Больше собственной жизни

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Джейси дулась всю дорогу. Алиса тоже вела себя как-то странно.

Последние три недели она строго соблюдала расписание его ежедневных лечебных упражнений. Сегодня уже на полчаса опаздывала. Интересно, придет ли она вообще, думал Коб.

— Я провинился, детка, — сообщил он дочке и опустился на колени. Маленькая егоза крутилась рядом. Упершись ладонями в толстый плетеный коврик на полу кабинета, он продолжал: — И сидеть мне теперь в собачьей конуре.

— Ты не собака. — Джейси похлопала его по лбу.

— Спасибо, солнышко.

— Ты пони!

— Правильно. — Коб засмеялся. — Я твой собственный, личный, домашний пони. Но твоя мама, кажется, подозревает, что я всего лишь осел, который носит ковбойскую шляпу. — Произнеся слово «осел», Коб спохватился, но было уже поздно. — Пожалуйста, — сквозь зубы прошептал он и покосился на Джейси, которая, теребя его волосы, делала вид, будто расчесывает гриву пони. — Пожалуйста, не выхватывай одно-единственное слово из всех, что я сегодня сказал. Иначе твоя мама ошпарит меня кипятком.

Джейси потрепала его по шее, словно успокаивая. Она смотрела прямо на него. Толстый пальчик поднялся в воздух.

— Называй меня «смешно», — чуть слышно шептал Коб, — называй меня принцессой, называй меня как угодно, только не…

— Осел.

— О, Боже! — Он закрыл глаза.

— Ты осел.

Он привстал и ткнул себя пальцем в грудь:

— Папа.

— Осел.

— Нет. — Он погрозил ей пальцем. — Я папа.

— Ты ос…

— Нет!

Резкий возглас озадачил девочку. Она вытаращила на него глаза, словно пытаясь решить, что же делать дальше.

— Пожалуйста, Джейси, дорогая, разве ты не можешь называть меня «папа»? — Он провел рукой по волосам, которые за несколько последних недель сильно отросли, и попытался вновь: — Постарайся. Только постарайся называть меня папой.

Джейси открыла рот. Джейси закрыла рот. Поджала губы. Наморщила нос. Посмотрела на него.

— Папа? — кашлянул он.

— Пони. — Она настойчиво тянула его за руку, пытаясь забраться на спину.

— Прекрасно. — Коб встал на четвереньки. — Называй меня «пони». Все лучше, чем…

— Похоже, вы неплохо спелись. — Алиса стояла в дверях и, улыбаясь, наблюдала за дочерью и мужем. — По-моему, Джейси не может долго на тебя злиться.

— Как мать, так и дочь? — спросил он, ни на что в общем-то не рассчитывая.

— Мой пони! — не дав матери ответить, объявила Джейси, положив руку на голову отцу. Он выставил локоть, помогая малышке забраться на спину, и усмехнулся.

— Невозможно злиться на своего собственного пони.

— Хи-хо! — раздался душераздирающий крик. Схватив Коба за воротник, Джейси била голыми пятками по бокам отца.

Стиснув зубы, чтобы не застонать от боли в травмированном бедре, Коб проковылял на коленях несколько метров. Потом, стараясь скрыть, как тяжело ему это далось, «встал на дыбы». При этом он не забывал осторожно поддерживать рукой ребенка.

Алиса хохотала, но, заметив болезненную гримасу, на мгновение исказившую его лицо, кинулась к ним и сняла ребенка со спины мужа.

— Коб! Нет! Наверно, это вредно твоему бедру.

Отец и дочь тут же запротестовали. Алиса, решительно рубанув ребром ладони воздух, заставила их замолчать.

— И слушать не хочу. Джейси пора спать, а тебе делать гимнастику.

— Да, мэм. — Коб с трудом поднялся, маскируя стон дружелюбным смехом.

— Джейси, скажи папе, что увидишься с ним после сна.

Джейси сморщилась.

— Пожалуйста, дорогая, — попросил Коб, заглядывая в лицо дочери. — Скажи это для меня. Ну: увижу тебя позже, папа. Увижу тебя позже, па-а-а-па-а-а.

— Увисю тебя поси… — Она помахала рукой, лукаво улыбнулась, и заключила фразу: —…осел.

Алиса закрыла глаза.

Коб собрался с духом, готовясь к отражению очередной атаки. Сейчас она ему устроит!

— Похоже, мне придется, — Алиса приподняла пальцем подбородок малышки, — еще раз серьезно поговорить с твоим дедушкой. Чтобы он не смел при тебе ругаться.

