Болотная трава

Глава 4. Действуют группы захвата

Звонок из Ялты раздался, когда совещание у Цветкова ещё не закончилось. Трубку взял сам Фёдор Кузьмич. Что-то записав и не задав ни одного уточняющего вопроса, он поблагодарил и, передав привет майору Савчуку, повесил трубку.

— Интересные вещи раскопал этот Рощин в Ялте, — сказал Цветков. — Молодец. Правильно провёл одну-единственную беседу и с кем надо. Плюс личные наблюдения.

Сообщив все полученные сведения, Фёдор Кузьмич обернулся к Шухмину и неожиданно задумался.

— Что у нас завтра? — спросил он. — Дни уже перепутались.

— Понедельник, — подсказал Лосев и, не удержавшись, добавил: — Может быть, к этому типу Гарик и собрался?

— Сперва надо узнать, что за тип, — возразил Цветков и обратился к Шухмину: — Завтра с утра сразу поезжай на студию. Выясни, что и как. Осторожно, конечно. Человек может быть самый порядочный. Так чтобы тени не пало.

— Подозрительный у него выбор натуры, однако, — усмехнулся Лосев.

— Там будет видно. А пока работать строго, — Цветков погрозил пальцем и вздохнул. — Ну-с, что у нас ещё по этому делу? — Он взглянул на Лосева.

— Начать и кончить, — бодро ответил тот. — До сих пор не установлено, кто убитый. И никаких сигналов не поступает, никаких запросов, вот что странно. И тут главное направление поиска, я считаю, — это дорога. Надо установить, с какой станции приехал в тот вечер в Москву этот самый Гарик и его спутник. И начать поиск на этой станции.

— Это верно, — задумчиво согласился Цветков и добавил: — Поговори ещё раз с Помазневым. Он мог бывать на той станции. И откуда он с Булановой ехал в Москву, с её дачи, что ли? А как туда попал? Или ехали с той станции? Ну-с? Что ещё? — спросил Цветков. — Ты старший группы.

— Ещё приглядывать за Мариной. Как бы не улетела со своим дружком.

— Папаша ей улетит, — мрачно заметил Откаленко.

— Всё-таки у меня такое предчувствие, Фёдор Кузьмич, — вздохнул Лосев и задумчиво посмотрел в окно, — что кто-то стоит за этим убийством, за Гариком и тем, вторым.

— Или кто-то, или что-то, — добавил Откаленко.

— Простой грабёж, — возразил молчаливый Валя Денисов. — Портфель увели. А там наверняка деньги были.

— И немалые, — добавил со своего дивана Шухмин.

— Вот-вот, — оживился Лосев. — А откуда такие деньги? И почему они вдвоём приехали с такими деньгами из-за города, так поздно? Не-ет, братцы, тут всё не так просто.

— М-да, — согласился Цветков. — Много тумана. — И обратился к Денисову: — Как эта девица ведёт себя, Буланова?

— Зубрит. «Хвосты» у неё. Папаша с мамашей её на цепь посадили. Весь курс на картошке, а эту освободили по слабости здоровья, — насмешливо заключил Денисов. — Сейчас её даже к телефону не подпускают.

— Ну-у, тогда удерёт, — удовлетворённо сказал Шухмин и даже потёр руки. — Как пить дать удерёт. Ручаюсь.

— Глаз с неё не спускать, — строго сказал Цветков, обращаясь уже к Лосеву, и снова спросил его: — Какие ещё дела?

— Ресторан «Сибирячка», — вставил Откаленко и хмуро усмехнулся. — Там у меня дружок появился. Надо его завтра проведать по телефону. Просил.

— Это обязательно, — подтвердил Лосев. — Я думаю, визит Откаленко никого там напугать не мог. Наоборот. Гарик захочет узнать, что с Валеркой случилось.

— Кого ж там напугаешь, — проворчал Шухмин. — Теперь все смелые стали.

— Да, кстати, Фёдор Кузьмич, забыл вам доложить, — вдруг вспомнил Лосев. — В пятницу тут корреспондент из газеты был. Интересовался последним убийством.

— Ещё не хватает незаконченное дело ему давать, — сердито ответил Цветков. — Пусть обращается к руководству.

— Вот и я ему так сказал. А потом спросил, почему его именно убийство интересует. А он знаете что мне сказал? Слишком, говорит, много убийств в Москве стало.

Все заулыбались, даже хмурый Откаленко. «Опять он стал хмурым», — отметил про себя Виталий и продолжал:

— Ну, я его спрашиваю, что значит «слишком»? И сколько, по его мнению, их должно быть? А он так ехидно-ехидно улыбается и отвечает: «Вы сначала скажите, сколько их есть сейчас и, допустим, за первое полугодие и какова, мол, тут динамика?»

— Чего захотел! — возмутился Шухмин. — Так всё ему и скажи. Они и без того чёрт знает что про милицию пишут. Из всех щелей выколупывают всякую дрянь.

— Ну, я ему сказал, — продолжал Лосев, никак не прореагировав на реплику Шухмина, — что сообщить не имею права, цифра секретная. А он: где, мол, гласность? Цифр нет, а слухи ходят хуже любых цифр.

— Тут, кстати, резон есть, — согласился Откаленко.

— Не наше дело решать, — хмурясь, возразил Цветков.

— А если бы вам это поручили, как бы вы, Фёдор Кузьмич, решили? — засмеялся Лосев.

— Слава богу, не поручат, — ухмыльнулся Цветков, явно, однако, не желая влезать в дискуссию.

— Рано ещё оглашать, — безапелляционно заявил Шухмин. — Незрелый пока у нас народ. Только навредим.

— А главное, сразу обнаружится, как до сих пор врали, — добавил Лосев. — «Преступность неуклонно снижается из года в год», — процитировал он какой-то незримый документ и горячо заключил: — Да если бы все эти снижения сложить, у нас бы преступности давно вообще не было. Вот так мне этот корреспондент приблизительно и сказал.

— Ну-ну, Лосев, — сердито вмешался Цветков. — Никто по этому поводу не врал. Слова-то выбирай, что ты, в самом деле! Были по отдельным видам и снижения, были, сам знаешь.

— Но речь-то идёт о статистике, Фёдор Кузьмич.

— А статистика, между прочим, дело сложное и путаное, — неожиданно вмешался Валя Денисов. — В ней не каждый-то специалист разберётся, тем более в уголовной статистике, если хочешь знать. Так что Пётр прав.

Валя сказал, кажется, вдвое больше, чем обычно говорил по своей воле за один раз.

— Ладно, милые мои, — решительно и властно объявил Цветков. — Поговорили, и хватит. Опять ты нас, Лосев, в философию затянул. Что мне с тобой делать, не знаю. И воскресенье уже кончается. Словом, завтра все намеченные дела продолжим. Главное, Лосев, изучай дорогу. Откуда всё идёт. Уверен. А насчёт твоего предчувствия, так у нас с Виктором Анатольевичем оно тоже имеется.

Виктор Анатольевич был один из старейших следователей Московской прокуратуры, начинавший много лет назад одновременно с Цветковым. С тех пор и сложилась у них тяга к совместной работе, и оба радовались, когда это время от времени случалось. К мнению и распоряжениям Виктора Анатольевича все в отделе Цветкова относились с уважением. И сейчас, сославшись на мнение следователя, Фёдор Кузьмич как бы особо подчеркнул сложность дела, которым они занимаются. И все мысленно согласились с этим.

А следующий день принёс неожиданные осложнения. Недаром, видимо, говорят, что понедельник — день тяжёлый.

Утром Лосеву позвонил Олег Семёнович Буланов и в панике сообщил, что исчезла Марина.

— Как так исчезла? — ошеломлённо переспросил Виталий. — Мы же с вами только вчера вечером говорили, и она была…

— Да сегодня, сегодня! — прокричал в трубку Олег Семёнович. — Два часа назад. Пошла в молочную и не вернулась. Эта дурища опять с ним снюхалась, ручаюсь вам.

— Вы с работы говорите?

— Да. Вот только что жена позвонила. О господи! Что делать? Ну что делать, Виталий Павлович? Голова кругом идёт.

Виталий задумался. В самом деле, что делать? Где искать эту паршивую девчонку? И чёрт бы с ней, если бы рядом не было этого Гарика, преступника и убийцы, на этот счёт почти нет сомнений. Где же она сейчас, эта пара? Но, может быть, они пока и не встретились?

— Вот что, Олег Семёнович, — сказал он наконец в трубку. — Я хотел бы сейчас заехать к вам домой, побеседовать с… простите, как зовут вашу супругу?

— Вероника Сергеевна. Только, ради бога, об этом типе…

— Да-да. Я понимаю, — торопливо перебил Лосев. — Но побеседовать с Вероникой Сергеевной необходимо. Тут каждая подробность важна.

— Ну, конечно, я понимаю, — упавшим голосом произнёс Олег Семёнович. — Ведь она последние дни из дома не выходила совершенно. Только сегодня. И по телефону не говорила. Как же она могла? Ведь её никто не звал! — в отчаянии произнёс он. — Или она сама помчалась? Какую же бесстыжую дочь мне судьба подарила! За что, за что?

— А как она себя вела эти дни?

— Ласкалась, как кошка. Тиха, мила, покорна. Просто трогательно себя вела. Если она захочет, она кого угодно может обворожить. И вообще-то она добрая девочка. О господи!.. — В голосе Олега Семёновича послышались слёзы, он справился с ними и заговорил жёстко, словно сердясь на самого себя: — Но чаще она бывает отпетой хамкой. И никаких моральных запретов! Решительно никаких!

Это могло продолжаться до бесконечности — воспоминания, стенания, жалобы, и Лосев решительно сказал:

— Ну всё, Олег Семёнович. Я поехал. Времени терять нельзя, как вы понимаете. Так что извините. Потом созвонимся.

— Да-да, конечно, — сконфуженно пролепетал Олег Семёнович.

Через пятнадцать минут Лосев уже был в одном из переулков возле улицы Герцена и, отыскав нужный дом, вошёл в полутёмный гулкий подъезд с лепными украшениями под потолком, большим лифтом за фигурной решёткой и широкими, стёртыми посередине ступенями очень, видимо, старой лестницы. На втором этаже возле высокой резной двери было всего два звонка, в отличие от других дверей, мимо которых прошёл Виталий, где звонков было куда больше. В этой же квартире жили всего две семьи.

Виталий позвонил.

Дверь открыла высокая, статная женщина с красными от слёз глазами. Это первое, что увидел Виталий. Потом он уже разглядел пышные светлые волосы с заметной сединой, тонкое, какое-то одухотворённое лицо и большие выразительные, сейчас грустные глаза.

Виталий вежливо, даже осторожно представился, в голосе его звучали сочувственные нотки, и добавил, чтобы объяснить свой приход:

— Нам позвонил Олег Семёнович.

— Проходите, пожалуйста, — сказала женщина. — Марина только что звонила.

Её глаза снова наполнились слезами.

Тем временем Виталий из просторной передней попал в большую, красиво и тесно обставленную комнату. Среди старых гнутых кресел с высокими спинками, высокого, тоже старого буфета с застеклёнными дверцами, большого обеденного стола и полок, заваленных книгами, покорно, как в тесном стойле, разместился необъятный чёрный рояль.

— Что же она вам сказала? — спросил Виталий, заходя в комнату.

— Она мне сказала… — начала Вероника Сергеевна, входя следом за ним, но тут же, спохватившись, перебила сама себя: — Вы садитесь, пожалуйста, — и указала на ближайшее кресло возле стола. — Она сказала, чтобы я не беспокоилась, она завтра будет дома. А сегодня… — голос Вероники Сергеевны задрожал. — Сегодня ей надо проводить… какого-то друга. Но я… я велела ей немедленно приезжать домой. А она… Ну, словом, она сказала, что сама взрослый человек и как хочет, так и поступает и… и… что я могу плакать, сколько пожелаю.

Она не выдержала и, достав из рукава платок, приложила его к глазам.

— Давайте спокойно разберёмся в ситуации, Вероника Сергеевна, — подчёркнуто сухо и твёрдо сказал Виталий, по опыту зная, что сочувствие вызовет лишь новые слёзы. — Давайте спокойно разберёмся, — повторил он. — Значит, с пятницы Марина не выходила из дома и ни с кем не говорила по телефону, так?

