — Женя видела, но не радовалась этому, как сделала бы любая другая женщина. Она прекрасно понимала, что мужчина не может эмоционально принадлежать всю жизнь одной женщине. Ира моложе, красива, и влюблена. Они все вместе так близко находятся, работают и общаются. Это рано и поздно произойдет — мужчина обратит внимание на женщину, которая любит его, хоть и не показывает этого. Это неизбежно. Этого не остановить. Ни ревностью, ни навязыванием, ни сексом, ни скандалами — все эти инструменты женского арсенала бессильны, и, даже больше — опасны для самой женщины, потому что они только еще больше охлаждают к ней мужчину. Мужчина стремиться к одному — к комфорту. Комфорту эмоциональному и физическому. И к независимости. Женя все это прекрасно знала, и не собиралась повторять свои же прежние ошибки.

Пусть все будет, как будет. Кроме того, они давно уже стали с Ирой близкими подругами, и ссориться из-за мужчины явно не стоило. Настоящая женская дружба — это тоже как любовь, в какой — то мере. В конце концов — вокруг столько молодых, крепких мужчин, которые просто поедали их глазами. Стоило только взглядом повести…

Антон с мальчишеским восторгом окунался в эту двойную женскую ауру, хоть и безотчетно, но он нежился и отдыхал с ними обеими.

Странные были эти взаимоотношения. Док, если приходилось, целовал Женю при Ире в губы, а Иру — сдержано, в лоб или в затылок. Или целовал их обеих, обняв. И им всем было радостно и уютно. И все понимали, какая динамика развития отношений просто неизбежна в их треугольнике. Вот так и жили они своим замкнутым кланом, ревниво охраняя свои маленькие радости и эмоциональный комфорт от агрессии внешнего мира.

Теперь все изменилось: судьба вырвала Антона. Они остались вдвоем с Ирой.

В Женину жизнь вновь вернулся Саша Куницын. Вернулся через восемь лет. Любви и теплых чувств к нему уже давно не было, вернее они были занесены годами, неизвестностью и обидой. Было одно сострадание, и какое-то непонятное чувство долга. Был еще подсознательный укор и упрек: 'Почему ты меня бросил? Разве я тебе не давала все, что может дать любящая женщина?' Хотя она прекрасно понимала, что Саша пошел служить не только, и не столько за деньги, которых так не хватало молодой семье, ушел не только из-за авантюрного склада своего характера — он ушел потому, что ему стало скучно. Просто есть такой тип мужчин, которые не выносят однообразия и размеренности.

Но это все в прошлом. Сейчас Саше нужно помочь. Как? Женя не знала.

Когда вернулась Ира, они с ней посоветовались и решили сделать все от них зависящее, чтобы поставить Куницына быстрее на ноги, чтобы он сам смог позаботиться о себе. А там видно будет.

Сначала на перевязки к Куницыну ходил Знахарь, но через день Женя попросила его делать перевязки вместо него. Знахарь согласился — он относился к Жене с обожанием, хотя, как мог, скрывал это.

Когда Женя в первый раз зашла в изолятор на перевязку, Саша, увидев ее, Приподнялся на локте с болезненной улыбкой;

— Лапочка! Я ждал тебя.

Он всегда так называл ее. Прежде. В прошлой жизни. Не забыл за столько лет!

Женя быстрым движением приложила палец к губам: тише!

Сделала перевязку. Рана заживала хорошо. Саша за эти годы изменился — стал тяжелее и мощнее. На лице прибавилось морщин. Несколько шрамов, изменивших выражение лица. Взгляд жесткий. Голубые раньше глаза посветлели и стали стального оттенка. От него исходила сила и угроза. Это был другой человек. Того, прежнего Саши уже не было.

— Хорошо выглядишь, Лапочка! — он осторожно коснулся рукой щеки Жени.

— Спасибо, Саша! Руку опусти — мне нужно закрепить повязку.

— Женя! Уйти мне нужно. Помоги.

— Ты всегда уходишь.

— Убьют меня они. Знаю.

— Молчи! Все разузнаю. Для этого я здесь. Спи, набирайся сил.

— Спасибо, Лапочка! — глаза Саши наполнились тем, до боли знакомым, искристым теплом, которое грело ее много лет и заставляло быстрее биться ее сердце. Женя вздрогнула: все живо!

Ведь любила она его. Когда — то. Сейчас осталось тепло, которое вспыхнуло яркими воспоминаниями о счастье, о тех безумных днях и ночах, которые они проводили вместе, не отрываясь друг от друга.

Женя положила руку на лоб Саши, а затем легким, материнским движением стала гладить его по коротко стриженой голове. Хотелось плакать.

Саша взял руку Жени своими большими руками и прижал на мгновение к своим губам. Это поцелуй. Легкий и нежный. Это благодарность и память. И еще тепло души.

— Прости меня! — тихо сказал Саша.

— Бог простит, и я тебя прощаю. Спи, выздоравливай, мальчик мой.

Женя ушла. Глаза ее предательски блестели от слез, но охранник на выходе из изолятора ничего не заметил.

На следующий день, после перевязки, Саша взял Женю за руку и спросил:

— Что — то изменилось в тебе, Лапочка. Ты выглядишь очень хорошо, но как — то особенно.

— Я беременна, Саша — почему — то не задумываясь, сказала она.

Куницын не ответил ни слова, но с какой — то особой нежностью погладил Женю по плечу и по щеке.

Женщина замерла.

