Боги войны

33

Когда Корсон подошел ближе, мужчина шевельнулся. Приподнявшись на локте, он смотрел на пришельца, улыбался и вовсе не казался мертвым.

— А-а, — сказал он. — Вы человек с Эргистала. Я ждал вас.

Корсон с трудом выдавил:

— А Совет…

— Он здесь, — сказал мужчина. — Совет Урии на тысячу лет.

Корсон склонился над ним:

— Вам нужна помощь?

— Не думаю. Садитесь.

— Эти женщины… — сказал Корсон, опускаясь на песок.

— Они в контакте. Не нужно им мешать.

— В контакте?

— У нас много времени. Сейчас отличная погода, верно?

Он порылся в песке, достал хрустальный флакон, откупорил его и подал Корсону.

— Выпей глоток, старина, тебе станет лучше.

Корсон открыл было рот, но не стал возражать. Если этот мужчина считает, что время есть, незачем протестовать. Он глотнул.

Вино было холодное, и он едва не задохнулся.

— Не нравится? — спросил мужчина.

— Я никогда не пил лучшего вина.

— Ну так допивай бутылку. Есть еще другие.

Корсон снял перчатки, чтобы было удобнее пить. Второй глоток разогрел его. Потом он вспомнил, где находится и зачем.

— Вы не голодны? — спросил он. — У меня есть с собой несколько пайков.

— Спасибо, — ответил мужчина. — Я предпочитаю цыпленка, икру или тушеную телятину. Извините, что не предложил вам этого раньше. После такого путешествия вы наверняка проголодались.

Он присел, энергично разгреб песок, и под ним показался большой серебряный контейнер. Подняв крышку, он с удовольствием понюхал содержимое.

— Угощайтесь и ешьте прямо руками. Мы предпочитаем простоту.

— Я видел Диото, — начал Корсон.

— Прекрасный город, — сказал мужчина. — Правда, немного старомодный.

— Он лежит на дне озера. Война уничтожила его.

Мужчина удивленно поднялся на локте и сел.

— Какая война? — Он засмеялся тихо и необидно. — Ну конечно, вы же прибыли из неспокойного периода. Это было для вас шоком. Вы просто не знали.

— Что я должен был знать? — агрессивно спросил Корсон.

— Диото был покинут. Просто-напросто покинут, а вовсе не уничтожен. Он уже не отвечал нашему образу жизни.

Корсон попытался переварить это:

— А как вы живете?

— Как видите. Просто. Мы готовимся… — он заколебался, — к будущему.

— Вы уверены, что вам не нужна помощь? — спросил Корсон, вытирая руки о песок.

— Нам нужны вы, Корсон. Но не здесь и не сейчас.

— Вы уверены, что у вас есть все? — недоверчиво спрашивал Корсон.

— Разве я похож на человека, которому чего-то не хватает? Одежда? Мы вообще ее не носим.

— Продукты, лекарства? Не думаю, чтобы весь пляж был набит бутылками вина и контейнерами с едой. Что вы будете делать, когда запас кончится?

Мужчина сосредоточенно смотрел на море.

— Действительно, — сказал он, — мне это никогда не приходило в голову. Думаю, что…

Корсон резко прервал его.

— Шевелитесь же! А может, вы спятили или больны? Должен быть какой-то способ, чтобы рыбачить в этом море и охотиться в лесах. Не хотите же вы умереть с голоду.

— Нет, конечно! — ответил мужчина.

Он взглянул на Корсона, потом рывком вскочил с песка. Он был хорошо сложен, мускулист, ростом выше Корсона. Длинные волосы обрамляли его лицо.

— А как по-вашему, откуда взялась эта бутылка? И контейнер с едой?

Корсон тоже встал и смущенно принялся чертить по песку носком ботинка.

— Не знаю.

— Когда у нас кончается вино, мы просим и нам дают еще.

— Ясно, — сказал Корсон. — Вы живете в дюнах, а ужинать приходите на пляж. А там вас ждет прислуга или роботы.

Мужчина покачал головой.

— В дюнах вы не найдете ни дворца, ни хижины, ни прислуги, ни роботов. Сомневаюсь, чтобы в радиусе сорока километров отсюда было хоть одно живое существо. Я вижу, вы не поняли нашего образа жизни. У нас нет другой крыши над головой, кроме неба, и другой постели, кроме песка. Может, вам слишком жарко или холодно? Я могу это исправить.

