Босиком за ветром

5 глава. Зверодекан

Декану дали прозвище Демон. Иногда называли его Демон Станиславович. Ходили слухи, что он разошёлся с женой и поэтому такой злой. Группа обрастала инфарктами и домыслами. Все пытались найти причину, почему Демьян Станиславович кусается больнее огненного муравья. Славка не гадала, просто пошла к Малике на чаепитие. Та подтвердила, что декан действительно не так давно развёлся, но злой он не поэтому, точнее, вообще не злой. Просто принципиальный и требовательный. Он никогда никому не дарил тройки из жалости, а за незнание карал соответствующе. И не мог понять, почему студенты не в состоянии нащупать простейшую закономерность. Знаешь — молодец, не знаешь — садись, двойка.

Демьян Станиславович пропесочил всех ещё в августе, теперь угрожал тестом. Славка на всякий случай совместила чаепитие у Малики с подготовкой к карательному мероприятию. Никто не знал, какая будет тема, если верить слухам, он прогонит их по всей программе старших классов, и тесты будут составлены им лично. А значит, возможность случайно угадать сводится к нулю. В хитрости и коварности преподавателя никто не сомневался. Малика рассмеялась. Эту привычку декана запугивать и вгонять в трепет она знала очень хорошо. Он нарочно производил подобное впечатление, а потом покалывал сарказмом и добивал иронией. Но если ты находил с ним общий язык, то дружба продолжалась за пределами института. Как и случилось когда-то у Малики.

Накануне теста Славка не волновалась и даже не читала взахлёб учебники в надежде вдолбить в голову ещё хоть немного знаний. Были у неё проблемы важнее. Лука от неё отдалялся. Стремительно и целенаправленно — в сторону Лили. Как только та возобновила уроки музыки у них дома, Лука сразу вспыхнул старой любовью. Славка хорошо знала, как выглядит влюблённый Рыжик — прямолинейно-наглый и одновременно смущённый собственной напористостью.

Винить было некого, Славка сама предложила гулять днём на улице с Дашкой, чтобы Людмила Георгиевна могла посвятить время пианино. Ей нужна была музыка. Как воздух. Не играя, она не жила, но Дашка не любила ничего мелодичного и включала собственный ор на полную мощность, стоило кому-то коснуться клавиш. А вот рёв пылесоса и перфоратора её успокаивал.

Предложив выход, Славка не знала, что на сонаты и этюды приманится вездесущая Лиля и начнёт отбирать у неё Луку. Причём в его любви она не нуждалась и даже не делала ничего особенного, чтобы привлечь внимание. Просто существовала. Улыбалась загадочной улыбкой и умела творить чудо посредством нот. Славка не могла спокойно смотреть на влюблённого не в неё Рыжика. Какая же всё-таки въедливая первая любовь, не выведешь из сердца ни уксусом, ни лимонным соком!

Сегодня Славка планировала воспользоваться запрещённым методом — пройти в сердце Луки через подсознание. Выключив свет, она перебралась на разложенное кресло к Рыжику, он только молча подвинулся и накрыл её своим покрывалом. После предыдущей неудачной попытки соблазнения она больше не приставала. Выжидала. Временно ей было достаточно того, что он её допускает так близко и даже обнимает во сне. По правде говоря, спать, не обнимаясь, на таком узком ложе было практически невозможно. Лука фыркал, путаясь в её длинных волосах, но не прогонял. Чувствовал за неё ответственность, а она не разубеждала. Пусть думает, что ей нужна опека. Под утро Славка всегда возвращалась в свою постель, чтобы лишний раз не нервировать Людмилу Георгиевну.

Дождавшись момента, когда дрёма практически одолеет Луку, Славка легко погладила его грудь, потом живот, он накрыл её руку своею ладонью и сонно пробормотал в её волосы:

— Слав, ну ты чего, опять?

Она фыркнула и вернула руку на его грудь.

— Спокойной ночи, — нарочно обиженно откликнулась она.

— Спи уже, завтра у тебя первой парой страшный тест.

Лука заснул, а Славка ещё несколько минут ворочала в голове неповоротливые мысли об институте, своих однокурсниках и завтрашней паре у декана. Погрузившись в вязкий туман сновидений, сразу же направилась в сон Демьяна Станиславовича. Надо же, он тоже думал о предстоящем тесте. Сон был почти обыкновенный, его выдавали только необычные детали. У некоторых студентов лица напоминали детские карандашные рисунки: глаза разного размера, нос как две дырки и зубы-клавиши. Видимо, декан их не запомнил. Задние парты почему-то врастали в землю корнями, а сам декан сидел на цепи. Добротной, кованой цепи, прикреплённой к ножке стола. Он то вставал, то садился, цепь двигалась следом за ним и гулко позвякивала. Студенты делали вид, что пишут, а декан громко возмущался:

— Как вы вообще сюда попали? Шли мимо? Так и шли бы дальше. И вам свобода, и мне радость! Для вас же пояс верхних конечностей — это голова, на ногах запястья и пясти, а предплюсна — это начальная стадия остеопороза! Вы же почку от печени не отличите!

Славка просочилась в аудиторию невидимой тенью и встала рядом с кафедрой. Несколько минут слушала вдохновенную речь декана, срывающуюся на лай. Говорил он коротко, выгавкивал слова раздражённо и резко. Когда лая стало больше, чем человеческих слов, Славка выдвинула ящик стола, взяла ножницы и перерезала цепь, легко, словно тонкую ленту. Декан тут же сорвался с цепи и кинулся на студентов. Правда, на Демьяна Станиславовича это существо походило весьма отдалённо. Скорее двуногий пёс в пиджаке, чем заслуженный преподаватель, кандидат наук.

Он гонял нерадивых студентов по аудитории, расшвыривая парты, словно пустые картонные коробки, гавкал и брызгал слюной, как сенбернар. Несмотря на лютость и резвость, никого не догнал и от этого рассвирепел ещё больше.

Славка не стала выяснять, на чьей стороне сегодня удача, и поставила подножку старосте, пробегающей мимо неё. Та упала и заверещала — декан укусил её за ляжку. Выхватил кусок мяса и сразу же выплюнул, видимо, вкус не понравился. Славка усмехнулась. Катю она тоже не переваривала. За минуту сна она подсунула зверодекану ещё трёх студентов. По антипатиям не выбирала, просто они были ближе всех, вот и рисковали быть покусанными. Декан рычал, клацал зубами и, как ни странно, успокаивался.

Славка вышла из его сна, хитро ухмыляясь, это был необычный сон, но не кошмар, просто сон в стиле Демьяна Станиславовича, с чёрным юмором.

Выпав в туман, она зажмурилась, затаилась и безошибочно нащупала сон Луки. От него пахло рассветным солнцем и спелым крыжовником. Славка ещё не открыла глаза, но уже почувствовала, как её рук касаются шершавые листья подсолнухов. Почему-то Лука относился к ним с особой страстью, и снились они ему не впервые.

Он шёл по полю, поворачивал огромные спелые шляпки и спрашивал:

— Ты моё солнце?

Славка ступала за ним следом, оставаясь невидимой. Просто наблюдала, пытаясь предугадать развитие событий. Но ничего не происходило. Лука разговаривал с подсолнухами и немного встревоженно поглядывал на небо — там клубились тучи, больше похожие на чёрный дым от покрышек. Луке редко снились кошмары, Славка никогда их не режиссировала, хотя несколько раз угрожала, что сплетёт ему сотню первосортных ужастиков. Но сейчас ей требовался именно кошмар. Страх можно использовать как горючее, а сам сон — как эмоциональную ловушку.

Она шевельнула рукой, заставляя ветер пробежаться по рядам подсолнухов. Листья зашуршали и закачались. Лука встревоженно нахмурился. Славка уловила на его лице испуг и снова прогнала ветер по полю, в этот раз чуть сильнее, и вплела в него свой хрипловатый шёпот.

Лука огляделся и даже посмотрел прямо в сторону Славки, будто мог её увидеть. Но она решила пока не показываться. Рано. Она снова прикрыла глаза и сквозь ресницы разглядела тоненькую струйку дыма — тень страха. Ухватила её пальцами и потянула, осторожно, чтобы не оборвать. Тянула и закручивала, словно вращала веретено, пока узкая дымная нить не оформилась в узнаваемый образ — Мёртвую деву. Славка и не знала, что Лука её боялся. Хотя он как-то рассказывал, что видел призрак на развалинах и один раз в реке, когда на спор переплывал Капиляпу. Оказывается, он спрятал страх в подсознание и хорошенько притоптал, осталась только змейка тумана, едва различимая на фоне его ярких сочных снов.

Мёртвая дева колыхалась, как рябь на воде. Славка дунула на неё, заставляя сдвинуться в сторону оторопевшего Луки. Он громко ойкнул, развернулся и побежал. В этот же момент с неба рухнул дождь. Дальше Славка наблюдала со стороны. Страх Луки удерживал Мёртвую деву рядом, он же переродил дождь в ливень с грозой. Лука бежал, не оглядываясь, прямо к дому на краю поля. Пока ещё он его не видел, но бежал направленно, будто ориентировался по компасу.