Саша приподнялся на локте, прижался к Жене и обнял ее.

Потом сказал;

— Я рад за тебя, Лапочка! Ты всегда хотела ребенка. Вот и пришло время.

Женя, вернувшись в свою комнату, уткнулась лицом в подушку и разревелась, как белуга. Потом, выплакавшись вдоволь, заснула, совершенно обессиленная.

Ей снились сны, до боли знакомые, цветные и яркие. А может, это были и не сны — память с любовью, до деталей и эмоций воскрешала картины прошлой жизни.

Вот они идут с Сашей летом с пляжа. Истома. Теплое солнце, заходящее за верхушки деревьев. Рука Саши скользнула по крепкой попке Жени и слегка сжала ее.

— Масик! Не балуйся! Люди сзади увидят.

— Они далеко. Да и пусть видят — и Сашина рука обвила легкий стан Жени.

Вот они собираются в гости к друзьям на день рождения. Тонкое, короткое, темно — синее платье вызывающе обтягивает красивое и сильное тело Жени.

— Лапочка!

— Что, Масик?

Саша целует ее в затылок, а его руки нежно и настойчиво ласкают ее упругие груди. Соски мгновенно набухают. Женя кладет свои руки на руки Саши и плотно прижимает их себе. Еще! Еще! Ласкай меня!

— Лапочка!

— Что, любимый?

— Сними трусики. Иди без них. — Губы и язык Саши щекочут шею женщины.

— Сумасшедший — звучит ласково и игриво Женин голос, — Ведь увидят все.

— Пусть смотрят! Такая ведь красота!

Женя сняла трусики. Легким и элегантным движением перешагнула через них в туфлях на высоченных шпильках. Женщину охватывало возбуждение — неумолимо, как лесной пожар. А умелые и жаждущие наслаждений руки мужчины, не отрываясь, жадно скользят по телу Жени. Легкий укус за мочку уха. Половина тела покрывается сладкой изморозью.

— Хочу тебя! — горячо и возбужденно шепчет мужчина.

— Ты сумасшедший! — бессильно и ласково шепчет женщина, опускаясь на колени на пол. А платье ее взлетает вверх под нетерпеливыми руками Саши, задержавшись на мгновение на тугих грудях женщины.

Женя застонала во сне. Проснулась. Рядом сидит Ира и держит ее за руку.

— Тебе плохо? — неподдельная тревога и забота в Иринином голосе, — Ты разговаривала во сне и плакала.

Женя отрицательно мотнула головой. Дорогая моя! Если бы знала, как мне было хорошо! Не хочу просыпаться! Хочу назад!

Но нет, реальность неизбежна. А прошлое остается только в воспоминаниях. Порой, таких сладких!

Хорошо, что рядом есть подруга. Чудо мое верное!

Женя обняла Иру и заплакала. Через минуту, откуда — то снизу, из живота, подкатил комок. Затошнило. Так и должно быть — новая жизнь заявляла о себе уже в полный голос.

Через пару дней они с Ирой решили посоветоваться с Якутом по поводу Куницына.

— Вы что, свихнулись, девочки?! Под трибунал захотели? Вам что, мужиков нормальных не хватает на базе? — взорвался Якут.

Поругался, но к вечеру разузнал ситуацию по пленному:

— Пленного вашего лечат, потому что хотят его поменять на нашего лейтенанта с 'Севера', захваченного Волками.

Женя немного успокоилась.

Потом Иру внезапно отправили на Большую землю.

Прощаясь, Ира сказала Жене;

— Я вернусь за тобой. И за Антоном. А пока тебя прикроет Якут. Береги себя и ребенка — ведь я же буду крестной, правда? Женя, вытирая слезы, кивнула головой в ответ.

И Ира уехала. И Женя осталась одна. Якут виделся с Женей урывками, якобы случайно встречался с ней в казарме или на улице. Бросал несколько фраз и уходил. Он явно боялся, чтобы его видели с ней. Женя перешла в негласный ранг прокаженных. Боялась и Женя — Якут оставался единственным человеком, на помощь которого она могла сейчас рассчитывать.

Прошло время. Куницын совсем поправился, и его перевели на гауптвахту. Женя уже не могла больше с ним видеться. На базе что — то стало происходить — провели почти полную ротацию личного состава базы, бойцов отправили частично на 'Север', частично разбросали по дальним гарнизонам. Лютовал комендантский взвод — бросали на губу за малейшую провинность. Якут практически не появлялся.

Однажды вечером, когда Женя поднималась к себе в комнату после работы на кухне, на лестничной площадке ей встретился Якут, медленно, вразвалочку, спускавшийся вниз, навстречу ей. Женя заметила что-то необычное в движениях Якута и в выражении его лица — это было скрываемое напряжение. Якут подошел к Жене и перегородил ей широко расставленными руками дорогу.

— Ты чего, Якут? — удивленно остановилась Женя.

Якут одним движением сгреб ее в охапку, прижал спиной к стене и стал лапать своими ручищами.

— Пусти! Сейчас буду кричать! — стала вырываться Женя.

Якут прижался лицом к ее уху:

— Сопротивляйся и слушай внимательно! За мной следят. Меня уже отстранили от командования взводом. На базе происходит какая — то непонятка. Сенатора и Малыша вчера арестовали. Мужика твоего менять не будут — вчера нашего пленного лейта грохнули Волки при попытке к бегству. Наши ребята договорились, что завтра силой заберут твоего наемника с губы, и повесят, в отместку. И они сделают это, по — любому. Бежать вам нужно. Вечером к тебе зайдет Знахарь, скажет, что тебе делать. Все! — Якут отпустил Женю, и громко выдав пару сальных солдафонских шуточек, загрохотал ботинками вниз по лестнице.

