Большой шмон

ПРОЛОГ

Варяг тихо подошел к входной двери и прислушался. На лестничной площадке стояла тишина, потом раздался суетливый топот башмаков, и тут же неожиданно страшный удар сотряс дверной косяк. Хлипкая доска с треском расщепилась, старенький замок сорвало с проржавевших шурупов и перекособочило. Последовал еще один удар — выбитая дверь с грохотом распахнулась, и из полумрака лестничной площадки на пороге квартирки выросли два рослых омоновца в бронежилетах. В угрожающих позах они застыли на пороге направив внутрь квартиры короткие автоматные стволы.

— Вы че, хлопцы, офонарели? — миролюбиво начал Владислав, корча изумленную досаду и кося под простака. — Ну на хрена такое делать? Я ж шел вам открывать… Спал я после смены… Спросонок слышу звонок — думал, телефон, а это, оказывается, в дверь… Который же теперь час? — по-свойски обратился он к долговязому парню с конопатым длинным лицом.

Конопатый неуверенно качнул АКСу вниз и исподлобья глянул на напарника, плотного, коротко стриженного брюнета с чуть раскосыми, как у башкира или татарина, черными глазами — похоже, этот был за командира: на матерчатых погончиках золотились три нашивки. Командир свой автомат не опустил и, проутюжив Варяга хмурым подозрительным взглядом, решительно ввалился в узкий коридорчик. Вполне безобидный вид жильца его то ли успокоил, то ли смутил.

— Ну вот, ексель-моксель, дверку попортили! Замок-то — хрен с ним, я обратно вставлю, а вот дверку теперь чинить надо… — продолжал частить Варяг, лихорадочно соображая, как же ему, не вполне оклемавшемуся после недавних ранений, удастся справиться с этими двумя лосями. — Я ж предупреждал хозяйку: мол, дверка-то у тя на соплях держится…

— Кто еще в квартире? — одернул Варяга брюнет, решительно оттесняя его в комнатушку. — И сам кто такой? Документы покажи!

Варяг вживался в роль на ходу: он понял, что сейчас самое главное — постараться заговорить парням зубы и не возбуждать у них подозрения.

— Да один я тут, хлопцы… Снимаю я эту квартирку. Я на оптовке у метро работаю. Там азербайджанцы рынок перестраивают, крышу кроют, павильоны ремонтируют, а я электропроводку провожу… Сам я с Крыма, с Судака, а паспорт у меня прораб наш Гейдар Мамед-оглы забрал — говорит, на прописку, так уж недели три прошло, а паспорта я так и не видал. Вы ж сами, хлопцы, знаете, как оно бывает — пока работа не кончится, паспорт не вернут, сукины дети, чтоб я не сбежал… А куда я сбегу, в Судак, что ли? Один я тут, хлопцы! — повторил Варяг, одновременно с напряженной тревогой наблюдая, как чернявый внимательно шарит глазами по комнате. Но ничего подозрительного омоновец все равно не мог тут найти. Вот разве полезут под кушетку — тогда дело плохо… Чемодан Медведя, где хранились досье на всех российских воров в законе, ментов наверняка сильно заинтересует.

— Так, говоришь, из Судака? Строитель? — подозрительно переспросил раскосый.

— Так и есть. На заработки приехал я, — затараторил в ответ Варяг, угодливо глядя в пытливые глаза омоновца.

— Ну тогда давай собирайся, пойдешь с нами. И твоего оглы-Мамеда с документом позовем. Если все совпадает, вернешься и будешь ремонтировать дверь.

Ситуация становилась неприятной. Варяг понимал, что если его сейчас заберут, то все его замыслы рухнут, как карточный домик. Выпутаться ему будет практически невозможно. А главное, чемодан с ценнейшей информацией. Если архив Медведя окажется в руках оперов, всем кранты. И ему, смотрящему по России, — в первую очередь.

В этот момент со стороны лестничной клетки раздался едва слышный хруст — будто кто-то наступил на осколок стекла. Чернявый, нервно вскинув автомат, ринулся из комнаты в коридорчик — оттуда донеслись два тихих всхлипа. Омоновец, громко охнув, выронил из рук «Калашников» и мелко задергался, точно сквозь его тело пропустили электрический разряд в тысячу вольт. Удар по горлу в одну секунду надолго вывел его из строя. Тут же из коридора появилась чья-то фигура, обрушившаяся ураганом на плечи конопатому омоновцу, малость замешкавшемуся от неожиданности. Ворвавшийся повалил его на пол и нанес сильный профессиональный удар в голову. Конопатый тяжело всхлипнул, подгреб под себя автомат и тихо замер, уткнувшись лицом в пол.

