Богиня за стеклом

Предисловие Шага Марголда к повести «Богиня за стеклом»

Пожалуй, единственное, что я могу сообщить о происхождении этого документа, заключается в том, что я не являюсь его автором, хотя многие мои знакомые утверждают обратное, полагаю, на том основании, что я ненадолго появляюсь в нем в качестве одного из действующих лиц. Кем он был написан и даже когда и как оказался в моем архиве, не ведаю. Ниффт и сам мог бы спрятать его среди моих (хранящихся в строгой секретности) бумаг, но то же самое могли проделать и многие наши общие друзья. Во всяком случае, специфических навыков и умений, необходимых для подобной операции, им не занимать; в то же время ни стиль данного документа, ни почерк, которым он написан, – рука писца неопределенной национальности – не содержат ни малейшего намека на то, кто является его автором.

Что до его содержания, то не много, должно быть, найдется сегодня людей, ничего не знающих о несчастье, постигшем Наковальню-среди-Пастбищ; прочие смогут почерпнуть из этого документа необходимые подробности, без которых все слышанное ранее наверняка казалось им лишь бессвязным вымыслом. Рискуя показаться черствым, замечу, что я не испытываю сочувствия к этому городу. Свое отношение к тем, кто торгует войной, я, надо полагать, достаточно недвусмысленно выразил в предварительных замечаниях к повести «Жемчужины Королевы-Вампира». При всем моем предубеждении сомневаюсь, что найдется хоть один осведомленный человек, который станет отрицать, что бесстыдством своих коммерческих сделок Наковальня далеко превзошла всех поставщиков оружия последнего столетия. Моральные принципы продавцов оружия, снабжающих своим товаром две воюющие между собой стороны одновременно, настолько ниже всякой критики, что лишь абсолютно невежественный или наивный человек возьмет на себя труд порицать их публично. Обратите внимание, с какой бесцеремонной небрежностью Наковальня обошлась как с Халламом, так и с Баскин-Шарпцем. Но анналы коммерческой деятельности Наковальни-среди-Пастбищ изобилуют примерами сделок, которых устыдился бы даже самый циничный космополит. Позволю себе напомнить читателю лишь об одной, стяжавшей наибольшую известность, пародии на честную торговлю из тех, что имели место за последние несколько десятков лет. Я имею в виду крестовый поход Питны против Таарга.

Нельзя отрицать, что Питна занимала в этом конфликте смехотворную позицию. Она действительно является частью Астригальской цепи, но относится к группе малых островов, зачастую именуемых Семь Сестренок. Чародейство, которое в ходу на Питне, – так же как и на любой из Сестренок, – не идет ни в какое сравнение с магией высшего порядка, практикующейся на островах Стрега, Шамна или Хагия – трех гористых Старших Сестрах, благодаря которым Астригалы прославились на весь мир, и заслуженно, в качестве колыбели закона Силы. В сущности, Динуарий Путешественник в своем грешащем всяческими преувеличениями и отступлениями от истины (хотя и, безусловно, в высшей степени занимательном) рассказе о приключениях в морях к югу от Колодрии довольно точно характеризует малышку Питну. «Обитатели Питны, – говорит он, – это пестрая толпа полоумных и просто чокнутых».

Столь же смехотворен был и casus belli, о котором питняне раструбили по всему свету. Собрание сочинений никому не известного питнянского философа (все четыре тома которого я прочел, и могу сказать, что интерес к нему пиратов от книгоиздания должен почитаться за комплимент) было украдено и напечатано столь же безвестным издателем из Таарга; с какой целью, я так и не смог выяснить. Но смешнее всего, пожалуй, выглядят те амбиции, которые питняне неуклюже пытались замаскировать, ухватившись за это недоразумение как повод к вооруженному конфликту: добиться известности и положения в качестве магов, сокрушив Таарг – державу, чья мощь давно одряхлела, источенная чужеродными демоническими влияниями. Питняне, все до последнего полоумного и чокнутого, устали быть в роли младших при Стреге, Шамне и Хагии.

Улыбнуться, конечно, можно, но лишь очень сдержанно, и сразу же задуматься. От Таарга, находящегося в опасной близости к одноименному Водовороту (см. «Рыбалку в море Демонов»), по свидетельству ученых комментаторов, а также тех, кому довелось бывать в этом городе (а я принадлежу по крайней мере к последним, в случае, если мое членство в первой категории может быть оспорено), так вот, от Таарга, повторяю я, не осталось почти ничего, кроме оболочки, все остальное сгнило под тлетворным влиянием демонических испарений, постоянно поднимающихся из клыкастой, изрыгающей клочья пены, пасти водоворота. Если уж крестовые походы неизбежны, то пусть, по крайней мере, те глупцы, которые их возглавляют, обнажают свои клинки против городов, подобных тогдашнему, а может быть, и нынешнему Тааргу. Таково мое мнение, хотя читатель вправе, конечно, иметь свое собственное.

