Богиня Мультиреальности

Глава 3. Перспектива прошлого

Наутро Саша встал в каком-то воодушевлении. Пережитое вчера, ошеломило его, и в тоже время, наполнило жизнь новыми красками и новым содержанием.

Как такое может быть? Живешь себе в двадцать первом веке, помнишь детство, школу, и вдруг, кроме этого, как какое-то далекое забытое прошлое, всплывает нечто такое: целая жизнь, в другом теле в другом времени. Яркие эмоции, испытываемые к тем другим людям, живые и настоящие, теплятся внутри, лица родных людей стоят перед глазами. Другой отец, другая мать, он помнит, какими они были, как они смеялись или как гневались.

Черт, он был девушкой, какой-то китайской принцессой — подумать только! Но он помнил это так же ясно, как, например, себя в школе, уже в этой жизни. Он помнит себя несмышленым школьником, конечно, немного другим, чем сейчас, с другими, детскими, взглядами на жизнь, но это был он — и в этом невозможно сомневаться. Так же точно, он помнил себя китайской девушкой. Она другая, жила в другом времени, имела другие взгляды на жизнь, но она — это он, он чувствовал это без всяких сомнений.

Воспоминания все время лежали на поверхности. Забытое прошлое пронизывало всю его жизнь. В детской игре с китайским домиком совпадало почти все. Имя девушки Чиан Ми — измененное Чанг Мин. Страж, которого она любила, был просто Хен — сокращение от Хен Со. Одна из фигурок монахов была отцом девушки, и Саша помнил, что ему все время не нравилось, что эта фигурка худая, а толстых монахов в комплекте не было. Детский мозг адаптировал имеющиеся элементы, превратив игрушечный китайский храм в дворец, а фигурки — в действующих лиц той истории.

Он играл в это и никогда не задумывался, откуда все это взялось. Ни он, ни кто-либо вокруг, наблюдавший за его играми, никогда не видел в этом что-то необычное. Сколько детей в мире играют в свои прошлые жизни, и ни их родители, ни они сами, не осознают этого?

Рыцари и Азенкур тоже проявлялись в играх и предпочтениях. Саша до сих пор любил исторические фильмы про средневековые войны. И помнил, как в школе, когда вскользь прочитал в каком-то учебнике про эту битву, очень заинтересовался, ходил в библиотеку, и, найдя какую-то энциклопедию, прочитал об этом всю статью. Он как сейчас помнил, что узнав о победе англичан, подумал: «Ага, они-таки взгрели этих французиков!» И опять, вот же забавно, ему не пришло тогда в голову обратить внимание, почему он так подумал, и откуда всплыло такое неполиткорректное обозначение жителей Франции, которые ему, вроде бы, на тот момент ничем не насолили.

Сколько таких случаев было в жизни? Вероятно, много, и все их он просто никогда не замечал, а сейчас уже и вовсе успел позабыть.

Саша машинально собрался в Академию, продолжая поражаться, как не вспомнил раньше, и как все это удивительно.

Учеба начиналась с двух часов, первая половина дня была посвящена работе в лаборатории, где он подрабатывал, как младший сотрудник. Но и там, Саша, бомбардируя пластинку альфа-частицами, возвращался мыслями к приключившемуся вчера открытию прошлых жизней. Неужели это все она? Как Сана Серебрякова это с ним проделала?

****

— Что-то ты отстраненно выглядишь, — заметил Толик, когда они вновь сидели на обеде в столовой.

— Лучше не спрашивай…

— Что, побывал вчера на какой-то жаркой вечернике без меня?

— Ага, типа того, обе были просто убийственные в прямом смысле слова.

— Даже на двух? Мне впору обидеться, Саня. Как ты мог пойти туда без меня? Наверняка получил поцелуй какой-нибудь жгучей красавицы, а я опять…

Саша, вновь пивший газировку, поперхнулся и закашлялся.

— Толик, только не надо о поцелуях. Пожалуйста, — взмолился он.

— Ну ты даешь! У тебя же девушка есть, а ты обжимаешься на вечеринках с другими?

— Отстань, ты не знаешь, о чем речь, а мне долго объяснять. Скажем так, я был сам не свой.

— Блин, Санёк, опять смешал коктейли? Как я тебя понимаю, ты уверен что, после поцелуя ничего больше не было?

