Глава 9

— Может останешься? — уговаривает мама, наблюдая, как я собираю чемодан.

— Ни минуты! Я и так слишком долго все это терпела. Или я уеду, или спущу тетю Катю с лестницы уже этим вечером, и меня посадят. Я правда уже не могу терпеть. Даже ради тебя. Придушу ее вот этими руками!

— Алиночка! — ужасается мама.

Я подхожу к ней и беру за плечи:

— Мама, не позволяй ей руководить твоей жизнью! Она твоя и только твоя. Если нужно поругаться, сделай это. Без чувства вины выскажи все, что думаешь, — почти повторяю я слова, сказанные Ромой. — Если она тебя напрягает, просто выстави ее за порог! Это не ее дом, здесь она никто. Вы с дядей Мишей так старались сделать его уютным, а она… Она все портит. Откроет рот и обливает помоями, обесценивает ваш труд. Какая радость от таких гостей?

— Катька неблагодарная… — выдает мама здравую мысль. — Но ты права. Во всем права. Мне пора научиться справляться с ней.

— Именно! Ты не должна из-за нее страдать. Она не та маленькая сестренка из школы, за которой ты должна была следить. Она взрослая женщина со своей семьей. Хватит! Ты ей ничего не должна.

— Не должна, — шепчет мамуля.

— Да. И ты и только ты обязана научиться ей отказывать. Но если не справишься… А знаешь… зови на помощь дядь Мишу и давай ему полный карт-бланш. Пусть выгонит их взашей!

— Алина!

Мама шокирована, но я вижу, что мои слова упали на благодатную почву. В этот визит родственничков мы активно все ругались и спорили, и маме это очень не понравилось. Ей проще было уступить, чтобы дома было тихо-мирно.

Но споры многое прояснили. Да и мама будто проснулась после долгой спячки. Стала немного увереннее в себе.

Покидаю родителей утром после завтрака. Тетя Катя какая-то подозрительно притихшая и впервые не устроила за столом ни одного скандала. И даже ее девки присмирели, молча ковыряясь в тарелках. А вот дядя Семен, напротив, как будто воспрял. Общается с дядей Мишей о чем-то тихонько. Он сам по себе неплохой, да только слова поперек своим женщинам сказать не может.

В такси меня сажают всем миром, мама сует пакетик с бутербродами. Поцелуи, объятия. Мама смахивает незаметно слезинку. Все… Я снова уезжаю.

Несмотря ни на что, чувствую себя отдохнувшей и обновленной в какой-то степени. На этот раз вылетаем без задержки, и я прибываю вовремя. Едва выхожу из самолета, как трезвонит мобильный.

— Алинка, привет! — Раздается в трубке жизнерадостный голос моей лучшей подруги Женьки. — Ты в Москве?

— Можно и так сказать… — бормочу я.

— В каком смысле?

— Да только что прилетела. Еще в аэропорту.

— Отлично! Что делаешь? Надеюсь, у тебя выходные, или как всегда пашешь, бессмертный пони?

Так бы оно и было, если бы не Наталья Валерьевна.

— Нет. На этот раз действительно отдыхаю. Я меняю работу, Жень!

— Не может быть! Ну наконец-то! Надеюсь, тебя не ждет новое рабство? — В голосе подруги звучат одновременно восторг и опасения.

— Кто знает, — отвечаю неопределенно.

— Я же вот что звоню! Давай встретимся, а то лет сто уже не виделись. Или у тебя планы?

В планах у меня было поесть, но лучше где-нибудь в кафе, а не здесь. И я направляюсь к автомату с кофе… Ммм!

— Нет, планов пока нет. Предлагай. Я готова на все! — отвечаю весело, нажимая кнопки.

— Радская! Я тебя не узнаю. Что-то случилось?

— В каком смысле?

— В том, что последний раз я слышала от тебя такой ответ еще в универе.

Мы звонко смеемся.

