Россия дорого заплатила за эту победу. В ходе Великой Отечественной войны страна потеряла 27 млн человек, из которых только около 8 млн — это погибшие на поле боя, а остальные — уничтоженные оккупантами мирные жители. Страна от Немана и Буга до Волги была полностью разрушена, был полностью уничтожен самый развитый промышленный регион страны. По оценкам западных экспертов, чтобы только восстановить разрушенное, необходимо было не менее 200 лет.

Однако ещё перед войной большевики создали такую мощную систему образования, так организовали социальную и хозяйственную жизнь страны, что это не только принесло победу в войне, но это дало возможность после самой разрушительной войны в истории быстро быстрее всех европейских стран, более промышленно развитых и менее пострадавших в войне) восстановить экономику страны и приступить к развитию страны дальше.

Уже через 12 после победы, 04 октября 1957 года, СССР запустил в космос первый искусственный спутник Земли. А через неполных 20 лет после начала вторжения гитлеровских полчищ в СССР-Россию, 12 апреля 1961 года, Советский Союз осуществил первый полёт человека в космос. Космонавтом №1 всей Земли стал Юрий Алексеевич Гагарин (09 марта 1934 года, Клушино, Гжатский (ныне Гагаринский) район, Западная область, СССР — 27 марта 1968 года, возле села Новосёлово, Киржачский район, Владимирская область, СССР). СССР-Россия смог сделать то, что оказался неспособен сделать весь совокупный Запад.

Уже после запуска спутника в космос Запад понял, что безнадёжно проиграл России соревнование социальных систем организации жизни общества. В Конгрессе США в начале 1958 года прошло специальное совещание, на котором обсуждались причины, по которым СССР обогнал США в космическом соревновании и что нужно предпринять, чтобы исправить ситуацию. Выступая на этом совещании, адмирал Х.Г. Риковер, отец американской атомной подводной лодки, заявил: «Серьезная опасность вызова, брошенного нам Советским Союзом, состоит не в том, что он сильнее нас в военном отношении, а в том, что он угрожает нам

19 Ежегодный выпуск из училищ офицеров (командиров и политработников) составлял около 500 тыс. человек. Всего было выпущено около 2 млн офицеров. При этом следует отметить, что широкое распространение получила практика выдвижения на офицерские должности отличившихся в боях солдат, матросов, сержантов и старшин. В течение войны из рядового, сержантского и старшинского состава первичные офицерские звания получили более 260 тыс. человек. Именно достигнутый в предвоенном СССР уровень образования населения стал залогом того, что во время войны был заведомо достаточный ресурс для восполнения и наращивания квалифицированного офицерского (командного) корпуса.


своей системой образования». Сенатор Дж.Ф. Кеннеди, будущий президент США, выступая на этом же заседании, сказал: «Советское образование — лучшее в мире. Мы должны многое из него взять. СССР выиграл космическую гонку за школьной партой». А в заключение повторил ещё раз: «Исход битвы, которую мы ведем с Советским Союзом, будет решен в школьных классах Америки».

Об уровне технического развития «процветающей» царской России можно судить по любой из отсутствующих на 1913 год отраслей. Первая Міровая война стала первой войной, в которой массово использовалась различная техника, в том числе трактора, которые использовалась в качестве артиллерийских тягачей и стали основой создания танков — нового вида войск — танковых.

На начало Первой Міровой войны в России тракторостроение полностью отсутствовало как отрасль. Хотя высшему военно-политическому руководству страны было понятно и что такая отрасль должна быть, и какое количество тракторов необходимо для экономики страны.

«Весной 1913 года на особом совещании с участием представителей Министерства земледелия, Военного министерства, Министерства путей сообщения, Земского и городского союза (Земгор) и Императорского Русского автомобильного общества (ИРАО) впервые в государственном масштабе изучалась возможность организации производства гусеничных тракторов в России. Комиссия постановила, что отечественные гусеничные тракторы крайне необходимы как для сельского хозяйства, так и для общего и военного транспорта. Общая цифра единовременной потребности в тракторах была определена в 20 000 шт. с тем, чтобы ежегодно в России изготавливалось не менее 4 000 машин. Результатом стало выдача заказа на производство тракторов Холта Сормовскому заводу. Первоначально было изготовлено 150 тракторов из импортных запчастей. Затем завод приступил к их серийному производству и в общей сложности к январю 1915 года было поставлено 373 трактора. Трактор «Холт» 75 HP — постройки Сормовского завода». — Гук К.С. «Автомобили и трактора Российской империи». (1899-1914 гг.) —

http://samlib.ru/g/guk k s/awtomobilestroitelxnajapromyshlennostxitog.shtml

Т.е. нужно было промышленное производство тысяч тракторов, а была организована по сути «отвёрточная» сборка некоторого количества тракторов.

Собственно российское производство тракторов, по сути, было представлено полумифическим и полукустарным производством «русских тракторов» мастерской «Я. Мамин и К.» в городе Балаков Самарской губернии, которая в 1912 году изготовила свой первый локомобиль по образцу английской машины «Фоулер», после чего Яков Васильевич Мамин выпустил несколько тракторов с американскими моторами фирмы «Кейс». С началом войны производство было свёрнуто. По разным данным цифры выпущенных тракторов имеют невероятный разброс от 4 (ближе к истине) до 100 машин.

Трактор Я. Мамина


Были и другие попытки штучного производства тракторов в России.

А всего тракторов в России на начало Первой Міровой войны было 165 единиц, и это по самой высокой оценке. Все импортные.

К 1917 году в Россию из-за границы было ввезено примерно 1,5 тыс. тракторов. Трактора завозились как в собранном виде, так и машинокомплектами, из которых трактора собирались уже в России, что и было основой отечественного тракторостроения в то время.

Как бы то ни было, но на 01 октября 1916 года в русской армии числилось 408 всевозможных тракторов:

Количество тракторов в Русской армии на 1 октября 1916 г. (По справке ГУГШ)

(РГВИА Фонд 802. опись 4 дело 1632 О тракторах Январь—«•густ 1917 г/

Марка

(страна

Военная

Саперный фронт

Западный

Юго­Западный

ГАУ

Всего

проиэв

юдства!

автошкола

фронт

фронт

• Мортон.

(САСШ)

44

170

214

«могул»

САСШ)

19


19

«Маршал

(Великоб

жтания)

11

—*

11

«Титан»<

САСШ)

8

3

——


«Хот» «

:асші

2

1

«Даймлер»

(Великобритания)

С


к

»Фоулер*

рмтания)

ן

(Велнхоб!

рмтания)

1

• Руме ли

(САСШ)

—-

«Кейс» (С

)АСШ)

——

1

8

« Парсон ( экскава т

(САСШ)

оры)

6


6

(САСШ)

а л мерс»

ВОѴИМв

ритания)

»

121

Всего

291

И как результат, Россия в отличие от своих союзников по Антанте20, США21 и Германии22, единственная страна, которая не смогла производить своих танков, поскольку вообще отсутствовали производственные мощности, необходимые для этого.

Как бы то ни было, тракторостроение в СССР-России появилось только после революции, и, например, в 1936 году собственное производство тракторов составило 112,9

20 Франция произвела 5,3 тыс. танков, а Великобритания — 2,8 тыс.

21 США начали своё танкостроение в 1917 году и до конца войны произвели 1 тыс. танков. Базой являлись английские и французские танки. Совместно с Великобританией воспроизводятся модели английских танков, в основном копируется танк марки V, но на танках ставится американский двигатель. Кроме этого, в США был завезён французский танк Рено и освоено его производство. Из своих оригинальных конструкций в 1918 году США выпускают танки, построенные совместно фирмами Холт и Дженерал-электрик, а также производства Форд. Выпущенные в небольшом количестве собственно американские танки участия в войне не принимали.

22 Своих танков Германия произвела 0,1 тыс. (точнее около 80 штук успели прибыть на фронт и участвовали в боях), ещё 75 танков было захвачено у Антанты и они использовались против своих прежних хозяев.


тыс. тракторов, из них 83,4 тыс. колёсных и 29,5 тыс. гусеничных23. И, как результат, Красная армия в ходе Великой Отечественной войны имела самые мощные танковые войска, на вооружении которых стояли лучшие в міре танки.

* *

*

Артиллерия и кадры

На начало Первой Міровой войны основным артиллерийским орудием была 3-дюймовая (76,2-мм) лёгкая полевая пушка, практически лучшая в этом классе пушка в міре. Но при этом у этого орудия были существенные недостатки, одним из которых являлась большая настильность траектории стрельбы, что влекло за собой ограниченность возможной стрельбы через головы своей пехоты и получающиеся непосредственно впереди укрытия артиллерийской батареи значительные непоражаемые — «мёртвые» зоны, площадь которых возрастала с увеличением укрытия батареи и настильности траектории. Во избежание поражения своей пехоты при стрельбе через голову приходилось располагать артиллерию не ближе километра за пехотой и прекращать огонь артиллерии, когда атакующей пехоте оставалось пройти до противника около 200-400 метров. Во избежание же больших мёртвых пространств требовались осторожность и искусство при занятии закрытых позиций для батарей.

Однако большей проблемой был боеприпас — снаряд — которым осуществлялась стрельба из пушки.

Для пушек обр. 1900 г. и обр. 1902 г. первоначально был принят метательный заряд весом 860,9 г.

До 1907 года единственным снарядом трёхдюймовки была шрапнель, начинённая 260 пулями. В качестве взрывателя использовалась 22-секундная дистанционная трубка двойного действия то есть снаряд взрывался или при ударе, или через заданное время — максимум через 22 секунды). 22 секундам полёта шрапнели соответствовала дальность 5,5 км. Таким образом, снаряд не позволял использовать в полной мѣре конструкцию 76-мм пушки, которая позволяла вести стрельбу на предельную дальность до 8,5 км. Впрочем, лафет и прицельные приспособления были рассчитаны и сконструированы для стрельбы на дальность не свыше 6,5 км (хотя по уровню можно было стрелять гранатой до 8 км).

В 1912 году была принята на вооружение 34-секундная трубка, позволяющая довести дальность до 8 км. Но и в последующие годы большинство шрапнелей по-прежнему снабжались 22-секундными трубками, с которым русская артиллерия воевала всю Первую

23 1936 год — это наивысший пик довоенного производства тракторов. Если до этого выпуск тракторов только возрастал и в предъидущем 1935 году он составил 112,6 тыс. штук (из них 91,8 тыс. колёсных и 20,8 тыс. гусеничных), то в 1937 году выпуск тракторов составил всего 51,0 тыс. (из них 35,4 тыс. колёсных и 15,6 тыс. гусеничных, из которых 2,6 тыс. первых высокотехнологичных для того времени тракторов отечественной разработки СХТЗ-НАТИ, которые до этого года не производились вообще). В 1938 году общий выпуск тракторов ещё снизился и составил 49,2 тыс. но при этом колёсных уже было всего 17,0 тыс., а 32,2 тыс. — это гусеничные трактора, из которых уже 19,7 тыс. было высокотехнологичных СХТЗ-НАТИ.

Общее снижение производства тракторов было связано с тем, что экономика СССР к 1936 году в целом уже была обеспечена тракторами, и требовалось лишь производство для восполнения текущего убытка техники и обеспечения поступательного развития экономики. Снижение потребности экономики в количестве тракторов давало возможность стране перестроить тракторостроение и перейти от производства примитивных тракторов к более технически совершенным. Кроме того, страна вступила в активную фазу подготовки к будущей войне и требовалась перестройка всего машиностроения для возможности массового выпуска танков, а выпуск одного танка в то время равнялся (с некоторой условностью) выпуску 4-5 тракторов.


Міровую войну, и которые были на вооружении и советской артиллерии в годы Великой Отечественной войны.

Упор на использование 22-секундной трубки был обусловлен тем, что согласно воззрениям военных теоретиков того времени, от полевой артиллерии в годы Первой Міровой войны требовался сильный огонь на дальностях решительного боя до 4 км. Русская 76-мм лёгкая пушка вполне отвечала поставленной задаче, и большего от неё не требовали.

Надо отметить, что шрапнельный огонь 76-мм лёгкой пушки на эти дальности по открытым живым целям наносит чрезвычайно сильные поражения.

Большая настильность траектории 76-мм лёгкой пушки способствует увеличению глубины площади поражения шрапнельными пулями, что позволяет вести огонь без пристрелки при стрельбе по открыто расположенным живым целям, а это является очень серьёзным преимуществом в манёвренной войне, особенно при встречных столкновениях с противником. Однако с увеличением дистанции, при одной и той же высоте разрывов, площадь, осыпаемая шрапнельными пулями, уменьшается.

Наибольший эффект давала стрельба на дистанцию 2 км, при которой глубина разлёта пуль шрапнели достигала 500 м, а ширина до 65 м.

Шрапнельным огнём одна 8-орудийная русская батарея трёхдюймовок, при большем числе выпущенных шрапнелей на всех дистанциях стрельбы, осыпала шрапнельными пулями площадь весьма внушительных размеров — около 550 м в глубину и до 220 м по фронту и могла образовать перед собою надёжно поражаемую полосу глубиною около 125 м и шириною около 180 м, таким образом могла в считанные минуты полностью уничтожить пехотный батальон или даже полк кавалерии. Именно за это в 1914 году немцы прозвали трёхдюймовку «косою смерти». Но насколько эффективной шрапнель была по открытым живым целям, настолько же слабой она была при поражении целей, сколько-нибудь укрытых.