Саша опять поперхнулся и отставил стакан в сторону.

— Слушай, Толик, ты можешь вставлять такие фразочки не тогда, когда я пытаюсь допить свою колу?!

— Прости, я больше не буду. Но что ты так реагируешь? Так ты уверен?

— Более чем, после поцелуя я уже был практически мертв.

— Да, Саня, кто же пьет перед сражением…

Саша уставился на друга:

— Что ты сказал?

— Э-э… Ну ты прости, если обидел.

Саша тем временем пораженно разглядывал его.

— Офигеть! Это же ты!

— Э-э…

— Мой оруженосец! Ты был моим оруженосцем, Томасом!

— Саня, похоже, ты вчера чересчур много выпил.

Саша вглядывался в друга и все более уверялся в том, что не ошибся. Конечно, лицо немного другое, лишенное крестьянских грубых черт, но в то же время, что-то в нем есть от того самого Томаса, эти светлые волосы и смеющиеся голубые глаза. Точно, глаза. Это были глаза его оруженосца Томаса. Саша не мог в это поверить!

Он воскликнул:

— Ты ничего не помнишь? Тринадцатый век, битва при Азенкуре, я упал в реку пьяным?

— Ты что несешь, Санёк? Поцелуй той жаркой девицы, похоже, окончательно лишил тебя мозга. Какой еще тринадцатый век? Сейчас двадцать первый, Саня.

— Поразительно, ты был моим оруженосцем, ха-ха, это многое объясняет!

— Ты что, пытаешься меня оскорбить? Дохлый номер. И не был я никаким твоим оруженосцем!

— Ну да, слышал когда-нибудь о реинкарнации?

— Интеллигентные и образование люди, Саня, типа меня, такой ерундой не интересуются.

— А про столетнюю войну между Англией и Францией слышал?

— Чего? Как может война длится сто лет? Не выдумывай.

— Да уж, ты все такой же интеллигентный и образованный, Томас, как я посмотрю, — засмеялся Саша.

— Смейся-смейся, хотя я даже не понимаю, о чем ты, — обижено сложил руки на груди Толик, и отвернулся.

К ним подошла Нина.

— Привет, Толик, — поздоровалась она, а на Сашу взглянула довольно неприязненно.

Она от чего-то считала, что Саша дурно влияет на Толика и вообще человек не из тех с кем стоит проводить много времени. Что бы, интересно, сказала Сана об этом? Но такое ее отношение было понятно, почти все, с кем общался Саша, считали ее ботаничкой и заучкой, ей от этого не было повода питать особую симпатию к самому Саше.

У нее была короткая стрижка, темные волосы. Большие круглые очки. В принципе, Саша находил ее симпатичной, хотя не в его вкусе. Он любил девушек чуть ярче. Но если бы не эти очки, мешковатые кофты, что она все время носила, и ореол упертой хорошистки, многие бы обращали на нее внимание.

— А со мной что, не здороваешься, Нинка? — поинтересовался Саша. Он при всем ее отношении всегда был не против с ней поболтать. Все-таки они учились в одной группе, она разбиралась в физике, а девушки, с которыми Саша проводил время обычно, о физике имели весьма призрачное представление.

— Нина холодно девушка:

— Во-первых не Нинка, а Нина. А во-вторых, с тобой я не здороваюсь. Опасаюсь, знаешь ли, вдруг я от этого превращусь дурочку-блондинку.

— Да ладно, тебе бы не помешало, — брякнул Саша неосмотрительно, за что заслужил колючий взгляд.

Она села рядом с Толиком, поставив сумку на стол.

— Нина, Санька обзывает меня оруженосцем!

Нина посмотрела на Сашу строго. С очками на лице, у нее это получалось очень выразительно:

— Что? Ты уже не знаешь, как еще обозвать своего друга?

— Да это не обзывательство, что ты сразу?

— Он говорит меня, звали Томас и при каком-то Аренкуре или Аракуре, я уронил его в реку или он сам туда свалился.

— Что? Азенкур?

— Прикинь, он не знает, про Столетнию войну, а ты с ним водишься, — хмыкнул Саша.

— Я не удивлена, это же Толик, что ты от него хочешь?

— Вы меня разыгрываете? — спросил Толик. — Как можно сто лет воевать, такого не бывает!

Нина мотнула головой:

— Бывает, Толик. Столетняя война длилась между Францией и Англией из-за нескольких клочков земли с 1337 по 1453.

