Богатые тоже плачут. Книга 1

Глава 29

Дон Альберто знал, что предстоящий разговор должен решить многое в их семье. Оя перебирал в уме те слова, которые скажет сейчас своему сыну. Донья Елена, боясь помешать размышлениям мужа, молчала. Луис Альберто, самоуверенный, с легкой насмешливой улыбкой на губах, не торопясь спустился по лестнице сел радом с матерью. Доя Альберто строго взглянул на сына.

– Я узнал от Адриана, что Марианна собирается уйти от нас. Я хочу знать причину?

– А я-то тут при чем? – удивился Луис Альберто. – Я не сделал ей ничего плохого.

– Ты уверен?

– Абсолютно, – спокойно, все с той же улыбкой ответил Луис Альберто.

– А ты, Елена?

– Что за вопрос?

– Не лги.

– Почему такой тон? – донью Елену захлестнула обида, хотя по ее ровному, спокойному тону это было трудно заметить.

– Потому, что обидели ее либо ты, либо Луис Альберто.

– Ты напрасна нас обвиняешь. Скорее всего, этой девушке просто надоело здесь жить. И не: видо ее удерживать, пусть уходит. В конце концов, мы даже не знаем, кто она такая, зачем пришла в город, и так ли уж добра и невинна, как ты воображаешь.

– Ну, продолжай, продолжай… Я, кажется, начинаю понимать, почему Марианна уходнт.

– Я ничего ей не говорила.

– Не обязательно говорить, чтобы выразить свое отрицательное отношение к человеку, Марианна ведь совсем не глупая девушка. – И, немного помолчав, сказал: – Позови ее.

Пока донья Елена отдавала распоряжение Марии, дон Альберто обратился к сыну:

– А ты что-нибудь хочешь сказать?

– Нет, паяз. Марианна мне нравится в жаль, что…

– Ах, тебе ее жаль? – дон Альберто посмотрел на сына с нескрываемой крошки.

– Да, хотя ты мне и не веришь.

– Значит, виновата твое меть?

– Возможно, и, конечно, Эстер.

– Эстер? – удивился дон Альберто.

– Она ее терпеть не может. А мама поддается дурному влиянию кузины.

– А, глупые женские интриги и ненависть! Как мне это противно.

В комнату вошла Марианна и остановилась в дверях.

– Марианна, подойди ближе, прошу тебя. Почему ты просила падре Адриана подыскать тебе другое место?

Марианна сделала несколько шагов вперед, грустно взглянула на дона Альберто:

– Понимаете, кроме вас, я всем здесь мешаю, дон Альберто. В этом доме живет ваша семья, и для меня… – голос ее задрожал, – для меня здесь нет места.

– Кто это тебе сказал?

– Никто.

– Тогда оставайся с нами. Елена просила падре Адриана найти для тебя подходящее учебное заведение, чтобы ты могла получить приличное образование.

Луис Альберто горячо поддержал отца.

– Действительно, Марианна. Зачем тебе уходить отсюда? Мы все тебя любим и хотим, чтобы ты осталась. Правда, мама?

– Ну, конечно, Марианна, – подтвердила донья Елена. – Оставайся. Я хочу, чтобы наша семья жила спокойно.

Все смотрели на Марианну. А девушка стояла, опустив голову, и молчала. Потом, очень тихо, сказала:

– Я благодарна вам за все, что вы мне сказали, Вы очень добры, но я не хочу быть в тягость. Мне действительно лучше уйти.

И Марианна покинула комнату. Дон Альберто обвел всех взглядом.

– Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что с ней происходит?

– Альберто, – умоляюще сказала донья Елена, – я прошу тебя, не надо настаивать, пусть уходит, если ей хочется.

– Я чувствую, девочка не прочь остаться… Мне кажется, что-то за всем этим кроется.

– Ой, хватит нытья, догадок, обвинений… Я поговорю с Марианной и все выясню, – Луис Альберто заторопился вслед за Марианной.

Девушка встретила его вопросом:

– Что вы хотите?

– Останься, – коротко сказал Луис Альберто.

– Что бы вы ни говорили, это ничего не изменит. Я уйду отсюда, как только падре Адриан придет за мной. И хорошо бы сегодня же.

– Почему ты уходишь? Ты хочешь быть свободной? – спросил Луис Альберто.

– Как это? – не поняла Марианна.

– Ну жить спокойно, без оглядки, ходить, куда угодно, знакомиться с кем хочется и чтобы никто ни о чем не спрашивал.

– Не знаю, я не думала об этом.

– Многие молодые девушки мечтают так жить, и многие потом раскаиваются.

– К чему вы клоните? – опять не поняла девушка.