Ввиду малого веса шрапнельной пули — 2'А золотника (10,7 г) и шарообразной её формы пробивная способность её мала; она безсильна против земляных насыпей даже самой незначительной толщины. За закрытием образуется пространство той или иной глубины, безопасное от поражения фронтальным шрапнельным огнём и являющееся надёжным укрытием для находящихся за ним людей. Например, людям, попавшим под обстрел шрапнелью 76,2-мм лёгкой пушки, чтобы избавиться от потерь при стрельбе на дистанциях менее 4 км, достаточно лечь и набросать перед собой земляную насыпь в 60-70 см высоты. При стрельбе даже на 4 км пуля, пролетевшая по касательной к гребню насыпи, упадет за ней на 60х3, т.е. в 180 см, и не поразит лежащего за ней человека среднего роста — около 170 см. Намерение разрушить шрапнельным огнём преграду, укрывающую противника, было бы напрасной тратой снарядов, так как шрапнель, поставленная «на удар», совершенно не годится для разрушения даже самых ничтожных закрытий ввиду слабого вышибного заряда её, лишь в 20 золотников 85 г) пороха.

В общем, фронтальный шрапнельный огонь русской 76,2-мм лёгкой пушки является безсильным для поражения сколько-нибудь и чем-нибудь закрытого противника.

Уже опыт русско-японской войны 1904-1905 гг. отчётливо выявил чрезвычайную слабость 76,2-мм шрапнели для действия по укрытым целям и отчасти по далеко расположенным при стрельбе на дальние дистанции убойность шрапнельных пуль вообще недостаточна; кроме того, получается много высоких разрывов, дающих слабое поражение, или клевков, вовсе не дающих поражения), а также полное безсилие шрапнели для разрушения тех или иных закрытий. Та же война подчеркнула, что малый калибр полевого орудия обусловил слабое действие его гранатного огня и что только тяжёлый фугасный снаряд крупного калибра остается всегда грозным и всегда разрушительным.

Уже в ходе русско-японской войны ГАУ было вынуждено заказать 3-дюймовые фугасные гранаты за рубежом и начать разработку отечественной мелинитовой гранаты, которая была принята на вооружение в 1907 году.

22 ноября 1908 года Высочайшим Повелением на вооружение была принята 3-дюймовая фугасная граната весом 6,5 кг, снаряженная 0,78 кг тротила. Однако, по своей сути, эта мѣра была паллиативом — артиллеристам изначально было понятно, что эта граната


не может оправдать возлагавшихся на неё Высочайших надежд и будет малопригодной для разрушения земляных и других закрытий: при небольшом разрывном заряде — около 0,78 кг тротила или мелинита — фугасное действие 76,2-мм гранаты получается в общем слабое, и только оглушительный взрыв производит довольно сильное моральное действие.

В среднем грунте от фугасного действия разрывного заряда могла образоваться довольно большая воронка диаметром до 1,5 м и глубиной около 0,6 м, но это бывало весьма редко при чрезвычайной настильности траектории 76,2-мм полевой пушки. В большинстве случаев 76,2-мм граната с принятым для неё взрывателем (3ГТ) разрывалась после рикошета, пролетев около 4 м от места падения — при этом фугасное действие получалось весьма слабым, так как, при среднем грунте, газы разрывного заряда лишь «слизывали» верхний слой земли.

Осколочное действие 76,2-мм гранаты, не имевшей мгновенного взрывателя, было также весьма слабое, и для поражения живых целей 76,2-мм граната не предназначалась. При разрыве после рикошета она давала разлетающиеся в разные стороны осколки, лишь несколько крупных осколков отлетали иногда на 400-600 м от места разрыва и могли нанести случайное поражение, а масса мельчайших осколков вследствие ничтожного своего веса теряли силу уже в 20-30 м от места разрыва и не могли нанести сильного поражения. При разрыве же в земле, образуя воронку, осколки 76,2-мм гранаты летели вверх, не нанося поражения.

Несмотря на то, что уже русско-японская война 1904-1905 гг. поставила перед высшим руководством Российской империи задачу обеспечения армии артиллерийскими орудиями крупного калибра и разработки мощных снарядов для орудий калибра 76,2-мм, к началу Первой Міровой войны ничего (в практическом для обеспечения армии) сделано не было. В войну Россия вступила, имея артиллерию в своём большинстве представленную трёхдюймовыми орудиями, основными боеприпасами к которой были

шрапнель, слабая эффективность которой была выявлена ещё 10 лет назад в русско­японской войне, и

граната, неэффективность которой была выявлена, как минимум, за 6 лет до начала Первой Міровой войны.

Патрон пушек обр. 1900, 1902 гг. со шрапнелью обр. 1900 г.

Патрон пушек обр. 1900, 1902 гг. с гранатой обр. 1907 г. (более поздний вариант с взрывателем КТМ1)

Данные выстрелов к 76,2-мм пушкам.

Снаряд

Взрыватель (трубка)

Гильза

Заряд пороха

Масса патрона

Фугасная стальная граната образца 1907 г. вес 6,1 кг

1ГМ, 13ГМ, 14ГТ, 13ГТ

Латунная

54-Ж-354А из пороха 7/7 вес 0,92 кг

8,53 кг


Фугасная стальная граната (Французская) вес 6,41 кг

АД или АДМ

Латунная

54-Ж-354А из пороха 4/1 вес 0,9 кг

8,85 кг

Шрапнель пулевая вес 6,50 кг

22П или 22ПГ

Латунная

54-Ж-354 из пороха 7/7 вес 1,080 кг

8,94 кг

Мало того, что высшее военно-политическое руководство Российской империи, вопреки очевидной насущной необходимости приоритетности обеспечения армии артиллерией крупного калибра, не сделало для этого практически ничего, так ещё была и выбрана самоубийственная тактика применения артиллерии на поля боя, которую сформулировал военный теоретик М.И. Драгомиров:

«“Мы считаем нашу артиллерию нашей хранительницей”,— говорил этот генерал в бытность его командующим войсками Киевского округа,— “стыдно располагать ее дальше 2 500 м. Отныне всякий батарейный командир, ставший на маневрах на большую дистанцию, должен быть отрешен от командования”». — Барсуков Е.З. «Русская артиллерия в мировую войну». Т. I. — М.: Государственное военное издательство Наркомата Обороны Союза ССР, 1938 г. — С.30.

Другими словами, артиллерия обязана действовать исключительно с открытых позиций, где она становилась лёгкой мишенью для вражеской артиллерии. И хотя М.И. Драгомиров сформулировал своё видение применения артиллерии на поле боя за несколько лет до русско-японской войны, которая выявила необходимость действий артиллерии с закрытых позиций, высшее военно-политическое руководство Российской империи продолжало придерживаться тех же мыслей и после русско-японской войны.

«Опыт русско-японской войны показал, что современная артиллерия, обладающая в скорострельных дальнобойных орудиях могущественным средством внезапного и сильного поражения противника, может достигать решительных результатов лишь при условии, если ее командный состав в тактическом отношении будет стоять не только не ниже, но выше других родов войск, если он будет способен быстро разбираться в тактической обстановке и безбоязненно принимать решения.

После войны с Японией возникла трудная задача внушить командному составу артиллерии доверие и уважение к тактике, подняв его образование в тактическом отношении, и, наконец, — что было особенно нелегко, — перевоспитывать его в духе проявления личной инициативы.

Задача эта была выполнена в период после японской и до начала мировой войны, лишь до некоторой степени: во-первых, по полученному образованию большинство артиллерийских офицеров было не склонно к столь неточному искусству, как тактика, с ее неопределенными данными “повелевающей обстановки”; во-вторых, рутина беспрекословного исполнения приказаний начальства и обеспечивающая от ответственности привычка держаться в стороне в случае неполучения приказания пустили слишком глубокие и крепкие корни в царской армии.

В полевом уставе 1904 г. содержалось немного указаний относительно боевых действий артиллерии; указания эти были в общем правильны, за исключением некоторых, не отвечающих условиям боя при современной скорострельной дальнобойной артиллерии, как-то: оставление части артиллерии в резерве, требование быстрых переездов артиллерии за атакующими войсками на ближайшие к противнику позиции, требование избегать стрельбы через головы своих и пр.

Полевой устав 1904 г. не вполне отвечал современным требованиям боя и считался устаревшим, почему им мало руководствовались, предпочитая разные официальные, чаще же неофициальные руководства, инструкции и наставления, по большей части значительно даже уступавшие уставу 1904 г. и в основной мысли и в изложении, представлявшие удачные или неудачные измышления отдельных лиц, не объединяемые общей руководящей идеей. Вследствие этого в русской армии после русско-японской войны проявилось колебание мысли в важнейшей области тактики — в вопросе о применении войск в бою, в особенности в области тактики артиллерии.

Полевой устав 1904 г. следовало переработать на основании опыта русско-японской войны непосредственно по ее окончании, но русский генеральный штаб удосужился выпустить новый полевой устав только осенью 1912 г. и в продолжение 7 лет после окончания войны с Японией не предпринял решительных шагов, чтобы рассеять туман тактических воззрений, сгустившийся в армии. Правда, в академии генерального штаба на тактику артиллерии было обращено серьезное внимание; тактика артиллерии была выделена в особый предмет. В академию приглашены были лекторами известные артиллеристы с ученым и боевым стажем, работавшие рука об руку с профессорами тактики. Некоторые профессора и преподаватели академии специально занялись тактикой артиллерии и с целью практического ее изучения прикомандировывались по собственному желанию для прохождения


курса к офицерской артиллерийской школе; они писали статьи по вопросам тактики артиллерии, издавали даже учебники и руководства. Но труды их не могли служить официальными руководствами для войск, и в них не было определенного начала, объединяющего различные, иногда противоречивые взгляды в области тактики артиллерии.

На большинстве трудов сказалось влияние доктрины французской артиллерии, так как многие русские генштабисты и артиллеристы того времени увлекались трудами знаменитого французского артиллериста ген. Ланглуа и др.» — Барсуков Е.З24. «Русская артиллерия в мировую войну». Государственное военное издательство Наркомата Обороны Союза ССР, М.:, 1938 г., Т. I., — С. 78-79.

Тем не менее, русские артиллеристы творчески осмыслили опыт русско-японской войны и достаточно хорошо освоили способ ведения огня с закрытых позиций, что впоследствии, в ходе Первой Міровой войны, дало нашей артиллерии значительное преимущество уже в силу того, что артиллеристы Германии и Австро-Венгрии опыта ведения огня с закрытых позиций не имели.

Таким образом, в начале Первой Міровой войны на российско-германском фронте, где боевые действия носили манёвренный характер, русская лёгкая артиллерия была грозной силой — маневрируя вместе с войсками, она буквально выкашивала шрапнелью вражеские войска, находящиеся в чистом поле, но, как только война приняла позиционный характер, то русская лёгкая артиллерия оказалась безсильной разрушить даже полевые укрепления противника, а вот германская тяжёлая артиллерия буквально срывала, равняла с землёй укрепления русской армии, уничтожая находившиеся в этих укреплениях войска.

В дальнейшем превосходство германской артиллерии только усиливалось. Это связано не только с тем, что у германской армии уже перед войной было больше тяжёлой артиллерии, но прежде всего с тем, что, понимая необходимость тяжёлой артиллерии для ведения современной войны, в Германии были разработаны современные артиллерийские орудия и создана промышленная база для их производства.

А вот в России за двадцать лет, с 1894 года по 1914 год, на вооружение русских крепостей и осадных парков не поступило ни одного тяжёлого орудия современного типа, т.е. с откатом по оси ствола. Мало того, с 1906 года по 1913 год Николай II несколько раз то приказывал разоружать крепости на западных границах, то начинал их укреплять. За годы его

24 Барсуков Евгений Захарович (16 [28] марта 1866 года, Смоленск, — 12 января 1957 года, Рига),

советский военный учёный, генерал-майор артиллерии (1940 г.), действительный член Академии артиллерийских наук (1948 г.). В РККА с 1918 года. Окончил Александровское военное училище (1885 г.) и 2 класса Академии Генштаба (1895 г.). С 1899 правитель дел генерал-инспектора артиллерии в Главном артиллерийском управлении, член Артиллерийского комитета ГАУ, комиссии по составлению артиллерийских уставов и наставлений и комиссии по преобразованию армии при Главном управлении Генштаба. Одновременно преподавал в Офицерской артиллерийской школе. С января 1916 года начальник Управления полевого генерал-инспектора артиллерии при Ставке и председатель комиссии по организации тяжёлой артиллерии особого назначения (ТАОН). После победы Великой Октябрьской социалистической революции генерал-майор Е.З Барсуков перешёл на сторону Советской власти — согласно формуляру Управления по командно-начальствующему составу РККА — «с октября 1917 г.» и «на командных должностях» пребывал «со 2 декабря 1917 г.». С января 1918 года — начальник Артиллерийского управления при Верховном главнокомандующем. В апреле 1918 года был назначен инспектором артиллерии Западного участка отрядов завесы. С ноября 1918 года по июнь 1919 года — военный руководитель Минского (Западного) Военного Округа (ВО), затем работал в управлении ТАОН. С 1924 года — на научной работе в Управлении по исследованию и использованию опыта Первой Міровой войны. В 1934 году, в возрасте 68 лет, вышел в отставку. Однако, продолжал заниматься артиллерийской наукой. В 1940 году ему были присвоены военное звание «генерал-майора артиллерии» и военно-научное «доктора военных наук». В 1941 году Е.З. Барсуков стал профессором, а в 1946 году — действительным членом Академии артиллерийских наук.