Вечером в комнатушку к Жене пришел Знахарь и принес большой мешок с простынями — ей в последнее время часто поручали штопать операционное белье. А потом относить его в прачечную.

— Женя! Приказ от Якута. Соберитесь сегодня. Вещей — одна сумка. Завтра с утра отнесите этот мешок с бельем к прачечной. Охрана не обратит на Вас внимание. Сумку спрячьте среди простыней. Подъедет патрульный Уазик, в 6 — 30, прямо к порогу прачечной. Дверь откроется — сразу залезайте с мешком в машину. Поняли? — немного волнуясь, выпалил Знахарь.

Ночь Женя практически не спала. Было страшно, и терзали сомнения. Бежать и подвергнуть себя смертельной опасности. Или остаться, затаиться и ждать. Чего ждать? Даже Куницын сможет бежать, за нее возьмутся сразу. А это закончится плохо для нее. А как Якут? Как Знахарь? Что они задумали? За организацию побега, если раскроют — расстреляют без разговоров. Под утро, вся издергавшись от этих мыслей, Женя окунулась в забытье. Снился Антон, его внимательный и строгий взгляд. Он гладил ее по голове, осторожно и ласково — как ребенка.

Зазвенел будильник. Женя мгновенно проснулась. Сомнений не было — ухожу! Была собранность и решимость.

Вышла из здания казармы с мешком на плече. В простынях завернута сумка с вещами. Если сейчас остановят и обыщут — все, конец! Но охрана не обратила на нее никакого внимания. Это был уже хороший знак. Неспешно дошла до хоздвора и свернула к прачечной. Было темно и холодно. Поставила мешок на высокий порог прачечной и стала ждать. Смена приходит к 7-00. В 7-10 начинают прием белья. Даже если кто — то наблюдает сейчас за ней — она ничего особенного не делает, просто стоит и ждет прихода смены. Так она приносила белье по утрам уже недели три. Сначала было унизительно и обидно выполнять этот приказ нового начальника медслужбы, но потом привыкла. Она, опытная медсестра — анестезистка, штопала простыни и носила их в прачечную. Иногда делала перевязки, когда приказывали. В операционный блок ее больше не вызывали — была новая бригада в полном комплекте.

Стоя на холодном промозглом ветру, Женя слышала, как стучит ее сердце. Машины не было. На часах — 6-35. Следующие пять минут тянутся вечность.

6-40, машины нет. Женя судорожно сглотнула комок слюны — начало подташнивать.

6 — 50. Машины нет. Что — то не так. Нужно сумку с вещами как — то забрать из мешка — сейчас придет смена и белье придется сдать. И возвращаться обратно.

Вдруг, где — то рядом, заурчал двигатель приближающейся машины, мелькнул свет от фар и из — за угла выехал патрульный Уазик. Наконец — то! Сердце у Жени, казалось, сейчас выскочит из груди.

Машина притормозила рядом, открылась боковая дверь, и Женя вместе с мешком рванулась вовнутрь. Чьи — то сильные руки, помогли ей и не дали упасть, когда машина рванулась вперед. Женя села на боковое сидение и осмотрелась: напротив сидит боец, автомат на руках. Из — под каски блеснули глаза. Присмотрелась — Саша Куницын! Он пересел к ней на сидение:

— Женя! Ложись быстро на пол! Сейчас будем проезжать КПП базы. Если начнется стрельба — лежи и не поднимай голову!

Женя послушно легла на пол. Рядом с ней лежали двое связанных солдат с кляпами во рту. Женя, лежа вплотную к одному из них, невольно посмотрела в его глаза. Даже в темноте она увидела в них, даже вернее, почувствовала, страх и ненависть.

Приготовилась к худшему, когда машина остановилась возле КПП, не заглушая двигатели.

Женя услышала щелчок затвора автомата, который был в руках у Куницына. Секунды превратились в года. Страх и надежда!

Но все прошло спокойно. Машина беспрепятственно выехала с базы. Подняться самой у Жени уже не было сил. Куницын помог ей встать, и посадил рядом с собой.

— Стрелять умеешь?

— Нет.

— Ладно, слушай. Скоро доедем до Дольного. Машину могут досматривать. Одень сейчас каску и бронежилет. Возьми в руки автомат и сиди в углу молча. Ты — патрульный. Поняла?

— Да, поняла.

— Умница!

— Саша! Почему мы прямо сейчас в тайгу не уйдем?

— Я не смогу идти долго. А ты — как ребенок. Нас догонят в два счета. Укроемся в Дольном, у моих друзей. А там уйдем при первой возможности.

Женя надела бронежилет, каску и села с автоматом в руках к окошку, отделяющему салон от кабины водителя. За рулем был Якут. Рядом с ним сидел Знахарь в каске и в бронежилете. Ехали молча. Вскоре, в сизом мареве осеннего рассвета, на дороге им встретилась колонна БТРов и крытых грузовиков. Колонна шла к базе. Уазик притормозил и съехал на обочину, пропуская колонну. Женя, почему — то, посмотрела на часы: было 7-35. Сегодня 24 сентября — День рождения Иры. И поздравить ее даже нет возможности.