Действительно. Мы с Женькой были не разлей вода, но как только закончили учебу стали видеться все реже и реже. У меня работа, у нее тоже работа, семья и развод. В общем, целенаправленно встречались мы раз в год или два. Да изредка переписывались. Поэтому я не стала отказываться, было, чем поделиться с подругой.

— Где встретимся?

— Давай в кафе в центре? Через час. Я уже выезжаю. Планировала прошвырнуться по магазинам.

— Боюсь, за час не доеду. Хочу еще чемодан домой закинуть.

— Ну тогда через два. Или три. Ты звони, как выберешься, только давай все-таки успей до вечера, а то я всю премию потрачу, пока буду тебя ждать.

Женька не обманывала. Она была той еще транжирой. Еще когда мы учились, она могла спустить месячный заработок на красивые шмотки, а потом страдала, не желая занимать на еду.

— Лечу! — обещаю я и вешаю трубку.

Москва встречает меня сугробами и восьмибалльными пробками. Стоит весь центр, а я толком дома не позавтракала, и в аэропорту купила лишь кофе, чтобы не задерживаться. Вот-тут-то и вспомнила про бутеброды с сыром и шпротами. Выглядели они после дороги не слишком презентабельно, но сейчас это лучше, чем ничего. Позволят продержаться до кафе и не тратить лишнее время, перекусывая дома.

Достаю их тихонечко и принимаюсь жевать украдкой, надеясь, что водитель не станет ругаться из-за запаха. Параллельно проверяю телефон. Рома так и не написал.

Дома так хорошо, спокойно и тихо, что на мгновение тянет остаться, но данное подруге обещание не сдержать не могу.

Торопливо принимаю душ, подкрашиваюсь, наряжаюсь посимпатичнее, оцениваю вид в зеркале и понимаю, что после дороги лицо все-таки требует больше косметики. Да и за окном уже темнеет. После шестнадцати в зимний период вполне уместен более яркий макияж.

— Эта мамзель еще, небось, потянет тусить ночью, — приговариваю, делая смоки айс. Не потому, что люблю. Потому что рука дрогнула, а стирать половину макияжа — лишняя трата времени и косметики. — Непривычно, но довольно круто, — оцениваю результат рук своих.

Под смелый макияж и наряд хочется более эффектный. Переодеваюсь в красивое черное платье по фигуре и надеваю купленные под настроение объемные серьги.

В зеркале отражается незнакомка, и я отчего-то ловлю кураж и показываю ей язык. Вызываю такси и спускаюсь разве что не вприпрыжку.

Когда появляюсь перед Женькой та удивленно таращит глаза.

— Обалдеть, Радская! Выглядишь охренительно!

— Спасибо. Специально для тебя старалась. Чтобы ты пошла гулять с красивой подругой, а не как обычно.

— Ну, твои синяки под глазами — не самое лучшее украшение, но ты для меня всегда красавица! — растроганно заявляет подруга и обнимает меня так крепко, что косточки хрустят.

— Не так сильно! — Хохочу я.

— А то что? Песок посыплется? — не уступает мне она в веселье.

Мы хохочем и прямо на ходу делимся новостями. По магазину, конечно, уже не ходим — пока я ехала и собиралась, Женька обошла все, что хотела. И, что самое удивительное, встретила меня не нагруженная доверху пакетами.

— А где покупки? — спрашиваю между делом.

— А нет их! Я решила поддаться голосу разума и взять ипотеку. Экономлю. Но по магазинам, конечно, хожу. Тренирую силу воли и качаю ноги. Фитнес-фитнес.

— Да ты что!

— Ага! Решила последовать твоему совету и обзавестись жильем до брака. Не хочу повторения прошлого.

Женька морщит нос и быстро переводит тему, а я, конечно, не давлю на больное. После развода с поганцем-мужем подруге пришлось экстренно снимать жилье и перевозить вещи. Он не пожелал входить в ее положение, а я, к сожалению, была в командировке и не сразу узнала о случившемся.

