Бой для одного (СИ)

Глава 9

Выйдя в коридор, Милена честно оглянулась в поисках выделенного провожатого, но тот, разумеется, не сидел под дверьми, карауля оборотня. На её взгляд — совершенно напрасно. Ну не предполагал же он, что весь оставшийся день девушка чинно просидит в четырёх стенах?

Она постояла с минуту на одном месте, давая возможность магии радов сообщить о её передвижениях и соответственно, проверяя наличие этой самой магии. Однако, по окончании выделенной минуты, никто так и не появился. То ли дали ей возможность самостоятельно облазить особняк, то ли никакой магии на дверях действительно не было. Пожала плечами и, внутренне дрожа от интереса, двинулась на первый этаж.

По пути то и дело встречались занятые своими делами рады. Преобладали, что интересно бледные брюнеты. Хотя встречались и русоволосые с белой, золотистой или вовсе смуглокожие. То ли это были два наиболее распространённых вида, то ли они преобладали в той местности, откуда элье набирал персонал. Слуги на неё, конечно, косились, но наученная горьким опытом, девушка делала морду кирпичом, и проходила с видом, будто имеет право здесь находиться. Пока срабатывало.

А вот иногда мелькавшие в общей массе работники посольства, выгодно отличались от обслуживающего персонала и пышностью причесок и длинной волос и собственно говоря, мастью. В общем, посмотреть было на что, чем Милена в наглую и пользовалась, разглядывая не только внешность местных обитателей, но и наряды, присущие разным социальным группам повадки, и убранство помещений.

Сейчас, имея возможность для детального изучения, оборотню пришлось отметить, что рады отличаются даже не столько своей броской внешностью и пышностью костюмов, сколько характером движений и нетипичностью выражений лиц, странными интонациями.

Получалось, что, не смотря на гумоноидное строение и приблизительное внешнее сходство, внутренне рады заметно отличались от людей. Совершенно естественным ей казалось, что у них помимо прочего совершенно другое строение мышц, отсюда и чуждость движений. По странной для глаз грации и повадкам, мало, что можно было заметить, но Милена очень старалась, мечтая добыть хотя бы учебник по радовской анатомии для начальных классов. Ну, или просто наглядное пособие в картинках, потому что она откровенно сомневалась, будто эльфы ради её интереса станут переводить тексты на русский язык. Хотя кто знает? Быть может и не ради неё, но не такая уж это и секретная информация, учитывая какими темпами, развиваются отношения между мирами.

К слову сказать, о различии миров. Ни единой женщины Милена за всё время так и не встретила. Она, конечно, помнила, что эльфы являются жёстко патриархальным обществом. Но чтобы женщин не было видно вообще, даже в здании посольства? Или их держат в каком‑то гареме? Решив, что по большому счёту её это как‑то не касается, Милена продолжила исследования помещений.

Больше всего порадовала кухня. Радовала она в основном сногсшибательными запахами. Заходить внутрь оборотень уже не стала, понимая, что кухня, в принципе, является миром в себе, и любой праздно шатающийся чужак будет не просто бросаться в глаза, но и активно путаться под ногами, что черева‑то лишними неприятностями. Она только мельком глянула на суетящихся работников и поспешила найти место не столь влияющее на аппетит.

Естественно, что жилые комнаты и кабинеты она обходила стороной, а вот библиотека стала поистине подарком небес. Вернее, так показалось с начала. После небольшого исследования, стало ясно, что все книги исключительно человеческого производства. Зато собраны здесь были самые разные направления, от физики и химии, до литературы серебряного века и искусства. Милена, немного подумав, взяла с ближайшей полки книгу со стихами и уселась в кресло стоящее у одного из окон. Продолжить осмотр особняка можно было и после, а вот найти в свободой продаже подобные редкости удастся навряд ли. Нельзя сказать, что Милена сходила с ума по классической литературе, но редко упускала возможность приобщиться к подобным произведениям. Тем более как, наверное, и всякая девушка была падка на стихи и лирику. Единственное, склад характера не позволял ей тратить на это слишком много времени. Или обстоятельства, например как сейчас.