Когда колонна скрылась из виду, из машины вытащили захваченных патрульных и развязали их. Якут и Куницын стояли с автоматами наизготовку.

— Ну, что вояки! Двигайте обратно. Пешочком. Оружия не дам — неласково сказал Якут, держа палец на спусковом крючке.

— Ты что творишь, Якут?! — спросил с вызовом один из солдат, выплевывая выбитый зуб.

— Много будешь знать, салага, быстрее сдохнешь — ответил Якут. — Идите, пока я добрый.

— Куда мы пойдем? — спросил другой солдат, постарше возрастом, — Под трибунал? Ты же знаешь, что с нами сделают.

— Да мне наплевать, куда вы пойдете. Валите отсюда!

— Якут! Ты мужик серьезный и авторитетный. Если ты так сделал, значит, ты знаешь зачем. Возьми меня с собой, пригожусь — ведь ты меня знаешь — сказал пожилой боец.

— Ладно, Потапыч, годится! Знахарь, отдай ему оружие.

Тот боец, что помоложе, злобно поблескивая глазами, подумав немного, отозвался:

— А я сам по себе. Пистолет хоть отдайте.

— На! — Якут швырнул в кусты пистолет, — Поищешь. Но смотри — лишнего не болтай. Узнаю, если что не так, то из — под земли достану.

Патрульный молча зашагал к кустам, втянув голову в плечи — наверное, ждал выстрела в спину.

КПП в Дольном прошли без досмотра, остановившись всего на пару минут. Якута здесь, видимо, хорошо знали. Потом машина покружила по городу и остановилась на окраине, заехав в подворотню разрушенного дома. Выгрузились из машины.

Якут подошел к Жене:

— Ну что, сестренка! Дальше сами доберетесь. Что обещал Пантере — я выполнил.

Женя обняла его:

— Спасибо, Якут! Спасибо тебе за все!

— Да ладно, Женя! Береги себя!

Подошел Знахарь. Они обнялись с Женей.

— Прощай, Знахарь! Ты хороший человек! И доктор из тебя выйдет отличный. Спасибо за все!

— Не прощаюсь, Женя. Может, свидимся, и работать снова вместе будем. — Знахарь еще раз обнял Женю.

— Эй, наемник! — обратился Якут к Куницыну. — Сваливайте отсюда побыстрее, и залягте понадежнее. Скоро в Дольном будет жарко. Женю береги!

Куницын кивнул, забрасывая автомат на ремне за спину.

— Все! Пошли! — скомандовал Якут. И трое бойцов исчезли среди развалин.

— Уходим! — сказал Куницын, забирая автомат и сумку у Жени.

— Куда мы сейчас?

— К моим друзьям. Иди рядом со мной, Лапочка. И расслабься. Улыбайся. Если нас тормознут патрули, то сразу отходи в сторону. Выброси сейчас каску. И бронежилет.

Они двинулись по улице. Жене было спокойно рядом с Сашей — он знал, что делает. И знал, наверняка, как быть им дальше.

Прошли несколько кварталов, не встретив патрулей. Было как — то непривычно безлюдно на улицах, несмотря на наступивший день.

Вдруг утренняя тишина взорвалась — в городе почти одновременно вспыхнула стрельба в разных районах, раздался грохот взрывов. Куницын сразу метнулся в подворотню, передергивая на ходу затвор автомата.

— Что это? Нас ищут? — крикнула Женя, бросаясь за ним.

— Нет. Это что — то посерьезнее. Якут не зря предупреждал.

Стали уходить дворами, какими — то переулками и пустырями. Куницын видимо хорошо знал город.

Вскоре за ними увязалась группа вооруженных людей в гражданском, человек шесть — восемь:

— Стоять! Бросай оружие!

Куницын остановился, дернул Женю за руку и пихнул ее за кучу битого кирпича, а сам завалился на землю и открыл беглый огонь по преследователям. Потом метнул гранату, и еще одну. Пока оседала пыль от взрывов, Куницын крикнул Жене:

— Беги быстрее вон к тому дому, и спрячься в подъезде. Я догоню тебя. Быстрее!!!

Женя в ту же секунду поднялась на ноги и изо всех сил побежала туда, куда приказал Саша.

Куницын перекатился за груду железобетонных балок и залег там, ожидая врагов. Женя тем временем заскочила в подъезд. Она так быстро еще никогда не бегала в жизни! Сзади, на пустыре, завязалась перестрелка. Короткая и ожесточенная. Потом стрельба стихла.

Женя, прижавшись спиной к стене, осторожно выглянула из подъезда: к дому тяжело шел Саша, опираясь на ствол автомата и держась рукой за живот. Врагов не было. Женя выбежала навстречу и помогла Куницыну дойти до подъезда. Она видела, как по куртке, под рукой Саши, зажимавшей живот, расползается кровавое пятно.

— В подвал! Давай, детка! — скомандовал Куницын, бледный, как полотно. Но в подъезде он потерял сознание и сполз на пол. Женя повернула его на спину и осмотрела — в левой половине живота была большая рана. Женя похолодела — это конец. Без срочной операции Саше не выжить. Счет шел на минуты. Женя сняла с Куницына разгрузку с автоматными магазинами, сняла куртку, задрала ему рубашку и наложила повязку из индивидуального пакета. Все. Женя без сил опустилась на пол, положила голову мужа себе на колени и стала гладить его по голове. Саша тихо умирал. Ну, вот и свиделись, Масик! Ненадолго. И ты опять уходишь. На душе было пусто. Не было ни сил, ни цели. Не было ничего.