— Ого, ты помнишь все даты? — заметил Саша.

— Я читаю книги, в отличие от вас обоих.

— Я думал, битва при Азенкуре закончила эту войну.

— Совсем нет. На самом деле эта битва положила начало новому горячему этапу войны.

— Ты как ходячая энциклопедия, за это я тебя и люблю! — воскликнул Саша.

— А что, твоя девица Карина с длинными ногами не просвещает тебя по истории?

— Ты шутишь? Она просвещает меня в вопросах ухода за волосами.

— Печально.

— Я не знал, что у Франции с Англией когда-то были терки. Да еще целые сто лет… — продолжал выражать сомнения Толик.

— Война не шла непрерывно все сто лет, это условное название, там были периоды горячих столкновений и периоды совершенного затишья, — сказала Нина. — А про Наполеона ты тоже не слышал?

— Как это, не считай меня совсем дремучим. Император, Благодетель Европы. Кто не знает Наполеона, вы что?

— Он был императором Франции и у него тоже была война с Англией, а ты говоришь не слышал о войнах этих стран.

— Правда?

— Это потом он захватил всю Европу, заключил союз Российской Империей, а с Англией договорился.

Саша решил тоже блеснуть знаниями:

— Я читал, что если бы он настоял на континентальной блокаде Англии, Россия бы, скорее всего, отказалась, союз был бы разрушен и ему пришлось бы напасть на нас. Была бы война между Россией и Францией, кто бы мог подумать?!

— Да? Не знаю, мне кажется, это была бы сущая глупость. К счастью, этого не случилось. Иначе история бы пошла совсем другим путем, и кто знает, кто бы тогда дал Европе законы и экономику нового типа, а наша страна вряд ли бы получила такое влияние на мир впоследствии.

— То есть, ты считаешь, Российская Империя много выиграла от дружбы с Наполеоном?

— Наверное, да. В девятнадцатом веке были заложены основы наших связей и влияния на все части света, не только Европу.

— Да, вот только немцы нам слегка подмочили мировое господство, уничтожив обе столицы и чуть не стерев с лица земли как государственное образование, — хмыкнул Саша.

— А к чему, вдруг, все эти разговоры об истории, вы мне так и не объяснили, причем тут Азенкур? — напомнила Нина.

— Я вспомнил пару прошлых жизней. Ты веришь в такое?

— Что? Ты совсем спятил. Ты где учишься? Мы физики.

— Я серьезно! Я был в битве при Азенкуре! Вернее… видел подготовку к ее началу, потом там, э-э… со мной произошла одна неприятность, и я умер. А Толик был моим оруженосцем Томасом!

— Твой друг ловелас окончательно свихнулся, — сказала Нина Толику.

— Он был вчера на какой-то вечеринке, даже двух, — пояснил Толик. — Наверное, принял что-то не то, знаешь ведь, там могут впарить всякую дрянь.

— Но я надеялась, этот красавчик не такой дебил, чтобы глотать кислоту! — проговорила Нина, оглядывая Сашу с подозрением.

— Нет-нет, вы что? Я ничего не принимал. Не знаю, зачем я сказал вам о воспоминаниях, Толику я не собирался рассказывать подробностей, но я думал, ты то мыслишь более прогрессивно. Это он так и остался крестьянским парнем, не смотря на богатых родителей в этой жизни.

— Я собираюсь быть физиком, Саша. А не теткой в платке со стеклянным шаром, зачем мне думать о глупых эзотерических теориях, — ответила Нина.

— Это все Сана, она дала мне какой-то домик, и я вдруг вспомнил… Забудьте, может быть, это и правда были какие-то глюки.

— Сана? Кто это? Я слышала где-то такое имя, — сказала Нина.

Толик воскликнул:

— Как! Я же тебе рассказывал! Удивительная девчонка со сверхспособностями!

— Что? Она существует? Я думала, ты придумываешь какие-то небылицы насмотревшись чего-то по телеку.

— К сожалению, она существует, — кисло вставил Саша.

— И что, она умеет летать?

— Я не говорил, что она умеет летать, что ты выдумываешь? — обиделся Толик.

Саша вздохнул:

— Она не умеет летать, читать мысли, и баловаться телекинезом. Обычная девчонка, хотя пыталась меня вчера убедить, что аннигилировала стакан из-под газировки силой мысли.

