Борьба за Рейн

Я смотрю на потускневший металл, который внезапно тяжелеет и начинает весить, как целый дом.

Нет, не просто дом, а свой дом.

– Послушай, ты не обязана возвращаться туда, если ты этого не хочешь. Мы можем жить в гребаном домике на дереве…

Мое сердце разрывается – я бросаюсь к нему, прижимаясь губами к его совершенным губам. Неважно, готова ли я. Неважно, что он облажался. Плевать, что нам суждено разбить сердца друг другу. Никто никогда не любил меня так, и Paramore была права.

Это стоит риска.

Я отстраняюсь и сжимаю в руке ключ, ещё хранящий тепло Уэса, как одинокую розу.

– Я хочу увидеть.

Глаза Уэса расширяются, и его зрачки мечутся, пока он смотрит на меня.

– Ты уверена?

Я киваю, хоть и совсем не уверена, но желаю быть... ради него. И ради себя.

– Давай, – говорю я, опираясь на его широкие плечи, чтобы подняться, – покажи мне, что ты сделал с этим местом.

– Рейн, ты не обязана этого делать.

Я мотаю головой и пытаюсь выглядеть уверенно.

– Я хочу.

Кивнув один раз, Уэс делает шаг назад, пропуская меня к двери.

Но кажется, что это не дверь. Такое чувство, что я стою перед поднятым тяжелым деревянным подъемным мостом, а внутри всё, что я пыталась держать взаперти в своем сознании, стучит и гремит тяжелыми цепями. Каждая травма. Каждый страх. Каждое горько-сладкое, постепенно угасающее воспоминание. Я боялась, что если выпущу их, они растопчут меня, но когда дрожащими пальцами вставляю ключ в замок, грохот затихает. Поворачиваю ручку и толкаю – дверь открывается без скрипа. И когда Уэс протягивает руку и щелкает выключателем возле двери, оказывается, что всех тех ужасных тварей, которых я ожидала увидеть, уже заменили сверкающими золотистыми бабочками.

Гостиная просторна и наполнена светом. Вместо грязного, свалявшегося ковра перед нами блестящий пол из древесины цвета кока-колы. Вся мебель в комнате: диван, двухместный диванчик, журнальный столик и подставка для телевизора. Стены освежили, и теперь вместо табачно-желтых они стали светло-бежевыми. И когда я вдыхаю, чувствую запах свежей краски вместо сигарет и кофе.

– Уэс... я...

– Вот черт. Подожди... – Уэс проскальзывает мимо и хватает пустую бутылку из-под ликера с кофейного столика. Держа ее за спиной, он поворачивается ко мне, и на его красивом лице читается смесь гордости и стыда.

– Ты сделал всё это за неделю?

– Да... – Уэс оглядывается в поисках места, куда бы спрятать бутылку. Он ставит ее рядом с подставкой для телевизора, где я не могу ее видеть. – Оказывается, сдирать ковер намного приятнее, чем пробивать стену кулаком.

Он начинает приближаться ко мне, но я не даю ему сделать и двух шагов. Подбегаю, прыгаю в его объятия и начинаю покрывать лицо любимого поцелуями.

Когда я обхватываю ладонями небритое лицо Уэса, целую усталые веки, решительные брови, прямой нос и гладкий лоб, он смеется – и это тот звук, который, как я думала, никогда снова не раздастся в этом доме.

– Я люблю тебя, – сообщаю я между поцелуями.

– А я люблю сильнее, – говорит Уэс, прежде чем поймать мои губы своими.

В тот момент, когда наши губы соприкасаются, я чувствую себя так, словно меня ударило молнией. Прямо в объятиях Уэса, на весу, меня приковывает к земле светящийся и жужжащий поток электричества, идущий через его сильное тело. Я крепче сжимаю его лицо, пока ток проходит через нас – слепящий, опустошающий, обжигающий и исцеляющий. Уэс наклоняет голову, чтобы углубить поцелуй, используя мой рот как сосуд для всего, что осталось невысказанным.

Он целует меня отчаянно, нетерпеливо. Как будто у него больше любви, чем времени.

И тогда мысль ударяет меня.

Я знаю этот поцелуй.