Славка оказалась там раньше. Оглядела дом, построенный подсознанием Луки, дом его тёти Жени, и скривилась. Так не пойдёт. Хоть там и случилось всё в первый раз, позже в этом доме он стеснялся даже целоваться. Она махнула рукой, словно стирая изображение, здание по кирпичикам перестроилось, дом стал похож на «логово» ведьмы. Славка снова нахмурилась. Такой вариант ещё хуже. Там они никогда не уединялись, слишком уж живой дом её мамы. Как однажды сказал Лука, у него не только уши, но и память.

Проведя рукой, она снова перекроила полотно сна, здание осыпалось серой пылью, из неё тут же выросли стены маслобойни. Так уже лучше. Особенное место для них. Тут они частенько целовались и нежничали. Славка толкнула двери и вошла внутрь здания за несколько секунд до того, как туда же влетел Лука. В этот раз она позволила себя увидеть.

Он радостно воскликнул:

— Славка! Ты тут. Там мёртвая Кристина! И дождь такой, что смоет нас всех в Капиляпу.

Она обхватила его мокрое лицо ладонями и поцеловала. Он хотел вывернуться, но она не позволила, крепко обняла, прижимаясь всем телом к его сырой одежде и прошептала:

— Тут хорошо, теперь всё хорошо. Ни призрака, ни дождя. А я тут.

Лука ещё дрожал, но уже не пытался вывернуться. Адреналин вскипятил кровь горячей ртутью и за доли секунд переплавил страх в острую страсть. Его руки смело прошлись по телу Славки и сцепились в замок за спиной. Он уткнулся носом в её шею и прошептал с облегчением:

— Ты тут.

Славка резко выпрыгнула из сна, вытолкнула и Луку. Тесно прижавшись, нашла в темноте его губы. Когда поцеловала его наяву, он уже не сопротивлялся. Горячо ответил на поцелуй и сам же перевернул Славку на спину. Задирая подол её ночной рубашки, снова повторил, будто не до конца понимая, что это уже не сон:

— Ты тут.

С рассветом Славка перебралась на свою постель, словно ничего и не случилось. Презерватив Лука выбросил ещё ночью, пряча любые напоминания об их близости не столько от родителей, сколько от самого себя. За завтраком он выглядел озадаченным и виноватым, на Славку старался не смотреть. Стоило их взглядам пересечься, как он заливался румянцем и изумлённо застывал, шокированный собственной слабохарактерностью. Всё-таки Славка его соблазнила. Она же нарочно делала вид, что совместная ночь приснилась им двоим. Подумаешь, сон! Во сне можно и не такое натворить.

Следующий приятный сюрприз ожидал её в институте. Инфарктный тест с карательными вопросами прошёл легче, чем рядовой семинар. Демьян Станиславович выглядел довольным и добрым. Пока студенты корпели над своими вариантами, он бродил вдоль нижнего ряда парт, ловя испуганно удивлённые взгляды. Заметив выпавшую подсказку, приостановился. Подняв её, взмахнул листком, призывая обратить внимание, по аудитории пронёсся одновременный вздох с нотками паники.

— Чего вы так испугались? Можно подумать, я вас покусаю, — он снисходительно улыбнулся. Развернув шпаргалку, пробежался взглядом по строчкам. — Неплохая, кстати, шпора, тот, кто её написал, умеет выделять суть и интересно сокращать. «Гип-гип-над сис-ма» — звучит как песня. Это надо понимать гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая система?

Автор шпаргалки предпочёл промолчать. Студенты не особенно поверили в хорошее настроение Демьяна Станиславовича, на всякий случай написали тест хорошо. Он великодушно несколько раз выходил из аудитории, будто не подозревал, что в его отсутствие весь Wi-Fi института стекается в первую группу первого курса биофака.

После пар староста собрала всех в фойе. Славку тоже задержала, потребовав «стопроцентного участия в жизни факультета».

— В конце недели будет День здоровья. Если не ошибаюсь, на Солнечном острове. А у нас ничего не готово. Второй курс выставит гиревиков, третий — свой козырь, триклайнеров. А у нас никого. Нужно срочно что-то придумать, — она оглядела притихших однокурсников, — предлагайте. Кто что умеет?

— Давайте футболистов выпустим, пусть бегают туда-сюда, — неудачно пошутил черноволосый парень с обиженной нижней губой. Славка не запомнила, как его зовут. Катя словно подслушала её мысли и назвала его имя.

— Вить, давайте без тупых шуточек. Осталось не так много времени. Некогда дурака валять.

— Футболисты, кстати, могут не гонять, а набивать мячи. Если одновременно, то это прикольно смотрится, — встряла короткостриженая девушка с книжным именем Ассоль.

Катя задумалась.

— Вообще, да. Но у нас их всего двое. Девочки, ну давайте активнее, предлагайте. Мальчиков у нас мало, вся надежда на вас. Юль, ты же гимнастикой занималась, давай ты?

Юля явно пряталась в толпе, видимо, надеялась, что о её гимнастическом прошлом, которым она хвасталась с большим удовольствием, не вспомнят. Она неохотно кивнула.

— Ладно. Покажу программу с лентой.

Катя радостно захлопала в ладоши. Славка в который раз обратила внимание на её большие ладони с малюсенькими ногтями. В ней вообще нескладно соединялись крупности и мелкости. Небольшие глаза, но широкий рот. Узкие плечи, но плодородные бедра, тонюсенькие щиколотки, но огромные ступни. А сегодня они с Витей пришли в абсолютно одинаковых кроссовках. Даже по размеру.

— Ну вот, с номером всё решили! Теперь осталось закрыть виды. С подтягиванием понятно — Витя. На пресс я сама пойду, и, Наташа, — она наткнулась взглядом на Славку, — ты тоже должна поучаствовать.

— Не хочу.

— Что значит «не хочу»? Это не ответ.

Славка пожала плечами. Её этот ответ вполне устраивал.

— Я не умею это всё.

— У тебя что, физры в школе не было?

— Была. — Славка не стала уточнять, что уроки физкультуры проходили только на улице, так как спортивного зала в принципе не было. Стоило погоде сильно испортиться, как учитель тут же заменял физкультуру на другой предмет. Чаще всего свой собственный, потому что в Старолисовской школе он вёл ещё и труды, подвижности деревенским ребятам и так доставалось с лихвой, а табуреток вечно не хватало. Виды спорта типа волейбола и баскетбола прошли мимо них, чуть зацепив теорией.

Катя оглядела острые ключицы Славки, выглядывающие из широкого ворота льняного платья, смуглые и довольно жилистые руки, уступающие в толщине смоляным косам, перекинутым на грудь. Чувствовалась в Славке сила и гибкость, а ещё, несмотря на худобу, здоровье, больше напоминающее бессмертие Кощея. И это самое неубиваемое здоровье и неприкрытая природность считывались с первого взгляда.

— А что ты можешь? Там ещё стрельба будет и дартс.

Славка встрепенулась.

— Вот, дартс я могу.

— О, ты знаешь, что это такое? — удивился Витя. — Ты ничего не перепутала? Это не то же самое, что томагавк метать.

— Да, это гораздо легче, — согласилась Славка, нарочно не откликаясь на завуалированное оскорбление. Витя с первого же дня пытался её задеть. Но получилось это пока только у старосты. Катя считала себя особенной, водилась с третьекурсниками, намекала на родство с преподавателем психологии и постоянно цепляла Славку то за погрызенные ногти, то за «бабушкины» платья.

— Хорошо. Запишу тебя метать дротики. Там команда сильная, но всё же потренируйся и, главное, не попади кому-нибудь в глаз.

— Это как повезёт, томагавк не всегда долетал куда нужно. — Она бросила взгляд на Витю и нарочно широко улыбнулась, демонстрируя заострённые клыки.

Однокурсники разошлись, Славка тоже вышла из института и огляделась. Если пары заканчивались раньше, и у Луки не было рабочих заказов, он её встречал, и они вместе добирались домой. У неё не было телефона, и пару раз они разминулись. Славку абсолютно не напрягало отсутствие связи. Она никак не могла привыкнуть к необходимости отчитываться в своих передвижениях и всё время забывала сказать, во сколько вернётся и куда вообще идёт. После отъезда в Краснодар с мамой они виделись один раз, ещё в августе. Телефона у неё тоже не было. Да и не представлялась Зофья с современным мобильником в руке. Ей бы больше подошёл запущенный в небо голубь или же причудливо изогнутая трубка древнего телефонного аппарата.

Сегодня Славке предстояло идти в птичник самой, через сдвоенные трамвайные пути. Хорошо, что после учёбы набиралась целая толпа студентов, и в ней можно было спрятаться от кровожадного трамвая.

Перейдя дорогу в компании незнакомцев с других факультетов, Славка сразу же направилась к кофейне «Выдра с книжкой». Из-за близости к КубГУ большую часть посетителей составляла молодёжь, в основном довольно обеспеченная, капучино тут стоил недёшево. Недалеко выросла ещё одна кафешка без названия с едой и напитками навынос в три раза дешевле. Но у «Выдры» был несомненный плюс — вкусные чаи на травах, не в пакетиках, а самые настоящие рассыпные, уютная обстановка и много книг в интерьере, которые можно было брать с полок и читать абсолютно бесплатно. А ещё сидеть бесконечно долго, попивая одну-единственную чашку чая, и разглядывать людей через широкое панорамное окно.