— Но откуда все это берете? — раздраженно спросил Корсон, отпихивая ногой пустую бутылку.

— Из другой эпохи. Из будущего или прошедшего века, не знаю. Мы решили оставить несколько десятилетий не тронутыми. Это очень приятное место отдыха. Конечно, мы контролируем климат, но в этой эпохе на планете нет ни одной машины. Все, что нам нужно, находится за кулисами времени. Когда мы чего-то хотим, один из нас входит в контакт и просит это. И нам присылают.

— А Диото?

— Какое-то время назад мы заметили, что идем неверным путем, и решили попробовать другой вариант.

— Именно этот? — сказал Корсон.

— Именно этот, — ответил мужчина.

Корсон взглянул на море. Перед ним был обычный закат, но в нем шевелилось нечто, искавшее выхода. В нескольких шагах от берега море плескалось о скалу, как прирученное животное. Невидимое солнце золотило тучи. Машинально Корсон поискал на небе месяц, но его не было. Звезд — их расположение он уже знал — было достаточно, чтобы освещать планету бледным светом.

— Разве это не прекрасно? — спросил мужчина.

— Да, это прекрасно, — признал Корсон.

Он посмотрел в сторону женщин, погруженных в транс, и ему показалось, что он узнает каштановые волосы, линию спины. Он сделал шаг к той, которую принял за Антонеллу. Мужчина удержал его.

— Не нужно им мешать. У них сейчас конференция по вашему вопросу. Они в контакте с Эргисталом.

— Антонелла… — сказал Корсон.

Мужчина повернулся.

— Антонеллы здесь нет. Вы увидите ее позднее.

— Она меня еще не знает, — сказал Корсон.

— Да. — Голос был мягкий и низкий, как будто мужчина жалел, что они коснулись этой темы. — Ей еще предстоит познакомиться с вами.

Воцарилась тишина.

— Не нужно обижаться на нас за это.

Потом он быстро добавил:

— Вы хотите спать или предпочитаете поговорить о наших делах?

— Спать я не хочу, — ответил Корсон. — Сейчас я хотел бы немного подумать.

— Как угодно, — сказал мужчина.

Корсон долго молчал, сидя на песке, уперев локти в колени. Солнце совсем исчезло, и над морем засияли звезды. Воздух был теплый, и вскоре Корсон снял скафандр и ботинки. Он не отважился раздеться полностью, хотя обстановка располагала к этому. Хотелось броситься в воду и плыть, забыв о богах войны. Приливы здесь, вероятно, были небольшие — сказывалось отсутствие спутника. Взволновать море могло только далекое солнце и легкий ветер.

Наконец он заговорил. Сначала еле слышно, будто боясь нарушить равновесие ночи или разбудить врага, но с каждым словом голос его обретал силу.

— Я посол, — сказал он, — посол особого рода. Я был солдатом, преодолел время и слышал богов Эргистала. Я знал, что спокойной жизни Урии угрожают три опасности. Первой было животное, такое же, как то, что принесло меня сюда, но дикое. Вторая заключалась в заговоре, составленном коренными жителями этой планеты против людей. Третья носила имя старого вояки, прибывшего ниоткуда. Он говорил, что я сам привел его на эту планету. Сейчас я представляю его. Кроме того, я свой собственный посол: я хочу очистить Урию от всех опасностей, но у меня нет для этого средств. Я надеялся найти здесь помощь, хотя на Эргистале мне сказали, чтобы я рассчитывал только на себя. По их мнению, ценой успеха я завоюю свободу, а может, и что-то большее. Но я вижу, что это невыполнимое задание.

— Все это я знаю, — сказал мужчина. — Задание уже наполовину выполнено. Для человека из прошлого, Корсон, вы неплохо справляетесь.

— Бестия сидит в клетке, — сказал Корсон, — а заговор уничтожен. Не знаю, смогу ли я сделать что-нибудь еще. Остается Веран, наемник, которого я сейчас представляю. Тот же Веран хочет завоевать Вселенную, — продолжал Корсон, глотнув из бутылки. — Он требует оружия, солдат или роботов, а взамен обещает оставить эту планету в покое. Но я ему не верю. Более того, если Служба безопасности попробует его задержать, начнется война. И вестись она будет на этой планете, поскольку Верана не так-то просто будет изгнать отсюда.

— Вы и есть та самая Служба безопасности, — мягко сказал мужчина, — а в нашем прошлом не было войны.