— И она вызвала у тебя воспоминания о прошлых жизнях? Погрузила в гипноз, что ли? — спросила Нина.

— Нет, дала мне игрушечный домик и сказала вспомнить, во что я играл в детстве.

Нина смотрела на него, не мигая.

— Я как-то никогда не понимала ваши с Толиком шутки. Ну ладно он, но тебя, при всех твоих недостатках я считала посерьезней. Чудо-девушка, взывающая видения?

— Я вовсе ее чудом не считаю. Но она как-то разбудила мне память прошлого, и я не могу это объяснить.

— Гламурные девочки закончились, решил перейти на чудачек, Саша?

— Я вообще не знал о ее существовании, она просто нашла меня и пристала.

— Ну, тебе это не впервой — отбиваться от назойливых поклонниц.

— Нет, таких, как она, я еще не видел. Это нечто.

Толик встрепенулся:

— Слушай, а не Сана ли была той знойной девицей, что подарила тебе незабываемый поцелуй на вечеринке, о которой ты рассказывал?

— Сбрендил? Я всего пару раз виделся с этой чокнутой. А та знойная девица, что меня поцеловала… она бы тебе не понравилась, можешь мне поверить.

— Пару раз? Так ты с ней уже был на втором свидании? Ну ты рисковый парень, Саня. Она же опасна!

— Боюсь, что она уже перевернула мою жизнь с ног на голову, и никуда теперь от нее не деться.

Саша как в воду глядел.

Отсидев пару, он пошел домой, чувствуя, что еще не до конца пришел в себя после вчерашнего, и стоит провести день в тишине и спокойствии.

Он вышел из здания, пошел по главной дорожке к воротам, и зазвонил телефон, это оказалась Карина.

— Привет, — проговорила она. — Почему не звонишь? Ты, как будто, забыл обо мне!

— Я… у меня тут… я просто закрутился, извини.

— Послушай, Саша, у меня такое чувство, что ты мной совсем пренебрегаешь!

— Да нет, я вовсе не… Ты сказала, пренебрегаю? Блин, откуда ты это взяла? Я только о тебе и думаю!

— Ты не сказал мне сейчас, что соскучился!

— Света, просто последнюю пару дней…

— КАК ты меня назвал?!

— О, господи! Карина, извини, меня что-то сглючило! Я сегодня сам не свой, со мной такое было! Но я даже не знаю, ты, наверное, не поймешь…

— Ага, то есть последнюю пару дней ты совсем обо мне не думал и не скучал. Я так и поняла, Саша. Когда я звонила последний раз, ты даже меня не слушал!

— Слушал, ты говорила о волосах. Мне это от чего-то так запомнилось…

— Кстати я сходила к одному классному стилисту и он мне посоветовал один бальзам… У него оказался один лишний, я сразу купила…

— Ну конечно, затем он и советовал, — хмыкнул Саша.

— А между прочим, стилист вообще классный, он и мужчин стрижет, тебе надо к нему сходить обязательно, он…

— Карина-Карина, давай не будем о стилистах, в самом деле, у меня и так голова с утра пухнет!

— Вот видишь, тебе не интересны мои проблемы! Почему ты такой? — Ну Света, блин…

— ЧТО?!

— О черт… да что со мной сегодня?! Карина, честно, я не понимаю откуда вдруг взялось это имя Света, и почему оно выпрыгивает. Слушай, давай сходим куда-нибудь сегодня ве…, нет, пожалуй не сегодня. Завтра. И я послушаю и про стилиста и про…

Вдруг он замер, увидев, что Сана Серебрякова ждала его на дорожке впереди. Вокруг опять подозрительно никого не было, она стояла под опадающими листьями, неподвижно, снова без верхней одежды лишь в одно форме Академии, хотя на улице похолодало еще больше. На жухлой траве все еще виднелся утренний иней, но Сана, как будто, не замечала холода, стоя с лучезарной улыбкой, положив руки на талию.

— Саша? Саша, ты что замолчал? — пищала трубка у уха, и уже, видимо, давно.

— А? — опомнился Саша. — Извини, мне сейчас некогда, меня тут ждут. Я вечером перезвоню.