Автор более 50 военно-научных работ, в том числе фундаментальных трудов по истории русской артиллерии «Русская артиллерия в мировую войну». М., 1938 — 1940. Т. 1-2; и «Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.)». М., 1948-1949. Т. 1-4.

Хотя Государственную премию СССР в 1941 году Е.З. Барсуков получил за первый из названных трудов, более фундаментальным и полным является именно второй.

Е.З. Барсуков награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени и медалями.


правления осадная артиллерия пришла в столь негодное состояние, что в 1910-1911 гг. она вообще была упразднена.

С началом Первой Міровой войны русские военные агенты (так раньше назывались военные атташе), буквально как псы по помойкам, стали рыскать по странам и континентам и собирать «с міра по нитке» тяжёлые орудия, которые подчас представляли ценность лишь для музеев. Так, в большом количестве были закуплены 120-мм и 155-мм французские пушки обр. 1878 г., Япония с большой радостью продала России весь свой донельзя изношенный и устаревший осадный парк орудий калибра от 15 до 28 см. И т.д. и т.п. Но купить орудия — это полдела. Для использования орудий нужны снаряды. Но во время Первой Міровой войны Россия не могла в должной мѣре обеспечить снарядами даже орудия стандартных калибров. А вот об организации производства снарядов к экзотическим орудиям, скупленным по всему міру, речи вообще не было.

Сразу после начала Первой Міровой войны русская армия стала испытывать острый снарядный голод. По довоенным расчётам, на месяц войны необходимо было 0,5 млн 3-дюймовых (76,2-мм) снарядов, а к концу августа 1914 года, первого месяца войны, израсходовали уже 1,5 млн штук. Некоторое время проблему недостатка производства снарядов решали за счёт накопленных запасов. Но уже в декабре 1914 года снабжение Русской армии снарядами уменьшилось по сравнению с августом примерно в 3 раза. А с началом 1915 года в армии начался полномасштабный «снарядный голод», для преодоления которого была осуществлена мобилизация промышленности, а также закупки за рубежом.25

Надо отметить, что на фронте реально не хватало артиллерии крупных калибров и снарядов к ним.

«Снабжение же выстрелами орудий крупных калибров было совершенно неудовлетворительно; эти орудия получали в общем, всего лишь одну десятую того, что им нужно было в действительности. И если бы не кое-какие запасы подходящих снарядов береговых крепостей (особенно Владивостока, откуда снаряды приходилось перевозить за несколько тысяч километров по одноколейной Сибирской железнодорожной магистрали), а также не некоторая помощь со стороны морского ведомства (снабжавшего выстрелами 305-мм гаубицы Обуховского завода), то русская крупная тяжелая артиллерия была бы обречена чуть ли не на полное молчание на фронте». — Е.З. Барсуков «Русская артиллерия в мировую войну 1914-1918 гг.» Государственное военное издательство Наркомата Обороны Союза СССР, Москва, 1938 г., Т. 1. — С.347.

И обусловлено это тем, как военно-политическое руководство России видело будущую войну, а, соответственно этому, готовило к ней страну и армию: «...к началу войны в боевых комплектах оказался недостаток выстрелов к 122-мм легким гаубицам — около 62 000, или 12%, и особенно к 107-мм пушкам и 152-мм гаубицам полевой тяжелой артиллерии — около 133 000, или почти 52%. Недостаток этот мало тревожил верхи царской русской армии ни в довоенный период 1910-1914 гг., ни даже в первый период маневренной войны 1914 г. Причиной тому было установившееся общее убеждение, что участь войны решится быстрыми внезапными ударами в полевом бою и что центр тяжести боевых маневренных операций лежит в 76-мм полевых пушках, для которых боевой комплект был заготовлен в большем против положенного количестве почти на 215 000 патронов.

Принимая во внимание средний расход патронов на 76-мм пушку за год русско­японской войны, ГУГШ признавало 76-мм полевые пушки обеспеченными патронами, “по крайней мере на год войны”». — Е.З. Барсуков «Русская артиллерия в мировую войну 1914­

25 «Царское правительство России не предусмотрело того, что война будет продолжительной, что она будет вестись не за счет тех запасов, которые заготовлены в мирное время, а на те средства, которые могут дать во время войны производительные силы своей страны. Оно не подготовило к большой войне мобилизацию промышленности и прочих производительных сил страны, — вот в чем кроется основная причина бедствий русской армии, пережитых ею в первый период мировой войны, главным образом, вследствие недостатка пушечных патронов». — Е.З. Барсуков «Русская артиллерия в мировую войну 1914-1918 гг.» Государственное военное издательство Наркомата Обороны Союза СССР, Москва, 1938 г., Т. I. — С. 76.


1918 гг.» Государственное военное издательство Наркомата Обороны Союза СССР, Москва, 1938 г., Т. 1. — С. 69.

Недостаток на фронте снарядов калибра 76,2-мм был связан с безобразно плохой организацией доставки снарядов на фронт. Таким образом, к 01 января 1915 года русская артиллерия расстреляла 2,3 млн снарядов. С учётом неизрасходованного довоенного запаса и нового производства Россия вступила в 1915 год, имея 4,5 млн снарядов. «Всякий непредубеждённый, хотя бы и очень строгий критик согласится, что кричать при таких условиях о катастрофе из-за недостатков выстрелов, когда их израсходовано было всего 37% или немного более одной трети всего запаса как будто не резон...», — делает вывод в своём капитальном труде «Боевое снабжение русской армии в Мировую войну» (Государственное Военное Издательство Наркомата Обороны Союза ССР, Издание третье, 1937 г. — С. 506-507) генерал А.А. Маниковский (1865-1920 гг.), который с 24 мая [06 июня] 1915 года был начальником Главного артиллерийского управления (ГАУ).

Тем не менее, находясь под огромным давлением общественного мнения, организованного и либеральной, и патриотической прессой, и сплошного вопля с фронта о помощи в снабжении снарядами, Военное министерство, дабы удовлетворить все запросы, выдавало несмотря на сопротивление начальника ГАУ А.А. Маниковского) огромные заказы русским и зарубежным заводам.

«Мы видели, что к началу войны некомплект выстрелов к 122-мм легким гаубицам выражался в 12% от положенного на всю войну числа в 1 000 выстрелов на гаубицу и что полевая тяжелая артиллерия вступила в кампанию только с половиною положенных ей комплектов: нехватало 75% выстрелов для 107-мм пушек при установленном комплекте 1 200 выстрелов на орудие и 39% выстрелов для 152-мм гаубиц при комплекте по 1 000 выстрелов на гаубицу.

Такой большой недостаток выстрелов к гаубичной и полевой тяжелой артиллерии должен был бы привлечь к себе серьезное внимание высшего командования с самого начала войны, но оно было озабочено только нехваткой 76-мм патронов и в течение первых месяцев не предъявляло тылу требований на усиленную подачу выстрелов к 107-мм пушкам и к 122-мм и 152-мм гаубицам». — Е.З. Барсуков «Русская артиллерия в мировую войну 1914-1918 гг.» Государственное военное издательство Наркомата Обороны Союза СССР, Москва, 1938 г., Т. 1. — С. 341.

В ходе Первой Міровой войны российские заводы изготовили 54 миллиона 76,2-мм снарядов, из них 26 млн шрапнелей и 28 млн гранат. Зарубежным заводам заказали 56 млн 76,2-мм выстрелов, из которых в Россию прибыло, по разным данным, от 33% до 50%.26Из

26 В 1914-1917 гг. русская армия получила огромное количество 76,2-мм осколочных гранат, как русского, так и французского, английского, американского и японского изготовления. Многие из них были снаряжены суррогатными взрывчатыми веществами и имели суррогатные взрыватели военного времени (вплоть до ударных трубок обр. 1884 г.).

Гранаты французского образца изготовлялись цельнокорпусными, т.е. без отдельной винтовой головки, и снабжались особого типа взрывателями — не вполне безопасными. Вследствие изготовления из чугуна или сталистого чугуна, т.е. из хрупкого металла по сравнению со сталью, с упрощенным взрывателем, гранаты эти иногда давали разрывы в каналах орудий, сопровождавшиеся порчей орудий и несчастными случаями, действующими на войска самым удручающим образом. Во Франции в течение 1915 и 1916 гг. было испорчено около 6 000 полевых 75-мм пушек, из которых 3 100 разорвались и 2 900 получили раздутие канала стволов, причём несколько тысяч артиллеристов было ранено и убито.

В России, благодаря деятельности Главного артиллерийского управления (ГАУ), в лице таких офицеров как генерал от артиллерии (с 1916 года) Алексей Алексеевич Маниковский (13 [25] марта 1865 года — январь 1920 года, Туркестан), ставший 24 мая [06 июня] 1915 года начальником ГАУ, благодаря их большой осторожности и стремлению вводить на вооружение только совершенные образцы, выдержавшие всесторонние испытания, преждевременные разрывы снарядов не имели такого массового характера, как во Франции. По статистическим сведениям, собранным в Арткоме ГАУ, в русской артиллерии за весь период войны 1914-1917 гг. произошло лишь около 300 преждевременных разрывов в канале 76,2-мм пушек при стрельбе фугасными снарядами с русскими взрывателями и ударными трубками, а всего за время войны произошло около 450 преждевременных разрывов фугасных снарядов в орудиях не только 76,2 -мм , но и 107-мм, 122-мм и 152-мм калибров.

ААА


недопоставленных в Россию в ходе Первой Міровой войны выстрелов были осуществлены поставки снарядов «белым» уже в ходе Гражданской войны.

При этом следует отметить, что за всю Первую Міровуювойну русская армия израсходовала не более 50 миллионов снарядов всех калибров, тогда как англичане —170 миллионов, французы —200 миллионов, немцы — 272 миллиона.

«Помимо психологических причин, образно описанных Маниковским, в деле артиллерийского снабжения хозяйничали чьи-то незримые руки. Кто-то был заинтересован в том, чтобы императорская армия терпела поражения из-за нехватки снарядов, в то время как тыловые склады забивались ими до предела». — Н.Н. Яковлев «1 августа 1914», изд-во Москвитянин, Издание третье, дополненное, 1993 г. — С. 148.

Эти «незримые руки» были вполне конкретным надгосударственным управлением — причём не только в виде иностранных агентов влияния в России, занимающих государственно значимые должности в государственном управлении, но и вполне конкретные иностранные чиновники, в том или ином виде осуществлявшие управление Россией. Такая ситуация сложилась потому, что в результате ряда соглашений, заключённых Александром III и Николаем II, Россия оказалась под прямым внешним управлением, когда страна вообще была лишена субъектности на уровне внешней политики и даже выбора стратегии и тактики своего поведения в рамках своих союзнических обязательств: «...характер всеобъемлющего треста и объясняет прочность современных союзов. Более слабые в экономическом отношении государства оказываются в зависимости от капитала других союзников. В 1915 г., задолго до того, как Советская власть установила монополию внешней торговли, Китченер27 установил для России такую монополию наизнанку, в виде союзнического контроля над всеми заказами и закупками России на иностранных рынках. Мы были вынуждены давать отчеты в наших нуждах и потребностях в валюте; мы должны были обращаться к Китченеру, как к посреднику, для размещения наших заказов в Англии и Америке (Моргановское объединение); наши приемщики были без труда скомпрометированы и устранены; нам давали не то, что мы хотели, и не требуемого нами качества; мы не могли, под угрозой быть заподозренными в нежелании вести энергичную войну, отказаться от заказов за границей снарядов к полевым пушкам, когда наша собственная промышленность уже в достаточной мере удовлетворяла нашу потребность.

Что касается гранат французского образца то, как писал 19 октября 1916 года начальник ГАУ А.А. Маниковский начальнику Управления полевого генерал-инспектора артиллерии при Верховном Главнокомандующем, председателю комиссии по организации тяжёлой артиллерии особого назначения (ТАОН) Е.З. Барсукову, — армия просит не присылать ей это «дерьмо».

Надо отметить, что оба этих достойных русских генерала поддержали Великую Октябрьскую социалистическую революцию и приняли деятельное участие в создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии. А.А. Маниковский стал начальником Главного артиллерийского управления, начальником Центрального управления снабжения РККА, постоянным членом Артиллерийского комитета. А Е.З. Барсуков — начальником Артиллерийского управления при Верховном главнокомандующем

27 Горацио Герберт Китченер (или Гораций), 1-й граф Китченер (англ. Horatio Herbert Kitchener, 1st Earl Kitchener; 24 июня 1850 года, Кроттер-хаус, близ Листоуэла, графство Керри, Ирландия — 05 июня 1916 года, около Оркнейских островов — устаревшее название Оркадские острова — архипелаг на северо-восток от Шотландии, на границе Северного моря и Атлантического океана.) — популярный британский военный деятель, образ которого был использован в Первой Міровой войне на британском пропангандистском плакате «Ты нужен своей стране!». Сторонник войны чужими руками. Г. Китченера называют в числе вероятных прообразов Старшего Брата — персонажа романа Джорджа Оруэлла «1984».

С декабря 1899 года Г. Китченер — начальник штаба, в 1900-1902 годах был главнокомандующим британскими войсками в англо -бурской войне, во время которой ввёл систему концентрационных лагерей для мирного населения. В годы Первой Міровой войны (с 06.08.1914) был военным министром Великобритании.

05 июня 1916 года отплыл на крейсере «Хэмпшир» с визитом в Россию для обсуждения с высшим военно­политическим руководством России проблем, связанных со снабжением русской армии. Считается, что корабль подорвался на мине, установленной германской подводной лодкой U-75 в ночь с 28 на 29 мая 1916 года. Сама подводная лодка U-75 подорвалась 14 декабря 1917 года на британской мине в Северном море и затонула со всем экипажем.