— Да. Мы не могли допустить…

— Я понимаю, — не очень вежливо и всё так же сухо перебил Виталий. — А вспомните, Марине не звонили подруги, знакомые вам подруги?

— Мы всем отвечали, что её нет дома.

— А к вам в дом никто за это время не приходил?

— Никто, никто, я вас уверяю.

— Так. Значит, об отъезде этого друга она знала раньше, в четверг или в пятницу, — констатировал как бы про себя Лосев. — А куда этот друг едет, вы не знаете?

— Марина ничего нам не говорит. Мы хуже чужих для неё.

— Но как его зовут, она вам по крайней мере, сказала?

— Ах, случайно проговорилась во время ссоры. Его зовут Гарик. И ещё, что она его, видите ли, любит.

— Так-так, — усмехнулся Виталий. — А где он живёт, этот Гарик, вы случайно не знаете?

— Я же вам сказала, она ничего нам не говорит. Она чувствует наше отношение. Возможно, надо было бы вести себя как-то иначе. Не отталкивать… Но я не могу, — горько вздохнула Вероника Сергеевна, комкая в пальцах платочек. — У меня нет сил.

— Но хоть что-то она вам рассказывала о Гарике? — настаивал Виталий. — Она всё-таки была с вами откровеннее, чем с отцом?

— Конечно. Это вполне естественно. Он с ней бывает так груб. А я… а мне её жалко бывает, я ничего не могу с собой поделать. И прощаю… Извините. Вам, наверное, это всё…

— Мне это всё очень важно, — поспешно заверил её Виталий. — Спасибо вам за откровенность. Но что всё-таки Марина рассказывала вам об этом Гарике?

— Он, кажется, какой-то строитель. Работает где-то под Москвой. Она познакомилась с ним по дороге на дачу, в электричке. Говорит, что любит его, но жениться они не собираются. Представляете эту любовь? Впрочем, — Вероника Сергеевна слабо улыбнулась, — вы сами молодой человек. Может быть, теперь так принято, я не знаю…

— Принято по-разному, — улыбнулся Виталий. — И так тоже. Скажите, а вот сегодня утром… Марина вообще часто ходит в молочную?

— Ну, у неё бывает вдруг… Вот и сегодня. Я, правда, немного забеспокоилась. Пошла в её комнату. И вот… не нашла выходного платья. У неё такое васильковое есть, модное, из «Берёзки».

— Из «Берёзки»? — переспросил Виталий.

— Да. Видите ли, у Олега Семёновича выходят книги в Венгрии, ГДР, Чехословакии. Ну, переводят. Он известный специалист. Словом, поступили гонорары. И Марина, конечно, просит купить то одно, то другое. Ну, молодая девушка, — Вероника Сергеевна смущённо улыбнулась. — И косметика ей всегда нужна.

— Значит, в молочную она пошла в выходном платье?

— Когда она уходила, я была на кухне.

— Видимо, она уже знала, что куда-то пойдёт.

— Конечно, провожать этого Гарика.

— Где они соберутся, вы, конечно, не знаете?

— Ах, разве я вообще что-нибудь знаю? — пожала плечами Вероника Сергеевна и неожиданно спросила: — Вы курите?

— Да, пожалуйста.

Виталий достал сигареты и щёлкнул зажигалкой. Вероника Сергеевна неумело прикурила. Руки у неё дрожали.

— Вообще у него, кажется, много денег, — сказала она, затягиваясь.

— Так что могут и в ресторан пойти?

— О, это скорей всего. Марина обожает рестораны. Господи! Мы с отцом не помним, когда были в ресторане. И вообще…

Вероника Сергеевна снова всхлипнула и прижала платок к глазам.

…Спустя час Виталий вернулся на Петровку. Возвращался он с каким-то смешанным чувством напряжённой радости и подавленности. Последнее шло от соприкосновения с чужой бедой, чужим страданием и ощущением полной своей беспомощности.

Но возвращался Виталий и с чувством радости, неуверенной, правда, настороженной. Проводы Гарика… Вот что удалось установить.

Так он и доложил в кабинете у Цветкова.

Было решено, что Откаленко прежде всего немедленно звонит в ресторан, метрдотелю Петру Степановичу, своему новому приятелю.

Разговор получился точно таким, как предсказал Лосев.

— Привет, Пётр Степанович! — весело и безмятежно сказал Игорь. — Как жизнь молодая? Это Игорь говорит, из автосервиса. Ха-ха.

— Привет, привет, — с заметным напряжением откликнулся Пётр Степанович. — Помню, как же. Чем обязан?

— Да всё тем же. Гарик-то не звонил? Со вчерашнего дня так и не могу поймать. Прямо Фигаро какой-то.

— Гарик-то? Звонил, как же, — весело откликнулся Пётр Степанович. — На завтра кабинетик заказал, на завтра. Ну, что-нибудь выкроим, само собой.

— О! Самый раз. А то у нас сегодня тоже запарка. Понедельник — день тяжёлый. Ха-ха! И на который час завтра назначил?

— На девятнадцать. Велел передать, если позвоните, что рад будет свидеться. Добро помнит. И насчёт Валерки интересуется.

— Ну, видал? — казалось, вполне искренне обрадовался Игорь. — Буду как штык. Даже не сомневайтесь. До встречи.

Игорь повесил трубку и посмотрел на Цветкова и Лосева.

— Именно что до встречи, — усмехнулся Цветков. — Только поедешь на эту встречу не ты, а он, — и кивнул на Лосева.

— И не завтра, а сегодня, — добавил тот.

Итак, появилась реальная возможность сегодня вечером задержать этого Гарика. Он почти наверняка будет в ресторане. И не один. Кто-то будет приглашён из приятелей, и эти приятели могут серьёзно осложнить операцию. Но другого случая не будет. И выпускать Гарика из Москвы нельзя. Ведь он скроется где угодно, связи его неизвестны. К тому же его могут спрятать и те, кто, возможно, стоит за этим убийством. Впрочем, последнее было пока из области подозрений и предположений. Однако Цветков привык не отмахиваться от таких подозрений, их следовало тоже принимать в расчёт. Ведь подобные подозрения суть интуиция, важнейший фактор всякого поиска.

— Словом, милые мои, — подвёл Цветков первый итог короткого совещания, — операцию придётся проводить сегодня, Лосев прав. Давайте мозговать.

— У нас остаётся ещё время, — сказал Виталий, взглянув на часы. — Я думаю, сначала нужна разведка, Фёдор Кузьмич. Что за ресторан? Всякие там залы, кабинеты, коридоры, кухни, различные входы и выходы, где что расположено. Наконец, окружающая территория. Всё надо осмотреть, а потом уже составим план самой операции захвата.

— Ну, верно, — согласился Цветков. — Вот и поезжай. Возьми с собой Денисова.

— А я? — недовольно, хотя и без особой уверенности, спросил Откаленко.

— А ты пока в резерве, — ответил Цветков. — Ты в ресторане засвечен.

На том и порешили.

В ресторан «Сибирячка» Лосев и Денисов приехали порознь, каждый выполняя свою задачу.

Виталий сразу направился к администратору. Это оказался невысокий, чрезвычайно энергичный молодой человек, лысый, в очках. Остренькие глазки на куньем личике мгновенно ощупали Лосева, сразу изобразив приветливость и готовность к любой услуге.

— Очень нужен кабинет на сегодня, — сказал Лосев. — Провожаем друзей.

— Ничем не могу помочь, — сокрушённо развёл руками администратор. — Кабинеты надо заказывать заранее. Советовал бы за месяц, даже за два.

— Понятно. А если у кого-то мероприятие не состоится?

— Исключено. Деньги уже внесены, сами понимаете.

— Понимаю. А на сколько человек у вас кабинеты?

— Разные, знаете. От шести персон до шестидесяти.

— Ого! Диапазон, однако. А нельзя ли взглянуть? На будущее пригодится.

— Отчего же. С нашим удовольствием.

Живые глазки администратора ещё раз оглядели длинную, чуть сутулую фигуру Лосева, отметили модную стрижку светлых волос, почти неуловимую элегантность костюма, уверенность движений.

— Вы гость солидный, — почтительно добавил администратор. — Прошу.

Они прошли через большой нарядный пустой зал, уставленный столиками, где официанты ещё меняли скатерти и расставляли приборы, поднялись на несколько ступенек и оказались в коридоре, по обе стороны которого шли двери кабинетов. Сейчас почти все двери были распахнуты, в кабинетах суетились официанты, накрывая столы.

Администратор провёл Виталия по всему коридору, заводя в некоторые из кабинетов. В одном из них Виталий подошёл к окну.

— Второй этаж? — удивился он.

— Там ступеньки, здесь ступеньки, набралось на этаж, — улыбнулся администратор.

— И все эти кабинеты заняты? — досадливо спросил Лосев.

— Все до одного. Приходите вечером, сами увидите.

— Ну а столик-то хоть заказать можно?

— Это пожалуйста. Выбирайте. Аванс внесёте?

— А как же.

— Тогда всё в порядке. На сколько персон?

— На шесть.

— Прекрасно. Пойдёмте выберем столик.

Они вернулись в общий зал, и тут Лосев увидел Денисова, который оглядывал столики. Рядом стоял высокий и солидный метрдотель.

— Валя! — окликнул Лосев, улыбаясь. — Ты что здесь делаешь? Мы же условились, что заказывать буду я.

— Не дозвонился я до тебя, — весело откликнулся Денисов. — Решил подстраховаться. Ну, давай выбирать вместе.

Администратор и метрдотель добродушно улыбались, глядя на друзей. Обоим новые гости весьма понравились.

Между прочим, метрдотеля Денисов нашёл в кабинетике при кухне, пройдя тем же запутанным путём, что и Откаленко накануне, при этом любопытно заглядывая во все попадавшиеся по дороге помещения. А Лосев попал к администратору, обойдя предварительно вокруг всё здание ресторана и внимательно осмотрев прилегающие к нему дворы, а также выходные двери и люки самого ресторана.

А спустя два часа состоялось новое совещание у Цветкова.

— Ну-с, милые мои, все изучили? — спросил он.

— Всё как надо, — коротко сообщил Лосев. — Есть всякие предложения.

— Ну, давай свои предложения, — согласился Цветков, подравнивая разложенные на столе карандаши. — Только не забудь, что Марина тебя знает.

— А вот меня она не знает, — заметил Откаленко.

— Зато тебя знает метрдотель, — возразил Лосев. — Не знаю, что приятнее, но опаснее метр. — И, сразу посерьёзнев, продолжал: — Вообще, Фёдор Кузьмич, тут всё получается непросто. Значит, вариант первый. Гарик приезжает вместе с Мариной и проходит через зал…

На этот раз совещание затянулось. Операция и в самом деле оказалась непростой. Даже план её. Очень уж много обстоятельств приходилось учитывать. И каждый понимал, что все детали было невозможно предвидеть. Как всякая сложная операция, эта тоже таила в себе какие-то неожиданности.

— А где Шухмин? — спросил под конец Лосев.

— Почему-то задерживается на «Мосфильме», — недовольно ответил Цветков и махнул рукой. — Ладно. Он позже подключится.

— Знаем мы этот «Мосфильм», — сказал Лосев. — Попробуй найди там кого.

— Эх, — неожиданно вздохнул Откаленко. — Люди пашут, сеют, строят, по морям ходят, кино снимают, а мы…

— Ну-ну, — строго сказал ему Цветков. — Брось эти настроения. Мешают работать.

— Ты про нас в газетах почитай, — посоветовал Денисов, и непонятно было, серьёзно он говорит или с насмешкой.

— Да, один уже вон дописался, — ответил хмуро Откаленко. — Юрист ему якобы какой-то признался, что когда милиционера видит, то скорей на другую сторону улицы переходит. В генах у него этот страх, оказывается, сидит. От сталинских времён, выходит.

— Это не «один дописался», — поправил Лосев. — Вполне может быть, что в те годы так в людей страх вошёл, что даже в гены попал.

— Ну ладно, милые мои, ладно, — примирительно сказал Цветков. — Другое время настало. Как Михаил Сергеевич говорит? Революционные перемены совершаются, вот так. Законность и честность — вот сейчас наш бог.

— А я лично не жалею, что в розыск пришёл. Я свою пользу здесь чувствую во как! «Сеют, пашут, строят», — повторил Лосев. — А вся эта мразь что в это время делает?

— Ну ладно, — прекратил разговор Цветков. — Из всей мрази главный для нас сейчас этот сукин сын в ресторане.

