Борьба с членсом

41

Лунки на Лунке как раз совершали очередное таинство исчезновения в черном круге и последующее за этим деление.

— Мы в Членсе! Членсу слава! — восклицал Сикандр.

Лунка пятьдесят вступила в круг и с легким шипом испарилась в нем. Другие лунки составили замысловатый узор и на миг замерли.

— Стоп! — вдруг выкрикнул Сикандр не известное доселе слово. — Они летят! Враги! Враги! Враги Членса! Наши враги! Они уже прилетели! Они уже здесь!

— М. М. М, — подумала Лунка двадцать семь.

— М, — добавила лунка тридцать три.

— Летят! Враги! Враги! Членс, дай нам силы! Они же нам ничего не сделают! Дай нам возможность увидеть верх, как Ты и обещал!..

В это время, летящие в тарелке Бедрила, Цмип и Слад прильнули к иллюминатору и вперились в планету Лунка, на которой не было ничего, кроме пробегающих постоянно по поверхности каких-то цветных теней.

— Ничего не понимаю… — сокрушенно сказал Слад. — Где же они?… И это еще — что такое? — он указал на отчетливо видный черный круг.

— Куда они делись? Должны быть…

— Может, они точно так же куда-нибудь улетели?… — осторожно предположил Бедрила. — Сражаться… за какой-нибудь… Перчик?

— Заткнись! — оборвал его Слад. — Где же они?! Дайте подумать…

Он отошел от иллюминатора, взял сосуд-брусок с влагой и резко его выпил.

— Э! — сказал Цмип.

— Да подожди ты… Что это значит… Эти пробегающие тени… Этот черный круг… А! Понял! Понял! Они — двумерны! Они существуют в двух измерениях! Так же, как звезды в четырех…

— Да ну? — удивился Цмип.

— А то ты не знал… А мы сейчас пребываем в трех… Ну, и что же нам тогда делать? Как же между нами возможна война? Взорвать, что ли эту Лунку ко всем жжнам, и все… Ну-ка, долбани-ка

по ней, Бедрила, из пушки!

Бедрила послушно вытянулся, приготовился и громко стрекотнул:

— Пок!

Пушка, укрепленная на этой летающей тарелке, тут же выпустила из своего дула молниеносный, красноватый заряд. Он достиг грунта Лунки и взорвался, вздыбиа тамошнюю пыль, или почву.

— Ну и что? — спросил Слад самого себя. — Что дальше-то делать? Они этого, наверняка, и не почувствовали!

— Но почему? — спросил Слад.

— Да потому что они двумерны! Дву-мерны, понял? Мы их еле видим, а они нас вообще…

Тут с поверхности Лунки отделились и полетели три цветовых, мерцающих круга. Это был Сикандр и лунки тридцать три и двадцать семь.

— Вверх, вверх, — командовал ими Сикандр. — На врагов! Они нам ничего не сделают! Видите, как я и обещал, Членс дает нам возможность выйти в верх!

— Мм, — подумала лунка тридцать три.

— М, — ответила ей лунка двадцать семь.

— Я и вы, самые достойные. Сейчас будете делиться и стрелять в этих гадов. Я вас направлю! Сикандр вас направит! А Членс направит нас всех!

— Что это? — спросил Цмип.

Слад пораженно смотрел на три приближающихся к ним круга.

— Не знаю… — сказал он. — Ну-ка, огонь по ним!

Бедрила тут же стрекотнул:

— Пок!

Пушка выстрелила, но заряд спокойно прошел через правый летящий цветовой круг, видимо, не причнив ему никакого вреда и улетел куда-то в даль космоса.

— Вот, жжна!.. — выругался Слад. — Не знаю я, что делать… Между нами невозможны боевые действия! Одвумерить, что ли, пушку? Или… Бедрилу…

— Э, — сказал Бедрила.

— Да заткнись ты! Стой, вот этот в центре, он, кажется, вообще не лунка… Откуда же я его знаю… Чувствую, что знаю…

Неожиданно левый круг словно поделился пополам на два точно таких же круга, и один из них стремглав полетел к летающей тарелке Скрыпника.

— Это еще что такое! — рявкнул Слад, немедленно мчась в рубку управления, где был большой иллюминатор почти во всю обшивку, из которого было прекрасно видно происходящее. Цмип и Бедрила последовали за ним.

Кру прошел сквозь тарелку Скрыпника, совершенно, кажется, ее не потревожив, и, аналогично пушечному заряду солнышек, скрылся в космических глубинах.

— Огонь! — скомандовал Слад.

— Пок! — стрекотнул Бедрила. Снаряд проскочил сквозь центральный круг, который поделился и выпустил по ним большой желтый кружок. Кружок со страшной скоростью летел прямо на них, Бедрила в ужасе закрыл глаза, но… Они не почувствовали ничего.

— Огонь! — в отчаянии закричал Слад.