Вместе Г. Китченером погибли почти все находившиеся на борту крейсера — спаслось 12 человек.

Гибель такого высокопоставленного человека, особенно при учёте того, что поездка Г. Китченера держалась в секрете, породила массу слухов на предмет того, как погиб корабль и кому была выгодна смерть Г. Китченера. Среди прочего были высказаны обоснованные сомнения в том, что крейсер погиб в результате подрыва на мине, поставленной подводной лодкой, более вероятной является версия, что корабль затонул в результате подрыва мины возможно с часовым механизмом), заложенной в артиллерийском погребе.


Разлагающее влияние иностранных военных миссий, офицеров — стратегических и технических контролеров, сказывалось в России и до и после февральской революции 1917 г.

Потеря экономической независимости, естественно, ведет и к потере независимости стратегической. Как известно, с октября 1914 г, на западе наши союзники вели борьбу на измор, не давая об этом знать России и поощряя ее к энергичному, активному ведению войны против Германии обещаниями скорого перехода в решительное наступление. Поэтому, естественно, когда 1 февраля 1917 г. союзническая конференция собралась в Петрограде, русский представитель, генерал Гурко, поставил вопрос: «Должна ли будет кампания 1917 г. носить решительный характер? Или не следует ли отказаться добиться окончательных результатов в течение этого года?» Этот естественный вопрос русского представителя, выражавший желание поставить Россию в равные условия в отношении активности войны с Францией и Англией, привел в изумление и негодование представителей Антанты. Русские позволяют себе рассуждать! Надо прочесть об этом возмущении в воспоминаниях Мориса Палеолога28, чтобы отдать себе отчет в положении «стратегических негров». — А. Свечин «Стратегия». — М.: Военный вестник, 1927. — С. 77-78.

Таким образом, в России образовались огромные запасы снарядов 76,2-мм, производство которых продолжилось и в СССР. Основываясь на том, что существует огромный запас изготовленных снарядов, участники военно-фашистского заговора в РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии) и лично маршал (с 20 ноября 1935 года) Михаил Николаевич Тухачевский (16 февраля 1893 года — 12 июня 1937 года), который был идейным троцкистом, требовали от конструкторов разрабатывать артиллерийские орудия данного калибра исключительно под этот снаряд, хотя к тому времени всем было уже ясно, что унитарный снаряд с цилиндрической гильзой, каковым был снаряд для русской трёхдюймовки, во всём проигрывает такому же унитарному снаряду, но с гильзой бутылочной формы, на которые переходят западные армии, являвшиеся армиями вероятного противника.

Но образовавшиеся запасы 76,2-мм снарядов к концу Первой Міровой войны и продолжающееся их производство обеспечило то, что снарядов хватило не только на Гражданскую войну (1918-1922 гг.), Финскую войну (30 ноября 1939 года —13 марта 1940 года), для боёв на озере Хасан (29 июля — 11 августа 1938 года), на Халхин-Голе (11 мая — 16 сентября 1939 года), других военных конфликтов, но даже на Великую Отечественную войну (1941-1945 гг.) и Советско-японскую войну (09 августа — 03 сентября 1945 года). Однако и после этого у страны остался значительный запас 76,2-мм снарядов старого образца. И поэтому в артиллерийских «Таблицах стрельбы» 1945-1952 гг. фигурируют выстрелы дореволюционного образца. В наставлении «Боеприпасы к 76-мм орудиям», изданном в 1949 году, среди штатных выстрелов фигурируют «фугасная старая граната русского образца Ф-354)», «старого типа 76-мм шрапнель с 22-секундной трубкой» и т.д.

Преимущество унитарного снаряда с бутылочной гильзой над унитарным снарядом с цилиндрической гильзой наглядно показала Великая Отечественная война.

В 1935 году советский артиллерийский конструктор Василий Гаврилович Грабин в инициативном порядке создал пушку Ф-22, калибра 76,2-мм. Предполагая, что будущая война потребует использование более мощного снаряда, В.Г. Грабин предусмотрел возможность модернизации пушки и перевода её с использования снаряда с цилиндрической гильзой на снаряд с гильзой бутылочного типа. Маршал М.Н. Тухачевский пытался всеми силами не допустить постановки данного орудия на вооружение РККА. И тот факт, что пушка Ф-22 была принята на вооружение, заслуга Иосифа Виссарионовича Сталина.

В 1941 году несколько сот этих пушек целыми и невредимыми были захвачены немецко-фашистскими войсками. Пятьсот шестьдесят пушек Ф-22 были переделаны III Рейхом в буксируемые противотанковые «7,62-см пушки PAK 36(r)». Немцы провели заложенную В.Г. Грабиным модернизацию пушки — расточили камору Ф-22 для

28 Жорж Морис Палеолог (фр. Georges Maurice Paléologue, 13 января 1859 года, Париж — 21 ноября 1944 года, Париж) — французский политик, дипломат; в период с января 1914 года по 03 мая 1917 года работал послом Франции в России (Санкт-Петербург). Активный участник Февральской революции в России. Свою деятельность в России М. Палеолог описал в своих воспоминаниях. См., например, «Царская Россия во время мировой войны»: Пер. с фр. — Москва — Петроград. Госиздат. 1923 г.; «Царская Россия накануне революции». Пер. с фр. Д. Протопопова и Ф. Ге. Москва — Петроград, Госиздат, 1923 г.


использования снаряда с гильзой бутылочного типа и увеличили заряд в 2,4 раза, установили дульный тормоз... Но что важно, при проведении модернизации Ф-22, для повышения её боевых качеств, немцы уменьшили угол возвышения и исключили механизм переменного отката, которые были сделаны в качестве уступки требованиям маршала М.Н. Тухачевского29.

Кроме буксируемого варианта, переделанная Ф-22 использовалась в качестве орудия и на самоходных артиллерийских установках (САУ). Уже в начале декабря 1941 года на шасси чешского танка 38(t) был изготовлен первый образец истребителя танков «Мардер III» с 7,62-см пушкой PAK 36(r). В 1942 году было изготовлено 344 таких САУ, а в 1943 году — ещё 19. В 1942 году на шасси немецкого лёгкого танка PzKpfw II было изготовлено 184 САУ «Мардер II» с 7,62-см пушкой PAK 36(r), а в 1943 году — ещё 8. Также некоторое количество САУ с 7,62-см пушкой PAK 36(r) было создано на шасси полугусеничного тягача Sd.Kfz.6, а Румыния на шасси трофейного советского танка Т-60 изготовила 34 САУ (Tun AntiCar pe Afet Mobil) «TACAM T-60» с пушкой Ф-22.

Для «нового» орудия PAK 36(r) немцы спроектировали четыре снаряда: бронебойный калиберный, подкалиберный, кумулятивный и осколочный.

PAK 36(r) является лучшим противотанковым орудием Второй Міровой войны. Наши солдаты с полным основанием называли PAK 36(r) «гадюкой» или «коброй».

Трагедия офицерского корпуса Российской Империи

На весну 1914 года русский офицерский корпус насчитывал около 44 тыс. человек в т.ч. 1,6 тыс. — Отдельного корпуса пограничной стражи и 1 тыс. — Отдельного корпуса жандармов, а также несколько сот офицеров, занимавших должности по гражданскому ведомству). Дворяне составляли 53,6%, почётные граждане — 13,6%, выходцы из

духовенства — 3,6%, из купечества — 3,5%, из податных сословий — 25,7%.

По национальному составу на 1912 год офицерский корпус на 86% составляли русские (великороссы, малороссы, белороссы). Иудеи офицерами стать не могли. Среди генералитета традиционно было много немцев. По различным подсчётам, каждый шестой из полных генералов в 1912 году был немцем. На весну 1914 года в армии было 1 574 генерала.

Производство в офицеры осуществлялось при выпуске из училища или за отличия.

Кадровое офицерство было неоднородным. Преобладали выпускники военных училищ, для поступления в которые необходимо было закончить кадетский корпус.

В результате увеличения требований к юнкерским училищам и их перевода в 1910 году на трёхгодичный курс разница в образовании выпускников военных училищ и юнкерских почти нивелировалась.

Однако осталась существенной разница в воспитании, поскольку семь лет кадетского корпуса основательно формировали характер будущего офицера и его міровоззрение.

Традиционно, образование, полученное в военных училищах, характеризовалось оторванностью от практики, схоластичностью, вниманием к излишним деталям, но при этом полевых занятий было крайне мало. Но при этом подготовка офицера стоила государству больших денег — 5 000 рублей в ценах 1908 года.

29 Некоторые штрихи к биографии М.Н. Тухачевского: С июля 1924 года он — заместитель начальника Штаба РККА и одновременно (с 01 октября 1924 года) — главный руководитель Военной академии РККА по стратегии. С 1925 года по 1928 год — начальник штаба РККА, и член Реввоенсовета СССР. Одновременно он являлся председателем мобилизационного комитета при штабе РККА, членом Высшей аттестационной комиссии при РВС СССР и членом коллегии издательства «Война и техника». С 1924 года по 1929 год в качестве главного руководителя по стратегии всех военных высших учебных заведений РККА осуществлял общее руководство преподаванием дисциплин стратегического цикла. С 1931 года — заместитель наркома по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета СССР, начальник вооружений РККА, с 1934 года — заместитель наркома обороны, с 1936 года — первый заместитель наркома обороны и начальник управления боевой подготовки.


Для ускорения карьеры необходимо было окончить военную академию. Офицеры гвардии продвигались по службе быстрее, чем армейские офицеры. А звания офицеров гвардии и армейских офицеров не были равнозначными. Так, например, будущий президент (04 августа 1944 года — 11 марта 1946 года) Финляндии Карл Густав Эмиль Маннергейм (швед. и фин. Carl Gustaf Emil Mannerheim, МФА (швед.): ['ka:rl 'gos.taf 'e:mil ’man:9rheim]; 04 июня 1867 года, Аскайнен, Або-Бьёрнеборгская губерния, Великое княжество Финляндское, Российская империя — 27 января 1951 года, Лозанна, Швейцария), будучи русским офицером — ротмистр Кавалергардского полка, командир учебного эскадрона Офицерской кавалерийской школы — в ходе русско-японской войны 1904-1905 гг. решил отправиться на фронт, для чего перешёл из гвардии в обычную армейскую часть и стал подполковником 52-го драгунского Нежинского полка. А ведь ротмистр — офицерский чин в дореволюционной русской кавалерии есаул у казаков), соответствовал чину капитана в пехоте и других войсках. Т.е. офицер гвардии соответствовал офицеру армии на два звания выше.

Важную роль играл вопрос омоложения командных кадров. Пополнение и убыль ежегодно составляли от 2,5 до 3,5 тысяч человек.

По данным на 1912 год

37,1% — офицеры в возрасте до 30 лет;

32,2% — от 30 до 40 лет;

21,4% — от 40 до 50 лет;

8,7% — от 50 до 60 лет;

0,5% — старше 60 лет.

Среди генералитета

13,9% генералов были старше 60 лет;

66,9% — от 50 до 60 лет;

18,4% — от 40 до 50 лет;

0,7% — от 30 до 40 лет;

Генералов в возрасте до 30 лет не было.

51,3% — большинство штаб-офицеров были в возрасте 40-50 лет;

37,2% — меньшинство 50-60 лет.

На 1914 год

среди командиров корпусов около 10% составляли лица старше 60 лет;

среди командиров полков — 27,7% офицеров старше 50 лет.

По образовательному уровню накануне Первой Міровойвойны

6,7% офицеров окончили академии;

48,2% — военные училища;

43% — юнкерские училища;

2,1% — гражданские учебные заведения.

В силу чрезвычайно низкого образовательного уровня населения страны, малой численности офицерского корпуса и специфики профессиональной деятельности, офицерство, по сути, было замкнутой на себя корпорацией. Кадровые офицеры были традиционно чужды политике. Корпоративность офицерства была определённой гарантией лояльности командного состава верховной власти. Выходцы из непривилегированных слоёв общества, сумевшие посредством военной службы улучшить своё положение в обществе, дорожили офицерским статусом. Среди кадровых офицеров особняком выделялись генштабисты и офицеры гвардии, позиционировавшие себя как элиту офицерской корпорации.

В июле 1914 года в офицеры было произведено ещё около 5 тыс. человек — обычный летний выпуск училищ и прапорщики запаса этого года, которых из -за надвигающейся войны не уволили в запас, а оставили в армии — в предвоенное десятилетие прапорщиков запаса производилось в среднем примерно по 2 тыс. в год.

После мобилизации, за счёт поступивших из запаса и отставки, офицерский корпус увеличился до 80 тысяч. Уже в ходе войны, 01 октября 1914 года был произведён досрочный выпуск общевойсковых училищ (набора 1913 г.) и 24 августа и 01 декабря — досрочные


выпуски специальных училищ (набора 1912-1913 гг.) — всего 3,5 тыс. чел. Все были выпущены ещё подпоручиками. Первый сокращённый выпуск общевойсковых училищ, произведённый 01 декабря 1914 года дал ещё более 4 тыс. офицеров — прапорщиков.

Российская Империя не имела подготовленного запаса командных кадров на случай большой войны. В стране сохранялось традиционное общество с относительно немногочисленным слоем людей, обладавших хотя бы средним образованием, что обусловило сложности с подготовкой квалифицированных командных кадров в военное время.

Кадровое офицерство уже в начале войны понесло тяжёлые потери. Потребности армии в командном составе покрывались масштабным ускоренным производством офицеров военного времени в чине прапорщика).

