13

В три часа ночи до Дэниела дошло, что он так и не отвез Сару домой. Он все еще сидел в кабине грузовика, вспоминая ее лицо и вдыхая ее запах. Глаза у Сары были совершенно пустыми, словно она ушла в себя, пытаясь спрятаться от него; она была похожа на разбитый бокал. Сара с трудом выбралась из машины. Не глядя на него, она умудрилась прошептать:

— До свидания…

Дэниел остался один. Он был совершенно опустошен. Когда он наконец включил мотор и поехал домой, движения его были чисто машинальными. Тело действовало само по себе, но разум Пендлтона остался у озера, вместе с Сарой.

Он знал, что должен был рассказать ей обо всем, но красноречие не относилось к числу его достоинств. Дэниел был не мастер говорить о своих чувствах. А скорее всего, и не хотел признаваться, как много стала значить для него Сара. Обдумывая события последних недель, он понял, что был не прав. Почему он решил, что Сара, однажды впустив его в дом, не сможет прогнать его — даже тогда, когда он незваный ввалился к ней во время отпуска? Она привыкла слушаться и исполнять все его желания. Инициатива почти всегда исходила от него. Это подкрепило уверенность Сары в том, что он видит в ней только любовницу.

Заноза засела у него в мозгу. Может, Сара была права?

— Да нет же, черт побери, — громко выругался он. Если бы она позвала, он бросил бы все и пошел за ней на край света.

Он с силой ударил кулаком по «баранке». Во рту стояла горечь, внутри все болело. Нет, это была не пустяковая царапина. Чудовищная, невыносимая боль распарывала его тело и с каждой минутой становилась сильнее. Нет, тело было тут ни при чем. Это ныла его душа. Он не хотел расставаться с Сарой. Она дала ему что-то чрезвычайно важное, неуловимое, неописуемое — то, к чему он так жадно стремился с первой встречи. Она была такая… заботливая, такая… самоотверженная. Она отдавала ему все, ничего не требуя взамен. Разве она понимала, как дорога ему? Только рядом с ней он ощущал покой, которого не знал всю свою жизнь.

Он уронил голову на сжатые кулаки. Через два часа нужно вставать и идти на работу. Не за горами весна, дел выше головы. Но Дэниелу было не до того. Сара Кингстон пришла и взяла его сердце, а он не хотел забирать его обратно. Он хотел ее. Дэниел поднял голову и протяжно вздохнул. Жизнь ему выдалась не из легких, он многое перенес, но тяжелее всего было примириться с мыслью о том, что он не сможет ни поговорить с Сарой, ни прикоснуться к ней. Слишком многое осталось недосказанным, слишком о многом он предпочитал молчать. Теперь все зависит от того, сумеет ли он подыскать нужные слова. Он посвятит этому остаток ночи. Решение созрело, и оно было тверже стали.

Он понял, что завтра утром нанесет Саре визит, и на этот раз она выслушает его.


Сара перевернула мокрое полотенце и снова положила его на лоб. Первый приступ утренней тошноты застал ее врасплох. Пришлось позвонить Карли и предупредить, что она задерживается и постарается прийти к ленчу.

Ленч. Она скорчила гримасу. Похоже, ей никогда больше кусок в горло не полезет. Карли спросила про Дэниела, но Сара ответила ей весьма туманно. Однако он не выходил у нее из головы. Мысли о нем напоминали круги на воде, они волновали душу, ранили сердце и вызывали чувства, знакомые каждой женщине на свете.

Сара тосковала по, Дэниелу и вдруг подумала о том, что у нее может родиться сын. Еще один Пендлтон. Сердцеед с озорными фиалковыми глазами и железной волей, которой хватило бы на десятерых мужчин. Господи, помилуй… Она попыталась представить себе Дэниела — но не вчерашнего, тоскующего и угрюмого, а счастливого, с сыном на руках… Это, конечно, было полнейшей фантазией, но сегодня Сара не нуждалась в правде. Правда заключалась в том, что вчера вечером Сара окончательно порвала с Дэниелом, своими руками уничтожив последнюю надежду на совместную жизнь, и в том, что она никогда еще не чувствовала себя такой брошенной и такой одинокой.

Вскоре ей придется посмотреть правде в глаза. При этой мысли Сару охватила скорбь, но девушка вспомнила, что надо как-то прожить день, и воспоминание об улыбке Дэниела поможет ей сделать это.

Она закрыла глаза и задремала. Разбудил ее звонок в дверь. Подняв голову, Сара посмотрела на часы и увидела, что они показывают час дня. Наверное, Карли пришла проведать ее.

