Богач, шикарен и горяч

Глава 9. Обстоятельный разговор

Прибытие мобилуса секретаря на Солнечную улицу к десятому дому случилось весьма несвоевременно, как раз когда отец Эбигайль возвращался домой вместе с супругой на ланч, ни о чём не подозревая. Обычный день, обычная прогулка, однако совершенно необычные обстоятельства привели к серьёзным переменам в семействе адвокатов.

Океан шумел внизу обрыва, омывая каменистый берег, а мясистое лицо ушлого журналиста нарисовалось на поистине солнечной прибрежной улочке словно из ниоткуда. Низенький человек без усов и в чёрном запыленном сюртуке шмыгнул из-за угла и давай щёлкать фотоаппаратом направо и налево, сыпля вопросами:

– Скажите пару слов по поводу женитьбы вашей дочери! Скажите, а вы знали об этом? Когда она сказала вам, что выходит замуж? Какова была ваша реакция?

Фелиция Кросс вначале бросила изумлённый взгляд в сторону Эбигайль, затем в сторону Винвига, а после на Райена Эттенгофа, и ничего не сказала, величественно пройдя вперёд, будто была привычна к подобным нападкам изо дня в день. Отец новобрачной лишь вздохнул и прошёл мимо вопрошающего, следуя за супругой.

А Эби впереди предстоял обстоятельный разговор.

– Скажите, скажите! Это вы были сегодня на втором этаже отеля Метрополь в третьем Гранд-люксе? – не отставал журналист, преследуя поочерёдно каждого входящего.

Удивительное молчание, что царило сейчас среди оскандалившихся личностей, продлилось недолго. Едва дверь закрылась за Винвигом, Фелиция начала первая. Она поочерёдно обняла дочь и секретаря Харви, выражая искренние поздравления.

– Я, конечно, сильно удивлена, дорогая, что вы решили тайно пожениться. Но памятуя о моей сестре, я… не удивлена, – докончила она уже более сдержанно.

Эрни пожал руку Винвигу. Тот изумлённо округлил глаза и только после слов Райена догадался, что на самом деле происходит.

– Вообще-то жених здесь я. Точнее, муж.

И без того неудобная ситуация стала настоящим кошмаром, во всяком случае Эбигайль в этом уверилась на все сто процентов.

– Мама, я всё объясню, это недоразумение, – попыталась она подобрать слова, чтобы сгладить неловкость.

– Эби, люди не выходят замуж из-за недоразумения, – не согласилась Фелиция, едва оправилась от первого шока. Строгая мина на её лице ничуть не смягчилась, когда она перевела недовольный взгляд на настоящего супруга дочери. – Но я с удовольствием выслушаю твою версию событий за чашкой чая.

– И правда, – Эрни Кросс виновато пожал руку в этот раз уже Райену Эттенгофу, и как гостеприимный хозяин указал в сторону гостиной: – Располагайтесь, пожалуйста.

Эбигайль втянула голову в шею и хотела тоже миновать кухню, чтобы усесться на диван в ожидании своей участи, но строгий окрик матери разбил вдребезги все её надежды обойтись без разговора с родителями. Видно было, что Фелиция гневалась, а попадать под горячую руку очень уж не хотелось.

Едва часть семейства Кросс собралась возле кухонной плиты, отец взял слово, заступаясь за дочь:

– А я тебе напомню, в кого она такая.

– Но она же не знает!.. – Фелиция сокрушённо выдохнула и стала ходить из угла в угол.

Вместо криков обычно собранная и спокойная женщина сейчас схватилась руками за голову, будто страдала от сильной мигрени.

– Не знаю «что»? – Эбигайль заинтригованно уточнила, но ответить ей никто так и не удосужился.

Матушка продолжила мерить шагами пол. Отец со вздохом достал коробку с чайным сервизом, предварительно включив нагревательный элемент железной плиты.

– Самовар достанем, или принесём уже заваренный в чайнике? – спросил Эрни совершенно спокойно.

– Райен Эттенгоф! – сокрушённо причитала Фелиция, не обращая ни на кого внимание. – Это же сын той самой задиры, которая вечно дралась с моей сестрой?

– Фибиола тоже не подарок, – заметил мистер Кросс, не меняя интонации.

Меж тем он достал цветную металлическую шкатулочку с заваркой, стоящую на верхней полке буфета, и продолжил заниматься маленькими приготовлениями.