Карина что-то возмущенно начала выговаривать, но Саша нажал отбой и сунул телефон в карман. В самом деле, он не собирался слушать про какого-то стилиста, тем более, когда там стоит и пялится на него эта чудаковатая девчонка, изображая памятник самой себе. Не мудрено, что о ней ходят всякие слухи — надо же так замереть посреди дороги без движения.

И что за Света выскакивала в разговоре? Это какой-то полный дурдом. Единственную Свету, которую он знал, была эта вечно хихикающая подружка Машки, но он бы призирал себя до конца жизни, если бы имел с ней какие-то шашни. А сейчас, его переклинило, он почему-то подумал, что его девушку зовут Света, а не Карина. Надо же, бывает же такое.

— Привет, — попытался быть вежливым Саша, подходя.

— Здравствуй, братец, — улыбнулась Сана, склонив голову и разглядывая его. — Это была Карина? Я могла и подождать. Вдруг она хотела сказать что-то важное?

— Как ты узнала, что это Карина? Постой, а откуда ты вообще знаешь, кто такая Карина?

— Ой, сколько вопросов в раз, Саша. Я же говорила, я много чего знаю о твоей жизни, в силу того что…

Сцепив руки за спиной, она шагнула к нему, приподнялась на цыпочки, и заглянув в глаза закончила:

— Я умею смотреть на мир из твоих глаз.

— Да-да, конечно, не рекомендую делать это, когда я в туалете.

— Ах, я не видела ничего столь уж примечательного.

Сана крутанулась на месте, отошла, и спросила не оборачиваясь:

Весело провел вчерашний вечер?

— Весело? Ты шутишь? Меня, по меньшей мере, два раза убили, я вспомнил себя принцессой, и какой-то древний китаец в пластинчатых доспехах, целовал меня по-французски, пока я валялся на полу со стрелой в груди! Если не считать этого, вечер был неплох, спасибо, что спросила.

Девушка обернулась:

— Ты вспомнил жизнь Чанг Мин? Молодец.

Саша уставился на нее, как громом пораженный.

— Откуда ты знаешь, как ее звали?

— Потому что я тоже помню эту жизнь, дурачок, мы же одно сознание, спроецированное в два тела, забыл? Я осознаю некоторые твои жизни, они тоже как часть меня.

Саша завис на добрую минуту. Чтобы не несла эта девчонка, он никак не мог поверить, что может быть каким-то ее параллельным воплощением. И черт, есть ли объяснение тому, что она только что угадала имя из вчерашнего видения?!

— Мы в той жизни были слиты в одно воплощение?

— Нет. Но та твоя жизнь была получше многих. Ты обратил внимание, как Чанг Мин высокосознательна? В ней теплилась память о прошлых жизнях, она помнила, что не всегда ее волосы расчесывала служанка, когда-то она делала это сама. Перед этим была жизнь в Европе простой крестьянской девушкой.

— Я будто перенесся туда! Словно меня погрузили в гипноз.

— Такой перенос, стал возможен, благодаря моим способностям, которые доступны частично и тебе, хоть ты этого и не осознаешь. У других людей воспоминания приходят, скорее, чередой образов и ощущений. Они могут быть довольно яркими, как воспоминания детства, но не более того.

Саша удивленно ее разглядывал. Она так серьезна, как будто прошлые жизни и двойные тела — нечто в порядке вещей и совершенно нормально! Он спросил:

— Можно этот перенос делать не отключаясь? Я вчера себе чуть шею не свернул, упав с кресла.

Сана пожала плечами:

— Тебе просто нужна сноровка. Я могу в одно мгновение войти в эти воспоминания, пережить там час или два, и вернуться обратно. Все это, не прерывая разговора с тобой!

— И ты не теряешь сознания?

— Нет. Я даже могу ассоциироваться с двумя-тремя такими своими воплощениями одновременно.

— Ну ты просто экстрасенс восьмидесятого левела, сестренка!

— Мне не нравится слово экстрасенс. Навевает какую-то ассоциацию с типами, что вызывают духов, снимают порчу и читают будущее. Я просто личность, осознающий свою многомерность.

Саша просто не мог поверить и умолк. Девушка смотрела на него с полуулыбкой, склонив голову на бок. Саша, не выдержав поинтересовался:

— Но как ты это делаешь? Оказываешься в самых неожиданных местах, безошибочно все угадываешь. И узнала имя той китаянки! Что это, если не какие-то экстрасенсорные способности? Черт, да я уверен, что ты что-то сделала с этим домиком, чтобы я вдруг увидел вчера прошлые жизни!