— Госпожа Милена! Я же, кажется, просил, если соберётесь прогуляться, оповестить об этом меня.

Пепельноволосый рад, почтительно остановился рядом с креслом и честно старался удержать на лице подходящее выражение. Получалось практически идеально — выдавал его ставший излишне терпким запах, но сам эльф вряд ли задумывался над столь полным контролем. Рады, в общем, как и люди, практически полностью исключали обоняние из необходимого для жизнь набора органов чувств. На взгляд Милены совершенно напрасно. Поэтому для оборотня мнимое спокойствие приставленного присматривать за ней рада смотрелось забавно, хотя и не на столько, чтобы отрыто улыбнуться.

Она чуть виновато развела руками.

— Я хотела, — между прочим, это являлось чистой правдой. — Но вы же не сказали, как я должна была вас оповещать о своём желании «прогуляться».

Роса поджал губы и вынуждено кивнул.

— Прошу прощения, мне почему‑то казалось, что вы знаете наши обычаи. Я не учёл этого, но традиционно комната личного слуги или провожатого находится рядом с комнатами подопечного. Когда соберётесь покинуть собственные апартаменты в следующий раз, сообщайте мне.

Девушка кивнула. Выражение лица рада осталось таким же спокойным, а вот излучаемая агрессия пошла на убыль. Владел парень собой великолепно и если бы не звериное чутьё, Милена едва ли имела представление о его взрывоопасном характере. Хотя оставался ещё вариант, что на самом деле рад милый и добродушный малый, а нынешнее состояние было вызвано каким‑то значительным нарушением этикета со стороны самой оборотня, но, откровенно говоря, верилось в это мало. Не в то, что она не могла нарушить каких‑то правил по незнанию, а в то, что парень милый добряк. Интересно с чего бы?

Роса обвёл взглядом по полкам с книгами, понял, что никуда уходить гостья на данный момент не собирается, и опустился в кресло напротив. Похоже, его статус надсмотрщика она определила для себя правильно. Едва ли кто‑то вроде слуги позволил себе столь вольготно располагаться рядом с подопечным.

Милена вернулась к стихам, но на долго её не хватило.

— Эль'а Роса? Вы не против, просветить меня на счёт некоторых тем?

Рад повернул в её сторону спокойное лицо, и лишь чуть напрягшиеся уголки губ выдавали его недовольство. Вообще именно новоявленный надсмотрщик выглядел воплощением пресловутой радовской гордости.

— Я постараюсь. — Неохотно произнёс.

— Ваша приставка к имени — что она означает?

Милена растянула губы в улыбке, надеясь смягчить возможную бестактность вопроса. Она, конечно, помнила, как лично Мёней объяснял что‑то схожее, но мало ли.

— Ммм, — он растерянно провёл ладонью по переброшенным на грудь прядям. — Просто вежливое обращение к воинскому статусу. — Он пожал плечами, не зная, как конкретней объяснить то, что с детства являлось вполне очевидно для него самого. — Такая приставка традиционно отражает либо социальный статус, либо классовую принадлежность, как‑то — воин, жрец, певец или прочие.

— То есть «эль'а» можно обращаться к любому воину? Это будет проявлением вежливости?

Рад кивнул, чуть расслабившись, судя по всему, он посчитал вопрос исчерпанным. Милена, правда не собиралась так просто забрасывать интересную тему.

— Это что‑то вроде повсеместного обращения к военным? А должности разве не меняют его?

Рад наморщил лоб, видно настраиваясь на длительные объяснения и честно стараясь припомнить всё, что знал по этому вопросу.

