Божественные проступки

ГЛАВА 33

Утер ехал в задней части внедорожника, подтянув колени к подбородку и сжавшись в тугой комок так, что его голова оказалась чуть ли не между голеней. Он выглядел сжавшимся и ему было явно неудобно. Джереми привез его на место преступления в фургоне, где он занимал освобожденный кузов, но водитель должен был остаться помогать полиции. Я сидела на средних сидениях с Галеном и Шолто по бокам. Саред устроилась на маленьком откидном сидении, которое было последним местом сзади внедорожника и именно поэтому Утеру пришлось так втискиваться в машину. Кабодуа ехал впереди с Рисом. Я повернулась насколько позволял ремень безопасности, чтобы мне было видно Утера.

Он был похож на того, кто, будучи невозможно высоким, пытался уместиться на место для человека нормального роста. Но он не выглядел несчастным, потому что привык вписываться в мир, предназначенный для невысокого народа.

- Как я пропустила эту проблему с Константином? - Спросила я.

Он издал звук "гм", а потом сказал:

- Когда-то мы с тобой обсуждали возможность избавить меня от затянувшегося поста. Ты сказала мне нет, и я уважаю это решение. Если бы я заговорил с тобой о порнографических кинофильмах, показывающих другого призрака-в-цепях, боюсь, ты могла бы неверно истолковать мои побуждения.

- Ты думал, что я восприму это как заигрывание?

Он кивнул, складывая свои губы вокруг бивней так, как человек мог бы держать зубочистку. Для него это был жест задумчивости.

- Возможно, как хвастовство или даже соблазнение. С тех пор, как появились фильмы с Константином, мне предлагали себя больше женщин, чем когда-либо в моей жизни. - Он скрестил руки на груди.

Гален развернулся рядом со мной так, чтобы тоже видеть великана.

- А почему это проблема? - Спросил он.

- Ты посмотри фильмы. Ни одна человеческая женщина не смогла бы выжить.

- Теперь это хвастовство, - сказала Саред, поворачиваясь к нему.

- Нет, - сказал он. - Это правда. Я видел, что мои братья могут сделать с человеческой женщиной. Это была одна из худших вещей, сделанных человеку фейри, включая ночных летунов, которые я когда-либо видел. - Он вспомнил о Шолто слишком поздно и взглянул на него. - Я не хотел никого обидеть, лорд Шолто.

- Не бери в голову, - сказал Шолто, повернувшись так, что мог видеть великана и при этом иметь повод касаться моего бедра через юбку. Нервничал, и если да, то почему? Почему беседа беспокоила его?

Шолто продолжил:

- Я тоже видел, что могут королевские ночные летуны сделать человеческим женщинам. Это... - Не договорив, он просто покачал головой. - Поэтому я запретил им кого-либо соблазнять вне нашего королевства.

- Ты называешь это "соблазнять"? - Саред посмотрела на него совершенно не дружелюбно. - Для этого есть и другие названия, Властитель Теней.

Три оттенка золота его глаз сейчас холодно смотрели на нее, хотя и не могли быть такими же холодными, как синий цвет ее глаз, но у Шолто это получалось.

- Я не результат насилия, если это история, которую рассказывают неблагие сидхе.

Сузившиеся глаза - это было единственное, что подсказывало, что он попал в десятку, но вслух Саред сказала только:

- Ты был младенцем. Как ты можешь знать, как появился на свет?

- Я знаю, кем был мой отец, и он не был насильником.

- Это он так говорит. - Саред впилась в него взглядом.

Его пальцы начали блуждать вперед-назад по ткани моей юбки, которая разделяла его и мою кожу. Я знала, почему ему сейчас нужно было коснуться меня.

- Говорил, потому что умер прежде, чем мы приехали в эту страну. Есть удовольствия среди ночных летунов, которые не могут существовать в других местах.

Она скривилась, Шолто видел такое выражение на лицах женщин-сидхе с тех пор, как понял, что не может убрать щупальца. Эта старая боль все еще пряталась за невозмутимой маской красивого лица. Сейчас он действительно мог выглядеть как сидхе, скрывая свои щупальца в татуировку, но он не забывал, как на него смотрели, когда он мог это делать только с помощью гламора.

Я прикоснулась к его шее. Он сжался от прикосновения, а затем понял, что это была я и расслабился.

- Не думаю, что даже среди неблагих есть кто-то, кто мог бы назвать удовольствием связь с тем, у кого шип, - сказала Саред.