Девушка мотнула головой:

— Нет. Ты сам вспомнил, я лишь заставила тебя задуматься о том, что ты такое в этом мире, благодаря чему, твоя память о прошлом стала пробуждаться — только и всего.

— Ты добилась своего — я удивлен. И даже очень. Но как? Это какой-то фокус? Гипноз на расстоянии?

— Ты что, упертый материалист? Никак не хочешь принять то, что я тебе втолковываю?

— Я учусь на физика, малышка, кем мне быть, если не материалистом?

— Именно физики будут первыми, кто через науку наткнется на магию и признает ее существование! — рассмеялась Сана. Потом она посерьезнела, и тщательно проговорила, с видом, что ей надоело повторять одно и тоже: — Это не фокусы и не трюки. Ты — мое параллельное воплощение в этой реальности, поэтому я помню, тоже, что и ты, многое знаю о твоей жизни, и даже угадываю, как ты выразился, твои мысли.

Саша оторопело смотрел на нее, потом почесал затылок, озираясь, куда бы присесть, чтобы переварить все это, но поблизости не было ни лавочки, ни камня. Просто поразительно, неужели может быть правдой, все то, что она говорила? Но одно стоит признать, встреча с ней, что-то меняет в нем самом. И вчера он увидел две свои прошлые жизни, и это действительно не фокус и не какой-то наведенный гипноз, он чувствовал это. Он помнил те жизни! Черт, да он играл в эту китайскую жизнь в детстве, как Сана могла это подстроить? И как она смогла назвать имя, которое он сам узнал, только вчера и никому не рассказывал о нем?

— А как звали война, что устроил мне засос? — прищурившись спросил Саша.

— Ты решил устроить мне проверку? — заулыбалась Сана. — Его звали Хен Со. Еще есть вопросы?

— О боже! — выдохнул Саша, попятившись.

Она реально читает его мысли! Или действительно помнит! Или все вместе! Одно имя можно угадать, пусть это маловероятно, или почти невозможно, но два имени из видения, которое никто больше не видел, и о котором он никому не рассказывал? Как? Невозможно!

— Все возможно в этом мире, Саша, совершенно все, — засмеялась Сана, чем ввела его в еще большее смятение. — Я помню эту жизнь намного лучше тебя, так что могу назвать тебе все имена и описать события в деталях. Хочешь поиграть в эту игру еще?

— Э-э… не знаю…

— Ты пока вспомнил только часть, наиболее эмоциональное событие — момент смерти. Это часто вспоминается первым делом. А то, что было в саду ты ведь не помнишь?

— Только какие-то обрывки мелькнули. Мы с этим китайцем… ну этим Хен Со, были на каком-то свидании.

Сана прикрыла глаза и заговорила:

— Это был чудесный вечер, нам удалось встретится в саду, я не знала, как он ко мне относится, но любила его уже давно, и лишь иногда ловила на себе его взгляды, мне казалось, что в его, таких всегда холодных глазах, что-то теплится. Надежда грела меня. В тот день, в саду, мы признались друг другу в любви, и первый раз поцеловались. Мы поклялись любить друг друга вечно, хотя знали что это невозможно, ведь я была принцесса, а он просто солдат моего отца, — она открыла глаза и улыбнулась: — Я могу описать всю биографию той жизни в подробностях. Хотя момент со стрелой, был там, пожалуй, единственный интересный.

— Эта жизнь так оборвалась, может быть, там все бы еще было, — пробормотал Саша.

— Что это? У тебя в уголке глаз выступила слеза? — засмеялась Сана.

Саша быстро смахнул ее рукой:

— Ну… так печально. Ведь я так любила Хен Со, и вот, когда нам больше ничего не мешало, отец собирался отправить меня с ним… нас убили.

— Нет, Хен Со остался жив, он умудрился выбраться оттуда и прожил после этого еще сорок лет.

— О… Так долго? — удивился Саша с некоторым разочарованием. — Но меня ведь с ним уже не было. Нас разлучили навсегда…

Сана со смешком произнесла:

— Не растраивайся, малышка Чанг Мин, Хен Со был тем еще засранцем!

— Откуда ты знаешь? — возмутился Саша.