Я слишком хорошо знаю этот поцелуй.

ГЛАВА

XXV

Уэс

С того момента, как я впервые увидел Рейнбоу Уильямс, я знал, что в конечном счете умру за нее. Я не хотел в это верить, не знал, как и почему, но, когда Рейн понадобилась помощь, Бог дал мне пистолет с одной пулей в барабане, замызганный мотоцикл и предоставил свободное от машин шоссе до Франклин-Спрингс. Из всех неудачников для этой работенки он выбрал меня, и за это я буду ему вечно благодарен.

Я просто хотел бы, чтобы он дал мне больше времени с ней. Но ему всегда было наплевать на то, чего я хотел. Почему сейчас должно быть по-другому.

Когда до меня доносятся первые звуки рокота вдали, я замедляю наш поцелуй, сильнее притягивая ее мягкое тело к себе. Запоминаю каждый изгиб, каждый вздох и улыбаюсь.

– Я нашел заначку наличных в коробке для снастей в стенном шкафу твоих родителей, – шепчу я ей в губы. – Этого должно быть достаточно, чтобы платить за свет и воду, пока ты не найдешь работу.

– Уэс?

– И в ящике для носков у твоего отца припрятаны запасные патроны. – Удерживая ее одной рукой, другую я просовываю между нами и вытаскиваю револьвер из кобуры. – Держи это при себе все время. Держи его под подушкой, когда спишь, поняла?

Я запихиваю револьвер за пояс ее джинсов со спины и натягиваю маечку на него.

– Уэс, ты пугаешь меня.

Глухой удар и хруст шин по гравию сигнализируют о том, что наше время истекло. Хлопают две дверцы машины, затем – третья.

Ярко-голубые глаза Рейн увеличиваются, и мне невыносимо видеть в них панику.

– Эй. – Я беру ее лицо в ладони, как делал сегодня во время казни, заставляя ее смотреть на меня. – Все в порядке. С тобой все будет хорошо.

– Что будет хорошо? Что происходит, Уэс? – истеричный голос Рейн едва слышно из-за требовательного стука в дверь.

– Полиция штата Джорджия. Открывайте!

Рейн пронзительно кричит и закрывает рот руками.

– Дом окружен! Открывайте!

– Боже мой, Уэс! Я должна спрятаться! – шепчет она под звуки новых ударов, а ее глаза мечутся по комнате.

– Нет, детка, – успокаиваю я ее и снова обхватываю лицо руками. – Они не за тобой. Ты не сделала ничего плохого. Просто пообещай мне, что ты не вернешься в этом Сучий торговый центр, хорошо? – натягиваю фальшивую улыбку. – Оставайся здесь. Здесь ты в безопасности.

– Что происходит, Уэс?

Удары становятся такими сильными, что я опасаюсь, как бы они не выломали новую дверь.

– Открыто! – кричу я, не отрывая от нее взгляд как можно дольше.

Дверь позади нее распахивается, и входит здоровенный полицейский, за которым бежит сука, которая сделала звонок.

– Это он, – заявляет она, указывая пальцем на меня. – Это тот мужчина, который добыл антибиотики.

Рейн оборачивается, услышав ее голос: шок и предательство искажают ее прекрасные черты.

– Миссис Реншоу! Что вы делаете?

Рейн поворачивается к сотруднику полиции и широко разводит руки, как будто она может в одиночку защитить меня от закона.

– Это была я! – кричит она. – Заберите меня! Я дала ему антибиотики! Не Уэс!

Полицейский бросает на мать Картера вопросительный взгляд, когда я обхожу заграждающие меня руки Рейн и опускаюсь перед ней на колени. Ее полные слез глаза опускаются на меня. Ее пальцы забираются мне в волосы. Она крутит головой из стороны в сторону.

– Нет…

– Это был я. Я спас жизнь Квинтону Джонсу, – мои слова адресованы полицейскому, но глаза не отрываются от взгляда, убитой горем Рейн. – И даже если бы это было не так, вы не можете казнить ее…

Я прижимаюсь поцелуем к животу Рейн и улыбаюсь, зная, что часть меня будет жить с ней.

– Она беременна.

Конец второй книги.

Перевод завершен: май, 2022г. ✨