— Вообще-то, Алиса, я…

— Недель пять-шесть назад она подхватила это словечко у папы. И теперь время от времени оно срывается у нее с языка.

— Значит, моей вины в этом нет?

— Нет, если ты не сказал ей, чтобы она тебя так называла.

Притворившись, будто вытирает пот со лба, он посмотрел на Джейси и подмигнул ей. Естественно, она не поняла, что он имеет в виду, но засмеялась и протянула к нему руку.

— Увидимся, крошка, когда проснешься. — Он поцеловал маленькие пальчики.

В дверях Алиса обернулась и, окинув его строгим взглядом, предупредила:

— Через десять минут буду у тебя. Пора начинать упражнения.

— Похоже, ты уже разогрел мышцы. — С важной миной. Алиса вошла в его спальню, всем своим видом подчеркивая серьезность момента. Никаких глупостей — просторный черный спортивный костюм, волосы стянуты сзади в «конский хвост». Чтобы какие-нибудь фривольные мысли не закрались в его голову. Ее вид — напоминание им обоим, что все происходящее — случайные прикосновения и поддержки — это часть ее работы, и ничего больше. Вот только бы убедить в этом собственное тело!..

Она наблюдала, как Коб с обнаженным торсом сидит на полу, растирая плечи и шею. Перекатывающиеся волнами мышцы, темные волосы, покрывающие грудь и живот, крепкое, полное жизни тело — все вызывало в ней дрожь желания. С каждым днем он сильнее и сильнее притягивал ее. И с каждым днем она чувствовала себя все беззащитнее и слабее.

Алиса еще больше укреплялась в мнении, что если он и не полностью изменил свое отношение к ней, то, во всяком случае, перемены уже начались. Его готовность во всем идти ей навстречу лишь обостряла ее влечение к нему. А тут еще эта физиотерапия! Алиса специально тянула с началом занятий, надеясь остудить свои чувства. Но сейчас, глядя на него, она поняла, что ничего у нее не вышло.

Коб украдкой посмотрел на нее.

— Мы сегодня начали с опозданием. Ты по-прежнему хочешь пройти весь цикл?

— Ну, если ты считаешь, что не в форме, то… — Она скрестила на груди руки.

— Я покажу тебе, дорогая, весь цикл, а потом еще кое-что. — Шрам на подбородке натянулся, на губах заиграла улыбка.

От этого обещания все ее тело сладко заныло. Прислонившись к дверному косяку, она поддерживала скрещенными руками набухшие груди, готовая в любой момент спастись бегством.

— Сейчас я буду делать собственный комплекс. — Коб принял позицию для первой серии упражнений. — Смотри.

Он раздвинул ноги в темно-зеленых тренировочных штанах и стал нагибаться с вытянутыми вперед руками. Когда пальцы коснулись ковра за раздвинутыми коленями, он посмотрел на нее.

— Неплохо, правда?

— Заметно некоторое улучшение в сгибающей мышце бедра, — сухо обронила Алиса, стараясь не выдать себя тоном своего голоса.

От выставленного напоказ сильного мужского тела ее бросило в жар. Пришлось даже помахивать «конским хвостом», чтобы остудить повлажневшую шею.

— Некоторое улучшение? — Он выпрямился и опирался на руки, касавшиеся пола позади корпуса. — По-моему, я уже почти в форме. — Он улыбнулся ей.

Алиса закрыла глаза. Надо срочно бежать, пока искушение не взяло верх. Она так долго была без этого мужчины, так долго пыталась восстановить с ним связь! Нельзя рисковать всем ради мгновенного, но такого сладостного сексуального удовлетворения.

— М-м-м, я забыла, у меня есть дело. — Она отступила и махнула ему рукой. — А ты, Коб, продолжай.

Он что-то сказал, но она не расслышала. Сердце стучало, будто паровой молот. Повернулась и сделала шаг в коридор. И тут же замерла от резкого вскрика у себя за спиной.

— С тобой все в порядке? — Она снова стояла в дверях.

— Иди. Все в порядке. Обычная судорога. Я слишком напряг мышцу, не разогрев ее как следует. Не беспокойся.

Алиса, затаив дыхание, долю секунды наблюдала, как Коб, морщась от боли, растирает бедро. Если она сейчас уйдет, то спасется от нараставшего желания. Она понимала, что остановило ее нечто большее, чем просто стремление помочь ему справиться со случайной судорогой.

— Иди. — Он поднял голову и нахмурился. — Меньше всего ковбою нужна жалость к его старому, разбитому телу.