— У нас нет военных в вашем понимании слова. Подобное обращение характерно для любого, кто профессионально занимается боевыми искусствами. Тут не важно, обращаешься ли ты к придворному учителю или к представителю стражи или, например к вольному. Обращение остаётся одним. А вот если хотите подчеркнуть именно конкретное звание тогда оно, разумеется, заменяете «эль'а». Я удовлетворил ваше любопытство?

Милена поспешно кивнула, хотя внимательно прищуренные глаза вовсе не выглядели удовлетворёнными, скорее наоборот. И тут же она задала новый вопрос:

— А кто такие вольные?

Роса опять старательно нахмурился, пытаясь понятно сформулировать ответ, но спустя пару секунд откровенно беспомощно посмотрел на подопечную.

— Вольные, воины, руководствующиеся несколько иным кодексом, чем традиционно принятый. Я, к сожалению, не представляю, как кратко об этом рассказать, а полностью, боюсь, что лекция займёт слишком много времени и получится слишком пространной. Давайте вы спросите о чём‑то попроще?

Оборотень послушно кивнула, заметно скиснув. О чём ещё можно спросить, учитывая, что все её знания об этой расе были, мягко говоря, довольно скромными?

— Кстати, а вот можно мне выходить в парк?

— Разумеется. — Он даже брови приподнял от удивления. Но оборотень сделала вид, что этого не заметила. Во всяком случае, спросить она была обязана.

— Это хорошо… кстати, а когда собственно будет ужин?

Она окончательно свернула с неприятных для рада вопросов. Он то ли действительно не желал вдаваться в длительные объяснения, то ли считал, что человеку подобные сведенья и вовсе не к чему, но смене темы был определённо рад.

А Милена представив, как исследует парк нынешней ночью в четвероногом обличие заметно повеселела. Можно было даже не вызывать панику блужданием по коридорам, а выпрыгнуть сразу в окно. Пусть никакой охоты и не предвидится, зато побегает в сласть. Да и оставить эльфов в неведенье относительно своей второй ипостаси было бы не слишком вежливо. Специально им на глаза она, конечно, попадаться не будет, но мало ли.

Естественно, планируемый поступок был сущим ребячеством, но сказать по правде, последние несколько месяцев она и так вела себя исключительно правильно да послушно, и не превращалась уж очень долгое время. Так что ночная прогулка на взгляд самой оборотня была более чем обоснована.

Оставшееся до ужина время они честно просидели в библиотеке, обмениваясь незначительными репликами. Эль'а Роса скучающе пялился в окно, а Милена иногда зачитывала ему наиболее понравившиеся стихи. Воин честно выслушивал, часто задавая наводящие вопросы. По большому счёту прелести поэзии он не понимал. Это в целом было и не удивительно, если вспомнить, что русский не являлся для эльфа родным. Он, конечно, улавливал общий смысл, понимал значения слов, а вот с поэзией почему‑то были проблемы. Осознав это, Милена перестала докапываться до бедняги.

На ужин их пригласил почтительно кланяющийся слуга, предложивший составить компанию элье Мёнею.

За столом в небольшой комнате их уже ожили. Накрыто было на четыре персоны. Четвёртым оказался тот самый блондин — ни то заместитель, ни то личный секретарь посла. Оборотень точно помнила, что на вчерашнем обеде его как‑то представляли, но вот как именно, из головы почему‑то вылетело.

Но это сейчас и не слишком волновало оборотня. Запахи, которые будоражили аппетит ещё с тех пор, как она заглядывала в своём исследованье на кухню, теперь плотным облаком витали вокруг накрытого стола. Непривычные, пряные, яркие — она едва удержалась от того, чтобы не облизнуться по звериному, а спокойно поздороваться с присутствующими.

Забавно, но высокородные хозяева не погнушались встать, приветствуя даму. Милена едва не налетела на собственного «охранника», когда он шагнул вперёд, выдвигая ей стул. Что ж, с этой стороны их патриархальный этикет, не позволяющий женщине иметь личный вес в обществе, в то же время оказывался весьма суровым касательно прав слабой половины. Или лучше сказать обязанностей?