– Что вы от меня скрываете? – Эби упрямо уставилась на мать.

– Скажем ей? – спросил Эрни, глядя с надеждой на супругу. – Всё-таки она уже выросла и сама зарабатывает, а теперь вон замуж вышла, не поставив нас в известность.

– Папа!

– Это разве не так? Я, в отличие от вас, констатирую факты, трезво мыслю и не поддаюсь эмоциям. – Опытный адвокат пожал плечами. Усталая улыбка не сходила с его лица. Не хватало до полной привычной картины очков с толстыми линзами, которые он любил время от времени поправлять на носу, или же демонстративно протирать платочком.

Секунда-другая, и Фелиция остановилась, глядя на мужа с сомнением.

– Не слишком ли это будет шокирующе, сразу столько событий в один день? – спросила она у мужа, по-прежнему не обращая внимание на упрямый взгляд дочери.

Эрни кивнул.

– Удобнее случая просто не найти.

– Ты так считаешь?

Фелиция горько вздохнула.

– На самом деле мы тебе не родные мать и отец. Мы твои тетя и дядя. А твоя мама – эпатажная светская львица, моя старшая сестра Фабиола Гинкрауд. – Миссис Кросс заломила руки за спину и страдальчески продолжила: – Но мы же старались, мы же столько труда вложили в твоё воспитание. Мы всё сделали, чтобы ты училась, нашла своё призвание в жизни, а не праздно проводила время на вечеринках. Однако, похоже, против генов не поспоришь.

Громкий сокрушённый вздох, казалось, прозвучал с разных сторон, будто сокрушалась не только Фелиция, но и всё вокруг.

– То есть вы сейчас не шутите? – Эби отказывалась переваривать информацию. – Фабиола Гинкрауд. Та, чьими снимками частенько пестрят первые полосы новостных газет? И она… – Эбигайль ненадолго замолчала, обиженно глядя на своих дядю и тётю, – она вообще не думает обо мне? Почему я её не видела за всё это время? Тут явно что-то не сходится.

– О, дорогая… – Фелиция скривилась, как от лимона. – Понимаю твои чувства, но моя сестра вечно занята поиском того единственного. Она довольно, кхм, легкомысленна в выборе спутника жизни и быстро влюбляется в очередного джентльмена, едва соответствующего хотя бы одному критерию из её списка. Но в перерывах между этим она о тебе вспоминает.

– Она пишет письма иногда. – Эрни Кросс подтвердил слова супруги.

– Письма? – Эби выплюнула это слово. – Письма пишет и только?

– Да, я понимаю, в это сложно поверить, но так и есть.

Дядя пожал плечами с невинным видом, будто говорил о погоде или же цветах в горшке. Ранее Эбигайль всегда поражалась уравновешенному флегматичному характеру, как она думала, отца, и корила себя за то, что ничуть на него не похожа, сейчас же вся эта ситуация её невероятным образом раздражала. Стены давили, и ей захотелось глотнуть воздуха. Но тут она вспомнила, что, как назло, на пороге их ждёт ушлый досаждающий репортёр.

– Я, пожалуй, выйду в зал, – наконец выдавила она из себя и, пошатываясь, отправилась туда же, куда до этого ушли незваные гости уютного домика четы адвокатов.

Винвиг встретил Эбигайль с улыбкой и ободряюще на неё посмотрел:

– Мы уже было подумали, что вы о нас забыли.

– Это воистину так, – она не стала врать. – Я только что выяснила, что моя мать – светская львица.

– Что, простите? – секретарь Эттенгофа-старшего вмиг посерьёзнел и засверкал очами, будто узнал нечто несусветное. – Фелиция – светская львица?

– Нет, моя мать Фабиола Гинкрауд.

Если кто-то и почувствовал облегчение от услышанного, то только Винвиг, потому что еще пару секунд назад над ним довлела другая причина нервничать. При мыслях о светской львице он первым делом подумал о своей будущей жене.

– Но постойте, Эрни Кросс, он мне казался порядочным семьянином?

– С вашего позволения, я такой и есть, и таким планирую остаться.

С этими словами в комнату вошёл дядя Эбигайль, неся на подносе чайный набор во главе с горячим заварником.

– Пожалуйста, только не начинайте заново! – взмолилась Эби.