Сара поднялась и попыталась сохранить равновесие. Она не стала смотреться в зеркало. Можно было представить, как она выглядит после двадцати четырех часов физических и нравственных мук.

Открыв дверь, она снова чуть не упала. На пороге стоял Дэниел с букетом фиалок. При виде большой сильной руки, сжимающей хрупкие цветы, у нее сжалось горло. Из глаз хлынули слезы.

Дэниел тут же всполошился.

— Это ведь не из-за фиалок? Скажи, это не из-за фиалок?

Заставив себя оторвать взгляд от нежных цветков, Сара шмыгнула носом, и заморгала. Нет, она не будет плакать! Зачем он здесь?

— Я неважно себя чувствую, — выдавила она и тяжело вздохнула. — И мне не до разговоров.

Она хотела захлопнуть дверь, но Дэниел предусмотрительно выставил вперед ногу и не дал этого сделать.

— Грубиянка… — бросил он и прошел в гостиную.

— У тебя плохая привычка приходить в дом без приглашения, — сказала она, идя следом.

Дэниел обернулся и с пугающей решимостью заглянул ей в глаза.

— Пора привыкнуть.

Он положил букет на край стола и расстегнул «молнию» замшевой куртки.

У Сары упало сердце. Сила Дэниела была не в обаянии, а в непреклонности. Он побеждал не уговорами, а упрямством. А сегодня Сара не могла сражаться с ним на равных.

— В Бьюла-Каунти мне больше делать нечего, так что ни к чему привыкать я не собираюсь.

Он изумленно поднял брови. Затем его глаза сузились, и лицо приняло еще более решительное выражение.

— Собираешься уезжать, Сара? — зловеще спросил он.

— Да. Думаю над этим. — Голос Сары был куда более твердым, чем ее намерения.

— Я поеду за тобой.

— Это еще почему?

— Потому что я люблю тебя.

Он вколачивал в нее слова с неумолимостью парового молота.

Сара со свистом втянула воздух и закрыла глаза.

— Вчера я сказала, что не хочу и слышать об этом, — почти шепотом произнесла она и ощутила прикосновение его ладони.

— Вчера ты мне много чего сказала. Настала моя очередь.

От страха свело живот, и Сару тут же затошнило. Она покачала головой и заставила себя посмотреть Дэниелу в лицо.

— Ничего не желаю знать. Особенно сейчас. Мне действительно нехорошо.

Дэниел заметил ее отчаяние и умолк. Она выглядела бледной, больной, измученной, под глазами залегли тени. Он сразу понял, что это не простуда. Похоже, она серьезно больна. У него похолодело внутри. Невзирая на протесты, он поднял девушку на руки и отнес на диван.

— Тебя тошнит?

— Немножко.

У него заиграли желваки на скулах.

— Сара, и давно тебя тошнит?

Она уставилась на него,

— Что ты имеешь в виду?

Дэниел пытался побороть досаду. Выудить из нее что-нибудь труднее, чем найти дорогу с завязанными глазами. Он ощущал себя слепым без поводыря и готов был утратить остатки самообладания, которому учился тридцать пять лет.

— Ты обращалась к доктору? Что с тобой? Сара умолкла и отвела глаза.

— Я была у доктора, и он сказал, что ничего серьезного у меня нет. Если хочешь знать, никакими тяжелыми болезнями я не страдаю.

У него полегчало на душе, но полного удовлетворения не было. Она что-то скрывала, и надо было во что бы то ни стало докопаться до сути.

— Когда ты была у врача?

— Две недели назад. Это…

— Зачем ты к нему ходила?

Она пристально посмотрела на него.

— За противозачаточными таблетками.

Удивление заставило его умолкнуть на пару секунд.

— Ну и как, получила?

— Мне не нравится, когда меня допрашивают. Не хочу говорить на эту тему. — Сара попыталась слезть с коленей Дэниела, но ее крепко держали.

Дэниел хмуро усмехнулся.

— Опять грубишь? Ты обвела меня вокруг пальца, а вчера вообще вышвырнула, как ненужный хлам. Что ж, милая, позволь сказать тебе кое-что. Я думаю, что на самом деле ты относишься ко мне немного лучше, чем пытаешься показать, а я, черт возьми, отношусь к тебе в тысячу раз лучше, чем говорю. Так что до тех пор, пока мы не уладим это дело, я от тебя не отстану. Если надо будет уехать отсюда, я уеду.

Сара побледнела.

— Ты с ума сошел…

— Если и так, тo это твоя вина. Ты принимала таблетки?

— Нет. — Сара помотала головой. — Отпусти меня.

