5

На следующее утро, когда Алексис заскочила ко мне с рекомендательными письмами, ее ожидало второе за эту неделю потрясение — теперь уже из-за меня. Я услышала, как она сунула ключ в мою парадную дверь где-то около семи. Войдя в кухню и остановившись в дверях, она чуть было не подпрыгнула, увидев меня сидящей на высоком табурете со стаканом апельсинового сока.

— Черт! — взвизгнула Алексис. Мне показалось, будто ее черные волосы встали дыбом от страха, но потом я поняла, что просто не знала раньше, как они обычно выглядят по утрам. Она приглаживает волосы рукой примерно пару раз в минуту. И к концу дня они уже почти не выглядят так, будто Алексис задом наперед протащили сквозь живую изгородь.

— Тихо, — предупредила я. — Ты разбудишь Спящую Красавицу.

— Ты уже встала! — воскликнула она. — Не только встала, но и работаешь челюстями. Новость, достойная первой полосы!

— Очень смешно. Когда нужно, могу встать и пораньше, — огрызнулась я. — У меня сегодня встреча за завтраком.

— Прости, если меня стошнит, — пробормотала Алексис— Я не способна проглотить это известие, не введя в организм дозы кофеина. Но похоже, хоть ты и в сознании, но кофе сварить не догадалась.

— Берегу аппетит для «Портленда», — ответила я. — Обойдешься растворимым. Это все равно лучше, чем пойло из вашей столовой. — Я выхватила у нее из рук письма, засунула их в сумку и оставила Алексис делать выбор между «Бленд №37» и «Альта Рика».

Когда я приехала в «Портленд», Джош уже успел углубиться в «Файнэншнл тайме», хотя я и явилась на четыре минуты раньше. Рассмотрев через зал его безупречный темно-синий костюм, ослепительно белую рубашку и яркий шелковый галстук, я порадовалась, что не поленилась приодеться в оливково-зеленый костюм из «Маркс энд Спенсер» и кремовую блузку с высоким воротом. Очень по-деловому. Джош был слишком поглощен чтением, чтобы заметить мой наряд, пока я не оказалась между лучами света и его газетой.

Джош оторвался от повествования о слиянии мультинациональных компаний и одарил меня стосвечовой улыбкой— сплошные ямочки, огоньки в глазах и искренность. Роберт Редфорд, на которого Джош слегка смахивает, по сравнению с ним выглядит дилетантом. Я уверена, Джош отработал эту улыбку перед зеркалом специально для чувствительных клиенток, и теперь, когда в радиусе трех футов появляется женщина, улыбка возникает автоматически. Однако в его обаянии нет ничего покровительственного. Он принадлежит к тем мужчинам, у которых нет проблем с признанием равноправия женщин. Правда, за исключением тех, с которыми он встречается. К ним он относится как к безмозглым идиоткам. Это приводит к частой смене его «кадров», поскольку те, у кого мозги все-таки есть, не могут вынести подобного отношения больше двух месяцев, а безмозглые уже через шесть недель надоедают ему.

Несмотря на свою повышенную сексуальную активность, когда речь идет о деле, Джош безусловно является одним из лучших финансовых консультантов в Манчестере. Он—настоящая ходячая база данных относительно всего, что касается страхования, инвестиций, трастовых фондов, закона о деятельности финансовых консультационных фирм, приемов уклонения от налогов. Если ему что-то неизвестно, он всегда знает, где это можно выяснить. Мы познакомились, когда я еще изучала юриспруденцию, отрабатывая свою субсидию выполнением различных поручений для Билла. Моя первая работа под прикрытием была в офисе Джоша, когда я изображала временного секретаря, чтобы разоблачить компьютерного мошенника, который перекладывал на свой общий инвестиционный счет по фунту со счета каждого клиента. Поскольку наши отношения возникли на профессиональной почве, Джош никогда не пытался перевести их на другую. Теперь каждые пару месяцев я приглашаю его на шикарный ужин в благодарность за то, что он делает для меня кредитные проверки. По остальным консультациям он выставляет нам свои грабительские почасовые счета, поэтому я сразу же перешла к делу.

Я кратко описала проблему Теда Барлоу, пока мы уплетали овсяные хлопья с кусочками фруктов. Джош задал пару вопросов, потом принесли омлет с беконом. Он принялся сосредоточенно жевать. Я не знала, думает ли он в это время о проблеме Теда или оценивает тонкий вкус омлета, но решила не мешать ему. Кроме того, я сама наслаждалась редким для меня удовольствием отведать горячей еды в это время дня.

Вскоре Джош откинулся на спинку стула, промокнул губы салфеткой и налил себе еще одну чашку кофе.