– Но чисто формальности ради, чтобы убедиться в законности совершённой недавно свадьбы, вы мне не скажете, кто отец невесты?

Секретарь был верен тому убеждению, что любое дело надо доводить до конца, как и получать ответы на все существенные вопросы.

– Это кто-то из правительства.

– И он не интересуется жизнью дочери? – Теперь уже Райену стало интересно настолько, что он вмешался в разговор. – В самом деле?

– Фабиола блистала тогда на неделе моды, проводимой в зале для особых торжеств, когда в столичный отель Метрополь приезжала правительственная делегация. Как она мне рассказывала, он даже не подозревает, что после недолгой интрижки произошло некое событие.

– Опять секреты? – Эби недовольно уставилась на Фелицию. – Какое событие?

– Я подозреваю, речь о том, что через девять месяцев появилась ты.

– Ну, прекрасно, я дочь светской львицы, а собственного отца даже не знаю.

– Зато у тебя есть любящие тётя и дядя, которые тебя вырастили, – не согласился Эрни Кросс. – И мы не отказываемся от тебя. А, наоборот, готовы заботиться о тебе столько, сколько потребуется.

– Иными словами, вы готовы с радостью сбыть меня с рук, когда выпадет такая возможность.

Эби недовольно подскочила на ноги и, к удивлению всех присутствующих, устремилась вверх по лестнице.

– Дорогая, ты куда? – тетя Фелиция озабоченно посмотрела на свою родственницу.

А она, свешиваясь через перила, громко ответила:

– Пойду собирать вещи, раз уж я теперь Эттенгоф.

– Иными словами, цель достигнута, – весело подытожил секретарь воротилы.

– Выходит, вы даёте нам своё благословление? – надменности Райена могли позавидовать многие, но сейчас он делал над собой усилие, чтобы казаться дружелюбным. – И мне не придётся вас упрашивать отпустить Эбигайль жить со мной в Метрополе?

– Приличия ради я хочу взять с вас письменные гарантии, – Эрни Кросс достал из нагрудного кармана рубашки пенсне и, за неимением очков, оставшихся на работе, надел его, с разочарованием глядя на остывающую кружку чая, которую он только и успел налить за всеми этими разговорами.

– О, не спешите. Все детали мы обязательно с вами согласуем позже.

– Нет уж, – властный голос Фелиции, словно холодный душ, мог остудить пыл любого коммерсанта, желающего предложить невыгодную сделку её клиентам. – Все детали мы обсудим сейчас и бумаги подпишем до того, как молодые выйдут на улицу, даже если для этого нам потребуется день, вечер и ночь в придачу.

Райен и Винвиг озадаченно переглянулись. Оба сошлись во мнении, что Эбигайль определённо не её дочь, потому что поступала не столь расчётливо и хладнокровно, как это делала её тётя Фелиция.

– Но у нас нет адвоката, который бы представлял интересы Райена Эттенгофа, а я хоть и секретарь, но не обладаю обширными юридическими знаниями в этой области.

Винвиг начал юлить. Райен счёл своим долгом замолчать и не мешать процессу торга.

– С вашего позволения, я временно стану адвокатом мужа моей подопечной, – Эрни Кросс предложил решение. – А так как я не смешиваю работу и личную жизнь, как бы это не выглядело со стороны, потому что мы с моей женой чаще всего работаем вместе, а не друг против друга, но единственный раз я готов сделать такое исключение.

– И как нам быть уверенными в том, что вы не подыгрываете своей жене? – Винвиг отчётливо понимал, что подобными словами мог оскорбить Эрни, и тем самым усугубить и без того нелёгкое дело, однако с простодушной прямотой рискнул и получил столь же искренний ответ:

– Вам достаточно знать, что я Эрни Кросс и дам клятву верности моему клиенту на время составления проекта договора.

– Выбора у вас всё равно нет, – подытожила Фелиция. – Или вы можете сейчас уйти и прийти завтра с адвокатами, другими, если найдёте тех, кто захочет выступать против нас. А к тому времени наша непостоянная Эби может двадцать раз передумать и самолично отправиться с заявлением о расторжении брака в Муниципалитет.

Отчётливо понимая, что перегибает, тётя Эбигайль вошла в раж и дожимала оппонентов, подводя их к нужному для неё решению. Супруги переглянулись, отправляя друг другу влюблённые взгляды.