Впервые Славка пришла сюда, когда получила августовскую зарплату. Она совершенно не умела обращаться с деньгами и мало понимала в ценах. По совету мамы половину денег отдала Людмиле Георгиевне, а другую тратила медленно в основном на такие вот перекусы. Пока Славка не перевела все деньги на всякую ерунду, Лука затащил её в торговый центр, чтобы купить к осени обновки. Он тоже недавно устроился на работу в мобильную компанию: вместе с напарником проводил интернет в дома и офисы. Пока ещё не разжился наличными, но в будущем собирался пойти учиться на права, а значит, предстояло скопить немаленькую сумму.

В результате хождения по магазинам Славка купила в подарок Луке оранжевый шарф, а себе грубоватые почти мужские ботинки, они очень необычно смотрелись с её льняными и хлопковыми платьями. Именно в магазине она впервые почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Чужой пристальный взгляд неприятно покалывал лопатки и шевелил на загривке волосы. Мама всегда учила не отмахиваться от предчувствий, да и сама Славка знала, что интуиция ошибается крайне редко, а уж её и подавно. Она суетливо огляделась, пытаясь найти обладателя колючего взгляда, не нашла, но врезалась в стеклянную вращающуюся дверь. Лука потёр шишку на её лбу и взял за руку. Так они почти всё время и гуляли, даже когда он настаивал, что они просто друзья.

Во второй раз этот взгляд прилепился к затылку Славки несколько дней назад, тогда она шла домой одна. Ощущение пристального внимания возникло не сразу, а постепенно, словно нарастающая температура. Она оглянулась и рассмотрела в толпе знакомое лицо. Увидеть одноглазого Джека из Старолисовской никак не ожидала. Последний раз она сталкивалась с ним около пяти лет назад, ещё в деревне. И это были не самые приятные воспоминания. В то же лето его поспешно отправили куда подальше, чтобы замять разгорающийся скандал. До сих пор никто не знал, был ли это несчастный случай или Джек нарочно промахнулся кувалдой. У Славки на этот счёт имелось своё мнение. Она знала его не с самой приятной стороны и вполне могла представить, как он бьёт прицельно не по голове быка.

Она замерла, поражённая догадкой: а может, он и есть Чахаох? Высокий, пугающий и вернулся именно тогда, когда Славка впервые почувствовала пристальный следящий взгляд. Выходит, она всё-таки боится Джека, раз он просочился в её сны.

Славка тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания. Сейчас ей нужен чай — лучший заменитель обеда перед работой в птичнике. У терраски «Выдры» расположилась компания старшекурсников, Славка сразу же узнала Криса, хотя он стоял к ней спиной, упираясь бёдрами в ограждение кафешки. Рядом с ним стояла русоволосая невысокая девушка, и, хотя они не обнимались и не целовались, по их направленности друг к другу, наклону голов, движениям рук сразу считывалось, что они пара. Девушка о чем-то увлечённо рассказывала, иногда поворачиваясь к Крису, словно за подтверждением, он кивал.

Сзади Славку толкнули. Она немного покачнулась и сдвинулась в сторону, давая возможность пройти.

— Можно не стоять в проходе? — Катя обошла её, но в кафе не поднялась, а влилась в компанию. — Привет, Ань, кофе мне уже взяли?

Теперь Славку заметил Вадим и тут же расплылся в широкой улыбке.

— Привет!

Катя перевела на него удивлённый взгляд.

— Вы знакомы?

Крис тоже повернулся, его девушка приветливо кивнула. Славка улыбнулась ей абсолютно искренне. Надо же, как пара они с Крисом смотрелись очень странно, как страус Петро и самка Аргуса. Она крохотная, словно подросток, и такая вся тёплая и мягкая, всё в ней умещалось в цветовую палитру от золотого до коричневого: карие глаза, каштановые волосы, золотистая кожа и бежевые губы. Он же серебристо-прохладный, с острыми скулами, серым взглядом и волосами цвета метёлок камыша.

Вадим подмигнул Славке.

— Конечно, знакомы, это же босоногая нимфа, моя будущая любимая девушка.

— Кто? — Катя не оценила шутку, не успела прикрыть злость вежливым безразличием, и Славка без труда считала её оголённую ревность.

Она не откликнулась на флирт Вадима, выдержала едкую раздражительность старосты и посмотрела на Криса. Он словно примагничивал её взгляд, но при этом вызывал странную смесь эмоций: любопытство, страх и обиду. Эти чувства не хотели сливаться и вообще плохо сочетались.

Повисла пауза. Вадим не удивился, что Славка не заметила его шутки. Весь август она избирательно реагировала на его реплики, что подзадоривало ещё больше. Когда он двусмысленно шутил, она не краснела и не смущалась. Просто не обращала внимания.

— Жестокая ты особа, Славочка, — наконец с наигранной обидой заключил он. — Придёшь на День здоровья, любоваться мною?

Славка перевела взгляд на Вадима.

— Приду, — и, посчитав разговор оконченным, дёрнула двери за ручку и вошла в кафе. Чай с чабрецом и липой здесь заваривали почти такой же вкусный, как у Зофьи. Видимо, покупали натуральные сушёные травы. Выйдя из «Выдры» с картонным стаканчиком, Славка снова столкнулась с Вадимом. Он уже расспросил Катю и предъявил новую информацию:

— Почему не сказала, что сама участвуешь? Кстати, если нужно, у меня дома есть мишень и дротики. Могу научить.

Славка поймала пристальный взгляд Криса, он шевельнулся, приоткрыл губы, явно хотел что-то сказать, но не успел. Она его опередила:

— Не надо. Я умею.

Всю дорогу до птичника она пыталась уместить в голове свою странную реакцию на Криса и чувства, которые он вызывал. Причём на симпатию это походило меньше всего. Если бы он ей просто понравился, как Малика, или она влюбилась, как в Луку, это было бы просто и понятно. А тут… какое-то странное ощущение, будто она рассматривает фото дома, который давно снесли, или трогает шрам от раны, полученной в таком глубоком детстве, что стёрлось из памяти, где и как. И так тоскливо, так больно, будто она упустила что-то важное или потеряла.

Работа в птичнике немного отвлекла её от неудобных мыслей. Славка вычистила вольер золотых фазанов, внимательно оглядела все уголки в поисках яиц. Самочки никогда не откладывали яйца в одном месте, каждый раз приходилось их искать. В загородке королевских фазанов она отчитала крупного и важного самца, в отличие от других моногамных пород, этот обитал в компании четырёх дам, за что и получил от Славки кличку Султан. Она его отругала, но не за любвеобильность, такая уж у него птичья сущность, а за то, что не уделял внимания поровну всем жёнам.

Цесарки порадовали новыми перьями. Славка аккуратно собрала целый пучок и спрятала в рюкзак, а вот алмазный фазан, жадина, так и не расстался ни с одним длиннющим саблевидным пером. Досыпав опилок на землю, она аккуратно разровняла их по всему вольеру и выпрямилась, чтобы передохнуть. Перевязала косынку и снова вернулась к работе. Неприхотливые и дружелюбные цесарки рассыпали ракушки и коллективно их затоптали. Пришлось повторно идти в сарай за мешком и насыпать их заново. Возвращаясь, Славка заметила, что поляна триклайнеров уже не пустует. Пока она занималась птицами, они повесили слэк и подтягивали его трещоткой. Вторая стропа ещё лежала на земле спящим ярко-оранжевым удавом у дерева, обёрнутого в протектор.

Славка то и дело поглядывала в их сторону. Вадим привычно помахал рукой, снял футболку и забрался на стропу. Пока Крис натягивал второй слэк, он разминался и, красуясь перед случайными прохожими, сёрфил. Этот термин подходил раскачиваниям на подвижной стропе как нельзя лучше и на самом деле напоминал катание на волнах. Ещё в августе до возвращения Криса Славка пару раз наблюдала, как Вадим качается на стропе. Это выглядело необычно и даже странно. Словно ноги жили своею жизнью, накрепко приклеившись к слэку.

Когда Славка перешла в загородку к страусам, Крис и Вадим принялись отрабатывать статические элементы. Названия некоторых, она уже знала: плэйн⁸ и кроу⁹ легко узнавались в позах. На какое-то время она забыла о триклайнерах, её вниманием завладели Петро и Дуся. Она вылила мутную воду и набрала новую. Тут пришлось хорошенько попотеть. В огромный жёлоб помещалось три полных ведра. Хорошо ещё, что пили страусы мало и воду не нужно было менять каждый день. А ещё Славка узнала великую тайну, которую при желании мог бы раскрыть любой достаточно любопытный посетитель птичника. Дуся тоже был самцом, и это не являлось секретом для предыдущих работников птичника. А вот кто назвал страуса Дусей, история умалчивала.