Вдруг Женя услышала где — то недалеко, за домом шум двигателей. Она поднялась, положила Сашу на его куртку и потянула раненного прямо по земле. Туда, где были люди. Все равно кто. Может, помогут. Это было женское решение — чисто женское решение.

Женя вытащила раненного на улицу, по которой двигалась военная техника и группы военных с желтыми повязками на рукавах.

— Помогите! Кто — нибудь! — закричала Женя, — Ну кто нибудь, помогите! Ведь вы же люди!!

Подошли солдаты:

— Чего кричишь?

— Муж мой ранен! Его нужно в больницу отправить! Помогите!

— Сейчас — молодой солдат стал снимать автомат с плеча.

— А ну, постой! — остановил его, видимо старший группы, — я видел этого мужика раньше. Точно! Он из Волков. Они в долгу не останутся за своего раненного.

Солдаты обступили Женю с лежащим Куницыным. По рации старший группы вызвал ближайшее подразделение Волков. Буквально через пару минут подъехал БТР с наемниками на броне. Они сразу признали Куницына, и осторожно погрузили его в БТР. Женю с ним не взяли:

— Ты кто такая?

— Я жена его. Я медсестра. Операционная. Я могу помочь.

— Не положено! У нас есть кому заниматься раненными.

— Возьмите меня с ним!

— Ну, ты что, не поняла — не положено! Выживет — найдем и сообщим. Можем подвезти, если тебе по дороге.

Женя оглянулась — вокруг была солдаты, и они явно были настроены недружелюбно. Решение было принято мгновенно:

— Я с вами, до средней школы

— Давай, красотка, залезай! Подвезем — крепкие руки подхватили Женю и усадили на броню. БТР двинулся, обдав оставшихся на улице солдат клубом вонючего дыма.

Проехали немного, на перекрестке объехали горящую БМП, свернули на боковую улочку, и остановились, не глуша двигатели.

— Слезай, красотка, приехали. Школа там, в конце улицы. Дуй быстрее, а то прихватит тебя тут кто — нибудь — рада не будешь.

Женя спрыгнула с бронетранспортера, больно ударившись ногой об огромное колесо. И вот уже БТР, пыхнув дымом, исчез за поворотом, увозя Сашу Куницына, увозя надежду и все, что у нее осталось от прошлой жизни.

Женя, как в тумане, пошла вдоль улицы. Вот он! Женщина наконец увидела вывеску на невзрачном доме: салон красоты 'Силуэт'. Тут же Женя заметила, что впереди, от перекрестка к ней двигается группа вооруженных людей. Женя постучала в закрытые, оббитые железом двери. Обратила внимание: окна в салоне были закрыты массивными ставнями, тоже оббитыми железом. В салоне никто не отзывался. Женя замолотила в двери руками и ногами.

— Кто там? — раздался голос за дверью. Женский голос.

— Откройте! Я от Нормы!

Дверь приоткрылась, и в лоб Жени уперся ствол пистолета.

— Я от Нормы! — почти крикнула Женя.

— Давай, заходи — женщина втащила Женю внутрь салона, выглянула на улицу и захлопнула тяжелые двери.

— Я от Нормы! Я от Нормы! — теряя сознание, шептала Женя.

— Хорошо, милочка, хорошо. Все в порядке. Мы позаботимся о тебе — послышался Жене далекий женский голос, и она провалилась в спасительную липкую черноту.

Глава 22

Радуга в горящем городе

Сводный разведотряд спецгруппы 'Радуга', вложившись в приказное время, к утру прибыл к окраине Приозерска. Силы у бойцов после ночного марша были на исходе. Нос нашел место для базы — в густом кустарнике, на околице Приозерска, граничащей с тайгой. Выставил часовых и приказал всем свободным бойцам спать. Ира отключилась сразу, обняв свою винтовку.

Когда Иру растолкали бойцы через пару часов отдыха, она не сразу поняла, где она, и что с ней.

— Пантера! Нос зовет к себе.

Ира подползла к Носу, который залег в ложбинке среди густой травы, с биноклем в руках.

Из укрытия хорошо просматривалась окраина города.

— Пантера! Мы идем с тобой в город. Вдвоем. Найдем Рыбальского с Седоковым, и выведем их сюда, на базу. Задача понятна?

— Да.

— Еще момент: мы будем косить под коммунарский патруль, если нас остановят для проверки — молчи, говорить буду только я. Если будет силовая развязка — прикрывай мне спину и бей на поражение. Винтовку оставь, возьми только пистолет. Глушитель установи. Проверь рацию. Если останешься одна — задачу дальше выполняй самостоятельно. Понятно?

— Да, товарищ капитан.

— Иди, готовься. Выдвигаемся через пятнадцать минут.

— Есть!

Выйти по плану не удалось — по рации отозвался часовой:

— Внимание! Со стороны леса к нам идут двое. Вооружены.

Ира подползла к другой стороне базы и осмотрелась в оптику прицела винтовки: со стороны тайги в сторону базы 'Радуги' двигались двое вооруженных людей в камуфляжах. На левых руках — желтые повязки. Бойцы были отлично вооружены и экипированы — это были явно не мародеры. Непрошенные гости передвигались осторожно, прячась за кустарник и переползая открытые участки.

— Неелов! Саранцев! Убрать гостей. Тихо, без стрельбы. — Прозвучал в наушнике гарнитуры голос Носа.