– К чёрту формальности, – Винвиг не выдержал прессинга и решил срезать путь до цели, – что вы хотите?

– Я хочу, чтобы у Эби была максимальная свобода действий, которая только возможна в браке и тех условиях, в которых она оказались. – Фелиция выложила карты на стол.

– У неё будет отдельная спальня, и я готов поклясться, что не переступлю порог её комнаты, если только она сама не попросит.

Эрни Кросс подхватил:

– Допустим, это выяснили. А как же насчёт верности? Всем известно, что вы довольно любвеобильный индивид.

– И это говорит отец четверых детей, – Винвиг усмехнулся, прежде чем, краснея, добавить: – Колкость взамен колкости, всё честно.

– Допускаю, что могу звучать неубедительно, – дядя Эби с лёгкостью согласился, не обижаясь на правду, – но я бы хотел, чтобы Райен Эттенгоф чтил семейные традиции и сохранял Эбигайль верность.

– Простите, о какой верности может быть речь, если она не будет пускать меня в свою спальню? – Инициатор проблемы раздражённо встал с дивана. – И вообще, я лучше десять раз подумаю, прежде чем свяжусь с вами. Всю душу выжмете, не предоставив ничего взамен.

– Я допускаю тот факт, что вы можете не сойтись характерами и развестись. Но до того момента прошу соблюдать семейные традиции и быть джентльменом с моей до… кхм, племянницей.

– Да, мне тоже придётся переучиваться, – супруга сокрушённо выдохнула. – И правда, дорогой, зачем мы в это лезем? Пускай молодые сами разберутся.

– Он большой и сильный, а она…

– А она дочь Фабиолы, и уже взрослая, – аргументировала Фелиция. – Разве одни эти факты не будут достаточными, чтобы позволить ей поступать, как хочется?

Как раз в самый разгар дебатов виновница происходящего с непередаваемым грохотом начала спускать вниз сразу два чемодана на колёсиках.

– Боги, что она там с собой взяла? – удивился Винвиг, впечатляясь размерами багажа, который, скорее всего, поручат доставлять до мобилуса именно ему.

– О! Это ещё не всё! – обрадовала Эби. – Здесь только часть моего реквизита, который я использую для работы, просто не успела вернуть. А ещё вещи, расчёски, заколки и прочее, – она слегка покраснела, не желая распространяться на деликатную тему.

– Что ж, тогда мы пойдём, – Райен попытал счастье уйти из дома Кроссов несвязанный обязательствами, но Эрни его остановил, протягивая руку со словами:

– Так мы договорились?

Нехотя главному сердцееду города пришлось согласиться с чужими условиями. Зачем он это сделал, не понимал ничуть, но необъяснимое чувство подсказывало ему, что он не прогадал.

– Вы поможете мне, в конце концов? – Эби недовольно посмотрела на присутствующих в зале. – Или мне самой всё это тащить?

Вздохнув, один и второй отправились навстречу новым обязательствам, которые совершенно не обещали быть приятными. Винвиг получал новую головную боль и до конца даже не представлял, как будет подавать эту новость Харви Эттенгофу. Райен, глядя на довольного Эрни Кросса, чувствовал себя ущемлённым в правах. Будто его лишили самого дорогого, что у него было – свободы и чувства собственного достоинства. Да, именно вместе с друг с другом через союз «и». Потому что одно без другого не имело для него никакого смысла.

Но один лишь взгляд на точёную фигурку Эби и воспоминания о бурных постельных утехах напрочь лишали его рассудка на долгие и долгие секунды, когда он раз за разом смаковал самые приятные моменты из всей феерии испытанных чувств. К примеру, внушительные следы ногтей «ненасытной тигрицы» до сих пор саднили и создавали некоторые трудности в подборе летних нарядов на ближайшие несколько недель. Но это волновало его меньше, чем проблема раздельных спален.

Хотел он того или нет, однако обещание придётся исполнять, а сама Эби может стать настолько далёкой и недоступной, как стена в Вустгейте, на далёком необитаемом острове Сагос. Никому неизвестно, кто оставил после себя обтёсанные до ровного состояния камни, сложенные в линию в несколько рядов, но факт оставался фактом, на лысом острове без единого дерева в самом его центре красовался загадочный архитектурный шедевр, который принято считать за самую отдалённую точку от курортного города Нанс.