Поначалу эти гигантские птицы пугали Славку. Смотрели своими выпуклыми огромными глазами, клевали всё подряд, даже абсолютно несъедобные вещи, и спали стоя с открытыми глазами. Даже хуже: они моргали во сне. Постепенно она привыкла к ним и словно впервые заметила длиннющие ресницы и улыбающийся клюв. А ещё за ними было интересно наблюдать: как они ходят, садятся, сгибая коленки в обратную сторону, словно кузнечики, и провожают настороженным взглядом высоких людей, видимо, принимая их за равных. А ещё они вполне осознанно передразнивали друг друга, издавая звуки удивительно широкого диапазона, от глухого воя, похожего на старт мотоцикла, до нежного мурлыканья.

Закончив работу, Славка проверила запоры и, накинув рюкзак, направилась к зелёной поляне, облюбованной триклайнерами. Сойдя с асфальта, она разулась, подхватила босоножки и дальше пошла босиком. Сентябрь не уступал по жаре лету, пожалуй, даже август переплюнул. Земля, прогретая за день, охотно отдавала тепло и выпрашивала дождь. Славка остановилась и, подняв лицо к солнцу, замерла. Гул города потускнел и утих, на первый план выступили знакомые природные звуки. Словно шумел её любимый лес, только неполноценный, придавленный цивилизацией. Перекрикивались птицы, шуршали белки.

— Слава, иди сюда!

Город обрушился лавиной резких звуков, Славка скривилась и повернулась в сторону голоса.

Вадим стоял у стропы и призывно махал рукой.

— Нужно твоё непредвзятое мнение.

Славка подхватила рюкзак и обувь. Приблизилась к натянутому сдвоенному слэку и остановилась, намеренно не глядя на Криса.

— Чем я помогу? Я же вообще в триклайне ничего не понимаю и не разбираюсь в ваших абракадабрских трюках типа флип, фляг, дроп.

Вадим усмехнулся.

— Это вообще неважно. Зрители и не должны знать названия. Главное, как это выглядит со стороны. Крис — упёртый баран. Не хочет добавлять в выступление новый элемент.

Крис спрыгнул со стропы, отлепил от тела влажную футболку и пригладил вздыбленные волосы.

— Сам ты баран, Вадик. Просто эта программа давно отработана именно в таком виде, а трюк сложный. Точно до выходных не разучим. Слетим или покалечимся.

Вадим покачал указательным пальцем и, намеренно манерничая, поцокал языком.

— Заколебал ты уже душнить. Запросишься снова на свой Симеиз или элеватор, я тебе припомню. Трюк не новый, мы его уже сто раз делали, просто отдельно. Тут другое важно, — он снова повернулся к Славке. — Ближе к концу программы есть отрезок, где музыка замирает и растягивается, а потом нарастает с выраженными отбивками ритма. Нужно, чтобы движения чётко подходили под музыку. Когда мы придумали эту программу, ещё не умели делать катвил¹⁰ и переходить в стойку с перескоком на другую стропу. А сейчас там словно не хватает именно этих элементов. Блин, да трюки совсем по-другому смотрятся, когда ложатся на музыку и попадают, чётко в отбивочку. А закончим как обычно: бэк банс¹¹, потом на ноги и, как вишенка, дабл бэк флип дисмаунт.

Славка пожала плечами.

— Я не знаю, что такое катвил. Вот это последнее уже знаю — соскок с переворотом назад.

— Почти, с двойным переворотом, — улыбнулся Вадим. — Мы сейчас тебе покажем, а ты скажешь, прав я или нет.

— Хорошо. — Славка отошла к дереву, где лежали вещи, бросила на траву обувь и рюкзак.

Вадим подошёл к колонке, подключённой к телефону, выставил бегунок плеера.

— Нажмёшь, когда я скажу. Мы немного покачаемся и вступим в нужный момент. Обрати внимание на перескок на соседнюю стропу и выход в стойку на руках. Окай?

Славка послушно взяла телефон Вадима. Дождавшись кивка, нажала кнопку воспроизведения на экране и затаилась.

Заиграла шумная, почти агрессивная песня с ярко выраженными басами, бьющими по ушам и внутренностям. Крис и Вадим синхронно запрыгнули на параллельные стропы, покачались, сидя на них полубоком и, одновременно оттолкнувшись, встали на ноги. Дождавшись определенного момента в мелодии, сделали переворот вперед через одну руку и сразу же перескочили на соседние стропы. Музыка замедлилась, будто зажевало плёнку, длилось это секунды три, не больше. Именно столько они простояли в стойке на руках, вытянувшись в струнку. Как только музыка начала ускоряться, оба качнулись, чётко попадая в ритм, и, оттолкнувшись от строп, упали на спины, спружинили и встали на слэк ногами. Но и тут не задержались, со следующим битом снова с силой толкнули стропы и, подпрыгнув вверх, успели сделать два переворота назад, прежде чем приземлиться на траву.

Славка так и стояла с телефоном в руках, оглушённая и ошарашенная, хотя музыка уже сменилась, и звучало что-то лирическое. То, что они сейчас сделали, нарушало законы физики и вообще выглядело как постановочная компьютерная игра, эквилибристика, не подвластная человеческому телу. А ведь это был всего лишь отрывок программы и занял он максимум десять секунд.

Вадим оценил её изумлённое лицо.

— Я же говорил, это фишечка с музыкой круто смотрится. Ну что, нужно вставлять этот элемент?

Славка не успела ответить, её опередил Крис:

— Не забывай, эта стойка в самом конце выступления. Хватит у нас сил после всех трюков выстоять, а потом ещё закончить сложным соскоком? Чем-то придётся пожертвовать.

Теперь, когда они стояли рядом, Славка видела, что та лёгкость, с которой они буквально летали над стропами, стоила им немалых усилий. Они тяжело дышали, руки со вздувшимися венами слегка подрагивали от перенапряжения. Оба блестели от пота, выступившего крупными каплями на лбу и шее.

Вадим вынул из рюкзака полотенце и принялся промакивать грудь. Славка приблизилась к стропе, провела пальцем по вибрирующей плотной ленте. Никак не могла понять, как им удаётся сохранять равновесие на такой узкой опоре, делать шпагаты, стойки и все эти перевороты, которые и на обычной-то поверхности не всегда получаются.

— Хочешь попробовать?

Она дёрнулась и едва не впечаталась в Криса. Он стоял близко, одной рукой упираясь в дерево с петлёй. От его тела шёл такой влажный жар, словно она открыла двери в баню.

— Хочу, — не раздумывая, откликнулась Славка.

Крис прошёл к центру слэка и подал руку. Славка несколько секунд смотрела на его мозолистую узкую ладонь и длинные пальцы и не могла решиться.

— Становись одной ногой. Ближе к стропе. Я подстрахую. Другой ногой толкайся, но не ставь на стропу. Балансируй. Смотри вперёд, лучше на рэтчет или дерево.

Славка наконец вложила пальцы в ладонь Криса, встала босой стопой на гладкий полиэстер и сразу же оттолкнулась. Выпустив его руку, замерла с отведённой в сторону ногой. Платье сначала надуло ветром, а потом ткань обняла её колени, чётко обрисовала худые бёдра и впалый живот. Славка стояла уверенно, немного покачивалась, но явно не планировала падать. Осмелев, она сделала шаг вперёд, потом ещё шаг и снова остановилась.

— Ну не хрена себе. Можно подумать, всю жизнь по слэку бродила, — Вадим уже вытерся и, надев сухую футболку, подошёл к стропе. — Ходила?

Славка улыбнулась, глядя сверху вниз.

— Нет. По стропе нет.

— Дойдёшь до дерева?

Славка не ответила, перевела взгляд на Криса. Он смотрел серьёзно и напряжённо. Вымученно улыбнулся, снова мелькнул металлический шарик на его языке, а в ладони сверкнул кубик. Она уже заметила за ним привычку постоянно перекатывать в руке латунные игральные кости. Наверное, для него это было то же самое, что для неё грызть ногти — проявление нервозности и способ обуздать волнение. Правда, таких красивых кубиков она никогда не видела. У отца Луки они были прозрачно-желтые пластиковые, с точечками белой краски.

— Дойдёт, — ответил Крис за неё. — Ещё и обратно пробежит, не оступившись.

Но Славка спрыгнула на траву и прижала ладонями взвившийся подол.

— Не дойду.

Она взяла свой рюкзак, босоножки и, ничего не добавив, пошла к дорожке. Вадим её окликнул, а Крис даже не удивился, что она ушла, не попрощавшись и вообще никак не обозначив конец разговора.

У тротуара Славка обулась и всё-таки оглянулась. Вадим снова включил музыку и, пританцовывая, снимал стропу, а Крис стоял у дерева и не шевелился, смотрел прямо на неё, неосознанно продолжая скрипеть металлическими гранями кубиков. С такого расстояния она не видела цвета его глаз, но очень чётко ощущала их серую холодность. Снова вспомнилось напутствие мамы. Пока Славка прилежно следовала её указаниям: боролась за своё — это, конечно же, Лука, смеялась, когда хотелось плакать или прибить старосту, — только вот избежать встречи с сероглазым Крисом не получилось. Хотя мало ли мужчин с такими глазами? Славка нахмурилась, пытаясь припомнить хоть кого-то, кроме Кристиана, и вынуждена была признать, что серый не самый распространённый цвет радужки.