Уже осенью 1914 года был введён ускоренный четырёхмесячный курс подготовки офицеров пехоты и кавалерии и восьмимесячный — для подготовки офицеров артиллерии и инженерных войск. Значительные потери, которые понесло кадровое офицерство в начальный период войны, привели к тому, что стало практиковаться массовое производство в офицерский чин по образованию, а также за боевые отличия.

Потребности фронта диктовали последующие изменения в подготовке офицеров. Так, низкая убыль кавалеристов и казаков привела к тому, что курс подготовки прапорщиков был увеличен до года.

А вот в пехоте напротив — уже с октября 1914 года стали создаваться школы подготовки прапорщиков с трёхмесячным курсом обучения. Всего было создано 53 таких школы, включая 13 временных, созданных на один выпуск.

Офицеры военного времени представляли собой весьма специфический социальный слой. Социальная база прапорщиков военного времени была крайне разнородной и менее корпоративно замкнутой. Существенно различались квалификация, уровень подготовки и даже возраст производимых в офицерский чин, многие из которых до этого не связывали свою жизнь с военной службой. Острая нужда в командных кадрах и ограниченность кадровой базы — людей, имеющих хотя бы среднее образование — стала причиной, что уже в 1915 году возрастное ограничение для поступления в школу и прохождения обучения с последующим производством в первый офицерский чин было повышено до 43 лет.

Офицером военного времени мог стать не нюхавший пороха выпускник университета или, например, участвовавший во многих боях, но необразованный, простой казак, выслуживший унтер-офицерское звание, а затем за боевое отличие произведённый в офицеры. Неслучайно в годы войны получило распространение сатирическое стихотворение: «Раньше был я дворником, звали все Володею. А теперь я прапорщик — ваше благородие!»

«Офицеры и солдаты в подавляющем большинстве носили мундир всего только несколько месяцев, а то и несколько недель. Ни те, ни другие не получили надлежащего военного образования и воинского воспитания. Прошедший трехнедельный, в лучшем случае — двухмесячный курс учения в запасном полку, солдат попадал под команду офицера, прошедшему столь же поверхностное учение в школе прапорщиков или на ускоренном курсе военного училища». — А.А. Керсновский «История русской армии. Том четвертый. 1915­1917 гг.». — М.: «Голос», 1994. — С.248.

Между кадровыми офицерами и офицерами военного времени существовало определённое отчуждение. В то же время, несмотря на определённую социальную близость солдатской массе, прапорщики, в особенности произведённые из унтер-офицеров, нередко стремились дистанцироваться от прежних товарищей и даже увлекались рукоприкладством по отношению к нижним чинам, что для новоиспечённых офицеров было относительно безопасно в тылу, но в ходе боевых действий было смертельно опасно.

«Хуже было с офицерами военного времени. Большая часть прапорщиков — случайного элемента в офицерских погонах — не сумели надлежащим образом себя поставить. Одни напускали на себя не принятое в русской армии высокомерие и этим отталкивали солдата. Другие безвозвратно губили себя панибратством, попытками популярничать. Солдат чуял в них ненастоящих офицеров». — А.А. Керсновский «История русской армии. Том четвертый. 1915-1917 гг.». — М.: «Голос», 1994. — С.253.


Социальный состав офицерского корпуса в ходе войны значительно изменился и уже в самом начале войны свыше половины офицеров военного времени были выходцы из крестьян, мещан и почётных граждан.

В отличие от кадровых офицеров, офицеры военного времени были гораздо хуже подготовлены к управлению войсками, а потому в своей массе никак не могут быть причислены к военным профессионалам. Это обстоятельство обусловлено тем, что офицерам для успешного выполнения своих должностных обязанностей требовалось иметь хотя бы общее среднее образование, без которого военное образование получить чрезвычайно трудно, а для большинства нереально. Первые выпуски 1914-1915 гг., имевшие в качестве контингента высокообразованных курсантов, давали в основном вполне состоявшиеся командные кадры. Но по мѣре длительности войны во времени, база имеющих хоть какое-то образование быстро исчерпывалась, и качество будущих офицеров падало от набора к набору. В результате свыше половины офицеров военного времени не имели даже общего среднего образования, и уже в 1916 году пришлось вводить проверку свежепроизведённых офицеров на грамотность — посредством диктанта, и умственного развития — посредством написания автобиографии. По мѣре снижения образовательного уровня офицерского корпуса, падала престижность офицерского звания и его авторитет среди нижних чинов. Капитан И.С. Ильин записал в своём дневнике 21 июня 1918 года: «Я видел еще по фейерверкерам и юнкерам, что именно наиболее сознательная часть народа так и смотрит: кадровый офицер — это одно, а всех этих прапорщиков из учителей да из школ в грош не ставили и даже как будто стыдились, что такие появились офицеры — ни рыба ни мясо».

Однако, чем сильнее истощался слой образованных людей в Российской империи, падал уровень образования поступающих в офицерские школы, тем больше возрастало количество новопроизведённых офицеров — ввиду отсутствия в стране достаточного контингента людей, имеющих достаточное (для успешности получения военного) общее образование, и невозможности дать выпускникам офицерских школ качественное военное образование было решено увеличить количественный выпуск хоть каких -то офицеров.

«Непрерывные формирования и непрерывные потери открывали десятки тысяч новых вакансий. Пришлось жертвовать качеством. Служилое сословие было уже обескровлено. Интеллигенция так или иначе “приспособилась”. Новых офицеров пришлось набирать в полуинтеллигенции. Университетские значки мелькали на защитных гимнастерках “земгусар”, а в прапорщики стали “подаваться” окончившие городские училища, люди “четвертого сословия”, наконец, все те, кто “пошел в офицеры” лишь потому, что иначе все равно предстояло идти в солдаты...30

30 Так, например, революционер-большевик, будущий первый Верховный главнокомандующий вооружёнными силами Советской России Н.В. Крыленко, будучи прикомандированным партией к социал- демократической фракции в IV Государственной Думе, где он был правовым консультантом большевиков — членов Государственной думы, в 1912-1913 годах отбывал воинскую повинность в 69-ом Рязанском полку вольноопределяющимся.

Вольноопределяющимися в эпоху рекрутской повинности (до 1874 года) назывались лица, добровольно поступившие на службу из податных сословий, не подлежащих рекрутскому набору (купцы, мещане и другие), или же лица из податных сословий, не подлежавшие набору лично.

После введения всеобщей воинской повинности статус вольноопределяющихся существенно изменился. Согласно Уставу о воинской повинности, редакции 1912 года, сроки службы в мирное время были определены для основных категорий:

Общий срок службы в пехоте и артиллерии (кроме конной артиллерии) 18 лет, из которых 3 года действительная военная служба и 15 лет служба в запасе (из них 7 лет в запасе первого разряда, остальное время в запасе второго разряда).

Общий срок службы во всех остальных родах войск 17 лет, из которых 4 года действительная служба и 13 лет служба в запасе (из них 7 лет в запасе первого разряда, остальное время в запасе второго разряда).

Во флоте 10 лет, из которых 5 лет действительная служба и 5 лет служба в запасе.

На этом фоне сроки службы вольноопределяющихся были значительно короче. Но, чтобы стать вольноопределяющимся, призывник должен был иметь определённый образовательный ценз и добровольно выбрать обязательную службу на льготных условиях вместо вероятного призыва по жребию на общих условиях. Льготы для вольноопределяющихся состояли в сокращённом сроке службы и по окончании срока службы в праве эээ 44


Появились офицеры, в которых не было ничего офицерского, кроме погон, и то защитных. Офицеры не умевшие держать себя ни на службе, ни в обществе. Слово “прапорщик” сделалось нарицательным. Вчерашний гимназист, а то и недоучка- полуинтеллигент в прапорщичьих погонах командовал в полтораста-двести мужиков в солдатских шинелях». — А.А. Керсновский «История русской армии. Том четвертый. 1915­1917 гг.». — М.: «Голос», 1994. — С. 249-250.

После Февральской революции, в марте 1917 года, был снят запрет на производство в офицеры иудеев. В конечном счёте, право на производство в офицеры получил любой солдат, побывавший на фронте более четырёх месяцев. В результате не редкостью стали офицеры, обладавшие лишь низшим начальным образованием, а то и вовсе едва грамотные.

Массовое производство в офицеры продолжалось до осени 1917 года, когда был достигнут сверхкомплект офицеров, в связи с чем приём в школы прапорщиков был прекращён.

Однако, несмотря на сверхкомплект офицерского состава, свыше половины офицеров военного времени обладали менее чем полугодичным опытом даже пребывания на фронте, не говоря уж об участии в боях, а потому к началу Гражданской войны в России (1918-1922 гг.) значительная часть офицеров военного времени вообще не имела никакого боевого опыта.

Таким образом русский офицерский корпус подошёл к Гражданской войне не в качестве монолитной кастовой корпорации, а в качестве объединения социальных групп, причём неравноценных в смысле квалификации и имеющегося опыта. К октябрю 1917 года в русской армии было по разным подсчётам от 307 до 320 тысяч офицеров, из которых порядка 260 тысяч составляли офицеры военного времени.

Основную массу офицеров составляли слабо подготовленные, подчас плохо образованные, и часто не имевшие боевого и служебного опыта, а также должной служебной мотивации, офицеры военного времени.

Наиболее ценной частью офицерства для строительства армий Гражданской войны являлись кадровые офицеры, а также технические специалисты с дефицитной

на производство в первый офицерский чин, при условии сдачи особого экзамена приблизительно соответствующего курсу юнкерского училища (только специальные военные дисциплины).

Если вольноопределяющиеся сдавали испытание в конце первого года службы, они производились в прапорщики и продолжали службу в офицерском чине. Если они сдавали экзамен на втором году службы на звание подпоручика, их производили в подпоручики, одновременно с выпуском юнкерских училищ. Условия для лиц с образовательным цензом, имеющих право быть вольноопределяющимися, но попавшими на службу по жребию, перестали отличаться от вольноопределяющихся. Они также могли сдавать экзамен на офицерский чин, после чего также производились в офицеры через 1 год 6 месяцев и отчислялись в запас.

Срок службы вольноопределяющихся, не желавших сдавать экзамен на офицерское звание (либо не выдержавших его), составлял 2 года на действительной службе и 16 лет в запасе.

Вольноопределяющиеся, сдавшие офицерский экзамен, служили 1 год 6 месяцев на действительной службе и 16 лет 6 месяцев в запасе, причем, по усмотрению начальства, они могли быть отчислены в запас по выслуге 1 года и 3 месяцев с обязательством отслужить 3 месяца.

Врачи служили 2 года, занимая должности своей специальности, при этом они производились в классный чин через 4 месяца службы.

Вольноопределяющихся в войска принимали: имеющих медицинское образование с 15 по 31 декабря, срок службы исчислялся с 01 января, с иным образованием с 15 по 30 июня и срок у них исчислялся с 01 июля.

Право быть вольноопределяющимися получили лица, имеющие высшее либо среднее образование, окончившие шесть классов любого среднего учебного заведения или два класса духовной семинарии, не младше 17 лет.

Что касается вольноопределяющихся во флоте, то условия прохождения службы и производства в офицерский чин были значительно серьёзнее, хотя и более льготными в сравнении с условиями службы во флоте.

11 декабря 1913 года Н.В. Крыленко за революционную деятельность был арестован и выслан из Санкт­Петербурга на два года в Харьков, где экстерном закончил юридический факультет Харьковского университета.

В ноябре 1915 года, в Москве, Н.В. Крыленко был арестован, как уклоняющийся от службы офицер. После ареста он был отправлен в Харьков, где просидел в тюрьме до апреля 1916 года, когда был мобилизован и отправлен в действующую армию с «сопроводительной», в которой требовалось принять меры против пропаганды с его стороны. Н.В. Крыленко в чине прапорщика был офицером службы связи в 13-ом Финляндском стрелковом полку 11 армии Юго-Западного фронта.


Фонд Концептуальных Технологий квалификацией — генштабисты, артиллеристы, инженеры, лётчики, а также офицеры военного времени, которые приобрели боевой опыт31.

В Гражданской войне офицерский корпус разделился на три части: одни вступили/были призваны в Белую армию, другие — в Красную, а третьи постарались уклониться от участия в этой войне.

Количественные оценки участия офицеров в Белой и Красной армиях разнятся у разных исследователей, но в целом речь может идти о том, что в Красной армии было несколько менее 100 тысяч бывших офицеров, а в Белой армии 110-130 тысяч бывших царских офицеров. Ещё не менее 27 тысяч бывших царских офицеров вступили в национальные армии различных государств, которые после революции в большом количестве образовались на территории Российской Империи.

Однако есть весьма значимый показатель того, как разделился царский офицерский корпус после революции. Так, например, кадровый состав казачьего офицерства почти в полном составе был в антисоветских вооружённых формированиях. А вот офицеры Генерального штаба, особенно Главного артиллерийского управления и Главного разведывательного управления, почти в полном составе вступили в Красную армию.

А вообще в Красной армии было не менее 2,5 тысяч бывших генералов и штаб- офицеров (т.е. полковников и подполковников).32

Советскую власть безоговорочно поддержали многие офицеры, авторитет и заслуги которых также безоговорочно признавали даже офицеры Белой армии.