Стремясь докопаться до истины, Дэниел не обратил на ее просьбу никакого внимания.

— Почему?

Сара покраснела от гнева.

— Отпусти меня!

— Сначала ответь на мой вопрос, — сказал он с настойчивостью тарана.

— Нет, — повторила она.

— Ты должна ответить.

У нее расширились глаза.

— Ничего я тебе не должна! — крикнула она, сильно оттолкнулась и соскочила с его коленей. — Я и так отдала тебе все, что у меня было.

Дэниел словно только того и ждал.

— Не все. И не насовсем, — нежно сказал он. — А я хочу насовсем.

Сара отвернулась и сложила руки на груди. Колотилось сердце, кружилась голова. Вот и случилось то, к чему она стремилась, о чем тайно мечтала и молилась темными бессонными ночами.

Она почти решилась все рассказать, сообщить ему правду о своей беременности. Мысль об этом заставила ее испытать облегчение и одновременно повергла в ужас. Сара открыла рот, но не произнесла ни звука. Не поворачивался язык. Раз и навсегда запретив себе говорить о ребенке, она не могла найти нужных слов. В отчаянии она бросилась на кухню, схватила несколько листов бумаги и сунула их в руки Дэниелу.

— Вот…

Он посмотрел на нее, наморщив лоб, а потом бросил взгляд на листочки.

— «Усыновление. За и против». — Он заглянул в другой листок, и по выражению его лица Сара догадалась, что это был за листок. Дэниел был ошарашен. — Ты беременна…

Услышав его равнодушный тон, Сара почувствовала, что у нее останавливается сердце. На глазах показались слезы.

— Да. Разве это не ужасно?

Он снова уткнулся в листы.

— Мы же всегда предохранялись.

— Ты когда-нибудь слышал историю про дырочку в презервативе? — У Сары прерывался голос, но она твердо решила объяснить все. — Думаю, один из твоих пакетиков не прошел контроль качества.

Он посмотрел на нее с изумлением.

— Беременна?

Сара сглотнула слюну. Выдав свою тайну, она почувствовала и облегчение, и страх.

— Да. Если ты посмотришь в бумаги, то найдешь лист с доводами за и против того, чтобы сказать Дэниелу. Победило «против». Ты сказал, что хочешь знать все мои тайны. Прочти — там все написано про последние несколько недель.

Ей было бы легче раздеться на глазах у толпы. Саре захотелось уйти. Неважно куда. В спальню, ванную, уборную, щель в полу. Она знала одно: здесь ей оставаться горше смерти. Она повернулась, но тут Дэниел очнулся и взял ее за запястье.

— Не хочу ничего читать, Сара. Хочу услышать от тебя.

Она поглядела на руку, обхватившую ее узкое запястье, и почувствовала себя ужасно хрупкой. У нее сжалось сердце.

— Ох, Дэн, пожалуйста, не заставляй меня. Мне так плохо, что хочется плакать. И тебе не стоит притворяться сильным, когда на самом деле ты расстроен. Не желаю, чтобы ты делал то, что нужно, против своей воли. Ты и так всю жизнь несешь бремя. И я не собираюсь утяжелять его.

— Бременем для меня было только одно — как уговорить тебя выйти за меня замуж и заставить сказать «да».

— Врешь! — выкрикнула она. — Ты опять делаешь то, что нужно!

Дэниел выругался.

— Как мне убедить тебя? Подскажи мне нужные слова. — Он прижал к своей груди обе ее руки, заставил Сару поднять подбородок и взволнованно поглядел ей в глаза. — Я люблю тебя. Ты научила меня считать жизнь радостью, а не обузой, и заставила забыть о том, что в мире есть другие женщины. Никому из них я ничего не обещал и не хотел обещать. — Он еще раз чертыхнулся. — Ты думаешь, я сильный, но это не так, Сара. Не с тобой. Когда я с тобой, я размякаю от нежности и становлюсь сентиментальным. — Дэниел понизил голос.

— А когда ты решила уйти и бросить меня, я совсем размяк. Ну разве это не любовь? — умоляюще спросил он. — Я готов защищать тебя до последнего вздоха. Я сделаю все, что могу, чтобы ты была счастлива. Я молюсь на тебя. Черт побери, сегодня ночью я записал эти слова, чтобы ничего не забыть, а получается смешно и глупо. Помоги мне, Сара. Я не мастак вслух говорить о своей любви.

Сара заморгала. Пульс Дэниела бился в ее ладони. Сердце так сжалось, что трудно было дышать.

Не мастак вслух говорить о любви? Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Горло свело судорогой.