— Видимо, здесь какое-то мошенничество, — сказал он. Будь на его месте кто-то другой, я бы обязательно съязвила по поводу того, что это и без него всем ясно, но Джош получил степень в Кембридже и любит основательно все взвесить, прежде чем перейти к построению стратегии, поэтому я предпочла держать рот на замке.

— М-м-м… — пробурчала я.

— Я бы сказал, скорее всего, банк разобрался в сути этой аферы. Но они, по-видимому, считают, будто за всем стоит твой мистер Барлоу, поэтому-то и предприняли свои шаги и поэтому отказались обсуждать с ним их причины. Они не хотят, чтобы он догадался о раскрытии банком его махинаций, вот и решили отделаться общими словами. — Джош замолчал и густо намазал маслом треугольник холодного тоста. Глядя, как он налегает на холестерин, я засомневалась, проживет ли он достаточно долго для того, чтобы успеть отойти от дел в сорок. Не понимаю, как ему удается поддерживать форму. Подозреваю, что в его мансарде, как у Дориана Грея, висит портрет, но только слона.

— Не уверена, что понимаю тебя, — призналась я.

— Прости. Приведу тебе пример из своей недавней практики. У меня есть клиент — владелец фирмы, занимающейся двойным остеклением. У них сложилась ситуация как у твоего мистера Барлоу, — банк закрыл кредит, а несколько дней спустя к ним нагрянула полиция. Оказывается, на Северо-Западе произошла серия краж со взломом, причем по одному сценарию. В домах с подъездными дорожками сбоку, ведущими к западному двору. Соседи видели фургон фирмы по двойному остеклению. Рабочие вынимали стекла на первом этаже, пока один из них выносил из задней или боковой двери все ценные вещи и грузил в фургон. Соседи, естественно, полагали, что жильцы просто решили сменить окна. Соседей, конечно, могло удивить, почему рабочие исчезли днем и так и не вернулись, загородив оконные проемы пластиком и оставив старые рамы на дорожке, но никого это не удивило настолько, чтобы предпринять какие-либо шаги.

Как потом выяснилось, все эти дома связывало одно: за несколько недель до краж их посещали агенты одной и той же фирмы по двойному остеклению. Естественно, агенты узнавали, работают ли муж и жена, устанавливая таким способом, какие из домов днем пустуют. Полиция заподозрила моего клиента и нанесла визит в его банк. А там, конечно, было известно, что после периода неудач счет моего клиента вдруг стал подозрительно быстро пополняться, к тому же большинство вкладов поступало наличными. После визита полицейских в банке умножили два на два и, к сожалению, получили неверный результат. Впрочем, частично по вине моего клиента, который не сообщил о своей недавней инвестиции в пару развлекательных заведений.

Ядовитый тон Джоша сообщил мне все необходимое относительно его мнения по поводу капиталовложений в игральные автоматы.

— Конечно, со временем все раскрылось. Грабежи были делом рук бывших работников фирмы, которые заплатили знакомым безработным юнцам за то, чтобы те нанялись в эту фирму агентами и сообщали им нужные сведения. Однако какой-то период моему клиенту пришлось несладко. Этот случай заставляет меня подозревать, что в банке считают, будто твой мистер Барлоу сам задумал всю аферу. Говоришь, они упомянули о высоком уровне невыполнения обязательств по перезакладам?

— Только это они и сказали, — ответила я. — Еще тостов? — Джош кивнул. Я просительно махнула проходящей официантке подставкой для тостов и стала ждать следующего перла мудрости от Джоша.

— На твоем месте я бы начал с этого. — Он откинулся на спинку стула с видом волшебника, только что совершившего невиданное чудо. Но я не впечатлилась, и, похоже, это отразилось на моем лице.

Джош вздохнул:

— Кейт, на твоем месте я бы попросил своего мудрого друга-финансиста проверить кредиты всех этих добропорядочных граждан, которые перезаложили свои дома, откуда потом исчезли оранжереи.

Я по-прежнему не видела смысла во всем этом.

— Но что это даст?

— Понятия не имею, — признался Джош. Он не имеет понятия? Я ждала, чтобы обрушились небеса, но, как ни странно, ничего не случилось. — Зато ты будешь знать о них гораздо больше, чем сейчас. И мое шестое чувство говорит, что именно там надо искать.

Я доверяю шестому чувству Джоша. В последний раз благодаря ему мне удалось в четыре раза увеличить свои сбережения, купив акции указанной им компании. Самым убедительным было то, что он посоветовал мне продать акции за неделю до того, как компания с треском лопнула после ареста ее директора за мошенничество. Поэтому я сказала:

— Ладно, валяй. Сегодня перешлю тебе по факсу имена и адреса.