Двое бойцов, оставив автоматы, поползли в густой траве навстречу пришельцам.

— Пантера! Страхуй их!

— Есть!

Ира просмотрела опушку тайги — нет ли хвостов за гостями. Все было тихо. Перевела винтовку на пришельцев. В оптику было видно даже выражение их лиц. Бойцы были в бронежилетах под разгрузками: нужно целиться в голову.

Вдруг незнакомцы, как то разом исчезли, даже не взмахнув руками.

Минут через десять вернулись бойцы и притащили с собой тела убитых и их оружие. Трупы обыскали. Нос просмотрел найденные документы:

— Это Возрожденцы. Их разведка. Что они здесь делают? Узнаем. Закопайте трупы и меняем базу.

Вскоре разведгруппа скрытно перебралась в развалины каких — то сараев, густо заросшие кустарником. Бойцы заняли круговую оборону и максимально замаскировали свои позиции.

Нос кратко поставил боевую задачу:

— Ждать, не обнаруживать себя ни при каких условиях. Если мы с Пантерой не возвращаемся к 18.00, скрытно возвращаться в бункер. Старший группы — лейтенант Федосеев. Сверим часы!

Ира передала свою винтовку одному из бойцов:

— Береги ее!

— Буду беречь, Пантера. Как верность тебе — ответил боец.

Бойцы сдержанно заулыбались. Пантера фыркнула — она никак не могла привыкнуть к грубоватым для женского уха, шуточкам бойцов.

Немного погодя, Нос с Пантерой выбрались из укрытия, и поползли к домам на окраине города, прячась в высокой траве. Доползли незамеченными до какого — то деревянного сарая, привели себя в порядок, обтряхнув камуфляжи от травы и земли. Нос достал из кобуры свой Стечкин, дослал патрон и спрятал пистолет под разгрузку. Автомат на длинном ремне Нос разместил под правой рукой. Ира, глядя на него, отстегнула страховочные ремешки на карманах с метательными ножами у себя за воротником, приготовила к бою свой пистолет. Потом Нос достал из кармана красные повязки, одну из них отдал Ире:

— Одень на левый рукав.

Бойцы вышли на улицу. Патруль, как патруль. Несколько прохожих, встретившиеся им на улице не обратили на них никакого внимания.

Нос уверенно шел по городу, как будто всю жизнь прожил здесь — видно, хорошо запомнил карту.

До больницы оставалось буквально пару кварталов, когда бойцов 'Радуги' остановил патруль из троих вооруженных автоматами бойцов с белыми повязками на обоих рукавах:

— Стоять! Кто такие?

Нос остановился и мгновенно вскинул автомат. Пантера с пистолетом в руке скользнула за спину Носа, прикрывая его.

Патрульные рассыпались по сторонам, передергивая затворы автоматов

— Мы патруль Временного правительства Приозерска. Опустите оружие и следуйте за нами.

— Что еще за временное правительство? — спросил Нос, не опуская автомат, и затягивая время для оценки ситуации.

— Сейчас узнаешь. Оружие опусти! — с угрозой заявил один из патрульных.

Тут, из — за угла дома вышло еще трое вооруженных бойцов с белыми повязками на рукавах, и сразу взяли на прицел Носа и Пантеру. Ситуация мгновенно изменилась — шесть автоматов в упор, против двух бойцов. Силы были неравны.

— Идите за нами, в комендатуру. Оружие опустите — сказал, по — видимому, старший из патруля.

Нос опустил автомат и сдвинул его под правую руку, мельком взглянул на Иру, и двинулся вперед. Ира демонстративно положила пистолет в кобуру, и пошла вслед за своим командиром. Патрульные окружили спецназовцев плотным кольцом.

Задержанных завели во двор какого — то жилого одноэтажного дома. Ира почувствовала, каким — то шестым чувством, смертельную опасность, которая витала в этом месте. Заворачивая за угол, Ира успела заметить краем глаза, босые ноги лежащего в густых кустах человека, небрежно забросанного ветками. Ира напряглась от приступа ужаса, но тут же расслабилась, готовясь к схватке.

Задержанных завели во внутренний двор усадьбы: на земле, возле глухой стены дома лежали трупы пяти или шести солдат с красными повязками на рукавах. Руки их были связаны за спиной, шеи перерезаны, отчего головы убитых, как — то неестественно были повернуты, плавая в собственной крови. Глаза у убитых были открыты.

Рядом, покуривая, стояли несколько бойцов с желтыми повязками. Эти бойцы оскалились в хищной улыбке, увидев новую партию задержанных. Ира от ужаса чуть не потеряла сознание — фактор страха и безысходности сработал безотказно.

— Стоять! — скомандовали конвоиры. — Положили оружие на землю. Не спешно, и без глупостей.

Нос медленно снял с плеча автомат и положил его на землю. Наклоняясь, он оглянулся на Иру. В глазах Носа не было страха — была ненависть и готовность к броску, как у хищника перед схваткой.

Ира, так же медленно, положила на землю свой пистолет.

— Ну, вот, теперь и поговорим — пробасил один из патрульных, отбрасывая ногой в сторону оружие задержанных. Патрульные вокруг рассмеялись. В этот момент, Нос вдруг выхватил из — под разгрузки свой Стечкин, и открыл стрельбу, качая маятник. Выстрел за выстрелом. Пули — в лица врагов. Он застал их врасплох — гогочущих от легкой победы и предвкушения расправы. Все произошло мгновенно — несколько бойцов буквально отлетели с размозженными головами, под ударами страшной убойной силы Стечкина.