— Вы считаете, что я… — пробормотал Корсон.

— Вы представитель этой Службы в данном районе, и ваша обязанность — предотвратить грядущую войну.

— Войны не было, — медленно сказал Корсон, — поскольку вы здесь. Это значит, что мне все удалось. Но это противоречит закону нерегрессивной информации.

Мужчина пересыпал песок из ладони в ладонь.

— И да и нет. Это не так просто. Закон нерегрессивной информации — только частный случай.

— Значит, — сказал Корсон, — будущее может вмешиваться в прошлое?

— Одни вмешательства вызывают незначительные изменения, другие опасны, а третьи полезны, по крайней мере с точки зрения просвещенного наблюдателя. Вас, меня или Верана. Контроль времени немного напоминает экологию. Представьте планету, населенную насекомыми, птицами и травоядными животными. Насекомые разрыхляют землю и способствуют росту травы. Птицы поедают насекомых и опыляют растения. Травоядные кормятся травой, а их выделения и трупы служат пищей насекомым и удобряют почву. Так выглядит простейшая экологическая петля. Без всяких опасений вы можете изъять одно насекомое или даже дюжину — и ничего не случится. Вы можете перестрелять птичий выводок или съесть травоядное — и это не подорвет равновесия. Однако если вы уничтожите всех насекомых на достаточно большой площади, птицы покинут эту местность или погибнут от голода. Трава исчезнет в течение нескольких сезонов, и одновременно с ней исчезнут травоядные. Возникнет пустыня. То же самое произойдет, если вы серьезно ослабите любое другое звено цепи. Для каждой точки имеется предел, который может оказаться достаточно высоким. Допустим, мы выпустим на эту планету несколько стай хищников, настолько быстрых, что они смогут атаковать травоядных. Поначалу они потеряются на просторах планеты. Можно будет годами прочесывать равнины и не встретить даже их следа. Но через какое-то время, не встречая врагов, они размножатся до такой степени, что ограничат число травоядных. Первыми пострадают насекомые, потом птицы, потом растительность. Травоядным будет угрожать опасность с двух сторон одновременно. Даже хищники начнут умирать от голода. При благоприятных условиях сложится новое равновесие, весьма отличное от существовавшего вначале. Для обоих видов появятся периоды голода и периоды изобилия. Критический предел будет гораздо ниже, чем в первом случае. Может быть, хватит всего одной пары хищников, чтобы вызвать непредвиденные последствия. В динамичной экологии значащее существо является не одним из элементов в цепи, а комплексом таких элементов. И процесс нельзя повернуть вспять, он вызывает небольшие, но решающие изменения. Спасаясь от хищников, травоядные увеличат скорость бега — длинные ноги помогут им выжить.

То же самое происходит во времени, с соблюдением всех пропорций. Однако экологические проблемы до смешного просты по сравнению с проблемами времени. Вы можете стереть с поверхности планеты гору или погасить звезду на небе — но в вашем будущем ничего не изменится. Возможно, в некоторых местах можно уничтожить целые цивилизации без особых последствий — с вашей точки зрения, а в другом месте вам достаточно наступить человеку на ногу, чтобы ваше небо и земля содрогнулись. У каждой точки Вселенной есть собственная экология. Абсолютной истории не бывает.

— Тогда как можно что-то предвидеть? — спросил Корсон.

— При помощи расчетов. Их помогает сделать интуиция и опыт. Лучше всего смотреть на вещи сверху, из возможно более удаленного будущего. Всегда легче рассматривать перекрестки, которые могут привести к современности, чем создавать тех, кто сделает будущее. Поэтому боги Эргистала и устанавливают с нами контакт. — Он указал на двух женщин. — Но всего они нам сказать не могут, как не могут вводить в историю пертурбации, которые бы им вредили. Они у заката времени. Все дороги ведут к ним. Для них история почти абсолютна, почти закончена. И потому мы должны сами выполнять свое предназначение.

— Понимаю, — сказал Корсон. — Я тоже чувствую себя пешкой на шахматной доске. Сначала я верил, что двигаюсь свободно, но по мере того, как все лучше видел игру, я понимал, что меня просто передвигают с одного поля на другое.

Поколебавшись немного, он произнес:

— Я думал даже, что игру ведете вы. Что это ваш план.

Мужчина покачал головой:

— Вы ошибались, не мы авторы этого плана.

— Но вы знаете, что случилось со мной.

