Боги Древнего Египта

Превеликое множество душ, воплощений, имен

И обличий у древних богов… – Посмотрите на небо:

По широкой воздушной реке лучезарный Амон

В светоносной ладье проплывает над вотчиной Геба.

На закате ладья опускается в Царство теней,

И на мир опускается ночь… А наутро, взгляните,

Бог восхода по имени Хепри, как жук-скарабей,

Пред собою толкает пылающий шар и, в зените,

Отдает его Ра. И несет его Ра на руках

И вручает всесильному Атуму, богу заката.

Наконец засыпает бог солнца в бутоне цветка

Белоснежного лотоса – там, где родился когда-то.

Отчего ж по прошествии ночи свой вычурный цвет

Обретает заря? – Цвет утробной пролившейся крови… —

Оттого, что теленка златого рождает на свет

Достославная Нут, воплотившись в Небесной Корове. —

Мехет Урт ее имя. – А солнце, бычок золотой,

Подрастает к полудню и делится жизненной силой

С небом-матерью – вечно прекрасной, всегда молодой

И в вечернюю пору неправдоподобно красивой!

Забеременев, Нут поглощает супруга-быка,

Чтоб затем возродить его с новой чудесной зарею…

Но взгляните на это иначе: с утра в облака

Поднимается сокол Харвер и парит над землею.

Правый глаз его – Солнце, а левый – дурнушка Луна…

И в серебряной лодке Луну через небо ночное

Вместе с душами смертных, дождавшихся вечного сна,

Бог познанья и мудрости Тот перевозит в иное,

Запредельное царство…

Велик и могуществен Тот!

Голова его – ибиса, тело его – человека.

Это он изобрел геометрию, письменность, счет;

Это он покровитель наук и искуснейший лекарь;

Это он обучил нас ремеслам и магии; он

Защищает в загробном суде искушенные души…

Мы и лет не считали, покуда им не был введен

Календарь. О, лихой звездочет, книгочей и придумщик!

Сколь хитро^́ и находчиво лунный и солнечный год

Поделил он на дни, как круги на сегменты: по триста

Шестьдесят для луны и для солнца. Да здравствует Тот! —

Просвещения первый маяк, справедливости пристав!

Посмотрите же, как за зарею приходит заря,

Как величествен мир! Сквозь века проплывают светила;

Торжество и гармония в сферах небесных царят.

Слава силе, которая нас в эту жизнь посвятила!

О, великие боги!.. Но что с вами сталось с тех пор,

Как велел отлучить небеса от земли Всемогущий? —

Ежеутренне Нут исполняет его приговор

И возносится ввысь. – Но от этой огромной, гнетущей

Высоты начинает кружиться у ней голова;

Тут отец ее, шустрый бог ветра, на помощь приходит:

Тело дочери держит он днем на руках, а едва

Добирается Солнечный Ра до подземных угодий,

Шу, тайком от него, опускает красавицу Нут

На земную постель, возвращая в объятия Геба…

А случается так, что и мать ее, львица Тефнут,

Помогает супругу поддерживать шаткое небо. —

К сожалению, ноша сия чересчур тяжела!

Очень скоро Тефнут устает. От усталости – плачет…

Но недаром! Ведь слезы – все те, что она пролила, —

Превратились в цветы! Так беда обернулась удачей.

…Но проведал однажды бог солнца, что Нут по ночам,

Несмотря на запрет, продолжает сожительство с мужем. —

От нахлынувшей ревности пламенный Ра осерчал,

Преисполнился злобы и всею душой занедужил! —

«Как могла ты ослушаться! Думала, я не найду

Наказания?.. – Знай же, рожать ты отныне не сможешь!

Ни единого дня я тебе не оставлю в году —

Проклинаю их все! Позабудь о супружеском ложе.»

Опаленная гневом, взмолилась несчастная Нут

О пощаде: «Мой Бог! Наказание слишком сурово!..»

Непреклонен был Ра и, лицо от нее отвернув,

Удалился; и небо окрасилось краской багровой.

«Что же делать?! – вскричала богиня, оставшись одна. —

Как мне жить, никогда уже больше детей не рожая?..»

Между тем проплывала, сияя, по небу Луна;

С нею – Тот. – Он извечно Луну до зари провожает.

Увидал он страдалицу Нут, разузнал у нее

О случившемся… – «Пóлно, слезами глаза не насилуй.

Постараюсь помочь тебе в горе великом твоем». —

«Чем ты можешь помочь? Никакая волшебная сила

Не спасет от проклятия…» – «Силы, действительно, нет.

Но смекалка и хитрость окупят бессилье с лихвою!» —

Не поверила Нут. Ничего не сказала в ответ

И, раскланявшись с Тотом, поникла опять головою.