Ира, отработанным движением выхватила из — за воротника нож, и, развернувшись, полоснула наотмашь ножом по горлу патрульного, который стоял у нее за спиной. Еще мгновение, и Ира, резко пригнувшись, нырнула под падающего врага и всадила нож коротким движением снизу — вверх, в пах другого бойца. Вокруг вспыхнула беспорядочная стрельба — это оставшиеся в живых патрульные, начали стрелять. Но это их уже не спасло — Нос хладнокровно расстрелял их в упор. Потом добил в голову раненных Пантерой врагов.

— Уходим! — Нос подхватил свой автомат и нырнул в кусты. Ира — за ним, подобрав вражеский автомат. Спецназовцы продирались сквозь густые заросли.

— Мятежники при поддержке Возрожденцев захватили город. Мы знали о подготовке мятежа, но они нас опередили — крикнул на бегу Нос. В подтверждение его слов, где — то в городе прогремел мощный взрыв, а затем вспыхнула ожесточенная стрельба.

Нос и Пантера выбежали на улицу.

— Назад! — крикнул Нос, пригибаясь и отбрасывая Пантеру обратно в кусты. Над головами спецназовцев защелкали пули, сбивая листья и мелкие ветки. Нос с Пантерой, уходя из — под огня, побежали огородами и дворами. Нос стрелял одиночными, на поражение по всем вооруженным людям, попадавшимся на пути. Пантера неслась за ним, отстреливая всех, кто пытался увязаться за ними в погоню.

Вскоре, спецназовцы, воспользовавшись беспорядками в городе, охваченном мятежом, добрались до больницы, вокруг которой шел ожесточенный бой между охраной больничного комплекса и мятежниками.

Уже через 10 минут Нос узнал, что Рыбальского нет в больнице — у него выходной день, а адрес его проживания такой — то.

— Пантера! Разделяемся — я в город, буду искать объекты там, а ты жди их здесь. Не суйся под пули — твоя задача дождаться Рыбальского с Седоковым, если они появятся здесь. Меня не жди. Если они появятся, и ты их уговоришь — вызывай по рации вертушку. Коды операции ты знаешь. Если все пойдет не так — грохни их, выбирайся сама и двигайся к бункеру. Ясно?

— Ясно, товарищ капитан!

— Выполнять! — и Нос метнулся обратно в город, в дым, ожесточенную стрельбу и неизвестность.

Ира осталась на передовой, перебегая от укрытия к укрытию, вела прицельный огонь по мятежникам.

Бой был очень упорный и ожесточенный, с большими потерями с обеих сторон. К полудню, на территорию больницы прорвались два БТРа с пограничниками Республики, которые усилили редеющие ряды защитников. Когда ситуация стала совсем критической, к защитникам присоединился персонал больницы, и те из больных и раненных, которые могли носить оружие. Они подобрали оружие убитых и заняли вторую линию обороны, прикрывая отход обескровленных сил гарнизона. Медсестры баррикадировали окна первых этажей.

Несколько раз Возрожденцы и мятежники пытались прорвать оборону коммунаров при поддержке танков, но танки были подбиты и атаки захлебнулись.

Пантеру пули обходили, но один раз ее засыпало обломками баррикады, разрушенной прямым попаданием снаряда из танка. Иру откопали бойцы:

— Жива?!

— Жива, жива — ответила Ира, обхватив руками голову, которая гудела, как улей с пчелами. Времени рассиживаться, особо не было, и Ира вновь заняла свое место, в наспех вырытом на клумбе окопе.

Ближе к вечеру над городом появились вертолеты, которые начали обстреливать позиции Возрожденцев и мятежников. Несколько раз пара вертолетов пронеслась над больницей, окатив огненным валом атакующих, перекрошив несколько десятков солдат и уничтожив БТР. Поддержка с воздуха позволила гарнизону отбить здание поликлиники и отбросить врага за территорию больницы.

С прибытием вертолетов, ситуация в городе стала изменяться не в пользу мятежников. Вертолеты уничтожили крупный десант Возрожденцев прямо на подходе к порту Приозерска и стали наносить точечные, жесткие удары по позициям мятежников, уничтожая и рассеивая их подразделения.

Натиск на больницу ослабел, и, в это время из города прорвались Док с Седоковым.

Антона прямо с передовой, намяв ему немного бока, пока разобрались кто такие эти перебежчики, отправили в хирургию для обработки раны. Леонид пошел с Доком, и пока Антону обрабатывали рану, Седоков вел прицельный огонь по мятежникам прямо из окна больничного коридора. Когда Антон вышел из перевязочной, Леонид подошел к нему, оторвавшись от стрельбы:

— Ну, что, Док? Жить будешь?

— Не дождешься, Седоков.

— Как ты?

— Хреново, ну ничего — переживу.

— Ты жилистый, вытянешь. Я — о другом… — Седоков не договорил — к ним подошла девушка в камуфляже и с автоматом в руках.

У Антона от удивления вытянулось лицо: это была Ира.

— Док! — только сказала она. Антон молча обнял ее.

— Антон! Антон Владимирович! — Ира крепко прижалась к Антону, не обращая внимания на окружающих. Несколько минут они молча стояли, обнявшись.

Потом Ира отвела доктора в сторону и кратко обрисовала ему ситуацию с ее боевой задачей.

Антон задумался на минуту:

— И, что, Ира, ты грохнешь нас с Ленькой, если мы не согласимся?