Вечер наступал тёплый и ясный. Лёгкие сумерки опускались на город. Светильники на улицах ещё не зажигалась. Однако возле ресторана было светло. Сияли огнями его высокие зеркальные окна за лёгкими белыми шторами. Огромные разноцветные буквы над входом лили загадочный свет на широкий тротуар. В него уткнулся длинный сверкающий ряд машин. Непрерывно подъезжали такси. Празднично одетые, оживлённые, люди поднимались к гостеприимно распахнутым зеркальным дверям, возле них стояли два швейцара в красивой жёлто-зелёной униформе.

По тротуару перед входом прогуливался Валя Денисов. Изящная его фигура в тёмном костюме, белой сорочке со скромным полосатым галстуком и букетиком цветов в руках вполне органично вписывалась в оживлённую, радостную суету возле ресторана и особого внимания не привлекала.

Валя внимательно наблюдал за входящими в ресторан людьми. Правда, приметы Гарика были весьма расплывчаты: круглолицый, «мордатый», как выразился Саша из того двора, куда заезжала в ночь убийства машина Гарика, черноволосый, густые брови, рост выше среднего. Вот и всё. Значительно лучше были приметы девушки, просто прекрасные приметы. Конечно, лучше бы было её хоть разок увидеть, но тогда бы Валя тут уже не находился.

Он всё гулял и гулял возле ресторана, время от времени поглядывая на часы. Было уже начало девятого. Неужели они не придут? Неужели Гарик в самом деле заказал кабинет на завтра? Валя упорно продолжал прогуливаться по тротуару со своим букетиком, который он уже тихо возненавидел, представляя со стороны свой дурацкий вид.

Но вот из ресторана вышел Коля Захаров, сотрудник их отдела, скромный, незаметный парень, которого никогда не узнаешь в толпе и уж подавно никогда не запомнишь. Коля, оглядевшись, направился к Денисову. Подойдя, он тихо сказал:

— Скорей всего, они уже в кабинете, Лосев считает.

— Как же так? — обеспокоенно спросил Денисов. — Я не мог их пропустить.

— Могли со двора пройти, там два служебных хода, один из кухни. На дворе темно, ребята недоглядели. Ты смотри, который час уже.

— Кто же мог там пройти?

— Гарик с девчонкой, конечно. Остальных гостей мы не знаем. Так что пошли за столик. Здесь за тебя уже присмотрят.

— Шухмин там?

— Нет его ещё.

— Скажи пожалуйста, — озабоченно покачал головой Денисов. — Ну пошли, раз так.

— Ничего, обойдёмся, — сразу понял его Захаров.

Они зашли в ресторан и в просторном, сейчас ярко освещённом, шумном зале пробрались к своему столику возле лесенки, ведущей в коридор, где размещались кабинеты.

За столиком уже сидели Лосев, Лена Златова — выйдя замуж, она оставила свою фамилию, чем, кстати, Игорь Откаленко был недоволен, — и ещё одна девушка из их отдела.

Лосев заметил приближающегося Денисова, собранного, сосредоточенного и лишь на первый взгляд казавшегося беззаботным, и неожиданно подумал, как Денисов изменился. Нет, во всём он такой же, как был, только исчезло равнодушие. Раньше бы Лосев, наверное, постарался, чтобы Денисов не участвовал вместе с ним в такой ответственной операции, сейчас же он был рад его участию. Но Виталий поспешил прогнать все эти неуместные мысли.

Когда пришедшие уселись за столик и Денисов с облегчением преподнёс женщинам цветы, Лосев негромко сказал:

— Они наверняка уже в каком-то из кабинетов. Надо только выяснить, в каком именно. Давай, Валя.

Денисов, церемонно извинившись перед дамами, поднялся из-за стола. На секунду все за столом напряжённо умолкли, следя за ним глазами, потом Лосев затеял какой-то весёлый разговор.

Валя между тем, поднявшись по лесенке, очутился в длинном коридоре. Походка его незаметно изменилась, стала какой-то неуверенной и тяжёлой. По сторонам от Вали тянулись закрытые двери кабинетов, откуда доносились смех и шум голосов, где-то пели, играли на гитаре. В коридоре было пусто. Из дальнего конца его, где вторая лесенка вела на кухню, доносился неясный шум и тянуло чем-то жареным и острым. Мимо двух сравнительно тихих кабинетов Валя прошёл не задумываясь. В третий кабинет он уже приоткрыл дверь, сделал порывистое движение, чтобы войти, но, увидев чужую компанию, забормотал извинения, пьяно заулыбался и помахал рукой, даже послал воздушный поцелуй и под добродушный смех поспешил прикрыть дверь.

После этого Валя двинулся дальше, посторонился, пропуская официанта с нагруженным подносом, и успел заглянуть в кабинет, куда тот зашёл. Но нужной ему пары там тоже не оказалось. И тут он вспомнил, что ему сказал Лосев, которому администратор ещё днём показывал кабинеты: «Он мне не врал, все кабинеты давно розданы, люди внесли аванс. Загляни в самый конец коридора, там находится комната отдыха, двойная застёкленная дверь со шторками. Они могут организовать ужин там». И Валя всё той же нетвёрдой походкой двинулся дальше по коридору. По пути он всё же заглянул ещё в два или три кабинета, всё так же смешно и дружески извиняясь за свою ошибку, затем, снова пропустив официанта, заглянул из-за его плеча ещё в один кабинет. Однако нужную ему пару он, как и следовало ожидать, нигде не обнаружил. Нежная, почти девичья, конфузливая физиономия Вали, тщедушная его фигура и чуть осоловелые, добрые глаза вызывали у всех симпатию и сочувствие, даже сновавшие время от времени по коридору официанты с тяжёлыми подносами бережно огибали его, добродушно при этом улыбаясь.

Но вот Валя добрался и до комнаты отдыха. Он сразу узнал её. За стеклянными дверьми, затянутыми изнутри плотными занавесками, шумели чьи-то голоса. Да, там тоже шло застолье. Причём, судя по возбуждённым возгласам, дело там не ограничивалось шампанским и сухими винами, которые в это время только и подавались официантами в ресторанах.

Валя снова заулыбался застенчивой своей, милой и пьяной улыбкой и приоткрыл двойную стеклянную дверь. И тут же забормотал извинения, приложил руку к груди, раскланялся во все стороны и под шутливые выкрики поспешил прикрыть дверь. И на этот раз нужной ему пары за столом не оказалось. Это была крупная неудача. Ведь Гарика провожали именно сегодня, раз Марина обещала завтра быть дома. И скорей всего, проводы должны состояться здесь, в этом ресторане. И вот такая неудача.

Прислонившись к стене коридора, словно утомившись от всего выпитого и съеденного, Валя обдумывал неожиданную ситуацию. И тут очередной официант поравнялся с ним. Это был совсем молодой паренёк, он неуверенно держал перегруженный поднос и, как все, улыбнулся Вале. Тогда Валя обратился к нему и, запинаясь, спросил:

— Г… где… ребята-то?..

— Какие ребята? — удивлённо и чуть растерянно спросил официант.

— Ну… мои… тут их нет, понимаешь, — Валя обвёл рукой коридор.

— А-а, — догадался официант. — Вы, наверное, с этим пришли, как его? Забыл. Ну, метр его привёл.

— Г… Гарик… — пробормотал Валя, вытирая потный лоб. — Ну да… точно…

— Так они же внизу, возле кухни, — официант ободряюще улыбнулся. — Прямо около лестницы. Я вас провожу, погодите, вот только сюда зайду, — он указал на дверь ближайшего кабинета.

— Не-е, — упрямо замотал головой Валя. — Я ещё девочку встречу. Спасибо.

— Ну давай, давай, встречай, — охотно согласился официант и, дружески кивнув, толкнул дверь кабинета.

А Валя поспешил вернуться к своему столику.

— Ну что же, — сказал Лосев, выслушав его сообщение. — Этот Пётр Степанович, как и обещал, нашёл ему местечко. Я думаю, пусть он теперь этого судака оттуда и извлекает.

— Это как? — не понял Коля Захаров.

— Да очень просто. Объясним этому метру что и как и предупредим. Затрясётся и всё сделает. Нам надо, чтобы он Гарика вызвал. Без шума, вот что главное. А уж мы его в коридоре подождём. Как полагаешь? — обратился Виталий к Денисову. — Самое простое, по-моему.

— А второго выхода там нет, из той комнаты? — спросила Лена.

— Неизвестно, — пожал плечами Валя. — Это ведь какая-то подсобка при кухне. Так что всё может быть.

— Неважно, — сказал Коля Захаров. — Ведь метр вызовёт его в коридор.

— Именно что, — согласился Виталий. — Итак, быстро. Ты, Валя, с Николаем к той комнате. Персонала не стесняйтесь и не впускайте. Ты, Лена, дай сигнал всей группе захвата: операция начинается. А я сейчас подойду к той комнате, где они сидят, с Петром Степановичем. Всё. Выполняйте.

Мужчины поднялись со своих мест. Лена спросила:

— А где Откаленко?

— На улице, — ответил Валя. — Ну пока.

— Пока, мальчики.

Виталий направился в глубину зала, расспрашивая встречных официантов, не видели ли они метрдотеля. Разыскал он его за небольшим служебным столиком у входа в зал. Пётр Степанович сидел очень прямо и величественно, с чуть брезгливой гримасой читал какую-то ведомость. Столик казался слишком низок и хрупок для его громоздкой фигуры. Виталию ещё издали был виден идеальный пробор в чёрных блестящих волосах, крупный нос и толстые роговые очки. Возле столика стояла полная женщина в белом халате и почтительно, терпеливо ждала, пока метрдотель прочтёт бумагу.

— Здравствуйте, Пётр Степанович, — холодно поздоровался Лосев, подходя к столику.

Метрдотель поднял голову.

— Чем могу служить?

— Это я вам объясню, когда останемся одни, — Лосев показал удостоверение. — Пройдёмте к вам в кабинет.

— Как угодно, — с деланным равнодушием пожал плечами Пётр Степанович, поднимаясь из-за стола, и сказал женщине, словно ища сочувствия, хотя она не могла прочесть удостоверение Лосева: — Ну вот, видишь? Придётся тебе подождать.

Они молча пересекли зал, лавируя между столиками. Впереди важно следовал метрдотель, за ним Лосев. Из зала они попали на кухню, миновали кафельно-белый коридор с какими-то службами по сторонам, где суетились люди в белых халатах и колпаках. Неожиданно за одним из поворотов Виталий увидел впереди тонкую фигуру Вали Денисова. Но тут Пётр Степанович открыл какую-то дверь и сипло, хотя и откашлявшись, сказал:

— Милости прошу.

В маленьком его кабинетике Виталий не стал терять время. Остановившись возле двери, он резко сказал:

— Вот что, Пётр Степанович. В ресторане находится преступник, которому вы тут проводы устроили. Это некий Гарик.

— Но позвольте… позвольте… — попытался что-то возражать Пётр Степанович, вид у него был совершенно обескураженный.

— Не позволю, — жёстко перебил его Лосев. — У нас нет времени. Если не хотите иметь дальнейших неприятностей, немедленно вызовите Гарика в коридор, под благовидным предлогом, конечно.

— Но… но этого не может быть… тут какая-то… ошибка… — растерянно пролепетал Петр Степанович.

Высокая, представительная фигура его как-то съёжилась и поникла, шеи не стало видно, плечи приподнялись, холёные щёки налились краской, а очки почему-то вдруг запотели, он их снял и, близоруко щурясь, стал протирать белоснежным платком и снова водрузил на побледневший нос.

— Пойдёмте, пойдёмте, — предложил Лосев всё так же сухо, но, задержавшись внезапно в дверях, спросил: — Из той комнаты только один выход?

— Один, — просипел Петр Степанович и снова откашлялся.

Виталий критически оглядел его.

— Придите же в себя, чёрт возьми, — раздражённо сказал он и снова спросил — Гости давно сидят?

— Почти два часа.

— Выпили много?

Пётр Степанович почему-то замешкался с ответом.

— Говорите, говорите, — насмешливо заметил Лосев. — Я же понимаю, что вы их там не держите на сухом вине и шампанском. Так много выпили, я вас спрашиваю?

— Порядочно, — выдавил из себя Пётр Степанович.

— В данном случае это неплохо. А что вы скажите сейчас Гарику?