— Потому что после этого была еще куча жизней, и в парочке из них, этот урод изрядно попортил нам крови!

— Ну вот, зачем ты рассказала, разрушила светлый образ!

— Просто не бери в голову, — отмахнулась Сана.

— Не могу понять, как мы помним одно и тоже! А рыцаря, что упал в реку ты тоже помнишь?

— Помню. И еще с десяток подобных бравых воителей.

— Так много?

— И все, как правило, довольно недалекие. Видимо, в них много от тебя. Когда я воплощаюсь в одном времени и пространстве двумя личностями, вторая частенько оказывается ущербной. Издержки ситуации.

— О да, ты же у нас супер волшебница, как уверен Толик.

— А ты в это не веришь? — склонила она голову на бок.

— Послушай, моя незабвенная, внезапно обретенная сестренка, даже если я, вдруг, стал видеть свои прошлые жизни и готов признать, что между нами, вероятно, есть какая-то ментальная связь, которую я не способен объяснить, я, тем не менее, не стал от этого безоговорочно верить в любую бредятину, которую ты скажешь, или тем более, которую может выдумать наш чересчур впечатлительный Толик!

— Будущее тебе все покажет, Саша. Я уже начала тебя развивать, скоро тебе будет открываться все больше.

— Вот-вот, так и представляю, что ты отловила моего бедолагу оруженосца в коридоре, возникла так вот эффектно перед ним, как ты это умеешь, похлопала глазками, наплела чего-то в том же роде, и он решил, что ты, по меньшей мере, с другой планеты, умеешь летать, швыряться файрболами, и читать мысли.

— Ну, это не все мои таланты, можешь мне поверить.

— О, даже так? Ну-ну, конечно. Кстати, он что, действительно был моим оруженосцем в той жизни при Азенкуре?

— Да, и ты сам это знаешь. Толя, без сомнения, глуповат и впечатлителен, но как видишь, иной раз стоит его слушать, чтобы не завершить славный военный поход на дне реки. Вот и в этот раз, называя меня волшебницей, он не так далек от истины, и как будто подсказывает тебе то, что ты никак не желаешь видеть.

— Да ну. В чем же твоя сила, кроме того, что ты можешь подглядывать за мной в туалете?

— То, что я умею, это не волшебство, а природные способности каждого сознания. Я лишь в совершенстве управляю своими мыслями.

— Да? Только и всего? Ну, сестренка, боюсь тебя разочаровать — в этом ты, вряд ли, уникальна. Хороший самоконтроль доступен многим.

Сана загадочно улыбнулась:

— Нет Саша, с самоконтролем нет ничего общего у того, о чем я говорю. Я управляю своими мыслями. — Она значительно помолчала и продолжила: — Спроси себя, можешь ли ты уничтожить свою мысль или создать по одному лишь желанию?

— Ну… э-э… наверное, — Саша что-то засомневался, девчонка умела запутывать.

— У тебя есть сейчас мысль, что ты не умеешь летать. Замени ее на противоположную, и ты взлетишь.

— О чем ты? Люди не умеют по законам физики, это просто невозможно!

— Ах, вот видишь, людям мало своих глупых ограничивающих мыслей, так они еще и, сбиваясь в группки, собирают и каталогизируют всякие нелепости, называют их законами физики и вкладывают эти мысли друг другу в головы, а потом и всем остальным. Так возникает наука, и наш мир вслед за ней.

— То есть ты из тех, кто считает идею первичней материи?

— Не правильная постановка вопроса. Идея и материя возникает одновременно, а порождает их думающее сознание.

— Черт, разве это не то же самое?

— Не бери в голову, Саша, ты сначала разберись со своей мыслю о полете, ты можешь ее уничтожить и взлететь? Это не закон физики. Это твоя личная мысль. Физика как раз набор идей, шаблон, программа, вложенная тебе в голову окружающим сообществом людей, договорившихся, что так мол и так, в этой реальности нельзя будет летать без крыльев. Это просто базовое представление, и оно взывает у тебя мысль — я не могу летать. Так вот, вернемся к первоначальному вопросу: можешь ты растворить мысль о невозможности полета или заменить на противоположную?

— Пожалуй, нет…

— Тогда ты не взлетишь. А я могу, потому что я управляю своими мыслями и могу менять базовые представления. Лишь наши мысли управляют всей этой глобальной иллюзией вокруг, меняя их, я обладаю почти беспредельными возможностями.