Наковальня-среди-Пастбищ принимала посольства обеих сторон, пустив в ход всю свою традиционную осторожность, которая и уберегла соперников от неприятного открытия. Питняне приобрели у Старейшин впечатляющее оружие: стаю металлических гарпий на пружинах, заводных летучих хищников, которые слушались элементарных заклятий, доступных даже их фельдмаршалам, и могли в считаные секунды очистить от защитников крепостные стены какой угодно протяженности. Послы Таарга, прибывшие с железным сундуком демонической работы в качестве дара, – все на свете знают, что и содержимое этого ящика также происходило из подземного мира, – купили в Наковальне-среди-Пастбищ превосходную защиту от любого нападения с воздуха (настолько предсказать тактику своего соперника они сумели): это была изумительной легкости и прочности система стальных сетей, которые натягивались на огромных рамах, в мгновение ока приводившихся в действие пружинными распорками.

Флот Таарга притаился в засаде, готовясь к контрудару, который и был нанесен в тот момент, когда атака питнян потерпела сокрушительное поражение. Питняне стрелой понеслись домой, ведя на хвосте достаточную для полномасштабного вторжения армаду. И действительно, неудавшийся крестовый поход на Таарг поставил их собственный остров под угрозу немедленного вторжения и завоевания. Флотилия преследователей являла собой, должно быть, грозное зрелище, ибо флагманами командовали Дами-зрги, а на носу каждого судна выстроилось по центурии галгатских десантников. Вот от этого многокорпусного морского джагернаута и бежали повергнутые во прах питняне, поддавшись панике настолько, что по прибытии домой у них не хватило ума даже забаррикадировать вход в гавань. И, как всем известно, спасением своим Питна обязана отнюдь не собственным силам, но могуществу Стреги. Именно обитатели последней, приведенные в бешенство самой мыслью о том, что кили демонических кораблей осквернили своим прикосновением хотя бы один берег Астригала, обратили на интервентов взор столь грозный, что те немедленно, завывая и обливаясь кровью, убрались обратно в свой Водоворот и провалились в его громогласную глотку.

Но, каких бы взглядов на подобные вопросы мы ни придерживались и как бы ни распределяли вину между теми, кто разжигает войны, и теми, кто, снабжая их оружием, делает возможным удовлетворение кровавых амбиций, надеюсь, не много найдется людей, которые откажутся признать одно из последствий случившегося с Наковальней положительным. Вскоре после катастрофы торговая война между Халламом и Баскин-Шарпцем утихла, а бывшие враги сумели преодолеть разногласия и достичь соглашения, которое действует и по сей день. Его результатом уже стали многочисленные совместные предприятия, которые обещают в скором будущем открыть новую эру экономического сотрудничества двух городов.

История произошедшей в Наковальне катастрофы – еще один поучительный пример того, к чему может привести трагическая замкнутость сознания, жертвой которой так часто становится человек. Сохранившаяся информация о далеком прошлом Наковальни-среди-Пастбищ, хотя и не очень обильная, такова, что любой человек, потративший несколько недель на ее изучение, неминуемо пришел бы к выводу о чрезвычайной тревожности тех распоряжений, которые Дама Либис в качестве Оракула Богини передавала своим согражданам, а результаты исполнения этих директив его просто ошеломили бы. Более того, та информация, которую мне удалось собрать самому и часть которой привез, по моей просьбе, Ниффт, являлась и является не единственным в мире трактатом по данному вопросу, в чем можно убедиться, прилежно перечитав труды других ученых мужей.

География Южной Шпоры Люлюмии, где располагается Наковальня-среди-Пастбищ, заслуживает отдельного замечания. Высокое содержание железа в породах, образующих этот гигантский массив, отмечалось многими исследователями. Неиссякаемая мощь разрушительных атак беспокойного Агонского моря лишний раз подчеркивает упрямую невосприимчивость величественных утесов Шпоры к натиску стихий. Они, по сообщениям бесчисленных авторов, очень мало пострадали, несмотря на то что их прочность подвергается проверке уже несколько тысячелетий подряд, и океан по-прежнему тщетно осаждает почти безупречно вертикальную стену общей протяженностью в пятьсот миль. Многие авторы, и заслуживающий всяческого доверия ученый Кволл в их числе, придерживаются восходящего к глубокой древности представления о неземном происхождении Шпоры; считается, что она представляет собой остаток огромного огненного шара, который в незапамятные времена упал на нижнюю оконечность Люлюмии со звезд. По крайней мере концепция эта не лишена определенной поэтической точности, ибо, когда позднее на месте нынешней Наковальни была построена легендарная мастерская по ремонту звездных кораблей, говорили, что гости из межзвездного пространства, нуждавшиеся в услугах тамошнего кузнеца, метеоритным дождем сыпались с неба, освещая погребенный в ночи океан на многие мили. Вполне уместно предположить, что космические мореплаватели стремились починить свои суда, используя материал, встречающийся в тех межзвездных проливах, плавание по которым было их главной задачей и победой.