— Чтобы… выбрал горячее сам. Он уже бывал на кухне.

— Смотрите, — угрожающе предупредил Лосев. — Осечки быть не должно.

Они вышли в коридор и направились к дальней двери, в стороне от которой виднелась фигура Денисова. Коли Захарова видно не было.

По сторонам коридора тянулись какие-то кухонные помещения, тоже отделанные белым кафелем, с огромными плитами, где шипели горелки, под потолком гудели вентиляторы, в других комнатах видны были широкие разделочные столы, в разные стороны уходили какие-то коридоры. Всюду сновали озабоченные, разгорячённые люди в белых халатах.

Виталий оглядывался на ходу. Привычное холодное возбуждение владело им.

Когда подошли к нужной двери, Пётр Степанович приосанился. Щёки его приобрели нормальную окраску. Он, видимо, уже взял себя в руки и здраво оценил обстановку.

Лосев и Денисов отступили в сторону, откуда-то появился и Захаров. Пётр Степанович мельком оглядел всех троих и, вздохнув, толкнул дверь.

В комнате было шумно, накурено и жарко. За столом расположилось несколько человек, парни и девушки. Чувствовали все себя, видимо, прекрасно.

— Гарик, — сказал Пётр Степанович самым безмятежным тоном, и Лосев подивился его невесть откуда взявшемуся самообладанию. — Пойдём, сам выберешь горячее и гарнир. Ты же у нас знаток.

— Айн момент, — весело отозвался круглолицый черноволосый парень, потные, перепутанные пряди падали ему на глаза. Он допил рюмку, сунул в зубы недокуренную сигарету и легко поднялся из-за стола.

На нём был серый костюм и красная рубашка с расстёгнутым воротом. Правый карман пиджака сильно оттягивался чем-то. Гарик оказался широкоплечим, мускулистым парнем, причём внешне довольно привлекательным, насколько мог его рассмотреть Лосев в образовавшуюся щёлку между петлями необычно широкой двери. Поднялся Гарик из-за стола быстро и пружинисто, словно и не пил ничего в этот вечер.

Пётр Степанович, улыбаясь, вышел в коридор первым. За ним последовал Гарик. И тут он сразу же увидел двух людей, ждущих его.

В тот же момент произошло нечто неожиданное. Гарик вдруг со всего размаха ударил Петра Степановича по голове, и тот, вскрикнув, рухнул прямо на руки Лосеву, а Гарик, перепрыгнув через него, головой ударил Денисова в живот так, что тот невольно отшатнулся, и метнулся по коридору, тут же исчезнув за поворотом.

Виталий, освободившись от навалившегося на него Петра Степановича, ринулся вслед за Гариком. Следом уже бежали Денисов и Захаров, оказавшийся дальше всех от развернувшихся событий.

Но за поворотом коридора Гарика уже не было. Там оказались новые кухонные службы. Перепуганные повара побросали работу.

— Туда, туда, — указывали они.

В этот момент где-то рядом, за стеной оглушительно прогремел выстрел. Тут же раздались крики.

Лёгкий, стремительный Денисов, опередив всех, бросился на выстрел. А Лосев изменил направление и влетел в соседнюю комнату, где стояли разделочные столы. Первое, что он увидел, это открытый люк под потолком и пологие доски, ведущие к нему, по которым, видимо, спускали бочки и ящики с продуктами. Виталий заметил, как мелькнула тень человека наверху, в открытом проёме люка, и не раздумывая кинулся вверх по дощатому настилу, хватаясь руками за скользкие его края.

Когда он выбрался из люка во двор, в сгустившейся темноте ничего не было видно. Лампочки над дальними подъездами казались светлячками и ничего не освещали. Над чёрными деревьями и домами стояло в небе зарево от городских огней, и светились окна в домах.

Вслед за Лосевым из люка появился Денисов, за ним Захаров. Валя не преминул отряхнуть брюки.

— Ранили кого-то из поваров, — сообщил он. — Тот его задержать попытался. Пистолет у него, оказывается.

— Здесь два выхода со двора, — торопливо сообщил Виталий. — Я бегу туда, — он махнул рукой. — Ты, Валя, туда. А ты, — кивнул он Захарову, — беги к машине. Командуй оцепить район. И всех ребят — по улицам. Мы эту сволочь поймаем. Только осторожно. Предупреди всех — пистолет.

И, не дожидаясь ответа, Виталий устремился в глубь двора, в самый тёмный его конец. Как назло, ни один человек не попался ему на пути, пока он бежал. Только выскочив за ворота, от столкнулся с каким-то прохожим.

— Вы не видели парня в сером костюме и красной рубашке, отсюда выбежал? — торопливо спросил его Виталий.

Тот от неожиданности вздрогнул.

— Да нет, вроде никого не заметил, — ответил он. — А что стряслось?

— Преступник ушёл. Опасный преступник.

— Ого! Надо же!

Виталий огляделся по сторонам. Безлюдный, полутёмный переулок лежал перед ним. Если бы Гарик знал этот район, то наверняка побежал бы сюда, в эту сторону. Ведь другой выход со двора вёл на оживлённую улицу, к дверям ресторана. Там дежурит милиция.

— Тут вроде через дорогу кто-то перебежал, — неуверенно сообщил прохожий. — Вон в тот двор. Я было ещё подумал…

Виталий, не дослушав, кинулся через дорогу.

Новый двор показался в темноте небольшим и запутанным. Какие-то сараи, гаражи, кирпичные выступы заставляли всё время петлять и возвращаться снова на старое место. И опять ни одного человека вокруг. А преступник ведь мог спрятаться в темноте за любым углом. Виталий вытащил из-под мышки пистолет и поставил его на боевой взвод. Затем снова принялся за поиски, стараясь производить как можно меньше шума. Он тяжело дышал, и сердце билось уже где-то около горла. Искать всегда труднее и опаснее, чем убегать и прятаться. И всё-таки противник тоже должен был устать и так же тяжело дышать. Виталий то и дело прислушивался.

Но тут он неожиданно упёрся в каменную стену. Виталий осторожно пробежал вдоль неё, попробовал перебраться, но стена оказалась слишком высокой, даже он при своем росте смог дотянуться до её гребня лишь кончиками пальцев. И тут вдруг он споткнулся о ящик. Виталий постарался рассмотреть его и оглядеться по сторонам при тусклом свете каких-то дальних огней. Ящик явно притащили сюда вон из той кучи. Да, конечно, специально притащили. Виталий легко взобрался на него, а с ящика ничего уже не стоило вскарабкаться на стену. Держась руками за выступы стены, Виталий осмотрелся. Перед ним тонул в темноте ещё один двор.

И внезапно из глубины этого нового двора грянул выстрел. Пуля свистнула где-то невдалеке. А Виталий увидел в темноте вспышку. Он камнем рухнул со стены, чуть не подвернул себе в темноте ногу, но вскочил и бросился к замеченному месту. Впереди, среди деревьев, мелькнула чья-то тень.

— Стой! — крикнул Виталий, вскидывая пистолет. — Стой, говорю!

Тень снова, уже дальше, метнулась мимо какого-то фонаря.

И Виталий выстрелил.

Раздался глухой вскрик, тень исчезла.

Виталий подбежал к тому месту, где среди деревьев на столбе висел тусклый фонарь. Огляделся. Пусто. Но он же кого-то сейчас ранил! Боже мой, кого же он сейчас ранил?

Однако под фонарём никто не лежал. Человек исчез. Значит, ранил его Виталий легко. Он прислушался. Во дворе было тихо. Только вокруг, вдали шумел и светился красноватым заревом огромный город.

Надо было продолжать преследование, продолжать поиск. При этом следовало исходить из предположения, что ранен Гарик, конечно, он, кто ещё мог стрелять по Виталию с того места?

Виталий снова осмотрел двор, все его закоулки. Теперь он уже не казался таким тёмным и большим. Но никаких следов он больше здесь не обнаружил и выскочил на улицу.

И тут же столкнулся с патрульной милицейской машиной. Это были свои. Нет, ребята не видели, чтобы кто-то выбежал из этого двора. Правда, они только что вывернули на эту улицу, а за минуту до того он мог и выскочить. Вот если только ранен…

— В том-то и дело, — подтвердил Виталий. — И далеко он убежать не должен. Пусть все постепенно стягиваются сюда, — он кивнул на рацию. — Мы тут всё перевернём.

Поиски продолжались до утра. Обошли все окрестные дворы, обшарили все дома — от подвалов до чердаков, побывали в каждой квартире. Когда стало светло, снова осмотрели двор, откуда стрелял преступник и где Виталий его ранил. Нашли место, откуда тот стрелял, в траве собака обнаружила гильзу от его пистолета. Невдалеке нашли место, где преступник был ранен. Кровь оказалась не на земле, а на стволе дерева, за которым тот, вероятно, пытался укрыться. Решили, что ранение, судя по количеству крови, лёгкое и, скорее всего, в руку. Ничего в этом месте преступник не бросил, не уронил. И всё же были обнаружены важные следы.

Но самого преступника задержать в ту ночь так и не удалось. Какая-то дикая случайность спасла его на этот раз.

Утром, не заезжая домой, вся группа собралась в кабинете у Цветкова. Усталые, просто измученные после бессонной ночи, раздосадованные нелепой неудачей.

Да, таких неудач давно уже не случалось у Виталия. Видимо, он недооценил этого прохвоста, внутренне не был до конца убеждён, что Гарик этот и есть участник убийства, что он способен на такое. Этому подсознательно мешала и Марина, казалось, что уж с таким бандитом она всё-таки не спутается. И вот спуталась… И всё же в конечном счёте виноват в срыве операции был, конечно, сам Виталий, он руководил ею, он за неё отвечал.

Виталий был до такой степени удручён и обозлен провалом операции, что даже не ощущал свинцовой усталости, которая валила с ног всех остальных. Голова тяжко гудела, дрожал каждый нерв, и Виталий готов был немедленно сорваться с места и сломя голову бежать, мчаться куда-то.

— Ну, куда он делся, хотел бы я знать, — сказал Откаленко, уже среди ночи присоединившийся к поиску. — В какую щель этот гад забился, кто мне скажет?

Выбившись из сил, он стал почему-то снова разговорчивым.

— Да, я бы тоже хотел знать, — мотнул головой Валя Денисов, у которого неудержимо слипались глаза, и он поминутно моргал своими длинными, как у девушки, ресницами, чтобы не уснуть прямо на стуле в кабинете начальства, как это только что случилось с Колей Захаровым, и Денисов незаметно, но крепко толкнул его в бок.

Словом, измотаны были все. И у Цветкова не повернулся язык упрекать их в неудаче. «Завтра разберёмся», — решил он про себя. Хотя ему самому только что на пятиминутке у генерала досталось несколько колких и суровых замечаний, конечно, в основном от руководства, другие начальники отделов сочувственно помалкивали. Тем не менее разобраться в случившемся следовало основательно, работа по делу осложнялась.

— Ну-с, милые мои, давайте думать, — вздохнув сказал Цветков. — Во-первых, что интересного дала компания Гарика, всех опросили?

Он посмотрел на Откаленко.

— Шпана, — хмуро отозвался Игорь, который и организовал задержание всех участников застолья, а потом ещё беседовал с каждым. — Мелочь вонючая. Кто по месту жительства с ним знаком, кто по работе. А работает этот тип, оказывается, на лесоторговой базе под Москвой, станция Лупановка.

— Соучастника его по убийству среди них нет? — поинтересовался Денисов.

— Какой там соучастник. Говорю — шпана, — махнул рукой Игорь.

— А девочки? — снова спросил Денисов, всячески не давая себе уснуть.

— Одна стоящая, Мариночка, раскрасавица, и та, к сожалению, дура, — Откаленко иронически усмехнулся. — Ведёт себя тупо и упрямо.

— Теперь второе, — продолжал Цветков. — Все известные адреса проверили? Включая и эту компанию.

— Проверили, — впервые хмуро откликнулся Лосев. — Всюду пусто.

Он невольно огляделся. Половина ребят дремала, другая кое-как боролась со сном, вроде Откаленко или Денисова. Только Петя Шухмин выглядел свежо, деловито, хотя и озабоченно. Тут только Виталий вспомнил, что Пётр не участвовал в операции и вообще неизвестно когда вернулся вчера со студии.

— Ты где вчера пропадал? — обратился он к нему.