— Отлично, — отозвался он. Я не уверена, относилось ли это ко мне или к официантке, поставившей перед ним поднос с горячими тостами.

Он набросился на тост, а я спросила:

— Когда у тебя будет информация?

— Перешлю по факсу, как только смогу. Наверное, завтра. Когда будешь сообщать детали, напомни Джулии. Сегодня у меня дел по горло, но это рутинная работа, так что Джулия сможет сделать ее играючи. Мне только нужно будет перекинуться парой слов с парнем из отдела мошенничеств в «Ройал пеннайн бэнк». Никаких имен, никаких подробностей, но, возможно, ему удастся пролить свет на общие принципы этого дела.

— Спасибо, Джош. Ты мне очень поможешь. — Я тайком взглянула на часы. Через семь минут начинался следующий оплачиваемый час нашей беседы. — Ну, как дела на любовном фронте? — рискнула полюбопытствовать я.


Офис Мартина Читама находился в старой Зерновой бирже— красивом здании из золотистого песчаника, которое на снимках с воздуха напоминает ломоть сыра, утыканный дырками окон. Теперь этаж, на котором располагалась биржа, представляет собой нечто вроде блошиного рынка, где торгуют разными безделушками, антиквариатом, книгами и пластинками, а остальная часть здания превращена в офисы. Там сохранилось несколько традиционных служб— часовщики, ремонт электробритв, — но из-за необычной планировки прочие фирмы варьируются от групп давления, арендующих крохотные комнатенки, до небольших юридических контор, снимающих вполне подобающие их статусу помещения.

Офис, который я искала, располагался в задней части здания. Приемная была тесной до убожества, зато секретарша имела возможность созерцать из окна знаменитый Манчестерский собор. Лично я никогда не являлась поклонницей поддельной готики. Секретарша была женщина лет под пятьдесят, явно испытывавшая потребность кого-нибудь опекать. Уже через три минуты я получила от нее чашку чаю и обещание, что мистер Читам примет меня в течение следующего получаса. Она отмахнулась от моих извинений по поводу того, что я не договорилась о встрече заранее. Я не могла взять в толк, как она держится на этой должности при таком отношении к клиентам.

Одной из причин, по которой я не грустила о своей карьере юриста, было то, что через два года учебы я стала понимать, — мне лучше простоять всю дорогу из Манчестера в Лондон, чем сидеть в поезде рядом с адвокатом. Разумеется, существуют счастливые исключения, прекрасные люди, за чью честность и компетентность я могла бы поручиться жизнью. К сожалению, Мартин Читам не принадлежал к их числу. Прежде всего, мне было неясно, как может успешно заниматься делами человек, который разбрасывает документы повсюду. Они валялись на полу, на столе, на картотеке, даже на мониторе компьютера. Меня бы не удивило, если бы оказалось, что под этими кучами бумаг прячутся клиенты. Мартин Читам указал мне рукой на одну из двух поверхностей в кабинете, которые не были забиты хламом. Я села на неудобный офисный стул, а он направился к роскошному черному кожаному креслу, вращающемуся и с откидывающейся спинкой. Полагаю, что, поскольку специалисты по вопросам передачи недвижимости не часто встречаются с клиентами, Читам не слишком заботился об их удобствах. Очевидно, он тоже не был любителем готики, так как его кресло было повернуто внутрь кабинета.

Пока он изучал письмо Алексис, я в свою очередь изучала его. Рост около пяти футов восьми дюймов, худощавый, но не тощий. Он был в рубашке, вешалка с пиджаком из типового магазина фирменной одежды висела сбоку картотечного шкафа. Темные, почти черные волосы, короткая модная стрижка и томный взгляд темных влажных глаз. У него была такого типа кожа, которая выглядит нездоровой, если человек больше месяца проводит без солнца; правда, сейчас он смотрелся отлично. Но у Мартина Читама определенно были проблемы с нервами, потому что его изящные маленькие руки и ноги подрагивали и притопывали, пока он читал рекомендательное письмо. Наконец он сплел пальцы шатром и осторожно улыбнулся.

— Я не совсем понимаю, чем, по-вашему, я могу помочь, мисс Брэнниган, — сказал он.

— Зато я понимаю. Прежде всего, мне необходимо отыскать этого Т.-Р. Харриса, строителя. Именно через вас мисс Ли и мисс Апплби узнали о земле. Поэтому, думаю, вам кое-что известно о Т.-Р. Харрисе. Также полагаю, что у вас есть его адрес, поскольку вы занимались этим делом для мисс Ли и мисс Апплби и должны были вести с ним переписку.

На лице Читама вновь мелькнула улыбка.