- Отец Шолто не был членом королевской семьи, а значит шип не проблема, - сказала я. Я обхватила его шею рукой так, чтобы мои пальцы гладили линию, где волосы переходят в кожу шеи, под его "конским хвостиком".

- Это он так говорит. - Саред снова впилась в него взглядом.

Голос Галена был тихим, когда он спросил:

- Значит любая женщина-сидхе, которая спит с ночным летуном, последняя извращенка из извращенок?

Она скрестила руки на груди и кивнула.

- Спать с любым из слуа - злостное извращение.

- Тогда я - извращенка, - сказала я.

Она выглядела потрясенной, переводя на меня глаза.

- Нет, конечно нет. Он больше не Извращенная Тварь Королевы. Он теперь может быть как сидхе, как любой другой, с его новой магией.

И тогда я рассмеялась:

- То есть все стражницы считают, что он появляется в моей постели только в виде сидхе и без какой-либо части ночного летуна?

Саред опять была удивлена и даже не пыталась это скрыть.

- Конечно.

Я наклонилась к Шолто, обняв его настолько, насколько позволял мой ремень безопасности, оставшееся на сидении место.

- Есть вещи, которые могут делать только его щупальца, это вполне может заменить четырех мужчин, только при этом не будут мешаться руки и ноги.

Саред выглядела несчастной.

Шолто обхватил меня рукой и притянул к себе ближе, прижимаясь головой к моим волосам. Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, что на нем сейчас довольное выражение.

Гален положил свою руку на плечо Шолто. Я почувствовала, как Шолто немного напрягся, но потом расслабился, хотя я чувствовала, что он был озадачен. Гален никогда не делил постель с нами двумя. По сути, ни один другой мужчина этого не делал. Шолто достаточно близко не дружил ни с кем из мужчин, чтобы ему было удобно с ними.

- Шолто спас наши жизни, переправив нас в Лос-Анджелес прежде, чем Кел смог убить Мерри, - сказал Гален. - Ни у какого другого сидхе нет таких магических сил, чтобы переместить нескольких сидхе, за исключением Короля Слуа. Он помог Мерри отомстить за смерть бабушки.

- После того, как он ее убил, - сказал Кабодуа, присоединяясь к разговору с переднего сиденья.

Ей ответил Рис:

- Тебя там не было. Ты не видела, что чары превратили бедную Хетти в оружие, чтобы убить собственную внучку. Если бы Шолто не убил ее, Мерри теперь могла бы быть мертва, или я должен была бы убить свою старинную подругу. Он сделал это за меня, он спас Мерри. Не говори о том, чего не знаешь. - Его голос был мрачнее, чем когда-либо я слышала. Он постоянно был в палате и был там, когда мы разговаривали с бабушкой и бывал у нее в гостях, пока я в течение трех лет скрывалась.

- Если ты скажешь, что это - правда, то я поверю тебе, - сказала Кабодуа.

- Могу поклясться, что так и было, - сказал Рис.

- В этом нет необходимости, - сказала она, оглядела всех нас, а потом продолжила, - прошу прощения, Король Шолто, но, возможно, Саред или мне нужно было сказать тебе, почему мы так ненавидим ночных летунов.

- Я знаю, что Принц Кел дружил с одним из королевских ночных летунов. - Он вжался лицом в мои волосы пока говорил, как будто это было слишком ужасно, чтобы смотреть прямо на собеседника.

- Ты знал, что принц использовал его, чтобы мучить нас. - Голос Сареда был сдавленным, гнев будил ее магию.

- Я убил его, когда узнал, - сказал Шолто.

- Что ты сказал? - Спросила Саред.

- Я сказал, что убил его, когда узнал, кто помогал принцу мучить вас. Разве ты не задавалась вопросом, почему это прекратилось?

- Принц Кел сказал, что он так вознаградил нас, - сказал Кабодуа.

- Он прекратил, потому что я убил его приятеля и сделал из него пример, чтобы больше никто среди нас не испытывал желания попытаться заменить его в приключениях Кела. Он сказал мне прежде, чем умер, что принц сделал для себя хребет из металла, чтобы во время насилия рвать партнера. - Он мелко дрожал, как будто ужас все еще мучил его.

- Тогда мы твои должницы, Король Шолто, - сказала Кабодуа.

Саред всхлипнула. Я повернулась в руках Шолто и увидела, как слезы скользили по его лицу.

- Благодарю Богиню, что Догмэла не знала, что доброта нашего принца зависела от действий реального короля. - В ее голосе не было слышно слез, которые я видела. И если слышать только голос, то и не поймешь, что она плачет.