— Кажется, ты забыл, что мне тоже ничего не обещал и не хотел обещать, — неуверенно произнесла она.

— Почему ты не сказала мне, что беременна?

Сара потупилась,

— Я боялась, Дэниел. Я и сейчас боюсь. Не хотелось быть тебе дополнительной обузой. Все с самого начала пошло не так. Я пыталась держаться от тебя подальше, но полюбила раньше, чем поняла это. Не влюбилась, а именно полюбила, полюбила по-настоящему не на жизнь, а на смерть. А ты ясно сказал, что я нужна тебе только для забавы. Помнишь свои слова о «безумной, чувственной связи»?

Признание Сары музыкой звучало в его ушах. В первый раз за тринадцать дней он ощутил проблеск надежды.

— Ну что ты говоришь… Если ты любишь меня, а я люблю тебя, то почему наша «безумная, чувственная связь» не может продолжаться вечно? Стоит лишь добавить к ней пару золотых колец, обменяться клятвами в верности и начать жить вместе.

При виде ее грустного лица у Дэниела поубавилось оптимизма.

— Потому что так не бывает, — объяснила она. — Скоро все изменится. Й стану толстой, рыхлой и сварливой. А если ребенок будет день и ночь плакать, ты начнешь ворчать, что у меня не остается сил на секс,

— На секс? Не могу себе представить. Это невозможно.

Сара завела глаза.

— Еще как возможно… Но ты ничего не сказал про бэби.

— И не собираюсь. — Его слова привели Сару в изумление. — Вчера вечером ты вылила на меня ушат грязи, задрала хвост и убежала прежде, чем я успел опомниться. У тебя были две недели, — он указал на листки, лежавшие на кухонном столе, — и пачка бумаги, чтобы переварить известие о беременности. Мне для этого тоже потребуется несколько дней. Хотя вот что я скажу тебе, Сара… Ничто не сможет изменить мое чувство к тебе. Ни твое прошлое. Ни твое настоящее. Ни наше будущее. Я ведь и глазом не моргнул, когда ты рассказала мне про связь с сенатором. Будешь отрицать?

Пораженная Сара только покачала головой. Разве можно отрицать правду? Когда он успел так хорошо узнать ее?

— Глупо это отрицать, — неохотно признала она.

Его взгляд смягчился.

— Что касается меня, Сара, то в моей жизни нет места другим женщинам. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.

Сара тяжело вздохнула, и из самой глубины ее сердца вырвалось:

— И для меня тоже никого не существует, кроме тебя, Дэниел. Никого.

Дэниел закрыл глаза. Прошла вечность, прежде чем он открыл их и приложил дрожащую руку к щеке Сары.

— Хорошо, что ты сказала об этом вслух. Но могла бы и промолчать. И без того у тебя все на лице написано. Каждое твое прикосновение, каждая улыбка подтверждают это.

У Сары защипало глаза. Она была совершенно обескуражена.

— А я-то надеялась, что построила себе надежное бомбоубежище… — хрипло сказала она.

— Ты ошибалась.

Неумолимость этих слов заставила Сару покачать головой. Отношение Дэниела к ее небезупречному прошлому поразило девушку.

— На свете больше нет таких мужчин, как ты…

— Значит, я заслуживаю лучшей женщины в мире. — Он наклонился и нежно поцеловал ее в нос. — Тебя.

Сара хотела сказать, что он заслуживает куда большего, но остановилась. Внутри происходило что-то непонятное. Его вера в нее заставляла девушку поверить в самое себя. Может быть, ах, может быть, она и есть та женщина, которая ему нужна? Сара задержала дыхание. Надежда, наконец, дала росток.

— Я жду ответа.

Сара закусила губу. Она была еще не готова сказать «да». Нужно было время, чтобы переварить и принять все то, о чем она не смела и мечтать.

— Слишком быстро…

— Я так не думаю. Дай мне ответ.

Боже, он уже требует! Легко говорить, когда решение принято. Ничего, она тоже умеет требовать…

— Дай мне время собраться с духом.

— Хочешь побыть одна? — нахмурился Дэниел. — Ты и так сидела в четырех стенах целую неделю.

Сара улыбнулась и залилась краской.

— Нет. Не одна.

У Дэниела потемнели глаза. Сара обольстительно похорошела. Он провел пальцами по ее губам.

— Знаешь, когда все позади, я не могу сопротивляться тебе. И единственное мое спасение в том, что ты тоже не можешь сопротивляться мне, — пробормотал он еле слышным голосом, заставившим девушку вспомнить о том, как они ласкали друг Друга. — Сара кивнула. — Ты ведь знаешь, какой я настырный.

