Босс под Новый Год

Глава 21

Домой еду, пребывая в полном шоке, не помня толком, как собиралась под уничижительным взглядом жены Романа. Постоянно думаю о том, что не зря сомневалась, подозревая его во всех смертных грехах. Нет, ну не может в моей жизни все быть настолько хорошо. А если так, то значит, вот-вот будет плохо…

Это правило в очередной раз подтвердилось!

А я, дура безмозглая, позволила себе расслабиться и огребла позора по полной!

Нельзя было расслабляться!

Никогда!

И ни с кем!

Нельзя никому доверять, чтобы не обмануться.

Нельзя-нельзя-нельзя!

В такси держусь, как могу. Держусь и в подъезде. Изо всех сил. Из последних сил…

Но стоит за мной захлопнуться двери квартиры, истерика рвет на части. Я плачу навзрыд, вою раненой волчицей. Бью кулаками о стену. Долго сижу на полу в коридоре, истекая слезами, точно кровью…

Мне так плохо, что даже тошнит, и голова просто раскалывается, но слезы не могу остановить. Мелькает мысль, а можно ли нареветься до обезвоживания?

Если бы я не выспалась, наверное, мне удалось бы забыться сном. Тревожным и наполненным кошмарами, после которых голова будет дурная и болеть. А потом я бы проснулась в чуть более адекватном состоянии и подумала, что делать дальше.

Но я… Я упиваюсь болью, что причинил мне Роман. Наказываю себя ею, проворачивая снова и снова эфемерный кинжал в сердце. Издеваюсь над собой…

— Дура! — шепчу с ненавистью отражению в зеркале, когда в очередной раз умываюсь в ванной. — Дура набитая! Ну, работала ты и работала бы спокойно. Но нет! Захотела мужика самого-самого, а теперь что?

Давно пора было понять, что не бывает богатых и свободных мужчин в таком возрасте. Не бывает! Их еще щенками разбирают. Но ты…

— Ты сама виновата! — шепчу зареванному отражению.

Столько раз его подозревала, но ведь ни разу не спросила прямо: «Роман, ты женат?»

И про детей не спросила.

— Рот тебе на что? — ору на себя и снова заливаюсь слезами, стекая на пол ванной.

Не сразу, но приходит понимание, что завтра мне выходить на работу в наш чрезмерно «дружный» коллектив, где без мыла влезут в… самую душу. Вот и оборотная сторона дружбы.

Как по мне, деловые отношения должны оставаться деловыми, а для этого нужна дистанция. Только кто объяснит это Василине Андреевне и ее секте сплетниц?

— А еще крутая компания с огромным уставным капиталом!

Компания компанией, а люди везде одинаковые. Живые. Со своими достоинствами и недостатками. Пора бы это понять и принять.

Справедливость поднимает голову.

Женька, конечно, права. Не такие уж они и плохие. Просто не равнодушные, а заинтересованные. Обычное дело среди тех, кто проводит времени друг с другом больше, чем с собственной семьей. Поневоле привыкаешь, делишься наболевшим, действительно сближаешься, дружишь…

Просто на прежнем месте работы у нас была конкуренция и бесконечные подставы, а здесь все немного иначе, и я не могу перестроиться. Веду себя неправильно, провоцируя лишние вопросы и подпитывая нежеланный интерес.

— Вот как мне завтра показаться в офисе?

Мысль об этом тяжелой плитой ложится на плечи. Хочется придумать сто тысяч отговорок, купить больничный или «случайно» поскользнуться на лестнице и что-нибудь себе вывихнуть, чтобы работать на удаленке.

Нет! Нельзя так. Я взрослая. Я должна нести ответственность за последствия принятых мной решений. И тем более за те решения, что я доверила принимать другому. Неправильные для меня.

— Ну какая же я дура! — выдыхаю в очередной раз.

Все прежние обиды и злость на себя смешиваются в приторный коктейль, застревают комом в горле, заставляя задыхаться. Грудь сводит спазмом. В глазах рябит и голова идет кругом. Мне так плохо, что кажется я вот-вот грохнусь в обморок.