— Нет, Антон Владимирович, не грохну. Но они достанут вас все — равно, если вы не уйдете, и не заляжете в тайге, пока все не утрясется.

— Ты права, Ира! Ладно, я сейчас переговорю с Леонидом. Кстати, познакомься: Леонид Седоков.

Ира протянула руку Седокову:

— Пантера

Мужчина растерялся немного, и неловко пожал руку девушке:

— Сторож. Тьфу ты, Леня. Леонид, — ответил Седоков. Ему понравился открытый и смелый взгляд этой красивой девушки.

Ира заметила смущение Леонида — такого большого, сильного телом и духом мужчины. Что — то дрогнуло в ней. Буквально на мгновение. Что — то яркое и доброе.

Разговор Антона и Седокова был недолгим. Леонид несколько раз во время разговора, поглядывал на Иру. Переговорив, Антон вернулся к Ире:

— Седоков согласен. Это его устраивает. А я должен остаться здесь, в больнице. Много раненных нужно оперировать.

— Антон Владимирович! Это война. А у меня приказ доставить вас обоих. Вы там будете нужны не меньше, а здесь местные врачи сами разберутся. Я просто прошу Вас — идемте с нами.

Подошел Седоков:

— Я без тебя никуда не пойду. Я тебе помог, а теперь ты должен меня поддержать.

— Леня! Никто, никому, ничего не должен в этой жизни, расслабься.

— Док! Ты ранен, никто тебя в бой не погонит — отсидишься на базе, и дело с концом. Тебе нужны проблемы с силовиками? Они же все равно достанут, не выделывайся, поехали вместе.

Антон задумался на мгновение:

— Ладно, вы правы — уходим!

Ира достала портативную УКВ — рацию. Антон с Леонидом прислушались.

— Волга! Волга! Я — Янтарь. Прием.

— Янтарь! Слышу вас хорошо. Прием!

— Волга! Код 12 73. Прием.

— Янтарь! Понял — код 12 73. Где вы? Прием.

— Волга! Территория больницы. Прием

— Янтарь! Борт будет через десять минут. Точка эвакуации — площадка за котельной. Прием.

— Волга! Понял вас. Будем в точке через 10 минут. Конец связи.

Ира спрятала рацию и решительно сказала:

— Уходим!

Вскоре они втроем, пригибаясь под пулями, перепрыгивая через трупы, выбрались из хирургического корпуса, пробежали открытое пространство до хозблока больницы, ушли за угол здания, пропетляли среди разрушенных во время обстрела, строений и добрались до больничной котельной. Едва присели, прижавшись спинами к стене, как со стороны города, из — за крыш больницы вынырнул вертолет и подлетел к площадке возле котельной, яростно отстреливая обманки. Вскоре борт завис над землей, поднимая тучу пыли. Из двери вертолета высыпалось человек пять бойцов, заняв круговую оборону.

— Пошли! — крикнула Пантера, и первая, со всех ног, помчалась к вертолету. Антон и Седоков кинулись за ней. Как только Ира со спутниками оказалась в вертолете, бойцы прикрытия забрались за ними, вертолет, взревев двигателями, поднялся в воздух, и, сделав крутой вираж, на максимальной тяге понесся в сторону тайги.

Глава 23

Док. Под ружье, без выбора

Седокова и Антона доставили в бункер, покормили, выдали новенькие камуфляжи, белье и берцы, дали возможность помыться и отдохнуть пару часов. Потом Антона отвели на допрос, к какому — то офицеру, а Седокова забрали в штаб.

Антона допрашивали так спокойно и вежливо, что видавшего виды доктора, эта манера допроса немного насторожила. Особиста интересовало все, что произошло с доктором после боя на армейских складах, абсолютно все. Особенно офицер интересовался Седоковым — вопросы были детальные и повторяющиеся в мелочах. Антон, пройдя в жизни не один допрос, отвечал на вопросы односложно 'Да', 'Нет', 'Не помню', 'Не знаю', с ответами не спешил. Он обратил внимание, что офицер вообще не вел протокол допроса.

— Странно — подумал Антон, — он вытягивает из меня информацию, или просто тянет время?

После допроса Антона отправили на гауптвахту — небольшое помещение с двумя койками, застеленными матрасами без белья.

— Приплыли! — хмыкнул Антон, растягиваясь на койке и мгновенно проваливаясь в сон.

В штабе бункера, тем временем, весь вечер и часть ночи шла работа с Седоковым. Леонид подробно описывал детали устройства подземного бункера Призраков, отмечая их системы охраны и коммуникаций, местоположений лабораторий, казарм и других стратегических объектов. Нужно сказать, что память у Леонида была отличная. Работа была очень продуктивной и к утру была готов подробный план — схема вражеского подземного объекта.

К концу работы, Сокол сказал:

— Ну что, Седоков, рассказывал ты красиво. Вот и пойдешь первым при штурме бункера Призраков. Ты же понимаешь почему?

— Что уж тут непонятного — боитесь, чтобы не завел в засаду.

Сокол промолчал в ответ.

— Конечно, пойду. Вы же и сами прекрасно знаете, что я хотел вернуться туда — у меня счета к ним есть. Поквитаться нужно — закончил Леонид.

— Знаем, Седоков, знаем. Но, пойдешь первым. И Рыбальский с тобой. У нас мало бойцов для такой задачи.

— А Дока, зачем кидать в мясорубку? Какой из него боец? Он не захочет — это уж точно.