Домой Славка вернулась раньше Луки. Забрав орущую Дашку у Людмилы Георгиевны, прошлась по комнате, напевая песню, больше похожую на перечисление всего, что попадалось на глаза. С удивлением опознала в собственном бормотании мелодию из плеера Вадима. Людмила Георгиевна будто и не заметила, что её руки освободились. Так и продолжила сидеть, глядя в стену. Славка бросила на неё встревоженный взгляд.

— Я погуляю, а вы пока можете на пианино поиграть. Даша давно ела?

Людмила Георгиевна встрепенулась, перевела взгляд на часы.

— Нет, минут тридцать назад.

— Вот и хорошо.

В компании Славки Даша редко плакала, а на прогулке вообще чаще всего крепко спала. Гулять с ней было легко, но на всякий случай они далеко не уходили, Славка боялась оставлять Людмилу Георгиевну надолго без присмотра. Если не приходила Лиля, чаще всего мама Луки сидела в той же позе с тем же пустым взглядом. И с каждым днём подобные зависания случались все чаще и длились дольше.

Уже после ужина и душа, когда все разбрелись по своим спальням, Славка перебралась к Луке в постель и забрала у него книжку.

— Вредно так много читать.

— Вредно не читать, — откликнулся он, но книгу убрал и, вытянув руку куда-то за голову, нащупал включатель на шнуре настольной лампы.

Славка поморгала, привыкая к темноте.

— Помнишь, я рассказывала тебе про триклайнера в парке?

— Помню.

— Это был Вадим, теперь ещё появился его друг, Крис, — выждав немного, она добавила самое важное: — У него глаза серые.

Лука лёг на бок и приподнялся на локте.

— Крис? Странное имя какое-то.

— Кто бы говорил. Может, вообще кличка. Но дело не в имени.

— Ты вспомнила предупреждение Зофьи?

— Ага. Но ещё мне не даёт покоя странное ощущение, будто я его знаю, — задумчиво пробормотала Славка и нащупала худое плечо Луки. Он сразу же напрягся, но руку не сбросил.

— Может, он как-то летом в Старолисовскую приезжал?

— Нет. Я бы запомнила.

— Может, он недолго был, пару дней, а ты его увидела. Я точно не знал там никого с таким именем, но прожил там всего год. Мало ли, что до меня было.

Славка задумалась. Несколько минут громко сопела, покусывая ноготь большого пальца, и, наконец, уверенно произнесла:

— Нет. Он точно не приезжал в деревню. Я всех видела, даже тех, кто пробыл день или два. И лица я не забываю. А у него лицо интересное. Особенно глаза, как косматое грозовое небо. И фиговина ещё эта на языке.

— Пирсинг?

Лука отодвинул руку Славки от её лица, удержал пальцы в ладони, не давая снова грызть ногти. Немного помолчал, а потом улыбнулся.

— Ты в него влюбилась, что ли?

— Фу на тебя. Вообще нет. Я тебя люблю.

— Я не против, если что.

Славка дёрнулась.

— Дурак! Хочу, чтобы был против!

— Тише ты, Дашку разбудишь.

— А ты не беси меня. Не влюбилась. Я его понять не могу. Он как заноза или завернувшаяся ресница. Он меня цепляет и мешает. Я на него злюсь и не могу понять почему.

— Ладно, не бесись. Любопытно на него посмотреть.

— Забери меня завтра с Солнечного острова. У них сейчас каждый день тренировки, готовятся к выступлению на Дне здоровья, — она громко охнула. — Ой, блин! Мне же нужно в дартс поиграть, вспомнить, что это такое.

Лука удивлённо хмыкнул.

— Я не знал, что ты умеешь в дартс играть.

Славка снова надолго замолчала. Сказала, растерянно растягивая слова:

— Уверена, что умею. Дома на стене сарая есть нарисованная краской мишень. Я туда ножи метала и даже топор. Наверное, и дротики тоже.

— Вообще, неудивительно. Странно, что индюка не прибила.

— Его прибьёшь, — Славка заёрзала, укладываясь удобнее на руке Луки. — Жаль всё-таки, что ты учишься в другом институте. Так бы вместе были не только дома. Зачем тебе только этот непонятный технологический университет?

Лука погладил её по щеке, убрал за ухо щекочущую чёрную прядь.

— Я всё продумал. Мама ещё не знает, что я хочу вернуться в Старолисовскую. И ты ей не говори. Я выбрал будущую профессию, которая не зависит от места жительства. Буду всякое программировать, сайты делать, чинить, если нужно. Тётя Женя сказала, что придержит для меня место почтальона.

— Почтальона? — с сомнением повторила Славка. Никак не могла представить щуплого Рыжика с огромной сумкой через плечо.

— Это на крайний случай. А ещё тётя Женя обещала убедить маму продать участок за рекой. Но пока ей лучше об этом не говорить. Она почему-то очень не любит вспоминать этот год в деревне.

— Это как раз неудивительно. Для неё деревня — это напоминание о её поступке.

Лука сердито напомнил:

— И для папы.

— Твой папа уже давно всё забыл и простил.

— Вообще-то, это ему мама сделала больно, — напомнил Лука. За папу ему было обидно.

Славка тоже легла на бок, темнота уже не казалась кромешной, её рассеивал мутный свет растущей луны.

— Но сейчас больнее тёте Люде. Он простил. Действительно простил, а не сделал вид, что это так. В его снах нет обиды. Он ворчун и грубиян, но маму твою очень любит.

— Не понимаю, почему она это сделала? Раньше я думал, там была большая первая любовь. Но пару дней назад случайно услышал разговор родителей. Зачем она вообще с папой об этом снова заговорила? Забыть нужно и не ворошить. Дашка же родилась. Они снова вместе.

— Она хочет, чтобы он её отругал, наказал. Отомстил. Он-то простил, она себя не простила.

Лука снова тяжело вздохнул.

— Мама сама призналась, что с тем типом у них раньше никогда ничего не было. Да, она его любила, но они даже не целовались. Мама клялась, что изменила один раз. Тот самый раз. Но почему? Почему вообще спустя столько лет она изменила с человеком, который в принципе ей никто?

Славка задумалась. Тут же вспомнила Лилю — первую любовь Рыжика. Та, словно зомби, возвращалась и возвращалась. Побитая молью, вырванная с корнем, дважды закопанная, но всё ещё живая.

Славка думала, что Лука уже уснул, и положила ладонь на его живот, но он не позволил сдвинуться ниже, перехватил её наглую руку и задумчиво пробормотал:

— Тяжело забыть того, с кем ничего не было.

Она хмыкнула.

— Наоборот. Тяжело забыть того, с кем все было.

А на следующий день Славка убедилась, что в дартс она действительно умеет играть. Первых двух пар у неё не было, и она напросилась поехать с Андреем Викторовичем в автомастерскую, в которой он работал механиком. Рыжик называл это место по-простому «гаражи» и когда-то сам сюда постоянно ездил, чтобы получить «настоящее мужицкое воспитание с запахом бензина». В самом большом помещении, выполняющем роли конторы, главной мастерской, а заодно комнаты развлечений для взрослых дядь, стояли потрёпанные старые тренажёры и бильярдный стол с лохмотьями вместо сетки для луз, а на полу, словно детские игрушки, валялись гантели. Андрей Викторович представил Славку другому механику, назвав её подругой сына. Тот оглядел её хитрым взглядом и даже пожал руку.

— Вот и твой Рыжий невестой обзавёлся. Уф, какая. Я Василий. Можно дядя Вася.

Славка сразу решила, что этот мужчина ей нравится, а масляные пятна на его одежде смотрятся очень живописно.

Андрей Викторович сначала ковырялся в коробках с инструментами, потом забрался в смотровую яму. Славка не мешала ему и не отвлекала разговорами. Она пришла сюда тренироваться.

На стене рядом с турником висела мишень для дартса. Правда, дротиков нашлось всего два, погнутых и ржавых. Славка метнула их несколько раз, убедилась, что попасть в центр для неё не проблема, и снова задумалась: она прекрасно помнит, как метала ножи и даже небольшой топорик, но дротики не помнит, хотя пальцы взяли их привычно, будто не в первый раз. Это вообще было странное воспоминание, она точно знала, что умеет это делать, но при этом не могла восстановить детали самого процесса и совершенно точно о правилах игры ничего не слышала.

— Андрюх, я за маслом. Как приедет Тоха, скажи, что его спрашивал кореец. — Дядя Вася вытер руки и вышел из гаража.

Андрей Викторович проводил его взглядом и приблизился к Славке.

— Слушай, это… ты с Людой не говорила? Ну, как бы между вами девочками?

— О чём?

Андрей Викторович не знал, как сформулировать щекотливый вопрос, и в итоге спросил в лоб:

— Она никуда не уходит днём? И к ней никто не приходит?

— Нет, — Славка переложила дротики в другую руку, — точно нет.

— Чего она тогда такая… странная?

Славка пожала плечами. На самом деле Людмила Георгиевна последние дни всё больше напоминала тётю Свету в тот день, когда она приходила к Зофье. Было это почти десять лет назад, но Славка хорошо помнила её лицо, до краёв наполненное отчаянием.