— Ну давай, Шухмин, — сказал Цветков, — порадуй товарищей насчёт гражданина Журавского. — В голосе его звучала злая ирония. Все насторожились.

Пётр угрюмо загудел:

— Беседовал с самим Олегом Дмитриевичем. Мне когда сказали, что он в Москве, не поверил. Ждал его до вечера, у них съёмки были по городу, режимные, — щегольнул он незнакомым термином. — То есть вечером. Ну, я пока сведения собирал. Словом, уважаемый человек. Паспорт у него пропал, весной ещё.

— Вот тебе и раз! — удивлённо воскликнул Лосев, у которого на минутку отлегло от души. — Это что же выходит? — Он посмотрел на Цветкова. — Кажется, надо разбираться на месте. Пока этот мнимый Журавский не исчез из Ялты.

— И я так считаю, — согласился Цветков. — Вот и придётся тебе сегодня же лететь в Ялту. В самолёте и поспишь. — Он обернулся к Откаленко. — Предупреди там кого надо.

— А может, я слетаю? — предложил Игорь, сочувственно взглянув на Лосева. — Недавно там был, знаю обстановку, людей.

— Нет уж, пускай Лосев летит, — жёстко возразил Цветков. — Восстанавливает доброе имя. А встретит его генерал либо взысканием за проваленную операцию, либо… Ну, там видно будет, словом.

И всем стало ясно, что решение это окончательное и принято не Цветковым.

— А ты, — продолжал Фёдор Кузьмич, обращаясь к Откаленко, — занимайся этой компанией, раз начал. Выдавливай из них адреса, связи, имена. Это, милый мой, работа тонкая и важная. Она за тобой. Сам видишь, теперь уже пистолет ходит по городу. Так что от всего другого тебя освободим.

— Этот пистолет может и в Ялту рвануть, — заметил Шухмин.

— Вот-вот, — согласился Цветков. — В этом случае Лосев его там встретит.

— Мне бы только часика два поспать, Фёдор Кузьмич, — виновато сказал Виталий, моргая глазами, в которые словно насыпали песок.

— Поспишь, — согласился Цветков. — А сколько, смотри туда. — Он кивнул на стенку за своей спиной, где висели расписания, и добавил озабоченно: — С кем полетишь-то? Опять, видишь, курортное дело получается. Любит наш контингент те края, ничего не скажешь.

— Сам полечу, — ответил Лосев, моргая.

— Всё-таки курорт как-никак, — сонно пробормотал Денисов и тут же встрепенулся. — Извините, Фёдор Кузьмич.

— Ничего, ничего, дело говоришь, — ответил Цветков. — Да, нужен бы спутник.

— Вернее, спутница, — улыбаясь, пробасил Шухмин. — Эх, мне бы поехать.

Кое-кто тоже заулыбался.

— Не-ет, — покачал головой Цветков. — Полетит Лосев. А вот спутница…

Тут все посмотрели почему-то на Откаленко. И Лосев тоже. Игорь сидел набычившись, угрюмо смотря в пол. Дело в том, что все одновременно подумали, что должна, конечно, лететь Лена Златова, самая опытная и, пожалуй, красивая из молодых сотрудниц МУРа, но Откаленко в этом случае, безусловно, придётся остаться в Москве, мужу и жене лететь в такую командировку не положено. И все догадывались, чем может кончиться эта Ленина командировка. Но лучше всех это понимал Лосев. И сон у него окончательно пропал.

— Вот что, Фёдор Кузьмич, — сказал он энергично и убеждённо. — Всё-таки лучше мне лететь одному. Помните, Рощин нам по телефону сказал, что у того типа есть там какая-то местная красотка, Вера, кажется?

— Ну, — настороженно ответил Цветков.

— Так вот, в случае чего я тоже там красоткой обзаведусь, у него на глазах. Это всегда очень хорошо действует, помогает сближению. И к тому же экономия на командировке, — весело заключил Виталий.

— А что, верно, — засмеялся Шухмин. — Ну, ты даёшь.

И Цветков, всё понимавший, подумал, что это и в самом деле лучшее решение проблемы.

Снова мощно гудят моторы за бортом самолёта. Перед глазами клубящаяся серая пелена. Самолёт набирает высоту, пробивая облака. И ложится на курс. Впереди Крым.

Виталий, откинув спинку кресла, устроился поудобнее и закрыл глаза. Двух часов сна, конечно, маловато после такой сумасшедшей ночи. Как он мог провалить элементарнейшую операцию! Из рук ушёл преступник, буквально из рук. Да ещё с выстрелами. Это такое ЧП, что весь МУР только и говорит об этом. И генерал, конечно, наложит взыскание. Поделом, поделом. Виталий никак не мог остыть от событий минувшей ночи. Тем более когда в тебя ещё стреляют и стреляешь ты сам, да ещё ранишь кого-то. Впрочем, тут сомнений нет, ранил он Гарика, конечно. Откуда же у этого мерзавца пистолет, интересно знать? Ох, сколько же волнений ждёт теперь его ребят там, в Москве, из-за этого пистолета. Кстати, теперь уже известна фамилия Гарика — Серков, и место его работы, и место жительства. Это всё сообщил Откаленко, провожавший Виталия в аэропорту. Потом Игорь рассказал о своём первом разговоре с Мариной, ночью, в милиции, куда он доставил всю компанию из ресторана. Марина плакала, злилась и отказывалась отвечать на любые вопросы. Потом они с Игорем обсудили положение дел. Да, теперь ищи этого Гарика. Какая-то случайность спасла его ночью. Куда-то он, видимо, заскочил, и кто-то его спрятал. Ночью он, раненый, далеко уйти не мог и тем более не мог выскочить из города, предстоит долгий поиск теперь.

И тут мысли Виталия невольно перескочили на то, что ждёт его самого. Уснуть не удавалось. Перевозбуждённый мозг продолжал работать. Да, Виталию предстоит встреча с другим типом, мнимым Журавским. Конечно, можно было бы поручить заняться им местным товарищам, если бы не одно важное обстоятельство: он приятель Серкова. Тут надо разобраться как следует. Уличать его только в том, что он живёт по чужому паспорту, ничего не даст. Он, может быть, даже обрадуется получить небольшой «срок» и исчезнуть из поля зрения милиции. Если, конечно, за ним есть что-то серьёзное. А если бы не было, зачем жить по чужому паспорту? Вот потому и надо здесь действовать хитро, незаметно и осторожно.

От мнимого Журавского мысли незаметно переключились на последнее совещание у Цветкова. Спутницу ему Фёдор Кузьмич советовал взять. Он имел в виду, конечно, Лену Златову… Правильно, что Виталий отказался… Но что дальше будет у Игоря, что это за семейная жизнь…

Тут Виталий незаметно задремал, по привычке прикрыв лицо газетой.

Сидевший рядом пожилой человек, оторвавшись от книги, с улыбкой взглянул на него поверх очков и подумал, что если такой молодой парень вдруг спит среди дня, то, видно, ночью ему это сделать не удалось, и добродушно улыбнулся каким-то своим мыслям.

Но дремать Виталию долго не пришлось, вскоре самолёт пошёл на посадку.

Как всегда, в аэропорту его встречали. Из Ялты примчался Никита Рощин, чёрный от загара, белозубый, всклокоченный и возбуждённый. Звонок из Москвы насторожил даже невозмутимого майора Савчука.

По дороге в Ялту Рощин сообщил, что номер в гостинице «Интурист» ему заказан, хотя это было совсем нелёгким делом, тем более что милицией здесь не должно было и пахнуть, больше того, следовало непременно создать впечатление, что номер получен Виталием каким-то обходным путём. Так просил Откаленко.

— Ты, считай, большо-ой ловкач, — веселился Рощин. — Жук и тёмная личность. Как вести себя будешь. А то мы ещё на тебя, бог даст, и сигнальчик получим и по месту работы сообщим.

Высадили Виталия недалеко от приморского парка, в укромном месте, вручив для связи два номера телефона.

Дальше Виталий со своим объёмистым чемоданом добирался до гостиницы сам, изнывая от немилосердной жары.

В конце концов Виталий водворился в уютном одноместном номере, благополучно пройдя все формальности и указав в листке для приезжих своё место работы: управление бытового обслуживания в Москве, что вполне соответствовало штампику, стоявшему у него в паспорте. Виталий и не догадывался, какие неожиданные последствия будет иметь это место его работы.

Из номера он уже вышел в светлых модных шортах, тёмных очках и с мохнатым пёстрым полотенцем, перекинутым через плечо. В вестибюле Виталий, однако, задержался. Он купил в киоске газеты и расположился в одном из кресел, найдя глазами Рощина. Связь таким образом была установлена. Теперь следовало терпеливо ждать сигнала, когда в вестибюле появится интересующий Виталия человек.

Сигнала пришлось, однако, дожидаться довольно долго.

Но вот среди снующих по вестибюлю людей появился наконец коренастый широкий в плечах человек в синих шортах и белой безрукавке навыпуск, тёмные очки-«колёса» закрывали половину лица. В руке он держал две теннисные ракетки в серебристых заграничных футлярах. И Виталий поймал условный сигнал.

Человек спешил куда-то. Он выбежал из гостиницы, огляделся и решительно направился в сторону теннисных кортов. Виталий издали наблюдал за ним. Ну да, конечно. Там ждала его молодая женщина, тоже в шортах и тёмных очках. Теперь эту пару необходимо было рассмотреть получше.

Мужчина и женщина подождали, пока не освободится один из кортов, сняли очки и разбежались в разные стороны от сетки. Игра началась. Велась она темпераментно и довольно технично. Вокруг стояли зрители и ожидавшие своей очереди теннисисты.

Виталий подошёл поближе. На его появление никто не обратил внимания. Игравший мужчина теперь хорошо был ему виден. Тренированная фигура, сильная, ловкая, загорелая, мощные волосатые ноги, неприятные глаза, быстрые, узкие с припухшими веками, и какой-то странный, ломаный нос. У кого Виталий видел такой? Что же это за человек, интересно знать? Потом Виталий стал рассматривать женщину. Так вот она какая, эта Вера или Вера-Ягодка, как называли ещё её. Кличка подходящая. Красивая девушка, ничего не скажешь, высокая, гибкая, чуть грубоватое, яркое и совсем неглупое лицо, грива непослушных тёмных волос, схваченных голубой лентой. И какое-то природное изящество в ней. Вон как следят за её игрой мужчины. Да, тут с этой парой не познакомишься. Что ж, придётся дождаться вечера.

Прогулявшись по парку, Виталий решил вернуться в гостиницу. Неподалёку от неё он неожиданно столкнулся с Рощиным. Тот равнодушно смотрел по сторонам, словно решая, куда бы ему пойти, и никакого внимания на Виталия, казалось, не обращал. Затем поплёлся ему навстречу. Когда они поравнялись, Виталий тихо сказал:

— Приготовь материалы по Ягодке. Что, где, когда.

Рощин всё так же равнодушно прошёл мимо.

В гостинице Виталий прилёг до ужина, на всякий случай поставив будильник. И конечно, мгновенно уснул.

Зато на ужин он явился свежим и бодрым, в отличном настроении. Оглядев шумный ресторанный зал, он вскоре обнаружил за одним из столиков интересовавшую его пару. Они были с компанией и, кажется, не собирались скоро покидать ресторан, веселье лишь начиналось.

Виталий занял место невдалеке, попросив разрешения у пожилой пары, уже сидевшей за этим столиком. Четвёртое место оставалось незанятым. Однако совсем недолго. Вскоре к столику подошла девушка, весело помахала кому-то рукой и опустилась на свободное место. Официант принял у всех четверых заказ.

— Раз уж нас свела судьба, — оживлённо и очень мило сказала Виталию девушка, — давайте знакомиться. Рая.

Пожилые люди за их столиком улыбнулись и тоже представились. Раю, видимо, они знали. Тут же выяснилось, что москвич один Виталий, Рая была из Ленинграда, а пожилая пара — из Свердловска и все они жили тут уже больше недели.

— Боже мой, вы ещё даже не были на море! — всплеснула руками Рая, обращаясь к Виталию, и лукаво спросила: — А вы плавать умеете?

— В пределах норм ГТО, — засмеялся Виталий. — А вы?

— Ой, я обожаю плавать! У нас тут даже компания сложилась именно такая. С утра до вечера плаваем. Даже на экскурсии не ездим. Я вас познакомлю. Хотите? Не пожалеете.

