Боги войны

6

Он подумал, что нужно было остаться с девушкой подольше и собрать побольше информации. Насколько он мог оценить, торопливость была вызвана старым солдатским правилом: не оставаться в убежище ни одной лишней минуты, непрерывно передвигаться с места на место.

Его поведение диктовалось войной, что кончилась более тысячи лет назад, но он-то расстался с нею только вчера! Кроме того, Флория была молода, красива и желанна, а Корсон прибыл с войны из эпохи, в которой почти вся человеческая энергия направлялась на борьбу или экономические усилия для ее поддержания. И вдруг он обнаружил мир, где личное счастье каждого было главным законом страны. Контраст был слишком резок. Корсон покинул корабль потому, что не ручался за себя, пока был рядом с Флорией.

Асфальт под его ботинками — нет, теперь уже под сандалиями — был мягким. Он дошел до конца тротуара и недоверчиво посмотрел на узкие, лишенные поручней и к тому же сильно наклоненные мостки. Корсону казалось, что его нерешительность может насторожить окружающих, но вскоре он понял, что никто не обращает на него внимания. В его мире чужого человека сразу заподозрили бы в шпионаже, хотя было абсурдом предполагать, что урианин рискнул бы прогуляться по городу, построенному человеком. Понятие «шпионаж» в его время обозначало не только обеспечение безопасности. Его навязывали, и Корсон был достаточно умен, чтобы понимать это.

Жители Диото поразили его своей смелостью. Они перескакивали с одного уровня на другой даже тогда, когда разница между ними достигала десятков метров. Поначалу Корсон думал, что они снабжены небольшими антигравитаторами, скрытыми под одеждой, но скоро пришел к выводу, что это не так. В первый раз он прыгнул с высоты трех метров, приземлился на согнутые ноги и едва не упал. Он ждал гораздо более сокрушительного удара. Осмелев, он прыгнул на десять метров и заметил мчащийся прямо на него небольшой летательный аппарат, резко свернувший в сторону. Его пилот повернул к Корсону побледневшее от гнева или страха лицо. Корсон подумал, что нарушил какое-то правило, и быстро удалился, чтобы не встречаться со стражем порядка.

В перемещениях пешеходов, казалось, не было никакого смысла. Они роились, как насекомые, опускались на три уровня ниже, потом поднимались на шесть уровней выше, задерживались, чтобы поговорить с кем-нибудь, после чего отправлялись дальше. Время от времени кто-нибудь входил в одно из высоких зданий, составлявших скелет города.

Одиночество стало докучать ему часа через три. Он был голоден и уже устал. Возбуждение прошло. Сначала он считал, что без труда найдет какой-нибудь ресторан или общую спальню для солдат и путешественников, как это было на всех планетах Солнечной Державы, но тут его ждало разочарование. Спросить проходящих мимо людей он боялся и наконец решил войти в одно из больших зданий. За дверью был огромный зал. На широких полках были разложены товары, а по залу кружились тысячи людей.

Если он возьмет какую-нибудь вещь, будет ли это кражей? Кражи сурово наказывались в Солнечной Державе, и Корсон твердо усвоил это. Общество, находящееся в состоянии перманентной войны, не могло позволять таких явно антиобщественных поступков. Когда он нашел сектор питания, вопрос разрешился сам собой. Выбрав продукты, похожие на те, которыми угощала его Флория, он сунул их в карманы, подсознательно ожидая сигнала тревоги, и направился к выходу, петляя, чтобы запутать следы.

Когда он собрался переступить порог, сзади раздался голос, и Корсон вздрогнул. Это был низкий голос приятного тона:

— Простите, вы ничего не забыли?

Корсон огляделся.

— Вы ничего не забыли? — настаивал бестелесный голос.

— Корсон, — сказал он. — Жорж Корсон.

Зачем скрывать свое имя в мире, где оно ни для кого ничего не значит?

— Быть может, я забыл о какой-то формальности, — признался он. — Я здесь чужой. А кто вы такой?

Больше всего его удивляло, что проходившие мимо люди, казалось, не слышали этого вопроса.

— Я бухгалтер этого учреждения. Хотите поговорить с директором?

Корсон наконец определил место, из которого шел голос. Точка на высоте плеч, в добром метре от него.

— Я нарушил какое-то правило? — спросил Корсон. — Полагаю, вы хотите меня задержать?

— На ваше имя не открыто кредита, мистер Корсон. Если не ошибаюсь, вы впервые в этом магазине. Поэтому я и позволил себе спросить вас. Надеюсь, вы на нас не в обиде?

— Боюсь, что не имею никакого кредита. Разумеется, я могу все вернуть.

— Ну зачем же, мистер Корсон? Достаточно заплатить наличными. Мы принимаем валюту всех объединенных планет.

Корсон вздрогнул:

— Как вы сказали?

— Мы принимаем валюту всех объединенных планет.

— Но… у меня нет денег, — ответил Корсон.

Слово это обожгло ему губы. Деньги были для него понятием чисто историческим и в некотором смысле ненавистным. Как и все люди, он знал, что задолго до войны на Земле пользовались деньгами как средством обмена, но сам он никогда их не видел. Армия снабжала его всем необходимым. Практически у него никогда не было желания получить больше того, что ему выделяли. Как и все его современники, он считал, что обычай платить деньги за товар неприемлем в развитом обществе. Когда он покидал корабль Флории, ему и в голову не пришло, что могут понадобиться деньги.

— Я мог бы… гм… — Он откашлялся. — Может, я отработаю за… гм… за то, что взял?

— Никто не работает ради денег, по крайней мере на этой планете, мистер Корсон.

— А вы? — недоверчиво спросил Корсон.

— Я — машина, мистер Корсон. Если позволите, я могу предложить вам решение, пока вы не получите кредит. Может, вы укажете человека, который может за вас поручиться?

— Я знаю здесь только одного человека, — сказал Корсон. — Флорию Ван Нелл.

— Отлично, этого достаточно, мистер Корсон. Простите, что остановил вас. Надеюсь, вы нас еще навестите.

Голос умолк. Корсон пожал плечами, злой оттого, что попал в дурацкое положение. Что подумает Флория, обнаружив, что ее кредит стал меньше? Впрочем, это его не очень волновало. Его потряс сам голос. Он был вездесущим, мог разговаривать одновременно с тысячей клиентов, информировать их, советовать и стыдить.

Неужели невидимые глаза, укрытые в складках пространства, непрерывно следили за ним? Он снова пожал плечами: ведь он был свободен.