— Пок!

И опять — то же самое. Снаряд — круг. Снаряд — круг. Снаряд — круг. Ничего не происходило. Центральный круг, меж тем, отделился от двух остальных и приближался теперь к их тарелке.

— Ничего не выйдет… — прошептал Слад. — Мы в разных координатах… Может быть, вообще, в разных реальностях. Что же такое придумать…

Центральный круг спокойно миновал обшивку их тарелки и вальяжно появился в рубке управления. Вдруг, на миг вспыхнув каким-то рыжим легким пламенем, он превратился в черноватый противный дымок.

— Ах, вот ты кто! Я так и знал! — злобно сказал Слад. — Светозавр!!!

— Светик, — презрительно ответил ему дымок, — ты что, думал, что я не найду тебя? И этот тут, тоже… Инесса…

— Молчать! — приказал Слад.

— Сам молчи, — сказал дымок, струясь к Сладу. — Ведь это из-за него я тут, в этом дурацком облике, в этом двумерном мире… Но зато я с Членсом! Я у Членса!

— А я против Членса! — крикнул Слад.

Цмип и Бедрила пораженно смотрели на них, остолбенев.

— Знаю! Но мне уже дано прощение… Мне сказали, что если я найду тебя, который меня тогда подменил и направил этого дебильчика на Звезду…

— Полегче, — вмешался Цмип и решительно направился к дымку. Тот затрясся, извиваясь, что, очевидно, изображало его надменный хохот.

— Подожди, Цмип, — сказал ему Слад. — Ты ничего ему не сделаешь. Он — такой же, как и я. Я действительно полдменил его тогда и…

— И теперь ты хочешь добраться до Членса! — воскликнул, сотрясаясь, дымок. — Но этого у тебя не выйдет. Я тебя сокрушу… Я тебя…

— Попробуй! — злобно ощерился Слад, видоизменяясь.

Дымок мгновенно вылетел из летающей тарелки, превращаясь в какой-то огромный бурлящий шар, в котором чувствовалась бесконечная энергия.

— Прощай, Цмип, — грустно сказал ему Слад. — Попробуй убить Членса! Со Светозавром мы абсолютно равны, и поэтому наш поединок никогда не кончится — он будет вечен, как весь этот придурочный, забавный мир. Помни: перед тобой, вот здесь, планета

Членса! Лунка! Влага в том отсеке. Убей Членса, и только тогда ты сможешь меня спасти!

Слад грустно кивнул Цмипу, затем тоже сквозь обшивку вылетел из тарелки и превратился в такой же большущий, ярчайший, световой, энергетический шар, как и Светозавр.

Шары тут же бросились друг к другу, мгновенно составив один гигантский, пламенный студень клубящейся, вихрящейся энергии и тут же унеслись прочь, вдаль, вглубь Вселенной, начав бесконечную войну между собой по всем уголкам и измерениям реального и нереального мира.

Бедрила остолбенело стоял посреди отсека, не в силах ни стрекотать, ни делать ничего, Цмип устало сел.

— Знаешь что, Бедрила… — сказал он вдруг. — Не знаешь? А я знаю! Ну-ка, разверни пушку. И прямо по их казуару — огонь!

— Пок! — послушно стрекотнул Бедрила.

Жуткий заряд вылетил их пушки и скрылся в слепящей плазме голубоватого лункового казуара, горящего зноем любви, света и тайны. Взрыв, раскаляющий добела все, что было у него на пути, потряс космос.

— Вы все гады! — успел прокричать охваченный светлым пламенем этого взрыва Бедрила. — Я понял! Вы против! Я за Соль! И за Членса!..

Огненно-белая волна взрыва захватила его и вовлекла в себя, всосав, вобрав, вогнав все, что было его духом и сутью в великий, гневный, светлый эпицентр. И он скрылся в нем. растворяясь. Черная гарь полыхнула на Цмипа, отбрасывая его, как никому не нужное существо, прочь, вовне, туда — к потухнувшей, тёмной Лунке.

Цмип, от которого остался сейчас, видимо, лишь его некий неразложимый центр, вмиг, в импульсе гари взрыва, достиг Лунки и впитался, въелся в ее серый, унылый грунт, пропадая в нем.

Рядом с черным кругом.

— Это — здесь? — вдруг пронеслось внутри Цмипа. Он осознал вдруг с ужасом, что отныне он — лунка, и что его теперь зовут "Цми"

— Мы в Членсе! Членсу слава! — раздался вдург клич рядом с ним.

— Но… кто это? Светозавр?… Но ведь он… — только и успел подумать Цми, как тут же оказался внутри черного круга.

— А!.. — попытался возопить он. — Я… полностью пропадаю!..

И он вдруг увидел себя как будто бы сверху — противный цветовой кружочек в черном большом кругу, съедаемый, убиваемый, поглощенный им. А потом его сознание исчезло.