Саре захотелось улыбнуться. Где-то глубоко внутри — там, где хранились ее самые тайные мечты, — зародился смех и принялся рваться наружу.

Дэниел тяжело вздохнул.

— О'кей, Сара. Я честно предупреждаю, что ни перед чем не остановлюсь, лишь бы услышать от тебя «да». Ты поняла меня?

Сара кивнула снова, и Дэниел приник к ее губам. Этот жаркий поцелуй навеки соединил их сердца.

А днем Дэниел выдал ей несколько своих тайн, одной из которых был сон о Саре в красной шелковой комбинации.


Однажды Сара проснулась среди ночи и обнаружила, что Дэниел смотрит на нее.

Несколько часов назад он позвонил и предупредил, что задерживается. Она ждала, ждала и вдруг уснула. После пробуждения ее глазам предстало удивительное зрелище. Голый по пояс Дэниел прислонился к дверному косяку спальни. В его руке пряталось несколько фиалок. У Сары сжалось сердце. Он был так прекрасен, что хотелось плакать.

Свет из холла падал на кровать. Дэниел не отрываясь смотрел на девушку.

— Ты очень хорошенькая… когда спишь.

— А ты очень красивый, когда бодрствуешь, — ответила она, заставив его покраснеть от смущения и гордости.

Он подошел к кровати, сел рядом, поднял руку и осторожно положил ее на живот Сары.

— Думаешь, будет девочка?

У нее заныло в груди. В первый раз за неделю, прошедшую со времени их разговора, Дэниел упомянул про ребенка.

— Я думаю, будет упрямый мальчишка с фиалковыми глазами.

— Упрямый? — повторил он, подняв бровь. — В кого бы это?

— В того, у кого фиалковые глаза, — сухо ответила она. — Это фамильная черта Пендлтонов.

Он тихонько дернул Сару за волосы и протянул ей фиалки.

— Я тут подумал о нашем малыше…

Сара попыталась не выдать волнения.

— Правда?

Он кивнул.

— Помнишь, я говорил, что ты заставила меня по-другому посмотреть на жизнь? Когда-то я считал ребенка обузой. Но с тобой…

Сара начала успокаиваться.

— Что «со мной»?

Дэниел застеснялся.

— Черт возьми, звучит по-идиотски, но с тобой это похоже на приключение. Понимаешь, теперь, когда ты стала частью моей жизни, я начал больше любить своих братьев. Ты пришла и изменила все вокруг. — Он смотрел на нее с благоговением. — И все это потому, что ты любишь меня.

Сара была тронута до глубины души. Казалось, все это ей снится.

— Ох, Дэниел… — Она поднесла его руку к губам. — Я так боялась! Боялась, что ты будешь сердиться, что ты не захочешь ребенка и… — Она прикусила язык.

Дэниел почувствовал ее волнение и понял, что она борется с болью и страхом.

— Говори, — хрипло пробормотал он. — Расскажи мне все.

— Больше всего я боялась, что не сумею быть ему хорошей матерью. — Ее голос дрогнул. — Говорят, яблоко от яблони недалеко падает.

Дэниел наклонился к ней.

— Радость моя, это яблоко упало давным-давно и откатилось далеко в сторону… — Он заглянул в полные сомнения глаза Сары и попытался вселить в нее свою веру. — Погляди, что ты сделала со мной и с Карли. А когда родится ребенок, ты будешь любить его. Или ее. И я тоже. — У него вспыхнули глаза. — Не терзайся, Сара. Нам предстоит приключение, и я всегда буду рядом с тобой.

У Сары разом изменилось выражение лица. Теперь ее глаза излучали надежду и любовь. Дэниел подумал о том, что душа Сары — это жемчужина, которую вырастили годы борьбы и боли. Как жаль, что он не умеет писать стихов! Об этом можно было бы сложить целую поэму… Он понял, что Саре пришлось бороться со множеством сомнений, чтобы обрести и любовь, и надежду. Эта мысль потрясла его.

— Ты сама не знаешь, сколько в тебе хорошего. И клянусь, Сара, я помогу тебе узнать это.

— Ты уже помог, — задыхаясь прошептала она, прижала его голову к своей груди и принялась баюкать, словно младенца. Он был ей дороже всех на свете. — Дэниел, похоже, настала пора сказать тебе «да».

У Дэниела защемило сердце. Он чертыхнулся, но не сумел сдержать слезы и позволил им течь по щекам.

Сара притянула его к себе и поцеловала в мокрые глаза.

Загрузка...