Над поверженной жертвой восседал невесть откуда появившийся Степан Юрьев, больше известный под кличкой Сержант.

— Ты откуда, Степа? — восхищенно глядя на своего спасителя, спросил Варяг.

— Важно, Владик, не откуда, а когда: видать, волчье чутье меня заставило поторопиться. А как увидел внизу ментовскую машину, так сразу скумекал, за кем она сюда подкатила. Кроме водилы, там никого. Я водилу на всякий случай вырубил, но вряд ли надолго. Пока он не очухался, надо отсюда сваливать! Да и соседи, того гляди, сейчас на шум сбегутся. А свидетели нам ни к чему.

— Как у тебя прошло? — быстро собираясь, переспросил Варяг.

— Нормально. В тихом местечке все сделал. У шоссе в лесу пристроил. Пришлось следы заметать, кругаля делать — сначала бежал кросс по пересеченной местности, а потом на МКАДе попутку словил. Но, слава богу, все-таки успел вовремя… Не пойму одного: как же это они тебя тут вычислили?

— Потом прикинем — как. А сейчас, Степа, надо сваливать отсюда. — Варяг резко развернулся на каблуках, и его лицо тут же исказилось гримасой острой боли, пронзившей все тело, застарелая рана в бедре вновь напомнила о себе. Но Варяг не стал останавливаться и пошел в комнату.

— Влад, ты куда? — изумился Сержант, поднимая с пола короткоствольный автомат чернявого омоновца. — Ты ничего не спутал? Разве мы не на выход?

— Чемодан! Чемодан с документами, который ты мне привез вчера из Кускова. Нельзя его тут оставлять, брат! — прокомментировал свои действия Варяг, доставая коричневый чемодан из-под кушетки. — Но, похоже, придется тебе его самому нести, Степа. Я просто не в состоянии, нога…

Степан, не задавая лишних вопросов, подхватил тяжелый чемодан и бросился к выходу. А Варяг скорее машинально, чем с конкретным умыслом, проходя мимо, сорвал с конопатого омоновца бушлат и подхватил с пола его берет…

— Этих так оставим? — понизив голос, торопливо заговорил поджидавший у выхода Сержант. — Очнутся — шум-гам поднимут ведь, сам понимаешь… Может, кончить обоих, Влад? Свидетели все же…

— Ну ты что, Степа, это не по нашей части… Давай-ка обоих сюда…

Они кое-как затащили два тяжелых тела в тесный санузел. Сержант накрепко связал пленников найденной под ванной бельевой веревкой и затолкал обоим в рты смоченные водой тряпки. Напоследок он закрыл дверку санузла на железную щеколду и выбитую входную дверь аккуратно пристроил на место. Даже если эти молодцы придут в себя, сразу они не выберутся оттуда. А искать их начнут не скоро. Так что пару часов, как минимум, есть в запасе, и за это время можно уйти далеко…

На переднем сиденье милицейского «уазика» темным горбом лежало тело впавшего в глубокий ступор водилы в обычной милицейской форме. Сержант распахнул заднюю дверцу, забросил внутрь тяжелый чемодан, потом, отодвинув бесчувственное тело, сел за руль, не выпуская из рук трофейный «калаш». На их счастье, ключ торчал в замке зажигания.

Варяг, сняв пиджак, натянул на себя бушлат конопатого, забрался назад и откинулся на жесткую спинку, положив рядом второй автомат. Сержант с первого же оборота завел двигатель, и «уазик» рванул со двора на шоссе.

— Степа, — окликнул Сержанта Варяг, — сейчас поедем η Савостино… Это по Волоколамке километров семьдесят будет. Если нас нигде не тормознут, за час с небольшим туда доберемся…

— А что там, Владик?

— Там один знакомый есть — дед, Иваном Васильевичем кличут. Тамошний егерь. Он нас с Чижевским на днях уже привечал. Человек надежный. Можно сказать, от верной гибели нас спас. Я ему обещал, что приеду как-нибудь погостить, когда посвободней буду. Видно, судьба и распорядилась… Вот и погостим. В тихом месте отсидимся. Раны залижем.

— Но от «уазика» и от этого хмыря надо избавиться как можно быстрее, — мотнул головой Сержант, указывая на скрючившегося под передним сиденьем водителя.

Ночь начинала сгущаться над московскими новостройками. Сержант вырулил на пустынную улицу и в сумерках погнал вдоль реки. Проехав с километр, он резко тормознул у березовой рощицы, распахнул правую переднюю дверцу и вытолкнул наружу бесчувственное тело водителя. Тот, не издав ни звука, мешком повалился на траву.

Выскочив на Новорижское шоссе, Сержант взглянул на часы. Скоро двенадцать. До Савостино километров пятьдесят осталось. Ехать минут сорок пять…