Ну а Тот, поразмыслив, решил: коль проклятье не снять,

Нужно к проклятым солнечным дням неклейменых

добавить.

А единственным местом, где можно их было достать,

Оставалась Луна… Тот, однако же, к ней не с мольбами

Обратился, а лишь предложил – будто вскользь,

невзначай —

Поиграть с ним в сенет (то игра наподобие шашек) —

«Чем витать в облаках, нагоняя на смертных печаль,

Развлекись, позабавься! И лик твой, улыбкой украшен,

Станет ярче, чем солнечный даже!» – Прельстилась Луна,

И игра началась… – В одночасье промчались три ночи!

Не показывал силы бог мудрости, словно трудна

Эта схватка была для него; делал вид, будто хочет,

Но не может никак победить. А Луне невдомек,

Что игру эту сам же пройдошливый Тот и придумал,

Все ходы и уловки ее предугадывать мог

И, как мог, поддавался: куда же теперь я пойду, мол…

На четвертую ночь круглолицая дева сама

Предложила сыграть. Но ответил ей Тот: «Надоело!»

(А на деле-то знал, что от шашек Луна без ума,

Что она всё сильней с каждым разом сразиться хотела,

И поэтому ждал этой просьбы.) «…Да видишь ли, мне

Просто так, – говорит, – не особо играть интересно…

Разве только б мы делали ставки…» (Бедняжке Луне

Возразить было нечего. – Как возразишь тут?..) «Вот если б

Ты поставила что-то на кон, появился б азарт!» —

«Так ведь нет у меня ничего, кроме дней моих лунных.

А, представь, проиграю – смогу ли вернуть их назад?..» —

«Сразу все и не надо. Лишь несколько лун твоих юных. —

Если год ты разделишь, к примеру, на семьдесят две

Одинаковых части, то частью одною столь малой

Ты могла б и рискнуть! Ведь не станет короче твой век

От ничтожнейшей ставки.» – Замялась Луна, завздыхала:

«Ой, не знаю!..» – «Не хочешь – не надо», —

ответствовал бог…

То ли сердце скрепя, то ли сердцем скрипя, согласилась

На условия Тота сердешная… – Что же, итог

Угадаете вы без труда. – Сокрушительной силой

Изворотливой мысли блеснул лицемерный ловкач

И нанес поражение глупой партнерше в два счета!

На Луну было жалко смотреть… – «Свет очей мой, не плачь,

Не корову же, чай, проиграла – пять суток всего-то…»

Побледнела несчастная, ахнула в ужасе: «Пять!

Целых пять…» – «Такова была ставка ничтожная наша…» —

«Забирай же свой приз… И не вздумай меня провожать!» —

«Не горюй, ненаглядная! Знай: чем ты реже – тем краше.»

…Распрощавшись с Луною, отправился Тот на восток,

Чтоб порадовать юное Солнце нежданным подарком —

Драгоценными днями… – Однако расчетливый бог

Опасался, что будет весь труд его пущен насмарку,

Коли новые дни, как и прежние, Ра проклянет;

И поэтому Тот самодержцу решил посвятить их.

«Ведь не станет же Ра осквернять (не такой сумасброд)

Славный дар, посвященный ему…» —

рассуждал просветитель.

Так и вышло. И солнечный год стал отныне длинней!

Справедлив был Владыка: богине небес от щедрот он

Разрешил сколь угодно рожать в эти пять новых дней —

Ежегодно! – И тотчас же Нут принялась за работу:

В первый день осиянный Осирис явился на свет;

Во второй – Гор Бехдетский, бич демонов, ужас для бесов;

А на третий родился сам дьявол, чудовищный Сет —

Бог войны, разрушения, засухи – демонов кесарь;

На четвертый возникла Исида, богиня любви,

И на пятый – Нефтида, богиня покоя и смерти.

Значит, так суждено: кем родился ты, тем и живи.

Воля божья для бога – всё та же неволя, поверьте.

Пятерых принесла неуемная Нут в первый год!

А в дальнейшем плодила небесная матушка звезды…

Наступила эпоха Великой Девятки богов —

Эннеады. – В ней место нашли себе Солнце и Воздух,

И Вода – Ра и Шу, и Тефнут. (Нарисуй, пейзажист,

Сей портрет!) Здесь и Небо с Землей – Нут и Геб;

и две пары:

Сет с Нефтидою – Смерть; и Осирис с Исидою – Жизнь.

…Тот без места остался, но, словно пастух за отарой,

За великим семейством присматривал… —

С этой поры

Укрепился текущий порядок; и, божией волей,

Всё идет, как и дóлжно идти, – по законам игры.

Все играют свои небольшие, но главные роли.