— Не странная, а виноватая. Не переживайте. Она вас любит. Только вас. Просто ей сейчас сложно.

Для себя же Славка решила, что за мамой Луки нужно лучше приглядывать. Пока вопящая Дашка держала её в реальности, но и она же утомляла Людмилу Георгиевну до состояния анабиозной лягушки.

Весь день на занятиях Славка вспоминала короткий разговор в мастерской. Она и сама заметила, что Людмила Георгиевна куда-то уплывает, а временами становится излишне раздражительной. Позавчера днём она с такой злостью и решительностью стучала по клавишам, будто хотела разбить пальцы в кровь и вышибить душу из пианино. Даже спящая Дашка её не остановила. Славка еле успокоила орущего до икоты ребёнка. Такое бешенство напугало ещё больше, чем меланхоличная апатия. Пожалуй, горящие в кошмарах рояли пора начинать тушить.

После семинара у декана староста остановила в фойе Славку, напомнила об участии в Дне здоровья и, не сдержавшись, всё-таки добавила:

— Не обольщайся, Вадим со всеми так заигрывает.

— У меня есть Лука. — Она развернулась к зеркалу, чтобы перевязать косынку, и увидела в отражении лестницу, по ней как раз спускался Крис со своей девушкой. Поймав взгляд Славки, он приостановился и кивнул. Она не кивнула в ответ, вообще не шевельнулась, смотрела на него, удерживая углы косынки в пальцах и не дышала. Притворялась, что её здесь нет, в надежде, что это странное наваждение пройдёт само по себе.

Катя тоже увидела третьекурсников и усмехнулась.

— А у Кристиана есть Аня.

Славка наконец отвернулась. Подхватила рюкзак и вышла на улицу. Уже на тротуаре вспомнила о своём преследователе. Но сегодня ощущение чужого взгляда не щекотало затылок и не заставляло в панике оглядывать макушки прохожих.

Убираясь в птичнике, она нарочно не смотрела на поляну триклайнеров. Хотя сегодня там было на редкость многолюдно. Катя пришла вместе с девушкой Криса Аней, как оказалось, они были подругами. Имён остальных студентов Славка не знала, но видела их в коридорах института. Они громко смеялись, постоянно переключали музыку и по очереди лезли на слэк. Тренировки как таковой не получилось. Крис и Вадим отработали вчерашний трюк, а потом учили своих друзей стоять на стропе. Каждый раз, когда Крис улыбался, Славка удивлённо замирала. Чаще всего он носил непроницаемое выражение лица, словно умышленно сдерживал эмоции. Улыбки он скупо дозировал, смех выдавал по талонам.

Лука пришёл, когда Славка уже заканчивала работу, помог налить воды декоративным брамам и проверить все запоры на дверцах.

Осмотрев шумную компанию на поляне, остановил взгляд на высоких триклайнерах, издалека похожих друг на друга словно близнецы. Они как раз отрабатывали прыжки с приземлением на разные части тела. Вадим хохмил и нарочно паясничал.

— Ну и кто из них Крис?

— Худой, со светлыми волосами.

— Очень смешно.

Славка тоже развернулась к поляне. Несколько секунд смотрела, как стропа убегает то из-под ног, то из-под рук Криса, и сказала:

— Он летает.

Лука вздохнул.

— Они там оба не знакомы с земным притяжением. Нормально вообще такое творить без страховки?

— Пару раз они соскакивали, но приземлялись всё равно на ноги, как коты. А когда отрабатывали стойку, стелили маты.

— Отсюда плохо видно его глаза. — Он забрал у Славки тяжёлый рюкзак с книгами и взял её за руку. — Домой?

— Домой. Давай пройдём через поляну, как раз поближе увидишь.

Проходя мимо натянутых строп, Славка неосознанно сжала пальцы Луки, разнервничалась непонятно почему. Никто их не остановил и не окликнул, правда, разговоры притихли, а шутки смолкли.

Едва они пересекли поляну, Славка услышала смешок Вадима.

— Это что ещё за рыжее существо?

— Её парень, — ответила Катя.

— Кто? Где там парень?

Славка дёрнулась, но Лука сильнее сжал её пальцы и притянул ближе к себе.

— Не надо.

— Я хочу его ударить, — прошипела Славка сквозь зубы.

— Я знаю. Не надо.

Держась за руки, они вышли из парка. Только тогда Лука ослабил хватку и подтянул сползающую лямку рюкзака удобнее.

— Я рассмотрел Криса. Точно его не знаю. Ни здесь, ни в Старолисовской с ним не сталкивался. А ты уверена, что не влюбилась в него? Я тебя такой растерянной и напряжённой никогда не видел, — нарочно поддел Славку Лука, надеясь отвлечь её от злости.

Она фыркнула, гнев ещё кипел в ней и горчил не пролившейся язвительностью.

— Завтра я его ударю!

— Завтра ты уже остынешь. А сейчас бурлишь.

Славка резко остановила Луку, обхватила за лицо и, не смущаясь прохожих, прижалась к его губам. Целовала долго и немного грубо, пока он сам её не остановил.

Чуть отодвинул и неловко улыбнулся:

— Всё, успокоилась? Я на него не обиделся, не нужно его колотить.

— Ты покраснел, я это увидела, и они увидели.

— Я всё время краснею. Тоже мне новость, вот и сейчас у меня румяная моська, — коснувшись своих горячих щёк, Лука усмехнулся и резко перевёл тему. — Ты перьев снова набрала.

Славка широко улыбнулась:

— Аргус отдал перо!

Вечером, когда Лука укачивал Дашу, Славка разложила свою добычу из птичника и примерила к ободу пока ещё лысого роуча. Основу она сделала из кожаного лоскута и собиралась обшить его бисером, отдельно связала косички и купила разноцветные бусины. Некоторые перья уже были обтянуты фетром у основания, но пока вся эта хитро-мудрая конструкция хранилась частями, словно конструктор, для которого Славка каждый день собирала детали. Идея сделать венец из перьев пришла ей после того самого сна, где Крис стоял на краю пропасти полностью обнажённый и в роуче. Славка нашла в интернете простую инструкцию для изготовления индейского головного убора и теперь примеряла свою перьевую коллекцию к кожаной заготовке.

Она задумчиво покрутила длинное коричнево-золотое перо Аргуса.

— Что с одним-то делать? Хотя бы две штуки нужно. Для симметрии.

Лука склонился, удерживая сестру на руках, внимательно оглядел Славкину поделку.

— Красиво получается. Можно ещё у страусов парочку выпросить.

— Нет. Они сюда не подойдут. Вот соколиные бы хорошо смотрелись. Вообще, принято использовать орлиные. И чёрных парочку не помешало бы.

Лука задумался.

— На озеро осенью прилетают чёрные лебеди. Но тебе никто не позволит их ощипывать.

— Жаль. Я бы пощипала.

Славка разложила перья веером, задумчиво оглядела и поменяла некоторые местами.

— Нужно ещё красную нить купить.

Лука аккуратно поцеловал Дашу в лоб, прикрытый рыжими кудряшками.

— Уснула, отдам маме.

— Ага.

Славка на секунду приподняла голову и снова опустила взгляд на недоделанный роуч. Погладила прохладные гладкие перья с задумчивой нежностью и странной щекочущей тоской. Раньше она просто их собирала, но теперь, когда придумала для них применение, её то и дело одолевали странные эмоции, большей частью не очень приятные. Похожее чувство у неё возникало, когда она видела несущуюся на вызов ярко-жёлтую реанимационную машину. Тревожный страх, предощущение беды и при этом какое-то мистическое, почти маниакальное по силе желание смастерить перьевой венец.

Лука вернулся в спальню, тихо прикрыл дверь.

— Ты спать будешь?

Славка нехотя принялась собирать перья. Подняв пятнистое, доставшееся от цесарки, задумчиво покрутила в пальцах.

— А у тебя бывало такое чувство, будто с тобой уже что-то происходило? Что-то такое знакомое, но словно забытое?

— Это называется дежавю. У всех, наверное, бывает.

Славка сложила свой «конструктор» в коробку и, встав, отряхнула ночную сорочку.

— Дежавю — красивое слово. Наверное, оно и есть.

Ночью Славка снова перебралась в постель к Луке, но не приставала, обняла его со спины и тесно прижалась щекой к конопатой лопатке. Подстроилась под его дыхание и уснула.

В собственном сне находилась недолго. Какое-то время слушала нудную лекцию на незнакомом языке, но как только осознала, что это не реальность, сразу же вышла из аудитории и одновременно из сна. Разглядев тонкую ниточку Катиного страха, побрела, следуя по ней словно по мерцающей тропинке, выложенной светящимися гнилушками. Осторожно вошла в чужой сон и замерла незримым наблюдателем.

Катя ругала брата. Удерживала его перед зеркалом в ванной комнате и остервенело чистила его зубы щёткой, больше похожей на туалетный ёршик.

— Сколько тебе говорить: хорошо чисти зубы! Всё вычищай! Знаешь, как больно лечить кариес? Как больно и как дорого!

Брат не вырывался. Широко разинув рот, тихонько всхлипывал.