В уютном кафе мы рассказываем друг другу все. Просто все! И про работу, и про родню, и про какие-то совершенно глупые мелочи, которые сейчас кажутся очень важными и нужными. И не можем наговориться.

Я молчу лишь об одном — головокружительном небольшом романе с открытым финалом.

То, что Рома не отвечает, страшно угнетает и злит. Расстраивает. Тревожит. Да я буквально с ума схожу! Без конца заглядываю в телефон, проверяю мессенджеры.

Но так не хочется признаваться в совершенной глупости.

Я ведь Алина Радская. Снежная Королева. Мисс Непогрешимость. Отличница, умница и красавица.

А с другой стороны кому, как не Женьке, рассказывать о своих провалах тоже?

В очередной раз заглянув в телефон решительно прячу его в сумочку.

— Ждешь сообщение от кого-то? Все хорошо? — интересуется подруга.

— Пришло время коктейлей. Такое под чай не расскажешь, — говорю с улыбкой. Сама же понимаю, что плотину сейчас прорвет. И алкоголь не потребуется.

Женька распахивает глаза, а в процессе моего рассказа роняет челюсть. Показываю кулончик. Не сдержалась, надела его сегодня, но спрятала под платье.

— Охренеть! — выдыхает она, часто хлопая идеально накрашенными ресничками. — Охренеть, Радская! Вот уж, от кого не ожидала. Да ты горячая штучка!

— Сама в шоке, — говорю скромно, про себя же страшно радуюсь такому комплименту.

Когда ты растешь умницей-красавицей, безумно хочется выдать что-то эдакое. Но воспитание не позволяет. А тут… заслужила!

Женька демонстративно заказывает бутылку шампанского и пирожные, на мои деликатные намеки, что ночью сладкое лучше не есть, а алкоголь не мешать, смотрит укоризненно.

— Не будь занудой! Мы отмечаем твое очеловечивание в моих глазах!

Смеюсь.

— Не ехидничай.

— А я не ехидничаю. Честно говорю. Горжусь тобой, подруга!

Во мне действительно включается режим зануды, и про себя начинаю думать, что секс с незнакомцем — такое себе достижение. Но потом вспоминаю Романа, и муки совести уходят на задний план. Я ни о чем не жалею. И не могу назвать наше знакомство ошибкой. Даже если никогда его больше не увижу.

Да, будет больно. Неприятно. Но… переживу. Миллионы женщин переживали и я справлюсь. Мы гнемся, но не ломаемся.

Под шампанское выдаю и проблемную часть истории. Что не все так гладко, телефонами обменяться мы обменялись, только вот общаться перестали.

— Забавно получается. Пока у вас не было номеров друг друга, судьба сама вас сталкивала. А как появилась возможность хоть круглосуточно общаться, развела, — замечает Женька и залпом допивает шампанское, тут же подставляя бокал подскочившему официанту.

— Ты давай не налегай, — советую ей.

— Я не налегаю. Я так… залечить раны души моей одинокой.

— Скорее, залить.

— И это тоже. Хочется тоже познакомиться с шикарным мужчиной и ка-а-ак замутить! Чтобы искры летели. Чтобы стены дрожали. Ух!

— Ты хотела сперва ипотеку взять, — напоминаю с улыбкой. Женька страшно смешная, когда воображает.

— А я и не говорила, что собираюсь сразу замуж. Ипотека и роман века вполне могут идти параллельно. Правильно я говорю?

— Правильно.

— Вот и не спорь со мной. А сейчас мы допьем эту бутылочку и поедем в клуб. Там будем танцевать, веселиться и, может быть, с кем-нибудь познакомимся! — заявляет подруга, сверкая глазами.

— У меня есть Рома.

— Рома твой, как этот… как его? — Женька щелкает пальцами, пытаясь вспомнить. — Кот Шредингера, вот! Хотя нет. Скорее, он кот в мешке. Хрен знает, что на самом деле из себя представляет.