— Госпожа Крестова, — начал с мягкой улыбкой элье, поднимая хрустальный бокал, который один из слуг наполнил рубиновой жидкостью. Стоило ещё одному «официанту» проделать то же и для неё, и Милена почувствовала себя мягко сказать неуютно. Да и где бы она могла приобрести опыт подобного обращения? Тихо выдохнув сквозь стиснутые клыки, она нервно дёрнула кистью, стараясь успокоиться. И краем глаза заметила, что улыбка посла стала заметно шире, стоило ему заметить нервозность гостьи. Можно было предположить, что он таки образом хочет ободрить, но почему‑то она сомневалась.

— Рад, что вы приняли моё предложение присоединиться к нам.

Милена широко улыбнулась, про себя удивляясь, что она, оказывается, от этого предложения могла отказаться, хотя наиболее вероятно, эта фраза была простой данью вежливости. Кстати, вспоминая о вежливости, оборотень вспомнила так же имя золотоволосого рада.

— Эльи Альсад'Виндей, — обратилась она непосредственно ко второму некогда спасенному. — Приятно видеть вас снова.

Самое любопытное, что действительно ни словом не соврала — на рада посмотреть было и впрямь приятно.

Он мягко улыбнулся и даже тёмно — серые глаза, кажется, стали чуточку теплее. Милена же для себя решила, что блондин не успев и пары предложений произнести, в её личном рейтинге, обогнал своего шефа сразу на десяток пунктов. А может, именно поэтому и обогнал.

— Виндей, название Дома, в неофициальной обстановке его можно не упоминать.

Она понятливо кивнула. На первый взгляд ничего сложного, хотя с приставками к именам ещё предстоит разобраться.

— Итак? Как вам у нас нравится? Вы уже осмотрели дом, или пока только отдыхали после переезда?

Вопрос был настолько добродушным, что Милена едва удержала на лице спокойное выражение. Отчасти помогло вино. Мягкий аромат ягод ненавязчиво вплетался в какофонию прочих запахов. От всего этого великолепия желудок предсказуемо тянуло голодом, он как бы ненавязчиво скрёбся, умоляя не зажимать кормёжку да и одними запахами сыт не будешь. И оборотень, мылено вздохнув, наплевала на явное желание посла заменить ужин беседой, потянувшись к ближайшему блюду с мясом. Одновременно она неуверенно мотнула головой.

— Прекрасный дом. Я, правда, пока успела осмотреть лишь малую его часть, — застряла в библиотеке.

Теперь улыбка рада сделалась понимающей.

— И как? Нашли что‑нибудь интересное?

Она согласно кивнула, почти беспомощно разглядывая столовые приборы. Молчание сделалось натянутым, а сама девушка мысленно боролась с нежданно проснувшейся вежливостью, не дающей прямо поинтересоваться, не издеваются ли над ней, нежеланием рассказывать о собственных слабостях, и пониманием, что сделать это всё же придётся.

— Что‑то не так?

Первым нарушил тягостное молчание Альсад. Милена обвела взглядом напрягшиеся фигуры и с досадой поморщилась.

— Похоже, мне стоило предупредить заранее. Я не могу прикасаться к серебру. Нельзя ли мне заменить приборы?

Её заявление вызвало заметное недоумение со стороны хозяев, но к их чести стоит признать, что сначала было отдано распоряжение слугам, и лишь после этого Мёней поспешил приступить к расспросам. Оборотень недовольно разглядывала вышивку на скатерти. Вот так и знала, что в итоге именно подобным всё и закончится. Разве что повод подвернулся слишком уж быстро.

— Кажется, во вторую нашу встречу, вы рассказывали мне легенды, что оборотни не способны касаться серебра. Однако я считал, что это просто был один из элементов вашего народного фольклора? Выходит, нет?