— В некоторой степени. Для нас вы — неизвестная величина. Вы появились в определенной точке, чтобы разрешить кризис. Мы всегда думали, что это ваш план.

— Мой? — изумился Корсон.

— Ваш. И только ваш.

— Я еще даже не начал обдумывать свой план, — сказал Корсон.

— У вас еще много времени впереди, — ответил мужчина.

— Но он уже выполняется.

— Это значит, что план все-таки возникнет.

— А если мне не удастся? — спросил Корсон.

— Вы ничего не будете об этом знать. И мы — тоже.

Одна из женщин шевельнулась. Она протерла глаза, поднялась, взглянула на Корсона и улыбнулась. Ей было лет тридцать. Мысли ее блуждали где-то далеко.

— С трудом верится, — сказала она. — Знаменитый Корсон среди нас.

— Я еще ничем не прославился, — сухо сказал Корсон.

До последней секунды он еще продолжал надеяться, что это окажется Антонелла.

— Не так резко, Сельма, — вставил мужчина. — Перед ним еще дальняя дорога, и он слегка взволнован.

— Я же его не съем, — ответила Сельма.

— И он нужен всем нам, — добавил мужчина.

— В каком моменте вы находитесь? — спросила Сельма у Корсона.

— Я прибыл как посол… — начал было Корсон, но женщина прервала его:

— Это я знаю. Слышала ваш разговор с Сидом. Меня интересует, в каком месте вы сейчас находитесь.

— Я могу нейтрализовать Верана, не посылая ему того сообщения, поскольку все считают, что я отвечаю за него. Но, честно говоря, я не смог бы его даже написать, не то что отправить.

— С помощью креодов это очень просто сделать, — сказала Сельма. — Я сделаю это в любое время. И мне кажется, Эргистал согласится на отправку этого сообщения.

— Допустим, вы его не отправите, — сказал мужчина, которого Сельма назвала Сидом. — Кто тогда займется Бестией и Князем Урии? Необходимо продумать все детали. Веран — часть плана, и вы не можете так просто исключить его.

— Этого я и боюсь, — сказал Корсон. — Я думаю, идея позвать его на помощь пришла мне в голову после встречи на Эргистале. Но я еще не уверен в этом. Эта мысль придет мне в голову позднее.

— Для примитива он быстро движется вперед, — заметила Сельма.

Сид нахмурился:

— Корсон не примитив. И он был на Эргистале. Контакта ему было мало.

— Верно, — сказала Сельма. — Я совсем забыла.

Она пустилась бежать вдоль берега.

Корсон подумал вслух:

— Так кто же займется Вераном?

— Вы, — ответил Сид.

— Я не могу напасть на него. Не могу даже задумать что-нибудь против него.

— Обруч!

У Корсона появилась слабая надежда.

— Вы поможете мне снять его?

— Нет, — сказал Сид. — Мы не можем. Веран родился в нашем будущем, и технология его времени превосходит нашу.

— Значит, — сказал Корсон, — выхода нет?

— Есть. Иначе бы вас там не было. Есть, по крайней мере, одна линия правдоподобия — креода, — согласно которой вы довели свой план до конца. Не знаю, осознаете ли вы всю трудность ситуации, но ваше будущее, Корсон, зависит от вас в прямом смысле этого слова.

— Мне кажется, что скорее я от него завишу.

— Это просто другой способ выражения того же самого. Так вот, долгое время люди думали над проблемой непрерывности существования. Является ли человек, проснувшись, тем же самым, который засыпал? Разве сон — не перерыв в непрерывном существовании? И почему некоторые мысли и воспоминания полностью исчезают из памяти, чтобы появиться когда-то потом? Имеем ли мы дело с единством или с наложением существовании? Однажды кто-то открыл истину. С момента своего возникновения человек почти ничего не знал о самом себе. Сегодня мы задаем себе почти те же вопросы теми же словами. Сколько возможностей наложилось друг на друга? Что соединяет прошлое, настоящее и будущее каждого существа? Порождает ли детство зрелость или зрелость выковывает детство? Мы не знаем смысла нашего существования, Корсон, и долго еще не будем знать, но должны жить с тем, что знаем.

Вернулась Сельма, вся в водяных брызгах.

— Вам нужно поспать, Корсон, — сказал Сид. — Вы очень устали. И пусть вам приснится ваше будущее.

— Попробую его увидеть, — ответил Корсон.

И лег на песок.