Смотрю на этого доморощенного психолога. Вот кому бы говорить, только не ей. Ни одного удачного романа. Впрочем, у меня пока тоже. Мы обе — те еще бестолочи. Только я просто холодная и нелюдимая, когда дело доходит до знакомств, а подруга слишком добрая и доверчивая. Ну и капелюшечку легкомысленная. Временами.

— Рома не такой, Женьк. Он классный. Умный, добрый, обходительный…

— Ага. Женатый, возможно. С тремя детьми. Все они такие… обходительные! — Выплевывает она последнее слово так, будто оно ругательное.

Хлопаю глазами, напоминая себе куклу из детства.

А вдруг она права?

Я ведь ни о чем не спрашивала.

А что, если…

Мне становится нехорошо. Шампанское и еда комком подступают к горлу.

Делаю глубокий вдох. Еще один.

Глотаю холодное шампанское, надеясь, что оно поможет.

В легкие начинает поступать кислород.

— Надеюсь, ты не права, — шепчу едва слышно.

— Что, не приходило в голову?

Мотаю головой. Перед глазами темные пятна.

Что за ужас я сейчас услышала?

Почему мне так страшно?

— Вот и мне не приходило. Ухаживал за мной тут недавно один такой. Как обед, он уже под офисом. Ведет меня на бизнес-ланч. Утром заглядывал. Дарил что-нибудь небольшое, но приятное. Записочки даже подсовывал и конверты с письмами передавал через секретаря.

— Романтично!

Я переключаюсь на историю подруги. Выходит, и она не все мне сразу выложила. Тоже должна была “дойти до кондиции”.

— Вот и я так подумала. Уши развесила. Довольная ходила. Еще и грымзы мои офисные завидовали страшно, что, как ты понимаешь, сразу прибавляло ему очков. Мужчина-то красавчик, каких поискать.

— И ты?..

— До секса не дошло. Точнее, почти дошло. Но мы приехали к нему домой, он меня сразу в спальню потащил, а я-то девушка чистоплотная, пошла в ванную.

— А там тьма флаконов? — предполагаю, затаив дыхание.

— Представь себе, нет! Ничего такого, что намекало бы на женское присутствие.

— Подготовился?

— Ага! Только в туалете у него небольшая раковина, а под ней шкафчик с туалетной бумагой, чистящим средством и… прокладками, прикинь!

— Подозрительно.

— Не то слово! Я оттуда сразу на кухню пошла.

— Зачем? — выдыхаю я.

К нам подходит официант и мы ненадолго прерываем разговор, ожидая, пока нам сменят тарелки, приборы и нальют шампанского в бокалы. Но стоит ему удалиться, как мы вновь щебечем, точно две сороки на ветке.

— Ну как, зачем, Алина? Тебя проведет даже ребенок! Не будь такой наивной. Как выглядит кухня в квартире холостяка?

— Ну… По-разному, наверное. Есть мужчины, которые умеют готовить…

— Там или срач лютый или чистота и все разложено по полочкам так, как сделали бы в магазине, имитируя семейный уют.

Я не вижу смысла спорить с уверенной в своей тактике подругой, но та клянется, что живо вычисляет, что на кухне правит женщина. По не до конца отстиранным кухонным полотенцам, спрятанным в один из выдвижных ящиков, по цветочкам на баночках с крупами.

— В общем, я прямо спросила, женат он или нет, а потом и вовсе потребовала показать паспорт. Он его достал и даже сделал вид, что покажет без проблем, но я готова была идти по последнего, и он сознался, что штамп в нем есть! — заканчивает Женька с триумфом. Но глаза ее выдают. Ей горько и больно. Пусть это и произошло несколько месяцев назад.

— С этого и надо было начинать, — вздыхаю я. — И мне тоже. Вот дурочка. А вдруг он и правда женат?

— Значит, козел.