Она на корню подавила вспыхнувшее раздражение, уговаривая себя быть терпеливой. Объяснить всё равно бы пришлось, так почему не сейчас?

— Нет, как не странно, настоящие оборотни, как и фольклорные не переносят серебра. Сразу отмечу, что осина и чеснок для меня безвредны. Про чеснок, я вообще, кажется, из другой легенды взяла.

— Из другой? В смысле про других оборотней?

Милена едва удержалась от неуместного хихиканья. То ли рад заметил, что поднятая тема гостье неприятна и решил пока не поднимать её, то ли действительно заинтересовался другими легендами. В любом случае, Милена была только рада просветить иномирцев относительно многообразия человеческих суеверий. В целом, хозяевам не удалось окончательно испортить ей ужин.

После, Эль'а Роса вежливо проводил её до дверей комнаты и сухо напомнил, чтобы завтра она не забыла бы за ним зайти, когда решит отправиться на экскурсию по дому. Милена даже пообещала.

Потом, немного нервно оглядываясь, она прокралась к распахнутому окну и аккуратно выглянула наружу.

Под окном, к счастью не оказалось ни цветочной клумбы, ни декоративно подстриженных кустов шиповника, или что там предпочитают выращивать эльфы?

Милена, едва сдерживая дрожь возбуждения, поспешно скинула с себя одежду и тихонько, радостно повизгивая, забралась на середину широкой кровати.

Вдох, выдох. Закрыть глаза. Вслушаться в окружающие звуки, запахи, прочувствовать обнаженной кожей прохладный ветерок и грубые нитки вышивки на покрывале. Дойти до придела возможного восприятия. Вдох, выдох. Запахи, звуки, сильнее, чем есть, больше возможного — раз за разом. И раскалённая игла воль позвоночника, заставившая нагое тело выгнуться так, что она уперлась затылком в матрас, не имея возможности двинуться дальше.

Тело мстило за длительное отсутствие этих ощущений болью от плавящихся костей. Но Милена могла собой гордиться, за время превращения — полторы минуты, снова полторы минуты, — её горло издало только один утробный стон.

Человеческие нормы поведения, правила, которых она старалась придерживаться, уступки на которые она шла, чтобы облегчить общение с окружающими — какой же бред! Сейчас всё это вылилось в боль, которая, однако, замечательно промывает мозги. Оказывается, пытаясь походить на человека она слишком откровенно забыла о своей звериной сути, и та, при первой же возможности поспешила напомнить, как сильно она ошибалась.

Поднимаясь на слегка подрагивающих лапах, Милена едва удерживалась, чтобы позорно не заскулить. Привыкла к своему превосходству: невосприимчивости к ядам, непомерной силе и вежливому отношению. Остановилась в своём уютном мирке, перестав двигаться вперёд, решив, что её и так всё устраивает. И забыла, что любое изменение — это боль, борьба. В конце‑то концов, она не домашняя болонка, чтобы сидеть на цепи и послушно бегать за палочкой!

Мотнув лобастой головой, оборотень невесело оскалилась. Как, однако, тривиальная смена ипостаси порой прочищает мозги.

Она лёгким скользящим движением скользнула к оконному проёму. С интересом выглянула, торчком вставшие уши с интересом двигались, ловя мимолётные шорохи. Когти на передних лапах мягкими, массирующими движениями касались деревянного подоконника, отдёргиваясь раньше, чем успели бы оставить следы. Хвост возбуждённо подёргивался, вокруг нетерпеливо переступающих лап. Пока, наконец, Милена не решила, что пора. Она упруго вскочила на подоконник и хищной тенью спрыгнула вниз.

И тут же припала к земле, с опаской поглядывая в направлении окон первого этажа. Не видел ли кто? И тут же метнуться под защиту древесных крон, в душе млея от собственной маленькой пакости, устроенной гостеприимным хозяевам.