— Ну ещё бы. Хоть плавать научусь как следует, — охотно согласился Виталий.

После ужина Рая потащила его к своей компании. Люди там оказались молодые, весёлые и приятные. Но Виталий подумал, что они могут лишь отдалить его от другой компании, которая куда больше интересовала его сейчас.

Поздно вечером он вернулся в свой номер.

На круглом столике возле вазы с цветами лежала записка: «А я вас знаю. Привет». Виталий повертел записку в руках. На оборотной стороне стоял номер его комнаты. Почерк был явно женский, ещё немного школьный. Виталий задумчиво усмехнулся. Однако открытие было не из приятных. Кто же его тут знает? Он пока не заметил ни одного знакомого лица.

Виталий выглянул в коридор. Вдали виднелся столик дежурной по этажу. Это была строгая энергичная женщина в голубом форменном костюме с эмблемой гостиницы на лацкане пиджака. Виталий решил поговорить с ней.

Когда он подошёл, женщина старательно расчерчивала какую-то ведомость.

— Извините, — сказал Виталий, — Пустяковый вопрос. Кто-то положил мне в номер записку. А подпись неразборчива. Вы не в курсе дела?

Женщина подняла голову и улыбнулась.

— Бывают. Молодые люди на отдыхе, знаете ли. Вы горничную спросите. Утром.

— А как её зовут?

— Люся. Недавно у нас. Очень старательная. Никаких жалоб.

— Всё ясно. Спасибо.

Виталий ушёл к себе, принял душ и растянулся в прохладной, чистой постели. Он только успел подумать, что первый день уже кое-что дал ему. Главное, он был теперь рядом с объектом. Однако кто же написал ту записку? Но додумать он не успел. Через минуту Виталий уже спал.

Утро принесло целый ряд открытий.

Во-первых, Виталий познакомился с горничной Люсей, застенчивой худенькой девушкой, которая густо покраснела, когда Виталий спросил её о записке, а потом сказала, что записку вручила ей незнакомая темноволосая девушка в белом платье и тёмных очках, хотя был уже вечер. А в руках у девушки была зелёная сафьяновая сумочка на длинном ремешке. Больше Люся сообщить ничего не могла, а Виталию не хотелось её особенно расспрашивать. Впрочем, кое-что полезное он всё же узнал.

На пляж Виталий отправился один, Раю он за завтраком не встретил, и вообще её нигде не было видно. Не было видно и Олега, так Виталий решил называть мнимого Журавского, тем более что и все окружающие, очевидно, так его называли.

Солёный морской воздух, только улавливаемый в парке, на пляже ощущался с особой, упоительной силой. И Виталий, оглядываясь по сторонам, невольно полной грудью вдыхал его. Берег был покрыт загорелыми телами в пёстрых купальниках и плавках. Некоторые оказались счастливыми обладателями деревянных лежаков, но большинство расположилось прямо на песке, расстелив простыни и полотенца. Кое-кто соорудил даже некое подобие шалаша или навеса, чтобы укрыться от палящих с самого утра солнечных лучей. Виталий стоял в двух десятках шагов от моря, но пробраться к нему, казалось, было немыслимо без риска наступить на кого-нибудь.

И вдруг вдали поднялась рука и женский голос крикнул:

— Виталий!.. Виталий!.. Идите сюда-а!..

Виталий оглянулся и увидел только поднятую вверх руку над бесчисленными распростёртыми вокруг телами, но по голосу он узнал Раю и стал осторожно пробираться в её сторону, внимательно оглядывая людей вокруг.

И прежде чем Раю, он заметил Олега. Его компания расположилась совсем близко. Человек семь-восемь мужчин и девушек лежали на смятых полотенцах, ещё мокрые от недавнего купания, но уже разморённые жарой, лежали в самых разных позах и лениво пересмеивались. Среди них Виталий заметил и Веру. Стройная, загорелая, в голубом купальнике и такой же шапочке, из-под которой выбивались тёмные локоны, она положила голову на грудь кому-то из мужчин — не Олегу, отметил про себя Виталий, — и, прикрыв глаза, казалось, дремала. Олег в стороне болтал с другой девушкой.

Виталий прошёл мимо и сразу увидел невдалеке Раю и всю её компанию. Его весело приветствовали. Видимо, он успел тут понравиться.

— Идите сюда, бледнолицый брат, — пригласил его один из парней. — Мы заняли вам место в партере.

Виталий, поблагодарив, опустился на песок возле него, с наслаждением снял шорты, потную рубашку и сандалеты, краем глаза наблюдая за компанией Олега. Он так и остался сидеть, поджав ноги.

— С вашей длиной мы просчитались малость, — засмеялся сосед и сказал кому-то из приятелей: — Витёк, подай чуть влево, до упора.

— Неважно, — сказал Виталий, махнув рукой. — Пойду окунусь.

— Давайте. Мы уже.

Виталий пружинисто поднялся и осторожно двинулся по песку, огибая лежавших вокруг людей.

Когда он зашёл уже по пояс в воду, то заметил, что поднялась Вера и, что-то сказав своим, тоже направилась к воде.

Виталий нырнул и долго с наслаждением плыл под водой с открытыми глазами, наблюдая за стайками рыбок и яркими камушками на дне, куда проникали солнечные лучи. Когда он наконец вынырнул, то оказался довольно далеко от берега, возле одного из бело-красных буев, ограждавших акваторию пляжа. Виталий медленно поплыл к следующему бую и, оглядевшись, сразу заметил среди лёгкой морской зыби голубую шапочку. Вера, казалось, плыла в его сторону. Приглядевшись, Виталий убедился, что не ошибается. «Что ж, — решил он. — Облегчим ей задачу». И всё так же медленно поплыл навстречу. Когда они поравнялись, Вера улыбнулась и весело сказала:

— Отличная вода сегодня, правда?

— Да. Наслаждение одно, — согласился Виталий. — Особенно когда купаешься первый раз. Я только вчера приехал.

— А я заметила, — лукаво сказала Вера. Теперь они плыли рядом.

— И я вас заметил, — ответил Виталий, изобразив лёгкое смущение. — Нам остаётся только познакомиться. Хотя не знаю, — он замялся, — будет ли доволен ваш спутник.

— А какое мне до него дело?

— Ах так. Тогда вопроса нет. Виталий.

— Вера. Ой! — неожиданно воскликнула она. — Нам приказывают вернуться. Видите? Вон с той лодки.

Они и в самом деле незаметно уплыли слишком далеко.

Когда снова подплыли к буям, Вера предложила:

— Давайте отдохнём.

И, раскинув руки, она перевернулась на спину. Виталий сделал то же самое, и вода нежно заколыхала его, то опуская, то поднимая над лёгкой зыбью. И неудержимо захотелось бездумно смотреть в голубое, без единого облачка небо, где ослепительно плавилось солнце. Но отключаться было нельзя, рядом находилась странная девушка, которая почему-то решила познакомиться с ним на глазах у своих приятелей.

— А откуда вы приехали? — спросила Вера.

— Из Москвы.

— Я так и подумала. А я здешняя. У меня сейчас отпуск.

— И ваши друзья тоже здешние?

— Да. Кроме Олега.

— Это тот, в синих плавках и очках?

— Ага.

— Он, кажется, ухаживает за вами?

Всё это были безобидные и в то же время интересные вопросы.

— Он давно за мной ухаживает, — почему-то сердито сказала Вера. — Только сейчас… Он вчера ударил меня. На это никто не осмеливался. Он ещё пожалеет.

— Почему вы мне об этом рассказываете? — спросил Виталий, щурясь от солнца, и покосился на девушку.

— Так… захотелось, — неопределённо ответила она и предложила: — Поплыли?

— Поплыли.

Они теперь двигались в сторону берега, и весь пляж был у них перед глазами. Виталий увидел, что Олег привстал и внимательно смотрит в их сторону.

— Кажется, ваш приятель устроит нам сцену, — улыбаясь, сказал Виталий. — По-моему, он ревнует. Вам не кажется?

— Ну и пусть ревнует, — резко ответила Вера. — 51 его не боюсь. — Она задорно посмотрела на Виталия. — А вы?

— Чего же мне его бояться?

— Есть чего. Его многие боятся.

— А вы мне скажите, «чего», тогда и я, возможно, буду бояться, — улыбнулся Виталий.

— Я больше не приду в гостиницу, — задумчиво сказала Вера.

— Почему же?

— Так.

— А мы увидимся?

— Я вам снова напишу, — засмеялась Вера и нырнула.

Появилась она над водой у самого берега. Ей навстречу уже шёл Олег, твёрдо ступая своими мощными ногами. Вид у него был недовольный.

Виталий, шумно развернувшись в воде, тоже нырнул и глубоко ушёл под воду, к самому дну, доставая там руками камушки и пучки водорослей, из которых иногда вылетали стайки рыбок. Виталий не собирался сейчас выходить из воды и присоединяться к своей компании. Надо было подумать и попробовать разобраться в неожиданной ситуации, в которую он попал.

Да, девушка определённо узнала его, значит, где-то они встречались. Очень важно вспомнить, где именно. В Москве? Нет, по Москве он её не помнит. Решительно не помнит. Тогда где же? Такая красивая девушка… Где он был в последнее время, в каких городах? В Ялте они, во всяком случае, не могли встретиться. Виталий был здесь один-единственный раз, и очень давно, ещё студентом. А вот недавно он был в Южноморске, причём дважды, до этого в Одессе, после этого в Борске. И с кем только он там не встречался. Но эту девушку он не помнит. А надо вспомнить, ведь она узнала его. Неужели она знает, где он работает? Этого только не хватает. Надо вспомнить, надо, надо. И второй вопрос: поделилась ли Вера своим открытием с Олегом? Это даже первый вопрос, главный. К счастью, у них испортились отношения. Вера сейчас, пожалуй, ничего ему не скажет. Сейчас. А потом? Когда помирятся?

Виталий всё плавал и плавал вдали от берега, от одного буя к другому, то ныряя, то переворачиваясь на спину и отдыхая, пока не почувствовал, что становится холодно и он начинает уставать. А главное, он больше не мог найти ответа ни на один вопрос. Оставалось ждать дальнейшего развития событий и наблюдать за этим Олегом. И ещё искать момент для знакомства с ним. Когда такое знакомство возникнет, причём естественно и непринуждённо, то многое прояснится. Можно будет наметить дальнейший план.

Последний раз нырнув, Виталий подплыл к берегу и нащупал ногами покрытое камнями дно. Когда он прошлепал наконец к своему месту и, не вытираясь, растянулся на полотенце, подложив под голову руки, сосед спросил:

— Дорвался до воды? Хорошо?

— Ох, не говори.

— Ну, теперь я пойду. Кто ещё?

— Я!..

— И я, пожалуй!..

— Пошли!..

И вся компания, включая Раю, направилась к воде.

Виталий остался один. Он накинул на мокрую голову рубашку, надел тёмные очки и, приподнявшись на локте, следил за купающимися. Солёная вода, испаряясь, приятно щекотала кожу. Виталий откинулся на спину. Состояние было настолько блаженное и умиротворённое, что думать ни о чём не хотелось.

Неожиданно кто-то опустился на камни возле него.

— Здорово, парень, — сказал незнакомый хрипловатый голос.

Виталий, не шевельнувшись, скосил глаза. Рядом сидел Олег.

— Здорово.

Помолчали. Олег корявой ладонью сгрёб камушки, потом медленно высыпал их из пригоршни. Наконец безразличным тоном сказал:

— Ты вот что. За чужими девками лучше не бегай.

— А может, они за мной бегают, — хвастливо и беспечно ответил Виталий.

Олег снова помолчал, играя камушками и словно обдумывая ответ Виталия, потом спросил:

— Откуда прибыл?

Этот вопрос принёс Виталию некоторое облегчение, потому что прозвучал вполне искренне и означал, что Вера ничего не сказала о новом своем знакомом.

— Из Москвы, — сказал Виталий.

— И где рубль добываешь?

Теперь можно было отвечать посмелее, но Виталий передумал.

— Может, для начала познакомимся? — сказал он миролюбиво.

— Давай. Олег.

— Виталий. А сам откуда?

— Тоже Москва. Студия «Мосфильм».

— Ого! Искусство, выходит?

— Не. Технический работник. На подхвате, — скромно возразил Олег и уже настойчиво повторил вопрос: — А ты где трудишься?