Так, например, на сторону Советской власти перешёл самый выдающийся генерал Первой Міровой войны Алексей Алексеевич Брусилов (19 [31] августа 1853 года, Тифлис — 17 марта 1926 года, Москва), который, будучи командующим Юго-Западным фронтом, осуществил 22 мая [04 июня] — 07 [20 сентября] 1916 года фронтовую наступательную операцию, применив при этом неизвестную ранее форму прорыва позиционного фронта, заключавшуюся в одновременном наступлении всех армий. Эта операция вошла в историю под названием «Брусиловский прорыв». В ходе этой наступательной операции было нанесено тяжёлое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии, были заняты Буковина и Восточная Галиция. «Брусиловский прорыв» — крупнейшее сражение Первой Міровой войны по суммарным потерям. Разгром противника был окончательным и сокрушительным, если бы командующие соседних фронтов поддержали бы наступление Юго-Западного фронта, как это и было предусмотрено планом наступления, разработанным генералом А.А. Брусиловым. Но командующие соседних фронтов предоставили А.А. Брусилову в одиночку сражаться с противником, который имел возможность безпрепятственно снимать войска, стоящие против соседних Юго-Западному фронтов, и перебрасывать их для отражения «Брусиловского прорыва».

При этом надо понимать, что основной удар по противнику должен был нанести Западный фронт под командованием Алексея Ермолаевича Эверта 20 февраля [04 марта] 1857

31 К ноябрю 1917 года из-за высоких потерь в полках действующей армии осталось лишь 4% кадровых офицеров. В то же время к осени 1917 года многие прапорщики (особенно первого года войны) достигли чинов поручика и штабс-капитана. На фронте должности ротных командиров занимали почти исключительно офицеры военного времени, а на уровне батальонных командиров ещё присутствовали кадровые офицеры.

Для сравнения, среди офицеров морского ведомства кадровые составляли порядка 60%. Кадровый офицерский состав в основном сохранился в кавалерии и казачьих войсках.

32 Следует отметить, что большинство из них встали на службу Советской власти не только добровольно, но по своей идеологической убеждённости. Так, например, весной 1919 года под Ямбургом был белыми взят в плен командир бригады 19-й стрелковой дивизии РККА, бывший царский генерал-майор А.П. Николаев. Он отказался перейти на службу к белым, за что они повесили генерала. В октябре того же 1919 года на Южном фронте Советской России в плен к белым попал командир 55-й стрелковой дивизии РККА, бывший царский генерал-майор А.В. Станкевич. За отказ перейти на службу к белым он был подвергнут жесточайшим пыткам, а затем повешен. Позднее А.В. Станкевича с почестями перезахоронили у Кремлёвской стены. Оба достойных генерала — и А.П. Николаев и А.В. Станкевич — были посмертно награждены орденами Красного Знамени.


года, Москва — 12 ноября 1918 года33, Можайск). Именно ему были приданы основные резервы. А Северный фронт под командованием генерала от инфантерии Алексея Николаевича Куропаткина (17 [29] марта 1848 года, Витебск, Витебская губерния — 16 января

1925 года, Шешурино, Псковская губерния) и Юго-Западный фронт под командованием А.А. Брусилова планировались к нанесению вспомогательных ударов.

А.А. Брусилов — царский генерал от кавалерии (с 06 [19] декабря 1912 года), генерал- адъютант (с 10 [23] апреля 1915 года), с мая 1920 года возглавлял Особое совещание при главнокомандующем всеми вооружёнными силами Советской Республики, вырабатывавшее рекомендации по укреплению Красной армии. С 1921 года А.А. Брусилов — председатель комиссии по организации допризывной кавалерийской подготовки. В 1923-1924 годах — Главный инспектор кавалерии РККА. С 1924 года состоял при Реввоенсовете для особо важных поручений.

А.А. Брусилов скончался 17 марта 1926 года в Москве от воспаления лёгких в возрасте 72 лет. Похоронен со всеми воинскими почестями у стен Смоленского собора Новодевичьего монастыря. Могила находится рядом с могилой А.М. Зайончковского.

Андрей Медардович Зайончковский (08 [20] декабря 1862 года — 22 марта 1926, Москва) — это ещё один замечательный русский генерал, который сразу поддержал Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Генерал от инфантерии, он был не только выдающимся военным, но крупным военным историком и военным теоретиком.

А.М. Зайончковский в РККА с момента её создания в 1918 году. По сути, он, как и А.А. Брусилов, был одним из создателей РККА — состоял старшим делопроизводителем Отчётно-организационного отдела Организационного управления Всероглавштаба, начальник штаба 13-й армии 1919 год), состоял в распоряжении и для особых поручений при начальнике Полевого штаба РККА, член Особого совещания при Главкоме.

В 1922-1926 годах А.А. Зайончковский — профессор Военной академии, впоследствии ставшей им. М.В. Фрунзе. Участвовал в операции ГПУ «Трест», целью которой был разгром антисоветского подполья в СССР и максимальное поражение антисоветских группировок за рубежом.

А.А. Зайончковский — автор многих трудов по военной истории и теории военного дела. Среди его работ необходимо отметить «Учебник прикладной тактики» (выпуски 1-2, 1899-1900 гг.); «Оборона Севастополя» (Изд. 2-е. СПб., 1904 г.); «Восточная война 1853-56 гг. в связи с современной ей политической обстановкой» (ТТ. 1-2, 1908-1913 гг.); «Мировая война 1914-1918 гг.» (М., 1923 г.; 2-е изд. — Воениздат, 1924 г.; 3-е изд. — Воениздат, 1938­1939 гг.); «Подготовка России к империалистической войне: Планы войны». (М.: Воениздат,

1926 г.); «Подготовка России к мировой войне в международном отношении». (Л.: Военная типография штаба РККА, 1926 г.) и др.

На сторону Советской власти перешёл начальник Главного артиллерийского управления ГАУ) генерал от артиллерии Алексей Алексеевич Маниковский 13 [25] марта 1865 года — январь 1920, Туркестан), который в РККА занял аналогичную должность. А в период 01 июля — 14 августа 1918 года ещё и начальник Центрального управления снабжения РККА. После гибели А.А. Маниковского был опубликован написанный им капитальный исторический труд «Боевое снабжение русской армии в Мировую войну» (М.: Гос. воен. Изд-во, 1937. — 707 с.).

В период с 21 октября [03 ноября] 1917 года по 26 октября [08 ноября] 1917 года А.А. Маниковский был Военным министром во Временном правительстве. А его предшественником на этом посту был генерал-майор Временного правительства, бывший подполковник царской армии Александр Иванович Верховский 27 ноября [09 декабря] 1886 года, Петербург — 19 августа 1938 года, Коммунарка, Московская область). А.И. Верховский

33 После Великой Октябрьской социалистической революции, 14 февраля 1918 года генерал А.Е. Эверт был арестован ВЧК. До конца апреля 1918 содержался в Таганской тюрьме, после чего был освобождён хлопотами жены. Уехал в Верею.

20 сентября 1918 года был вновь арестован ВЧК. Содержался в Можайске. 12 ноября 1918 года при неясных обстоятельствах был убит по пути из тюрьмы на вокзал в г. Можайске для этапирования в Москву.


был Военным министром с 30 августа [12 сентября] 1917 года. Т.е. А.И. Верховский и А.А. Маниковский были Военными министрами во Временном правительстве в самый активный период подготовки Великой Октябрьской социалистической революции, а после её успеха тут же оказались в руководстве РККА.

В этой связи необходимо хотя бы и вкратце, но отметить, что к успеху Великой Октябрьской социалистической революции прямое отношение имеет царский генерал-майор, генерал-лейтенант Временного правительства Николай Михайлович Потапов (02 [14] марта 1871 года, Москва — февраль 1946 года, Москва). Профессиональный разведчик Н.М. Потапов, свободно владевший французским и немецким языками, в начале 1900 года был направлен в заграничную командировку в Германию, Австро-Венгрию, Францию и Швейцарию, где совершенствовал свои знания в области артиллерии, изучал места сражений франко-прусской войны 1870-1871 гг. В марте 1901 года его назначают помощником военного агента в Вене и вскоре производят в чин подполковника. В этой должности он находился до июня 1903 года, занимаясь, по сути, военной разведкой. В июне 1903 года Н.М. Потапов был назначен военным агентом в Черногории, а в декабре 1906 года за отличие по службе произведён в полковники. В этот период военно-дипломатической деятельности он в 1906 году совершил длительную командировку во Францию, Англию и Германию в целях изучения и сравнения систем пулемётного оружия для выбора системы пулеметов на перевооружение русской армии. В декабре 1912 года за отличие по службе его производят в генерал-майоры. В 1913-1914 гг. Н.М. Потапов находился в длительной командировке в Албании и Сербии в составе международной комиссии по разграничению территории Албании от Черногории, Греции и Сербии. Затем в Черногории, в качестве главного военного советника генерал-майор Н.М. Потапов организовывал обучение 40-тыс. черногорской армии. С началом Первой Міровой войны находился в Черногории с военной миссией — представлял русское командование при черногорском Главном командовании. В 1916 году был отозван в Россию и 10 августа 1916 года назначен начальником эвакуационного управления ГУГШ. С 27 ноября

1916 года — начальник эвакуационного и по заведованию военнопленными отдела ГУГШ. После Февральской революции одновременно с этим был определён председателем Военной комиссии при Временном комитете Государственной думы. В апреле 1917 года он был назначен генерал-квартирмейстером ГУГШ, где по должности возглавлял всю разведывательную службу и контрразведку русской армии, т.е. ведал сбором разведывательных данных, в том числе поступавших из -за границы, которые после обработки передавались в штаб Верховного главнокомандующего. В этот период ГУГШ, несмотря на то, что не имел непосредственного отношения к действующей армии, играл значительную роль, обеспечивая проведение мобилизаций, формирование полевых, запасных и ополченческих частей, подготовку офицерского и унтер-офицерского состава; размещение военных заказов внутри страны и за рубежом.

Т.е., по сути, генерал-лейтенант Н.М. Потапов после Февральской революции являлся одной из самых ключевых фигур в российском военно-политическом руководстве, он не понаслышке знал и понимал роль и место иностранных государств, их спецслужб, в политической жизни российского общества и управления российским государством.

Н.М Потапов был одним из самых активных и последовательных противников «Приказа №1», посредством реализации которого русская армия была превращена в вооружённую толпу, что и предопределило необходимость ликвидации этой «армии» после Великой Октябрьской социалистической революции и создания новой русской — Красной армии — фактически с нуля.

После Февральской революции Н.М. Потапов принимает деятельное участие в подготовке и реализации Великой Октябрьской социалистической революции. Весной-осенью

1917 года Н.М Потапов тесно взаимодействовал с Военной организацией при Петроградском комитете РСДРП(б), а через него с И.В. Сталиным и Ф.Э. Дзержинским, которые впоследствии возглавили непосредственный штаб осуществления Октябрьской революции — Петроградский военно-революционный комитет.


А вот формальным коммуникатором Н.М. Потапова с большевиками стал его друг детства, а впоследствии видный большевик Михаил Сергеевич Кедров (12 [24] февраля 1878 года — 28 октября 1941 года), который с мая 1917 года был членом Военной организации при ЦК РСДРП(б) и Всероссийского бюро большевистских организаций в Петрограде, редактором газеты «Солдатская правда».

Непосредственно сразу после свершения Великой Октябрьской социалистической революции Н.М. Потапов занимает ряд ответственных должностей: Начальник Главного управления Генштаба (ноябрь 1917 года — май 1918 года) и одновременно помощник управляющего Военным министерством и управляющий делами Народного комиссариата по военным и морским делам (НКВМ, Наркомвоен) (декабрь 1917 года — ноябрь 1918 года), член Высшего Военного совета (июнь-сентябрь 1918 года). С лета 1918 года постоянный член, с июня 1919 года председатель Военного законодательного совета — совещания при Революционном военном совете РВС) Республики, помощник главного инспектора Всевобуча с сентября 1921 года).

После Гражданской войны много лет занимался военно-научной и преподавательской работой. Создал в 1921 году и был одним из первых редакторов журнала «Военный зарубежник» — сейчас журнал называется «Зарубежное военное обозрение».

Особо следует отметить роль Н.М. Потапова в разгроме антисоветских организаций за рубежом и в СССР — он сыграл фактически ключевую роль в операции «Трест», которую провели органы ВЧК-ОГПУ в 1922-1927 годах. Н.М. Потапов выступал в качестве военного руководителя МОЦР — Монархической организации Центральной России. По этому делу он неоднократно выезжал за границу.

Если первым начальником Генштаба Красной армии стал царский генерал-майор Н.М. Потапов, то первым главнокомандующим РККА должен был стать царский генерал - майор Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич (24 февраля [08 марта] 1870 года, Москва — 03 августа 1956, года), бывший в Первую Міровую войну начальник штаба Северо-Западного фронта, а затем командующий Северным фронтом. М.Д. Бонч-Бруевич родной брат Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича (28 июня [10 июля] 1873 года, Москва — 14 июля 1955 года, Москва) — большевика с большим дореволюционным стажем (в революционном движении с 1884 года), ближайшего помощника и фактического секретаря В.И. Ленина, с которым познакомился в 1896 году. После Октябрьской революции В.Д. Бонч-Бруевич стал управляющим делами Совнаркома, а его брат М.Д. Бонч-Бруевич стал первым генералом, перешедшим на сторону большевиков и был бы первым главнокомандующим вооружёнными силами Советской России (Совнарком официально предложил М.Д. Бонч-Бруевичу занять пост Верховного главнокомандующего), но сложившаяся политическая обстановка обусловила то, что М.Д. Бонч-Бруевич отказался от предложения в пользу компромиссной политической фигуры — прапорщика-большевика Николая Васильевича Крыленко партийная кличка — Абрам; 02 [14] мая 1885 года, с. Бехтеево, Смоленская губерния — 29 июля 1938 года, Расстрельный полигон «Коммунарка», Московская область).