— То, что ты сейчас получишь, меньше всего похоже на жалость. — Она вошла в комнату.

Коб откинулся назад, закрыл глаза и так стиснул зубы, что они скрипнули. А Алиса разминала сведенную судорогой мышцу. Быть наедине в спальне с красивой женщиной, стоящей на коленях и гладящей пальцами в основании бедра, для большинства мужчин было бы раем. Но не для Коба, для него это был настоящий ад.

Так изломан, что не может работать с быком. Живет под одной крышей с женой и дочерью. Но его не считают ни мужем, ни отцом. Теперь вот женщина, три года являвшаяся ему в самых смелых сексуальных фантазиях, массирует его ногу. Но, увы, массаж чисто терапевтический…

Мало того, чтобы доказать ей, что он и правда изменился, ему приходится подавлять собственные желания. Только так он может убедить Алису, что ее нужды для него на первом месте. Ну разве это не ад?

— Коб?

— М-м-м? — Он не рискнул посмотреть на нее.

— Я не слишком грубо нажимаю?

— Нет. — Коб прокашлялся. — Не слишком.

— Хорошо. — Она продолжала обрабатывать ногу, продвигаясь по сведенной судорогой мышце к паху. — У тебя здесь все стянуто в узел.

— Ты даже не представляешь, до какой степени! — прохрипел он, имея в виду вовсе не мышцы.

— Может быть, нам сегодня пропустить физиотерапию? — Постель прогнулась, когда она полностью забралась на матрас. Стоя на коленях, Алиса продолжала разминать твердую как камень мышцу. — Наверно, нужно сделать массаж всего тела, — сказала она, закусив нижнюю губу. Ее пальцы находились в опасной близости от самых чувствительных эрогенных зон.

— Вообще-то, дорогая, по-моему, хватит и такого. — Он быстро перехватил ее руку. — Мне гораздо лучше.

— Но ты все еще… напряжен.

— Алиса, не знаю, что ты стараешься сделать, но это не расслабляет меня. — Он отполз к изголовью, подальше от ее искушающей ласки.

— Коб Гудэкр, по-твоему, я тупица? — Положив одну руку ему на бедро, а другую — на спинку кровати у изголовья, она наклонилась над ним, почти касаясь своими грудями его лица.

— Дорогая, ты же знаешь, что я так не думаю. — Он чуть не задохнулся, наслаждаясь ароматом ее тела. — А потому догадываюсь, что ты пытаешься сделать что-то совершенно другое.

— Совершенно другое. — Она забросила свою ногу поверх его ног. — Как будто я не понимала, что делаю, когда предложила массаж? Ты имеешь дело не с какой-то наивной девицей, которая ждет, когда мужчина проявит инициативу. Я другая, Коб, и в бизнесе… и в постели.

— Да? — А ревность своими когтями уже терзала его грудь. Интересно, что за «просветитель» успел потрудиться на ниве ее «физического образования»? Ведь его не было рядом три года.

— Да. — Она положила ладонь на его голую грудь.

— И как, — надо спросить, даже если язык не поворачивается задавать такой вопрос, — как ты стала такой «опытной»?

— Научилась у лучшего. — Она провела пальцем по его подбородку.

— Да? — Он болезненно сглотнул комок в горле.

— Да. — Она склонилась так близко, что ее губы щекотали его ухо. — Всему, что знаю, я научилась у тебя.

Поцелуй хотя и нежный, но прожег его, словно удар молнии иссушенную землю. Однако даже поцелуй любимой женщины не потряс его так глубоко, как понимание того, что Алиса хотела его. После стольких лет, после всех его поступков, унижавших ее, она все еще хочет его как мужа!

Она чуть отодвинулась и смотрела на него. Страстный вздох слетел с влажных губ.

— Итак, дорогая, ты знаешь, что делаешь. И будь я проклят, если это не вызывает того чувства, которого ты хочешь. — Он придержал ее бедра: уж очень соблазнительно терлись они об его тело. — Но разве не ты говорила сегодня утром, что в постели всех проблем не разрешишь?

— Если мы будем ждать разрешения всех наших проблем, то нам не лечь в постель до девяноста лет. — Алиса улыбалась так, будто выпила текилы. — Брак — это процесс непрерывного самосовершенствования, когда супруги помогают друг другу расти и учатся строить отношения и свое будущее.

— И?

— И я вижу в тебе, Коб, надежного партнера. Твои достоинства проявляются во всем: в том, каким ты был, когда пришел на ранчо, в том, как ты вел себя сегодня, и даже в том, что ты останавливаешь меня, когда я хочу заняться безумной, страстной любовью. Потому что ты хочешь убедиться, что это не помешает нашему будущему.