Бегу к окну, распахиваю его на полную, впуская белоснежные хлопья снега, и холодный, невероятно вкусный зимний воздух внутрь. Делаю большой глоток. Смотрю вдаль.

Щеки подмораживает, и я понимаю, что простояла так очень долго. В комнате холодрыга, носочки промокли от растаявших снежинок и тоже стали ледяными, словно два маленьких айсберга. Меня заметно потряхивает, даже зубы стучат, зато удалось немного заморозить мысли. И чувства.

Закрыв окно ледяными пальцами, плетусь в душ и долго стою под горячими струями, надеясь, что вода унесет все мои беды и сомнения. Отогреет не только тело, но и душу…

Против обыкновения прием не помогает. Внутри так гадко, что криком кричать хочется.

— Стоп! — говорю себе вслух. — Стоп, Алина! Хватит! Нельзя упиваться собственным горем настолько. Нельзя!

Это опыт. Жестокий. Но опыт…

Но слезы брызжут из глаз, словно у куклы на ярмарке. Смешиваются с водой и утекают в слив ванной. Недовольно хлопаю себя по щекам, а потом впиваюсь зубами в руку. Физическая боль слегка отрезвляет, и мне удается немного собраться. А, может, просто это совпадение, и мне уже нечем больше плакать…

— Не вздумай ныть! — велю отражению, выбравшись из ванной. — Тебе не тринадцать, поплакала и хватит. Надо жить дальше.

Хватаясь за соломинку, заставляю себя позвонить Женьке, чтобы переключиться на ее жизнь и хоть немного отвлечься и выдохнуть.

— Привет, Алинка! — Звонкий голосок подруги раздается в трубке.

— Привет, Женя. Чем занимаешься? — интересуюсь, как ни в чем не бывало.

Женька принимается рассказывать о предстоящей поездке. Она так счастлива, что я невольно заражаюсь ее эмоциями и даже нахожу в себе силы, чтобы улыбаться, несмотря на подступающие к глазам слезы.

— А у тебя как дела? Что там с Романом?

Стоит ей задать этот вопрос, и меня сносит волной боли. Я задыхаюсь и не могу произнести ни слова.

— Алина? Алина, ты здесь? Тебя не слышно. Алло!

— Здесь… — едва выдыхаю я сквозь ком в горле, и по щекам снова струится влага.

— Алина, что случилось? Что с тобой? Тебе плохо? Он тебя обидел? — кричит подруга в трубку.

Но я роняю трубку и беззвучно трясусь от рыданий.

— Влад, разворачивай машину! Едем к Алине! — доносится голос подруги.

Она говорит так громко, что я ее слышу и пугаюсь. Не хочу, чтобы меня застали в таком виде. Это помогает собраться.

— Стой-стой! Все хорошо! — кричу я в ответ, в одно мгновение проглатывая мерзкий ком. — Я просто воздухом поперхнулась и телефон уронила.

— Не ври мне! — строго отчитывает Алина. — Ты должна была сегодня улыбаться, а ты ревешь!

Хмурюсь, не понимая, что подруга имеет в виду.

— Так куда мы, к Алине или в театр? — уточняет у Женьки Влад на заднем плане.

— В театр! — кричу в трубку, чтобы он точно услышал. — У меня все нормально! Не идеально, но не смертельно. Честное слово, я в норме! Просто день выдался не очень, и кажется, я простыла, вот и голос такой странный, — выкручиваюсь, как могу, придумывая сотни оправданий, лишь бы друзья ко мне не заявились.

— А мне кажется, ты мне наваливаешь! — недоверчиво и с нажимом выдает Женька. — Мы сейчас приедем.

— Не нужно! Жень, правда не нужно. Я уже приняла душ и собираюсь лечь пораньше. Устала после командировки ужасно, — добавляю, понимая, что еще слишком рано для сна.

— Ты хоть ела, а то я тебя знаю! — переживает подруга.

— Да что-то не хочется, — отвечаю я, допустив стратегическую ошибку.