Причины, по которым большевики пошли на то, чтобы назначить главнокомандующим прапорщика, а не генерала Генштаба, просты.

Дело в том, что в результате проведения в жизнь указа императора Александра III в России просто не было не то что специалистов, а просто грамотных людей, чтобы можно было обеспечить функционирование государства на том современном уровне. Война же истощила и без того скудные ресурсы образованных хоть в какой-то степени кадров.

В то же время всё революционное движение в России было инспирировано извне, а потому лобовое столкновение русских большевиков с другими революционными партиями в России вызвало бы исключительно негативную реакцию со стороны надгосударственной закулисы, которая в действительности управляла всеми без исключения политическими партиями в России.

Всё это означало, что большевикам необходимо было пройти «между Сциллой и Харибдой», т.е., не вступая в открытое противоборство с надгосударственным управлением, использовать возможности этого управления для спасения и возрождения России.


Таким образом решались две задачи:

— через максимально широкое сотрудничество с российскими политическими партиями обеспечить лояльность Советской власти как можно большего количества специалистов, а через международное сотрудничество привлечь в страну иностранных специалистов — симпатизантов русской революции;

— через максимально неконфликтные отношения с надгосударственным управлением блокировать или хотя бы минимизировать участие других государств в Гражданской войне в России на стороне антибольшевистких, антисоветских сил, которые, по сути, являлись всего лишь марионетками именно иностранных государств.

Обе задачи большевики блестяще стали решать фактически уже первым ходом — назначив на должность главнокомандующего компромиссную политическую фигуру.

Если бы большевики этого не сделали, то

— кадровая база внутри России, на которую они могли бы рассчитывать для управления государством и функционирования экономики, резко стала бы заведомо недостаточной для функционирования государством;

— резко бы сократились возможности привлечения специалистов из-за рубежа, а приезд в Россию тех, кто хотел бы помочь большевикам, мог бы быть и невозможным потому, что

— надгосударственное управление вместо блокирования участия иностранных государств в Гражданской войне в России, наоборот стимулировало бы их к этому.

В этих условиях у России бы просто не хватило ресурса, особенно кадрового, противостоять совокупному ресурсу государств-интервентов и остального мірового сообщества.

А так большевики, сделав первую уступку — незначительную, поскольку вскоре управление Красной армии было построено так, что главнокомандующий был одним из механизмов управления армией, — и, постоянно маневрируя под давлением надгосударственного управления, добились от него того, что в России оно не препятствовало максимальной консолидации национальных кадров, и при этом были направлены из -за рубежа революционные кадры — специалисты в различных отраслях, — и таким образом была обеспечена победа большевиков в Гражданской войне и начато восстановление экономики страны. И глобальное надгосударственное управление, как минимум, не препятствовало советскому руководству воспользоваться экономическим кризисом на Западе, чтобы массово рекрутировать западных специалистов для проведения индустриализации СССР.

Всего этого большевики не смогли бы добиться, если бы сразу вступили в конфликт с надгосударственным управлением.

Нельзя не отметить и таких виднейших военных историков и теоретиков военного дела как генералы А.А. Свечин и Е.З. Барсуков.

Генерал-майор царской армии Александр Андреевич Свечин (17 [29] августа 1878 года, Одесса — 29 июля 1938 года, Москва), после того, как побывал на ряде руководящих должностей, в том числе был начальником Всероссийского главного штаба, с октября 1918 года работал преподавателем в Академии Генштаба (Военной академии РККА). Именно в этот период А.А. Свечин проявил себя как крупнейший военный теоретик, который фактически сформировал новую науку о войне, пришедшей на смену устаревшей теории войны, сформулированной К. Клаузевицем.

А.А. Свечин неоднократно арестовывался троцкистами, но всякий раз большевики не только вытаскивали его после ареста, но при этом он получал новое назначение с повышением в должности. Так, после ареста по делу «Весна» в феврале 1931 года, в июле того же года А.А. Свечин был осуждён на 5 лет лагерей. Однако уже в феврале 1932 года был освобождён и вернулся на службу в РККА: причём сначала в Разведывательном управлении Генерального штаба, а затем — на научную и преподавательскую работу во вновь образованной в 1936 году Академии Генерального штаба РККА. Однако арест 30 декабря 1937 года стал роковым. Абсолютно лживое обвинение и последующий расстрел был организован начальником 9-го


(специального) отдела ГУГБ НКВД СССР Исааком Ильичом Шапиро (11 января 1895 года, Борисов Минской губернии — 05 февраля 1940 года, расстрелян).

А.А. Свечин занимался теорией войны ещё будучи царским офицером. Причём к развитию и разработке он подходил творчески. А.А. Свечин автор многих трудов по военной истории и военной теории. Среди основных необходимо отметить «Предрассудки и боевая действительность». (СПб., 1907 г. — 136 с.); «Война в горах. Тактическое исследование по опыту русско-японской войны: Со многими прим. из последней кампании: В 2 ч.» (2-е изд., доп. и перераб. авт. — СПб., 1907 г. Ч. 1. — 140 с.: ил. Ч. 2. — 63 с.); «Русско-японская война 1904-05 гг. по документальным данным труда военной исторической комиссии и другим источникам». (СПб., 1910 г. — 387 с.: карт.); «История военного искусства: [В 3 ч.]». М.-Л.: Высш. воен. ред. совет, 1922-1923 гг..; 2-е изд. — 1925 г.); «Эволюция военного искусства: В 2 т.» (М.-Л.: Госиздат, 1927-1928 гг.; «Стратегия». (М.: Госвоениздат, 1926 г.; 2-е изд. — М.: Воен. вестник, 1927 г.). А.А. Свечин много переводил на русский язык зарубежных трудов по военной теории. Одной из таких работ является «Стратегия в трудах военных классиков. Т. 1. Редакция, вступительная статья и комментарии А. Свечина. — М., 1924 г.; Т. 2. Под ред. А. Свечина. — М., 1926 г.).

Крупнейшим военным историком и теоретиком был и бывший царский генерал-майор Евгений Захарович Барсуков (16 [28] марта 1866 года, Смоленск, — 12 января 1957 года, Рига), который в ходе Первой Міровой войны 05 [18] января 1916 года был назначен

начальником Управления полевого генерал-инспектора артиллерии при Верховном Главнокомандующем, и одновременно являлся председателем комиссии по организации тяжёлой артиллерии особого назначения ТАОН). В РККА он был назначен начальником Артиллерийского управления при Верховном главнокомандующем.

В 1934 году, в возрасте 68 лет, Е.З. Барсуков вышел в отставку. Однако, продолжал заниматься артиллерийской наукой. В 1940 году ему, одному из первых в РККА, при переходе на новый формат воинских званий, несмотря на то, что он был в отставке, были присвоены военное звание «генерал-майора артиллерии» и военно-научное «доктора военных наук». В 1941 году Е.З. Барсуков стал профессором, а в 1946 году — действительным членом Академии артиллерийских наук.

Е.З. Барсуков — автор более 50 военно-научных работ, в том числе фундаментальных трудов по истории русской артиллерии «Русская артиллерия в мировую войну». М., 1938­1940 гг. Т. 1-2; и «Артиллерия русской армии 1900-1917 гг.)». М., 1948-1949 гг. Т. 1-4.

Хотя Государственную премию СССР в 1941 году Е.З. Барсуков получил за первый из названных трудов, более фундаментальным и полным является именно второй.

Перечень выдающихся генералов и штаб-офицеров, вставших на службу Советской власти и внесших огромный вклад в укрепление и развитие русского государства, внесших большой вклад в міровую науку о войне, очень большой. В этом смысле Красная армия вообще не оставила Белой армии никаких кадров.

Активные участники Февральской революции после свержения царя были устранены их зарубежными партнёрами, поскольку они слишком много знали о тайных механизмах свершившегося госпереворота и поскольку перед ними зарубежные партнёры имели обязательства, которые выполнять они не собирались априори.

Так царский генерал-майор и генерал-лейтенант Временного правительства Александр Михайлович Крымов (23 октября 1871 года — 31 августа 1917 года), офицер, который получил официальное предложение стать Военным министром во Временном правительстве, после крушения «мятежа генерала Корнилова», активным участником, а точнее организатором которого он был, после разговора с главой Временного правительства А.Ф. Керенским застрелился без малейших к тому оснований.

Царский генерал-майор, генерал-лейтенант Временного правительства Николай Николаевич Духонин 01 [13] декабря 1876 года, Смоленская губерния — 20 ноября [03 декабря] 1917 года, Могилёв) исполнял обязанности Верховного главнокомандующего Русской армией в ноябре-декабре 1917 года. В этой должности отказался исполнять приказ


Совета Народных Комиссаров о начале мирных переговоров с Германией, за что был арестован и должен был быть отправлен в Петроград в распоряжение СНК и для возможного предания его суду. Однако Н.Н. Духонин был убит на вокзале толпой, несмотря на противодействие охраны — точнее, в неожиданно произошедшей людской сумятице на вокзале Н.Н. Духонин был застрелен неизвестным.

Активнейшим участником Февральской революции был участник русско-турецкой 1877-1878 гг. и русско-японской 1904-1905 гг. войн, генерал от инфантерии (с 29 марта 1909 года), генерал-адъютант (с 22 сентября 1914 года), член Военного (с 31 января 1909 года) и Государственного (с 17 марта 1915 года) советов Николай Владимирович Рузский (06 [18] марта 1854 года — 19 октября 1918 года, Пятигорск)

С 1914 года по апрель 1917 года (с перерывами на отпуск в связи с лечением по болезни) был командующим отдельными армиями, а также Северо-Западным и Северным фронтами. Именно Н.В. Рузский огласил императору Николаю II требование заговорщиков («руководителей» Февральской революции), чтобы тот отрёкся. Именно Н.В. Рузский и М.В. Алексеев организовали сам факт и процедуру отречения царя.

В апреле 1917 года, когда началось революционное «распадение» армии, Н.В. Рузский снова ушёл в отпуск по болезни — покинул пост командующего Северным фронтов и уехал лечиться в Кисловодск.

В сентябре 1918 года был взят Кавказской Красной Армией в число заложников.

Главкомом Красной армии Северного Кавказа (03 августа —03 октября 1918 года), командующим 11-й Красной армией (03-30 октября 1918 года) был есаул Временного правительства Сорокин Иван Лукич (04 [16] декабря 1884 года, ст. Петропавловская,

Лабинский отдел, Кубанская область — 01 ноября 1918 года, Ставрополь). Командуя

Кавказской Красной Армией, И.Л. Сорокин поднял мятеж против Советской власти и 21 октября 1918 года расстрелял группу работников ЦИК Северо-Кавказской республики. А перед расстрелом советского руководства республики, 19 октября 1918 года был расстрелян ряд царских генералов, включая Н.В. Рузского и его подчинённого и ближайшего боевого сподвижника генерала от инфантерии Радко-Дмитриева Радко Дмитриевича настоящие имя и фамилия — Радко Русков Дмитриев; 24 сентября 1859 года, село Гадец Сливенской округи, Болгария — 19 октября 1918 года, Пятигорск), который покинул армию вместе с

Н.В. Рузским — тоже поехал в отпуск по болезни, подлечиться на целебных водах.

Царский Генерального штаба генерал от инфантерии 24 сентября 1914 года), генерал- адъютант 10 апреля 1916 года) Михаил Васильевич Алексеев 03 [15] ноября 1857 года, Вязьма — 25 сентября [08 октября] 1918 года, Екатеринодар) был выдающимся русским офицером. Участник русско-турецкой (1877-1878 гг.) и русско-японской (1904-1905 гг.) войн, в годы Первой Міровой войны — начальник штаба армий Юго-Западного фронта, главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта, начальник штаба Верховного главнокомандующего (с августа 1915 года). М.В. Алексеев был активным участником Февральской революции, добился от императора Николая II отречения от престола и арестовал бывшего царя согласно постановлению Временного правительства.

М.В. Алексеев один из создателей и Верховный руководитель Добровольческой армии. Но совершенно неожиданно скончался от воспаления лёгких.

Именно поэтому единственной фигурой более-менее сопоставимой с генералами, поддержавшими Советскую власть, в Белом движении был адмирал Александр Васильевич Колчак 04 ноября [16 ноября] 1874 года, Санкт-Петербург — 07 февраля 1920 года, Иркутск), который в силу этого фактически безальтернативно стал лидером всего Белого движения — но и омский Верховный правитель России (18 ноября 1918 года — 07 февраля 1920 года) был также уничтожен своими зарубежными партнёрами, поскольку он тоже слишком много знал.

Хотя в Белой армии было много достойных людей, таких как генерал-лейтенант, Главнокомандующий Вооружёнными Силами Юга России ВСЮР) 08 января 1919 года — 04


апреля 1920 года) Антон Иванович Деникин (04 [16] декабря 1872 года, Влоцлавек,

Варшавская губерния, Российская Империя — 07 августа 1947 года, Анн-Арбор, Мичиган, США) или «Главнокомандующий всеми русскими сухопутными, морскими вооружёнными силами против большевиков на Северо-Западном фронте» генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич (18 [30] июля 1862 года, Москва — 05 октября 1933, Канны, Франция) — их всех отличает то, что они не поняли сути Великой Октябрьской социалистической революции, им для этого не хватило стратегического видения исторических процессов. Именно поэтому все они стали марионетками в руках надгосударственного управления, которое руками этих честных, но не разобравшихся в процессах управления людей, стали воевать против России. И их уделом стало то, что их либо как адмирала А.В. Колчака ликвидировали по завершении возложенной на них миссии, либо они закончили свои дни на чужбине.