— Управление бытового обслуживания. Забочусь о людях.

— Ну да? — почему-то оживился Олег и задал странный вопрос: — А в садовом товариществе там не состоишь?

— Пока нет, — осторожно ответил Виталий. — А что?

— Да так, вообще.

Разговор вёлся тоном грубоватым, простецким, не очень дружеским, но, однако, и не враждебным. Олег словно выжидал и ловил подходящий момент для наступления, а Виталию, казалось, лень было вступать в борьбу.

— Значит, так, парень, — сурово подвёл наконец черту Олег, — отваливай от неё, понял? И можешь ходить спокойно, без сердцебиения.

— Да я и так хожу спокойно, — равнодушно пожал плечами Виталий и в свою очередь спросил: — А ты ещё долго здесь будешь кантоваться?

Олег насмешливо оскалился:

— Примериваешься, зараза? Гляди у меня.

— Да нет, это я так, — слабо махнул рукой Виталий, словно не замечая угрожающего тона Олега. — Ну, нечего делать, понимаешь?

Олег оценивающе посмотрел на него и спросил:

— Ты зачем сюда прибыл, укреплять здоровье или расшатывать?

— А ты?

— Я расшатывать. Другим.

— Негуманно, — засмеялся Виталий и, повернувшись на бок, посмотрел наконец на своего собеседника и лукаво подмигнул: — А радости жизни?

— Ну давай, давай, — многообещающе произнёс Олег, поднимаясь. — Моё дело тебя предупредить. А радостей таких тут много. Могу, между прочим, посодействовать. Ты парень вообще-то ничего.

На уровне глаз Виталия были теперь его мощные волосатые ноги с корявыми ногтями на облепленных песком пальцах. На лодыжках видны были странные синие рубцы, словно человек попал когда-то в волчий капкан.

— Привет, — сказал Виталий, не поворачивая головы. — Я подумаю.

— Во-во. Рекомендую, — насмешливо отозвался Олег.

Он ушел, сильно загребая ногами песок.

«Что ж, по крайней мере, вошли в контакт, — подумал Виталий. — Уже неплохо». Кроме того, его удивила неожиданная вспышка интереса у Олега к месту его мнимой работы. Ну а к чему он вдруг спросил о каком-то садовом товариществе, и вовсе было непонятно. Но самое главное, возникло знакомство и появился повод для новой встречи.

Весь остаток дня прошёл без особых событий, впрочем, если не считать одного важного эпизода. Когда компания Раи вернулась с пляжа и все разбрелись по своим комнатам, Виталий вскоре спустился вниз и направился к окошечку почты. Он давно уже заприметил там доску с металлическими сетками-карманами, над каждым из которых была обозначена буква алфавита. Возвращаясь только что с пляжа, Виталий заметил в кармане под буквой «Ж» сложенный вдвое и заклеенный листок телеграммы. И вот теперь, подойдя поближе, убедился, что она адресована Журавскому. «Ну что ж, — насмешливо подумал Виталий. — Я, конечно, не Журавский, но и ты тоже. Так что разрешение прокурора тут необязательно». Он незаметно достал заклеенную телеграмму и вышел из гостиницы.

Через несколько минут Виталий в такси подъехал к улице, где находилось городское управление внутренних дел. Рощин, которого он предупредил по телефону-автомату о своём приезде, уже ждал его. Телеграмму аккуратно распечатали. В ней было всего две строчки: «Приболел хотели положить больницу не дался лежу твоей Зои скоро буду жди».

— Серков, сукин сын, послал, — озабоченно констатировал Лосев. — Куда-то он забился, выходит. К какой-то Зое. Ну ладно, — энергично оборвал он самого себя и обратился к Рощину: — Какой у тебя материал на Веру? Мы с ней сегодня, между прочим, познакомились. По её инициативе.

И Виталий подробно передал состоявшийся с Верой утром на пляже разговор.

А когда кончил, то повторил свой вопрос:

— Так что по ней есть?

— Ну, что есть, — начал рассказывать Рощин. — Приехала она сюда с матерью два года назад из Южноморска…

— Стоп! Вот где мы, видимо, встречались! — обрадовался Виталий. — Ну, теперь уж я её вспомню. Где она там работала, не знаешь?

— Как и здесь. В магазине готового платья. Продавец.

И тут Виталий всё вспомнил. Ну, конечно! Там, в Южноморске, раскручивалось одно сложное дело. В нём замешан был директор магазина готового платья. И Виталию пришлось там побывать раза два. Он прекрасно помнил молоденьких приветливых продавщиц и особенно одну, которая обслуживала его и Давуда и очень хвалила их замечательного директора. Она, она! И продавщицы видели, конечно, как обхаживал его этот директор, учуяв опасность. Но своими подозрениями он, скорей всего, с продавщицами не делился, определённо не делился. Следовательно, Вера не знает, что он работает в милиции? Да, скорей всего. Хотя, поведение директора всех, наверное, насторожило. К тому же один раз он приходил туда с Давудом. Его-то знали, наверное. Всё же удивительно, как Вера его вспомнила. Профессиональная память на людей и профессиональное чутьё на опасность.

— Что ещё по ней есть? — спросил Виталий, поделившись с Рощиным своими воспоминаниями. — Поведение, связи?

— Да ничего конкретно плохого нет, — ответил Рощин, задумчиво почесав свою лохматую шевелюру. — Весёлая, контактная, гуляет себе. Но всё время где-то рядом с нашим контингентом. Вот и сейчас, сам видишь.

— Много знакомств по городу?

— О, этого хватает. О ком хочешь справку дать может.

— А с кем живёт? Какая семья?

— С матерью живёт. Мать портниха. Модная у нас. И дочку, как куколку, одевает. И связи повсюду, конечно. Все жёны к ней, сам понимаешь. Чего хочешь достанет, о чём хочешь узнает. Почему они к нам, в Ялту, переехали, как думаешь?

— Началась большая заваруха у Веры в магазине. Испугалась, наверное.

— Рыльце в пушку было?

— Не-ет. Полагаю, чистый испуг. Директор свои дела делал на стороне, магазин не пачкал. Он у него ширмой был, лучший магазин города, Красное знамя держал. Ну ладно, — заключил Виталий. — Я пошёл. В случае чего жди сигнала.

— Всё-таки почему она к тебе доверием прониклась, интересно знать, — с сомнением покачал головой Рощин. — Подозрительно что-то.

— Чутьё. И возникшая у неё ситуация с этим типом, — усмехнулся Виталий. — Ну, пока.

Возвратившись в гостиницу, он первым делом незаметно положил на место телеграмму. Потом поднялся к себе. Он всё-таки решил перед ужином ещё раз сходить выкупаться. Жара стояла невыносимая, и казалось, весь город с утра переселился на пляж. Впрочем, желание искупаться было отнюдь не главной причиной принятого решения. Виталию хотелось кое в чём убедиться.

Однако первое, что он увидел, войдя в комнату, была новая записка на столе возле вазы. Вера писала: «После ужина позвоните из города по телефону…» И далее указывался номер. Подписи не было.

И всё же Виталий решился сходить на пляж, сейчас это было даже важнее, чем раньше.

Своих знакомых он нашёл на прежнем месте. А невдалеке, как и утром, расположилась компания Олега. Веры там не было. Олег издали подозрительно и угрюмо посмотрел в его сторону, но не подошёл.

И только уже перед самым ужином, когда Виталий решил окунуться в последний раз, Олег перехватил его у самой воды. Хмуро взглянул на него снизу вверх, он отрывисто спросил:

— Верку видел?

— Не-а, — беспечно пожал плечами Виталий и в свою очередь поинтересовался: — А вы что, разбежались?

— Брыкнула. Но она, сука, от меня не уйдёт, — с угрозой произнёс Олег. — Она меня знает. Завалю, если так.

— Ну-ну. Зачем так страшно, — улыбнулся Виталий. — Сам говоришь, вокруг этих радостей навалом. И в Москве небось тоже ждут?

— Сейчас мне эта нужна. И ты, длинный, остерегись. Я смотреть за тобой буду.

— Валяй смотри. Жалко, что ли? Слушай, — Виталию словно пришла в голову новая мысль. — А ты к нашей службе случайно отношения не имеешь?

— Имел когда-то, — коротко усмехнулся Олег.

— А кого там знаешь, если не брешешь? — как бы ища общих знакомых, поинтересовался Виталий.

— Ха! Мало ли. Вообще-то у меня закройщики да завы были знакомые.

— А где?

— Да вот, к примеру, на Полянке, ателье там есть. Зав. — Коровин Николай Александрович. Во мужик, — легко сообщил Олег, очевидно, не видя никакой опасности в этой связи.

— Коровин? — словно стараясь вспомнить, повторил Виталий. — А-а, ну как же. Толстый такой, лысый, в очках. Он раньше…

— Да нет! — махнул рукой Олег и неожиданно добавил: — Это у них Левин Борис Борисович такой. Во закройщик, между прочим. Рекомендую. Только у него шью.

Разговор приобрёл вполне мирный характер, и Олег даже неосторожно ударился в воспоминания, правда, на первый взгляд, вполне безобидные. Второй темой, после пошива нового костюма, оказались собаки, после того как Виталий поделился своей мечтой купить рыжего ирландского пинчера, и Олег снисходительно обещал ему протекцию. Вскоре, однако, он разговор прервал, взглянув на часы.

— Насчёт Верки помни, — напоследок сухо предупредил он и угрожающе добавил: — Моя девка.

Короткий этот разговор дал важнейшие сведения: в расследовании появились два новых имени и две области, где действует мнимый Журавский.

Сразу после ужина Виталий исчез из гостиницы. Сделал он это не просто осторожно, но и весьма профессионально, ибо Олегу и в самом деле могло прийти в голову «посмотреть» за ним или он мог поручить это кому-нибудь.

Виталий не спеша прошёлся по шумной, пёстрой улице в центре, мимо бесчисленных магазинчиков, разглядывая их небогатые витрины, то и дело оглядываясь на проходивших мимо девушек, словом, вёл себя, как всякий молодой отдыхающий, что, кстати, позволяло ему внимательно наблюдать за обстановкой вокруг и в конце концов прийти к выводу, что им решительно никто не интересуется и никто за ним не идёт. Только после этого он вышел на небольшую уютную площадь и уже без колебаний направился к зданию центрального почтамта, возле которого выстроились стеклянные будки телефонов-автоматов.

С Верой они договорились быстро. Встречу она назначила через час в небольшом тенистом сквере недалеко от почтамта.

— Смотрите только, чтобы за вами не следили, — предупредила девушка. — А то наши ребята очень любят этим заниматься.

— Я постараюсь, — усмехнулся Виталий.

Когда он, погуляв по улицам, подошёл к условному месту, уже начинало темнеть, а в сквере и вовсе сгустились тяжёлые, душные сумерки. Фонари ещё не зажигались. Виталий в который раз уже убедился, что за ним никто не следит. Веры пока тоже не было видно. Да, в другом случае свидание с такой девушкой могло бы и волновать. «Чем только не приходится заниматься в нашем беспокойном деле, — насмешливо подумал Виталий. — И сколько, между прочим, у нас разного рода соблазнов». Он не спеша прошёлся по аллейке, потом недалеко от входа в сквер нашёл среди кустов самую незаметную скамейку и устроился на ней, внимательно наблюдая за всеми, кто заходит в сквер.

Но вот он увидел Веру. В белом открытом платье, которое красиво подчёркивало стройность и лёгкость её фигурки, с замшевой сумочкой на длинном ремешке, она спокойно прошлась по короткой аллейке и повернула назад. Виталий убедился, что за ней никто не следит, и только после этого поднялся со своей скамейки. Выйдя на аллейку за спиной у девушки, он негромко сказал:

— Здравствуйте, Вера.

Она невольно вздрогнула и поспешно оглянулась.

— Ой, здравствуйте. Как вы меня напугали, — и улыбнулась.

— Ну-ну, не так уж я вас напугал, не притворяйтесь. Вы ведь, кажется, девушка, не пугливая. Так о чём вы хотели со мной поговорить?

— Пойдёмте куда-нибудь.

— Лучше посидим здесь. Я нашёл очень подходящую скамеечку.

— Неужели вы со мной никуда не хотите пойти? — искренне удивилась Вера. — Другие, — она кокетливо повела загорелыми плечами, — умоляют.

