– И скольким детям достались такие подарки? – Кажется, в голосе Ланса проскользнуло отчаяние, которое Лаути принял за сарказм и сразу нахмурился.
– Вам, господин целитель, они, может, и нехороши, а мы дареному в зубы не смотрим. Питер добра не помнит, я ему прошлый год крышу помог починить, а он моему сыну даже лошадки деревянной не дал, сказал, вырос уже.
Лошадки, может, и не дал, но смертельный «подарочек» до мальчика дошел, хорошо, что отец успел привезти его в больницу. Если кто-то уже выздоровел, болезнь гуляет по деревне – как минимум по двум деревням – не меньше недели, и скоро единичные случаи превратятся в эпидемию.
По двум ли?
– Я не хотел вас обидеть, господин Лаути, – мягко сказал Ланс. – Родственники мальчика раздавали вещи только в своей и вашей деревнях? Из других мест никто поминать не приезжал?
– Нет, родня-то у Питера не ветвистая. Вот и мог бы…
– Спасибо, господин Лаути.
Уже легче. И как же хорошо, что еще не закончилась уборка урожая и никто особо не ездит в гости по родне из соседних мест. Если бы уже началась пора осенних ярмарок – болезнь понеслась бы по округе. Сейчас, может, удастся остановить ее.
– Так я заберу Сэмми?
– Господин Лаути, Сэмми нужно оставаться под наблюдением квалифицированного… – Взгляд мужчины начал стекленеть, и Ланс тотчас поправился: – Горловая жаба – коварная и опасная болезнь, вашему сыну может стать хуже в любое время. Ему следует побыть в больнице, где за ним присмотрят и всегда смогут позвать целителя. Не меньше десяти дней.
Мужчина почесал в затылке, и Ланс добавил:
– И вам следует оставаться с ним.
– А мне-то с чего?
– Горловая жаба – опасная болезнь, – повторил Ланс. – Вы могли заразиться.
Стоит ли говорить ему, что он может стать разносчиком заразы? Пожалуй, нет. Люди подобного склада не верят в то, что нельзя увидеть или пощупать. Вспомнить хоть холерные бунты пятилетней давности, когда в южных деревнях обвинили приехавших на эпидемию лекарей и целителей: дескать те отравили колодцы, потому зараза и пошла. Кое-где не обошлось и без жертв.
– Поэтому вам тоже нужно побыть в больнице десять дней. Если болезнь не проявит себя, вернетесь домой.
– Да вы что, господин целитель, дома-то как десять дней без меня?
– Хлеб сжали. – Это Ланс знал точно.
– А молотить?
– Господин Лаути. Вам нужно побыть в больнице десять дней. Ради вашей и его жизни. Кто привезет вас сюда, если вы заболеете? И кто будет растить ваших детей, если вас не станет?
– Так это еще вилами на воде писано, заболею или нет а работа-то сейчас встанет.
Вот уж правду говорят, пока жареный петух не клюнет… Ланс подавил желание шарахнуть упрямца магией, запереть в палате и подсовывать еду под дверь.
– На всем готовом. Еда, постель и ничего делать не надо, даже из палаты выходить. Заодно и за сыном присмотрите.
Расселять их по разным палатам уже было бессмысленно. Деревенская изба – не городской дом, все в одном помещении, кто на лавках, кто на сундуках, а кто и на печи; отдельные комнаты – изобретение для богатых. Если отец не переболел в детстве, а проверить это невозможно, наверняка уже заразился.
Мужчина почесал в голове.
– А кормежка у вас барская, богатая…
– Три раза в день.
– Эх, – махнул рукой Лаути. – Но тогда жене моей пошлите сказать, а то не поверит. Где ж это видано, чтобы ни за что кормили.
Ланс улыбнулся.
– Значит, мы договорились? Располагайтесь вон на той кровати.
– Ладно уж, уговорили, – проворчал мужчина.
Попрощавшись, Ланс вышел в коридор. Сможет ли Ула отговорить пациента, если он, выспавшись и устав от безделья, решит отправляться домой? Вряд ли… Это в Змеиной Горе старую гоблиншу знали и уважали все от мала до велика, а для чужака она никто. Значит, надо просить мэра отрядить кого-то из живущих в городе орков для охраны. Вот уж он обрадуется…
Еще нужно организовать карантин в деревне, откуда приехали Лаути, и в соседней, где, судя по всему, и появилась болезнь. Написать в Высокие Соколки, чтобы прислали полицейского урядника. Но этого мало. Карантин не вылечит больных. В Высоких Соколках был лекарь – даже не целитель, – но зачем бы ему ехать в деревню и работать бесплатно, рискуя заразиться? У него и оплачиваемой работы наверняка выше головы – только успевай поворачиваться.
Значит, надо ехать самому.
Но если он поедет в деревню, Грейс и Лори останутся без его защиты. Может, не лезть во все это? Помощи его никто не просил, а рядом жена и дочь, которой грозит опасность. Он тряхнул головой, прогоняя паскудную мыслишку.
Сколько еще детей сейчас мечутся в жару или хватают ртом воздух, задыхаясь? Сколько умрет?
Что, если по закону вселенской подлости, именно пока Ланс в отъезде, морос выяснит, где Лори?
Конечно, с девочками госпожа Нерина. Когда они рассказали ей, что за опасность грозит Лори, телохранительница надолго задумалась.
«Я сделаю все, что в моих силах, – сказала она тогда. – Но как сражаться с врагом, о котором ничего не знаешь?»
Ланс тогда пообещал связаться с охранниками, которые пытались изловить недобитую тварь, может, что подскажут, но ответа пока не было.
Он не простит себе, если поедет и без него что-то случится с девочками. И не простит, если не поедет.
«Я только посмотрю, – соврал он сам себе. – Может, я там и не понадоблюсь».
Прекрасно зная, что никаких «может быть» не получится.