Было среди офицеров Белой армии немало и мерзавцев, подлецов, которые мечтали установить в России иностранное господство. Таким были, например, генерал-майор Пётр Николаевич Краснов (10 [22] сентября 1869 года, Санкт-Петербург — 16 января 1947 года, Москва), его сподвижник царский казачий есаул, а в Белой Армии генерал -лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро (фамилия при рождении — Шкура; 07 [19] января 1887 года, станица Пашковская — 16 января 1947 года, Москва), которые, едва произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, кинулись в ноги к Германии с просьбой стать их хозяином и хозяином всей России. Ненависть к России у них была такова, что, будучи разбитыми в ходе Гражданской войны, они снова пришли в Россию с войной, убивать русских в составе войск III Рейха. А.Г. Шкуро был группенфюрером СС, а П.Н. Краснов — начальником Главного управления казачьих войск Имперского министерства восточных оккупированных территорий Германии (нем. Reichsministerium für die besetzten Ostgebiete), создал во время Великой Отечественной войны военную организацию «Казачий стан» (нем. Kosakenlager), объединявшую казаков в составе Вермахта.

После разгрома III Рейха эти предатели были осуждены за свои чёрные дела и расстреляны.

В Забайкалье и на Дальнем Востоке предательством Родины отличился другой царский казачий есаул и генерал-лейтенант Белой армии, Главнокомандующий Дальневосточной армии, атаман Григорий Михайлович Семёнов (13 [25] сентября 1890

года — 30 августа 1946 года), который нашёл себе и России иностранного хозяина в лице Японии. После разгрома милитаристской Японии в 1945 году, Г.М. Семёнов был арестован и после суда расстрелян за совершённые им преступления против России и русских людей.

Причём не принявшие Советскую власть офицеры пытались осмыслить, обосновать свою позицию. Русские офицеры в эмиграции, как и офицеры царской армии, ставшие красными командирами, тоже занимались теорией и историей военного дела. Однако в отличие от Красной армии, где теорией и историей военного дела занимались бывшие генералы Генерального штаба, которые жили осмыслением и управлением крупными, стратегическими процессами, что и было изложено в их теоретических трудах, написанных во время их службы в РККА, в Белом движении теорией и историей военного дела занимались люди, в общем-то, случайные, которым из всей Первой Міровойвойны лично был доступен, в лучшем случае, тактический опыт локального значения. А у кого и этого не было. Именно то, что личного опыта сопричастности стратегическим, глобальным процессам не было, и не было возможности работать с документами-первоисточниками, обусловило то, что все, кто в эмиграции занимался теорией и историей военного дела, вынуждены были обширно цитировать работы, написанные генералами, вставшим на службу народу.

Именно в силу этих обстоятельств самыми крупными исследователями теории и истории военного дела стали Н.Н. Головин и А.А. Керсновский.

Николай Николаевич Головин (22 февраля [06 марта] 1875 года, Москва — 10 января 1944 года, Париж) — активный участник Белого движения, царский генерал-лейтенант. Пик его дореволюционной карьеры — исполняющий дела 24 октября 1915 года) начальника штаба 7-й армии, входившей в состав Юго-Западного фронта под командованием


А.А. Брусилова. В этом качестве участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве (22 мая [04 июня] — 07 [20]) сентября 1916 года). 09 декабря 1916 года за составление плана действий армии в мае 1916 года на р. Стрыпе награждён орденом Св. Георгия 4-й степени. После Февральской революции — исполняющий дела (с 17 апреля 1917 года) начальника штаба Группы армий в Румынии на Румынском фронте. 15 октября 1917 года переведён в распоряжение министра-председателя и Верховного главнокомандующего А.Ф. Керенского.

Именно его «верховный правитель России», адмирал А.В. Колчак хотел в августе 1919 года назначить Начальником штаба Верховного главнокомандующего. Оказавшись в эмиграции, Н.Н. Головин выступал с лекциями, преподавал, опубликовал большое количество работ по военной теории и истории, которыми начал заниматься ещё будучи царским офицером. Среди его работ особо выделяются «Высшая военная школа» (СПб., 1912 г. 126 с.); «Введение в курс тактики» (СПб., 1912 г. 38 с.); «Служба Генерального штаба. Оперативная служба» (1912 г. 171 с.); «Естественный отбор и социальный подбор в общественной жизни» (1913 г.); «История военного искусства как наука» (1913 г.); «К чему идет Великобритания? — Стратегическое исследование» (Рига, 1935 г.); «Российская контр-революция в 1917-1918 гг.» (Таллин, 1937(?) г. и Париж, 1937 г.) «О социальном изучении войны. Белград» (1937 г.); «Наука о войне. О социологическом изучении войны» (Париж, 1938 г.); «Военные усилия России в мировой войне. В 2-х томах» (Париж, 1939 г.); «Мысли об устройстве будущей Российской Вооруженной силы. Общия основания» (Белград, издание Русского военно­научного института, 1939 г.); а также несколько работ на иностранных языках, среди которых «The Russian Army in the World War» (1931 г.) на английском языке.

В 1922 году Н.Н. Головин при материальной поддержке П.Н. Врангеля34 организовал во всех центрах расселения эвакуированных Белой армии добровольные Кружки высшего военного самообразования. В 1925 году такие кружки существовали во Франции, Югославии, Болгарии, Бельгии, Чехословакии, Англии и США. Начав с 15 участников в 1922 году, к 1925 году в кружках уже было более 500 человек.

На основе этих кружков зимой 1926/1927 годов Н.Н. Головин создал в Париже Высшие военно-научных курсы систематического изучения военного дела. Официальная дата начала работы курсов — 22 марта 1927 года. Эти курсы получили название «Зарубежные Высшие военно-научные курсы генерала Головина».

Курсы должны были выполнить три задачи:

Собрать и обобщить данные по участию России в Первой Міровой и

Гражданской войнах.

На основе собранной и обобщённой информации сформировать и теоретически

обосновать с позиции русского видения — какой будет следующая война, формы и методы её ведения, а также роль и место государств міра в будущей войне.

Подготовка русских командных кадров для будущей войны.

В такой деятельности русской эмиграции объективно были заинтересованы все сколь- нибудь серьёзные міровые игроки — все страны міра занимались подобной работой и получить русский взгляд на прошедшую и будущую войны были заинтересованы все. И уж

34 Барон Пётр Николаевич Врангель (15 [27] августа 1878 год, Новоалександровск, Ковенская губерния, Российская империя — 25 апреля 1928, Брюссель, Бельгия) — царский генерал-майор и Генерального штаба Белой армии генерал-лейтенант, русский военачальник, участник Русско-японской и Первой Міровой войн, один из главных руководителей Белого движения в годы Гражданской войны. С 11 апреля 1920 года стал вместо генерала А.И. Деникина и был в течение последующих 6 месяцев главнокомандующим ВСЮР — титул «Правитель и Главнокомандующий Вооружёнными силами на Юге России».

Получил прозвище «чёрный барон» за свою традиционную (с сентября 1918 года) повседневную форму одежды — чёрную казачью черкеску с газырями.

В 1924 году П.Н. Врангель создал Русский общевоинский союз (РОВС), объединивший большинство участников Белого движения в эмиграции. В ноябре 1924 года П.Н. Врангель признал верховное руководство РОВСом за Великим князем Николаем Николаевичем (в прошлом — Верховным Главнокомандующим Императорской Армией в Первую Міровую войну).


очень привлекательной была идея использовать русские военные кадры в своих вооружённых силах для участия в будущей войне.

Поэтому ни с источниками информации, необходимой для осуществления аналитической и теоретической работы, ни с финансированием деятельности курсов Н.Н. Головина проблем не было — кто-то обеспечивал всей необходимой информацией и финансировал эти курсы опосредованно, например, через великого князя Николая Николаевича, который был Верховным главнокомандующим в 1914-1915 гг., а кто-то осуществлял это практически напрямую, как это делал французский Генеральный штаб, который открыто осуществлял и политическую защиту курсов от попыток СССР закрыть их. Но особые надежды Н.Н. Головин возлагал на III Рейх во главе с Гитлером.

Парижские курсы просуществовали до сентября 1939 года. За 11 с половиной лет через них прошли около 400 офицеров, из которых 82 получили законченное высшее образование. Белградские курсы работали вплоть до 1944 года и за 13 лет провели 6 выпусков. Общее количество обученных офицеров составило около 200 человек, из которых полный курс закончили 77 человек.

Выпускники курсов Н.Н. Головина стали ценным приобретением для III Рейха.

Другим видным военным историком русской эмиграции Белого движения стал Антон Антонович Керсновский (10 [23] июня 1905 года, Бессарабия, ныне Сорокский район Молдавия — 24 июня 1944 года, Париж), который, будучи гимназистом, пошёл в Добровольческую армию, воевал. В 1920 году с остатками Русской армии Врангеля эвакуировался из Крыма, эмигрировал в Сербию, затем вернулся в родное Цепилово, вошедшее в состав Румынии, откуда выехал в Австрию с целью продолжить своё обучение. Активно изучал военное дело и военную историю, по которым опубликовал ряд работ. Его первая статья «Об американской артиллерии» появилась 20 марта 1927 года в белградском еженедельнике «Русскій Военный Вѣстникъ» (с 1928 года «Царскій Вѣстникъ»).

Обращает на себя внимание тот факт, что, не будучи офицером российского Генштаба, вообще не получив академического образования, он самостоятельно изучал военную историю и написал «Историю русской армии. В 4-х томах»35, которая, несмотря на значительные огрехи, занимает своё положение в ряду серьёзных работ по русской военной истории. Надо также отметить, что у А.А. Керсновского были все возможности для работы над историей русской армии. У него были для этого как финансы, так и вся необходимая информация, которой, особенно по периоду Первой Міровой и Гражданской войны в России, практически не было в открытом доступе — работа историков с документами этого периода только-только началась, и многие документы вообще были ещё секретными.

Обращает на себя внимание, что и Н.Н Головин и А.А. Керсновский скоропостижно скончались ровно тогда, когда стало понятно, что разгром III Рейха — это вопрос ближайшего времени. Мощь Красной армии была столь очевидна для всех, что вполне серьёзно рассматривался вопрос того, что она может оккупировать территорию всей Европы, а если и нет, то руководства всех европейских стран будут сотрудничать с Советским Союзом и выдадут всех деятелей Белого движения, выдачи которых потребует СССР. Так после завершения боевых действий в Европе Великобритания с 28 мая по 07 июня 1945 года передала СССР казаков, воевавших в составе Вермахта, и членов их семей, общей численностью 42 913 человек 38 496 мужчин и 4 417 женщин и детей), из них 16 генералов, 1 410 офицеров, 7 священников. Выдача Великобританией казаков Советскому Союзу продолжилась и дальше. Общее количество выданных Великобританией казаков, по некоторым оценкам, достигает 60 тыс. человек. Безусловно, что Великобритания выдавала СССР только лишь тех, кто сражался на поле боя. А вот тех, кто был мозговым центром Белого движения, а значит знали о взаимодействии со спецслужбами западных стран, Великобритания не выдавала — такие либо укрывались UK/US, либо они неожиданно умирали.

35 Работа писалась на протяжении 5 лет, с 1933 по 1938 год, и первоначально состояла из 4-х частей, а не томов.


Н.Н. Головин скончался 10 января 1944 года — официальная версия — от сердечного приступа. А.А. Керсновский скончался 24 июня 1944 года — официальная версия — от обострения застарелого, ещё с Гражданской войны, туберкулёза.

Работы Н.Н. Головина и А.А. Керсновского объединяет полное отсутствие понимания глобальных процессов управления. Их работы, скорее сборники фактологии, нежели изложение теории и практики процессов стратегического и концептуального уровня. Им не доступен тот уровень понимания, который присущ работам царских офицеров, перешедшим на сторону Советской власти.

А попытки Н.Н. Головина заниматься теоретизированием и обоснованием толпо- «элитарного» устройства общества идеологически сблизили его с III Рейхом. И хотя Н.Н. Головин и не сотрудничал с врагами России в той форме, как это сделали П.Н. Краснов и А.Г. Шкуро, которых он искренне поддерживал и приветствовал, тем не менее, он занимался идеологической работой — он обосновывал необходимость поддержки войны кого бы то ни было, а особенно Германии против России. После оккупации Франции III Рейхом Н.Н. Головин занял пост в коллаборационистском Комитете взаимопомощи русских эмигрантов, преобразованном в апреле 1942 года в Управление делами русских эмигрантов во Франции. В это время Н.Н. Головин возглавил все русские эмигрантские воинские организации во Франции, через которые занимался отправкой русских офицеров-эмигрантов воевать против России на Восточном фронте III Рейха, пополнением армии Власова и отправкой добровольцев на работы в Германию. Воевать против России отправились многие выпускники курсов, которые вёл Н.Н. Головин. Кроме этого, Н.Н Головин активно участвовал в издании профашистской газеты «Парижский вестник», где писал пропагандистские статьи о победе III Рейха.

Обычно сотрудничество представителей Белой армии с врагами России объясняется тем, что они воевали не против России, а против «антирусского большевистского режима» и что их коллаборационизм естественным образом вытекает из их участия в Гражданской войне в составе Белой армии. Но такая аргументация не выдерживает никакой критики, поскольку реальная история противостояния Белой и Красной армии совершенно другая.

Загрузка...