Постепенно, бег сделался спокойным, величественным, рваным, то взрывающийся вихрем скорости, то полностью останавливающийся, чтобы принюхаться к резким почти лесным ароматам, или облизнуться на недоуменно её разглядывающую птичку. Та потешно переступала лапками и следила пуговками глаз за здоровенным зверем, гуляющим прямо под её гнездом. Милена облизнулась, с насмешкой думая, что Мёней был предусмотрителен до безобразия, накормив гостью столь сытным ужином. И снова взрывается скоростью, мимолётом удивляясь размерам этого «садика».

Конечно, модель её изначального поведения никуда не годится, паранойя с налётом агрессии — слишком яркий коктейль для повседневной жизни. Но и откровенно податливый стиль домашний собачки, притупляющий нюх, заставляющий верить в доброжелательный настрой окружающих — не совсем то, что ей нужно. Вот разве на той пресловутой встречи она бы могла себе позволить глотнуть яда, если бы чётко оценивала ситуацию? Конечно, для неё не было больших последствий, чем неприятный привкус, но это сейчас, а если бы там оказалось нечто более весомое? Но нет, расслабилась. Позволила себе почувствовать себя в безопасности. Пусть даже её человеческие друзья и не желают ей зла, но надеяться на них, с их ущербным обонянием, притуплённым слухом и общей хрупкостью организма? Подобное просто глупо, а её желание казаться одной из них, заставило опуститься на их уровень — стать одной из них.

Воспитание в обществе, навязываемый стадный инстинкт всё‑таки дали о себе знать, заставив её забыть о собственной индивидуальности. А ведь она такая одна, и не потому, что других оборотней нет — есть, но оборотни по сути своей одиночки. Можно сколько угодно прикидываться человеком, играть по их правилам, но не забывать что ты не такая как все. А она, позволила себе забыть, но больше этого не повториться.

Разгоряченный бегом зверь рухнул на холодную землю и принялся кататься с громким урчанием, пачкая мех, но, не слишком расстраиваясь по этому поводу. Спустя пару резких движений Милена замерла, как была лёжа на спине, сложив передние лапки на груди, и расслаблено вытянув задние. Желто — оранжевые глаза, уставились на ровный круг такой же оранжевой луны, с интересом выглядывающей из‑за древесных крон.

Оборотень не удержалась и подмигнула любопытному глазу, и ветви качнулись от резкого порыва ветра, на миг, прикрыв ночное светило. Как будто мигнула в ответ. Милена радостно взвизгнув, как несмышлёный котёнок, вскочила с земли и помчалась в направлении посольства.

По пути она едва не потеряла радовский амулет, так что пришлось остановиться около одного из лесных гигантов и некоторое время почесаться башкой о кору. Как он вообще продержался всё это время вообще не понятно, может это в него магически заложено?

Справившись с неожиданной проблемой, оборотень скользнула дальше. Уже около стены она на секунду задержалась, прикидывая как бы половчее забраться назад, не повредив покрытию, и решив, что ничего с ним от одного раза не будет, полезла наверх. Уже около самого подоконника Милена краем глаза заметила бледную фигуру и резко повернула голову в том направлении.

Эль'а Роса сидел на подоконнике соседнего окна и, следя за ней непроницаемым взглядом, потягивал тонкую сигаретку на длинном мундштуке. Как будто в насмешку ветер именно в этот момент вздумал перемениться, донеся до прифигевшего оборотня запах самого рада и мягкий травяной от сигареты. Наркотик? Судя по расслабленной позе парня, табаком там действительно и не пахло.

Милена недовольно сморщилась и, прижав уши к голове, фыркнула в его направлении, и уже не обращая внимания на полуночнящего соседа, влезла‑таки в окно.

— Спокойной ночи.

Донёсся тихий голос, и Милена в ответ что‑то фыркнула себе под нос. Спокойной, как же.