— Ты сказала — заняться безумной, страстной любовью? — Он вскинул брови, облизал губы и стиснул ее упругие бедра.

— Да. Но я не хотела бы заставлять тебя. Если ты не готов… — Она сняла с него ногу.

— О, нет. Ты не заставляешь. — Он удержал ее. — И я готов…

Алиса провела пальцем по его подбородку, шее и ниже к ключице.

Он сквозь зубы втянул воздух. По коже прошел озноб.

— Есть одно дело, Коб, которое я хотела бы выяснить, прежде чем мы пойдем дальше. — Она осторожно ущипнула его темный плоский сосок.

— Какое, дорогая? — Он закрыл глаза и застонал от наслаждения.

— Если мы придем к согласию, то сделаем еще один шаг к восстановлению нашего брака, а если нет…

— Мы сделаем этот шаг. — Он поднял голову и посмотрел Алисе прямо в глаза. — Я всегда хотел быть твоим мужем. В этом между нами никогда не было разногласий. Но я хочу заслужить право быть твоим мужем.

— Ты и есть мой муж. — Она сжала в ладонях его лицо. — Ты это право заслужил. Ты заслужил гораздо больше, чем я, законченная эгоистка, давала тебе.

— Нет, это я эгоист…

— Коб, если бы ты больше ничего не делал, только любил меня, доверял мне, был моим другом и любовником, настоящим отцом нашему ребенку, или нашим детям, то уже одним этим заслужил бы мою любовь и преданность, такую большую, что не могу даже выразить.

— Много значит услышать от тебя такое, дорогая. Но есть еще одна важная вещь.

— Какая?

— Я должен помогать тебе. Не управлять твоей жизнью вместо тебя, а помогать, как ты помогаешь мне. И если я не научусь этому, то мне нечего делать рядом с тобой и нашей крошкой.

— О, Коб. — Губы Алисы так нежно коснулись его, что он просто не представлял, как при такой силе желания, пронизывающей все тело, ему удастся поддерживать спокойную интенсивность их любовных ласк.

Напрасное беспокойство.

Спортивные костюмы, конечно, не так сексуальны, как тесные джинсы, но от них легче избавиться в чрезвычайных ситуациях. И вот они уже на полу. А пока пальцы Коба боролись со шнурком ее тренировочных штанов, Алиса избавилась от кружевного лифчика.

При виде округлых полных грудей Коб застонал, ему не терпелось дюйм за дюймом исследовать изгибы ее тела. Наконец узелок развязан…

Она подвинулась, чтобы он мог стянуть с нее штаны и трусики, потом чуть помедлила, стоя над ним на коленях.

— Как лучше для твоего бедра? Или нам…

— Так хорошо. — Он обнял ее за талию и притягивал к себе, пока ее влажное тепло не встретилось с его стальной твердостью.

Улыбаясь, она наклонилась, волосы упали ему на щеки и нос. Тугие полушария терлись о волосатую грудь. Он ласкал подушечками пальцев розовые бутоны. Она мяукала как котенок. И вдруг вся изогнулась. Настоящая дикая кошка.

— По-моему, ковбой, пора и мне вступать в дело. И посмотрим, сможешь ли ты выдержать больше восьми секунд.

Вряд ли когда-нибудь Коб бывал счастливее, чем в этот момент. Он понимал, что ей хорошо с ним. Алиса закрыла глаза и наслаждалась, полностью доверяя ему.

Коб быстро нашел ее ритм и пытался замедлить его, чтобы продлить наслаждение, но она сопротивлялась. К его восторгу, она полностью овладела ситуацией: наклонялась, покусывала ему шею, прижималась к его телу, постанывала, повизгивала, вскрикивала… А его тело уже дрожало от потребности освободиться.

— Дорогая, я больше не могу…

Она снова и снова выкрикивала его имя. Другого поощрения ему не понадобилось. Слившись в едином порыве, они растворились друг в друге…

— Это было… — Долгий ленивый стон слетел с губ, она положила голову ему на грудь.

— Знаю. — Он запустил пальцы ей в волосы.

— По-моему, это значит, что ты можешь переехать из комнаты для гостей в мою комнату?

— Да. — Он засмеялся. — Как только приду в себя.

— Ведь мы будем настоящей семьей, правда? — Она нежно поцеловала шрам на подбородке.

— Да, мы будем семьей. — Семьей! Эта мысль согрела его, словно бодрый рождественский гимн холодной зимней ночью. — Ты, я и… минутку, дорогая.