— Мне совсем это не нравится, Алина! — подруга вдруг бросает трубку, прежде чем я успеваю в очередной раз возмутиться.

Не проходит и четверти часа, как в дверь стучат.

— Алина, открывай!

Мне ужасно стыдно и за свое состояние, и за то, что сорвала ей чудесное свидание.

— Жень, ну зачем! Поезжайте в театр! — тщетно пытаюсь я ее выгнать, приоткрыв дверь.

— А ну пусти, я хочу в туалет! — использует Женька запрещенный прием, и оттеснив меня прорывается в прихожую.

А я ничего не в силах с собой поделать и искренне радуюсь, что она здесь. Что я не одна. Хоть так…

Вскоре рыдаю у нее на плече, делюсь бедами, и становится немного легче. Женька заставляет меня поесть. Заваривает успокаивающий чай, и строчит Владу эсэмэс.

— Сейчас станет легче. Обещаю, — ободряюще улыбается она мне.

— Ой, Влад! Он тебя хоть не под подъездом ждет? — запоздало вспоминаю я, что она приехала не одна.

— Здесь, конечно. Пробки дикие. Да мы тут неподалеку были, потому я смогла приехать так быстро, а то бы пешком к тебе бежала.

Не сомневаюсь, что она именно так бы и поступила. Слезы вновь текут ручьем. Как хорошо, что у меня есть любимая подруга! Еще и такая!

— Но как же Влад? Он такой занятой человек, а я испортила вам вечер…

— О, не переживай, ему как раз не скучно. Представляешь, он и на балет ноутбук взял с собой, — отмахивается Женька. — Не переживай, он радуется, небось, что не придется смотреть на скачущих по сцене мужиков в колготках. Не любит балет, так что ты, считай, спасла ему вечер.

Тут раздается звонок домофона.

— О! Это он!

Женька подскакивает и летит в прихожую.

— Купил?

— Да. Все здесь.

Они еще немного воркуют, а я, слушая их разговор, даже не решаюсь выглянуть. Не хочу пугать мужчину своим зареваным видом. Женька идет на кухню, а затем возвращается с маленьким пакетиком и стаканом воды. Вынимает какой-то пузырек и капает в стакан.

— Это отличное успокоительное. Выпей все и ложись, — заставляет она меня принять лекарство с мятным вкусом.

— Спасибо тебе за заботу, Жень. — Я слабо улыбаюсь, подруге. — Давай я… Да хотя бы возмещу вам стоимость билетов.

— Я тебе сейчас ремнем по жопе возмещу! Не неси бред! — возмущается подруга и лупит меня ладошкой, в шутку, конечно же.

— Жень, ну тогда давай я верну Владу тебя? Поезжайте хоть в ресторан, если в театр уже опоздали. Не нужно со мной тут сидеть. Я же не больная, разве что на голову. Дура немножко… — Я криво усмехаюсь, но хотя бы больше не плачу.

Наверное, Женькино успокоительное начинает действовать.

— Нет. Ты не дура, Алина. Ты просто искренняя, честная, добрая и хорошая девушка, а Роман твой — мудак, — говорит подруга. — И эта его рыжая стерлядь — тварь последняя.

— Слушай, мне вот что не ясно. Почему тогда вчера она к нам не подошла и не закатила скандал? Ведь видела, как мы пришли вместе. Рома ее, кажется, не заметил.

— Ну ты же сама сказала, что она там с мужиком была. Может, тоже палиться не стала.

— Может, и так… Зато теперь ясно, чего она на меня таращилась, будто хотела, чтобы я сгорела заживо. А я еще удивлялась, почему.

— Может, она тоже изменяет мужу и не хотела, чтобы он ей в ответ задал неудобные вопросы? Получилось бы неловко. А, так, она вроде как чистая, а он — бабу в квартиру привел.

— Тогда чего она с утра не заявилась, или, вообще, еще ночью, когда мы были вместе? Ключи-то у нее есть.