— Жаль вас разочаровывать, но я почти ничего не знаю о Т.-Р. Харрисе. Я узнал о том участке из объявления в местной газете. И, предваряя ваш вопрос, отвечу — мне очень жаль, но я не помню, в какой именно. Каждую неделю я просматриваю несколько газет и не храню их. — Похоже, эти газеты были единственными продуктами переработки древесины, которые он не хранил. — У меня есть клиент, которому нужно нечто подобное, — продолжил он, — но, выяснив подробности, я понял, что этот участок для него слишком велик. Я случайно упомянул об этом в разговоре с коллегой мисс Ли, отсюда и началось.

— Значит, вы раньше не встречали Харриса?

— Я вообще никогда не встречал мистера Харриса, — поправил он меня. — Я общался с его адвокатом, неким мистером Грейвсом. — Читам встал и взял стопку листов, как мне показалось, первую попавшуюся. Переворошив их, извлек несколько скрепленных зажимом бумаг и бросил их передо мной, накрыв текст письма чистым листом. — Вот адрес и телефон мистера Грейвса.

Я достала блокнот и записала их под нужной буквой.

— Скажите, а вы вообще составляли контракты? Читам отвел глаза:

— Да. Когда была передана предоплата, разумеется.

— И вы были абсолютно уверены, что все законно?

Он выхватил у меня бумаги и заторопился к своему убежищу за столом.

— Конечно. Я бы ни за что не начал операцию, если бы не убедился в этом. На что вы, собственно, намекаете, мисс Брэнниган? — Его левая нога подрагивала, как желе на центробежной сушилке.

Я и сама этого точно не знала. Но чувство, что Мартину Читаму нельзя доверять, крепло с каждой минутой. Возможно, он был нечист на руку, возможно, боялся, что я обвиню его в халатности, а может, ему просто выпало несчастье родиться с повадками мошенника.

— И вы понятия не имеете, где я могу найти мистера Харриса? — спросила я.

Он покачал головой:

— Ни малейшего.

— Это довольно странно, — сказала я, — учитывая, что его адрес обязательно должен быть указан в договоре.

Пальцы Читама забарабанили по стопке бумаг нечто в ритме «Увертюры 1812 года».

— Конечно, конечно, как глупо с моей стороны. Я об этом просто не подумал, — затараторил он. И опять принялся ворошить бумаги. Я терпеливо ждала, не говоря ни слова. — Простите, это ужасное дело просто выбило меня из колеи. Вот, нашел. Как глупо. Т.-Р. Харрис, Болтон-Хай-роуд, 134, Рамсботтом.

Я записала адрес и поднялась. Мне не удалось получить полной и откровенной информации, но я поняла, что от Читама мне больше ничего не добиться, если только у меня не появятся особые вопросы. Но по крайней мере я могу теперь пообщаться с Харрисом и его адвокатом.

Я выбрала короткий путь по задней лестнице, шаткому деревянному сооружению, и словно попала в провал во времени. Я спускалась и одновременно падала духом. На мне еще висела проверка нескольких оранжерей в юго-западной части города, и это меня радовало так же, как предстоящее знакомство с Т.-Р. Харрисом. Но за оранжереи мне хотя бы платили. Мысль об этом, конечно, взбодрила меня, но гораздо меньше, нежели вид парня, в которого я уперлась глазами, рывком распахнув дверь на улицу. Он выпрыгивал из фургона «Транзит», стоявшего на разделительной полосе, и выглядел просто великолепно. На нем были джинсы и белая майка, — и это в холодный октябрьский день! — заляпанные штукатуркой и кирпичной пылью. У него было крепкое, мускулистое тело, при взгляде на подобных мужчин у меня возникают идеи, о которых добропорядочным феминисткам даже знать не полагается, не то что забивать ими голову. Его каштановые волосы лежали волнами, как у Ричарда Гира, пока он не обрел Будду. Добавьте к этому темные сверкающие глаза, прямой нос, волевой рот. Он даже внушал некоторый страх, — парень, которому на все наплевать.

Уж на меня-то ему точно было наплевать, потому что он смотрел прямо сквозь меня, захлопывая дверцу фургона и направляясь потом в здание Зерновой биржи. Наверное, собирался нагнать страху на какого-то безумца, который посмел не оплатить свой счет. У него был целеустремленный вид человека, вознамерившегося получить то, что принадлежит ему по праву. Ладно, что не мое, то не мое. Я по привычке мысленно взяла «Транзит» на заметку. Фирма «Ре-новации» со стокпортским телефонным номером. Никогда не знаешь, когда может понадобиться построить стену. Скажем, поперек оранжереи…

Загрузка...