— Мне от этого не легче. Ведь я тоже… не в лучшем свете выгляжу, — договариваю, хотя слова даются непросто.

Мысль, что Рома женат, болью отдается в груди и легкой дурнотой, накатившей внезапно. Так бывает, когда чего-то подспудно боишься. Почему-то все теперь говорит о том, что мысль это запоздалая, но правильная.

Потому он и отвечает так редко.

Скрывается.

Потому и не рассказывал о себе ничего…

И наслаждался проведенным со мной временем так, будто это в последний раз. С чувством, с толком, с расстановкой.

Тело мгновенно реагирует на воспоминания о сногсшибательном романе, но я одергиваю себя. Нет уж. Никаких больше слабостей себе не позволю.

Он не пишет, потому что спалился перед женой, не иначе. Может, заблокировал меня? Или она заблокировала?

Какая же я дура!

Хочется уехать домой, забиться под одеяло и прорыдаться. И как ни уговариваю себя, как ни пытаюсь напомнить, что существует презумпция невиновности. Еще не факт, что Роман действительно женат, но внутренне я уже готова смириться с этим и отругать себя сто тысяч миллионов раз. И… отпустить.

Нет, так нет. Значит, не судьба.

В клуб мы все-таки едем.

Не для того, чтобы с кем-то познакомиться. Настроение не то.

Хочется движения. Танцевать до потери пульса. Подпевать припевы знакомых песен. Пить коктейли, словно нам по восемнадцать, мы сдавшие сессию развеселые студентки и еще не знаем, что такое полноценная взрослая жизнь. А еще избавиться от этого дурацкого чувства легкой дурноты, порожденный страхом потерять.

Потерять того, кого еще не обрела…

Глупо? Наверное. Но что уж есть.

Мы с Женькой бронируем столик на втором этаже любимого клуба, обе не были в нем лет так сотню. На поверку внутри многое изменилось. Да что там многое? Абсолютно все! От интерьера, до расположения бара и танцпола. Обновили и зону отдыха, и вместо тихого-уютного диванчика в углу нам достается стол у клетки с гоу-гоу, которая безостановочно танцует и напевает.

— Это не совсем то, что мы хотели, — выговаривает Женька администратору.

Нам обещают посмотреть, что можно сделать, и мы мученически вздыхаем, усаживаясь на наши места. Что-то подсказывает, что вопрос вряд ли решится в нашу пользу. Сегодня здесь довольно людно, и хорошо, что есть, где посидеть. Решив не портить себе настроение, заказываем напитки и идем танцевать.

Музыка бьет по нервным окончаниям, заставляя сердце биться в такт. Кажется, что кровь пульсирует в заданном битами рваном ритме. Не могу удержаться и тяну подругу на танцпол. Женька удивленно приподнимает брови, но слушается. Мы танцуем, отдаваясь музыке полностью.

Когда мы в последний раз ходили в клуб? Не помню…

А я ведь обожаю танцевать. Вот так, растворяясь в мелодии, теряясь в пространстве. Как же здорово!

Мелькают стробоскопы, гипнотизируют, завораживают светом. Я закрываю глаза и позволяю телу двигаться так, как ему хочется. Как подсказывают инстинкты.

Мелодия незаметно сменяется. Становится плавной и ласковой, словно руки любовника. Мы с Женькой танцуем самозабвенно и радостно. Слишком давно здесь не были. Слишком давно не отпускали себя на волю. Слишком соскучились по былым денькам беззаботной юности…

Танцпол — портал в другой мир. Параллельная вселенная и машина времени. Здесь все подчинено своим правилам.

То ты танцуешь так, будто вокруг никого нет, уходишь в себя, то словно выныриваешь и находишь себе партнера, невольно подхватывая его движения. То вдруг двигаешься со всеми в едином ритме танца, будто сливаясь в единый организм. И остальные тоже чувствуют нечто подобное.

Сегодня на танцполе нас только двое. Я и Женька.

Загрузка...