— Знаешь, а я не верю в обиженную жену. И ты права, нормальная подошла бы к вам еще в ресторане и опрокинула на голову гулящего мужа тарелку с супом. Или на твою, не дай бог. А не отпустила бы вас с миром заниматься всю ночь жарким сексом.

— Логично… — тяну я, а потом вдруг холодею: — Жень?

— Что?

— А вдруг она компромат собирала?

— Компромат? — Женька хмурится, а потом до нее доходит. — Ты хочешь сказать…

— Что, если в квартире камеры стоят? А пришла она в его отсутствие, чтобы их забрать, к примеру? Заодно и меня выставила с позором попутно. Чтобы не мешала. Боже мой! — Закрываю лицо руками, переживая заново отвратительно позорные моменты.

Думать о том, что вся наша ночь попала на камеры, так и вовсе страшно. Надеюсь, я просто все напридумывала.

— Слушай, а ведь она действительно могла компромат собирать, чтобы чего покруче отсудить у Салтанова при разводе.

— Он что, с ней собрался разводиться? — Цепляюсь я за эту мысль, будто она что-то меняет. Будто не все еще потеряно. И тут же даю себе мысленный пинок. Хватит! Третьего шанса я ему не дам!

— Не знаю. Может, и не для развода, а чтобы вытребовать что-нибудь? Машину там новую или шубу от известного дизайнера за неприличные деньги. Или, чтобы бизнес на нее переписал. Такие дамочки на что угодно способны.

— Ладно. Его жена — его проблемы, — говорю холодно. — Не хочу даже думать про него! Ты бы знала, Жень, как мне стыдно! Дважды на одни и те же грабли прыгнула, притом с одним и тем же человеком. Ведь уже расстались, чего я снова полезла? А теперь мало разбитого сердца, еще и карьеру уничтожила. Особенно, если мы не ошиблись на счет этой рыжей.

— Алин, ты влюбилась. Не нужно себя за это корить. Просто тебе достался плохой человек. Недостойный тебя. Всякое в жизни бывает, мне ли не знать. Зато у тебя есть я! И я тебя никогда не брошу, даже не надейся! — заканчивает она наигранно радостно.

— Ты и родители. Я вас всех очень люблю!

Мы с Женькой крепко обнимаемся.

— Вот! У тебя и семья классная, и подруга просто огонь! И родственники…

— Не упоминай теть Катю в этом доме, а то она почувствует и явится!

Ужас на моем лице получается почти не притворным, и мы с Женькой хохочем.

— Хорошо, что в нашем мире нет магии и телепортов, иначе всякие теть Кати никому бы покоя не давали! — смеется подруга.

Меня непроизвольно передергивает, стоит такое представить.

— Да уж!

Убедившись, что я относительно пришла в себя, Женька поддается на мои уговоры вернуться к ждущему в машине Владу. Мы прощаемся, но как только за подругой закрывается дверь, я тут же скатываюсь в пропасть Великой Печали.

Жизнь несправедлива и плоха, а я несчастна и одинока. На веки вечные обречена быть одна! Потому что после такой подставы вряд ли когда-нибудь оправлюсь. И не верю, что смогу кому-то еще открыть свое сердце. Довериться…

— Пора завести себе кота, — шепчу перед сном. — Или сразу двух.

Я пребываю на грани между явью и сном, когда раздается характерный щелчок открываемого замка.

Сухой и резкий, как выстрел в ночной тиши, он сильно напоминает — тот дневной, который отправил всю мою жизнь под откос. Вздрогнув всем телом, я подскакиваю на постели.

Воры? Тетя Катя?

Зря мы ее вспомнили на ночь глядя…

Вдруг родственница вышла на новый уровень и научилась вскрывать двери родственников, которые не желают ее принимать?

Мысль, повеселивая бы меня в иной момент, сейчас не вызывает и тени улыбки. Мне банально страшно.

Схватив с прикроватного столика дизайнерскую лампу, бесшумно опускаю ноги на пол и босиком крадусь к приоткрытой двери спальни. Выглядываю в коридор. Там темно, но и света из окна кухни довольно, чтобы выхватить крупную фигуру монстра с огромной дубиной…