— Что? — Она прижалась к нему. — Что такое?

— Все так быстро произошло, что, боюсь, мы об одном не подумали.

— Только об одном? — Холодные пальцы поглаживали ему висок. — О чем же?

— Между нами все такое новое. — Он погладил ладонью ее голую спину. — И, ну, если прямо сейчас прибавится еще один малыш…

— О! — Ее рот округлился, и на губах заиграла лукавая улыбка. — Конечно, не могу гарантировать, но, по-моему, я сейчас не в таком периоде, чтобы забеременеть… Наверно, мы все же сделаем поход в аптеку, пока есть время.

— Ха-ха, по-твоему, у нас есть время? — Ее нежное покусывание вызвало у него прилив желания. Снова вскипела кровь, однако он взял себя в руки. — Ладно, давай совершим этот поход. А в следующий раз у нас будет медленный, нежный и очень долгий секс…

В этот момент пронзительно зазвонил телефон.

— Пусть автоответчик примет сообщение, — прошептала Алиса, потянувшись за одеждой. — Не стоит терять драгоценное время.

Аппарат продолжал звонить.

— Женщина, мне нравится ход твоих мыслей. — Он взял у нее свои вещи. — И еще мне нравится…

«Если вы звоните Джакобу Гудэкру, оставьте ваше сообщение…» — донеслось из автоответчика. После сигнала голос Шелби Краудера неприятно царапнул слух Коба: «Коб! Дружище, ты мне нужен».

Он подтянул тренировочные штаны и решил не обращать внимания.

— Почему Шелби звонит тебе? — Алиса выглянула из ворота рубашки.

— Как ты просила, я кое-что проверяю.

— Ты или он? И что вы проверяете?

Под ее озабоченным взглядом он поспешно одевался, чтобы поскорее вместе выйти и не слушать автоответчик.

«Дружище, я столько раз звонил тебе, что казалось, трубка прирастет к уху».

Коб рывком одернул рубашку и, подхватив сапоги, открыл дверь спальни.

— Пойдем, я прослушаю его сообщение позже. — Он протянул Алисе руку.

Она неуверенно шагнула к нему.

«Ты был прав. Имя старины Коба Гудэкра еще кое-что значит для всех, кто хоть что-то понимает в родео! — Краудер отрывисто хохотнул. — И мне удалось с помощью этого рычага получить от спонсоров огромную сумму на последний тур в Нью-Мексико».

Алиса похолодела.

«Как ты любишь говорить, приятель, это смахивает на выигрыш в лотерее…»

Коб бросился к телефону и снял трубку. Автоответчик тут же замолчал.

— Значит, лотерея? — Алиса скрестила руки на груди.

— Я… — Он приложил трубку к уху.

— Коб, как ты мог?

— Подожди, Краудер. — Он прижал трубку к груди. — Как я мог что? Позаботиться о собственной карьере?

— Предполагалось, что заботиться должна я. — Она ткнула себя пальцем в грудь. Слезы навернулись на глаза. — Я все держала под контролем. Ты ни капельки не изменился.

— Ты не права, Алиса. — Он крепче сжал телефонную трубку. — Ты же сама говорила, что я доказал, как сильно изменился.

— Если ты и в самом деле, Коб, хочешь доказать, что изменился, повесь трубку. — Нижняя губа дрожала, но голос не стал слабее, и слезы не пролились. — Оставь родео, пока тебя не сделали калекой.

— Я не могу. — Он громко выдохнул, словно выпуская пар.

— Даже ради Джейси?

— Ради вас обеих, Алиса, я и должен участвовать в финальном туре. — По ее глазам он видел, что она не понимает. — Не хочу лгать, я это делаю и для себя тоже. Ты сказала много правильного о том, что брак должен быть партнерством. Согласен. А это значит, что обе стороны делают вклад. Ты свой уже сделала, так позволь же и мне внести мой! Ты знаешь, мой вклад в наше будущее, Алиса, — это деньги, выигранные в Нью-Мексико.

— Не дурачь меня болтовней о благородном ковбое, жертвующим собой ради ближних. Этот спектакль я уже видела три года назад. — Слезинка все же скатилась по ее щеке. — Если ты, рискуя здоровьем, будешь участвовать в этом туре, я не вижу для нас общего будущего.

— Очень жаль, что ты так смотришь на это. — Он повернулся к ней спиной и медленно поднес трубку к уху. Под аккомпанемент шагов выбежавшей из комнаты Алисы Коб сказал: — Краудер, я весь внимание…