— Твое почти, меня обнадеживает.

— Почти, потому что, я только учусь, впрочем, как и все вокруг. Управлять своими мыслями, как ты убедился, не так легко, так что и у меня еще остаются базовые представления, которые сложно даже просто пошатнуть, не то что преобразовать в другие. Но я уже многого достигла. Для большинства людей, моя сила покажется божественной. Я умею менять эту реальность в довольно широких пределах, и многие из тех других, до которых способна дотянуться. Поэтому я могу скромно назвать себя богиней. Богиней мультиреальности.

— Богиня мультиреальности? Да ты сбрендила, Сана! Может тебе просто нравится играть в такую типа девочку-волшебницу?

— Элемент игры в моей поведении есть. Это довольно весело, — призналась Сана.

— Ну вот, так бы сразу и сказала! Тебе нравится быть чудачкой, эпатировать окружающих, и обрушивать тонны метафизического бреда.

— Я не буду спорить, пока достаточно и того, что ты стал чувствовать — природа реальности куда шире, чем тебе казалось раньше, тебе открылся опыт прошлых жизней, и ты прислушиваешься к моим объяснениям, больше не смеясь над каждым словом.

— Но я повторюсь — не думай, что я верю всему, что ты говоришь.

— Я этого и не жду.

Вдруг у волшебницы зазвонил телефон.

— Прости, я отвечу, это мама. Алло… Нет, я не на учебе… Нет, я еще не ходила за хлебом, и у меня дела. Ну мам! Ну ладно…

Она выключила телефон, и виновато пожав плечами, проговорила:

— Мне надо идти, но я навещу тебя позже.

— Да, я слышал, богиню мультиреальности погнали в магазин за хлебом.

— Понимаю твою иронию, но кое-в-чем я стараюсь жить обычной жизнью. Мне она нравится, есть вещи, которые я в ней ценю. Например, мои родители, не во всех жизнях они у меня были. У Чанг Мин, например, отца порубили в капусту солдаты заговорщиков, так что, Саша, надо ценить, то, что у нас есть сейчас, даже если это кажется неважным.

Он только развел руками, не зная, что ответить. Девочка-то, оказывается, может быть серьезной, и ничто человеческое ей не чуждо.

Сана грациозно пошла по дорожке прочь, а Саша задумчиво проводил ее глазами.

Придя домой, он забыл позвонить Карине, и даже не думал об этом, первым делом включив ноутбук, чтобы найти какую-то информацию обо всех этих вещах, что рассказывала странная девчонка.

Немного поостыв после встречи, он решил, что глупо принимать на веру все россказни Саны, каким бы впечатляющим опытом и совпадениями они не сопровождались. В конце концов, он будущий ученый и должен подойти к делу, как ученый. А именно, собрать информацию, внимательно проанализировать все данные, поискать доказательства. А без этого, услышанное лишь гипотеза.

Саша почитал о реинкарнации и случаях когда люди вспоминали прошлые жизни. Оказалось, подобное случалось сплошь и рядом. Он также почитал о гипнозе и внушении, но это не очень то подходило ситуации. Так можно было бы объяснить, откуда она знает содержание его видений, но не то, что он играл в детстве в такую игру, и сильные чувства, вызываемые увиденным воспоминанием.

Где-то в момент, когда он сидел, углубившись в чтение статьи про методы регрессии в прошлую жизнь, ему позвонил Дэн и напомнил, что они собирались всей компанией пойти в кино. Саше было совсем не до этого, он отделался от друга сославшись на нездоровье.

На небе уже светили звезды, когда он выключил ноутбук и устало откинулся на спинку кресла. Голова пухла, он не нашел каких-то более менее удовлетворяющих его ответов, как она, черт возьми, это делала. Ну что ж, хотя бы он узнал, что в мире встречаются такие вещи, и некоторые психологи их изучают, и даже пытаются как-то их объяснять научно. В конце концов, что мы знаем о сознании, мозге и как это работает? Не так уж много. Сам факт квантовой телепортации еще недавно казался чем-то невообразимым, а сейчас нормальная часть сегодняшней физики. Может быть, и эти все вещи про прошлые жизни и всякие параллельные инкарнации станут частью науки.

Саша потер глаза, выключил комп, и лег спать, решив завтра во всем разобраться. Или послезавтра.