Славка смотрела на них с ленивой рассеянностью. Обычный сон и страх вполне человеческий: Катя боялась, что плохо следит за братом, плохо его воспитывает, и при этом её пугало собственное желание как следует его наказать. За непослушание, за капризы и испорченную дорогущую помаду. За то, что она вынуждена сидеть с ним вечерами, когда её зовут погулять, и опаздывать на пары, потому что приходится отводить его в детский сад. Катя, в сущности, не была жестокой или злой. Хотя Славке очень этого хотелось, чтобы было проще её ненавидеть.

Славка удерживала нить её страха двумя пальцами, чуть расщепила и переплела две получившиеся дымные струнки, а потом резко дёрнула. Одновременно вздрогнула рука Кати, щётка с силой прошлась по щеке мальчика, раздирая кожу до крови. Катя испуганно охнула, но не остановилась. Продолжила тереть щёткой, теперь уже не только царапая лицо, но и выдавливая изо рта брата зубы. Они сыпались на пол, словно крупные семечки с кровавыми хвостиками. Сыпались и сыпались жемчужным каскадом, хотя давно должны были закончиться.

Славка выпрыгнула из сна старосты, довольная сплетённым кошмаром. Побродила в тумане, пока не уловила сон Вадима. Увидев его в компании трёх девушек, не удивилась. Фантазия была вполне в его духе. Пышнотелые красотки напоминали что-то среднее между людьми и кошками, размахивали пушистыми хвостами, забавно шевелили мохнатыми ушами на макушке и тёрлись об него вполне человеческими грудями. Славка вытянула из воздуха несколько тонких ниточек. Сразу же отпустила те, что были связаны с триклайном и старенькой бабушкой, а вот две не такие чёрные, зажала в пальцах. Задумчиво покрутила их, считывая глубинные страхи. Едва удержалась от соблазна добавить в сон кошкомальчика. Второй страх был ярче и любопытнее, хотя тоже не стал сюрпризом. Для любвеобильного и самоуверенного Вадима это был вполне предсказуемый кошмар.

Кошкодевушки тёрлись все активнее, он нёс какую-то откровенную пошлятину, подсмотренную и подслушанную в не самых лучших фильмах. Не сразу заметил, что его партнерши застыли. Открыл глаза, чтобы понять причину, и увидел их изумлённые лица. По ощущениям понял, что произошло что-то неправильное, ещё секунду назад он мнил себя самцом, готовым удовлетворить толпу наложниц, а сейчас вообще ничего не чувствовал: ни желания, ни прикосновений. Он опустил взгляд и часто-часто заморгал. Был готов увидеть что угодно, но не гладкий пах кукольного Кена. Девушки отскочили от него, словно от прокажённого, а он истошно закричал и принялся щупать пластмассовую промежность в надежде найти причитающиеся ему по рождению органы.

Славка едва не выдала своё присутствие смехом, успела вынырнуть из сна Вадима и только потом расхохоталась. Какой нелепый и скучный страх. Давно уже ей не попадались колоритные кошмарики типа Наашджи и Дэшквонэши. Такие чудища в основном встречались в сновидениях детей или ярых поклонников фэнтези. Славка просто обожала этих многоруких, зубастых существ, порой настолько необычных, что определить источник страха было практически невозможно. Карикатурные, уродливые до безобразия, похожие на плохие декорации к старым фильмам ужасов или на поделки для детского сада из каштанов, пластилина и мха.

Боковым зрением она уловила знакомую тень безликого Чахаоха, судорожно вздохнула и с разбега запрыгнула в сон Кристиана. Сначала она никого не увидела, только снежные шапки гор и бескрайнее лиловое небо. Колючий воздух щипался на вдохе, ветер налетал порывами и колебал петли под натянутой стропой. В реальности Славка пока наблюдала только триклайн. Высота там была небольшая. Про хайлайн она слышала от Вадима, причём только плохое: и опасно, и глупо, и вообще никому на фиг не нужно, потому что в принципе зрителей там нет, кроме птиц и таких же помешанных на высоте придурков. Криса это не волновало, скорее всего, он искал именно одиночества в пустоте.

Славка сощурилась и разглядела вдалеке идущего по стропе Криса. Он двигался медленно, ощупывая пальцами босых ног опору. Его глаза закрывала чёрная лента. В этот раз он не был голым, на нем красовались шорты, больше похожие на набедренную повязку. Славку бы не смутил и полностью раздетый Кристиан. Она настолько привыкла бродить по чужим снам, обнажающим душу, что вид неприкрытого тела не вгонял ни в краску, ни в оторопь. Славка внимательно оглядела его с ног до головы, отметила белёсые полоски шрамов на правой голени и пупок, похожий на свёрнутую ракушку.

А потом она дунула прямо на Криса.

Он зашатался, замахал руками и, потеряв равновесие, упал со стропы. Славка ожидала услышать крик или уловить плотную битумно-чёрную волну страха, но Крис рассыпался на мелкие пушистые перья и взлетел вверх. Славка выпала из его сна прямо в реальность, минуя свой собственный сон. Озадаченно потёрла лоб. Не зря она назвала его Шинук. Он сам по себе ветер и есть.

Окончательно проснувшись, Славка перебралась на свою кровать. Ей казалось кощунством обнимать Луку и думать при этом о другом мужчине, пусть и без романтической окраски. Она настойчиво прогоняла мысли о Кристиане, размышлениями об институте и предстоящем Дне здоровья. В итоге поймала себя на желании увидеть выступление триклайнеров, в первую очередь полет Криса, и опять разозлилась на себя за непослушные коварные мысли.

К субботе духота немного спала, солнце прикрыли косматые облака. Пока ещё белые, но уже с сизыми сердцевинами. На Солнечный остров Славка отправилась одна. Лука обещал приехать ближе к обеду, Андрей Викторович взялся обучать его вождению за городом. И где-то там, в перспективе, намекнул на покупку подержанной машины. Лука давно хотел выучиться на права и уже начал копить на них. С папиной помощью эта мечта выглядела как вполне осуществимый план.

Парк и в обычные выходные не пустовал. Сюда приходили отдохнуть и выгулять детей. Несмотря на начало осени, пляж на берегу озера Старая Кубань заполнили люди разной степени раздетости. А на волейбольных и баскетбольных площадках постоянно кто-то визжал и боролся за победу. Но Славка полюбила это место не за благоустроенные площадки и уютные кафешки, а за дикие места. Самый настоящий лес в черте города. Здесь росли дубы-долгожители, не уступающие Старолисовским деревьям. И веяло от них такой же древней жизнью и молчаливой безмятежностью.

Сегодня же Солнечный остров под завязку наполнился молодой энергией. День Здоровья пригнал сюда студентов со всех факультетов и курсов. Славка сначала растерялась, не сразу нашла старосту и в итоге получила от неё выговор за опоздание.

— Ну наконец-то! Мы уже думали отправлять за тобой поисковый отряд. Я же говорила всем быть в девять!

— Дартс в двенадцать, — напомнила Славка.

— В час, вообще-то. В двенадцать выступление триклайнеров, сразу после них — гиревики.

— Ну вот, я в любом случае не опоздала.

— А за своих ты не хочешь поболеть?

Славка не только хотела, но и болела. Ходила по поляне от станции к станции и поддерживала свой факультет. Даже Катю подбадривала, когда та качала пресс. Постоянно спрашивала у прохожих время, боялась пропустить выступление триклайнеров. Как оказалось, не одна она. В толпе то и дело мелькали имена Криса и Вадима. А к полудню поляна с натянутыми стропами уже начала потихоньку заполняться.

На площадке для паркура мелькнула брюнетистая макушка Вити. Он активно вращал руками, готовясь к состязанию. Славка протиснулась вперёд и оглядела турники. Соревнования в подтягивании уже перевалили за середину. От каждого факультета участвовало пять человек — по одному с курса. Около рукохода спиной к ней стоял Вадим в одних шортах и тоже разминался. Славка не знала, что от третьего курса будет участвовать именно он. Витя точно не называл его имя в списке команды. Крис стоял чуть в стороне. Сердито и хмуро отчитывал Вадима, указывал пальцем на турник, а потом на циферблат наручных часов. Перехватив взгляд Славки, замолчал.

Вадим тут же обернулся и расплылся в улыбке.

— Славочка! Для тебя, моя птичка. Считай!

Он сменил Витю на турнике и начал подтягиваться. Славка не считала, хватало и того, что её однокурсники выкрикивали цифры при каждом сгибании рук. После Вадима на турник запрыгнул студент с четвёртого курса. Славка не стала досматривать, выбралась из толпы и направилась к поляне, где ожидалось главное шоу. Проходя мимо птичника, она поздоровалась со страусами, а потом с парой пенсионеров, которые сменяли её в выходные и иногда в будни.

Катя уже была на поляне, размахивала руками и призывала всех отойти на пару шагов назад. Девушка Криса сидела около дерева, на котором крепилась одна из станций, и листала плеер в телефоне. В колонке менялись песни, но сквозь людской гвалт музыка пробивалась едва-едва. Зрители собрались, а вот триклайнеров всё ещё не было. На стропы то и дело пытался кто-то залезть, но Аня отгоняла желающих и взволнованно поглядывала на часы.