– Послушай, Марианна. Если ты уйдешь, вряд ли новый хозяин будет относиться к тебе так, как мой отец. Да и сеньора может быть куда более требовательной и сердитой, чем мама. И дети их, вполне возможно, такие же грубые и деспотичные, как Эстер. Кроме того, не будет рядом меня. Некому будет тебе помочь, подсказать что-нибудь…

Луис Альберто был по-настоящему взволнован. Марианна пробудила в его душе давно забытые им чувства. Что это было: любовь, дружба? Он не пытался анализировать. Он просто знал, что если эта девушка уйдет из их дома, в его жизни уже никогда ничего не изменится. И потому он продолжал говорить – страстно, убежденно, взволнованно.

– Нам, Марианна, тоже повезло, что ты появилась в нашем доме, словно подул свежий ветерок. Ты только посмотри, как любит тебя папа, как больно ему будет. И я привязался к тебе. Мне иногда кажется, что ты моя сестра.

– Сестра? – подняла на него глаза Марианна.

– Ну не совсем, – замялся Луис Альберто. – И если ты уйдешь, то для меня все кончится.

– Что – все? – глядя на него все тем же простодушным, открытым взглядом, спросила девушка.

– Ну… Наша дружба, которая только что зародилась… Прошу тебя, Марианна, останься.

– Нет, нет, нет, – сказала она и заплакала, закрыв лицо руками.

Луис Альберто растерялся. Что ей сказать? Он подошел к плачущей девушке, присел перед ней, отвел от лица ее руки.

– Ну-ну, не надо плакать, – нежно сказал он – мы тебя очень любим. И хотим, чтобы ты была счастлива в нашем доме. Ну так, что ты скажешь? Да?

Марианна кивнула.

В тот же день дон Альберто, как и обещал, зашел к падре Адриану, сообщить хорошую новость: Марианна согласилась остаться в их доме. Известие обрадовало падре Адриана, однако, он счел необходимым еще раз предупредить своего друга:

– Ты не забыл, что я говорил тебе? Марианна – девушка с природным чутьем, искренняя, чистосердечная, твой сын – полная ей противоположность. Два полярных характера, как правило, тянутся друг к другу. Я опасаюсь, что он может оказать на нее дурное влияние. Поэтому я хочу поговорить с Марианной. Пришли ее ко мне, пожалуйста.

Уже по тому, как Марианна вошла в дверь – с улыбкой, весело потряхивая пышными кудрями, падре Адриан понял, что настроение девушки изменилось. Он ласково посмотрел на нее и сказал:

– Я только что говорил с доном Альберто, и узнал, что ты решила у них остаться. Радоваться мне или огорчаться?

– Как хотите.

– Видишь ли, тебе восемнадцать лет. Это тот возраст, когда девушка становится женщиной, голова еще полна фантазий, романтических мечтаний. Так вот, об этом я и хочу поговорить с тобой. О твоих мечтах, тайных желаниях, о том, каким ты видишь свое будущее. Понимаешь ли, у всех мужчин в глубине души есть такая струна, тронув которую можно изменить их до неузнаваемости. Луис Альберто – несдержанный, своенравный, он не считается с мнением окружающих. Но мне кажется, что ты своей мягкостью и женственностью можешь тронуть ту душевную струну, о которой я говорил, и заставить его стать другим.

– Значит, вы считаете, что Луис Альберто относится ко мне хорошо? – живо откликнулась девушка.

– По-моему, да.

– Это замечательно, падре, – просияла Марианна. – Я готова помочь ему во всем – чтобы он работал, чтобы родители были им довольны.

– Ты добрая девочка, но ты наивна, и тебя легко обмануть. И это меня беспокоит.

– Почему, падре?

Падре Адриан внимательно посмотрел на Марианну и благословил ее.

У Луиса Альберто давно не было такого прекрасного настроения: Марианна остается! Марианна остается! Напевая, он спустился в гостиную, чмокнул в щеку мать и, удобно расположившись в кресле, принялся обсуждать с ней дела домашние. Они говорили долго, но в интонациях отсутствовали, ставшие уже обычными, раздражение и обида. Спокойная беседа была приятна и матери, и сыну – бесконечные споры, ссоры, непонимание утомили их. А тема разговора была нелегкая: Луис Альберто убеждал мать быть поласковее с Марианной и не отсылать ее в колледж. Мать согласилась, но взамен на свое согласие сообщила сыну о временном переезде племянницы в их дом и еще просила быть с Эстер полюбезнее.

– Не возражаю, и даже обещаю куда-нибудь ее сводить. С Марианной, – добавил он.

– Опять?

– Да, мама, опять. – Это было сказано так, что донья Елена не решилась ему возразить.