— Ну, представьте себе такой исключительный случай, — улыбнулся Виталий. — При иных бы обстоятельствах…

— А сейчас боитесь?

— Совершенно верно.

— Ой, неправда, — засмеялась Вера. — Ну так и быть, пойдёмте к вашей скамеечке.

В сгустившейся тьме Виталий даже не сразу её нашёл.

— А я вас узнала, — лукаво произнесла Вера, усаживаясь и расправляя на коленях платье. — Представляете?

— Представляю. Потому что и я вас узнал. Мы встречались года два назад в Южноморске, верно?

— Верно. Вы были у нас в магазине. Наш директор вас тогда вычислил. И мы с девочками тоже.

— А как вычислили вы с девочками?

— Очень просто. Первый раз вы пришли к нам с работником милиции. И потом, наш директор… он вёл себя соответственно.

Виталий пожал плечами.

— Всё это ничего не значит. Давуд может работать в милиции, а я нет. И директор ваш тоже мог ошибиться. А если я не работаю в милиции, то вам нечего мне рассказать?

— Ой, вы меня совсем сбили, — тихо сказала Вера. — И всё-таки… вам можно верить. А мне страшно, вы понимаете? Страшно, — с вызовом добавила она.

Вера уже не смеялась.

— Почему вам страшно?

— Я Олега боюсь. По-настоящему боюсь.

— А ведь вы ему нравитесь.

— Я знаю. От этого ещё больше боюсь. Как он меня ударил! Вы бы видели его лицо тогда. Я вам скажу правду. Вы можете, конечно, не признаваться. Я вам всё равно скажу. Олег всё время чего-то боится или кого-то. Всё время, — Вера говорила торопливо, захлёбываясь и волнуясь, словно боясь, что Виталий не даст ей всего сказать. И голос её, потеряв обычные самоуверенные и кокетливые интонации, стал совсем девчоночьим, испуганным и жалким. Вера продолжала: — Что-то случилось у него в Москве. Он убежал оттуда. И врёт он, он не работает на киностудии. Он даже не знает, как съёмку ведут. А я знаю. В прошлом году тут у нас снимали, и меня в массовку пригласили. Ой, знаете, я герою цветы подносила. Правда, без слов. А он мне руку поцеловал, представляете?

Видно было, что это событие останется у нее теперь в памяти на всю жизнь.

— Чего же Олег боится, как вы думаете?

— Не знаю. Но у него жутко много денег. Жутко. Я никогда столько не видела. Я вам правду скажу, я люблю погулять. И подарки люблю. У меня были всякие… знакомые. У них тоже было много денег. Но у Олега… вы знаете, у него полный чемодан денег. Ну, полный.

— А как вы это обнаружили?

— Вчера. Случайно. Я… я у него в номере была. И он… его открыл. Не подумал. Рубашку достал. А под ней… Я аж вскрикнула. Вот тогда он взбеленился и ударил меня. «Молчи, падла, говорит, убью». Как будто я нарочно подглядывала. А у меня прямо ноги отнялись. Ведь если бы его тут арестовали, то и меня с ним, правда? Мы же всё время вместе были. Все скажут, что я его девушка.

— Почему вы говорите «если бы арестовали?» — с беспокойством спросил Виталий.

— Ну, потому что он уехал.

— Уехал?! Когда? — Виталий чуть не вскочил со скамьи.

Вера пожала плечами.

— Ну, час назад, наверное. Он мне из города уже позвонил. И грозил. Что если я чего про него скажу, он меня из-под земли достанет. Ой, я ещё до сих пор дрожу. Он ведь может вернуться, правда?

— Но почему он так внезапно уехал?

— Не знаю. Я же вам говорю, он всё время чего-то боялся.

Виталий лихорадочно пытался сообразить, что произошло. Уж не напарник ли это Серкова? Тогда за ним ещё и убийство. Тут будешь всего бояться, конечно.

— Да-а, — досадливо протянул Виталий. — Жаль, что уехал.

— Он и с вами хотел проститься и адрес узнать, — поспешно и пугливо сообщила Вера. — Но после ужина вас не нашёл.

— Это он всё сам вам сказал? — Виталий недоверчиво посмотрел на девушку. — А мне показалось, что он… ну, не очень вам доверяет.

Вера махнула рукой.

— Ой, он жутко спешил и волновался. А если так, то всегда лишнее говоришь. И потом, — она усмехнулась, — мы с ним разошлись как в море корабли. Всё, привет маме, — она посмотрела на Виталия. — И вам встречаться с ним не советую.

— Это ещё почему?

— Он такой. Ещё больно сделает.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Виталий и машинально добавил: — Постараюсь всё-таки встретиться.

Вера засмеялась.

— Ой, ну вы даёте! Так я ж и говорю… А вы: нет.

— Да вы меня не поняли.

— Нет, поняла, поняла, — улыбаясь и торжествуя, объявила Вера и даже хлопнула в ладоши. — Но Олег хотел проститься. Он-то ведь не понял.

— И вы ему не рассказали о нашей встрече в Южноморске?

— Вот ещё. Думаете, он мне всё рассказывал?

«Весёлая любовь», — усмехнулся про себя Виталий и спросил:

— А кстати, он вам ничего про Москву не говорил? У него там жена или девушка есть?

— Конечно, есть. Он и не скрывал. Гуляем, говорит, с тобой, пока я здесь.

— А кто у него в Москве, сказал?

— Зоя какая-то. Преданная ему очень.

— Где она живёт, случайно не говорил?

— Нет. А мне-то зачем? Ой! Вспомнила, — Вера даже всплеснула руками. — На третьем этаже она живёт. Он смеялся ещё. Из нашего окна, говорит, море видно, а из её окна бассейн, «Москва» называется.

— И вам всё равно, что у него эта Зоя есть?

— А мне-то что? Я за него замуж с самого начала не собиралась. Так, весело было, и всё. И деньги не жалел. Вообще-то я вам могу сказать, раз вы ухаживать за мной не собираетесь, я очень избалована. Мне знаете какой муж нужен?

За всеми её неожиданными переходами от страха или злости к искреннему веселью и беззаботному, лукавому кокетству Виталий никак не мог уследить и не переставал удивляться той смеси легкомыслия, шалой удали, наивности и хитрой ограниченности, которые составляли суть её натуры.

— Ну и какой вам нужен муж? — с интересом спросил он.

— Современный, — с ударением произнесла Вера. — Это значит: кандидат, Москва или Киев, потом, обязательно выездной. Весной чтобы Дзикаури, горные лыжи. Это сейчас, знаете, первый класс. Ну, «Жигули», конечно, «восьмёрка», скоро её доведут. И сам чтобы красивый, сильный блондин, да, длинный, вроде вас. Потом, что ещё? — Вера очень серьёзно отнеслась к проблеме, которая, видно, давно уже её занимала. — Ну, чтобы жизнь знал и умел крутиться. Да, и потом папа дипломат. Пусть там живёт. Мы к нему в гости будем ездить. Во престиж, верно?

— Идеал хоть куда, — засмеялся Виталий. — Помереть можно от зависти.

— А мне однажды попался один псих, — с увлечением продолжала Вера. — Предложил так. Ты, говорит, выходишь замуж за иностранца, а я женюсь на иностранке. Оба уезжаем на Запад. Там разводимся и женимся. Я, говорит, директор на радио, ты манекенщица. Слыхали? Ну, я его послала, он долго катился. Только такой головной боли мне не хватало.

— Вера, — неожиданно спросил Виталий, — а у Олега кольцо на пальце откуда, не говорил?

— Чего? — словно споткнувшись, переспросила девушка. — Ах, кольцо? Мировое, да? Это ему один человек перед гибелью подарил. Память. Жутко, да?

— Жутко, — согласился Виталий.

Сомнений не оставалось. Это было то самое кольцо, которое видела буфетчица на вокзале поздним вечером у маленького человека, покупавшего у неё пирожки и пиво. То самое кольцо, подумать только.

— Мой вам совет, Вера, — задумчиво сказал Виталий. — Подальше держитесь от денежных людей. Весёлая жизнь — опасная жизнь.

— Ай, это мне мама всё время говорит, — беззаботно и капризно отмахнулась она. — А вы же молодой. Зачем нам такая философия?

— Ну ладно, Верочка, пора прощаться, — сказал Виталий, вздохнув.

— Ой, вы всё-таки какой-то странный, — встревоженно сказала Вера. — До свидания. А с Олегом, я встречаться больше не буду, увидите. Зачем мне нужна такая головная боль.

Она явно повторяла чьи-то слова.

Утром Лосев прилетел в Москву и сразу поехал на Петровку.

— Ну, за двое суток отоспался? — спросил его Цветков.

— Последнее в самолёте добрал, — в тон ему ответил Лосев и блаженно улыбнулся. — А уж в море как хорошо, вы бы знали. — И уже деловито спросил: — Разрешите доложить?

— Давай.

Цветков слушал внимательно, не перебивая, не задавая вопросов. Все вопросы он задал потом. И когда всё выяснил, задумчиво заключил:

— Так-так. Опасная фигура оказалась. Скорей всего, соучастник убийства. Даже старший. Деньги-то все у него.

— И убивал он, — добавил Виталий. — Гарик за рулём сидел.

— Именно что. Главарь. Но кого-то испугался.

— Вы уже начали проверку домов вокруг бассейна?

— Начали. И слава богу, не кончили. А то бы схватили Серкова, наделали шума, и всё. Этот Журавский к ней бы уже не пришёл. Ты понял мою мысль?

— Так точно.

— Вот и подключайся. Немедленно. Ты остаешься старшим по этом делу.

— Спасибо, Фёдор Кузьмич.

— Ну, смотри. Сейчас-то хоть не упусти, — Цветков поднял руку. — Знаю я все твои оправдания. Знаю. И генерал знает. Легче тебе от этого? То-то. Ну двигай.

Виталий у себя в комнате дождался условленного звонка Откаленко и помчался на встречу.

Остался третий этаж последнего из домов. По домовой книге изучили жильцов всех квартир там. Окончательную ясность внесла молоденькая девушка-счетовод.

— А тут моя подружка живёт, Зоя, — сказала она.

— Одна? — поинтересовался Виталий.

— Ага. Только сейчас у неё брат. Болеет. Руку ему раздавило на заводе, что ли. Мы с ней сегодня в молочную ходили, она говорила.

— Раньше вы этого брата видели? — как бы между прочим спросил Виталий, листая книгу.

— А я его и сейчас не видела, — засмеялась девушка.

— Всё-таки у нас к вам будет просьба, — уже совсем другим тоном сказал Виталий.

Девушка выслушала просьбу внимательно и безбоязненно.

— Я ей обещала к одной нашей жиличке отвести, в другом подъезде, — сказала она. — Та платье продаёт, заграничное, муж привёз.

И всё эта девушка сделала как надо. Виталий сразу понял, что она всё так сделает.

Зоя вышла на площадку лестницы, захлопнула за собой дверь и побежала вслед за подругой вниз. Когда они обе скрылись на улице, оперативная группа спустилась с верхнего этажа. Виталий спросил Валю Денисова:

— Ты Зою разглядел?

— А как же, — усмехнулся Денисов.

— Тогда спустить вниз и, если мы не успеем управиться, задержи её каким-нибудь разговором.

— Вы там только поаккуратнее, — недовольно сказал Валя. — Пистолет у него, не забудь.

— Ну-ну, — усмехнулся Лосев. — Два раза на одном месте не спотыкаются.

После этого он и Откаленко неслышно открыли дверь и вошли в квартиру.

Серков был схвачен мгновенно, он даже не успел шевельнуться в кресле у окна, из которого был виден бассейн. Пистолет оказался в пиджаке, висевшем в шкафу.

— Идём, идём, — сказал Откаленко. — Мы тебя быстрее вылечим.

Серков был до того ошеломлён, что не нашёл что ответить. Он лишь молча написал под диктовку Лосева записку здоровой рукой: «Ушёл. Так надо. Привет».

Вечером Цветков сказал Лосеву и Откаленко:

— Ну вот, милые мои, одного нашли. Теперь дальше надо искать, второго, главного.

— И это не конец, — добавил Откаленко.

— Да-а, — вздохнул Виталий. — Много денег — много крови. Так обычно. Кто же он был, этот маленький человек? За что они его так?

— И записка у него странная была, — добавил Откаленко.

А Цветков заключил:

— Всё тут ещё странно, милые мои. Никуда не денешься, будем работать дальше.