По шуму в толпе, Славка поняла, что они пришли. Аня сразу же добавила громкости, и басы утонули в аплодисментах. Крис выглядел злым, а Вадим шутливо пихал его в плечо и неискренне оправдывался. Подтягивался он с голым торсом, по пути к поляне успев натянуть немного одежды, и теперь они выглядели одинаково: в джинсовых шортах и белых майках.

Пока они разминались и делали простейшие трюки на стропе, зрители всё прибывали. Те, кто пришёл пораньше, расселись прямо на траве, чтобы не закрывать обзор остальным. Славка сначала тоже села. Но потом вскочила. Что-то её беспокоило. Она никак не могла усмирить волнение и дрожь. Следила за Крисом и Вадимом пристально, словно маньячка, за каждым движением и жестом, и довольно быстро поняла, что Вадим немного отстаёт. Не успела она подумать, что это большая глупость, подтягиваться перед представлением, как заиграла та самая песня, под которую они тренировались последние дни.

Она много раз видела отдельные элементы, наблюдала связки и даже финал, но всю программу от начала и до конца увидела впервые. Она понятия не имела, как назывались все эти немыслимые трюки, и сколько падений случилось до того, как они превратились в искусство полёта. Сегодняшнее выступление выглядело совершенным и отточенным до секунды. Когда они одновременно высоко подпрыгивали и словно зависали в воздухе, зрители охали, а вибрация стропы совпадала с биением сердца. Самую бурную реакцию вызывали парные перескоки с одной стропы на другую и вращение с опорой на руках. На одном из элементов Славка заметила, что рука Вадима дрогнула. Крис тоже это увидел, чуть замедлился, чтобы вернуть синхронность. Песня неслась к финалу, будто на перемотке, но всё же недостаточно быстро, чтобы Вадиму хватило сил на всю программу.

Славка узнала знакомую отбивку и неосознанно потянула большой палец в рот. Очерёдность элементов она хорошо запомнила: прыжок, переворот через руку, перескок на другую стропу и стойка. Только у Вадима стойка сломалась, ноги повело в сторону, он потерял равновесие и, чтобы не упасть плашмя, спрыгнул и кувыркнулся уже на траве, будто так и было задумано. Крис как раз вышел из стойки и, пропустив два прыжка, сразу сделал соскок с одинарным переворотом, чтобы закончить одновременно с Вадимом.

Музыка доиграла чуть позже. Едва она затихла, зрители обрушили на поляну гром аплодисментов. Увидевшие программу впервые даже не поняли, что концовка оборвалась незапланированно рано. Славка шумно выдохнула и разжала побелевшие пальцы. Никто не разбился и не покалечился, не случилось ничего страшного. Правда, Крис так не думал. Он выдавил из себя неискреннюю улыбку, поклонился и, дёрнув Вадима за руку, увёл с поляны.

Славка привстала на цыпочки, пытаясь понять, куда они ушли, и наткнулась на недовольный взгляд Кати.

— Быстро на дартс! Там уже перекличка участников.

Славка ойкнула и понеслась к просторной площадке, обычно используемой для волейбола. Не успела понервничать или испугаться, как услышала свою фамилию.

— Непавина!

— Здесь! — она вытянула руку.

— К третьей мишени.

На станции с выведенной мелом тройкой уже стояли студенты из её факультета. Они хором поздоровались, незнакомый старшекурсник даже пожал руку.

— Не волнуйся. Мы каждый год в этом виде участвуем. Главное, не в молоко, остальное мы вытянем.

— Я умею, — уверила Славка, ни капли в себе не усомнившись.

— Молодец.

Обязательной очерёдности в метании не было. Главное, вся команда должна была выполнить пятнадцать бросков, по три каждый. Славку вставили в середину, чтобы она не испытала на себе тремор зачинающего и не завалила почти заработанную победу.

Она наблюдала за бросками и, как ни странно, совершенно не волновалась. Все эмоции она оставила там, на поляне, едва не сгрызла ноготь на большом пальце и растрепала волосы, дёргая косынку.

Когда подошла её очередь, к сетчатому ограждению приблизился Вадим, но его тут же отогнали.

— Там нельзя стоять. Дротик в глаз прилетит!

— Слава, давай! Не подведи биофак.

— Куда нужно бросать, чтобы было больше очков? В центр?

— Теоретически да. Но если попадёшь во внутреннюю линию под двадцаткой, получишь шестьдесят очков.

Славка взяла дротики, переложила один в левую руку. Старалась не думать, что где-то тут, возможно, стоит Крис и тоже на неё смотрит.

Она выдохнула и отправила дротики в цель один за другим. Они кучно воткнулись иглами в прямоугольник под двадцаткой в кольце утроения, но последний накренился и повис.

Судья начал считать, но, когда дошёл до четырёх, дротик упал.

Славка не знала, что это значит, её просветил второкурсник.

— Не засчитали, блин! Если бы ещё пару секунд провисел, то было бы плюс шестьдесят очков.

— Просто сильнее нужно бросать, чтоб наверняка не выпал, — добавил судья и похвалил: — Но вообще неплохо.

Славка отошла от мишени и сразу же спряталась в толпе. Её интуиция словно сошла с ума. Ей виделся то Джек с кривым глазом, то сердитый Крис, то рыжий Лука. А эмоции раскачивались от радости до страха за считаные секунды. И это было не волнение из-за участия в соревнованиях, а следы нервного и болезненного восхищения выступлением триклайнеров.

Она выбралась на поляну и немного постояла у дерева, прикрыв глаза. Успокоив взбесившееся дыхание, вышла на дорожку к киоску с мороженым. В очереди простояла недолго. Как только продавец обратил на неё внимание, сразу же назвала своё любимое на ближайшие дни. Обычно она выбирала один вкус и не изменяла ему, пока не начинало тошнить. Так же до отвращения она заслушивала песни. В этом месяце ей пока ещё не надоел чай с чабрецом, абрикосовое мороженое и «Пьяное солнце^»12.

Деньги Славка не успела отдать. Над её плечом зависла рука, и послышался знакомый голос.

— И один пломбир. Я заплачу.

Вадим расплатился и взял два рожка, один отдал Славке и жестом предложил отойти немного в сторону.

— Ты чего сбежала? Я тебя даже поздравить не успел. Круто метала. Я так не умею.

Славка откусила от вафельного рожка и вспомнила, что нужно поблагодарить. Вечно она забывала об элементарных правилах вежливости, Лука её учил если не быть нормальной, то хотя бы таковой выглядеть.

— Спасибо. Это легко. Топор намного сложнее метать.

— Топор? Офигеть. Ты же шутишь? — Он оценил серьёзное лицо Славки: — Ты не шутишь. Слушай, запиши мой номер. На всякий случай, чтобы вот так не потеряться. Вечером позвоню. Пойдёшь с нами праздновать в «Выдру» или по Красной погуляем?

Славка отдала Вадиму рожок и, стянув с плеча рюкзак, достала блокнот и ручку.

Вадим ошарашенно посмотрел на её руку.

— Если нет с собой телефона, давай я твой запишу. Диктуй.

— У меня нет телефона.

— Н-да. Серьёзно? Ладно, пиши. — Он продиктовал цифры. — И знаешь, номер Криса тоже запиши, если вдруг я не отвечу, звони ему. Он никогда не пропускает звонки. Идеальный секретарь.

Славка вывела оба номера, второй с нарочитой небрежностью, будто он её абсолютно не волновал. Подумаешь, номер Криса! Разве он ей нужен? Нет, совершенно точно нет. Она забрала у Вадима своё мороженое. Но блокнот не положила обратно, задержала в руке.

— Мне пора идти, — она выхватила взглядом из толпы рыжую макушку. — За мной Лука пришёл.

— Парень твой? — недоверчиво уточнил Вадим.

Славка, не раздумывая, кивнула.

— Мой.

— Ну, пока. Звони тогда, если что, с телефона парня. У него-то есть телефон?

— Есть.

Звонить ни ему, ни Крису Славка не планировала. Ни завтра, ни через неделю. Никогда. Но в животе как-то странно потеплело и завибрировало от мысли, что у неё есть номер Криса. Вот так контрабандой, без его ведома и разрешения. Он есть. И если вдруг ей очень будет нужно, она всегда сможет услышать его голос. И тут же она оборвала поток мыслей. Но ей не нужно, и звонить она ему не будет. Тем более телефона у неё нет.

А вечером Славка узнала, что первую свою зарплату Лука не вложил в фундамент своего водительского будущего, а истратил, купив ей простенький мобильный.

__________________________________

8 — Самолёт (Плэйн) — статически элемент в триклайне, действительно напоминает самолет. Спортсмен наклоняется вперед, опираясь на согнутую ногу, другая нога отведена назад, практически прямая, руки разведены в стороны.

9 — Ворон (Кроу) — статический элемент в триклайне с опорой на руки поперек стропы, согнутые ноги упираются в локти, тело наклоняется вперед, носки натянуты. Похоже на птицу, сидящую на ветке.

10 — Катвил— переворот в сторону с опорой на одну руку.

11 — Бэкбанс— прыжок на спину.

12 — «Пьяное солнце» — песня исполнителя Aleksev, популярная в 2016 году.