- Получилось так, что доброта и обещание, что подобное больше никогда не повториться, помогли Келу убедить Догмэлу участвовать в фантазии, в которой нужно было сотрудничество, - сказала Кабодуа.

- Замолчи, - сказал Саред. - Мы поклялись никогда не рассказывать о таких вещах. Достаточно того, что мы это вынесли.

- Есть вещи, которые королева заставляла нас сделать, - сказал Рис, поскольку он поворачивался на переулок, - мы тоже никогда об этом не говорим.

Внезапно Саред разрыдалась. Она уткнулась лицом в ладони и плакала, как будто ее сердце разрывается. Между рыданиями она сказала:

- Я так рада... быть здесь... с тобой, принцесса... Я не могла сделать этого... не могла вынести... Я решила позволить себе истаять. - И продолжила плакать.

Утер положил большую руку на ее плечо, но она, кажется, не заметила. Я коснулась ее руки, которую она прижимала к лицу, она повернулась и схватила мои пальцы, второй рукой продолжая прикрывать свои слезы от наших глаз. Гален потянулся и коснулся ее ярких волос.

Она сильнее сжала мою руку, а потом опустила другую руку, которой прикрывала слезы. Она протянула эту плачущую руку. Это было за мгновение до того, как Шолто и я поняли, что она делала. Тогда, медленно, нерешительно, он потянулся и взял ее за руку.

Она ухватилась за него и крепко держалась за наши руки, пока дрожала и плакала. Потом, когда она начала успокаиваться, посмотрела на нас своими сияющими, словно звезды, синими глазами, полными слез.

- Простите, что для меня все принцы и все короли подобны Келу.

- Нечего прощать, потому что короли и принцы при дворах все еще подобны ему. Посмотри, что король сделал с нашей Мерии.

- Но ты не похож на него, и другие мужчины не похожи.

- Мы все пострадали от рук тех, кто должен был заботиться от нас, - сказал Шолто.

Гален погладил ее по волосам, как будто она была ребенком.

- Мы все проливали кровь для принца и королевы.

Она закусила губу, все еще цепляясь за наши руки. Утер гладил ее по плечу.

- Успокойся, призрак-в-цепях изгнанник из волшебной страны и не принадлежит ни одному двору.

Саред кивнула.

Утер продолжил:

- Я - единственный, кто может дотянуться тебя обнять. Ты позволишь это кому-то, столь же уродливому как я?

Саред повернулась посмотреть на него, Галену пришлось убрать руку, чтобы она увидела Утера. Она выглядела удивленной, но она смотрела ему в глаза и видела то, что всегда видела там я - доброту. Она просто кивнула.

Утер продвинул свою большую руку по ее плечам. Это было настолько осторожное и нежное объятие, какое я когда-либо видела, и Саред позволила себе окунуться в это объятие. Она позволила Утеру держать себя, спрятав лицо на его широкой груди.

Теперь была очередь Утера выглядеть удивленным, но он был ряд. Его вид был малочисленным и в волшебной стране, но Утеру нравились люди, и пасьянс не был его любимой игрой. Он сидел в задней части машины, заполняя собой и так ограниченное пространство, но он дотянулся, чтобы держать яркую красивую женщину. Он дотянулся, чтобы утопить ее слезы в своей силе и держать ее, прижав к груди, которая была столь же большой, как и его сердце, самое большое из тех, что я когда-либо знала.

Утер обнимал Саред всю оставшуюся до дома дорогу, и она позволила ему это, потому что иногда, и особенно для мужчины, быть способным быть чьим-то большим сильным плечом, на котором можно поплакать, не может помочь плакать на нем так свободно.

Сейчас Утер не был одинок, и не была одинока Саред. Шолто и Гален обнимали меня. Даже Кабодуа по-дружески положила руку на плечо Риса. Сидхе когда-то потеряли способность успокаивать друг друга прикосновением. Нас учили, что это было что-то только для низших фейри, признак их слабости и признак превосходства сидхе. Но несколько месяцев назад я узнала, что это было лишь попыткой скрыть факт, что сидхе больше не доверяли друг другу до такой степени, чтобы касаться друг друга ради успокоения. Прикосновение стало означать боль вместо комфорта, но не здесь, не для нас. Мы были сидхе и низшими фейри, если можно назвать мужчину девяти футов ростом низшим, но в тот момент мы все были просто фейри, и это было хорошо.